И поману́ша прича́стникомъ, и́же бѣ́ху во друзѣ́мъ корабли́, да прише́дше помо́гутъ и́мъ: и прiидо́ша, и испо́лниша о́ба корабля́, я́ко погружа́тися и́ма.

Ви́дѣвъ же Си́монъ Пе́тръ, припаде́ къ колѣ́нома Иису́совома, глаго́ля: изы́ди от мене́, я́ко му́жъ грѣ́шенъ е́смь, Го́споди.

У́жасъ бо одержа́ше его́ и вся́ су́щыя съ ни́мъ, о лови́твѣ ры́бъ, я́же я́ша.

Та́кожде же Иа́кова и Иоа́нна сы́на Зеведе́ова, я́же бѣ́ста обе́щника Си́монови. И рече́ къ Си́мону Иису́съ: не бо́йся: отсе́лѣ бу́деши человѣ́ки ловя́.

И извле́кше [о́ба] корабля́ на зе́млю, оста́вльше вся́, вслѣ́дъ Его́ идо́ша.

[Зач. 18.] И бы́сть егда́ бѣ́ Иису́съ во еди́номъ от градо́въ, и се́, му́жъ испо́лнь прокаже́нiя: и ви́дѣвъ Иису́са, па́дъ ни́цъ, моля́ся Ему́, глаго́ля: Го́споди, а́ще хо́щеши, мо́жеши мя́ очи́стити.

И просте́ръ ру́ку, косну́ся его́, ре́къ: хощу́, очи́стися: и а́бiе прока́за отъи́де от него́.

И То́й заповѣ́да ему́ ни кому́же повѣ́дати: но ше́дъ покажи́ся иере́ови, и принеси́ о очище́нiи твое́мъ, я́коже повелѣ́ Моисе́й, во свидѣ́телство и́мъ.

Прохожда́ше же па́че сло́во о Не́мъ: и схожда́хуся наро́ди мно́зи слы́шати и цѣли́тися от Него́ от неду́гъ свои́хъ.

То́й же бѣ́ отходя́ въ пусты́ню и моля́ся.

[Зач. 19.] И бы́сть во еди́нъ от дні́й, и То́й бѣ́ учя́: и бѣ́ху сѣдя́ще фарисе́е и законоучи́телiе, и́же бѣ́ху пришли́ от вся́кiя ве́си Галиле́йскiя и Иуде́йскiя и Иерусали́мскiя: и си́ла Госпо́дня бѣ́ исцѣля́ющи и́хъ:

и се́ му́жiе нося́ще на одрѣ́ человѣ́ка, и́же бѣ́ разсла́бленъ, и иска́ху внести́ его́ и положи́ти предъ Ни́мъ:

и не обрѣ́тше кудѣ́ внести́ его́ наро́да ра́ди, взлѣ́зше на хра́мъ, сквозѣ́ скуде́лы {кро́въ скуде́льный} низвѣ́сиша его́ со одро́мъ на среду́ предъ Иису́са.

И ви́дѣвъ вѣ́ру и́хъ, рече́ ему́: человѣ́че, оставля́юттися грѣси́ твои́.

И нача́ша помышля́ти кни́жницы и фарисе́е, глаго́люще: кто́ е́сть се́й, и́же глаго́летъ хулы́, кто́ мо́жетъ оставля́ти грѣ́хи, то́кмо еди́нъ Бо́гъ?

Разумѣ́въ же Иису́съ помышле́нiя и́хъ, отвѣща́въ рече́ къ ни́мъ: что́ помышля́ете въ сердца́хъ ва́шихъ?

Что́ е́сть удо́бѣе, рещи́: оставля́юттися грѣси́ твои́? Или́ рещи́: воста́ни и ходи́?

Но да увѣ́сте, я́ко вла́сть и́мать Сы́нъ Человѣ́ческiй на земли́ отпуща́ти грѣхи́, [рече́ разсла́бленному:] тебѣ́ глаго́лю: воста́ни и возми́ о́дръ тво́й, и иди́ въ до́мъ тво́й.

И а́бiе воста́въ предъ ни́ми, взе́мъ, на не́мже лежа́ше, и́де въ до́мъ сво́й, сла́вя Бо́га.

И у́жасъ прiя́тъ всѣ́хъ, и сла́вляху Бо́га: и испо́лнишася стра́ха, глаго́люще, я́ко ви́дѣхомъ пресла́вная дне́сь.

[Зач. 20.] И посе́мъ изы́де, и узрѣ́ мытаря́ и́менемъ Леві́ю, сѣдя́ща на мы́тницѣ, и рече́ ему́: иди́ по Мнѣ́.

И оста́вль вся́, воста́въ вослѣ́дъ Его́ и́де.

И сотвори́ учрежде́нiе ве́лiе Леві́й Ему́ въ дому́ свое́мъ: и бѣ́ наро́дъ мытаре́й мно́гъ, и инѣ́хъ, и́же бя́ху съ ни́мъ возлежа́ще.

И ропта́ху кни́жницы на Него́ и фарисе́е, ко ученико́мъ Его́ глаго́люще: почто́ съ мытари́ и грѣ́шники я́сте и пiе́те?

И отвѣща́въ Иису́съ рече́ къ ни́мъ: не тре́буютъ здра́вiи врача́, но боля́щiи:

не прiидо́хъ призва́ти пра́ведныхъ, но грѣ́шныя въ покая́нiе.

[Зач. 21.] Они́ же рѣ́ша къ Нему́: почто́ ученицы́ Иоа́нновы постя́тся ча́сто и моли́твы творя́тъ, та́кожде и фарисе́йстiи, а Твои́ ядя́тъ и пiю́тъ?

О́нъ же рече́ къ ни́мъ: еда́ мо́жете сыны́ бра́чныя, до́ндеже жени́хъ съ ни́ми е́сть, сотвори́ти пости́тися?

Прiи́дутъ же дні́е, егда́ отъя́тъ бу́детъ от ни́хъ жени́хъ, и тогда́ постя́тся въ ты́я дни́.

Глаго́лаше же и при́тчу къ ни́мъ, я́ко никто́же приставле́нiя ри́зы но́вы приставля́етъ на ри́зу ве́тху: а́ще ли же ни́, и но́вую раздере́тъ, и ве́тсѣй не согласу́етъ е́же от но́ваго.

И никто́же влива́етъ вина́ но́ва въ мѣ́хи ве́тхи: а́ще ли же ни́, расто́ргнетъ но́вое вино́ мѣ́хи, и само́ излiе́тся, и мѣ́си поги́бнутъ:

но вино́ но́вое въ мѣ́хи но́вы влива́ти [подоба́етъ]: и обоя́ соблюду́тся.

И никто́же пи́въ ве́тхое, а́бiе хо́щетъ но́ваго: глаго́летъ бо: ве́тхое лу́чше е́сть.

[Зач. 22.] Бы́сть же въ суббо́ту второпе́рвую ити́ Ему́ сквозѣ́ сѣ́янiя: и восторга́ху ученицы́ Его́ кла́сы, и ядя́ху, стира́юще рука́ми.

Нѣ́цыи же от фарисе́й рѣ́ша и́мъ: что́ творите́, его́же не досто́итъ твори́ти въ суббо́ты?

И отвѣща́въ Иису́съ рече́ къ ни́мъ: ни ли́ сего́ чли́ есте́, е́же сотвори́ Дави́дъ, егда́ взалка́ся са́мъ и и́же съ ни́мъ бя́ху?

Ка́ко вни́де въ до́мъ Бо́жiй, и хлѣ́бы предложе́нiя взе́мъ, и яде́, и даде́ и су́щымъ съ ни́мъ, и́хже не досто́яше я́сти, то́кмо еди́нымъ иере́емъ?

И глаго́лаше и́мъ, я́ко госпо́дь е́сть Сы́нъ Человѣ́ческiй и суббо́тѣ.

Бы́сть же и въ другу́ю суббо́ту вни́ти Ему́ въ со́нмище и учи́ти: и бѣ́ та́мо человѣ́къ, и рука́ ему́ десна́я бѣ́ суха́.

Назира́ху же кни́жницы и фарисе́и, а́ще въ суббо́ту исцѣли́тъ, да обря́щутъ рѣ́чь На́нь.

О́нъ же вѣ́дяше помышле́нiя и́хъ, и рече́ человѣ́ку иму́щему су́ху ру́ку: воста́ни и ста́ни посредѣ́. О́нъ же воста́въ ста́.

Рече́ же Иису́съ къ ни́мъ: вопрошу́ вы́: что́ досто́итъ въ суббо́ты, добро́ твори́ти, или́ зло́ твори́ти? Ду́шу спасти́, или́ погуби́ти? Они́ же умолча́ша.

И воззрѣ́въ на всѣ́хъ и́хъ, рече́ ему́: простри́ ру́ку твою́. О́нъ же сотвори́ та́ко: и утверди́ся рука́ его́ здра́ва я́ко друга́я.

Они́ же испо́лнишася безу́мiя, и глаго́лаху дру́гъ ко дру́гу, что́ бы́ша сотвори́ли Иису́сови.

[Зач. 23.] Бы́сть же во дни́ ты́я, изы́де въ го́ру помоли́тися: и бѣ́ объ но́щь въ моли́твѣ Бо́жiи.

И егда́ бы́сть де́нь, призва́ ученики́ Своя́: и избра́ от ни́хъ двана́десяте, и́хже и апо́столы нарече́:

Си́мона, его́же именова́ Петра́, и Андре́а бра́та его́, Иа́кова и Иоа́нна, Фили́ппа и Варѳоломе́а,

Матѳе́а и Ѳому́, Иа́кова Алфе́ева и Симо́на нарица́емаго Зило́та,

Иу́ду Иа́ковля, и Иу́ду Искарiо́тскаго, и́же и бы́сть преда́тель.

[Зач. 24.] Изше́дъ съ ни́ми, ста́ на мѣ́стѣ ра́внѣ: и наро́дъ учени́къ Его́, и мно́жество мно́го люде́й от всея́ Иуде́и и Иерусали́ма и помо́рiя Ти́рска и Сидо́нска,

и́же прiидо́ша послу́шати Его́ и исцѣли́тися от неду́гъ свои́хъ, и стра́ждущiи от ду́хъ нечи́стыхъ: и исцѣля́хуся.

И ве́сь наро́дъ иска́ше прикаса́тися Ему́: я́ко си́ла от Него́ исхожда́ше и исцѣля́ше вся́.

И То́й возве́дъ о́чи Свои́ на ученики́ Своя́, глаго́лаше: блаже́ни ни́щiи ду́хомъ: я́ко ва́ше е́сть Ца́рствiе Бо́жiе.

Блаже́ни, а́лчущiи ны́нѣ: я́ко насы́титеся. Блаже́ни, пла́чущiи ны́нѣ: я́ко возсмѣе́теся.

Блаже́ни бу́дете, егда́ возненави́дятъ ва́съ человѣ́цы, и егда́ разлуча́тъ вы́, и поно́сятъ, и пронесу́тъ и́мя ва́ше я́ко зло́, Сы́на Человѣ́ческаго ра́ди.

Возра́дуйтеся въ то́й де́нь и взыгра́йте: се́ бо мзда́ ва́ша мно́га на небеси́. По си́мъ бо творя́ху проро́комъ отцы́ и́хъ.

[Зач. 25.] Оба́че го́ре ва́мъ бога́тымъ: я́ко отстоите́ утѣше́нiя ва́шего {я́ко воспрiе́млете утѣше́нiе ва́ше}.

Го́ре ва́мъ, насы́щеннiи ны́нѣ: я́ко вза́лчете. Го́ре ва́мъ смѣю́щымся ны́нѣ: я́ко возрыда́ете и воспла́чете.

Го́ре, егда́ до́брѣ реку́тъ ва́мъ вси́ человѣ́цы: по си́мъ бо творя́ху лжепроро́комъ отцы́ и́хъ.

Но ва́мъ глаго́лю слы́шащымъ: люби́те враги́ ва́шя, добро́ твори́те ненави́дящымъ ва́съ,

благослови́те клену́щыя вы́, и моли́теся за творя́щихъ ва́мъ оби́ду.

Бiю́щему тя́ въ лани́ту, пода́ждь и другу́ю: и от взима́ющаго ти́ ри́зу, и срачи́цу не возбрани́.

Вся́кому же прося́щему у тебе́, да́й: и от взима́ющаго твоя́, не истязу́й.

[Зач. 26.] И я́коже хо́щете да творя́тъ ва́мъ человѣ́цы, и вы́ твори́те и́мъ та́кожде.

И а́ще лю́бите лю́бящыя вы́, ка́я ва́мъ благода́ть е́сть? И́бо и грѣ́шницы лю́бящыя и́хъ лю́бятъ.

И а́ще благотворите́ благотворя́щымъ ва́мъ, ка́я ва́мъ благода́ть е́сть? И́бо и грѣ́шницы то́жде творя́тъ.

И а́ще взаи́мъ даете́, от ни́хже ча́ете воспрiя́ти, ка́я ва́мъ благода́ть е́сть, и́бо и грѣ́шницы грѣ́шникомъ взаи́мъ дава́ютъ, да воспрiи́мутъ ра́вная.

Оба́че люби́те враги́ ва́шя, и благотвори́те, и взаи́мъ да́йте, ничесо́же ча́юще: и бу́детъ мзда́ ва́ша мно́га, и бу́дете сы́нове Вы́шняго: я́ко То́й бла́гъ е́сть на безблагода́тныя {неблагода́рныя} и злы́я.

Бу́дите у́бо милосе́рди, я́коже и Оте́цъ ва́шъ милосе́рдъ е́сть.

[Зач. 27.] И не суди́те, и не су́дятъ ва́мъ: [и] не осужда́йте, да не осужде́ни бу́дете: отпуща́йте, и отпу́стятъ ва́мъ:

да́йте, и да́стся ва́мъ: мѣ́ру добру́, натка́ну и потря́сну и прелива́ющуся дадя́тъ на ло́но ва́ше: то́ю бо мѣ́рою, е́юже мѣ́рите, возмѣ́рится ва́мъ.

Рече́ же при́тчу и́мъ: еда́ мо́жетъ слѣпе́цъ слѣпца́ води́ти? Не о́ба ли въ я́му впаде́тася?

Нѣ́сть учени́къ надъ учи́теля своего́: соверше́нъ же вся́къ бу́детъ, я́коже [и] учи́тель его́.

Что́ же ви́диши суче́цъ, и́же е́сть во очеси́ бра́та твоего́, бревна́ же, е́же е́сть во очеси́ твое́мъ, не чу́еши?

Или́ ка́ко мо́жеши рещи́ бра́ту твоему́: бра́те, оста́ви, да изму́ суче́цъ, и́же е́сть во очеси́ твое́мъ, са́мъ су́щаго во очеси́ твое́мъ бревна́ не ви́дя? Лицемѣ́ре, изми́ пе́рвѣе бревно́ изъ очесе́ твоего́, и тогда́ про́зриши изъя́ти суче́цъ изъ очесе́ бра́та твоего́.

Нѣ́сть бо дре́во добро́, творя́ плода́ зла́: ниже́ дре́во зло́, творя́ плода́ добра́.

Вся́ко бо дре́во от плода́ своего́ познае́тся: не от те́рнiя бо че́шутъ смо́квы, ни от купины́ е́млютъ гро́здiя.

Благі́й человѣ́къ от блага́го сокро́вища се́рдца своего́ изно́ситъ благо́е: и злы́й человѣ́къ от зла́го сокро́вища се́рдца своего́ изно́ситъ зло́е: от избы́тка бо се́рдца глаго́лютъ уста́ его́.

[Зач. 28.] Что́ же Мя́ зовете́: Го́споди, Го́споди, и не творите́, я́же глаго́лю?

Вся́къ гряды́й ко Мнѣ́ и слы́шай словеса́ Моя́ и творя́ я́, скажу́ ва́мъ, кому́ е́сть подо́бенъ:

подо́бенъ е́сть человѣ́ку зи́ждущу хра́мину, и́же ископа́ и углуби́, и положи́ основа́нiе на ка́мени: наводне́нiю же бы́вшу, припаде́ рѣка́ ко хра́минѣ то́й, и не мо́же поколеба́ти ея́: основана́ бо бѣ́ на ка́мени.

Слы́шавый же и не сотвори́вый подо́бенъ е́сть человѣ́ку созда́вшему хра́мину на земли́ безъ основа́нiя: къ не́йже припаде́ рѣка́, и а́бiе паде́ся, и бы́сть разруше́нiе хра́мины тоя́ ве́лiе.

Егда́ же сконча́ вся́ глаго́лы Своя́ въ слу́хи лю́демъ, [Зач. 29.] вни́де въ Капернау́мъ.

Со́тнику же нѣ́коему ра́бъ боля́ злѣ́, хотя́ше {имѣ́яше} умре́ти, и́же бѣ́ ему́ че́стенъ.

Слы́шавъ же о Иису́сѣ, посла́ къ Нему́ ста́рцы Иуде́йскiя, моля́ Его́, я́ко да прише́дъ спасе́тъ раба́ его́.

Они́ же прише́дше ко Иису́сови, моля́ху Его́ то́щно, глаго́люще, я́ко досто́инъ е́сть, ему́же да́си сiе́:

лю́битъ бо язы́къ на́шъ, и со́нмище то́й созда́ на́мъ.

Иису́съ же идя́ше съ ни́ми. И уже́ Ему́ не дале́че су́щу от хра́мины, посла́ къ Нему́ со́тникъ дру́ги, глаго́ля Ему́: Го́споди, не дви́жися: нѣ́смь бо досто́инъ, да подъ кро́въ мо́й вни́деши:

тѣ́мже ни себе́ досто́йна сотвори́хъ прiити́ къ Тебѣ́: но рцы́ сло́во, и исцѣлѣ́етъ о́трокъ мо́й:

и́бо и а́зъ человѣ́къ е́смь подъ влады́кою учине́нъ, имѣ́я подъ собо́ю во́ины: и глаго́лю сему́: иди́, и иде́тъ: и друго́му: прiиди́, и прiи́детъ: и рабу́ моему́: сотвори́ сiе́, и сотвори́тъ.

Слы́шавъ же сiя́ Иису́съ, чуди́ся ему́, и обра́щься иду́щему по Не́мъ наро́ду рече́: глаго́лю ва́мъ, ни во Изра́или толи́ки вѣ́ры обрѣто́хъ.

И возвра́щшеся по́сланiи обрѣто́ша боля́щаго раба́ исцѣлѣ́вша.

[Зач. 30.] И бы́сть посе́мъ, идя́ше во гра́дъ, нарица́емый Наи́нъ: и съ Ни́мъ идя́ху ученицы́ Его́ мно́зи и наро́дъ мно́гъ.

Я́коже прибли́жися ко врато́мъ гра́да, и се́ изноша́ху уме́рша, сы́на единоро́дна ма́тери свое́й, и та́ бѣ́ вдова́: и наро́дъ от гра́да мно́гъ съ не́ю.

И ви́дѣвъ ю́ Госпо́дь, милосе́рдова о не́й, и рече́ е́й: не пла́чи.

И присту́пль косну́ся во о́дръ: нося́щiи же ста́ша: и рече́: ю́ноше, тебѣ́ глаго́лю, воста́ни.

И сѣ́де ме́ртвый, и нача́тъ глаго́лати: и даде́ его́ ма́тери его́.

Прiя́тъ же стра́хъ всѣ́хъ, и сла́вляху Бо́га, глаго́люще: я́ко проро́къ ве́лiй воста́ въ на́съ, и я́ко посѣти́ Бо́гъ люде́й Свои́хъ.

[Зач. 31.] И изы́де сло́во сiе́ по все́й Иуде́и о Не́мъ, и по все́й странѣ́.

И возвѣсти́ша Иоа́нну ученицы́ его́ о всѣ́хъ си́хъ.

И призва́въ два́ нѣ́кая от учени́къ свои́хъ Иоа́ннъ, посла́ ко Иису́су, глаго́ля: Ты́ ли еси́ Гряды́й, или́ ино́го ча́емъ?

Прише́дша же къ Нему́ му́жа рѣ́ста: Иоа́ннъ Крести́тель посла́ на́съ къ Тебѣ́, глаго́ля: Ты́ ли еси́ Гряды́й, или́ ино́го ча́емъ?

Въ то́й же ча́съ исцѣли́ мно́ги от неду́гъ и ра́нъ и ду́хъ злы́хъ, и мно́гимъ слѣпы́мъ дарова́ прозрѣ́нiе.

И отвѣща́въ Иису́съ рече́ и́ма: ше́дша возвѣсти́та Иоа́нну, я́же ви́дѣста и слы́шаста: я́ко слѣпі́и прозира́ютъ, хро́мiи хо́дятъ, прокаже́ннiи очища́ются, глусі́и слы́шатъ, ме́ртвiи востаю́тъ, ни́щiи благовѣству́ютъ:

и блаже́нъ е́сть, и́же а́ще не соблазни́тся о Мнѣ́.

Отше́дшема же ученико́ма Иоа́нновома, нача́тъ глаго́лати къ наро́домъ о Иоа́ннѣ: чесо́ изыдо́сте въ пусты́ню ви́дѣти, тро́сть ли вѣ́тромъ коле́блему?

Но чесо́ изыдо́сте ви́дѣти? Человѣ́ка ли въ мя́гки ри́зы одѣ́яна? Се́, и́же во оде́жди сла́внѣй и пи́щи су́щiи, во ца́рствiи {во дво́рѣхъ ца́рскихъ} су́ть.

Но чесо́ изыдо́сте ви́дѣти? Проро́ка ли? Е́й, глаго́лю ва́мъ, и ли́шше проро́ка.

Се́й [бо] е́сть, о не́мже пи́сано е́сть: се́ А́зъ послю́ А́нгела Моего́ предъ лице́мъ Твои́мъ, и́же устро́итъ пу́ть Тво́й предъ Тобо́ю.

Глаго́лю бо ва́мъ: бо́лiй въ рожде́нныхъ жена́ми проро́ка Иоа́нна Крести́теля никто́же е́сть: мні́й же во Ца́рствiи Бо́жiи, бо́лiи его́ е́сть.

И вси́ лю́дiе слы́шавше и мы́тарiе, оправди́ша Бо́га, кре́щшеся креще́нiемъ Иоа́нновымъ:

фарисе́е же и зако́нницы совѣ́тъ Бо́жiй отверго́ша о себѣ́, не кре́щшеся от него́.

[Зач. 32.] Рече́ же Госпо́дь: кому́ у́бо уподо́блю человѣ́ки ро́да сего́, и кому́ су́ть подо́бни?

Подо́бни су́ть о́трочищемъ сѣдя́щымъ на то́ржищихъ и приглаша́ющымъ дру́гъ дру́га, и глаго́лющымъ: писка́хомъ ва́мъ, и не пляса́сте: рыда́хомъ ва́мъ, и не пла́касте.

Прiи́де бо Иоа́ннъ Крести́тель ни хлѣ́ба яды́й, ни вина́ пiя́, и глаго́лете: бѣ́ся и́мать.

Прiи́де Сы́нъ Человѣ́ческiй яды́й и пiя́, и глаго́лете: се́й человѣ́къ я́дца и винопі́йца, дру́гъ мытаре́мъ и грѣ́шникомъ.

И оправди́ся прему́дрость от ча́дъ свои́хъ всѣ́хъ.

[Зач. 33.] Моля́ше же Его́ нѣ́кiй от фарисе́й, да бы я́лъ съ ни́мъ: и вше́дъ въ до́мъ фарисе́овъ, возлеже́.

И се́ жена́ во гра́дѣ, я́же бѣ́ грѣ́шница, и увѣ́дѣвши, я́ко возлежи́тъ во хра́минѣ фарисе́овѣ, прине́сши алава́стръ ми́ра,

и ста́вши при ногу́ Его́ созади́, пла́чущися, нача́тъ умыва́ти но́зѣ Его́ слеза́ми, и власы́ главы́ своея́ отира́ше, и облобыза́ше но́зѣ Его́, и ма́заше ми́ромъ.

Ви́дѣвъ же фарисе́й воззва́вый Его́, рече́ въ себѣ́, глаго́ля Се́й а́ще бы бы́лъ проро́къ, вѣ́дѣлъ бы кто́ и какова́ жена́ прикаса́ется Ему́: я́ко грѣ́шница е́сть.

И отвѣща́въ Иису́съ рече́ къ нему́: Си́моне, и́мамъ ти́ нѣ́что рещи́. О́нъ же рече́: Учи́телю, рцы́.

Иису́съ же рече́: два́ должника́ бѣ́ста заимода́вцу нѣ́коему: еди́нъ бѣ́ до́лженъ пятiю́сотъ дина́рiи, другі́й же пятiю́десятъ:

не иму́щема же и́ма возда́ти, обѣ́ма отда́ {оста́ви}. Кото́рый у́бо ею́, рцы́, па́че возлю́битъ его́?

Отвѣща́въ же Си́монъ рече́: мню́, я́ко ему́же вя́щше отда́ {оста́ви}. О́нъ же рече́ ему́: пра́во суди́лъ еси́.

И обра́щься къ женѣ́, Си́монови рече́: ви́диши ли сiю́ жену́? Внидо́хъ въ до́мъ тво́й, воды́ на но́зѣ Мои́ не да́лъ еси́: сiя́ же слеза́ми облiя́ Ми́ но́зѣ и власы́ главы́ своея́ отре́.

Лобза́нiя Ми́ не да́лъ еси́: сiя́ же, отне́лиже внидо́хъ, не преста́ облобыза́ющи Ми́ но́зѣ.

Ма́сломъ главы́ Моея́ не пома́залъ еси́: сiя́ же ми́ромъ пома́за Ми́ но́зѣ.

Его́же ра́ди, глаго́лю ти́: отпуща́ются грѣси́ ея́ мно́зи, я́ко возлюби́ мно́го: а ему́же ма́ло оставля́ется, ме́нше лю́битъ.

Рече́ же е́й: отпуща́ются тебѣ́ грѣси́.

И нача́ша возлежа́щiи съ Ни́мъ глаго́лати въ себѣ́: кто́ Се́й е́сть, и́же и грѣхи́ отпуща́етъ?

Рече́ же къ женѣ́: вѣ́ра твоя́ спасе́ тя: иди́ въ ми́рѣ.

[Зач. 40.] Созва́въ же обана́десяте, даде́ и́мъ си́лу и вла́сть на вся́ бѣ́сы, и неду́ги цѣли́ти:

и посла́ и́хъ проповѣ́дати Ца́рствiе Бо́жiе и исцѣли́ти боля́щыя.

И рече́ къ ни́мъ: ничесо́же возми́те на пу́ть: ни жезла́, ни пи́ры, ни хлѣ́ба, ни сребра́, ни по двѣма́ ри́зама имѣ́ти:

и въ о́ньже до́мъ вни́дете, ту́ пребыва́йте и отту́ду исходи́те:

и ели́цы а́ще не прiе́млютъ ва́съ, исходя́ще от гра́да того́, и пра́хъ от но́гъ ва́шихъ оттряси́те, во свидѣ́телство на ня́.

Исходя́ще же прохожда́ху сквозѣ́ ве́си, благовѣству́юще и исцѣля́юще всю́ду.

[Зач. 41.] Слы́ша же И́родъ четвертовла́стникъ быва́ющая от Него́ вся́ и недоумѣва́шеся: зане́ глаго́лемо бѣ́ от нѣ́кихъ, я́ко Иоа́ннъ воста́ от ме́ртвыхъ:

от инѣ́хъ же, я́ко Илiа́ яви́ся: от други́хъ же, я́ко проро́къ еди́нъ от дре́внихъ воскре́се.

И рече́ И́родъ: Иоа́нна а́зъ усѣ́кнухъ: кто́ же е́сть Се́й, о Не́мже а́зъ слы́шу такова́я? И иска́ше ви́дѣти Его́.

И возвра́щшеся апо́столи повѣ́даша Ему́, ели́ка сотвори́ша: и пои́мъ и́хъ, отъи́де еди́нъ {осо́бь} на мѣ́сто пу́сто гра́да, нарица́емаго Виѳсаи́да.

Наро́ди же разумѣ́вше, по Не́мъ идо́ша: и прiе́мъ и́хъ, глаго́лаше и́мъ о Ца́рствiи Бо́жiи и тре́бующыя исцѣле́нiя цѣля́ше.

Де́нь же нача́тъ прекланя́тися. [Зач. 42.] Присту́пльше же обана́десяте реко́ша Ему́: отпусти́ наро́дъ, да ше́дше во окре́стныя ве́си и се́ла вита́ютъ и обря́щутъ бра́шно: я́ко здѣ́ въ пу́стѣ мѣ́стѣ есмы́.

Рече́ же къ ни́мъ: дади́те и́мъ вы́ я́сти. Они́ же рѣ́ша: нѣ́сть у на́съ вя́щше, то́кмо пя́ть хлѣ́бъ и ры́бѣ двѣ́, а́ще у́бо не ше́дше мы́ ку́пимъ во вся́ лю́ди сiя́ бра́шна.

Бѣ́ху бо муже́й я́ко пя́ть ты́сящъ. Рече́ же ко ученико́мъ Свои́мъ: посади́те и́хъ на ку́пы по пяти́десятъ.

И сотвори́ша та́ко и посади́ша и́хъ вся́.

Прiи́мъ же пя́ть хлѣ́бъ и о́бѣ ры́бѣ, воззрѣ́въ на не́бо, благослови́ и́хъ, и преломи́, и дая́ше ученико́мъ предложи́ти наро́ду.

И ядо́ша и насы́тишася вси́: и взя́ша избы́вшыя и́мъ укру́хи ко́шя двана́десяте.

[Зач. 43.] И бы́сть егда́ моля́шеся еди́нъ, съ Ни́мъ бѣ́ху ученицы́: и вопроси́ и́хъ, глаго́ля: кого́ Мя глаго́лютъ наро́ди бы́ти?

Они́ же отвѣща́вше рѣ́ша: Иоа́нна Крести́теля: ині́и же Илiю́: друзі́и же, я́ко проро́къ нѣ́кiй от дре́внихъ воскре́се.

Рече́ же и́мъ: вы́ же кого́ Мя глаго́лете бы́ти? Отвѣща́въ же Пе́тръ рече́: Христа́ Бо́жiя.

О́нъ же запре́щь и́мъ, повелѣ́ никому́же глаго́лати сего́,

ре́къ, я́ко подоба́етъ Сы́ну Человѣ́ческому мно́го пострада́ти, и искуше́ну {отве́ржену} бы́ти от ста́рецъ и архiере́й и кни́жникъ, и убiе́ну бы́ти, и въ тре́тiй де́нь воста́ти.

[Зач. 44.] Глаго́лаше же ко всѣ́мъ: а́ще кто́ хо́щетъ по Мнѣ́ ити́, да отве́ржется себе́, и во́зметъ кре́стъ сво́й, и послѣ́дуетъ Ми́.

И́же бо а́ще хо́щетъ ду́шу свою́ спасти́, погу́битъ ю́: а и́же погу́битъ ду́шу свою́ Мене́ ра́ди, се́й спасе́тъ ю́.

Что́ бо по́льзы и́мать человѣ́къ, прiобрѣ́тъ мíръ ве́сь, себе́ же погуби́въ или́ оттщети́въ?

И́же бо а́ще постыди́тся Мене́ и Мои́хъ слове́съ, сего́ Сы́нъ Человѣ́ческiй постыди́тся, егда́ прiи́детъ во сла́вѣ Свое́й и О́тчей и святы́хъ А́нгелъ.

Глаго́лю же ва́мъ вои́стинну: су́ть нѣ́цыи от здѣ́ стоя́щихъ, и́же не и́мутъ вкуси́ти сме́рти, до́ндеже ви́дятъ Ца́рствiе Бо́жiе.

[Зач. 45.] Бы́сть же по словесѣ́хъ си́хъ я́ко дні́й о́смь, и пое́мъ Петра́ и Иоа́нна и Иа́кова, взы́де на гору́ помоли́тися.

И бы́сть егда́ моля́шеся, видѣ́нiе лица́ Его́ и́но, и одѣя́нiе Его́ бѣло́ блиста́яся.

И се́ му́жа два́ съ Ни́мъ глаго́люща, я́же бѣ́ста Моисе́й и Илiа́,

я́вльшася во сла́вѣ, глаго́ласта же исхо́дъ Его́, его́же хотя́ше сконча́ти во Иерусали́мѣ.

Пе́тръ же и су́щiи съ ни́мъ бя́ху отягче́ни сно́мъ: убу́ждшеся же ви́дѣша сла́ву Его́, и о́ба му́жа стоя́ща съ Ни́мъ.

И бы́сть егда́ разлучи́стася от Него́, рече́ Пе́тръ ко Иису́су: Наста́вниче, добро́ е́сть на́мъ здѣ́ бы́ти: и сотвори́мъ сѣ́ни три́, еди́ну Тебѣ́, и еди́ну Моисе́ови, и еди́ну Илiи́: не вѣ́дый, е́же глаго́лаше.

Се́ же ему́ глаго́лющу, бы́сть о́блакъ, и осѣни́ и́хъ: убоя́шася же, вше́дше во о́блакъ.

И гла́съ бы́сть изъ о́блака, глаго́ля: Се́й е́сть Сы́нъ Мо́й Возлю́бленный, Того́ послу́шайте.

И егда́ бы́сть гла́съ, обрѣ́теся Иису́съ еди́нъ. И ті́и умолча́ша, и никому́же возвѣсти́ша въ ты́я дни́ ничесо́же от тѣ́хъ, я́же ви́дѣша.

[Зач. 46.] Бы́сть же въ про́чiй де́нь, сше́дшымъ и́мъ съ горы́, срѣ́те Его́ наро́дъ мно́гъ.

И се́ му́жъ изъ наро́да возопи́, глаго́ля: Учи́телю, молю́тися, при́зри на сы́на моего́, я́ко единоро́денъ ми́ е́сть:

и се́ ду́хъ е́млетъ его́, и внеза́пу вопiе́тъ, и пружа́ется {терза́етъ его́} съ пѣ́нами, и едва́ отхо́дитъ от него́, сокруша́я его́:

и моли́хся ученико́мъ Твои́мъ, да иждену́тъ его́: и не возмого́ша.

Отвѣща́въ же Иису́съ рече́: о, ро́де невѣ́рный и развраще́нный, доко́лѣ бу́ду въ ва́съ и терплю́ вы́? Приведи́ [Ми] сы́на твоего́ сѣ́мо.

Еще́ же гряду́щу ему́, пове́рже его́ бѣ́съ и стрясе́. Запрети́ же Иису́съ ду́хови нечи́стому, и исцѣли́ о́трока, и вдаде́ его́ отцу́ его́.

Дивля́хуся же вси́ о вели́чiи Бо́жiи. [Зач. 47.] Всѣ́мъ же чудя́щымся о всѣ́хъ, я́же творя́ше Иису́съ, рече́ ко ученико́мъ Свои́мъ:

вложи́те вы́ во у́шы ва́ши словеса́ сiя́: Сы́нъ бо Человѣ́ческiй и́мать преда́тися въ ру́цѣ человѣ́честѣ.

Они́ же не разумѣ́ша глаго́ла сего́, бѣ́ бо прикрове́нъ от ни́хъ, да не ощутя́тъ его́: и боя́хуся вопроси́ти Его́ о глаго́лѣ се́мъ.

Вни́де же помышле́нiе въ ни́хъ, кто́ и́хъ вя́щшiй бы бы́лъ.

Иису́съ же вѣ́дый помышле́нiе серде́цъ и́хъ, прiе́мъ отроча́, поста́ви е́ у Себе́

и рече́ и́мъ: и́же а́ще прiи́метъ сiе́ отроча́ во и́мя Мое́, Мене́ прiе́млетъ: и и́же а́ще Мене́ прiе́млетъ, прiе́млетъ Посла́вшаго Мя́: и́же бо ме́ншiй е́сть въ ва́съ, се́й е́сть вели́къ.

[Зач. 48.] Отвѣща́въ же Иоа́ннъ рече́: Наста́вниче, ви́дѣхомъ нѣ́коего о и́мени Твое́мъ изгоня́ща бѣ́сы: и возбрани́хомъ ему́, я́ко вослѣ́дъ не хо́дитъ съ на́ми.

И рече́ къ нему́ Иису́съ: не брани́те: и́же бо нѣ́сть на вы́, по ва́съ е́сть.

Бы́сть же егда́ скончава́хуся дні́е восхожде́нiю Его́, и То́й утверди́ лице́ Свое́ ити́ во Иерусали́мъ:

и посла́ вѣ́стники предъ лице́мъ Свои́мъ: и изше́дше внидо́ша въ ве́сь Самаря́нску, я́ко да угото́вятъ Ему́:

и не прiя́ша Его́, я́ко лице́ Его́ бѣ́ гряду́щее во Иерусали́мъ.

Ви́дѣвша же ученика́ Его́ Иа́ковъ и Иоа́ннъ, рѣ́ста: Го́споди, хо́щеши ли, рече́ма, да о́гнь сни́детъ съ небесе́ и потреби́тъ и́хъ, я́коже и Илiа́ сотвори́?

Обра́щься же запрети́ и́ма, и рече́: не вѣ́ста, ко́его ду́ха еста́ вы́:

Сы́нъ бо Человѣ́ческiй не прiи́де ду́шъ человѣ́ческихъ погуби́ти, но спасти́: и идо́ша во и́ну ве́сь.

[Зач. 49.] Бы́сть же иду́щымъ и́мъ по пути́, рече́ нѣ́кiй къ Нему́: иду́ по Тебѣ́, а́може а́ще и́деши, Го́споди.

И рече́ ему́ Иису́съ: ли́си я́звины и́мутъ, и пти́цы небе́сныя гнѣ́зда: Сы́нъ же Человѣ́ческiй не и́мать гдѣ́ главу́ подклони́ти.

Рече́ же ко друго́му: ходи́ вслѣ́дъ Мене́. О́нъ же рече́: Го́споди, повели́ ми́, [да] ше́дъ пре́жде погребу́ отца́ моего́.

Рече́ же ему́ Иису́съ: оста́ви ме́ртвыя погребсти́ своя́ мертвецы́: ты́ же ше́дъ возвѣща́й Ца́рствiе Бо́жiе.

Рече́ же и другі́й: иду́ по Тебѣ́, Го́споди: пре́жде же повели́ ми́ отвѣща́тися, и́же су́ть {попрости́тися съ су́щими} въ дому́ мое́мъ.

Рече́ же къ нему́ Иису́съ: никто́же возло́жь ру́ку свою́ на ра́ло и зря́ вспя́ть, упра́вленъ е́сть въ Ца́рствiи Бо́жiи.

[Зач. 55.] И бы́сть внегда́ бы́ти Ему́ на мѣ́стѣ нѣ́коемъ моля́щуся, [и] я́ко преста́, рече́ нѣ́кiй от учени́къ Его́ къ Нему́: Го́споди, научи́ ны моли́тися, я́коже и Иоа́ннъ научи́ ученики́ своя́.

Рече́ же и́мъ: егда́ мо́литеся, глаго́лите: О́тче на́шъ, и́же на небесѣ́хъ, да святи́тся и́мя Твое́: да прiи́детъ Ца́рствiе Твое́: да бу́детъ во́ля Твоя́, я́ко на небеси́, и на земли́:

хлѣ́бъ на́шъ насу́щный подава́й на́мъ на вся́къ де́нь:

и оста́ви на́мъ грѣхи́ на́шя, и́бо и са́ми оставля́емъ вся́кому должнику́ на́шему: и не введи́ на́съ во искуше́нiе, но изба́ви на́съ от лука́ваго.

И рече́ къ ни́мъ: кто́ от ва́съ и́мать дру́га, и и́детъ къ нему́ въ полу́нощи, и рече́тъ ему́: дру́же, да́ждь ми́ взаи́мъ три́ хлѣ́бы:

поне́же дру́гъ прiи́де съ пу́ти ко мнѣ́, и не и́мамъ чесо́ предложи́ти ему́.

И то́й извну́трь отвѣща́въ рече́тъ: не твори́ ми труды́: уже́ две́ри затворены́ су́ть, и дѣ́ти моя́ со мно́ю на ло́жи су́ть: [и] не могу́ воста́въ да́ти тебѣ́.

Глаго́лю же ва́мъ: а́ще и не да́стъ ему́ воста́въ, зане́ дру́гъ ему́ е́сть: но за безо́чьство его́, воста́въ да́стъ ему́, ели́ка тре́буетъ.

[Зач. 56.] И А́зъ ва́мъ глаго́лю: проси́те, и да́стся ва́мъ: ищи́те, и обря́щете: толцы́те, и отве́рзется ва́мъ:

вся́къ бо прося́й прiе́млетъ, и ищя́й обрѣта́етъ, и толку́щему отве́рзется.

Кото́раго же ва́съ отца́ воспро́ситъ сы́нъ хлѣ́ба, еда́ ка́мень пода́стъ ему́? Или́ ры́бы, еда́ въ ры́бы мѣ́сто змiю́ пода́стъ ему́?

Или́ а́ще попро́ситъ яица́, еда́ пода́стъ ему́ ско́рпiю?

А́ще у́бо вы́ зли́ су́ще, умѣ́ете дая́нiя бла́га дая́ти ча́домъ ва́шымъ, ко́льми па́че Оте́цъ, и́же съ небесе́, да́стъ Ду́ха Свята́го прося́щымъ у Него́?

[Зач. 57.] И бѣ́ изгоня́ бѣ́са, и то́й бѣ́ нѣ́мъ: бы́сть же бѣ́су изше́дшу, проглаго́ла нѣмы́й: и диви́шася наро́ди.

Нѣ́цыи же от ни́хъ рѣ́ша: о веельзеву́лѣ кня́зи бѣсо́встѣмъ изго́нитъ бѣ́сы.

Друзі́и же искуша́юще, зна́менiя от Него́ иска́ху съ небесе́.

О́нъ же вѣ́дый помышле́нiя и́хъ, рече́ и́мъ: вся́ко ца́рство само́ въ себѣ́ раздѣля́яся, запустѣ́етъ: и до́мъ на до́мъ, па́даетъ.

А́ще же и сатана́ са́мъ въ себѣ́ раздѣли́ся, ка́ко ста́нетъ ца́рство его́, я́коже глаго́лете, о веельзеву́лѣ изгоня́щя Мя́ бѣ́сы.

А́ще же А́зъ о веельзеву́лѣ изгоню́ бѣ́сы, сы́нове ва́ши о ко́мъ изго́нятъ? Сего́ ра́ди ті́и бу́дутъ ва́мъ судiи́.

А́ще ли же о пе́рстѣ Бо́жiи изгоню́ бѣ́сы, у́бо пости́же на ва́съ Ца́рствiе Бо́жiе.

Егда́ крѣ́пкiй вооружи́вся храни́тъ сво́й дво́ръ, во смире́нiи {въ ми́рѣ} су́ть имѣ́нiя его́:

егда́ же крѣ́плѣй его́ наше́дъ побѣди́тъ его́, все́ ору́жiе его́ во́зметъ, на не́же упова́ше, и коры́сть его́ раздае́тъ.

[Зач. 58.] И́же нѣ́сть со Мно́ю, на Мя́ е́сть: и и́же не собира́етъ со Мно́ю, расточа́етъ.

Егда́ [же] нечи́стый ду́хъ изы́детъ от человѣ́ка, прехо́дитъ сквозѣ́ безво́дная мѣ́ста, ищя́ поко́я: и не обрѣта́я, глаго́летъ: возвращу́ся въ до́мъ мо́й, отню́дуже изыдо́хъ.

И прише́дъ обря́щетъ и́ помете́нъ и укра́шенъ:

тогда́ и́детъ и по́йметъ се́дмь други́хъ духо́въ го́ршихъ себе́, и вше́дше живу́тъ ту́: и быва́ютъ послѣ́дняя человѣ́ку тому́ го́рша пе́рвыхъ.

Бы́сть же егда́ глаго́лаше сiя́, воздви́гши нѣ́кая жена́ гла́съ от наро́да, рече́ Ему́: блаже́но чре́во носи́вшее Тя́, и сосца́, я́же еси́ сса́лъ.

О́нъ же рече́: тѣ́мже у́бо блаже́ни слы́шащiи сло́во Бо́жiе и храня́щiи е́.

[Зач. 59.] Наро́домъ же собира́ющымся нача́тъ глаго́лати: ро́дъ се́й лука́въ е́сть: зна́менiя и́щетъ, и зна́менiе не да́стся ему́, то́кмо зна́менiе Ио́ны проро́ка:

я́коже бо бы́сть Ио́на зна́менiе Ниневи́томъ, та́ко бу́детъ и Сы́нъ Человѣ́ческiй ро́ду сему́.

Цари́ца ю́жская воста́нетъ на су́дъ съ му́жи ро́да сего́, и осу́дитъ и́хъ: я́ко прiи́де от коне́цъ земли́ слы́шати прему́дрость Соломо́нову: и се́ мно́жае Соломо́на здѣ́.

Му́жiе Ниневи́тстiи воста́нутъ на су́дъ съ ро́домъ си́мъ, и осу́дятъ и́: я́ко покая́шася про́повѣдiю Ио́ниною: и се́ мно́жае Ио́ны здѣ́.

Никто́же [у́бо] свѣти́лника вже́гъ, въ скро́вѣ полага́етъ, ни подъ спу́домъ, но на свѣ́щницѣ, да входя́щiи свѣ́тъ ви́дятъ.

[Зач. 60.] Свѣти́лникъ тѣ́лу е́сть о́ко: егда́ у́бо о́ко твое́ про́сто бу́детъ, все́ тѣ́ло твое́ свѣ́тло бу́детъ: егда́ же лука́во бу́детъ, и тѣ́ло твое́ те́мно:

блюди́ у́бо, еда́ свѣ́тъ, и́же въ тебѣ́, тма́ е́сть.

А́ще бо тѣ́ло твое́ все́ свѣ́тло, не имы́й нѣ́кiя ча́сти те́мны, бу́детъ свѣ́тло все́, я́коже егда́ свѣти́лникъ блиста́нiемъ просвѣща́етъ тя́.

Егда́ же глаго́лаше, моля́ше Его́ фарисе́й нѣ́кiй, да обѣ́дуетъ у него́: вше́дъ же возлеже́.

Фарисе́й же ви́дѣвъ диви́ся, я́ко не пре́жде крести́ся {не пе́рвѣе умы́ся} пре́жде обѣ́да.

Рече́ же Госпо́дь къ нему́: ны́нѣ вы́, фарисе́е, внѣ́шняя сткля́ницы и блю́да очища́ете, вну́треннее же ва́ше по́лно грабле́нiя е́сть и лука́вства.

Безу́мнiи, не И́же ли сотвори́ внѣ́шнее, и вну́треннее сотвори́лъ е́сть?

Оба́че от су́щихъ дади́те ми́лостыню: и се́ вся́ чи́ста ва́мъ бу́дутъ.

[Зач. 61.] Но го́ре ва́мъ фарисе́омъ, я́ко одеся́тствуете от мя́твы и пига́на и вся́каго зе́лiя, и мимохо́дите су́дъ и любо́вь Бо́жiю: сiя́ подоба́ше сотвори́ти, и о́нѣхъ не оставля́ти.

Го́ре ва́мъ фарисе́омъ, я́ко лю́бите предсѣда́нiя на со́нмищехъ и цѣлова́нiя на то́ржищихъ.

Го́ре ва́мъ, кни́жницы и фарисе́е лицемѣ́ри, я́ко есте́ я́ко гро́би невѣ́доми, и человѣ́цы ходя́щiи верху́ не вѣ́дятъ.

Отвѣща́въ же нѣ́кiй от зако́нникъ рече́ Ему́: Учи́телю, сiя́ глаго́ля, и на́мъ досажда́еши.

О́нъ же рече́: и ва́мъ зако́нникомъ го́ре, я́ко накла́даете на человѣ́ки бремена́ не удо́бь носи́ма, и са́ми еди́нѣмъ персто́мъ ва́шимъ не прикаса́етеся бремене́мъ.

[Зач. 62.] Го́ре ва́мъ, я́ко зи́ждете гро́бы проро́къ, отцы́ же ва́ши изби́ша и́хъ.

У́бо свидѣ́телствуете и соблаговоли́те дѣло́мъ оте́цъ ва́шихъ: я́ко ті́и у́бо изби́ша и́хъ, вы́ же зи́ждете и́хъ гро́бы.

Сего́ ра́ди и прему́дрость Бо́жiя рече́: послю́ въ ни́хъ {къ ни́мъ} проро́ки и апо́столы, и от ни́хъ убiю́тъ и изжену́тъ:

да взы́щется кро́вь всѣ́хъ проро́къ, пролива́емая от сложе́нiя мíра, от ро́да сего́,

от кро́ве А́веля да́же до кро́ве Заха́рiи, поги́бшаго ме́жду олтаре́мъ и хра́момъ: е́й, глаго́лю ва́мъ, взы́щется от ро́да сего́.

Го́ре ва́мъ зако́нникомъ, я́ко взя́сте клю́чь разумѣ́нiя: са́ми не внидо́сте, и входя́щымъ возбрани́сте.

Глаго́лющу же Ему́ сiя́ къ ни́мъ, нача́ша кни́жницы и фарисе́е бѣ́днѣ {зѣло́} гнѣ́ватися На́нь и преста́ти {вопроша́ти} Его́ о мно́зѣ,

ла́юще Его́ {навѣ́тующе На́нь}, и́щуще улови́ти нѣ́что от у́стъ Его́, да На́нь возглаго́лютъ.

О ни́хже {между́ тѣ́мъ} собра́вшымся тма́мъ наро́да, я́ко попира́ти дру́гъ дру́га, нача́тъ глаго́лати ученико́мъ Свои́мъ пе́рвѣе: внемли́те себѣ́ от ква́са фарисе́йска, е́же е́сть лицемѣ́рiе.

[Зач. 63.] Ничто́же бо покрове́но е́сть, е́же не откры́ется, и та́йно, е́же не уразумѣ́ется:

зане́, ели́ка во тмѣ́ рѣ́сте, во свѣ́тѣ услы́шатся: и е́же ко у́ху глаго́ласте во хра́мѣхъ, проповѣ́стся на кро́вѣхъ.

Глаго́лю же ва́мъ друго́мъ Свои́мъ: не убо́йтеся от убива́ющихъ тѣ́ло и пото́мъ не мо́гущихъ ли́шше что́ сотвори́ти:

сказу́ю же ва́мъ, кого́ убо́йтеся: убо́йтеся иму́щаго вла́сть по убiе́нiи воврещи́ въ де́брь о́гненную: е́й, глаго́лю ва́мъ, того́ убо́йтеся.

Не пя́ть ли пти́цъ цѣни́тся пѣ́нязема двѣма́, и ни еди́на от ни́хъ нѣ́сть забве́на предъ Бо́гомъ.

Но и вла́си главы́ ва́шея вси́ изочте́ни су́ть. Не убо́йтеся у́бо: мно́зѣхъ пти́цъ у́нши есте́ вы́.

[Зач. 64.] Глаго́лю же ва́мъ: вся́къ, и́же а́ще исповѣ́сть Мя́ предъ человѣ́ки, и Сы́нъ Человѣ́ческiй исповѣ́сть его́ предъ А́нгелы Бо́жiими:

а отвергі́йся Мене́ предъ человѣ́ки, отве́рженъ бу́детъ предъ А́нгелы Бо́жiими.

И вся́къ и́же рече́тъ сло́во на Сы́на Человѣ́ческаго, оста́вится ему́: а на Свята́го Ду́ха хули́вшему не оста́вится.

Егда́ же приведу́тъ вы́ на собо́рища и вла́сти и влады́чества, не пецы́теся, ка́ко или́ что́ отвѣща́ете, или́ что́ рече́те:

Святы́й бо Ду́хъ научи́тъ вы́ въ то́й ча́съ, я́же подоба́етъ рещи́.

[Зач. 65.] Рече́ же Ему́ нѣ́кiй от наро́да: Учи́телю, рцы́ бра́ту моему́ раздѣли́ти со мно́ю достоя́нiе.

О́нъ же рече́ ему́: человѣ́че, кто́ Мя́ поста́ви судiю́ или́ дѣли́теля надъ ва́ми?

Рече́ же къ ни́мъ: блюди́те и храни́теся от лихои́мства: я́ко не от избы́тка {внегда́ избы́точествовати} кому́ живо́тъ его́ е́сть от имѣ́нiя его́.

[Зач. 66.] Рече́ же при́тчу къ ни́мъ, глаго́ля: человѣ́ку нѣ́коему бога́ту угобзи́ся ни́ва:

и мы́сляше въ себѣ́, глаго́ля: что́ сотворю́, я́ко не и́мамъ гдѣ́ собра́ти плодо́въ мои́хъ?

И рече́: се́ сотворю́: разорю́ жи́тницы моя́, и бо́лшыя сози́жду, и соберу́ ту́ вся́ жи́та моя́ и блага́я моя́:

и реку́ души́ мое́й: душе́, и́маши мно́га бла́га, лежа́ща на лѣ́та мно́га: почива́й, я́ждь, пі́й, весели́ся.

Рече́ же ему́ Бо́гъ: безу́мне, въ сiю́ но́щь ду́шу твою́ истя́жутъ от тебе́: а я́же угото́валъ еси́, кому́ бу́дутъ?

Та́ко собира́яй себѣ́, а не въ Бо́га богатѣ́я.

Рече́ же ко ученико́мъ Свои́мъ: сего́ ра́ди глаго́лю ва́мъ: не пецы́теся душе́ю ва́шею, что́ я́сте: ни тѣ́ломъ, во что́ облече́теся:

душа́ бо́лши е́сть пи́щи, и тѣ́ло оде́жды.

Смотри́те вра́нъ, я́ко не сѣ́ютъ, ни жну́тъ: и́мже нѣ́сть сокро́вища, ни жи́тницы, и Бо́гъ пита́етъ и́хъ: ко́льми па́че вы́ есте́ лу́чши пти́цъ?

Кто́ же от ва́съ пекі́йся мо́жетъ приложи́ти во́зрасту своему́ ла́коть еди́нъ?

А́ще у́бо ни ма́ла чесо́ мо́жете, что́ о про́чихъ пече́теся?

Смотри́те кри́ны, ка́ко расту́тъ: не тружда́ются, ни пряду́тъ: глаго́лю же ва́мъ, я́ко ни Соломо́нъ во все́й сла́вѣ свое́й облече́ся, я́ко еди́нъ от си́хъ.

А́ще же траву́, на селѣ́ дне́сь су́щу и у́трѣ въ пе́щь вме́щему, Бо́гъ та́ко одѣва́етъ: ко́льми па́че ва́съ, маловѣ́ри?

И вы́ не ищи́те, что́ я́сте, или́ что́ пiе́те: и не возноси́теся:

всѣ́хъ бо си́хъ язы́цы мíра сего́ и́щутъ: ва́шъ же Оте́цъ вѣ́сть, я́ко тре́буете си́хъ.

Оба́че ищи́те Ца́рствiя Бо́жiя, и сiя́ вся́ приложа́тся ва́мъ.

[Зач. 67.] Не бо́йся, ма́лое ста́до: я́ко благоизво́ли Оте́цъ ва́шъ да́ти ва́мъ Ца́рство.

Продади́те имѣ́нiя ва́ша и дади́те ми́лостыню. Сотвори́те себѣ́ влага́лища неветша́юща, сокро́вище неоскудѣ́емо на небесѣ́хъ, идѣ́же та́ть не приближа́ется, ни мо́ль растлѣва́етъ.

Идѣ́же бо сокро́вище ва́ше, ту́ и се́рдце ва́ше бу́детъ.

Да бу́дутъ чре́сла ва́ша препоя́сана, и свѣти́лницы горя́щiи:

и вы́ подо́бни человѣ́комъ ча́ющымъ го́спода своего́, когда́ возврати́тся от бра́ка, да прише́дшу и толкну́вшу, а́бiе отве́рзутъ ему́.

Блаже́ни раби́ ті́и, и́хже прише́дъ госпо́дь обря́щетъ бдя́щихъ: ами́нь глаго́лю ва́мъ, я́ко препоя́шется и поса́дитъ и́хъ, и мину́въ {приступи́въ} послу́житъ и́мъ.

И а́ще прiи́детъ во втору́ю стра́жу, и въ тре́тiю стра́жу прiи́детъ, и обря́щетъ [и́хъ] та́ко, блаже́ни су́ть раби́ ті́и.

Се́ же вѣ́дите, я́ко а́ще бы вѣ́далъ господи́нъ хра́мины, въ кі́й ча́съ та́ть прiи́детъ, бдѣ́лъ у́бо бы, и не бы́ да́лъ подкопа́ти до́му своего́.

И вы́ у́бо бу́дите гото́ви: я́ко, въ о́нъ же ча́съ не мни́те, Сы́нъ Человѣ́ческiй прiи́детъ.

Рече́ же Ему́ Пе́тръ: Го́споди, къ на́мъ ли при́тчу сiю́ глаго́леши, или́ ко всѣ́мъ?

Рече́ же Госпо́дь: [Зач. 68.] кто́ у́бо е́сть вѣ́рный строи́тель и му́дрый, его́же поста́витъ госпо́дь надъ че́лядiю свое́ю, дая́ти во вре́мя житомѣ́рiе?

Блаже́нъ ра́бъ то́й, его́же прише́дъ госпо́дь его́ обря́щетъ творя́ща та́ко:

вои́стинну глаго́лю ва́мъ, я́ко надъ всѣ́мъ имѣ́нiемъ свои́мъ поста́витъ его́.

А́ще же рече́тъ ра́бъ то́й въ се́рдцы свое́мъ: косни́тъ господи́нъ мо́й прiити́: и начне́тъ би́ти рабы́ и рабы́ни, я́сти же и пи́ти и упива́тися:

прiи́детъ господи́нъ раба́ того́ въ де́нь, въ о́нъ же не ча́етъ, и въ ча́съ, въ о́нъ же не вѣ́сть: и расте́шетъ его́, и ча́сть его́ съ невѣ́рными положи́тъ.

То́й же ра́бъ вѣ́дѣвый во́лю господи́на своего́, и не угото́вавъ, ни сотвори́въ по во́ли его́, бiе́нъ бу́детъ мно́го:

невѣ́дѣвый же, сотвори́въ же досто́йная ра́намъ, бiе́нъ бу́детъ ма́ло. [Зач. 69.] Вся́кому же, ему́же дано́ бу́детъ мно́го, мно́го взы́щется от него́: и ему́же преда́ша мно́жайше, мно́жайше про́сятъ {истя́жутъ} от него́.

Огня́ прiидо́хъ воврещи́ на зе́млю, и что́ хощу́, а́ще уже́ возгорѣ́ся?

Креще́нiемъ же и́мамъ крести́тися, и ка́ко удержу́ся, до́ндеже сконча́ются?

Мните́ ли, я́ко ми́ръ прiидо́хъ да́ти на зе́млю? Ни́, глаго́лю ва́мъ, но раздѣле́нiе.

Бу́дутъ бо отсе́лѣ пя́ть во еди́номъ дому́ раздѣле́ни, трiе́ на два́, и два́ на три́:

раздѣли́тся оте́цъ на сы́на, и сы́нъ на отца́: ма́ти на дще́рь, и дщи́ на ма́терь: свекры́ на невѣ́сту свою́, и невѣ́ста на свекро́вь свою́.

Глаго́лаше же и наро́домъ: егда́ у́зрите о́блакъ восходя́щь от за́пада, а́бiе глаго́лете: ту́ча гряде́тъ: и быва́етъ та́ко.

И егда́ ю́гъ вѣ́ющь, глаго́лете: зно́й бу́детъ: и быва́етъ.

Лицемѣ́ри, лице́ не́бу и земли́ вѣ́сте искуша́ти: вре́мене же сего́ ка́ко не искуша́ете?

Что́ же и о себѣ́ не су́дите пра́ведное?

Егда́ бо гряде́ши съ сопе́рникомъ твои́мъ ко кня́зю, на пути́ да́ждь дѣ́ланiе {потщи́ся} избы́ти от него́: да не ка́ко привлече́тъ тебе́ къ судiи́, и судiя́ тя́ преда́стъ слузѣ́, и слуга́ всади́тъ тя́ въ темни́цу:

глаго́лю тебѣ́: не изы́деши отту́ду, до́ндеже и послѣ́днюю мѣ́дницу возда́си.

Рече́ же ко ученико́мъ Свои́мъ: не возмо́жно е́сть не прiити́ собла́зномъ, го́ре же, его́же ра́ди прихо́дятъ:

у́нѣе ему́ бы́ло бы, а́ще жерно́въ осе́лскiй облежа́лъ бы о вы́и его́, и вве́рженъ въ мо́ре, не́же да соблазни́тъ от ма́лыхъ си́хъ еди́наго.

[Зач. 84.] Внемли́те себѣ́. А́ще согрѣши́тъ къ тебѣ́ бра́тъ тво́й, запрети́ ему́: и а́ще пока́ется, оста́ви ему́:

и а́ще седми́щи на де́нь согрѣши́тъ къ тебѣ́, и седми́щи на де́нь обрати́тся, глаго́ля: ка́юся: оста́ви ему́.

И реко́ша апо́столи Го́сподеви: приложи́ на́мъ вѣ́ру.

Рече́ же Госпо́дь: а́ще бы́сте имѣ́ли вѣ́ру я́ко зерно́ гору́шно, глаго́лали бы́сте у́бо я́годичинѣ се́й: восто́ргнися и всади́ся въ мо́ре: и послу́шала бы ва́съ.

Кото́рый же от ва́съ раба́ имѣ́я орю́ща или́ пасу́ща, и́же прише́дшу ему́ съ села́ рече́тъ: а́бiе мину́въ {прише́дъ} возля́зи?

Но не рече́тъ ли ему́: угото́вай, что́ вечеря́ю, и препоя́сався служи́ ми́, до́ндеже я́мъ и пiю́: и пото́мъ я́си и пiе́ши ты́?

Еда́ и́мать хвалу́ {благодари́тъ} рабу́ тому́, я́ко сотвори́ повелѣ́нная? Не мню́.

Та́ко и вы́, егда́ сотворите́ вся́ повелѣ́нная ва́мъ, глаго́лите, я́ко раби́ неключи́ми есмы́: я́ко, е́же до́лжни бѣ́хомъ сотвори́ти, сотвори́хомъ.

И бы́сть иду́щу Ему́ во Иерусали́мъ, и то́й прохожда́ше между́ Сама́рiею и Галиле́ею.

[Зач. 85.] Входя́щу же Ему́ въ нѣ́кую ве́сь, срѣто́ша Его́ де́сять прокаже́нныхъ муже́й, и́же ста́ша издале́ча:

и ті́и вознесо́ша гла́съ, глаго́люще: Иису́се Наста́вниче, поми́луй ны́.

И ви́дѣвъ рече́ и́мъ: ше́дше покажи́теся свяще́нникомъ. И бы́сть иду́щымъ и́мъ, очи́стишася.

Еди́нъ же от ни́хъ, ви́дѣвъ, я́ко исцѣлѣ́, возврати́ся, со гла́сомъ ве́лiимъ сла́вя Бо́га,

и паде́ ни́цъ при ногу́ Его́, хвалу́ Ему́ воздая́: и то́й бѣ́ Самаряни́нъ.

Отвѣща́въ же Иису́съ рече́: не де́сять ли очи́стишася? Да де́вять гдѣ́?

Ка́ко не обрѣто́шася возвра́щшеся да́ти сла́ву Бо́гу, то́кмо иноплеме́нникъ се́й?

И рече́ ему́: воста́въ иди́: вѣ́ра твоя́ спасе́ тя.

[Зач. 86.] Вопроше́нъ же бы́въ от фарисе́й, когда́ прiи́детъ Ца́рствiе Бо́жiе, отвѣща́въ и́мъ рече́: не прiи́детъ Ца́рствiе Бо́жiе съ соблюде́нiемъ {со усмотре́нiемъ}:

ниже́ реку́тъ: се́ здѣ́, или́: о́ндѣ. Се́ бо Ца́рствiе Бо́жiе вну́трь ва́съ е́сть.

Рече́ же ко ученико́мъ [Свои́мъ]: прiи́дутъ дні́е, егда́ вожделѣ́ете еди́наго дне́ Сы́на Человѣ́ческаго ви́дѣти, и не у́зрите.

И реку́тъ ва́мъ: се́ здѣ́, или́: се́, о́ндѣ: не изы́дите, ни пожени́те.

Я́ко бо мо́лнiя блиста́ющися от поднебе́сныя на поднебе́снѣй свѣ́тится: та́ко бу́детъ Сы́нъ Человѣ́ческiй въ де́нь Сво́й.

Пре́жде же подоба́етъ Ему́ мно́го пострада́ти и искуше́ну {отве́ржену} бы́ти от ро́да сего́.

[Зач. 87.] И я́коже бы́сть во дни́ Но́евы, та́ко бу́детъ и во дни́ Сы́на Человѣ́ческа:

ядя́ху, пiя́ху, женя́хуся, посяга́ху, до него́же дне́ вни́де Но́е въ ковче́гъ: и прiи́де пото́пъ, и погуби́ вся́.

Та́кожде и я́коже бы́сть во дни́ Ло́товы: ядя́ху, пiя́ху, купова́ху, продая́ху, сажда́ху, зда́ху:

въ о́нъ же де́нь изы́де Ло́тъ от Cодо́млянъ, одожди́ ка́мыкъ горя́щь и о́гнь съ небесе́, и погуби́ вся́.

По тому́же бу́детъ и въ де́нь, въ о́нъ же Сы́нъ Человѣ́ческiй яви́тся.

Въ то́й де́нь, и́же бу́детъ на кро́вѣ, и сосу́ди его́ въ дому́, да не сла́зитъ взя́ти и́хъ: и и́же на селѣ́, та́кожде да не возврати́тся вспя́ть:

помина́йте жену́ Ло́тову.

И́же а́ще взы́щетъ ду́шу свою́ спасти́, погуби́тъ ю́: и и́же а́ще погуби́тъ ю́, живи́тъ ю́.

Глаго́лю ва́мъ: въ ту́ но́щь бу́дета два́ на одрѣ́ еди́номъ: еди́нъ пое́млется, а другі́й оставля́ется.

Бу́детѣ двѣ́ вку́пѣ ме́лющѣ: еди́на пое́млется, а друга́я оставля́ется.

Два́ бу́дета на селѣ́: еди́нъ пое́млется, а другі́й оставля́ется.

И отвѣща́вше глаго́лаша Ему́: гдѣ́, Го́споди? О́нъ же рече́ и́мъ: идѣ́же тѣ́ло, та́мо соберу́тся и орли́.

Глаго́лаше же и при́тчу къ ни́мъ, ка́ко подоба́етъ всегда́ моли́тися и не стужа́ти [си́],

глаго́ля: [Зач. 88.] судiя́ бѣ́ нѣ́кiй въ нѣ́коемъ гра́дѣ, Бо́га не боя́ся и человѣ́къ не срамля́яся.

Вдова́ же нѣ́кая бѣ́ во гра́дѣ то́мъ: и прихожда́ше къ нему́, глаго́лющи: отмсти́ мене́ от сопе́рника моего́.

И не хотя́ше на до́лзѣ вре́мени. Послѣди́ же рече́ въ себѣ́: а́ще и Бо́га не бою́ся, и человѣ́къ не срамля́юся:

но зане́ твори́тъ ми́ труды́ вдови́ца сiя́, отмщу́ ея́: да не до конца́ приходя́щи застои́тъ {труди́тъ} мене́.

Рече́ же Госпо́дь: слы́шите, что́ судiя́ непра́вды глаго́летъ?

Бо́гъ же не и́мать ли сотвори́ти отмще́нiе избра́нныхъ Свои́хъ, вопiю́щихъ къ Нему́ де́нь и но́щь, и долготерпя́ о ни́хъ?

Глаго́лю ва́мъ, я́ко сотвори́тъ отмще́нiе и́хъ вско́рѣ. Оба́че Сы́нъ Человѣ́ческiй прише́дъ у́бо обря́щетъ ли [си́] вѣ́ру на земли́?

Рече́ же и ко други́мъ упова́ющымъ собо́ю, я́ко су́ть пра́ведницы, и уничижа́ющымъ про́чихъ, при́тчу сiю́:

[Зач. 89.] человѣ́ка два́ внидо́ста въ це́рковь помоли́тися: еди́нъ фарисе́й, а другі́й мыта́рь.

Фарисе́й же ста́въ, си́це въ себѣ́ моля́шеся: Бо́же, хвалу́ Тебѣ́ воздаю́, я́ко нѣ́смь я́коже про́чiи человѣ́цы, хи́щницы, непра́ведницы, прелюбодѣ́е, или́ я́коже се́й мыта́рь:

пощу́ся двакра́ты въ суббо́ту, десяти́ну даю́ всего́ ели́ко притяжу́.

Мыта́рь же издале́ча стоя́, не хотя́ше ни о́чiю возвести́ на не́бо: но бiя́ше пе́рси своя́, глаго́ля: Бо́же, ми́лостивъ бу́ди мнѣ́ грѣ́шнику.

Глаго́лю ва́мъ, я́ко сни́де се́й оправда́нъ въ до́мъ сво́й па́че о́наго: я́ко вся́къ вознося́йся смири́тся, смиря́яй же себе́ вознесе́тся.

[Зач. 90.] Приноша́ху же къ Нему́ и младе́нцы, да и́хъ ко́снется: ви́дѣвше же ученицы́ запрети́ша и́мъ.

Иису́съ же призва́въ и́хъ, глаго́ла: оста́вите дѣте́й приходи́ти ко Мнѣ́ и не брани́те и́мъ: таковы́хъ бо е́сть Ца́рствiе Бо́жiе.

Ами́нь бо глаго́лю ва́мъ: и́же а́ще не прiи́метъ Ца́рствiя Бо́жiя я́ко отроча́, не и́мать вни́ти въ не́.

[Зач. 91.] И вопроси́ Его́ нѣ́кiй кня́зь, глаго́ля: Учи́телю благі́й, что́ сотвори́въ, живо́тъ вѣ́чный наслѣ́дствую?

Рече́ же ему́ Иису́съ: что́ Мя глаго́леши бла́га, никто́же бла́гъ, то́кмо еди́нъ Бо́гъ.

За́повѣди вѣ́си: не прелю́бы твори́: не убі́й: не укради́: не лжесвидѣ́телствуй: чти́ отца́ твоего́ и ма́терь твою́.

О́нъ же рече́: вся́ сiя́ сохрани́хъ от ю́ности моея́.

Слы́шавъ же сiя́, Иису́съ рече́ ему́: еще́ еди́наго не доконча́лъ еси́: вся́, ели́ка и́маши, прода́ждь, и разда́й ни́щымъ: и имѣ́ти и́маши сокро́вище на небеси́: и гряди́ вослѣ́дъ Мене́.

О́нъ же слы́шавъ сiе́, приско́рбенъ бы́сть: бѣ́ бо бога́тъ зѣло́.

Ви́дѣвъ же его́ Иису́съ приско́рбна бы́вша, рече́: ка́ко не удо́бь иму́щiи бога́тство въ Ца́рствiе Бо́жiе вни́дутъ:

удо́бѣе бо е́сть велбу́ду сквозѣ́ иглинѣ́ у́шы проити́, не́же бога́ту въ Ца́рствiе Бо́жiе вни́ти.

Рѣ́ша же слы́шавшiи: то́ кто́ мо́жетъ спасе́нъ бы́ти?

О́нъ же рече́: невозмо́жная у человѣ́къ возмо́жна су́ть у Бо́га.

Рече́ же Пе́тръ: се́ мы́ оста́вихомъ вся́ и по Тебѣ́ идо́хомъ.

О́нъ же рече́ и́мъ: ами́нь глаго́лю ва́мъ, я́ко никто́же е́сть, и́же оста́витъ до́мъ, или́ роди́тели, или́ бра́тiю, или́ се́стры, или́ жену́, или́ ча́да, Ца́рствiя ра́ди Бо́жiя,

и́же не прiи́метъ мно́жицею во вре́мя сiе́, и въ вѣ́къ гряду́щiй живо́тъ вѣ́чный.

[Зач. 92.] Пое́мь же обана́десяте ученики́ Своя́, рече́ къ ни́мъ: се́ восхо́димъ во Иерусали́мъ, и сконча́ются вся́ пи́санная проро́ки о Сы́нѣ Человѣ́честѣ:

предадя́тъ бо Его́ язы́комъ, и поруга́ются Ему́, и укоря́тъ Его́, и оплюю́тъ Его́,

и би́вше убiю́тъ Его́: и въ тре́тiй де́нь воскре́снетъ.

И ті́и ничесо́же от си́хъ разумѣ́ша: и бѣ́ глаго́лъ се́й сокрове́нъ от ни́хъ, и не разумѣва́ху глаго́лемыхъ.

[Зач. 93.] Бы́сть же егда́ прибли́жишася во Иерихо́нъ, слѣпе́цъ нѣ́кiй сѣдя́ше при пути́ прося́:

слы́шавъ же наро́дъ мимоходя́щь, вопроша́ше: что́ у́бо е́сть се́?

Повѣ́даша же ему́, я́ко Иису́съ Назаряни́нъ мимохо́дитъ.

И возопи́, глаго́ля: Иису́се Сы́не Дави́довъ, поми́луй мя́.

И предъиду́щiи преща́ху ему́, да умолчи́тъ: о́нъ же па́че мно́жае вопiя́ше: Сы́не Дави́довъ, поми́луй мя́.

Ста́въ же Иису́съ повелѣ́ привести́ его́ къ Себѣ́: прибли́жшуся же ему́ къ Нему́, вопроси́ его́,

глаго́ля: что́ хо́щеши, да ти́ сотворю́? О́нъ же рече́: Го́споди, да прозрю́.

Иису́съ же рече́ ему́: прозри́: вѣ́ра твоя́ спасе́ тя.

И а́бiе прозрѣ́, и вслѣ́дъ Его́ идя́ше, сла́вя Бо́га. И вси́ лю́дiе ви́дѣвше возда́ша хвалу́ Богови.

[Зач. 94.] И вше́дъ прохожда́ше Иерихо́нъ.

И се́ му́жъ нарица́емый Закхе́й, и се́й бѣ́ ста́рѣй мытаре́мъ, и то́й бѣ́ бога́тъ:

и иска́ше ви́дѣти Иису́са, кто́ е́сть, и не можа́ше от наро́да, я́ко во́зрастомъ ма́лъ бѣ́:

и предите́къ, возлѣ́зе на я́годичину, да ви́дитъ, я́ко хотя́ше ми́мо ея́ проити́.

И я́ко прiи́де на мѣ́сто, воззрѣ́въ Иису́съ ви́дѣ его́, и рече́ къ нему́: Закхе́е, потща́вся слѣ́зи: дне́сь бо въ дому́ твое́мъ подоба́етъ Ми́ бы́ти.

И потща́вся слѣ́зе, и прiя́тъ Его́ ра́дуяся.

И ви́дѣвше вси́ ропта́ху, глаго́люще, я́ко ко грѣ́шну му́жу вни́де вита́ти.

Ста́въ же Закхе́й рече́ ко Го́споду: се́ по́лъ имѣ́нiя моего́, Го́споди, да́мъ ни́щымъ: и а́ще кого́ чи́мъ оби́дѣхъ, возвращу́ четвери́цею.

Рече́ же къ нему́ Иису́съ: я́ко дне́сь спасе́нiе до́му сему́ бы́сть, зане́ и се́й сы́нъ Авраа́мль е́сть:

прiи́де бо Сы́нъ Человѣ́чь взыска́ти и спасти́ поги́бшаго.

Слы́шащымъ же и́мъ сiя́, прило́жь рече́ при́тчу, зане́ бли́зъ Ему́ бы́ти Иерусали́ма, и мня́ху, я́ко а́бiе Ца́рство Бо́жiе хо́щетъ яви́тися.

Рече́ у́бо: [Зач. 95.] человѣ́къ нѣ́кiй добра́ ро́да и́де на страну́ дале́че, прiя́ти себѣ́ ца́рство и возврати́тися.

Призва́въ же де́сять ра́бъ свои́хъ, даде́ и́мъ де́сять мна́съ, и рече́ къ ни́мъ: ку́плю дѣ́йте, до́ндеже прiиду́.

И гра́ждане его́ ненави́дяху его́, и посла́ша послы́ вслѣ́дъ его́, глаго́люще: не хо́щемъ сему́, да ца́рствуетъ надъ на́ми.

И бы́сть егда́ возврати́ся прiи́мъ ца́рство, рече́ пригласи́ти рабы́ ты́я, и́мже даде́ сребро́, да увѣ́сть, какову́ ку́плю су́ть сотвори́ли.

Прiи́де же пе́рвый, глаго́ля: го́споди, мна́съ твоя́ придѣ́ла де́сять мна́съ.

И рече́ ему́: бла́го, ра́бе до́брый: я́ко о ма́лѣ вѣ́ренъ бы́лъ еси́, бу́ди о́бласть имѣ́я надъ десятiю́ градо́въ.

И прiи́де вторы́й, глаго́ля: го́споди, мна́съ твоя́ сотвори́ пя́ть мна́съ.

Рече́ же и тому́: и ты́ бу́ди надъ пятiю́ градо́въ.

И другі́й прiи́де, глаго́ля: го́споди, се́ мна́съ твоя́, ю́же имѣ́хъ положе́ну во убру́сѣ:

боя́хся бо тебе́, я́ко человѣ́къ я́ръ еси́, взе́млеши, его́же не положи́лъ еси́, и жне́ши, его́же не сѣ́ялъ еси́.

Глаго́ла же ему́: от у́стъ твои́хъ сужду́ ти, лука́вый ра́бе: вѣ́дѣлъ еси́, я́ко а́зъ человѣ́къ я́ръ е́смь, взе́млю, его́же не положи́хъ, и жну́, его́же не сѣ́яхъ:

и почто́ не вда́лъ еси́ моего́ сребра́ купце́мъ, и а́зъ прише́дъ съ ли́хвою истяза́лъ бы́хъ е́?

И предстоя́щымъ рече́: возми́те от него́ мна́съ, и дади́те иму́щему де́сять мна́съ.

И рѣ́ша ему́: го́споди, и́мать де́сять мна́съ.

Глаго́лю бо ва́мъ, я́ко вся́кому иму́щему да́стся: а от неиму́щаго, и е́же и́мать, отъи́мется от него́:

оба́че враги́ моя́ о́ны, и́же не восхотѣ́ша мене́, да ца́рь бы́хъ бы́лъ надъ ни́ми, приведи́те сѣ́мо и изсѣцы́те предо мно́ю.

И сiя́ ре́къ, идя́ше преди́, восходя́ во Иерусали́мъ.

[Зач. 96.] И бы́сть я́ко прибли́жися въ Виѳсфагі́ю и Виѳа́нiю, къ горѣ́ нарица́емѣй Елео́нъ, посла́ два́ учени́къ Свои́хъ,

глаго́ля: иди́та въ пря́мную ве́сь: [и] въ ню́же входя́ща обря́щета жребя́ привя́зано, на не́же никто́же николи́же от человѣ́къ всѣ́де: отрѣ́шша е́ приведи́та.

И а́ще кто́ вы́ вопроша́етъ: почто́ отрѣша́ета, си́це рцы́та ему́, я́ко Госпо́дь его́ тре́буетъ.

Ше́дша же по́сланная обрѣто́ста, я́коже рече́ и́ма.

Отрѣша́ющема же и́ма жребя́, реко́ша госпо́дiе его́ къ ни́ма: что́ отрѣша́ета жребя́?

О́на же реко́ста, я́ко Госпо́дь его́ тре́буетъ.

И приведо́ста е́ ко Иису́сови: и возве́ргше ри́зы своя́ на жребя́, всади́ша Иису́са.

Иду́щу же Ему́, постила́ху ри́зы своя́ по пути́.

[Зач. 97.] Приближа́ющужеся Ему́ уже́ [а́бiе] къ низхожде́нiю горѣ́ Елео́нстѣй, нача́ша все́ мно́жество учени́къ ра́дующеся хвали́ти Бо́га гла́сомъ ве́лiимъ о всѣ́хъ си́лахъ, я́же ви́дѣша,

глаго́люще: благослове́нъ гряды́й Ца́рь во и́мя Госпо́дне: ми́ръ на небеси́, и сла́ва въ вы́шнихъ.

И нѣ́цыи фарисе́е от наро́да рѣ́ша къ Нему́: Учи́телю, запрети́ ученико́мъ Твои́мъ.

И отвѣща́въ рече́ и́мъ: глаго́лю ва́мъ, я́ко, а́ще сі́и умолча́тъ, ка́менiе возопiе́тъ.

И я́ко прибли́жися, ви́дѣвъ гра́дъ, пла́кася о не́мъ,

глаго́ля: я́ко а́ще бы разумѣ́лъ и ты́, въ де́нь се́й тво́й, е́же къ смире́нiю {къ ми́ру} твоему́: ны́нѣ же скры́ся от о́чiю твое́ю:

я́ко прiи́дутъ дні́е на тя́, и обложа́тъ врази́ твои́ остро́гъ о тебѣ́, и обы́дутъ тя́, и объи́мутъ тя́ отвсю́ду,

и разбiю́тъ тя́ и ча́да твоя́ въ тебѣ́, и не оста́вятъ ка́мень на ка́мени въ тебѣ́: поне́же не разумѣ́лъ еси́ вре́мене посѣще́нiя твоего́.

[Зач. 98.] И вше́дъ въ це́рковь, нача́тъ изгони́ти продаю́щыя въ не́й и купу́ющыя,

глаго́ля и́мъ: пи́сано е́сть: до́мъ Мо́й до́мъ моли́твы е́сть: вы́ же сотвори́сте его́ пеще́ру разбо́йникомъ.

И бѣ́ учя́ по вся́ дни́ въ це́ркви. Архiере́е же и кни́жницы иска́ху Его́ погуби́ти, и старѣ́йшины лю́демъ.

И не обрѣта́ху, что́ бы сотвори́ли Ему́: лю́дiе бо вси́ держа́хуся Его́, послу́шающе Его́.

Воззрѣ́въ же ви́дѣ вмета́ющыя въ хра́мъ набдя́щiй имѣ́нiя {въ сокро́вищное храни́лище} дары́ своя́ бога́тыя.

Ви́дѣ же и нѣ́кую вдови́цу убо́гу вмета́ющу ту́ двѣ́ ле́птѣ,

и рече́: вои́стинну глаго́лю ва́мъ, я́ко вдови́ца сiя́ убо́гая мно́жае всѣ́хъ вве́рже:

вси́ бо сі́и от избы́тка своего́ вверго́ша въ да́ры Богови: сiя́ же от лише́нiя своего́ все́ житiе́, е́же имѣ́, вве́рже.

[Зач. 104.] И нѣ́кимъ глаго́лющымъ о це́ркви, я́ко ка́менiемъ до́брымъ и сосу́ды укра́шена, рече́:

сiя́ я́же ви́дите, прiи́дутъ дні́е, въ ня́же не оста́нетъ ка́мень на ка́мени, и́же не разори́тся.

Вопроси́ша же Его́, глаго́люще: Учи́телю, когда́ у́бо сiя́ бу́дутъ? И что́ е́сть зна́менiе, егда́ хотя́тъ сiя́ бы́ти?

[Зач. 105.] О́нъ же рече́: блюди́те, да не прельще́ни бу́дете: мно́зи бо прiи́дутъ во и́мя Мое́, глаго́люще, я́ко А́зъ е́смь: и вре́мя прибли́жися. Не изы́дите у́бо вослѣ́дъ и́хъ.

Егда́ же услы́шите бра́ни и нестрое́нiя, не убо́йтеся: подоба́етъ бо си́мъ бы́ти пре́жде: но не у́ а́бiе кончи́на.

Тогда́ глаго́лаше и́мъ: воста́нетъ бо язы́къ на язы́къ, и ца́рство на ца́рство:

тру́си же вели́цы по мѣ́стомъ, и гла́ди и па́губы бу́дутъ, страхова́нiя же и зна́менiя ве́лiя съ небесе́ бу́дутъ.

[Зач. 106.] Пре́жде же си́хъ всѣ́хъ возложа́тъ на вы́ ру́ки своя́, и иждену́тъ, предаю́ще на со́нмища и темни́цы, ведо́мы къ царе́мъ и влады́камъ, и́мене Моего́ ра́ди:

прилучи́тся же ва́мъ во свидѣ́телство.

Положи́те у́бо на сердца́хъ ва́шихъ, не пре́жде поуча́тися отвѣщава́ти:

А́зъ бо да́мъ ва́мъ уста́ и прему́дрость, е́йже не возмо́гутъ проти́витися или́ отвѣща́ти вси́ противля́ющiися ва́мъ.

Пре́дани же бу́дете и роди́тели и бра́тiею и ро́домъ и дру́ги, и умертвя́тъ от ва́съ:

и бу́дете ненави́дими от всѣ́хъ и́мене Моего́ ра́ди.

И вла́съ главы́ ва́шея не поги́бнетъ.

Въ терпѣ́нiи ва́шемъ стяжи́те ду́шы ва́шя.

Егда́ же у́зрите обстои́мь Иерусали́мъ во́и, тогда́ разумѣ́йте, я́ко прибли́жися запустѣ́нiе ему́.

Тогда́ су́щiи во Иуде́и да бѣ́гаютъ въ го́ры: и и́же посредѣ́ его́, да исхо́дятъ: и и́же во страна́хъ, да не вхо́дятъ въ о́нъ:

я́ко дні́е отмще́нiю сі́и су́ть, я́ко испо́лнитися всему́ пи́санному.

Го́ре же иму́щымъ во утро́бѣ и доя́щымъ въ ты́я дни́: бу́детъ бо бѣда́ ве́лiя на земли́, и гнѣ́въ на лю́дехъ си́хъ,

и паду́тъ во о́стрiи меча́, и плѣне́ни бу́дутъ во вся́ язы́ки: и Иерусали́мъ бу́детъ попира́емь язы́ки, до́ндеже сконча́ются времена́ язы́къ.

И бу́дутъ зна́менiя въ со́лнцѣ и лунѣ́ и звѣзда́хъ: и на земли́ туга́ язы́комъ от неча́янiя, шу́ма морска́го и возмуще́нiя,

издыха́ющымъ человѣ́комъ от стра́ха и ча́янiя гряду́щихъ на вселе́нную: си́лы бо небе́сныя подви́гнутся.

И тогда́ у́зрятъ Сы́на Человѣ́ческа гряду́ща на о́блацѣхъ съ си́лою и сла́вою мно́гою.

[Зач. 107.] Начина́ющымъ же си́мъ быва́ти, восклони́теся и воздви́гните главы́ ва́шя: зане́ приближа́ется избавле́нiе ва́ше.

И рече́ при́тчу и́мъ: ви́дите смоко́вницу и вся́ древа́:

егда́ прошиба́ются уже́, ви́дяще са́ми вѣ́сте, я́ко бли́зъ жа́тва е́сть.

Та́ко и вы́, егда́ у́зрите сiя́ быва́юща, вѣ́дите, я́ко бли́зъ е́сть Ца́рствiе Бо́жiе.

Ами́нь глаго́лю ва́мъ, я́ко не и́мать прейти́ ро́дъ се́й, до́ндеже вся́ сiя́ бу́дутъ.

Не́бо и земля́ мимои́детъ, а словеса́ Моя́ не и́мутъ прейти́.

Внемли́те же себѣ́, да не когда́ отягча́ютъ сердца́ ва́ша объяде́нiемъ и пiя́нствомъ и печа́льми жите́йскими, и на́йдетъ на вы́ внеза́пу де́нь то́й:

я́ко сѣ́ть бо прiи́детъ на вся́ живу́щыя на лицы́ всея́ земли́.

Бди́те у́бо на вся́ко вре́мя моля́щеся, да сподо́битеся убѣжа́ти всѣ́хъ си́хъ хотя́щихъ бы́ти, и ста́ти предъ Сы́номъ Человѣ́ческимъ.

[Зач. 108.] Бѣ́ же во дни́ во це́ркви учя́: но́щiю же исходя́ водворя́шеся въ горѣ́ нарица́емѣй Елео́нъ.

И вси́ лю́дiе изъ у́тра прихожда́ху къ Нему́ во це́рковь послу́шати Его́.

Приближа́шеся же пра́здникъ опрѣсно́къ, глаго́лемый Па́сха:

и иска́ху архiере́е и кни́жницы, ка́ко бы уби́ли Его́: боя́хуся бо люде́й.

Вни́де же сатана́ во Иу́ду нарица́емаго Искарiо́тъ, су́ща от числа́ обоюна́десяте.

И ше́дъ глаго́ла архiере́омъ и воево́дамъ, ка́ко Его́ преда́стъ и́мъ.

И возра́довашася, и совѣща́ша ему́ сре́бреники да́ти:

и исповѣ́да {обѣща́ся}, и иска́ше удо́бна вре́мене, да преда́стъ Его́ и́мъ безъ наро́да.

Прiи́де же де́нь опрѣсно́ковъ, въ о́нъ же подоба́ше жре́ти па́сху:

и посла́ Петра́ и Иоа́нна, ре́къ: ше́дша угото́вайта на́мъ па́сху, да я́мы.

О́на же реко́ста Ему́: гдѣ́ хо́щеши угото́ваемъ?

О́нъ же рече́ и́ма: се́ восходя́щема ва́ма во гра́дъ, сря́щетъ вы́ человѣ́къ въ скуде́льницѣ во́ду нося́: по не́мъ идѣ́та въ до́мъ, въ о́нъ же вхо́дитъ,

и рцѣ́та до́му влады́цѣ: глаго́летъ тебѣ́ Учи́тель: гдѣ́ е́сть оби́тель, идѣ́же па́сху со ученики́ Мои́ми снѣ́мъ?

И то́й ва́ма пока́жетъ го́рницу ве́лiю по́стлану: ту́ угото́вайта.

Ше́дша же обрѣто́ста, я́коже рече́ и́ма: и угото́васта па́сху.

И егда́ бы́сть ча́съ, возлеже́, и обана́десяте апо́стола съ Ни́мъ.

И рече́ къ ни́мъ: жела́нiемъ возжелѣ́хъ сiю́ па́сху я́сти съ ва́ми, пре́жде да́же не прiиму́ му́къ:

глаго́лю бо ва́мъ, я́ко отсе́лѣ не и́мамъ я́сти от нея́, до́ндеже сконча́ются во Ца́рствiи Бо́жiи.

И прiи́мъ ча́шу, хвалу́ возда́въ, рече́: прiими́те сiю́, и раздѣли́те себѣ́:

глаго́лю бо ва́мъ, я́ко не и́мамъ пи́ти от плода́ ло́знаго, до́ндеже Ца́рствiе Бо́жiе прiи́детъ.

И прiи́мъ хлѣ́бъ, хвалу́ возда́въ преломи́, и даде́ и́мъ, глаго́ля: сiе́ е́сть Тѣ́ло Мое́, е́же за вы́ дае́мо: сiе́ твори́те въ Мое́ воспомина́нiе.

Та́кожде же и ча́шу по ве́чери, глаго́ля: сiя́ ча́ша Но́вый Завѣ́тъ Мое́ю Кро́вiю, я́же за вы́ пролива́ется:

оба́че се́, рука́ предаю́щаго Мя́ со Мно́ю [е́сть] на трапе́зѣ,

и Сы́нъ у́бо Человѣ́ческiй и́детъ по рече́нному {по предуста́вленному совѣ́ту}: оба́че го́ре человѣ́ку тому́, и́мже предае́тся.

И ті́и нача́ша иска́ти въ себѣ́, кото́рый у́бо от ни́хъ хо́щетъ сiе́ сотвори́ти.

Бы́сть же и пря́ въ ни́хъ, кі́й мни́тся и́хъ бы́ти бо́лiй.

О́нъ же рече́ и́мъ: ца́рiе язы́къ госпо́дствуютъ и́ми, и облада́ющiи и́ми благода́теле нарица́ются.

Вы́ же не та́ко: но бо́лiй въ ва́съ, да бу́детъ я́ко мні́й: и ста́рѣй, я́ко служа́й.

Кто́ бо бо́лiй, возлежа́й ли, или́ служа́й? Не возлежа́й ли? А́зъ же посредѣ́ ва́съ е́смь я́ко служа́й.

Вы́ же есте́ пребы́вше со Мно́ю въ напа́стехъ Мои́хъ:

и А́зъ завѣщава́ю ва́мъ, я́коже завѣща́ Мнѣ́ Оте́цъ Мо́й, Ца́рство,

да я́сте и пiе́те на трапе́зѣ Мое́й во Ца́рствiи Мое́мъ: и ся́дете на престо́лѣхъ, судя́ще обѣмана́десяте колѣ́нома Изра́илевома.

Рече́ же Госпо́дь: Си́моне, Си́моне, се́ сатана́ про́ситъ ва́съ, да бы́ сѣ́ялъ, я́ко пшени́цу:

А́зъ же моли́хся о тебѣ́, да не оскудѣ́етъ вѣ́ра твоя́: и ты́ нѣ́когда обра́щься утверди́ бра́тiю твою́.

О́нъ же рече́ Ему́: Го́споди, съ Тобо́ю гото́въ е́смь и въ темни́цу и на сме́рть ити́.

О́нъ же рече́: глаго́лю ти́, Пе́тре, не возгласи́тъ пѣ́тель дне́сь, до́ндеже трикра́ты отве́ржешися Мене́ не вѣ́дѣти.

И рече́ и́мъ: егда́ посла́хъ вы́ безъ влага́лища и безъ мѣ́ха и безъ сапо́гъ, еда́ чесого́ лише́ни бы́сте? Они́ же рѣ́ша: ничесо́же.

Рече́ же и́мъ: но ны́нѣ и́же и́мать влага́лище, да во́зметъ, та́кожде и мѣ́хъ: а и́же не и́мать, да прода́стъ ри́зу свою́, и ку́питъ но́жъ.

Глаго́лю бо ва́мъ, я́ко еще́ пи́саное се́, подоба́етъ, да сконча́ется о Мнѣ́, е́же: и со беззако́нными вмѣни́ся. И́бо е́же о Мнѣ́, кончи́ну и́мать.

Они́ же рѣ́ша: Го́споди, се́ ножа́ здѣ́ два́. О́нъ же рече́ и́мъ: дово́лно е́сть.

[Зач. 109.] И изше́дъ и́де по обы́чаю въ го́ру Елео́нскую: по Не́мъ же идо́ша ученицы́ Его́.

Бы́въ же на мѣ́стѣ, рече́ и́мъ: моли́теся, да не вни́дете въ напа́сть.

И Са́мъ отступи́ от ни́хъ я́ко верже́нiемъ ка́мене, и покло́нь колѣ́на моля́шеся,

глаго́ля: О́тче, а́ще во́лиши мимонести́ ча́шу сiю́ от Мене́: оба́че не Моя́ во́ля, но Твоя́ да бу́детъ.

Яви́ся же Ему́ А́нгелъ съ небесе́, укрѣпля́я Его́.

И бы́въ въ по́двизѣ, прилѣ́жнѣе моля́шеся: бы́сть же по́тъ Его́ я́ко ка́пли кро́ве ка́плющыя на зе́млю.

И воста́въ от моли́твы [и] прише́дъ ко ученико́мъ, обрѣ́те и́хъ спя́щихъ от печа́ли

и рече́ и́мъ: что́ спите́? Воста́вше моли́теся, да не вни́дете въ напа́сть.

Еще́ же Ему́ глаго́лющу, се́ наро́дъ, и нарица́емый Иу́да, еди́нъ от обоюна́десяте, идя́ше предъ ни́ми, и приступи́ ко Иису́сови цѣлова́ти Его́. Сiе́ бо бѣ́ зна́менiе да́лъ и́мъ: Его́же а́ще лобжу́, То́й е́сть.

Иису́съ же рече́ ему́: Иу́до, лобза́нiемъ ли Сы́на Человѣ́ческаго предае́ши?

Ви́дѣвше же, и́же бѣ́ху съ Ни́мъ, быва́емое, рѣ́ша Ему́: Го́споди, а́ще уда́римъ ноже́мъ?

И уда́ри еди́нъ нѣ́кiй от ни́хъ архiере́ова раба́, и урѣ́за ему́ у́хо десно́е.

Отвѣща́въ же Иису́съ рече́: оста́вите до сего́. И косну́вся у́ха его́, исцѣли́ его́.

Рече́ же Иису́съ ко прише́дшымъ На́нь архiере́омъ и воево́дамъ церко́внымъ и ста́рцемъ: я́ко на разбо́йника ли изыдо́сте со ору́жiемъ и дреко́льми я́ти Мя́?

По вся́ дни́ су́щу Ми́ съ ва́ми въ це́ркви, не простро́сте руки́ на Мя́: но се́ е́сть ва́ша годи́на и о́бласть те́мная.

Е́мше же Его́ ведо́ша, и введо́ша Его́ во дво́ръ архiере́овъ. Пе́тръ же вослѣ́дъ идя́ше издале́ча.

Возгнѣ́щшымъ же о́гнь посредѣ́ двора́ и вку́пѣ сѣдя́щымъ и́мъ, сѣдя́ше Пе́тръ посредѣ́ и́хъ.

Узрѣ́вши же его́ рабы́ня нѣ́кая сѣдя́ща при свѣ́тѣ {огни́}, и воззрѣ́вши на́нь, рече́: и се́й съ Ни́мъ бѣ́.

О́нъ же отве́ржеся Его́, глаго́ля: же́но, не зна́ю Его́.

И пома́лѣ другі́й ви́дѣвъ его́, рече́: и ты́ от ни́хъ еси́. Пе́тръ же рече́: человѣ́че, нѣ́смь.

И мимоше́дшу я́ко часу́ еди́ному, и́нъ нѣ́кiй крѣпля́шеся глаго́ля: вои́стинну и се́й съ Ни́мъ бѣ́: и́бо Галиле́анинъ е́сть.

Рече́ же Пе́тръ: человѣ́че, не вѣ́мъ, е́же глаго́леши. И а́бiе, еще́ глаго́лющу ему́, возгласи́ пѣ́тель.

И обра́щься Госпо́дь воззрѣ́ на Петра́: и помяну́ Пе́тръ сло́во Госпо́дне, я́коже рече́ ему́, я́ко пре́жде да́же пѣ́тель не возгласи́тъ, отве́ржешися Мене́ трикра́ты.

И изше́дъ во́нъ, пла́кася го́рько.

И му́жiе держа́щiи Иису́са руга́хуся Ему́, бiю́ще:

и закры́вше Его́, бiя́ху Его́ по лицу́, и вопроша́ху Его́, глаго́люще: прорцы́, кто́ е́сть ударе́й Тя́?

И и́на мно́га ху́ляще глаго́лаху На́нь.

И я́ко бы́сть де́нь, собра́шася ста́рцы людсті́и и архiере́е и кни́жницы, и ведо́ша Его́ на со́нмъ сво́й,

глаго́люще: а́ще Ты́ еси́ Христо́съ? Рцы́ на́мъ. Рече́ же и́мъ: а́ще ва́мъ реку́, не и́мете вѣ́ры:

а́ще же и вопрошу́ [вы́], не отвѣща́ете Ми́, ни отпустите́:

отсе́лѣ бу́детъ Сы́нъ Человѣ́ческiй сѣдя́й одесну́ю си́лы Бо́жiя.

Рѣ́ша же вси́: Ты́ ли у́бо еси́ Сы́нъ Бо́жiй? О́нъ же къ ни́мъ рече́: вы́ глаго́лете, я́ко А́зъ е́смь.

Они́ же рѣ́ша: что́ еще́ тре́буемъ свидѣ́телства? Са́ми бо слы́шахомъ от у́стъ Его́.

[Зач. 112.] Во еди́ну же от суббо́тъ зѣло́ ра́но прiидо́ша на гро́бъ, нося́щя я́же угото́ваша арома́ты: и другі́я съ ни́ми:

обрѣто́ша же ка́мень отвале́нъ от гро́ба,

и вше́дшя не обрѣто́ша тѣлесе́ Го́спода Иису́са.

И бы́сть не домышля́ющымся и́мъ о се́мъ, и се́ му́жа два́ ста́ста предъ ни́ми въ ри́захъ блеща́щихся.

Пристра́шнымъ же бы́вшымъ и́мъ и покло́ншымъ ли́ца на зе́млю, реко́ста къ ни́мъ: что́ и́щете жива́го съ ме́ртвыми?

Нѣ́сть здѣ́, но воста́: помяни́те, я́коже глаго́ла ва́мъ, еще́ сы́й въ Галиле́и,

глаго́ля, я́ко подоба́етъ Сы́ну Человѣ́ческому пре́дану бы́ти въ ру́цѣ человѣ́къ грѣ́шникъ, и пропя́ту бы́ти, и въ тре́тiй де́нь воскре́снути.

И помяну́ша глаго́лы Его́:

и возвра́щшяся от гро́ба, возвѣсти́ша вся́ сiя́ единомуна́десяте и всѣ́мъ про́чымъ.

Бя́ше же Магдали́на Марі́а и Иоа́нна и Марі́а Иа́ковля, и про́чыя съ ни́ми, я́же глаго́лаху ко апо́столомъ сiя́.

И яви́шася предъ ни́ми я́ко лжа́ глаго́лы и́хъ, и не вѣ́роваху и́мъ.

[Зач. 113.] Пе́тръ же воста́въ тече́ ко гро́бу, и прини́къ ви́дѣ ри́зы еди́ны лежа́щя: и отъи́де, въ себѣ́ дивя́ся бы́вшему.

И се́ два́ от ни́хъ бѣ́ста иду́ща въ то́йже де́нь въ ве́сь, отстоя́щу ста́дiй шестьдеся́тъ от Иерусали́ма, е́йже и́мя Еммау́съ:

и та́ бесѣ́доваста къ себѣ́ о всѣ́хъ си́хъ приклю́чшихся.

И бы́сть бесѣ́дующема и́ма и совопроша́ющемася, и Са́мъ Иису́съ прибли́жився идя́ше съ ни́ма:

о́чи же ею́ держа́стѣся, да Его́ не позна́ета.

Рече́ же къ ни́ма: что́ су́ть словеса́ сiя́, о ни́хже стяза́етася къ себѣ́ иду́ща, и еста́ дря́хла?

Отвѣща́въ же еди́нъ, ему́же и́мя Клео́па, рече́ къ Нему́: Ты́ ли еди́нъ пришле́цъ еси́ во Иерусали́мъ, и не увѣ́дѣлъ еси́ бы́вшихъ въ не́мъ во дни́ сiя́?

И рече́ и́ма: кі́ихъ? О́на же рѣ́ста Ему́: я́же о Иису́сѣ Назаряни́нѣ, И́же бы́сть му́жъ проро́къ, си́ленъ дѣ́ломъ и сло́вомъ предъ Бо́гомъ и всѣ́ми людьми́:

ка́ко преда́ша Его́ архiере́и и кня́зи на́ши на осужде́нiе сме́рти, и распя́ша Его́:

мы́ же надѣ́яхомся, я́ко Се́й е́сть хотя́ изба́вити Изра́иля: но и надъ всѣ́ми си́ми, тре́тiй се́й де́нь е́сть дне́сь, отне́лиже сiя́ бы́ша.

Но и жены́ нѣ́кiя от на́съ ужаси́ша ны́, бы́вшыя ра́но у гро́ба:

и не обрѣ́тшя тѣлесе́ Его́, прiидо́ша, глаго́лющя, я́ко и явле́нiе А́нгелъ ви́дѣша, и́же глаго́лютъ Его́ жи́ва.

И идо́ша нѣ́цыи от на́съ ко гро́бу, и обрѣто́ша та́ко, я́коже и жены́ рѣ́ша: Самаго́ же не ви́дѣша.

И То́й рече́ къ ни́ма: о несмы́сленная и ко́сная се́рдцемъ, е́же вѣ́ровати о всѣ́хъ, я́же глаго́лаша проро́цы:

не сiя́ ли подоба́ше пострада́ти Христу́ и вни́ти въ сла́ву Свою́?

И наче́нъ от Моисе́а и от всѣ́хъ проро́къ, сказа́ше и́ма от всѣ́хъ Писа́нiй я́же о Не́мъ.

И прибли́жишася въ ве́сь, въ ню́же идя́ста: и То́й творя́шеся далеча́йше ити́.

И ну́ждаста Его́, глаго́люща: обля́зи съ на́ма, я́ко къ ве́черу е́сть, и приклони́лся е́сть де́нь. И вни́де съ ни́ма облещи́.

И бы́сть я́ко возлеже́ съ ни́ма, и прiи́мъ хлѣ́бъ благослови́, и преломи́въ дая́ше и́ма:

о́нѣма же отверзо́стѣся о́чи, и позна́ста Его́: и То́й неви́димь бы́сть и́ма.

И реко́ста къ себѣ́: не се́рдце ли на́ю горя́ бѣ́ въ на́ю, егда́ глаго́лаше на́ма на пути́ и егда́ ска́зоваше на́ма Писа́нiя?

И воста́вша въ то́й ча́съ, возврати́стася во Иерусали́мъ, и обрѣто́ста совоку́пленныхъ единона́десяте и и́же бя́ху съ ни́ми,

глаго́лющихъ, я́ко вои́стинну воста́ Госпо́дь и яви́ся Си́мону.

И та́ повѣ́даста, я́же бы́ша на пути́, и я́ко позна́ся и́ма въ преломле́нiи хлѣ́ба.

[Зач. 114.] Сiя́ же и́мъ глаго́лющымъ, [и] Са́мъ Иису́съ ста́ посредѣ́ и́хъ, и глаго́ла и́мъ: ми́ръ ва́мъ.

Убоя́вшеся же и пристра́шни бы́вше, мня́ху ду́хъ ви́дѣти:

и рече́ и́мъ: что́ смуще́ни есте́? И почто́ помышле́нiя вхо́дятъ въ сердца́ ва́ша?

Ви́дите ру́цѣ Мои́ и но́зѣ Мои́, я́ко са́мъ А́зъ е́смь: осяжи́те Мя́ и ви́дите: я́ко ду́хъ пло́ти и ко́сти не и́мать, я́коже Мене́ ви́дите иму́ща.

И сiе́ ре́къ, показа́ и́мъ ру́цѣ и но́зѣ.

Еще́ же невѣ́рующымъ и́мъ от ра́дости и чудя́щымся, рече́ и́мъ: и́мате ли что́ снѣ́дно здѣ́?

Они́ же да́ша Ему́ ры́бы пече́ны ча́сть и от пче́лъ со́тъ.

И взе́мъ предъ ни́ми яде́,

рече́ же и́мъ: сiя́ су́ть словеса́, я́же глаго́лахъ къ ва́мъ еще́ сы́й съ ва́ми, я́ко подоба́етъ сконча́тися всѣ́мъ напи́саннымъ въ зако́нѣ Моисе́овѣ и проро́цѣхъ и псалмѣ́хъ о Мнѣ́.

Тогда́ отве́рзе и́мъ у́мъ разумѣ́ти Писа́нiя

и рече́ и́мъ, я́ко та́ко пи́сано е́сть, и та́ко подоба́ше пострада́ти Христу́ и воскре́снути от ме́ртвыхъ въ тре́тiй де́нь,

и проповѣ́датися во и́мя Его́ покая́нiю и отпуще́нiю грѣхо́въ во всѣ́хъ язы́цѣхъ, наче́нше от Иерусали́ма:

вы́ же есте́ свидѣ́телiе си́мъ:

и се́, А́зъ послю́ обѣтова́нiе Отца́ Моего́ на вы́: вы́ же сѣди́те во гра́дѣ Иерусали́мстѣ, до́ндеже облече́теся си́лою свы́ше.

Изве́дъ же и́хъ во́нъ до Виѳа́нiи и воздви́гъ ру́цѣ Свои́, [и] благослови́ и́хъ.

И бы́сть егда́ благословля́ше и́хъ, отступи́ от ни́хъ и возноша́шеся на не́бо.

И ті́и поклони́шася Ему́ и возврати́шася во Иерусали́мъ съ ра́достiю вели́кою:

и бя́ху вы́ну въ це́ркви, хва́ляще и благословя́ще Бо́га. Ами́нь.

Коне́цъ е́же от Луки́ свята́го Ева́нгелiа: и́мать въ себѣ́ главы́ 24, зача́лъ же церко́вныхъ 114.

Синодальный

1 Призвание Симона Петра, Иакова и Иоанна. 12 Исцеление прокаженного и расслабленного. 27 Призвание Левия; «не праведников, а грешников». 33 О посте: новое вино и новые мехи.

[Зач. 17.] Однажды, когда народ теснился к Нему, чтобы слышать слово Божие, а Он стоял у озера Геннисаретского,

увидел Он две лодки, стоящие на озере; а рыболовы, выйдя из них, вымывали сети.

Войдя в одну лодку, которая была Симонова, Он просил его отплыть несколько от берега и, сев, учил народ из лодки.

Когда же перестал учить, сказал Симону: отплыви на глубину и закиньте сети свои для лова.

Симон сказал Ему в ответ: Наставник! мы трудились всю ночь и ничего не поймали, но по слову Твоему закину сеть.

Сделав это, они поймали великое множество рыбы, и даже сеть у них прорывалась.

И дали знак товарищам, находившимся на другой лодке, чтобы пришли помочь им; и пришли, и наполнили обе лодки, так что они начинали тонуть.

Увидев это, Симон Петр припал к коленям Иисуса и сказал: выйди от меня, Господи! потому что я человек грешный.

Ибо ужас объял его и всех, бывших с ним, от этого лова рыб, ими пойманных;

также и Иакова и Иоанна, сыновей Зеведеевых, бывших товарищами Симону. И сказал Симону Иисус: не бойся; отныне будешь ловить человеков.

И, вытащив обе лодки на берег, оставили всё и последовали за Ним.

[Зач. 18.] Когда Иисус был в одном городе, пришел человек весь в проказе и, увидев Иисуса, пал ниц, умоляя Его и говоря: Господи! если хочешь, можешь меня очистить.

Он простер руку, прикоснулся к нему и сказал: хочу, очистись. И тотчас проказа сошла с него.

И Он повелел ему никому не сказывать, а пойти показаться священнику и принести жертву за очищение свое, ка́к повелел Моисей, во свидетельство им.

Но тем более распространялась молва о Нём, и великое множество народа стекалось к Нему слушать и врачеваться у Него от болезней своих.

Но Он уходил в пустынные места и молился.

[Зач. 19.] В один день, когда Он учил, и сидели тут фарисеи и законоучители, пришедшие из всех мест Галилеи и Иудеи и из Иерусалима, и сила Господня являлась в исцелении больных, –

вот, принесли некоторые на постели человека, который был расслаблен, и старались внести его в дом и положить перед Иисусом;

и, не найдя, где пронести его за многолюдством, влезли на верх дома и сквозь кровлю спустили его с постелью на средину пред Иисуса.

И Он, видя веру их, сказал человеку тому: прощаются тебе грехи твои.

Книжники и фарисеи начали рассуждать, говоря: кто это, который богохульствует? кто может прощать грехи, кроме одного Бога?

Иисус, уразумев помышления их, сказал им в ответ: что́ вы помышляете в сердцах ваших?

Что́ легче сказать: прощаются тебе грехи твои, или сказать: встань и ходи?

Но чтобы вы знали, что Сын Человеческий имеет власть на земле прощать грехи, – сказал Он расслабленному: тебе говорю: встань, возьми постель твою и иди в дом твой.

И он тотчас встал перед ними, взял, на чём лежал, и пошел в дом свой, славя Бога.

И ужас объял всех, и славили Бога и, быв исполнены страха, говорили: чу́дные дела видели мы ныне.

[Зач. 20.] После сего Иисус вышел и увидел мытаря, именем Левия, сидящего у сбора пошлин, и говорит ему: следуй за Мною.

И он, оставив всё, встал и последовал за Ним.

И сделал для Него Левий в доме своем большое угощение; и там было множество мытарей и других, которые возлежали с ними.

Книжники же и фарисеи роптали и говорили ученикам Его: зачем вы едите и пьете с мытарями и грешниками?

Иисус же сказал им в ответ: не здоровые имеют нужду во враче, но больные;

Я пришел призвать не праведников, а грешников к покаянию.

[Зач. 21.] Они же сказали Ему: почему ученики Иоанновы постятся часто и молитвы творят, также и фарисейские, а Твои едят и пьют?

Он сказал им: можете ли заставить сынов чертога брачного поститься, когда с ними жених?

Но придут дни, когда отнимется у них жених, и тогда будут поститься в те дни.

При сем сказал им притчу: никто не приставляет заплаты к ветхой одежде, отодрав от новой одежды; а иначе и новую раздерет, и к старой не подойдет заплата от новой.

И никто не вливает молодого вина в мехи ветхие; а иначе молодое вино прорвет мехи, и само вытечет, и мехи пропадут;

но молодое вино должно вливать в мехи новые; тогда сбережется и то́ и другое.

И никто, пив старое вино, не захочет тотчас молодого, ибо говорит: старое лучше.

1 «Сын Человеческий есть Господин и субботы»; 12 Избрание двенадцати Апостолов; «весь народ искал» Иисуса Христа; 20 Он учит их; кто «блажен»? о любви и суде.

[Зач. 22.] В субботу, первую по втором дне Пасхи, случилось Ему проходить засеянными полями, и ученики Его срывали колосья и ели, растирая руками.

Некоторые же из фарисеев сказали им: зачем вы делаете то, чего не должно делать в субботы?

Иисус сказал им в ответ: разве вы не читали, что сделал Давид, когда взалкал сам и бывшие с ним?

Ка́к он вошел в дом Божий, взял хлебы предложения, которых не должно было есть никому, кроме одних священников, и ел, и дал бывшим с ним?

И сказал им: Сын Человеческий есть Господин и субботы.

Случилось же и в другую субботу войти Ему в синагогу и учить. Там был человек, у которого правая рука была сухая.

Книжники же и фарисеи наблюдали за Ним, не исцелит ли в субботу, чтобы найти обвинение против Него.

Но Он, зная помышления их, сказал человеку, имеющему сухую руку: встань и выступи на средину. И он встал и выступил.

Тогда сказал им Иисус: спрошу Я вас: что́ должно делать в субботу? добро, или зло? спасти душу, или погубить? Они молчали.

И, посмотрев на всех их, сказал тому человеку: протяни руку твою. Он так и сделал; и стала рука его здорова, как другая.

Они же пришли в бешенство и говорили между собою, что́ бы им сделать с Иисусом.

[Зач. 23.] В те дни взошел Он на гору помолиться и пробыл всю ночь в молитве к Богу.

Когда же настал день, призвал учеников Своих и избрал из них двенадцать, которых и наименовал апостолами:

Симона, которого и назвал Петром, и Андрея, брата его, Иакова и Иоанна, Филиппа и Варфоломея,

Матфея и Фому, Иакова Алфеева и Симона, прозываемого Зилотом,

Иуду Иаковлева и Иуду Искариота, который потом сделался предателем.

[Зач. 24.] И, сойдя с ними, стал Он на ровном месте, и множество учеников Его, и много народа из всей Иудеи и Иерусалима и приморских мест Тирских и Сидонских,

которые пришли послушать Его и исцелиться от болезней своих, также и страждущие от нечистых духов; и исцелялись.

И весь народ искал прикасаться к Нему, потому что от Него исходила сила и исцеляла всех.

И Он, возведя очи Свои на учеников Своих, говорил: Блаженны нищие духом, ибо ваше есть Царствие Божие.

Блаженны алчущие ныне, ибо насытитесь. Блаженны плачущие ныне, ибо воссмеетесь.

Блаженны вы, когда возненавидят вас люди и когда отлучат вас, и будут поносить, и пронесут имя ваше, как бесчестное, за Сына Человеческого.

Возрадуйтесь в тот день и возвеселитесь, ибо велика вам награда на небесах. Так поступали с пророками отцы их.

[Зач. 25.] Напротив, горе вам, богатые! ибо вы уже получили свое утешение.

Горе вам, пресыщенные ныне! ибо взалчете. Горе вам, смеющиеся ныне! ибо восплачете и возрыдаете.

Горе вам, когда все люди будут говорить о вас хорошо! ибо так поступали с лжепророками отцы их.

Но вам, слушающим, говорю: люби́те врагов ваших, благотворите ненавидящим вас,

благословляйте проклинающих вас и молитесь за обижающих вас.

Ударившему тебя по щеке подставь и другую, и отнимающему у тебя верхнюю одежду не препятствуй взять и рубашку.

Всякому, просящему у тебя, давай, и от взявшего твое не требуй назад.

[Зач. 26.] И ка́к хотите, чтобы с вами поступали люди, та́к и вы поступайте с ними.

И если любите любящих вас, какая вам за то благодарность? ибо и грешники любящих их любят.

И если делаете добро тем, которые вам делают добро, какая вам за то благодарность? ибо и грешники то́ же делают.

И если взаймы даёте тем, от которых надеетесь получить обратно, какая вам за то благодарность? ибо и грешники дают взаймы грешникам, чтобы получить обратно столько же.

Но вы люби́те врагов ваших, и благотворите, и взаймы давайте, не ожидая ничего; и будет вам награда великая, и будете сынами Всевышнего; ибо Он благ и к неблагодарным и злым.

Итак, будьте милосерды, как и Отец ваш милосерд.

[Зач. 27.] Не суди́те, и не будете судимы; не осуждайте, и не будете осуждены; прощайте, и прощены будете;

давайте, и дастся вам: мерою доброю, утрясенною, нагнетенною и переполненною отсыплют вам в лоно ваше; ибо, какою мерою мерите, такою же отмерится и вам.

Сказал также им притчу: может ли слепой водить слепого? не оба ли упадут в яму?

Ученик не бывает выше своего учителя; но, и усовершенствовавшись, будет всякий, как учитель его.

Что ты смотришь на сучок в глазе брата твоего, а бревна в твоем глазе не чувствуешь?

Или, как можешь сказать брату твоему: брат! дай, я выну сучок из глаза твоего, когда сам не видишь бревна в твоем глазе? Лицемер! вынь прежде бревно из твоего глаза, и тогда увидишь, как вынуть сучок из глаза брата твоего.

Нет доброго дерева, которое приносило бы худой плод; и нет худого дерева, которое приносило бы плод добрый,

ибо всякое дерево познаётся по плоду своему, потому что не собирают смокв с терновника и не снимают винограда с кустарника.

Добрый человек из доброго сокровища сердца своего выносит доброе, а злой человек из злого сокровища сердца своего выносит злое, ибо от избытка сердца говорят уста его.

[Зач. 28.] Что́ вы зовете Меня: Господи! Господи! – и не делаете того, что́ Я говорю?

Всякий, приходящий ко Мне и слушающий слова Мои и исполняющий их, скажу вам, кому подобен.

Он подобен человеку, строящему дом, который копал, углубился и положил основание на камне; почему, когда случилось наводнение и вода напёрла на этот дом, то не могла поколебать его, потому что он основан был на камне.

А слушающий и неисполняющий подобен человеку, построившему дом на земле без основания, который, когда напёрла на него вода, тотчас обрушился; и разрушение дома сего было великое.

1 Исцеление слуги сотника; воскрешение сына вдовы в Наине. 18 Ответ Иисуса Иоанну Крестителю; Его слова об Иоанне. 36 Женщина помазала миром ноги Иисуса Христа; притча о прощенных долгах.

Когда Он окончил все слова Свои к слушавшему народу, то [Зач. 29.] вошел в Капернаум.

У одного сотника слуга, которым он дорожил, был болен при смерти.

Услышав об Иисусе, он послал к Нему Иудейских старейшин просить Его, чтобы пришел исцелить слугу его.

И они, придя к Иисусу, просили Его убедительно, говоря: он достоин, чтобы Ты сделал для него это,

ибо он любит народ наш и построил нам синагогу.

Иисус пошел с ними. И когда Он недалеко уже был от дома, сотник прислал к Нему друзей сказать Ему: не трудись, Господи! ибо я недостоин, чтобы Ты вошел под кров мой;

потому и себя самого не почел я достойным прийти к Тебе; но скажи слово, и выздоровеет слуга мой.

Ибо я и подвластный человек, но, имея у себя в подчинении воинов, говорю одному: пойди, и идет; и другому: приди, и приходит; и слуге моему: сделай то́, и делает.

Услышав сие, Иисус удивился ему и, обратившись, сказал идущему за Ним народу: сказываю вам, что и в Израиле не нашел Я такой веры.

Посланные, возвратившись в дом, нашли больного слугу выздоровевшим.

[Зач. 30.] После сего Иисус пошел в город, называемый Наин; и с Ним шли многие из учеников Его и множество народа.

Когда же Он приблизился к городским воротам, тут выносили умершего, единственного сына у матери, а она была вдова; и много народа шло с нею из города.

Увидев ее, Господь сжалился над нею и сказал ей: не плачь.

И, подойдя, прикоснулся к одру; несшие остановились, и Он сказал: юноша! тебе говорю, встань!

Мертвый, поднявшись, сел и стал говорить; и отдал его Иисус матери его.

И всех объял страх, и славили Бога, говоря: великий пророк восстал между нами, и Бог посетил народ Свой.

[Зач. 31.] Такое мнение о Нём распространилось по всей Иудее и по всей окрестности.

И возвестили Иоанну ученики его о всём том.

Иоанн, призвав двоих из учеников своих, послал к Иисусу спросить: Ты ли Тот, Который должен прийти, или ожидать нам другого?

Они, придя к Иисусу, сказали: Иоанн Креститель послал нас к Тебе спросить: Ты ли Тот, Которому должно прийти, или другого ожидать нам?

А в это время Он многих исцелил от болезней и недугов и от злых духов, и многим слепым даровал зрение.

И сказал им Иисус в ответ: пойдите, скажите Иоанну, что́ вы видели и слышали: слепые прозревают, хромые ходят, прокаженные очищаются, глухие слышат, мертвые воскресают, нищие благовествуют;

и блажен, кто не соблазнится о Мне!

По отшествии же посланных Иоанном, начал говорить к народу об Иоанне: что́ смотреть ходили вы в пустыню? трость ли, ветром колеблемую?

Что́ же смотреть ходили вы? человека ли, одетого в мягкие одежды? Но одевающиеся пышно и роскошно живущие находятся при дворах царских.

Что́ же смотреть ходили вы? пророка ли? Да, говорю вам, и больше пророка.

Сей есть, о котором написано: вот, Я посылаю Ангела Моего пред лицом Твоим, который приготовит путь Твой пред Тобою.

Ибо говорю вам: из рожденных женами нет ни одного пророка больше Иоанна Крестителя; но меньший в Царствии Божием больше его.

И весь народ, слушавший Его, и мытари воздали славу Богу, крестившись крещением Иоанновым;

а фарисеи и законники отвергли волю Божию о себе, не крестившись от него.

[Зач. 32.] Тогда Господь сказал: с кем сравню людей рода сего? и кому они подобны?

Они подобны детям, которые сидят на улице, кличут друг друга и говорят: мы играли вам на свирели, и вы не плясали; мы пели вам плачевные песни, и вы не плакали.

Ибо пришел Иоанн Креститель: ни хлеба не ест, ни вина не пьет; и говорите: в нем бес.

Пришел Сын Человеческий: ест и пьет; и говорите: вот человек, который любит есть и пить вино, друг мытарям и грешникам.

И оправдана премудрость всеми чадами ее.

[Зач. 33.] Некто из фарисеев просил Его вкусить с ним пищи; и Он, войдя в дом фарисея, возлег.

И вот, женщина того города, которая была грешница, узнав, что Он возлежит в доме фарисея, принесла алавастровый сосуд с миром

и, став позади у ног Его и плача, начала обливать ноги Его слезами и отирать волосами головы своей, и целовала ноги Его, и мазала миром.

Видя это, фарисей, пригласивший Его, сказал сам в себе: если бы Он был пророк, то знал бы, кто и какая женщина прикасается к Нему, ибо она грешница.

Обратившись к нему, Иисус сказал: Симон! Я имею нечто сказать тебе. Он говорит: скажи, Учитель.

Иисус сказал: у одного заимодавца было два должника: один должен был пятьсот динариев, а другой пятьдесят,

но как они не имели чем заплатить, он простил обоим. Скажи же, который из них более возлюбит его?

Симон отвечал: думаю, тот, которому более простил. Он сказал ему: правильно ты рассудил.

И, обратившись к женщине, сказал Симону: видишь ли ты эту женщину? Я пришел в дом твой, и ты воды Мне на ноги не дал, а она слезами облила Мне ноги и волосами головы своей отёрла;

ты целования Мне не дал, а она, с тех пор как Я пришел, не перестает целовать у Меня ноги;

ты головы Мне маслом не помазал, а она миром помазала Мне ноги.

А потому сказываю тебе: прощаются грехи её многие за то, что она возлюбила много, а кому мало прощается, тот мало любит.

Ей же сказал: прощаются тебе грехи.

И возлежавшие с Ним начали говорить про себя: кто это, что и грехи прощает?

Он же сказал женщине: вера твоя спасла тебя, иди с миром.

1 Двенадцать посланы проповедовать и исцелять. 7 Служение Иисуса Христа вызывает недоумение Ирода. 10 Насыщение 5000. 18 Петр исповедует Иисуса Христом; предсказание Иисуса Христа о Своей смерти. Как можно потерять и сберечь жизнь. 27 Преображение Господне. 37 Исцеление бесноватого отрока. «Сын Человеческий будет предан». 49 Кто больше? «Кто не против вас»; «не губить… а спасать»; «не имеет, где приклонить голову»; «предоставь мертвецам погребать своих мертвецов»; «возложивший руку свою на плуг».

[Зач. 40.] Созвав же двенадцать, дал силу и власть над всеми бесами и врачевать от болезней,

и послал их проповедовать Царствие Божие и исцелять больных.

И сказал им: ничего не берите на дорогу: ни посоха, ни сумы́, ни хлеба, ни серебра, и не имейте по две одежды;

и в какой дом войдете, там оставайтесь и оттуда отправляйтесь в путь.

А если где не примут вас, то, выходя из того города, отрясите и прах от ног ваших во свидетельство на них.

Они пошли и проходили по селениям, благовествуя и исцеляя повсюду.

[Зач. 41.] Услышал Ирод четвертовластник о всём, что делал Иисус, и недоумевал: ибо одни говорили, что это Иоанн восстал из мертвых;

другие, что Илия явился, а иные, что один из древних пророков воскрес.

И сказал Ирод: Иоанна я обезглавил; кто же Этот, о Котором я слышу такое? И искал увидеть Его.

Апостолы, возвратившись, рассказали Ему, что́ они сделали; и Он, взяв их с Собою, удалился особо в пустое место, близ города, называемого Вифсаидою.

Но народ, узнав, пошел за Ним; и Он, приняв их, беседовал с ними о Царствии Божием и требовавших исцеления исцелял.

День же начал склоняться к вечеру. [Зач. 42.] И, приступив к Нему, двенадцать говорили Ему: отпусти народ, чтобы они пошли в окрестные селения и деревни ночевать и достали пищи; потому что мы здесь в пустом месте.

Но Он сказал им: вы дайте им есть. Они сказали: у нас нет более пяти хлебов и двух рыб; разве нам пойти купить пищи для всех сих людей?

Ибо их было около пяти тысяч человек. Но Он сказал ученикам Своим: рассадите их рядами по пятидесяти.

И сделали так, и рассадили всех.

Он же, взяв пять хлебов и две рыбы и воззрев на небо, благословил их, преломил и дал ученикам, чтобы раздать народу.

И ели, и насытились все; и оставшихся у них кусков набрано двенадцать коробов.

[Зач. 43.] В одно время, когда Он молился в уединенном месте, и ученики были с Ним, Он спросил их: за кого почитает Меня народ?

Они сказали в ответ: за Иоанна Крестителя, а иные за Илию; другие же говорят, что один из древних пророков воскрес.

Он же спросил их: а вы за кого почитаете Меня? Отвечал Петр: за Христа Божия.

Но Он строго приказал им никому не говорить о сем,

сказав, что Сыну Человеческому должно много пострадать, и быть отвержену старейшинами, первосвященниками и книжниками, и быть убиту, и в третий день воскреснуть.

[Зач. 44.] Ко всем же сказал: если кто хочет идти за Мною, отвергнись себя, и возьми крест свой, и следуй за Мною.

Ибо кто хочет душу свою сберечь, тот потеряет ее; а кто потеряет душу свою ради Меня, тот сбережет ее.

Ибо что пользы человеку приобрести весь мир, а себя самого погубить или повредить себе?

Ибо кто постыдится Меня и Моих слов, того Сын Человеческий постыдится, когда приидет во славе Своей и Отца и святых Ангелов.

Говорю же вам истинно: есть некоторые из стоящих здесь, которые не вкусят смерти, как уже увидят Царствие Божие.

[Зач. 45.] После сих слов, дней через восемь, взяв Петра, Иоанна и Иакова, взошел Он на гору помолиться.

И когда молился, вид лица Его изменился, и одежда Его сделалась белою, блистающею.

И вот, два мужа беседовали с Ним, которые были Моисей и Илия;

явившись во славе, они говорили об исходе Его, который Ему надлежало совершить в Иерусалиме.

Петр же и бывшие с ним отягчены были сном; но, пробудившись, увидели славу Его и двух мужей, стоявших с Ним.

И когда они отходили от Него, сказал Петр Иисусу: Наставник! хорошо нам здесь быть; сделаем три кущи: одну Тебе, одну Моисею и одну Илии, – не зная, что́ говорил.

Когда же он говорил это, явилось облако и осенило их; и устрашились, когда вошли в облако.

И был из облака глас, глаголющий: Сей есть Сын Мой Возлюбленный, Его слушайте.

Когда был глас сей, остался Иисус один. И они умолчали, и никому не говорили в те дни о том, что видели.

[Зач. 46.] В следующий же день, когда они сошли с горы, встретило Его много народа.

Вдруг некто из народа воскликнул: Учитель! умоляю Тебя взглянуть на сына моего, он один у меня:

его схватывает дух, и он внезапно вскрикивает, и терзает его, так что он испускает пену; и насилу отступает от него, измучив его.

Я просил учеников Твоих изгнать его, и они не могли.

Иисус же, отвечая, сказал: о, род неверный и развращенный! доколе буду с вами и буду терпеть вас? приведи сюда сына твоего.

Когда же тот еще шел, бес поверг его и стал бить; но Иисус запретил нечистому духу, и исцелил отрока, и отдал его отцу его.

И все удивлялись величию Божию. [Зач. 47.] Когда же все дивились всему, что творил Иисус, Он сказал ученикам Своим:

вложите вы себе в уши слова сии: Сын Человеческий будет предан в руки человеческие.

Но они не поняли сло́ва сего, и оно было закрыто от них, так что они не постигли его, а спросить Его о сем слове боялись.

Пришла же им мысль: кто бы из них был больше?

Иисус же, видя помышление сердца их, взяв дитя, поставил его пред Собою

и сказал им: кто примет сие дитя во имя Мое, тот Меня принимает; а кто примет Меня, тот принимает Пославшего Меня; ибо кто из вас меньше всех, тот будет велик.

[Зач. 48.] При сем Иоанн сказал: Наставник! мы видели человека, именем Твоим изгоняющего бесов, и запретили ему, потому что он не ходит с нами.

Иисус сказал ему: не запрещайте, ибо кто не против вас, тот за вас.

Когда же приближались дни взятия Его от мира, Он восхотел идти в Иерусалим;

и послал вестников пред лицом Своим; и они пошли и вошли в селение Самарянское; чтобы приготовить для Него;

но там не приняли Его, потому что Он имел вид путешествующего в Иерусалим.

Видя то́, ученики Его, Иаков и Иоанн, сказали: Господи! хочешь ли, мы скажем, чтобы огонь сошел с неба и истребил их, как и Илия сделал?

Но Он, обратившись к ним, запретил им и сказал: не знаете, какого вы духа;

ибо Сын Человеческий пришел не губить души человеческие, а спасать. И пошли в другое селение.

[Зач. 49.] Случилось, что когда они были в пути, некто сказал Ему: Господи! я пойду за Тобою, куда бы Ты ни пошел.

Иисус сказал ему: лисицы имеют норы, и птицы небесные – гнезда; а Сын Человеческий не имеет, где приклонить голову.

А другому сказал: следуй за Мною. Тот сказал: Господи! позволь мне прежде пойти и похоронить отца моего.

Но Иисус сказал ему: предоставь мертвым погребать своих мертвецов, а ты иди, благовествуй Царствие Божие.

Еще другой сказал: я пойду за Тобою, Господи! но прежде позволь мне проститься с домашними моими.

Но Иисус сказал ему: никто, возложивший руку свою на плуг и озирающийся назад, не благонадежен для Царствия Божия.

1 Как молиться? «Отче наш»; «просите, и дано будет вам». 14 Силою веельзевула или перстом Божиим? Сильнейший победит сильного. Выметенный дом. 27 Блаженны слышащие и соблюдающие. Знамение Ионы. «Больше Соломона». 33 Светильник тела; свет и тьма. 42 «Горе» фарисеям; законники, их ненависть к Иисусу Христу.

[Зач. 55.] Случилось, что когда Он в одном месте молился, и перестал, один из учеников Его сказал Ему: Господи! научи нас молиться, как и Иоанн научил учеников своих.

Он сказал им: когда мо́литесь, говорите: Отче наш, сущий на небесах! да святится имя Твое; да приидет Царствие Твое; да будет воля Твоя и на земле, как на небе;

хлеб наш насущный подавай нам на каждый день;

и прости нам грехи наши, ибо и мы прощаем всякому должнику нашему; и не введи нас в искушение, но избавь нас от лукавого.

И сказал им: положим, что кто-нибудь из вас, имея друга, придёт к нему в полночь и скажет ему: друг! дай мне взаймы три хлеба,

ибо друг мой с дороги зашел ко мне, и мне нечего предложить ему;

а тот изнутри скажет ему в ответ: не беспокой меня, двери уже заперты, и дети мои со мною на постели; не могу встать и дать тебе.

Если, говорю вам, он не встанет и не даст ему по дружбе с ним, то по неотступности его, встав, даст ему, сколько просит.

[Зач. 56.] И Я скажу вам: проси́те, и дано будет вам; ищите, и найдете; стучите, и отворят вам,

ибо всякий просящий получает, и ищущий находит, и стучащему отворят.

Какой из вас отец, когда сын попросит у него хлеба, подаст ему камень? или, когда попросит рыбы, подаст ему змею вместо рыбы?

Или, если попросит яйца, подаст ему скорпиона?

Итак, если вы, будучи злы, умеете даяния благие давать детям вашим, тем более Отец Небесный даст Духа Святого просящим у Него.

[Зач. 57.] Однажды изгнал Он беса, который был нем; и когда бес вышел, немой стал говорить; и народ удивился.

Некоторые же из них говорили: Он изгоняет бесов силою веельзевула, князя бесовского.

А другие, искушая, требовали от Него знамения с неба.

Но Он, зная помышления их, сказал им: всякое царство, разделившееся само в себе, опустеет, и дом, разделившийся сам в себе, падет;

если же и сатана разделится сам в себе, то ка́к устоит царство его? а вы говорите, что Я силою веельзевула изгоняю бесов;

и если Я силою веельзевула изгоняю бесов, то сыновья ваши чьею силою изгоняют их? Посему они будут вам судьями.

Если же Я перстом Божиим изгоняю бесов, то, конечно, достигло до вас Царствие Божие.

Когда сильный с оружием охраняет свой дом, тогда в безопасности его имение;

когда же сильнейший его нападет на него и победит его, тогда возьмет всё оружие его, на которое он надеялся, и разделит похищенное у него.

[Зач. 58.] Кто не со Мною, тот против Меня; и кто не собирает со Мною, тот расточает.

Когда нечистый дух выйдет из человека, то ходит по безводным местам, ища покоя, и, не находя, говорит: возвращусь в дом мой, откуда вышел;

и, придя, находит его выметенным и убранным;

тогда идет и берет с собою семь других духов, злейших себя, и, войдя, живут там, – и бывает для человека того последнее хуже первого.

Когда же Он говорил это, одна женщина, возвысив голос из народа, сказала Ему: блаженно чрево, носившее Тебя, и сосцы, Тебя питавшие!

А Он сказал: блаженны слышащие слово Божие и соблюдающие его.

[Зач. 59.] Когда же народ стал сходиться во множестве, Он начал говорить: род сей лукав, он ищет знамения, и знамение не дастся ему, кроме знамения Ионы пророка;

ибо ка́к Иона был знамением для Ниневитян, та́к будет и Сын Человеческий для рода сего.

Царица южная восстанет на суд с людьми рода сего и осудит их, ибо она приходила от пределов земли послушать мудрости Соломоновой; и вот, здесь больше Соломона.

Ниневитяне восстанут на суд с родом сим и осудят его, ибо они покаялись от проповеди Иониной, и вот, здесь больше Ионы.

Никто, зажегши свечу, не ставит ее в сокровенном месте, ни под сосудом, но на подсвечнике, чтобы входящие видели свет.

[Зач. 60.] Светильник тела есть око; итак, если око твое будет чисто, то и все тело твое будет светло; а если оно будет худо, то и тело твое будет темно.

Итак, смотри: свет, который в тебе, не есть ли тьма?

Если же тело твое всё светло и не имеет ни одной темной части, то будет светло всё та́к, как бы светильник освещал тебя сиянием.

Когда Он говорил это, один фарисей просил Его к себе обедать. Он пришел и возлег.

Фарисей же удивился, увидев, что Он не умыл рук перед обедом.

Но Господь сказал ему: ныне вы, фарисеи, внешность чаши и блюда очищаете, а внутренность ваша исполнена хищения и лукавства.

Неразумные! не Тот же ли, Кто сотворил внешнее, сотворил и внутреннее?

Подавайте лучше милостыню из того, что́ у вас есть, тогда всё будет у вас чисто.

[Зач. 61.] Но горе вам, фарисеям, что даете десятину с мяты, руты и всяких овощей, и нерадите о суде и любви Божией: сие надлежало делать, и того не оставлять.

Горе вам, фарисеям, что любите председания в синагогах и приветствия в народных собраниях.

Горе вам, книжники и фарисеи, лицемеры, что вы – как гробы скрытые, над которыми люди ходят и не знают того.

На это некто из законников сказал Ему: Учитель! говоря это, Ты и нас обижаешь.

Но Он сказал: и вам, законникам, горе, что налагаете на людей бремена неудобоносимые, а сами и одним перстом своим не дотрагиваетесь до них.

[Зач. 62.] Горе вам, что строите гробницы пророкам, которых избили отцы ваши:

сим вы свидетельствуете о делах отцов ваших и соглашаетесь с ними, ибо они избили пророков, а вы строите им гробницы.

Потому и премудрость Божия сказала: пошлю к ним пророков и апостолов, и из них одних убьют, а других изгонят,

да взыщется от рода сего кровь всех пророков, пролитая от создания мира,

от крови Авеля до крови Захарии, убитого между жертвенником и храмом. Ей, говорю вам, взыщется от рода сего.

Горе вам, законникам, что вы взяли ключ разумения: сами не вошли, и входящим воспрепятствовали.

Когда Он говорил им это, книжники и фарисеи начали сильно приступать к Нему, вынуждая у Него ответы на многое,

подыскиваясь под Него и стараясь уловить что-нибудь из уст Его, чтобы обвинить Его.

1 Сокровенное будет открыто; кого бояться? Малые птицы не забыты; исповедание и отвержение Иисуса Христа. 13 Против любостяжания; притча о безумном богаче. 22 «Не заботьтесь»; «посмотрите на лилии»; «ищите Царствия Божия». 35 Бодрствуйте; верный домоправитель. 49 Разделение в доме и грядущий суд.

Между тем, когда собрались тысячи народа, так что теснили друг друга, Он начал говорить сперва ученикам Своим: берегитесь закваски фарисейской, которая есть лицемерие.

[Зач. 63.] Нет ничего сокровенного, что не открылось бы, и тайного, чего не узнали бы.

Посему, что́ вы сказали в темноте, то́ услышится во свете; и что́ говорили на ухо внутри дома, то́ будет провозглашено на кровлях.

Говорю же вам, друзьям Моим: не бойтесь убивающих тело и потом не могущих ничего более сделать;

но скажу вам, кого бояться: бойтесь Того, Кто, по убиении, может ввергнуть в геенну: ей, говорю вам, Того бойтесь.

Не пять ли малых птиц продаются за два ассария? и ни одна из них не забыта у Бога.

А у вас и волосы на голове все сочтены. Итак, не бойтесь: вы дороже многих малых птиц.

[Зач. 64.] Сказываю же вам: всякого, кто исповедает Меня пред человеками, и Сын Человеческий исповедает пред Ангелами Божиими;

а кто отвергнется Меня пред человеками, тот отвержен будет пред Ангелами Божиими.

И всякому, кто скажет слово на Сына Человеческого, прощено будет; а кто скажет хулу на Святого Духа, тому не простится.

Когда же приведут вас в синагоги, к начальствам и властям, не заботьтесь, ка́к или что́ отвечать, или что́ говорить,

ибо Святой Дух научит вас в тот час, что́ должно говорить.

[Зач. 65.] Некто из народа сказал Ему: Учитель! скажи брату моему, чтобы он разделил со мною наследство.

Он же сказал человеку тому: кто поставил Меня судить или делить вас?

При этом сказал им: смотрите, берегитесь любостяжания, ибо жизнь человека не зависит от изобилия его имения.

[Зач. 66.] И сказал им притчу: у одного богатого человека был хороший урожай в поле;

и он рассуждал сам с собою: что мне делать? некуда мне собрать плодов моих?

И сказал: вот что сделаю: сломаю житницы мои и построю бо́льшие, и соберу туда весь хлеб мой и всё добро мое,

и скажу душе моей: душа! много добра лежит у тебя на многие годы: покойся, ешь, пей, веселись.

Но Бог сказал ему: безумный! в сию ночь душу твою возьмут у тебя; кому же достанется то, что ты заготовил?

Так бывает с тем, кто собирает сокровища для себя, а не в Бога богатеет.

И сказал ученикам Своим: посему говорю вам, – не заботьтесь для души вашей, что вам есть, ни для тела, во что одеться:

душа больше пищи, и тело – одежды.

Посмотрите на воронов: они не сеют, не жнут; нет у них ни хранилищ, ни житниц, и Бог питает их; сколько же вы лучше птиц?

Да и кто из вас, заботясь, может прибавить себе роста хотя на один локоть?

Итак, если и малейшего сделать не можете, что́ заботитесь о прочем?

Посмотрите на лилии, как они растут: не трудятся, не прядут; но говорю вам, что и Соломон во всей славе своей не одевался так, как всякая из них.

Если же траву на поле, которая сегодня есть, а завтра будет брошена в печь, Бог так одевает, то кольми паче вас, маловеры!

Итак, не ищите, что́ вам есть, или что́ пить, и не беспокойтесь,

потому что всего этого ищут люди мира сего; ваш же Отец знает, что вы имеете нужду в том;

наипаче ищите Царствия Божия, и это всё приложится вам.

[Зач. 67.] Не бойся, малое стадо! ибо Отец ваш благоволил дать вам Царство.

Продавайте имения ваши и давайте милостыню. Приготовляйте себе влагалища не ветшающие, сокровище неоскудевающее на небесах, куда вор не приближается и где моль не съедает,

ибо где сокровище ваше, там и сердце ваше будет.

Да будут чресла ваши препоясаны и светильники горящи.

И вы будьте подобны людям, ожидающим возвращения господина своего с брака, дабы, когда придёт и постучит, тотчас отворить ему.

Блаженны рабы те, которых господин, придя, найдёт бодрствующими; истинно говорю вам, он препояшется и посадит их, и, подходя, станет служить им.

И если придет во вторую стражу, и в третью стражу придет, и найдет их так, то блаженны рабы те.

Вы знаете, что если бы ведал хозяин дома, в который час придет вор, то бодрствовал бы и не допустил бы подкопать дом свой.

Будьте же и вы готовы, ибо, в который час не думаете, приидет Сын Человеческий.

Тогда сказал Ему Петр: Господи! к нам ли притчу сию говоришь, или и ко всем?

Господь же сказал: [Зач. 68.] кто́ верный и благоразумный домоправитель, которого господин поставил над слугами своими раздавать им в своё время меру хлеба?

Блажен раб тот, которого господин его, придя, найдет поступающим так.

Истинно говорю вам, что над всем имением своим поставит его.

Если же раб тот скажет в сердце своем: не скоро придет господин мой, и начнет бить слуг и служанок, есть и пить и напиваться, –

то придет господин раба того в день, в который он не ожидает, и в час, в который не думает, и рассечет его, и подвергнет его одной участи с неверными.

Раб же тот, который знал волю господина своего, и не был готов, и не делал по воле его, бит будет много;

а который не знал, и сделал достойное наказания, бит будет меньше. [Зач. 69.] И от всякого, кому дано много, много и потребуется, и кому много вверено, с того больше взыщут.

Огонь пришел Я низвести на землю, и как желал бы, чтобы он уже возгорелся!

Крещением должен Я креститься; и как Я томлюсь, пока сие совершится!

Думаете ли вы, что Я пришел дать мир земле? Нет, говорю вам, но разделение;

ибо отныне пятеро в одном доме станут разделяться, трое против двух, и двое против трех:

отец будет против сына, и сын против отца; мать против дочери, и дочь против матери; свекровь против невестки своей, и невестка против свекрови своей.

Сказал же и народу: когда вы видите облако, поднимающееся с запада, тотчас говорите: дождь будет, и бывает так;

и когда дует южный ветер, говорите: зной будет, и бывает.

Лицемеры! лицо земли и неба распознавать умеете, как же времени сего не узнаете?

Зачем же вы и по самим себе не судите, чему быть должно?

Когда ты идешь с соперником своим к начальству, то на дороге постарайся освободиться от него, чтобы он не привел тебя к судье, а судья не отдал тебя истязателю, а истязатель не вверг тебя в темницу.

Сказываю тебе: не выйдешь оттуда, пока не отдашь и последней полушки.

1 О соблазнах, прощении, вере и послушании. 11 Десять прокаженных. 20 «В тот день, когда Сын Человеческий явится».

Сказал также Иисус ученикам: невозможно не прийти соблазнам, но горе тому, через кого они приходят;

лучше было бы ему, если бы мельничный жернов повесили ему на шею и бросили его в море, нежели чтобы он соблазнил одного из малых сих.

[Зач. 84.] Наблюдайте за собою. Если же согрешит против тебя брат твой, выговори ему; и если покается, прости ему;

и если семь раз в день согрешит против тебя и семь раз в день обратится, и скажет: каюсь, – прости ему.

И сказали апостолы Господу: умножь в нас веру.

Господь сказал: если бы вы имели веру с зерно горчичное и сказали смоковнице сей: исторгнись и пересадись в море, то она послушалась бы вас.

Кто из вас, имея раба па́шущего или пасущего, по возвращении его с поля, скажет ему: пойди скорее, садись за стол?

Напротив, не скажет ли ему: приготовь мне поужинать и, подпоясавшись, служи мне, пока буду есть и пить, и потом ешь и пей сам?

Станет ли он благодарить раба сего за то, что он исполнил приказание? Не думаю.

Так и вы, когда исполните всё повеленное вам, говорите: мы рабы ничего не стоящие, потому что сделали, что́ должны были сделать.

Идя в Иерусалим, Он проходил между Самариею и Галилеею.

[Зач. 85.] И когда входил Он в одно селение, встретили Его десять человек прокаженных, которые остановились вдали

и громким голосом говорили: Иисус Наставник! помилуй нас.

Увидев их, Он сказал им: пойдите, покажитесь священникам. И когда они шли, очистились.

Один же из них, видя, что исцелен, возвратился, громким голосом прославляя Бога,

и пал ниц к ногам Его, благодаря Его; и это был Самарянин.

Тогда Иисус сказал: не десять ли очистились? где же девять?

как они не возвратились воздать славу Богу, кроме сего иноплеменника?

И сказал ему: встань, иди; вера твоя спасла тебя.

[Зач. 86.] Быв же спрошен фарисеями, когда придет Царствие Божие, отвечал им: не придет Царствие Божие приметным образом,

и не скажут: вот, оно здесь, или: вот, там. Ибо вот, Царствие Божие внутрь вас есть.

Сказал также ученикам: придут дни, когда пожелаете видеть хотя один из дней Сына Человеческого, и не увидите;

и скажут вам: вот, здесь, или: вот, там, – не ходите и не гоняйтесь,

ибо, как молния, сверкнувшая от одного края неба, блистает до другого края неба, так будет Сын Человеческий в день Свой.

Но прежде надлежит Ему много пострадать и быть отвержену родом сим.

[Зач. 87.] И как было во дни Ноя, так будет и во дни Сына Человеческого:

ели, пили, женились, выходили замуж, до того дня, как вошел Ной в ковчег, и пришел потоп и погубил всех.

Та́к же, ка́к было и во дни Лота: ели, пили, покупали, продавали, садили, строили;

но в день, в который Лот вышел из Содома, пролился с неба дождь огненный и серный и истребил всех;

так будет и в тот день, когда Сын Человеческий явится.

В тот день, кто будет на кровле, а вещи его в доме, тот не сходи взять их; и кто будет на поле, также не обращайся назад.

Вспоминайте жену Лотову.

Кто станет сберегать душу свою, тот погубит ее; а кто погубит ее, тот оживит ее.

Сказываю вам: в ту ночь будут двое на одной постели: один возьмется, а другой оставится;

две будут молоть вместе: одна возьмется, а другая оставится;

двое будут на поле: один возьмется, а другой оставится.

На это сказали Ему: где, Господи? Он же сказал им: где труп, там соберутся и орлы.

1 Притча о неправедном судье; молитва фарисея и мытаря. 15 «Пустите детей приходить ко Мне». 18 Вечная жизнь; вопрос богатого начальника. 31 Предсказание Иисуса о Его смерти. 35 Исцеление слепого.

Сказал также им притчу о том, что должно всегда молиться и не унывать,

говоря: [Зач. 88.] в одном городе был судья, который Бога не боялся и людей не стыдился.

В том же городе была одна вдова, и она, приходя к нему, говорила: защити меня от соперника моего.

Но он долгое время не хотел. А после сказал сам в себе: хотя я и Бога не боюсь и людей не стыжусь,

но, как эта вдова не дает мне покоя, защищу ее, чтобы она не приходила больше докучать мне.

И сказал Господь: слышите, что говорит судья неправедный?

Бог ли не защитит избранных Своих, вопиющих к Нему день и ночь, хотя и медлит защищать их?

сказываю вам, что подаст им защиту вскоре. Но Сын Человеческий, придя, найдет ли веру на земле?

Сказал также к некоторым, которые уверены были о себе, что они праведны, и уничижали других, следующую притчу:

[Зач. 89.] два человека вошли в храм помолиться: один фарисей, а другой мытарь.

Фарисей, став, молился сам в себе так: Боже! благодарю Тебя, что я не таков, как прочие люди, грабители, обидчики, прелюбодеи, или как этот мытарь:

пощусь два раза в неделю, даю десятую часть из всего, что́ приобретаю.

Мытарь же, стоя вдали, не смел даже поднять глаз на небо; но, ударяя себя в грудь, говорил: Боже! будь милостив ко мне грешнику!

Сказываю вам, что сей пошел оправданным в дом свой более, нежели тот: ибо всякий, возвышающий сам себя, унижен будет, а унижающий себя возвысится.

[Зач. 90.] Приносили к Нему и младенцев, чтобы Он прикоснулся к ним; ученики же, видя то, возбраняли им.

Но Иисус, подозвав их, сказал: пустите детей приходить ко Мне и не возбраняйте им, ибо таковых есть Царствие Божие.

Истинно говорю вам: кто не примет Царствия Божия, как дитя, тот не войдет в него.

[Зач. 91.] И спросил Его некто из начальствующих: Учитель благой! что мне делать, чтобы наследовать жизнь вечную?

Иисус сказал ему: что ты называешь Меня благим? никто не благ, как только один Бог;

знаешь заповеди: не прелюбодействуй, не убивай, не кради, не лжесвидетельствуй, почитай отца твоего и матерь твою.

Он же сказал: все это сохранил я от юности моей.

Услышав это, Иисус сказал ему: еще одного недостает тебе: все, что имеешь, продай и раздай нищим, и будешь иметь сокровище на небесах, и приходи, следуй за Мною.

Он же, услышав сие, опечалился, потому что был очень богат.

Иисус, видя, что он опечалился, сказал: как трудно имеющим богатство войти в Царствие Божие!

ибо удобнее верблюду пройти сквозь игольные уши, нежели богатому войти в Царствие Божие.

Слышавшие сие сказали: кто же может спастись?

Но Он сказал: невозможное человекам возможно Богу.

Петр же сказал: вот, мы оставили все и последовали за Тобою.

Он сказал им: истинно говорю вам: нет никого, кто оставил бы дом, или родителей, или братьев, или сестер, или жену, или детей для Царствия Божия,

и не получил бы гораздо более в сие время, и в век будущий жизни вечной.

[Зач. 92.] Отозвав же двенадцать учеников Своих, сказал им: вот, мы восходим в Иерусалим, и совершится все, написанное через пророков о Сыне Человеческом,

ибо предадут Его язычникам, и поругаются над Ним, и оскорбят Его, и оплюют Его,

и будут бить, и убьют Его: и в третий день воскреснет.

Но они ничего из этого не поняли; слова сии были для них сокровенны, и они не разумели сказанного.

[Зач. 93.] Когда же подходил Он к Иерихону, один слепой сидел у дороги, прося милостыни,

и, услышав, что мимо него проходит народ, спросил: что это такое?

Ему сказали, что Иисус Назорей идет.

Тогда он закричал: Иисус, Сын Давидов! помилуй меня.

Шедшие впереди заставляли его молчать; но он еще громче кричал: Сын Давидов! помилуй меня.

Иисус, остановившись, велел привести его к Себе: и, когда тот подошел к Нему, спросил его:

чего ты хочешь от Меня? Он сказал: Господи! чтобы мне прозреть.

Иисус сказал ему: прозри! вера твоя спасла тебя.

И он тотчас прозрел и пошел за Ним, славя Бога; и весь народ, видя это, воздал хвалу Богу.

1 Спасение мытаря Закхея. 11 Притча о минах. 28 Вход Господень в Иерусалим; прославление Его толпою. 41 Плач об Иерусалиме; 45 изгнание из храма продающих и покупающих.

[Зач. 94.] Потом Иисус вошел в Иерихон и проходил через него.

И вот, некто, именем Закхей, начальник мытарей и человек богатый,

искал видеть Иисуса, кто Он, но не мог за народом, потому что мал был ростом,

и, забежав вперед, взлез на смоковницу, чтобы увидеть Его, потому что Ему надлежало проходить мимо нее.

Иисус, когда пришел на это место, взглянув, увидел его и сказал ему: Закхей! сойди скорее, ибо сегодня надобно Мне быть у тебя в доме.

И он поспешно сошел и принял Его с радостью.

И все, видя то, начали роптать, и говорили, что Он зашел к грешному человеку;

Закхей же, став, сказал Господу: Господи! половину имения моего я отдам нищим, и, если кого чем обидел, воздам вчетверо.

Иисус сказал ему: ныне пришло спасение дому сему, потому что и он сын Авраама,

ибо Сын Человеческий пришел взыскать и спасти погибшее.

Когда же они слушали это, присовокупил притчу: ибо Он был близ Иерусалима, и они думали, что скоро должно открыться Царствие Божие.

Итак, сказал: [Зач. 95.] некоторый человек высокого рода отправлялся в дальнюю страну, чтобы получить себе царство и возвратиться;

призвав же десять рабов своих, дал им десять мин* и сказал им: употребляйте их в оборот, пока я возвращусь. //*Фунтов серебра.

Но граждане ненавидели его и отправили вслед за ним посольство, сказав: не хотим, чтобы он царствовал над нами.

И когда возвратился, получив царство, велел призвать к себе рабов тех, которым дал серебро, чтобы узнать, кто что приобрел.

Пришел первый и сказал: господин! мина твоя принесла десять мин.

И сказал ему: хорошо, добрый раб! за то, что ты в малом был верен, возьми в управление десять городов.

Пришел второй и сказал: господин! мина твоя принесла пять мин.

Сказал и этому: и ты будь над пятью городами.

Пришел третий и сказал: господин! вот твоя мина, которую я хранил, завернув в платок,

ибо я боялся тебя, потому что ты человек жестокий: берешь, чего не клал, и жнешь, чего не сеял.

Господин сказал ему: твоими устами буду судить тебя, лукавый раб! ты знал, что я человек жестокий, беру, чего не клал, и жну, чего не сеял;

для чего же ты не отдал серебра моего в оборот, чтобы я, придя, получил его с прибылью?

И сказал предстоящим: возьмите у него мину и дайте имеющему десять мин.

И сказали ему: господин! у него есть десять мин.

Сказываю вам, что всякому имеющему дано будет, а у неимеющего отнимется и то, что имеет;

врагов же моих тех, которые не хотели, чтобы я царствовал над ними, приведите сюда и избейте предо мною.

Сказав это, Он пошел далее, восходя в Иерусалим.

[Зач. 96.] И когда приблизился к Виффагии и Вифании, к горе, называемой Елеонскою, послал двух учеников Своих,

сказав: пойдите в противолежащее селение; войдя в него, найдете молодого осла привязанного, на которого никто из людей никогда не садился; отвязав его, приведите;

и если кто спросит вас: зачем отвязываете? скажите ему так: он надобен Господу.

Посланные пошли и нашли, как Он сказал им.

Когда же они отвязывали молодого осла, хозяева его сказали им: зачем отвязываете осленка?

Они отвечали: он надобен Господу.

И привели его к Иисусу, и, накинув одежды свои на осленка, посадили на него Иисуса.

И, когда Он ехал, постилали одежды свои по дороге.

[Зач. 97.] А когда Он приблизился к спуску с горы Елеонской, все множество учеников начало в радости велегласно славить Бога за все чудеса, какие видели они,

говоря: благословен Царь, грядущий во имя Господне! мир на небесах и слава в вышних!

И некоторые фарисеи из среды народа сказали Ему: Учитель! запрети ученикам Твоим.

Но Он сказал им в ответ: сказываю вам, что если они умолкнут, то камни возопиют.

И когда приблизился к городу, то, смотря на него, заплакал о нем

и сказал: о, если бы и ты хотя в сей твой день узнал, что служит к миру твоему! Но это сокрыто ныне от глаз твоих,

ибо придут на тебя дни, когда враги твои обложат тебя окопами и окружат тебя, и стеснят тебя отовсюду,

и разорят тебя, и побьют детей твоих в тебе, и не оставят в тебе камня на камне за то́, что ты не узнал времени посещения твоего.

[Зач. 98.] И, войдя в храм, начал выгонять продающих в нем и покупающих,

говоря им: написано: дом Мой есть дом молитвы, а вы сделали его вертепом разбойников.

И учил каждый день в храме. Первосвященники же и книжники и старейшины народа искали погубить Его,

и не находили, что бы сделать с Ним; потому что весь народ неотступно слушал Его.

1 Две лепты вдовы и похвала ей. 5 Предсказание о разрушении Иерусалима; знамения и ужасы. 34 «Смотрите за собою». 37 Последнее поучение в храме.

Взглянув же, Он увидел богатых, клавших дары свои в сокровищницу;

увидел также и бедную вдову, положившую туда две лепты,

и сказал: истинно говорю вам, что эта бедная вдова больше всех положила;

ибо все те от избытка своего положили в дар Богу, а она от скудости своей положила все пропитание свое, какое имела.

[Зач. 104.] И когда некоторые говорили о храме, что он украшен дорогими камнями и вкладами, Он сказал:

придут дни, в которые из того, что вы здесь видите, не останется камня на камне; все будет разрушено.

И спросили Его: Учитель! когда же это будет? и какой признак, когда это должно произойти?

[Зач. 105.] Он сказал: берегитесь, чтобы вас не ввели в заблуждение, ибо многие придут под именем Моим, говоря, что это Я; и это время близко: не ходите вслед их.

Когда же услышите о войнах и смятениях, не ужасайтесь, ибо этому надлежит быть прежде; но не тотчас конец.

Тогда сказал им: восстанет народ на народ, и царство на царство;

будут большие землетрясения по местам, и глады, и моры, и ужасные явления, и великие знамения с неба.

[Зач. 106.] Прежде же всего того возложат на вас руки и будут гнать вас, предавая в синагоги и в темницы, и поведут пред царей и правителей за имя Мое;

будет же это вам для свидетельства.

Итак, положите себе на сердце не обдумывать заранее, что отвечать,

ибо Я дам вам уста и премудрость, которой не возмогут противоречить ни противостоять все, противящиеся вам.

Преданы также будете и родителями, и братьями, и родственниками, и друзьями, и некоторых из вас умертвят;

и будете ненавидимы всеми за имя Мое,

но и волос с головы вашей не пропадет, –

терпением вашим спасайте души ваши.

Когда же увидите Иерусалим, окруженный войсками, тогда знайте, что приблизилось запустение его:

тогда находящиеся в Иудее да бегут в горы; и кто в городе, выходи из него; и кто в окрестностях, не входи в него,

потому что это дни отмщения, да исполнится все написанное.

Горе же беременным и питающим сосцами в те дни; ибо великое будет бедствие на земле и гнев на народ сей:

и падут от острия меча, и отведутся в плен во все народы; и Иерусалим будет попираем язычниками, доколе не окончатся времена язычников.

И будут знамения в солнце и луне и звездах, а на земле уныние народов и недоумение; и море восшумит и возмутится;

люди будут издыхать от страха и ожидания бедствий, грядущих на вселенную, ибо силы небесные поколеблются,

и тогда увидят Сына Человеческого, грядущего на облаке с силою и славою великою.

[Зач. 107.] Когда же начнет это сбываться, тогда восклонитесь и поднимите головы ваши, потому что приближается избавление ваше.

И сказал им притчу: посмотрите на смоковницу и на все деревья:

когда они уже распускаются, то, видя это, знаете сами, что уже близко лето.

Так, и когда вы увидите то сбывающимся, знайте, что близко Царствие Божие.

Истинно говорю вам: не прейдет род сей, как все это будет;

небо и земля прейдут, но слова Мои не прейдут.

Смотрите же за собою, чтобы сердца ваши не отягчались объядением и пьянством и заботами житейскими, и чтобы день тот не постиг вас внезапно,

ибо он, как сеть, найдет на всех живущих по всему лицу земному;

итак, бодрствуйте на всякое время и молитесь, да сподобитесь избежать всех сих будущих бедствий и предстать пред Сына Человеческого.

[Зач. 108.] Днем Он учил в храме, а ночи, выходя, проводил на горе, называемой Елеонскою.

И весь народ с утра приходил к Нему в храм слушать Его.

1 Замысел Иуды о предательстве. 7 Последняя вечеря; хлеб и вино. 24 Кто больше? 31 Предсказание об отречении Петра. 35 Два меча. 39 Борение в Гефсимании. 47 Иисус Христос предан и отведен в дом первосвященника. 55 Отречение Петра; Иисус Христос пред Синедрионом.

Приближался праздник опресноков, называемый Пасхою,

и искали первосвященники и книжники, как бы погубить Его, потому что боялись народа.

Вошел же сатана в Иуду, прозванного Искариотом, одного из числа двенадцати,

и он пошел, и говорил с первосвященниками и начальниками, как Его предать им.

Они обрадовались и согласились дать ему денег;

и он обещал, и искал удобного времени, чтобы предать Его им не при народе.

Настал же день опресноков, в который надлежало заколать пасхального агнца,

и послал Иисус Петра и Иоанна, сказав: пойдите, приготовьте нам есть пасху.

Они же сказали Ему: где велишь нам приготовить?

Он сказал им: вот, при входе вашем в город, встретится с вами человек, несущий кувшин воды; последуйте за ним в дом, в который войдет он,

и скажите хозяину дома: Учитель говорит тебе: где комната, в которой бы Мне есть пасху с учениками Моими?

И он покажет вам горницу большую устланную; там приготовьте.

Они пошли, и нашли, как сказал им, и приготовили пасху.

И когда настал час, Он возлег, и двенадцать апостолов с Ним,

и сказал им: очень желал Я есть с вами сию пасху прежде Моего страдания,

ибо сказываю вам, что уже не буду есть ее, пока она не совершится в Царствии Божием.

И, взяв чашу и благодарив, сказал: приимите ее и разделите между собою,

ибо сказываю вам, что не буду пить от плода виноградного, доколе не придет Царствие Божие.

И, взяв хлеб и благодарив, преломил и подал им, говоря: сие есть Тело Мое, которое за вас предается; сие творите в Мое воспоминание.

Также и чашу после вечери, говоря: сия чаша есть Новый Завет в Моей Крови, которая за вас проливается.

И вот, рука предающего Меня со Мною за столом;

впрочем, Сын Человеческий идет по предназначению, но горе тому человеку, которым Он предается.

И они начали спрашивать друг друга, кто бы из них был, который это сделает.

Был же и спор между ними, кто из них должен почитаться бо́льшим.

Он же сказал им: цари господствуют над народами, и владеющие ими благодетелями называются,

а вы не так: но кто из вас больше, будь как меньший, и начальствующий – как служащий.

Ибо кто больше: возлежащий, или служащий? не возлежащий ли? А Я посреди вас, как служащий.

Но вы пребыли со Мною в напастях Моих,

и Я завещаваю вам, как завещал Мне Отец Мой, Царство,

да ядите и пиете за трапезою Моею в Царстве Моем, и сядете на престолах судить двенадцать колен Израилевых.

И сказал Господь: Симон! Симон! се, сатана просил, чтобы сеять вас как пшеницу,

но Я молился о тебе, чтобы не оскудела вера твоя; и ты некогда, обратившись, утверди братьев твоих.

Он отвечал Ему: Господи! с Тобою я готов и в темницу и на смерть идти.

Но Он сказал: говорю тебе, Петр, не пропоет петух сегодня, как ты трижды отречешься, что не знаешь Меня.

И сказал им: когда Я посылал вас без мешка и без сумы́ и без обуви, имели ли вы в чем недостаток? Они отвечали: ни в чем.

Тогда Он сказал им: но теперь, кто имеет мешок, тот возьми его, также и суму́; а у кого нет, продай одежду свою и купи меч;

ибо сказываю вам, что должно исполниться на Мне и сему написанному: и к злодеям причтен. Ибо то, что о Мне, приходит к концу.

Они сказали: Господи! вот, здесь два меча. Он сказал им: довольно.

[Зач. 109.] И, выйдя, пошел по обыкновению на гору Елеонскую, за Ним последовали и ученики Его.

Придя же на место, сказал им: молитесь, чтобы не впасть в искушение.

И Сам отошел от них на вержение камня, и, преклонив колени, молился,

говоря: Отче! о, если бы Ты благоволил пронести чашу сию мимо Меня! впрочем не Моя воля, но Твоя да будет.

Явился же Ему Ангел с небес и укреплял Его.

И, находясь в борении, прилежнее молился, и был пот Его, как капли крови, падающие на землю.

Встав от молитвы, Он пришел к ученикам, и нашел их спящими от печали

и сказал им: что вы спите? встаньте и молитесь, чтобы не впасть в искушение.

Когда Он еще говорил это, появился народ, а впереди его шел один из двенадцати, называемый Иуда, и он подошел к Иисусу, чтобы поцеловать Его. Ибо он такой им дал знак: Кого я поцелую, Тот и есть.

Иисус же сказал ему: Иуда! целованием ли предаешь Сына Человеческого?

Бывшие же с Ним, видя, к чему идет дело, сказали Ему: Господи! не ударить ли нам мечом?

И один из них ударил раба первосвященникова, и отсек ему правое ухо.

Тогда Иисус сказал: оставьте, довольно. И, коснувшись уха его, исцелил его.

Первосвященникам же и начальникам храма и старейшинам, собравшимся против Него, сказал Иисус: как будто на разбойника вышли вы с мечами и кольями, чтобы взять Меня?

Каждый день бывал Я с вами в храме, и вы не поднимали на Меня рук, но теперь ваше время и власть тьмы.

Взяв Его, повели и привели в дом первосвященника. Петр же следовал издали.

Когда они развели огонь среди двора и сели вместе, сел и Петр между ними.

Одна служанка, увидев его сидящего у огня и всмотревшись в него, сказала: и этот был с Ним.

Но он отрекся от Него, сказав женщине: я не знаю Его.

Вскоре потом другой, увидев его, сказал: и ты из них. Но Петр сказал этому человеку: нет!

Прошло с час времени, еще некто настоятельно говорил: точно и этот был с Ним, ибо он Галилеянин.

Но Петр сказал тому человеку: не знаю, что ты говоришь. И тотчас, когда еще говорил он, запел петух.

Тогда Господь, обратившись, взглянул на Петра, и Петр вспомнил слово Господа, как Он сказал ему: прежде нежели пропоет петух, отречешься от Меня трижды.

И, выйдя вон, горько заплакал.

Люди, державшие Иисуса, ругались над Ним и били Его;

и, закрыв Его, ударяли Его по лицу и спрашивали Его: прореки, кто ударил Тебя?

И много иных хулений произносили против Него.

И как настал день, собрались старейшины народа, первосвященники и книжники, и ввели Его в свой синедрион

и сказали: Ты ли Христос? скажи нам. Он сказал им: если скажу вам, вы не поверите;

если же и спрошу вас, не будете отвечать Мне и не отпустите Меня;

отныне Сын Человеческий воссядет одесную силы Божией.

И сказали все: итак, Ты Сын Божий? Он отвечал им: вы говорите, что Я.

Они же сказали: какое еще нужно нам свидетельство? ибо мы сами слышали из уст Его.

1 Посещение пустого гроба женами и Петром. 13 По пути в Эммаус; «открылись у них глаза». 36 Иисус Христос явился одиннадцати и поручил им благовествование. 50 Вознесение Господне.

[Зач. 112.] В первый же день недели, очень рано, неся приготовленные ароматы, пришли они ко гробу, и вместе с ними некоторые другие;

но нашли камень отваленным от гроба.

И, войдя, не нашли тела Господа Иисуса.

Когда же недоумевали они о сем, вдруг предстали перед ними два мужа в одеждах блистающих.

И когда они были в страхе и наклонили лица свои к земле, сказали им: что вы ищете живого между мертвыми?

Его нет здесь: Он воскрес; вспомните, как Он говорил вам, когда был еще в Галилее,

сказывая, что Сыну Человеческому надлежит быть предану в руки человеков грешников, и быть распяту, и в третий день воскреснуть.

И вспомнили они слова Его;

и, возвратившись от гроба, возвестили всё это одиннадцати и всем прочим.

То были Магдалина Мария, и Иоанна, и Мария, мать Иакова, и другие с ними, которые сказали о сем апостолам.

И показались им слова их пустыми, и не поверили им.

[Зач. 113.] Но Петр, встав, побежал ко гробу и, наклонившись, увидел только пелены лежащие, и пошел назад, дивясь сам в себе происшедшему.

В тот же день двое из них шли в селение, отстоящее стадий на шестьдесят от Иерусалима, называемое Эммаус;

и разговаривали между собою о всех сих событиях.

И когда они разговаривали и рассуждали между собою, и Сам Иисус, приблизившись, пошел с ними.

Но глаза их были удержаны, так что они не узнали Его.

Он же сказал им: о чем это вы, идя, рассуждаете между собою, и отчего вы печальны?

Один из них, именем Клеопа, сказал Ему в ответ: неужели Ты один из пришедших в Иерусалим не знаешь о происшедшем в нем в эти дни?

И сказал им: о чем? Они сказали Ему: что было с Иисусом Назарянином, Который был пророк, сильный в деле и слове пред Богом и всем народом;

как предали Его первосвященники и начальники наши для осуждения на смерть и распяли Его.

А мы надеялись было, что Он есть Тот, Который должен избавить Израиля; но со всем тем, уже третий день ныне, как это произошло.

Но и некоторые женщины из наших изумили нас: они были рано у гроба

и не нашли тела Его и, придя, сказывали, что они видели и явление Ангелов, которые говорят, что Он жив.

И пошли некоторые из наших ко гробу и нашли так, как и женщины говорили, но Его не видели.

Тогда Он сказал им: о, несмысленные и медлительные сердцем, чтобы веровать всему, что предсказывали пророки!

Не так ли надлежало пострадать Христу и войти в славу Свою?

И, начав от Моисея, из всех пророков изъяснял им сказанное о Нем во всем Писании.

И приблизились они к тому селению, в которое шли; и Он показывал им вид, что хочет идти далее.

Но они удерживали Его, говоря: останься с нами, потому что день уже склонился к вечеру. И Он вошел и остался с ними.

И когда Он возлежал с ними, то, взяв хлеб, благословил, преломил и подал им.

Тогда открылись у них глаза, и они узнали Его. Но Он стал невидим для них.

И они сказали друг другу: не горело ли в нас сердце наше, когда Он говорил нам на дороге и когда изъяснял нам Писание?

И, встав в тот же час, возвратились в Иерусалим и нашли вместе одиннадцать апостолов и бывших с ними,

которые говорили, что Господь истинно воскрес и явился Симону.

И они рассказывали о происшедшем на пути, и как Он был узнан ими в преломлении хлеба.

[Зач. 114.] Когда они говорили о сем, Сам Иисус стал посреди них и сказал им: мир вам.

Они, смутившись и испугавшись, подумали, что видят духа.

Но Он сказал им: что смущаетесь, и для чего такие мысли входят в сердца ваши?

Посмотрите на руки Мои и на ноги Мои; это Я Сам; осяжите Меня и рассмотри́те; ибо дух плоти и костей не имеет, как видите у Меня.

И, сказав это, показал им руки и ноги.

Когда же они от радости еще не верили и дивились, Он сказал им: есть ли у вас здесь какая пища?

Они подали Ему часть печеной рыбы и сотового меда.

И, взяв, ел пред ними.

И сказал им: вот то, о чем Я вам говорил, еще быв с вами, что надлежит исполниться всему, написанному о Мне в законе Моисеевом и в пророках и псалмах.

Тогда отверз им ум к уразумению Писаний.

И сказал им: так написано, и так надлежало пострадать Христу, и воскреснуть из мертвых в третий день,

и проповедану быть во имя Его покаянию и прощению грехов во всех народах, начиная с Иерусалима.

Вы же свидетели сему.

И Я пошлю обетование Отца Моего на вас; вы же оставайтесь в городе Иерусалиме, доколе не облечетесь силою свыше.

И вывел их вон из города до Вифании и, подняв руки Свои, благословил их.

И, когда благословлял их, стал отдаляться от них и возноситься на небо.

Они поклонились Ему и возвратились в Иерусалим с великою радостью.

И пребывали всегда в храме, прославляя и благословляя Бога. Аминь.

Таджикский

Языки

Боре, вақте ки мардуми бисьёре аз ҳар тараф Ўро фишор медоданд, то ки каломи Худоро гўш кунанд, ва Ў дар канори кўли Ҷинесор истода буд,

Ду қаиқро дид, ки дар кўл истода буданд, ва сайёдони моҳӣ аз онҳо берун омада, тўрҳои худро шустушўй мекарданд.

Ба яке аз қаиқҳо, ки аз они Шимъўн буд, савор шуда, аз вай хоҳиш кард, ки андаке аз соҳил дуртар ронад, ва Ў дар қаиқ нишаста, мардумро таълим медод.

Ва ҳангоме ки суханаш ба поён расид, ба Шимъўн гуфт: “Ба чуқуроб бирон, ва тўрҳои худро барои сайд андозед“.

Шимъўн дар ҷавоби Ў гуфт: “Эй Устод! Тамоми шаб заҳмат кашида, чизе нагирифтем; лекин аз рўи сухани Ту тўрро меандозам“.

Ва онҳо чунин карданд, ва миқдори зиёди моҳиро сайд карданд, ва кам ммонда буд, ки тўрашон кафида равад.

Ва ба рафиқони худ, ки дар қаиқи дигар буданд, ишорат карданд, ки ба ёрии онҳо биёянд; ва онҳо омада, ҳар ду қаиқро пур карданд, ба тавре ки қариб буд ки зери об раванд.

Шимъўни Петрус, чун инро дид, пеши Исо зону зада, гуфт: “Худовандо! Аз пеши ман бирав, чунки ман шахси гуноҳкор ҳастам“.

Зеро ки вай ва ҳамаи ҳамроҳонаш аз ин сайди моҳиёне ки ба даст оварда буданд, дар даҳшат афтоданд.

Ва ҳамчунин Яъқуб ва Юҳанно, писарони Забдой низ, ки шарикони Шимъўн буданд. Ва Исо ба Шимъўн гуфт: “Натарс; минбаъд одамонро сайд хоҳӣ кард“.

Ва ҳар ду қаиқро ба соҳил бароварданд, ва ҳамаро тарк карда, аз ақиби Ў равона шуданд.

Вақте ки Исо дар яке аз шаҳрҳо буд, марде пур аз махав омад, ва чун Исоро дид, рўй ба замин ниҳода, аз Ў илтимос кард: “Худовандо! Агар хоҳӣ, метавонӣ маро пок кунӣ“.

Ў дасти Худро дароз карда, вайро ламс намуд ва гуфт: “Махоҳам, пок шав!“ Ва дарҳол махав аз вай нест шуд.

Ва Ў ба вай таъин кард, ки ба ҳеҷ кас гап назанад, балки рафта худро ба коҳин нишон диҳад ва барои пок шудани худ он ҳадияеро, ки Мусо фармудааст, тақдим кунад, то ба онҳо шаҳодате гардад.

Аммо овозаи Ў то рафт паҳн мешуд, ва шумораи зиёди мардум назди Ў ҷамъ- меомаданд, то ки каломашро гўш кунанд ва аз касалиҳои худ шифо ёбанд.

Ва Ў ба ҷойои хилват мерафт ва дуо мегуфт.

Рўзе аз рўзҳо, вақте ки Ў таълим медод, ва фарисиён ва муаллимони шариат аз тамоми деҳоти Ҷалил ва аз Яҳудо ва Ерусалим омада, дар он ҷо нишаста буданд, ва қуввати Худованд дар шифо дар шифо доданаш зоҳир мешуд,

Инак, якчанд кас марди мафлуҷеро бо бистараш бардошта оварданд, ва мехостанд вайро дароварда, пеши Ў бигузоранд,

Вале ба сабаби бисьёрии мардум роҳе барои даровардани вай наёфта, болои бом баромаданд ва аз миёни сафолҳои он вайро бо бистараш ба миёни хона пеши Исо поён фуроварданд.

Ва Ў имони онҳоро дида, гуфт: “Эй одамизод, гуноҳҳои ту омурзида шуд“.

Китобдонон ва фарисиён дар дили худ андеша карда, мегуфтанд: “Ин кист, ки куфр мегўяд? Ҷуз Худои ягона кист, ки гуноҳҳоро омурзида тавонад?“

Исо андешаҳои онҳоро пай бурда, дар ҷавоби онҳо гуфт: “шумо дар дили худ чӣ андешаҳо доред?

Кадомаш осонтар аст: гуфтани он ки́гуноҳҳои ту омурзида шуд́, ё гуфтани он ки́бархез ва равона шав́?

Лекин то бидонед, ки Писари Одам дар рўи замин қудрати омурзидани гуноҳҳоро дорад“- ба мафлуҷ гуфт: “Ба ту мегўям: бархез, бистари худро бардор ва ба хонаи худ равона шав“.

Вай дарҳол дар пеши назари онҳо бархост, бистари худро бардошт ва, Худоро сипоскунон, ба хонаи худ равона шуд.

Ва ҳама дар ҳайрат монданд, ва Худоро ҳамду сано мехонданд, ва дар ҳолате ки пур аз тарсу ҳарос буданд, мегуфтанд: “Имрўз чизҳои аҷоибе дидем“.

Баъд аз ин Ў берун рафта, Левӣ ном боҷгиреро дид, ки дар боҷгоҳ нишаста буд, ва ба вай гуфт: “Аз паи Ман биё“.

Вай ҳама чизро тарк карда, бархост ва аз паи Ў равона шуд.

Ва Левӣ дар хонаи худ барои Ў зиёфати калоне дод, ва шумораи зиёди боҷгирон ва касони дигар дар он ҷо буданд, ва онҳо бо Ў назди суфра нишастанд.

Китобдонон ва фарисиён норозигӣ баён намуда, ба шогирдони Ў гутанд: “Чаро шумо бо боҷгирон ва гуноҳкорон мехўред ва менўшед?“

Исо дар ҷавоби онҳо гуфт: “На тандурустон, балки беморон ба табиб ҳоҷат доранд;

Ман омадаам, ки на одилонро, балки гуноҳкоронро ба тавба даъват кунам“.

Ба Ў гуфтанд: “Чаро шогирдони Яҳьё бисьёр рўза медоранд ва дуо мегўянд, ҳамчунин шогирдони фарисиён низ, лекин шогирдони Ту мехўранд ва менўшанд?“

Ба онҳо гуфт: “Оё метавонед аҳли кўшки никоҳро, модоме ки домод бо онҳост, ба рўзадорӣ водор намоед?

Лекин айёме хоҳад расид, ки домод аз онҳо гирифта шавад, ва он гоҳ, дар он айём рўза хоҳанд дошт“.

Дар айни ҳол ба онҳо ин масалро гуфт: “Ҳеҷ кас порчае аз ҷомаи нав гирифта, бар ҷомаи кўҳна ямоқ намемонад; вагар на, ҳам ҷомаи навро пора мекунад, ва ҳам ямоқи нав ба ҷомаи кўҳна мувофиқ намеояд“.

„Ва ҳеҷ кас шароби навро дар машки кўҳна намеандозад; вагар на шароби нав машкро дарида, ҳам худаш мерезад, ҳам машк талаф мешавад;

Лекин шароби навро дар машки нав андохтан лозим аст; дар он сурат ҳар ду маҳфуз хоҳанд монд“.

„Ва ҳеҷ кас шароби кўҳнаро нўшида, дарҳол навашро талаб намекунад, зеро ки мегўяд: шароби кўҳна хуб аст“.

Як рўзи шанбе чунин воқеъ шуд, ки Ў аз миёни киштзор мегузашт, ва шогирдони Ў хўшаҳоро мечинданд ва ба каф молида, мехўрданд.

Ва баъзе аз фарисиён ба онҳо гуфтанд: “Чаро шумо коре мекунед, ки кардани он дар шанбе раво нест?“

Исо дар ҷавоби онҳо гуфт: “Магар нахондаед, ки Довуд чӣ кард, ҳангоме ки худаш ва ҳамроҳонаш гурусна буданд?

Чӣ гуна вай ба хонаи Худо даромада, нони тақдимро гирифта хўрд, ва ба ҳамроҳони худ низ дод, ва ҳол он ки хўрдани он раво набуд, ҷуз барои коҳинон?“

Ва ба онҳо гуфт: “Писари Одам оғои шанбе низ мебошад“.

Як рўзи шанбеи дигар Ў ба куништ даромада, таълим медод, ва дар он ҷо марде буд, ки дасти росташ хушк шуда буд.

Китобдонон ва фарисиён аз паи Ў мепоиданд, ки шояд дар рўзи шанбе шифо диҳад, то ки айбе ба гардани Ў бор кунанд.

Ва Ў андешаҳои онҳоро пай бурда, ба Марди дастхушк гуфт: “Бархез ва дар миёнҷо биист“. Вай бархост ва истод.

Ва Исо ба онҳо гуфт: “Аз шумо мепурсам, ки дар рўзи шанбе кадом кор ҷоиз аст: некӣ кардан, ё бадӣ кардан? ҷонеро наҷот додан, ё ҳалок кардан?“

Ва ба ҳамаи онҳо назар афканда, ба он мард гуфт: “Дасти худро дароз кун“. Вай чунин кард, ва дасташ мисли дасти дигараш сиҳат шуд.

Аммо онҳо бисьёр дарғазаб шуда, бо ҳамдигар муҳокима мекарданд, ки ба Исо чӣ кунанд.

Дар он айём Ў барои дуо гуфтан ба фарози кўҳе баромад ва тамоми шаб ба Худо дуо гуфт.

Вақте ки чашми рўз кушода шуд, шогирдони Худро даъват намуда, аз онҳо дувоздаҳ нафарро интихоб кард, ва ба онҳо номи ҳавориёнро дод, ки инҳоянд:

Шимъўн, ки ўро Петрус номид, ва бародараш Андриёс, Яъқуб ва Юҳанно, Филипус ва Барталмо,

Матто ва Тумо, Яъқуб ибни Ҳалфой ва Шимъўн, ки лақабаш Ғаюр буд,

Яҳудо ибни Яъқуб ва Яҳудои Исқарьют, ки баъдтар таслимкунандаи Ў шуд.

Ва бо онҳо фурўд омада, бар ҷои ҳамворие истод, ва шумораи зиёди шогирдонаш ва мардум бисьёре аз тамоми Яҳудо ва Ерусалим ва аз соҳили Сўр ва Сидўм ҷамъ омаданд,

То ки каломи Ўро гўш кунанд ва аз касалиҳои худ шифо ёбанд; дар байнашон ҳамчунин гирифтори арвоҳи палид буданд; ва шифо меёфтанд.

Ва тамоми издиҳом саъю кўшиш мекарданд, ки Ўро ламс намоянд, чунки қуввате аз Ў берун омада, ҳамаро шифо мебахшид.

Ва Ў ба шогирдони Худ чашм андохта, гуфт: “Хушо шумо, эй мискинон, зеро ки Малакути Худо аз они шумост.“

„Хушо шумо, ки ҳоло гурусна ҳастед, зеро ки сер хоҳд шуд. Хушо шумо , ки ҳоло гирьён ҳастед, зеро ки хандон хоҳед шуд.

Хушо шумо, вақте ки мардум ба хотири Писари Одам аз шумо нафрат намоянд, ва шуморо дур кунанд, ва дашном диҳанд, ва номи шуморо ба бадӣ бароварда, рад кунанд.

Дар он рўз шодӣ кунеду ба ваҷд биёед, зеро ки мукофоти шумо дар осмон бузург аст. Падарони онҳо бо анбиё ҳамин тавр рафтор мекарданд“.

„Бар акси ин, вой бар ҳоли шумо, эй сарватдорон! Зеро ки шумо аллакай тасаллои худро ёфтаед.

Вой бар ҳоли шумо, эй касоне ки ҳоло сер ҳастед! Зеро ки гурусна хоҳед монд. Вой бар ҳоли шумо, эй касоне ки ҳоло хандон ҳастед, зеро ки мотам хоҳед гирифт ва гиря хоҳед кард.

Вой бар ҳоли шумо, вақте ки тамоми мардум шуморо таъриф кунанд. Зеро ки падарони онҳо бо анбиёи козиб ҳамин тавр рафтор карда буданд“

Лекин ба шумо, эй шунавандагон, мегўям: “душманони худро дўст бидоред, ба нафраткунандагони худ некӣ кунед,

Барои лаънаткунандагони худ баракат бихоҳед ва барои озордиҳандагони худ дуо гўед“.

„Ҳар кӣ ба рухсораи ту торсакӣ занад, дигарашро низ сўи вай бигардон; ва ҳар кӣ ҷомаи туро кашида гирад, дар гирифтани куртаат низ монеъ нашав“.

Ҳар кӣ аз ту чизе талаб кунад, ба вай бидеҳ, ва ҳар кӣ чизи туро бигирад, гашта доданашро талаб накун.

Ва чӣ тавре аз мардум мехоҳед, ки ба шумо кунанд, шумо низ ба онҳо ҳамон тавр кунед“.

„Ва агар касонеро дўст доред, ки шуморо дўст доранд, ин чӣ эҳсон аст аз ҷониби шумо? Зеро ки гуноҳкорон низ дўстдорони худро дўст медоранд“.

„Ва агар ба касоне некӣ мекунед, ки ба шумо некӣ мекунанд, ин чӣ эҳсон аст аз ҷониби шумо? Зеро ки гуноҳкорон низ чунин мекунанд“.

„Ва агар ба касоне қарз диҳед, ки ба гашта гирифтан аз онҳо умед доред, ин чӣ эҳсон аст аз ҷониби шумо? Зеро ки гуноҳкорон низ ба гуноҳкорон қарз медиҳанд, то ки аз онҳо ҳамон қадар гашта гиранд“.

„Лекин шумо душманони худро дўст бидоред, ва некӣ кунед, ва қарз диҳед, бе он ки ба талофии он умедвор шавед; ва мукофоти шумо бузург хоҳад буд, ва Писарони Ҳаққи Таоло хоҳед буд; зеро ки Ў ба носипосон ва бадон меҳрубон аст“.

„Пас, раҳмдил бошед, чунон ки Падари шумо раҳим аст“.

„Доварӣ накунед, ва ба доварӣ дучор нахоҳед шуд; маҳкум накунед, ва маҳкум нахоҳед шуд, бибехшед ва бахшида хоҳед шуд“;

„Бидиҳед, ва ба шумо дода хоҳад шуд: ба андозаи хуби ҷунбонидаю фишурдашуда ва лабрез ба домани шумо хоҳанд, рехт; зеро ба кадом андоза, ки чен кунед, ба ҳамон андоза ба шумо чен карда хоҳад шуд“.

Ва масале ба онҳо гуфт: “Оё метавонад кўре ба кўри дигар роҳнамоӣ кунад? Оё ҳар ду дар чоҳ намеафтанд?“

„Шогирд аз муаллими худ авло нест. Аммо, пас аз такмил ёфтан ҳам, ҳар кас чун муаллимаш хоҳад буд“.

„Чаро ту хасеро дар чашми бародари худ мебинӣ, вале чўберо дар чашми худ дарнамеёбӣ?“

„Ё чӣ тавр метавонӣ ба бародари худ гўӣ: ́Эй бародар! иҷозат деҳ хасро аз чашми ту дур кунам́, дар сурате ки чўбро дар чашми худ намебинӣ? Эй риёкор! Аввал чўбро аз чашми худ дур кун, ва он гоҳ дуруст хоҳӣ дид, ки хасро аз чашми бародари худ дур кунӣ“.

„Дарахти хубе нест, ки меваи бад меоварда бошад. Ва дарахти баде нест, ки меваи хуб меоварда бошд.

Зеро ки ҳар дарахт аз мевааш шинохта мешавад; чунки аз буттаи олуча анҷир намегиранд, ва аз мушхор ангур намечинанд“.

„Шахси нек аз ганҷинаи неки дилаш чизи нек берун меоварад, ва шахси бад аз ганҷинаи бади дилаш чизи бад берун меоварад; зеро ки даҳони вай аз пурии дил сухан мегўяд“.

Чаро Маро́Худованд! Худованд!́ мегўед, вале он чиро ки Ман мегўям, ба ҷо намеоваред?“

Ҳар кӣ назди Ман биёяд ва суханони Маро бишнавад ва онҳоро ба ҷо оварад, ба шумо мефаҳмонам, ки вай ба кӣ монанд аст:

„Вай ба касе монанд аст, ки хонае месохт, ва заминро чуқур канда, таҳкурсиро бар санг гузошт, ва ҳагоме ки сел омада, оби наҳр он хонаро зер кард, онро аз ҷояш ҷунбонда натавонист, чунки бар санг бино шуда буд.

Лекин ҳар кӣ бишнавад ва ба ҷо наоварад, ба касе монанд аст, ки хонаашро бар рўи хок бе таҳкурсӣ бино кард, ва ҳангоме ки оби наҳр онро зер кард, дарҳол фурў рафт, ва харобии он хона бузург буд“.

Вақте ки Ў ҳамаи суханони худро ба самъи мардум расонда тамом кард, ба Кафарнаҳум ворид шуд.

Ғуломи як мирисад, ки барояш азиз буд, касал шуда, ба ҳолати назъ расида буд.

Вай овозаи Исоро шунида, пирони Яҳудиро назди Ў фиристод, то аз Ў илтимос кунанд, ки омада, ғуломи вайро шифо диҳад.

Ва онҳо назди Исо омаданд, ва аз ў бисьёр илтимос карда, гуфтанд: “Вай сазовори он аст, ки ин корро барояш бикунӣ,

Зеро ки вай қавми моро дўст медорад ва барои мо куништ иморат кард“.

Исо бо онҳо рафт. Ва ҳангоме ки ба наздикиҳои хона расид, мирисад дўстонашро назди Ў фиристод, то ки ба Ў гўянд: “Оғо! Ташвиш накаш, зеро ман лоиқи он нестам, ки Ту зери сақфи ман биёӣ;

Ба ин сабаб худамро низ лоиқ надонистам ки назди Ту биёям; балки сухане бигў, ва ғуломи ман шифо хоҳад ёфт;

Зеро ки ман ҳам як фармонбар ҳастам, ва дар зери итоати худ сарбозон дорам; ба яке мегўям : ́Бирав́, меравад; ба дигаре мегўям: ́Биё́,меояд, ва ба ғуломи худ мегўям: ́Фалон корро бикун́, мекунад“.

Исо ин суханонро шунида, дар тааҷҷуб монд, ва ба мардуме ки аз ақиби Ў мерафтанд, рў гардонда гуфт: “Ба шумо мегўям, ки Ман дар Исроил ҳам чунин имоне наёфтам“.

Ва фиристодагон ба хона баргашта, он ғуломи беморро тандуруст ёфтанд.

Баъд аз он Ў ба шаҳре рафт, ки Ноин ном дорад, ва бисьёр аз шогирдонаш ва шумораи зиёди мардум ҳамроҳи Ў мерафтанд.

Вақте ки Ў ба дарвозаи шаҳр наздик шуд, мурдаеро мебароварданд, ки писари ягонаи бевазане буд; ва мардуми бисьёре аз аҳли шаҳр бо вай равона буданд.

Ва Худованд вайро дида, дилаш ба вай сўхт ва ба вай гуфт: “Гирья накун“.

Ва наздик омада, тобутро ламс намуд; тобутбардорон бозистоданд; ва Ў гуфт: “Эй ҷавон! Ба ту мегўям, бархез“.

Мурда сар бардошта, нишаст ва ба сухан даромад; ва Ў вайро ба модараш супурд.

Ва ҳамаро тарсу ҳарос фаро гирифт, ва Худоро ҳамду сано хонда, мегуфтанд: “Пайғамбари бузурге дар миёни мо пайдо шудааст, ва Худо қавми Худро тафаққуд намудааст“.

Ин ақида дар бораи Ў дар тамоми Яҳудо ва дар тамоми гирду атроф паҳн шуд.

Ва шогирдони Яҳьё ҳамаи инро ба ў хабар доданд.

Ва Яҳьё ду нафарро аз шогирдони худ даъват намуда, назди Исо фиристод, то ки бипурсанд: “Оё Ту Ҳамон ҳастӣ, ки бояд биёяд, ё мунтазири дигаре бошем?“

Онҳо назди Ў омада, гуфтанд: “Яҳьёи Таъмиддиҳанда моро назди Ту фиристод, то ки бипурсем: ́Оё Ту Ҳамон ҳастӣ, ки бояд биёяд, ё мунтазири дигаре бошем?́„

Дар ҳамон вақт Ў бисьёр касонро аз касалиҳо ва дардҳо ва аз арвоҳи палид шифо дода ва кўрони бисьёрро биноӣ бахшида буд.

Ва Исо дар ҷавоби онҳо гуфт: “Биравед ва он чи дидед ва шунидед, ва Яҳьё бигўед: кўрҳо мебинанд, шалҳо роҳ мераванд, махавиён пок мешаванд, карҳо мешунаванд, мурдагон эҳьё мешаванд, ба мискинон башорат дода мешавад;

Ва хушо касе ки дар ҳаққи Ман ба васваса наафтанд“.

Ва ҳангоме ки фиристодагони Яҳьё баромада рафтанд, ба ҳама дар бораи Яҳьё ба сухан оғоз кард: “Барои дидани чӣ чиз ба биёбон рафта будед? Оё барои дидани қамише ки аз бод меларзад?

Пас барои дидани чӣ чиз рафта будед? Оё барои дидани марде ки сару либоси нарм дар бар дорад? Аммо онҳое ки сару либоси зебо дар бар доранд ва бо айшу нўш зиндагӣ мекунанд, дар қасрҳои подшоҳонанд.

Пас барои дидани чӣ чиз рафта будед? Оё барои дидани як набӣ? Оре, ба шумо мегўям, ки вай аз набӣ ҳам бузургтар аст“.

„Вай ҳамон аст, ки дар бораи вай навишта шудааст: ́Инак Ман қосиди Худро пешопеши Ту мефиристам, то роҳи Туро пеши Ту муҳайё кунад́.

Зеро ки ба шумо мегўям: аз миёни онҳое ки аз зан таваллуд ёфтаанд, ҳеҷ як набие бузургтар аз Яҳьёи Таъмиддиҳанда нест; лекин он ки дар Малакути Худо хурдтарин аст, аз вай бузургтар аст“.

Вақте ки тамоми мардум ва боҷгироне ки бо таъмиди Яҳьё таъмид гирфта буданд, шуниданд, Худоро ҳамду сано хонданд.

Аммо фарисиён ва шариатдонон иродаи Худоро дар ҳаққи худашон рад карданд, зеро аз вай таъмид нагирифтанд.

Ва Худованд гуфт: “Пас одамони ин наслро ба кӣ монанд кунам? Ва онҳо ба кӣ монандӣ доранд?“

„Онҳо ба кўдаконе монандӣ доранд, ки дар кўча нишаста ва якдигарро ҷеғ зада, мегўянд: ́Барои шумо най навохтем, рақс накардед; барои шумо навҳагарӣ кардем, нагиристед́„

Зеро ки Яҳьёи Таъмиддиҳанда омад, ки на нон мехўрад ва на шароб менўшад; ва шумо мегўед: ́Вай дев дорад́.

Писари Одам омад, ки мехўрад ва менўшад, ва шумо мегўед: “Инак Марди пурхўр ва майгусор, ки дўсти боҷгирон ва гуноҳкорон аст“.

Ва ҳикмат аз тарафи ҳамаи фарзандони он тасдиқ карда шуд.

Яке аз фарисиён аз Ў хоҳиш кард, ки бо вай хўрок хўрад; ва Ў ба хонаи фарисӣ даромада, назди суфра нишаст.

Ва инак, зане ки дар он шаҳр гуноҳкор буд, чун шунид, ки Ў дар хонаи фарисӣ назди суфра нишастааст, зарфи гаҷине бо равғани атрафшон овард;

Ва аз қафо назди пойҳои Ў истода, гирьякунон пойҳои Ўро бо ашки худ шуст ва бо мўйҳои сари худ хушконид, ва пойҳои Ўро бўсида, бо равғани атрафшон татҳин кард.

Фарисие ки Ўро таклиф карда буд, чун инро дид, дар дили худ гуфт: “Агар Ў нибӣ мебуд, медонист, ки вай кист ва чӣ гуна зан аст, ки Ўро ламс мекунад, зеро ки вай гуноҳкор аст“.

Исо ба ў рў оварда гуфт: “Эй Шимъўн! ба ту чизе гуфтанӣ ҳастам“ Гуфт: “Бигўй, эй Устод“.

Исо гуфт: “Аз қарзхоҳе ду кас қарздор буданд: яке панҷсад динор ва дигаре панҷоҳ динор қарз дошт.

Азбаски барои адо кардан чизе надоштанд, ў ҳар дуро бахшид. Бигў, ки кадоме аз онҳо ўро бештар дўст хоҳанд дошт?“

Шимъўн дар ҷавоб гуфт: “Ба гумони ман, ҳамон касе ки ба вай ў бештар бахшидааст“ . Ба ў гуфт: “Дуруст фукр кардӣ“.

Ва ба тарафи зан рў гардонда, ба Шимъўн гуфт: “Оё ин занро мебинӣ? Ман ба хонаи ту омадам, ва ту об барои пойҳоям надодӣ; аммо вай пойҳои Маро бо ашк шуста, бо мўйҳои сараш хушконид.

Ту Маро бўса накардӣ; аммо вай, аз вақти омаданам ин ҷониб, бўсидани пойҳои Маро бас намекунад.

Ту сари Маро бо равғани зайтун татҳин накардӣ; аммо вай пойҳои Маро бо равғани атрафшон татҳин кард.

Бинобар ин ба ту мегўям: гуноҳҳои бисьёри вай омурзида шудааст барои он ки вай муҳаббати бисьёре зоҳир намуд; вале касе ки кам омурзида шуда бошад, муҳаббати кам зоҳир намудааст“.

Ва Ў ба вай гуфт: “Гуноҳҳоят омурзида шудааст“.

Онҳое ки бо Ў назди суфра нишаста буданд, дар дили худ гуфтанд: “Ин кист, ки гуноҳҳоро низ меомурзад?“.

Ў ба зан гуфт: “Имонат туро наҷот дод; ба саломатӣ бирав“.

Он дувоздаҳро даъват намуда, бар ҳамаи девҳо, ва барои шифо додани касалиҳо ба онҳо қувват ва қудрат бахшид,

Ва онҳоро фиристод, то ки Малакути Худоро мавъиза намоянд ва беморонро шифо диҳанд.

Ба онҳо гуфт: “Барои роҳ чизе нагиред: на асое, на тўрбае, на ноне, на пуле; ва набояд ду пероҳан дошта бошед;

Ва ба ҳар хонае, ки даромадед, дар он ҷо бимонед ва аз он ҷо боз ба роҳ дароед;

Ва агар дар ягон ҷо шуморо қабул накунанд, вақте ки аз он шаҳр берун меравед, ғубори пойҳои худро биафшонед, то ки шаҳодате бар онҳо гардад“.

Онҳо рафтанд ва деҳ ба деҳ гашта, дар ҳама ҷо башорат медоданд ва шифо мебахшиданд.

Вақте ки тетрарх Ҳиродус овозаи тамоми амалиёти Ўро шунавид, дар ҳайрат афтод: зеро баъзе касон мегуфтанд, ки Яҳьё аз мурдагон эҳьё шудааст;

Дигарон мегуфтанд, ки Ильёс зоҳир гардидааст; вале баъзеи дигарон мегуфтанд, ки яке аз анбиёи қадим эҳьё шудааст.

Ва Ҳиродус гуфт: “Ман сари Яҳьёро аз танаш ҷудо кардаам; пас, Ин кист, ки дар бораи Ў чунин гапҳоро мешунавам?“ Ва мехост ки Ўро бубинад.

Ҳаввориён баргашта, корҳои хуудро ба Ў нақл карданд; ва Ў онҳоро алоҳида ҳамроҳи Худ гирифта, ба ҷои хилвате рафт, ки дар қарибии Байт-Сайдо ном шаҳре буд.

Аммо мардум хабардор шуда, аз ақиби Ў рафтанд, ва Ў онҳоро пазироӣ карда, бо онҳо дар бораи Малакути Худо сўҳбат кард ва касонеро, ки ба шифо эҳтиёҷ доштанд, шифо дод.

Бегоҳирўзӣ наздик буд. Он дувоздаҳ назди Ў омада, гуфтанд: “Мардумро ҷавоб деҳ, то ки ба қасаба ва деҳоти атроф рафта, манзил ва хўрок барои худ пайдо кунанд, чунки ин ҷои мо як ҷои хилват аст“.

Ба онҳо гуфт: “Шумо ба онҳо хўрок диҳед“. Гуфтанд: “Мо фақат панҷ нон ва ду моҳӣ дорем; оё рафта, барои тамоми ин мардум хўроке бихарем?“

Зеро ки онҳо тақрибан панҷ ҳазор мард буданд. Лекин Ў ба шогирдони Худ гуфт: “Онҳоро даста – даста панҷоҳнафарӣ шинонед“.

Ва чунин карданд, ва ҳамаро шинонданд.

Ва Ў панҷ нон ва ду моҳиро гирифта ва ба осмон нигариста, онҳоро баракат дод ва пора карда, ба шогирдонаш дод, то пеши мардум гузоранд.

Ҳама хўрданду сер шуданд; ва аз пораҳои боқимонда дувоздаҳ сабадро пур карда бардоштанд.

Боре, вақте ки Ў дар ҷои хилвате дуо мегуфт, ва шогирдонаш бо Ў буданд, Ў аз онҳо пурсид: “Мардум Маро кӣ мегўянд?“

Дар ҷавоб гуфтанд: “Баъзе мегўянд, ки Яҳьёи Таъмиддиҳандаӣ; баъзе мегўянд, ки Ильёсӣ; ва баъзе мегўянд, ки яке аз анбиёи қадим эҳьё шудааст“.

Аз онҳо пурсид: “Шумо Маро кӣ мегўед?“ Петрус дар ҷавоб гуфт: “Масеҳи Худо“.

Ва Ў ба онҳо фармони қатъӣ дод, ки онро ба касе нагўянд;

Ва гуфт, ки Писари Одам бояд бисьёр азоб кашад ва аз тарафи пирон, ва саркоҳинон ва китобдонон рад карда ва кушта шавад, ва дар рўзи сеюм эҳьё шавад.

Ва ба ҳама гуфт: “Агар касе хоҳад аз ақиби Ман биёяд, бояд хештанро инкор кунад ва салиби худро бардошта, Маро пайравӣ намояд;

Зеро ҳар кӣ ҷони худро раҳонидан хоҳад, онро барбод медиҳад; ва ҳар кӣ ҷони худро дар роҳи Ман барбод диҳад, онро мераҳонад;

Зеро ба одам чӣ фоида дорад, ки агар вай тамоми дуньёро ба даст оварад, лекин худро талаф кунад, ё ки ба худ зиён расонад?

Зеро ҳар кӣ аз Ман ва аз суханони Ман шарм кунад, Писари Одам, ҳангоме ки дар ҷалоли Худ ва дар ҷалоли Падар ва фариштагони муқаддас меояд, аз вай шарм хоҳад кард“;

„Ба ростӣ ба шумо мегўям: баъзе, ки дар ин ҷо истодаанд, то Малакути Худоро набинанд, зоиқан маргро нахоҳанд чашид“.

Баъд аз ин гапҳо тақрибан ҳашт рўз гузашта буд, ки Петрус, Юҳанно ва Яъқубро бо Худ гирифта, ба кўҳе барои дуо гуфтан баромад.

Ва ҳангоме ки дуо мегуфт, чеҳраи Ў дигаргун шуд, ва либосаш сафеди дурахшон гардид.

Ва инак, ду мард бо Ў гуфтугў мекарданд, ки Мусо ва Ильёс буданд:

Онҳо дар ҷалоле зоҳир гардида, дар бораи оқибати Ў, ки бояд дар Ерусалим ба амал ояд, сухан меронданд.

Аммо Петрус ва онҳоеро ки бо Ў буданд, хоб рабуда буд; ва ҳангоме ки бедор шуданд, ҷалоли Ўро, ва он ду мардро, ки бо Ў истода буданд, диданд.

Вақте ки Мусо ва Ильёс аз пеши Ў мерафтанд, Петрус ба Исо гуфт: “Эй Устод! Дар ин ҷо будани некўст; пас се чодар месозем: яке барои Ту, яке барои Мусо ва яке барои Ильёс“, ва намедонист, чӣ мегўяд.

Ҳанўз вай ин суханонро мегуфт, абре пайдо шуда, бар онҳо соя андохт; ва чун дохили абр шуданд, ба ҳарос афтоданд.

Ва овозе аз даруни абр баромад, ки мегуфт: “Ин аст Писари Маҳбуби Ман; Ўро бишнавед“.

Ва овоз баромадан замон, Исо танҳо монд. Ва онҳо лаб фурў бастанд ва он чи дида буданд, ба ҳеҷ кас дар он айём гап назаданд.

Рўзи дигар, вақте ки онҳо аз кўҳ фуромаданд, мардуми бисьёре Ўро пешвоз гирифтанд.

Ва инак марде аз байни мардум фарьёд зада, гуфт: “Эй Устод! Аз Ту илтимос мекунам, ки ба писари ман як назар андозӣ, чунки вай фрзанди ягонаи ман аст:

Рўҳе ўро мегирад, ва ў ногаҳон наъра мазанад, ва сахт печутоб мехўрад, ба тавре ки кафк аз даҳонаш мебарояд; ва ўро тамоман беҳолу бемадор карда, базўр аз ў даст мекашад;

Аз шогирдони Ту илтимос кардам, ки онро берун кунанд, лекин натавонистанд“.

Исо дар ҷавоб гуфт: “Эй насли беимон ва каҷрафтор, то ба кай бо шумо бошам ва шуморо тоқат кунам? Писаратро ин ҷо биёр“.

Вақте ки вай наздик меомад, дев вайро ба замин ғалтонда, сахт печутоб дод; аммо Исо рўҳи палидро мазаммат намуд, ва писарро шифо дода, ба падараш супурд.

Ва ҳама аз бузургии Худо дар ҳайрат монданд. Ва ҳангоме ки ҳама аз ҳамаи кардаҳои Исо тааҷҷуб менамуданд, Ў ба шогидони Худ гуфт:

Ин суханонро дар гўши худ ҷо кунед: Писари Одам ба дасти одамон таслим карда хоҳад шуд“.

Лекин онҳо он суханонро нафаҳмиданд, ва он аз онҳо пўшида монд, ба тавре ки онро дарк накарданд; ва тарсиданд, ки дар бораи ин сухан аз Ў бипурсанд.

Ва дар майнаи онҳо фикре омад, ки кадоме аз онҳо бузургтар аст.

Исо андешаи дили онҳоро дарьёфта, кўдакеро гирифту пеши Худ ба по гузошт.

Ва ба онҳо гуфт: “Ҳар кӣ ин кўдакро ба исми Ман қабул кунад, Маро қабул мекунад; ва ҳар кӣ Маро қабул мекунад, Фиристодаи Маро қабул мекунад; зеро ҳар кӣ дар байни шумо аз ҳама хурдтар аст, вай бузургтар хоҳад буд“.

Дар айни ҳол Юҳанно гуфт: “Эй Устод! Мо касеро дидем, ки ба исми Ту девҳоро берун мекард, ва ўро манъ кардем, чунки ў ҳамроҳи мо намегардад“.

Исо ба вай гуфт: “Манъ накунед, зеро ҳар кӣ зидди шумо нест, вай тарафдори шумост“.

Ва чун айёми сууди Ў наздик мешуд, Ў азми сафари Ерусалим кард;

Ва қосидонро пешопеши Худ фиристод; ва онҳо рафта, вориди як қасабаи сомариён шуданд, то ки барои Ў тадорук кунанд:

Аммо Ўро пазироӣ накарданд, зеро ки Ў рўй ба ҷониби Ерусалим ниҳода буд.

Шогирдони Ў Яъқуб ва Юҳанно инро дида, гуфтанд: “Худовандо! Оё мехоҳӣ бигўем, ки оташе аз осмон омада, онҳоро маҳв намояд, чунон ки Ильёс карда буд?“

Аммо Ў рў гардонда, онҳоро манъ кард ва гуфт: “Намедонед, ки шумо ба кадом рўҳ мансуб ҳастед“;

Зеро ки Писари Одам на барои нобуд кардани ҷонҳои одамон, балки барои наҷот додани онҳо омадааст“.Ва ба қасабаи дигаре рафтанд.

Ва ҳангоме ки онҳо дар роҳ буданд, шахсе ба Ў гуфт: “Худовандо! Ҳар ҷо ки равӣ, Туро пайравӣ хоҳам кард“.

Исо ба вай гуфт: “Рўбоҳон лона ва мурғони ҳаво ошьёна доранд; лекин Писари Одам ҷое надорад, ки сар ниҳад“.

Ба дигаре гуфт: “Маро пайравӣ кун“. Вай гуфт: “Худовандо! Ба ман иҷозат деҳ, ки рафта, аввал падари худро дафн кунам“.

Лекин Исо ба вай гуфт: “Бигзор, ки мурдагон мурдагони худро дафн кунанд: аммо ту рафта, аз Малакути Худо башорат деҳ“.

Боз шахси дигаре гуфт:Худовандо! Туро пайравӣ хоҳам кард, лекин аввал ба ман иҷозат деҳ, ки бо аҳли хонаи худ хайрухуш кунам“.

Лекин Исо ба вай гуфт: “Касе ки дасташро болои амоч монда бошад ва ба ақиб нигоҳ кунад, ба Малакути Худо лоиқ нест“.

Рўзе Ў дар ҷое дуо мегуфт, ва ҳангоме ки тамом кард, яке аз шогирдонаш ба Ў гуфт: “Худовандо! Дуо гуфтанро ба мо ёд деҳ, чунон ки Яҳьё низ ба шогирдонаш ёд додааст“.

Ба онҳо гуфт: „Вақте ки дуо мегўед, чунин бигўед: ́Эй Падари мо, ки дар осмонӣ! Исми Ту муқаддас бод; Малакути Ту биёяд; иродаи Ту, чунон ки дар осмон аст, дар замин ҳам ба амал ояд;

Ризқу рўзии моро ҳар рўз ба мо бидеҳ;

Ва гуноҳҳои моро биомурз, зеро ки мо низ ба ҳар қарздори мо мебахшем; ва моро ба озмоиш дучор накун, балки моро аз иблис раҳоӣ деҳ́„.

Ва ба онҳо гуфт: “Фаразан, яке аз шумо, ки дўст дошта бошад, нисфи шаб пеши ў омада, гўяд: ́Эй дўст! Ба ман се то нон қарз деҳ,

Зеро ки як дўстам аз роҳ назди ман даромадааст, ва ман чизе надорам, ки пешаш бимонам́;

Ва ў аз дарун дар ҷавоби вай гўяд: ́Маро ташвиш надеҳ; дари хонаам баста, ва бачаҳоям бо ман дар ҷогаҳ хобидаанд; наметавонам бархоста, ба ту чизе диҳам́,

Ба шумо мегўям, ки ҳар чанд аз рўи дўсти бархоста ба вай надиҳад ҳам, лекин ба сабаби шилқинии вай бархоста, ҳар қадар, ки пурсад, ба вай хоҳад дод“.

„Ва Ман ба шумо мегўям: биталабед, ба шумо дода хоҳад шуд; биҷўед, хоҳед ёфт; дарро бикўбед, он ба рўятон кушода хоҳад шуд;

Зеро ҳар кӣ биталабад, мегирад, ва ҳар кӣ биҷўяд, меёбад, ва ҳар кӣ дарро бикўбад, он ба рўяш кушода мешавад“.

Ва кист аз шумо, ки падар бошад, ва писараш аз ў нон биталабад, ва санге ба вай бидиҳад? Ё моҳӣ биталабад, ва ў ва ҷои моҳӣ, море ба вай бидиҳад?

Ё, агар тухме биталабад, каждуме ба вай бидиҳад?

Пас, агар шумо, ки шарир ҳастед, ба фарзандони худ додани инъомҳои некро медониста бошед, пас Падари шумо, ки дар осмон аст, чанд маротиба зиёдтар ба онҳое ки аз Ў металабанд, Рўҳулқудсро хоҳад дод“.

Боре Ў як девро, ки гунг буд, берун кард; ва ҳангоме ки дев берун шуд, гунг ба гап даромад, ва мардум дар ҳайрат монданд.

Лекин баъзе аз онҳо гуфтанд: “Ў девҳоро ба воситаи Баал- Забул, калони девҳо, берун мекунад“.

Ва дигарон, озмуданӣ шуда, аз Ў аломати осмонӣ талаб мекарданд.

Вале Ў фикру хаёли онҳоро дарьёфта, ба онҳо гуфт: “Ҳар салтанате ки бар зидди худ аз ҳам ҷудо шавад, рў ба харобӣ меоварад, ва ҳар хонае ки аз ҳам ҷудо шавад, фурў меғалтад.

Ва агар шайтон низ аз ҳам ҷудо шавад, салтанати вай чӣ гуна устувор истода метавонад? Зеро шумо мегўед, ки Ман девҳоро ба воситаи Баал- Забул берун мекунам.

Агар Ман девҳоро ба воситаи Баал- Забул берун мекарда бошам, писарони шумо онҳоро ба воситаи кӣ берун мекунанд? Бинобар ин онҳо довари шумо хоҳанд шуд.

Лекин агар Ман девҳоро бо ангушти Худо берун мекарда бошам, пас Малакути Худо ба шумо омада расидааст.

Вақте ки Марди пурзўр хонаи худро бо яроқ нигоҳбинӣ мекунад, дороии вай дар амон аст,

Вале вақте ки шахси аз вай пурзўртар ба вай ҳуҷум карда, ғолиб мебарояд, он гоҳ тамоми яроқи вайро ки ба он умед баста буд, кашида мегирад ва дороии вайро ба тороҷ медиҳад“.

„Ҳар кӣ бо Ман нест, ба Ман муқобил аст; ва ҳар кӣ бо Ман ҷамъ намекунад, вай пароканда мекунад“.

Вақте ки рўҳи палид аз одам берун меояд, дар ҷустуҷўи роҳат дар ҷойҳои беоб гардиш мекунад ва, чун наёфт, мегўяд: “Ба хонаи худ, ки аз он берун омадам, бармегардам“.

„Ва гашта омада, онро ҷорўбзада ва ороста меёбад;

Он гоҳ рафта, ҳафт рўҳи дигари аз худаш бадтарро ҳамроҳи худ меоварад, ва дохил шуда дар он ҷо зиндагӣ мекунанд; ва анҷоми он шахс бадтар аз аввалаш мешавад“.

Ҳангоме ки Ў ин суханонро мегуфт, як зан аз байни мардум овозашро баланд карда, ба Ў гуфт: “Хушо шикаме ки Туро ҳамл кардааст, ва пистонҳое ки Туро шир додааст!“

Лекин Ў гуфт: “Хушо онҳое ки каломи Худоро мешунаванд ва онро риоя мекунанд“.

Вақте ки мардум бештар ҷамъ омадан гирифтанд, Ў ба сухан оғоз карда, гуфт: “Ин насл насли шарир аст; вай аломате металабад, ва ба вай ҷуз аломати Юнуси набӣ, аломате дода нахоҳад шуд;

Зеро, чунон ки Юнус аломате барои мардуми Ниневе буд, ҳамчунин Писари Одам низ барои ин насл хоҳад буд“.

Маликаи Ҷануб дар рўзи доварӣ бо мардуми ин насл бархоста, онҳоро маҳкум хоҳад кард, зеро ки вай барои шунидани ҳикмати Сулаймон аз ақсои замин омада буд; ва инак, дар ин ҷо аз Сулаймон бузургтар аст“.

„Мардуми Ниневе дар рўзи доварӣ бо ин насл бархоста, онро маҳкум хоҳад кард, зеро ки онҳо аз мавъизаи Юнус тавба карданд; ва инак, дар ин ҷо аз Юнус бузург аст“.

„Ҳеҷ кас шамъро даргиронда, дар ҷои ниҳоне ё дар зери зарфе намегузорад, балки бар шамъдон мегузорад, то онҳое ки ба хона мадароянд, рўшноиро бубинанд.

Чароғи бадан чашм аст; пас, агар чашмат солим бошад, тамоми баданат низ равшан хоҳад буд; аммо агар хира бошад, баданат низ торик хоҳад буд“.

Пас, ҳазар намо: мабодо нуре ки дар туст, зулмот бошад.

Вале агар баданат комилан равшан буда, ҳеҷ як қисми торики надошта бошад, он тамоман нуронӣ хоҳад буд, ба монанди он ки чароғе бо дурахши худ туро мунаввар карда бошад.

Вақте ки Ў ин суханонро гуфт, як фарисӣ Ўро ба хонаи худ барои хўрок таклиф кард; Ў омада, назди суфра нишаст.

Фарисӣ чун дид, ки Ў пеш аз хўрок даст нашуст, мутааҷҷиб шуд.

Лекин Худованд ба вай гуфт: “Ҳоло шумо, эй фарисиён, беруни пиёла ва табақро тоза мекунед, аммо даруни шумо аз дуздӣ ва шарорат пур аст.

Эй беақлон! Оё Ҳамон ки берунро офаридааст, дарунро низ наофаридааст?

Беҳтар аст, ки аз он чи доред, садақа диҳед, он гоҳ ҳама чиз барои шумо тоза хоҳад буд.

Аммо вой баар ҳоли шумо, эй фарисиён, ки аз наъно, садоб ва ҳар навъ сабзавот ушр медиҳед, вале ба адолат ва муҳаббати Худо беэътиноӣ макунед; мебоист онҳоро ба ҷо оварда, инҳоро низ тарк намекардед.

Вой бар ҳоли шумо, эй фарисиён, ки дўст медоред дар куништҳо болонишин бошед ва дар кўчаю бозорҳо салому тарикҳо бишнавед.

Вой бар ҳоли шумо, эй китобдонон ва фирисиёни риёкор, ки шумо ба қабрҳои аз назар пинҳон монанд ҳастед, ки мардум дар болои онҳо роҳ мераванд ва инро намедонанд“.

Дар ҷавоб яке аз шариатдонон ба Ў гуфт: “Эй Устод! Бо ин суханонат моро низ таҳқир мекунӣ“.

Аммо Ў гуфт: “Вой бар ҳоли шумо низ, эй шариатдонон, ки борҳои душворро бар дўши мардум мегузоред, лекин худатон як ангуштро ҳам ба он борҳо намерасонед.

Вой бар ҳоли шумо, ки мақбараҳои анбиёро бино мекунед, ва ҳол он ки падарони шумо онҳоро куштаанд;

Бо ҳамин шумо шоҳид ва шарики аъмоли падарони худ мегардед, зеро ки онҳо анбиёро куштанд, ва шумо мақбараҳошонро бино мекунед“.

Барои ҳамин ҳам ҳикмати Худо гуфтааст: “Ба наздашон анбиё ва ҳаввориёнро мефиристам, ва аз онҳо баъзеро хоҳанд кушт, ва баъзеро таъқиб хоҳанд кард;

То ки хуни тамоми анбиё, ки аз аввали офариниши ҷаҳон рехта шудааст, ба гардани ин насл гузошта шавад:

Аз хуни Ҳобил то хуни Закарьё, ки дар миёни қурбонгоҳ ва маъбад кушта шудааст“. Оре, ба шумо мегўям, ки он ба гардани ин насл гузошта хоҳад шуд.

„Вой бар ҳоли шумо, эй шариатдонон, ки шумо калиди донишро гирифтаед, худатон надаромадед, ва ба онҳое ки даромадан хостанд, монеъ шудед“

Вақте ки Ў ин суханонро ба онҳо мегуфт, китобдонон ва фирисиён бошиддат Ўро фишор дода, боз бисьёр чизҳо аз Ў пурсидан гирифтанд.

Ва мунтазир буданд, то ки аз забонаш чизе бишнаванду Ўро айбдор кунанд.

Дар ин миён, вақте ки ҳазорон одамон ҷамъ омаданд, ба тавре ки якдигарро фишор медоданд, Ў ба сухан оғоз намуда, аввал ба шогирдони Худ гуфт: “Аз хамиртуруши фарисиён, ки риёкорист, ҳазар кунед“.

Ҳеҷ чизи ниҳоне нест, ки ошкор нагардад, ва ҳеҷ чизи махфие нест, ки маълум нашавад.

Бинобар ин, он чи шумо дар торикӣ гуфтаед, дар рўшноӣ шунида хоҳад шудм, ва он чи шумо дар хона ба гўш гуфтаед, дар болои бомҳо эълон карда хоҳад шуд.

Ва Ман ба шумо эй дўстонам, мегўям: аз кушандагони ҷисм, ки қодир нестанд баъд аз он ягон кори дигаре бикунанд, натарсед.

Лекин ба шумо нишон медиҳам, ки аз кӣ тарсидан лозим аст: аз Ў ҳаросон бошед, ки баъд аз куштан қодир аст ба дўзах андозад; оре, ба шумо мегўям, ки аз Ў тарсед.

Оё панҷ гунҷишк ба ду фулус фурўхта намешавад? Ва ягонтои онҳо аз назари Худо намеафтад.

Ва ҳатто ҳамаи мўйҳои сари шумо шумурда шудааст. Пас, натарсед: шумо аз бисёр гунҷишкон бартарӣ доред.

Ва Ман ба шумо мегўям: ҳар кӣ Маро дар назди мардум эътироф кунад, Писари Одам низ вайро дар назди фариштагони Худо эътироф хоҳад кард.

Лекин ҳар кӣ Маро дар назди мардун инкор кунад, вай дар назди фариштагон инкор карда хоҳад шуд.

Ва ҳар кӣ бар зидди Писари Одам сухане гўяд, ба вай омурзида мешавад; лекин ҳар кӣ ба зидди Рўҳулқудс куфр гўяд, ба вай омурзида нахоҳад шуд.

Ҳар гоҳ шуморо ба куништҳо ва назди сардорон ва ҳокимон баранд, андеша накунед, ки чӣ гуна ё чӣ ҷавобе бояд бидиҳед ва ё чӣ сухане бояд бигўед;

Зеро ки дар он соат Рўҳулқудс шуморо таълим хоҳад дод, ки чӣ бояд гуфт“.

Шахсе аз миёни мардум ба Ў гуфт: “Эй Устод! Ба бародарам бигўй, ки меросро бо ман тақсим кунад“.

Ба вай гуфт: “Эй одамизод, кӣ Маро бар шумо қозӣ ё ҳаким Кардааст?“

Ва ба онҳо гуфт: “Зинҳор, аз тамаъкорӣ ҳазар кунед, зеро ки ҳаёти одам ба фаровонии дороии вай вобаста нест“.

Ва масале ба онҳо гуфт: “Киштзори як марди сарватдор ҳосили фаровоне овард;

Ва дар дили худ андеша карда гуфт: “Чӣ кунам, модоме ки барои анбор кардани ҳосилоти худ ҷое надорам?“

Ва гуфт: “Чунин мекунам: анборҳои худро вайрон карда, калонтарашро бино мекунам, ва дар он ҷо тамоми ғалладона ва тамоми дороии худро ҷамъ меоварам.

Ва ба ҷони худ мегўям: Эй ҷони ман! Дороии бисьёре барои чандин сол дорӣ: фароғат кун, бихўр, бинўш ва димоғчоқӣ кун“.

Вале Худо ба вай гуфт: “Эй нодон! Худи имшаб ҷонатро аз ту талаб мекунанд; пас, он чи захира кардӣ, насиби кӣ мешавад?“

„Чунин аст ҳоли касе ки барои худ ганҷҳо ғун мекунад, вале пеши Худо сарвате надорад“.

Ва Ў ба шогирдонаш гуфт: “Бинобар ин ба шумо мегўям: барои ҳаёти худ ғамхори накунед, ки чӣ бихўред, низ барои ҷисми худ, ки чӣ бипўшед:

Ҳаёт аз хўрок ва ҷисм аз пўшок муҳимтар аст.

Ба зоғон нигоҳ кунед: онҳо на мекоранд, на медараванд; На ганҷинае доранд, на анборе, ва Худо ба онҳо рўзӣ мерасонад; пас шумо аз парандагон чӣ қадар бештар арзанда ҳастед!“

Ва кист ки аз шумо, ки бо ғамхории худ қоматашро як зироъ баланд карда тавонад?

Пас, агар шумо аз ўҳдаи чунин кори хурдтарин баромада натавонед, чаро ба дигараш ғамхори мекунед?

Ба савсанҳо назар кунед, ки чӣ гуна нашъунамо меёбанд: на меҳнат мекунанд ва на мересанд; лекин ба шумо мегўям, ки Сулаймон ҳам бо тамоми ҷалоли худ чун яке аз онҳо либос напўшидааст

Пас, агар Худо алафи саҳроро, ки имрўз ҳасту фардо ба танўр андохта мешавад, чунин бипўшонад, шуморо эй сустимонҳо, чӣ қадар аз он беҳтар пўшонда метавонад.

Ва шумо дар ҷустуҷўи он набошед, ки чӣ бихўред ё чи бипўшед, аз ғам осуда бошед.

Чунки қавми ҷаҳон дар ҷустуҷўи ҳамаи ин чизҳо мебошанд; лекин Падари шумо медонад, ки шумо ба ин чизҳо эҳтиёҷ доред;

Балки Малакути Худоро биталабед, ва ҳамаи ин ба шумо илова хоҳад шуд.

Натарс, эй рамаи худр! Зеро ки Падари шумо таваҷҷўҳ намудааст, ки Малакутро ба шумо ато кунад.

Дороии худро бифрўшед ва садақа диҳед. Барои худ ҳамьёнҳои кўҳнанашаванда, ганҷи бепоён дар осмон муҳайё созед, ки дузд ба он наздик намешавад, ва куя онро намезанад;

Зеро ҳар ҷо, ганҷи шумост, дили шумо низ дар он ҷо хоҳад буд.

Камарҳотон баста ва чароғҳотон фурўзон бошад;

Ва худатон монанди касоне бошед, ки ба оғои худ интизорӣ доранд, то ки ҳангоми аз тўи арўси омада дарро кўфтанаш дарҳол барояш воз кунанд.

Хушо ҳамон ғуломе ки оғояшон, дар вақти омаданаш, онҳоро бедор меёбад; ба ростӣ ба шумо мегўям, ки вай камари худро баста, онҳоро назди суфра хоҳад шинонд ва пеш омада, ба онҳо хизмат хоҳад кард.

.Ва агар дар поси дуюм ва сеюми шаб омада, онҳоро чунин ёбад, хушо он ғулом!

Лекин ҳаминро шумо медонед, ки агар соҳиби хона медонист ки дар кадом соат дузд меояд, бедор монда, намегузошт, ки ба хонааш нақб занад:

Пас, шумо низ тайёр бошед, зеро дар соате ки гумон надоред,Писари Одам меояд.

Петрус гуфт: “Худовандо! Оё ин масалро барои мо гуфтӣ, ё барои ҳама?“

Худованд гуфт: “Кист он гумоштаи мўътамад ва доно, ки оғояш вайро бар хизматгорони худ таин карда бошад, то ки ба онҳо дар сари вақт хўрок диҳад?

Хушо он ғуломе ки оғояш омада, вайро машғули ҳамин кор ёбад;

Ба ростӣ ба шумо мегўям, ки вайро бар тамоми дороии худ таъин хоҳад кард.

Лекин агар он ғулом дар дили худ гўяд, ки ́оғои ман ба зудӣ намеояд́, ва ба задани ғуломону канизон ва ба хўрдану нўшидану маст шудан шурўъ кунад,

Оғои он ғулом, дар рўзе ки ў мунтазир нест, ва дар соате ки гумон надорад, хоҳадд омад, ва ўро ду пора карда, қисматашро бо хоинон баробар хоҳад кард.

Ва он ғулом, ки иродаи оғои худро медонист, вале тайёр нашуд ва мувофиқи иродаи вай амал накард, шаттаи бисьёр хоҳад хўрд;

Аммо он ки намедонист ва корҳои сазовори ҷазо кард, камтар шатта хоҳад хўрд. Ба ҳар касе ки бисьёр ато шуда бошад, аз вай бисьёр талаб карда мешавад; ва ба ҳар касе ки амонати бисьёр супурда шуда бошад, аз вай бисьёр талаб мекунанд.

Ман омадаам, то ки оташе бар замин фурўд оварам, ва хеле иштиёқмандам, ки он ҳоло фурўзон шавад!

Маро таъмиде дар пеш аст, таъмиде ки бояд биёбам; ва чӣ қадар дар изтироб ҳастам, то даме ки ин ба амал ояд!

Оё шумо гумон мекунед, ки Ман омадаам, то осоиштагӣ ба замин биёрам? Не, мегўям ба шумо, балки барои он ки ҷудоӣ биёрам;

Зеро ки минбаъд панҷ нафар дар як хона аз ҳам ҷудо хоҳанд буд: се аз ду, ва ду аз се;

Падар аз писар ва писар аз падар, модар аз духтар ва духтар аз модар, модаршў аз келин ва келин аз модаршў ҷудо хоҳад буд“.

Ба мардум низ гуфт: “Вақте ки абри аз ғарб пайдошударо мебинед, дарҳол мегўед: ́Борон хоҳад борид́; ва чунин мешавад;

Ва ҳангоме ки боди ҷанубӣ мевазад, мегўед: ́Гармо хоҳад омад́; ва меояд.

Эй риёкорон! Қиёфаи замину осмонро шинохта метавонед, пас чӣ гуна ин замонро шинохта наметавонед?

Пас, чаро шумо аз пеши худ ҳукм намекунед, ки адолат чист?

Вақте ки ту бо даъвогари худ назди сардор меравӣ, дар аснои роҳ саъю кўшиш намо, ки аз вай халос шавӣ, то ки вай туро назди қозӣ набарад, ва қозӣ туро ба мулозим насупорад, мулозим туро ва ба зиндон наандозад;

Ба ту мегўям, ки то фулуси охиринро адо накунӣ, аз он ҷо берун нахоҳӣ рафт“.

Ва Ў ба шогирдони Худ гуфт: “Ҳеҷ мумкин нест, ки васвасаҳо ба миён наоянд, лекин вой бар ҳоли касе ки ба воситаи вай ба миён оянд:

Бар гардани вай санги осиёе андохта, вайро дар баҳр афкананд, барои вай беҳтар аст аз он ки вай яке аз ин тифлонро ба васваса андозад.

Ба худ назорат кунед. Агар бародарат ба ту гуноҳ кунад, ба ў гап зада, фаҳмон, ва агар тавба кунад, ўро авф намо;

Ва агар рўзе ҳафт карат ба ту гуноҳ кунад ва рўзе ҳафт карат руҷўъ намуда, гўяд: ́Тавба кардам́, ўро авф намо.

Ва ҳаввориён ба Худованд гуфтанд: “Имони моро зиёд кун“.

Худованд гуфт: “Агар шумо ба андозаи донаи хардал имон медоштед ва ба ин дарахти тут мегуфтед: ́Решакан гардида, дар миёни баҳр ҷойгир шав́. Он ба шумо итоат мекард.

Кист аз шумо, ки ғуломаш ба шудгор ё ба чўпонӣ машғул бошад ва ҳангоме аз саҳро баргаштанаш ба вай гўяд: ́Зуд омада, назди суфра бинишин́?

Баръакс, оё ў ба вай намегўяд: ́Барои ман хўроки бегоҳӣ тайёр кун ва камари худро баста, ба ман хизмат кун, то даме ки бихўрам ва бинўшам, ва баъд аз он худат бихўр ва бинўш́?

Оё ў ба ғулом барои он ки фармонҳои ўро ба ҷо овард, миннатдорӣ баён мекунад? гумон намекунам.

Ҳамчунин шумо низ, вақте ки ҳамаи фармонҳои ба шумо додашударо ба ҷо овардед, бигўед: ́Мо ғуломони ношоям ҳастем; чунки он чи карданамон лозим буд, кардем́.

Дар аснои роҳи Ерусалим Ў аз ҳудуди байни Сомария ва Ҷалил мегузашт.

Ва ҳангоме ки Ў ба қасабае дохил мешуд, даҳ шахси махавӣ аз пешаш баромаданд, ки аз дур истода,

Бо овози баланд мегуфтанд: “Эй Устод, ба мо марҳамат кун!“

Ва Ў, чун дид, ба онҳо гуфт: “Биравед ва худро ба коҳинон нишон диҳед“. Ва онҳо дар вақти рафтанашон пок шуданд.

Яке аз онҳо чун дид, ки шуфо ёфтааст, баргашта, бо овози баланд Худоро ҳамду сано хонд,

Ва пеши пойҳои Ў рўй ба замин афтода, ба Ў ташаккур гуфт; ва ў мардӣ сомари буд.

Исо гуфт: “Оё даҳ нафар пок нашуданд? Пас он нўҳ нафар куҷоянд?

Оё, ғайр аз ин аҷнабӣ, касе ёфт нашуд, ки баргашта Худоро ҳамду сано хонанд?“

Ва ба вай гуфт: “Бархоста, бирав; имонат туро наҷот дод“.

Чун фарисиён ба Ў савол доданд, ки Малакути Худо кай меояд, дар ҷавоби онҳо гуфт: “Малакути Худо тавре намеояд, ки ба назар намоён шавад,

Ва намегўянд: ́Инак, он дар ин ҷост́, ё: ́Инак, дар ин ҷост́; зеро инак, Малакути Худо дар дохили шумост“.

Ва ба шогирдон гуфт: “Айёме меояд, ки дидани фақат як рўзи Писари Одамро орзу хоҳед кард, ва нахоҳед дид;

Ва ба шумо хоҳанд гуфт: ́Инак, дар ин ҷост́, ё: ́Инак дар он ҷост́, Наравед ва аз ақиби онҳо надавед;

Зеро, чӣ тавре ки барқ аз як канори осмон нур мепошад, Писари Одам дар рўзи Худ ҳамин тавр хоҳад буд.

Лекин аввал Ўро лозим аст, ки бисьёр азоб кашад ва аз тарафи ин насл рад кардда шавад“.

„Ва чӣ тавре ки дар айёми Нўҳ буд, дар айёми Писари Одам низ ҳамон тавр хоҳад буд:

,,Мехўрданд, менўшиданд, зан мегирифтанд, ба шавҳар мерафтанд – то рўзе ки Нўҳ ба киштӣ даромад, ва тўфон омада, ҳамаро нобуд кард́„.

Ва чӣ тавре ки дар айёми Лут буд: мехўраданд, менўшаданд, мехариданд, мефурўхтанд, мекоштанд, иморат мекарданд;

Лекин дар рўзе ки Лут аз Садўм баромад, оташ ва кибрит аз осмон борид ва ҳамаро маҳв кард.

Дар рўзи зоҳир шудани Писари Одам низ ҳамон тавр хоҳад буд“.

„Дар он рўз ҳар кӣ бар бом бошад, чизҳояш дар хона бошад, барои гирифтани онҳо поён нафурояд; ва ҳар кӣ дар киштзор бошад, барнагардад:

́Зани Лутро ба хотир оваред́„

„Ҳар кӣ ҷони худро нигоҳдорӣ мекунад, онро барбод хоҳад дод, ва ҳар кӣ онро барбод диҳад, онро зинда хоҳад кард.

Ба шумо мегўям, ки дар он шаб аз ду нафаре ки дар як ҷогаҳ бошанд, яке гирифта ва дигаре гузошта хоҳад шуд;

Аз ду зане ки якҷоя бо дастоз машғул бошанд, яке гирифта ва дигаре гузошта хоҳад шуд;

Аз ду нафаре ки дар киштзор бошанд, яке гирифта ва дигаре гузошта хоҳад шуд“.

Дар ҷавоби Ў гуфтанд: “Куҷо, эй Худованд?“. Ба онҳо гуфт: “Ҳар куҷо лоша бошад, каргасон дар он ҷо ҷамъ мешаванд“.

Ва ба онҳо масале дар бораи он гуфт, ки кас бояд ҳамеша дуо гўяд ва маъюс нашавад,

Ва гуфт: “Дар шаҳре қозие буд, ки на тарсе аз Худо дошт ва на шарме аз мардум.

Дар он шаҳр бевазане буд, ки назди ў омада, мегуфт: ́Маро аз душманонам муҳофизат намо́.

Мудати дурудароз қозӣ беэътиноӣ кард. Вале баъдтар дар дили худ гуфт: ́гарчанде ки ман на тарсе аз Худо дорам ва на шарме аз мардум,

Лекин азбаски ин бевазан маро ором намегузорад, вайро муҳофизат хоҳам кард, то ки ҳар дам омада, маро безор накунад́„.

Ва Худованд гуфт: “Шунидед, ки ин қозии ноинсоф чӣ мегўяд?

Магар Худо багузидагони Худро, ки рўзу шаб ба даргоҳи Ў зорию интиҷо мекунанд, муҳофизат намекунад, гарчанде ки дар муҳофизати онҳо таъхир менамояд?“.

„Ба шумо мегўям, ки ба зудӣ онҳоро муҳофизат хоҳад кард. Лекин вақте ки Писари Одам биёяд, оё имоне бар замин хоҳад ёфт?“.

Ҳамчунин барои касоне ки ба одил будани худ эътимод дошта, дигаронро хор медиданд, чунин масале гуфт:

„Ду кас ба маъбад барои ибодат даромаданд, ки яке фарисӣ ва дигаре боҷгир буд.

Фарисӣ рост истода, дар дили худ чунин дуо мегуфт: ́Худоё! Туро шукр мегўям, ки монанди касони дигар: тороҷгарон, золимон, зинокорон, ё монанди ин боҷгир нестам:

Ҳафтае ду карат рўза медорам ва аз ҳар чизе ки ба даст меоварам, урш медиҳам́.

Аммо боҷгир, дуртар истода, ҳатто ҷуръат надошт, ки чашмонашро сўи осмон баланд кунад; балки синаи худро мезаду мегуфт: ́Худоё! Ба мани гуноҳкор раҳм кун́.

Ба шумо мегўям, ки ин шахс назар ба он шахс бештар сафед шуда ба хонаи худ рафт: зеро ҳар кӣ худро баланд кунад, паст мешавад, ва ҳар кӣ худро фурўтан созад, сарафроз мешавад“.

Кўдаконро низ назди Ў меоварданд, то ки онҳоро ламс кунад; шогирдон инро дида, ба онҳо монеъ мешуданд.

Аммо Исо онҳоро ҷеғ зада, гуфт: “Кўдаконро бигзоред, ки назди Ман оянд, ва ба онҳо монеъ нашавед, зеро ки Малакути Худо ба чунин касон тааллуқ дорад;

Ба ростӣ ба шумо мегўям: ҳар кӣ Малакути Худоро монанди кўдак қабул накунад, ба он дохил намешавад“.

Ва сарватдоре аз Ў пурсид: “Эй Устоди некў! Чӣ кунам, то вориси ҳаёти ҷовидонӣ шавам?“

Исо ба вай гуфт: “Чаро Маро некў мегўӣ? Ҳеҷ кас накў нест, ҷуз Худои ягона.

Аҳконмро медони: Зино накун; қатл накун; дуздӣ накун; шаҳодати бардурўғ надеҳ; падару модаратро ҳурмат кун“.

Гуфт: “Ҳамаи инро ман аз кўдаки нигоҳ доштаам“.

Исо инро шунида, ба вай гуфт: “Туро боз чизе намерасад: ҳар он чи дори, бифурўш ва ба мисконон бидеҳ, ва дар осмон ганҷе хоҳи ёфт; ва омада, Маро пайравӣ кун“.

Лекин вай, чун инро шунид, андўҳгин шуд, зеро ки бағоят сарватдор буд.

Исо андўҳи вайро дида, гуфт: “Ба Малакути Худо даромадани сарватдор чӣ гуна душвор аст!

Зеро ки аз сўрохии сўзан гузаштани шутур осонтар аст аз он ки сарватдор ба Малакути Худо дохил шавад“.

Шунавандагон гуфтанд: “Пас кӣ метавонад наҷот ёбад?“

Гуфт: “Он чи барои одамон ғайриимкон аст, барои Худо имконпазир аст“.

Петрус гуфт: “Инак, мо ҳама чизро тарк карда, Туро пайравӣ намудаем“.

Ба онҳо гуфт: “Ба ростӣ ба шумо мегўям: касе нест, ки хона, ё падару модар, ё бародарон, ё хоҳарон, ё зан, ё фарзандонро аз баҳри Малакути Худо тарк кунаду

Дар ин замон хеле зиёдтар ва дар олами оянда ҳаёти ҷовидонӣ наёбад“.

Ва он дувоздаҳро назди Худ хонда, ба онҳо гуфт: “Инак, мо сўи Ерусалим меравем, ва ҳар он чи бо забони анбиё дар бораи Писари Одам навишта шудааст, ба амал хоҳад омад:

Зеро ки Ў ба дасти ғайрияҳудиён таслим карда хоҳад шуд, ва Ўро тамасхур кунанд, ҳақорат диҳанд, туфборон кунанд,

Ва тозиёна зананд, бикушанд; ва дар рўзи сеюм Ў эҳьё шавад“.

Лекин онҳо чизе аз ин нафаҳмиданд; маънои ин суханон аз онҳо пўшида буд, ва онҳо ба ин гуфтаҳо сарфаҳм нарафтанд.

Вақте ки Ў ба Ериҳў наздик мешуд, кўре дар канори роҳ нишаста, садақа мепурсид;

Ва чун шунид, ки аз пешаш мардум мегузаранд, пурсид: “Ин чист?“

Ба вай гуфтанд, ки Исои Носирӣ меояд.

Дарҳол фарьёд карда, гуфт: “Эй Исо, Писари Довуд! Ба ман марҳамат кун“.

Онҳое ки дар пеш равона буданд, вайро ба хомўш шудан водор карданд; лекин вай боз ҳам бештар фарьёд мезад: “Эй Писари Довуд! Ба ман марҳамат кун“.

Исо истода, фармуд, ки вайро назди Ў биёранд. Ва ҳангоме ки наздик омад, аз вай пурсид:

„Чӣ мехоҳӣ, ки барои ту бикунам?“ Гуфт: “Худовандо! Мехоҳам бино шавам“.

Исо ба вай гуфт: “Бино шав! Имонат туро шифо бахшид“.

Вай дарҳол бино гашт ва, Худоро ситоишкунон, аз ақиби Ў равона шуд. Ва тамоми мардум инро дида, Худоро ҳамду сано хонданд.

Ва Ў ба Ериҳў ворид шуда, аз он мегузашт.

Ва инак, Заккай ном шахс, ки сардори боҷгирон ва сарватдор буд,

Мехост Исоро бубинад, ки Ў кист, лекин ба сабаби бисьёрии мардум натавонист, чунки қадаш паст буд.

Ва давида пеш гузашту болои дарахти анҷире баромад, то ки Ўро бубинад, чунки Ўро лозим буд ки аз пеши он бигзарад.

Вақте ки Исо ба он ҷо расид, назар афканда, вайро дид ва гуфт: “Эй Заккай! Зуд фуруд ой, зеро ки имрўз Маро лозим аст дар хонаат бимонам“.

Вай зуд фуромада, Ўро бо хурсанди пазироӣ намуд.

Ва ҳама инро дида, шиквакунон гуфтанд, ки Ў дар хонаи шахси гуноҳкор меҳмон шудааст.

Аммо Заккай бархоста, ба Худованд гуфт: “Худовандо! Нисфи дороии худро ман ба мискинон медиҳам, ва агар чизи касеро ноинсофона гирифта бошам, чор баробар подош медиҳам“.

Исо ба вай гуфт: “Имрўз ба ин хона наҷот омадааст, чунки вай низ Писари Иброҳим аст;

Зеро ки Писари Одам омадааст, то ки гумшудагонро пайдо кунад ва наҷот диҳад“.

Вақте ки онҳо инро гўш мекарданд, Ў боз масале илова намуд: зеро ки Ў дар наздикии Ерусалим буд, ва онҳо гумон мекарданд, ки ба зудӣ бояд Малакути Худо ба зуҳур ояд.

Бинобар ин Ў гуфт: “Шахсе аз ашроф ба кишвари дурдаст мерафт, то ки салтанате ба даст оварда, баргардад;

Ва даҳ нафар ғуломонашро даъват намуда, ба онҳо даҳ мино дод ва ба онҳо гуфт: ́Бо ин пул то вақти баргаштанам доду муомила кунед́.

Аммо аҳли шаҳраш ба вай адоват доштанд ва аз ақиби вай элчӣ фиристоданд, то бигўяд: ́Намехоҳем, ки вай бар мо подшоҳӣ кунад́.

Ва ҳангоме ки вай салтанатро ба даст оварда, баргашт, фармуд, ки ҳамон ғуломонро, ки ба онҳо пул дода, буд, ҷеғ зананд, то фаҳмад, ки ҳар яке чӣ қадар фоида кардааст.

Якумин омада, гуфт: “Эй оғо! Як минои ту даҳ мино фоида овард́.

Ба ў гуфт: ́Офарин, эй ғуломи нек! Азбаски ба чизи андак мўътамад будӣ, бар даҳ шаҳр ҳоким шав́.

Дуюмин омада, гуфт: ́Эй оғо! Инак як минои ту панҷ мино фоида овард́.

Ба ў низ гуфт: ́ Ту ҳам ба панҷ шаҳр ҳоким шав́.

Сеюмин омада, гуфт: ́Эй оғо! Инак як минои ту, ки онро ба рўймоле печонида, нигоҳ доштам;

Зеро ки ман аз ту тарсидам, чунки шахси сахтгир ҳастӣ: он чи нагузоштаӣ, мегирӣ, он чи накоштаӣ, медаравӣ́.

Ба ў гуфт: ́Туро аз забони худат маҳкум мекунам, эй ғуломи шарир! Ту медонистӣ, ки ман шахси сахтгир ҳастам, он чи нагузоштаам, мегирам, ва он чи накоштаам, медаравам;

Пас чаро пули маро ба саррофон надодӣ, то ки ман омада, онро бо фоидааш бигирам?́

Ва ба ҳозирон фармуд: ́Он миноро аз ў гирифта, ба он ки даҳ мино дорад бидиҳед́;

Ба ў гуфтанд: ́Эй оғо! Вай даҳ мино дорад́.

́Ба шумо мегўям, ки ҳар ки дорад, ба вай дода шавад; ва ҳар ки надорад, аз вай он чи низ дорад, гирифта шавад.

Лекин он душманони маро, ки намехостанд бар онҳо подшоҳӣ кунам, ба ин ҷо оварда, пеши ман ба қатл расонед́„.

Ин суханонро гуфта, Ў боз ба роҳ даромад ва сўи Ерусалим равона шуд.

Ва чун ба Байт- Фоҷӣ ва Байт- Ҳинӣ, ки бар кўҳи Зайтун аст, наздик омад, ду шогирди Худро фиристода,

Ба онҳо гуфт: “Ба он деҳа, ки рў ба рўи мост, биравед; ҳамин ки вориди он шудед, харкурраеро баста меёбед, ки ҳанўз касе бар он савор нашудааст; онро воз карда, биёред;

Ва агар касе аз шумо пурсад: ́Чаро воз мекунед?́ ба вай бигўед: ́Худованд ба вай эҳтиёҷ дорад́„.

Фиристодагон рафта, чунон ки Ў ба онҳо гуфта буд, ёфтанд.

Вақте ки онҳо курраро воз мекарданд, соҳибонаш ба онҳо гуфтанд: “Чаро курраро воз мекунед?“

Гуфтанд: “Худованд ба вай эҳтиёҷ дорад“.

Ва онро назди Исо оварданд; ва ҷомаҳои худро бар курра афканда, Исоро ба он савор карданд.

Ва ҳангоме ки Ў мерафт, ҷомаҳои худро бар роҳ мегустурданд.

Вақте ки Ў ба фуромадгоҳи кўҳи Зайтун наздик шуд, тамоми тўдаи шогирдонаш шодикунон бо овози баланд Худовандро барои ҳамаи мўъҷизаҳое ки дида буданд, ҳамду сано карда,

Мегуфтанд: “Муборак аст Подшоҳе ки ба исми Худованд меояд! Осоиштагӣ дар осмон ва ҷалол дар арши аъло бод!“

Баъзе фарисиён аз миёни мардум ба Ў гуфтанд: “Эй Устод! Шогирдони Худро манъ кун“.

Дар ҷавоб гуфт: “Ба шумо мегўям, ки агар онҳо хомўш монанд, сангҳо нидо хоҳанд кард“.

Ва ҳангоме ки Ў ба шаҳр наздик омад, ба он назар андохта, ба ҳоли он гирьён шуд,

Ва гуфт: “Оҳ, кошки ту низ ақаллан дар ҳамин рўзи худ медонистӣ, ки кадом чизҳо сўи осоиштагии ту мебарад! Аммо ин ҳоло аз чашмони ту ниҳон аст;

Зеро рўзҳое ба сарат меояд, ки душманонат ба муқобили ту сангарҳо хоҳанд сохт ва туро иҳота намуда, аз ҳар тараф ба танг хоҳанд овард,

Ва туро, ва фрзандони туро дар дохили ту, ба хок яксон хоҳанд кард, ва дар ту санге бар санге нахоҳанд гузошт, аз барои он ки вақти тафаққути худро надонистӣ“.

Ва ба маъбад даромада, ба пеш кардани онҳое ки дар он харидуфурўш мекарданд, оғоз намуд,

Ва ба онҳо гуфт: “Навишта шудааст, ки ́хонаи Ман хонаи ибодат аст́, аммо шумо онро ба дуздхона мубадал кардаед“.

Ва ҳар рўз дар маъбад таълим медод. Аммо саркоҳинон ва китобнон ва пирони қавм қасд доштанд, ки Ўро нобуд кунанд,

Вале илоҷи ин корро ёфта наметавонистанд, зеро ки тамоми мардум пайваста ба суханони Ў гўш медоданд.

Ва Ў назар андохта, сарватдоронро дид, ки ҳадияҳои худро ба ганҷина меандохтанд;

Ва ҳамчунин бевазани камбағалеро дид, ки ду фулус дар он андохт.

Ва Ў гуфт: “Ба ростӣ ба шумо мегўям, ки ин бевазани камбағал аз ҳама бештар андохт;

Зеро ки ҳамаи онҳо аз зиёдтии худ ҳадия барои Худо андохтаанд, лекин вай аз камбағалии худ тамоми нафақаеро, ки дошт, андохт“;

Вақте ки баъзе касон дар бораи маъбад сухан ронда, гуфтанд, ки он бо сангҳо ва инъомҳои гаронбаҳо зебу оро дода шудааст, Ў гуфт:

Айёме меояд, ки аз он чи дар ин ҷо мебинед, санге бар санге нахоҳад монд; ҳамааш хароб хоҳад шуд“.

Аз Ў пурсиданд: “Эй Устод! Ин кай воқеъ мешавад? Ва аломати ба вуқўъ омадани ин чӣ гуна ат?“

Гуфт: “Ҳушьёр бошед, ки шуморо дар иштибоҳ наандозанд; зеро бисьёр касон бо номи Ман омада, гўянд, ки ин Ман ҳастам; ва он вақт наздик аст. Аз ақиби онҳо наравед.

Ва чун овозаи ҷангҳо ва ошўбҳоро бишнавед, натарсед: зеро ин бояд аввал воқеъ шавад; лекин дарҳол интиҳо намеёбад“.

Он гоҳ ба онҳо гуфт: “Қавме бар зидди қавме ва салтанате бар зидди салтанате қиём хоҳад кард;

Ва дар ҳар ҷо зилзилаҳои азим, ва қаҳтию вабоҳо, ва ҳодисоти пурдаҳшат ва аломати бузург аз осмон ба амал хоҳад омад.

Аммо пеш аз ҳамаи ин ба шумо дасти тааддӣ дароз хоҳанд кард ва шуморо таъқиб намуда, ба куништҳо ва зиндонҳо хоҳанд супурд ва хотири исми Ман назди подшоҳону ҳакимон хоҳанд бурд;„

Ва ин ба шумо барои шаҳодат хоҳад буд.

Пас, дар дили худ аҳд кунед, ки пешакӣ андеша накунед, чӣ ҷавоб бояд бидиҳед.

Зеро ки Ман ба шумо забоне ва ҳикмате хоҳам дод, ки ҳамаи душманони шумо натавонанд на зидияте ба он нишон диҳанд ва на ба муқобили он чизе бигўянд.

Ва шуморо падару модарон, ва бародарон, ва хешовандон, ва дўстон таслим хоҳанд кард. Ва баъзеи шуморо ба қатл хоҳанд расонд“;

„Ва ҳама барои исми Ман ба шумо адоват хоҳанд дошт“.

„Лекин мўе аз сари шумо талаф нахоҳад шуд“.

„Ҷонҳои худро бо сабри худ наҷот хоҳед дод“.

„Ҳар гоҳ бубинед, ки аскарон Ерусалимро иҳота кардаанд, бидонед, ки харобии он наздик шудааст.

Он гоҳ онҳое ки дар Яҳудо мебошанд, ба кўҳистон гурезанд; ва ҳар кӣ дар шаҳр аст, аз он барояд; ва ҳар кӣ дар гирду атроф аст, ба он надарояд,

Чунки ин айёми интиқом аст, то ба амал ояд ҳар он чи навишта шудааст.

Вой бар ҳоли ҳомиладорон ва ширдорон дар он айём; зеро ки мусибати бузурге бар замин рўй дода, ин қавм гирифтори ғазаб хоҳад шуд:

„Ва ба дами шамшер хоҳанд афтод, ва дар миёни ҳамаи халқҳо ба асирӣ хоҳанд рафт; ва Ерусалим поймоли ғайрияҳудиён хоҳад шуд, то даме ки даврони ғайрияҳудиён ба анҷом расад“.

Ва дар офтоб ва моҳ ва ситорагон аломатҳо зуҳур хоҳанд ёфт, ва бар замин халқҳо ба ноумедӣ афтода, аз хурўши баҳр ва ғалаёни мавҷҳо моту мабҳут хоҳанд шуд;

Ва одамон аз тарсу ҳарос ва интизории он мусибатҳое ки ба сари ҷаҳон меояд аз ҳол хоҳанд рафт, зеро ки қувваҳои афлок мутазалзил хоҳанд шуд.

Ва он гоҳ Писари Одамро хоҳанд дид, ки бо қудрат ва ҷалоли азим бар абре меояд.

Вақте ки ба амал омадани ин чизҳо оғоз шаванд, бархоста, сарҳои худро баланд кунед, чунки халосии шумо наздик меояд“.

Ва ба онҳо масале гуфт: “Ба дарахти анҷир ва ба ҳамаи дарахтон нигоҳ кунед:

Вақте ки шукуфтани онҳоро мебинед, медонед, ки тобистон наздик аст;

Ҳамчунин, вақте ки шумо ба амал омадани ин чизҳоро мебинед, бидонед, ки Малакути Худо наздик аст“.

„Ба ростӣ ба шумо мегўям: ин насл ҳанўз аз олам нагузашта, ҳамаи ин чизҳо воқеъ хоҳад шуд;

Осмон ва замин гузарон аст, лекин каломи Ман гузарон нест.

Пас, бохабар бошед аз худатон, ки мабодо дилҳои шумо аз пурхўрӣ ва мастӣ ва ғамхўриҳои зиндагӣ сахт шавад, ва он рўз ба шумо ногаҳон ояд;

Зеро ки он, монанди доме, бар ҳамаи сокинони рўи замин хоҳад омад;

Пас, ҳама вақт бедор бошед ва дуо гўед, то ки сазовор бошед аз ҳамаи ин мусибатҳои оянда раҳо шавед ва дар пеши Писари Одам биистед“.

Рўзҳо Ў дар маъбад таълим медод; ва шабҳо берун омада, дар кўҳе ки кўҳи Зайтун ном дорад, шабгузаронӣ мекард.

Ва тамоми мардум бомдодон назди Ў ба маъбад барои шунидани суханонаш меомаданд.

Иди фатир ки фисҳ номида мешавад, наздик буд;

Саркоҳинон ва китобдонон дар тараддуди он буданд, ки чӣ сон Ўро ба қатл расонанд, чунки аз мардум метарсиданд.

Ва ба дили Яҳудо, ки лақаби Исқарьют дошт ва аз ҷумлаи он дувоздаҳ буд, шайтон даромад.

Пас вай рафта, бо саркоҳинон ва сардорон гуфтугў кард, ки чӣ сон Ўро ба онҳо таслим кунад.

Онҳо шод гаштанд ва ба вай пул доданӣ шуданд.

Вай ваъда кард, ва фурсат меҷуст, то ки Ўро дур аз чашми мардум ба онҳо таслим кунад.

Ва рўзи иди фатир, ки барраи фисҳро қурбони кардан лозим буд, фаро расид.

Ва Ў Петрус ва Юҳанноро фиристода, гуфт: “Биравед ва фисҳро барои хўрдани мо тайёр кунед“.

Ба Ў гуфтанд: “Дар куҷо мехоҳӣ ки тайёр кунем?“.

Ба онҳо гуфт: “Инак, вақте ки ба шаҳр медароед, марде ба шумо рў ба рў хоҳад шуд, ки кўзаи обро бардошта мебарад; аз ақибаш равона шавед то ба хонае ки медарояд,

Ва ба соҳиби хона бигўед: ́Устод ба ту мегўяд: меҳмохона куҷост, ки он ҷо фисҳро бо шогидони Худ бихўрам?́.

Ва ба шумо болохонаи калони мафрушеро нишон медиҳад; дар он ҷо тайёр кунед“.

Онҳо равона шуданд ва, чунон ки Ў гуфта буд ёфтанд, ва фисҳро омода карданд.

Ва ҳангоме ки соат расид, Ў назди суфра нишаст, ва дувоздаҳ ҳаввориён бо Ў буданд.

Ба онҳо гуфт: “Хеле иштиёқманд будам, ки пеш аз уқубати Худ ин фисҳро бо шумо бихўрам;

Зеро ба шумо мегўям, ки аз он дигар нахоҳам хўрд, то вақте ки дар Малакути Худо ба амал ояд“.

Ва косаро гирифта, шукргузорӣ намуд ва гуфт: “Инро бигиред ва дар миёни худ тақсим кунед.

Зеро ба шумо мегўям, ки дигар аз шираи ангур нахоҳам нўшид, то вақте ки Малакути Худо биёяд“.

Ва нонро гирифта, шукргузорӣ намуд ва пора карда ба онҳо доду гуфт: “Ин Бадани Ман аст, ки барои шумо таслим карда мешавад; инро барои хотири Ман ба ҷо оваред“.

Ҳамчуни косаро баъд аз таоми шом гирифта, гуфт: “Ин косаи аҳди ҷадид аст дар Хуни Ман, ки барои шумо рехта мешавад“.

„Ва инак, дасти таслимкунандаи Ман бо Ман дар сари суфра аст.

Агар чи Писари Одам ончунон, ки пешакӣ муқарар шудааст, меравад, лекин вой бар ҳоли он кас, ки ба воситаи вай Ў таслим карда шавад“.

Ва онҳо аз якдигар пурсидан гирифтанд, ки кадоме аз онҳо ин корро мекарда бошад?.

Дар миёни онҳо инчунин баҳсу мунозира шуд, ки кадоме аз онҳо бояд бузургтар ҳисоб ёбад.

Вале Ў ба онҳо гуфт: “Подшоҳони халқҳо бар онҳо ҳукмронӣ мекунанд, ва ҳокимони онҳо валинеъмат хонда мешаванд;

Аммо шумо ин тавр не: балки он ки дар байни шумо бузургтар аст, бояд монанди хурдтари бошад, ва сардор- монанди хизматгузор.

Зеро кадоме бузургтар аст: он ки назди суфра менишинад, ё он ки хизматгузор аст? Оё на он аст, ки назди суфра менишинад? Аммо Ман дар миёни шумо монанди хизматгузор ҳастам“.

Ва шумо касоне ҳастед, ки дар озмоишҳои Ман бо Ман будед,

Ва Ман ба шумо Малакуте месупорам, чунон ки Падарам ба Ман супурдааст,

То ки шумо дар Малакути Ман дар сари суфраи Ман бихўред ва бинўшед, ва шумо бар тахтҳо нишаста, бар дувоздаҳ сибти Исроил доварӣ хоҳед кард“.

Ва Худованд гуфт: “Шимъўн! Шимъўн! Инак, шайтон талабгори он буд ки, шуморо мисли гандуме аз ғалбер гузаронад;

Аммо Ман барои ту дуо гуфтам, то ки имонат таназзул накунад; ва ту як вақте, руҷўъ намуда, бародарони худро устувор гардон“.

Вай ба Ў гуфт: “Худовандо! Ман тайёр ҳастам, ки бо Ту ҳам ба зиндон ва ҳам ба мамот биравам“.

Лекин Ў гуфт: “Ба ту, эй Петрус, мегўям, ки имрўз пеш аз он ки хурўс бонг занад, ту се бор инкор кунон хоҳӣ гуфт, ки Маро намешиносӣ“.

Ва ба онҳо гуфт: “Вақте ки Ман шуморо бе ҳамьён, бе тўрба ва бе пойафзон фиристодам, оё шумо ба чизе эҳтиёҷ доштед?“ Гуфтанд: “Ба ҳеҷ чиз“.

Ва Ў ба онҳо гуфт: “Лекин акнун касе ки ҳамьён дорад, онро бигирад. ҳамчунин тўрбаро; ва касе ки шамшер надорад, ҷомаи худро фурўхта, бихарад.

Зеро ба шумо мегўям, ки ин сухани Навиштаҳо низ дар ҳаққи Ман ба амал ояд: ́Аз ҷинояткорон шумурда шуд́. Зеро ҳар чи дар бораи Ман аст, интиҳо меёбад“.

Ва онҳо гуфтанд: “Худовандо! Инак, дар ин ҷо ду то шамшер ҳаст“. Ба онҳо гуфт: “Кифоя аст“.

Ва берун омада, аз рўи одат, ба кўҳи Зайтун рафт; шогирдон низ аз ақиби Ў рафтанд.

Вақте ки ба он мавзеъ расид, ба онҳо гуфт: “Дуо гўед, то ба озмоиш дучор нашавед“.

Ва Худаш ба масофаи андохтани санге аз онҳо дур шуда, зону зад ва дуо карда, гуфт:

„Эй Падар! Агар бихоҳӣ, косаро аз Ман бигзарон; лекин на иродаи Ман, балки иродаи Ту бигзор ба амал ояд“.

Ва фариштае аз осмон бар Ў зоҳир гардида, Ўро тақвият медод.

Ва Ў дар изтироб афтода, бо ҷаҳди бештар дуо мегуфт; ва арақи Ў мисли қатраҳои хун буд, ки бар замин мечакид.

Баъд аз дуо бархоста, Ў назди шогирдон омад, ва онҳоро дид, ки аз ғусса хоб рафтаанд.

Ва ба онҳо гуфт: “Чаро хоб рафтаед? Бархоста, дуо гўед, то ки ба озмоиш дучор нашавед“.

Ҳанўз ки Ў сухан мегуфт, инак мардуми бисьёре пайдо шуданд, ва пешопеши онҳо яке аз он дувоздаҳ, ки Яҳудо ном дошт, равона буд, ва назди Исо омад, то ки Ўро бибўсад. Зеро ки ишорате ба онҳо дода, гуфта буд: “Ҳар киро бибўсам, Ҳамон аст“.

Ва Исо ба вай гуфт: “Эй Яҳудо! Оё Писри Одамро бо бўса таслим мекунӣ?“

Касоне ки бо Ў буданд, чун диданд, ки кор ба чӣ меанҷомад, ба Ў гуфтанд: “Худовандо! Оё ба шамшер бизанем?“

Ва яке аз онҳо ғуломи саркоҳинро зада, гўши рости вайро бурида партофт.

Исо дар ҷавоб гуфт: “Даст кашед, бас аст“. Ва гўши вайро ламс карда, шифо дод.

Ва Исо ба саркоҳинон ва сардорони маъбад ва пироне ки бар зидди Ў ҷамъ омада буданд, гуфт: “Гўё бар зидди роҳзане шумо бо шамшеру таёқҳо берун омадаед, то Маро дастгир кунед!

Ҳар рўз Ман назди шумо дар маъбад будам, ва шумо ба Ман дасти таҷовуз дароз накардед; аммо ҳоло соати шумост, ки зулмот ҳукмфармост“.

Ва Ўро дасгир карда бурданд, ва ба хонаи саркоҳин оварданд. Ва Петрус аз дур аз паи онҳо равона шуд.

Вақте ки онҳо дар рўи ҳавлӣ оташ даргиронда, даври он якҷоя нишастанд, Петрус низ дар миёни онҳо нишаст.

Ва канизе вайро назди оташ нишаста дид ва синчакунон ба вай нигоҳ карда, гуфт: “Ин ҳам бо Ў буд“.

Лекин вай инкор карда, ба зан гуфт: “Ман Ўро намешиносам“.

Пас аз мудате як одами дигар вайро дида, гуфт: “Ту ҳам яке аз онҳо ҳастӣ“. Аммо Петрус ба он одам гуфт: “Ман аз онҳо нестам“.

Тахминан як соат гузаштан баъд, боз як каси дигар боисрор гуфт: “Дар ҳақиқат ин ҳам бо Ў буд, зеро ки вай ҷалилист“.

Аммо Петрус ба он кас гуфт: “Намедонам, ки ту чӣ мегўи“. Ва ҳанўз вай сухан меронд, ки дарҳол хурўс бонг зад.

Ва Худованд рўй гардонда, ба Петрус назар андохт; ва Петрус суханони Худовандро ба ёд овард, ки ба вай гуфта буд: “Имрўз, пеш аз он ки хурўс бонг занад, Маро се бор инкор хоҳӣ кард“.

Ва берун рафта, зор-зор гирист.

Касоне ки Исоро дастгир карда буданд, Ўро тамасхур мекарданд ва мезаданд;

Ва рўи Ўро пўшида, торсакӣ мезаданд ва аз Ў мепурсиданд: “Нубувват кун, ки Туро задааст?“

Ва боз бисьёр ҳақоратҳои дигар дар ҳаққи Ў ба забон меронданд.

Ҳамин ки чашми рўз кушода шуд, пирони қавм, саркоҳонон ва китобдонон ҷамъ омада, Ўро ба шўрои худ дароварданд,

Ва гуфтанд: “Оё Ту Масеҳ ҳастӣ? Ба мо бигўй“.Ба онҳо гуфт: “Агар ба шумо гўям бовар намекунед;

Ва агар ба шумо савол диҳам, ҷавоб намегрдонед ва Маро озод намекунед;

Минбаъд Писари Одам ба ямини қуввати Худо хоҳад нишаст“.

Ва ҳама гуфтанд: “Пас, Ту Писари Худо ҳастӣ?“. Ба онҳо гуфт: “Шумо мегўед, ки Ман ҳастам“.

Ва онҳо гуфтанд: “Дигар ба мо чӣ шаҳодате лозим аст? Зеро ки худамон аз забони Ў шумидем!“.

Дар рўзи якшанбе, субҳидам, ҳанутеро, ки тайёр карда буданд, бо худ гирифта, ба сари қабр омаданд, ва баъзе занони дигар ҳамроҳи онҳо буданд;

Вале диданд, ки санг аз қабр ғелтонда шудааст,

Ва чун дохил шуданд, Ҷасади Исои Худовандро наёфтанд.

Дар сурате ки аз ин ҳодиса дар ҳайрат буданд, баногоҳ дар пешашон ду марди ҷомаҳои дурахшанда дар бар пайдо шуданд.

Ва дар ҳолате ки ба ҳарос афтода, сарҳои худро ба зер афканда буданд, он ду ба онҳо гуфтанд: “Чаро шумо зиндаро дар миёни мурдгон ҷустуҷў мекунед?

Дар ин ҷо нест: Ў эҳьё шуд; ба ёд оваред, ки чӣ гуна Ў, ҳангоме ки дар Ҷалил буд, ба шумо сухан ронда,

Гуфта буд, ки Писари Одам бояд ба дасти одамони гуноҳкор таслим карда шавад, ва маслуб гардида, ва дар рўзи сеюм эҳьё шавад“.

Ва онҳо суханони Ўро ба ёд оварданд.

Ва аз сари қабр баргашта, ҳамаи инро ба он ёздаҳ ва ба ҳамаи дигарон нақл карданд.

Инҳо Марями Маҷдалия, ва Юҳона, ва Марям, модари Яъқуб, ва бо онҳо занони дигар буданд, ки ба ҳаввориён ин чизҳоро гуфтанд.

Вале ин суханон ба назарашон сафсатае намуд, ва ба гапи онҳо бовар накарданд.

Аммо Петрус бархоста, сўи қабр давид ва хам шуда, фақат кафанро дид, ки гузошта шудааст, ва аз ин ҳодиса дар ҳайрат монда, ба хонаи худ рафтанд.

Дар ҳамон рўз ду нафар аз онҳо ба деҳае мерафтанд, ки тақрибан шаст стадия аз Ерусалим дур буд, ва Аммоус ном дошт,

Ва бо ҳамдигар дар бораи ҳамаи ин воқеаҳо гуфтугў мекарданд.

Ва ҳангоме ки онҳо гуфтугў ва мубоҳиса мекарданд, Худи Исо наздик омада, бо онҳо равона шуд.

Лекин чашмони онҳо баста буд, ба тавре ки Ўро нашинохтанд.

Ба онҳо гуфт: “Аз чӣ хусус бо ҳамдигар дар роҳ гуфтугузор мекунед, ва чеҳраҳотон ғамгин аст?“

Яке аз онҳо, ки Клеюпос ном дошт, дар ҷавоби Ў гуфт: “Наход ки танҳо Ту аз онҳое ки ба Ерусалим омадаанд, аз воқеае ки дар ин рўзҳо рўй додааст бехабар ҳастӣ?“

Ба онҳо гуфт: “Аз кадом воқеа?“ Ба Ў гуфтанд: “Аз он чи ба Исои Носирӣ рўй додааст, ки Ў пайғамбаре буд тавонотар дар кирдор ва гуфтор дар пеши Худо ва тамоми қавм;

Чӣ гуна Ўро саркоҳинон ва сардорони мо таслим карданд, то ки ба қатл маҳкум шавад, ва Ўро маслуб карданд;

Лекин мо умед доштем, ки Ў Ҳамон аст, ки бояд Исроиро наҷот диҳад; аммо, бо ин ҳама, имрўз рўзи сеюм аст, ки ин ба вуқўъ омадааст;

Вале баъзе аз занони мо низ моро дар ҳайрат андохтанд: онҳо бомдодон бар сари қабр рафтаанд,

Ва Ҷасади Ўро наёфтаанд, ва омада гуфтанд, ки дар рўъё фариштагонро низ дидаанд, ки мегўянд: Ў зинда аст;

Ва баъзе аз рафиқони мо ба сари қабр рафта, ончунон ки занон гуфта буданд, ёфтаанд; лекин Ўро надидаанд“.

Ва Ў ба онҳо гуфт: “Эй бефаросатон ва сустдилон дар имоноварӣ ба он чи анбиё пешгўӣ кардаанд!

Оё Масеҳро лозим набуд ҳамаи инро аз сар гузаронда, ба ҷалоли Худ бирасад?“

Ва аз Мусо ва аз тамоми анбиё сар карда, он чиро, ки дар ҳамаи Навиштаҳо дар бораи Ў гуфта шудааст, ба онҳо фаҳмонда дод.

Ва онҳо ба деҳае ки сўяш мерафтанд, наздик омаданд, ва Ў чунин вонамуд карда, ки мехоҳад онсўтар биравад;

Вале онҳо Ўро нигоҳ дошта, гуфтанд: “Бо мо бимон, чунки шом наздик аст, ва рўз ба поён мерасад“. Ва Ў ворид шуда, бо онҳо монд.

Ва ҳангоме ки Ў бо онҳо назди суфра нишаст, нонро гирифта, баракат дод ва пора карда, ба онҳо дод.

Он гоҳ чашмони онҳо кушода шуд, ва онҳо Ўро шинохтанд; вале Ў аз назарашон нопадид шуд.

Ва онҳо ба якдигар гуфтанд: “Оё дили мо дар даруни мо намесўхт, вақте ки Ў дар роҳ бо мо сухан меронд ва Навиштаҳоро ба мо мефаҳмонд?“.

Ва ҳамон соат бархоста, ба Ерусалим баргаштанд ва он ёздаҳро ёфтанд, ки бо рафиқони худ ҷамъ шуда,

Мегуфтанд, ки Худованд ҳақиқатан эҳьё шудааст ва ба Шимъўн зоҳир гардидаст.

Ва онҳо низ нақл карданд, ки дар аснои роҳ чӣ ҳодиса рўй дод, ва чӣ гуна Ўро дар вақти пора кардани нон шинохтанд.

Вақте ки онҳо дар ин хусус гап мезаданд, Худи Исо дар миёни онҳо истода, ба онҳо гуфт: “Салом ба шумо бод“.

Онҳо ба изтироб ва ҳарос афтода, гумон карданд, ки рўҳе мебинанд;

Лекин Ў ба онҳо гуфт: “Чаро музтариб шудед, ва аз чӣ сабаб дар дили шумо чунин фикрҳо пайдо мешавад?

Ба дастҳои Ман ва ба пойҳои Ман нигоҳ кунед: ин Худи Ман ҳастам; Маро ламс кунед ва бубинед; зеро рўҳ гўшт ва устухон надорад, чунон ки дар Ман мебинед“.

Ва инро гуфта, дастҳо ва пойҳои Худро ба онҳо нишон дод.

Ва чун онҳо аз шодӣ ҳанўз бовар намекарданд ва мутааҷҷиб мешуданд, Ў ба онҳ гуфт: “Оё чизи хўрдание дар ин ҷо доред?“

Пеши Ў як порча моҳии бирён ва андак асали мумдор монданд;

Ва Ў гирифта, дар пеши назари онҳо хўрд.

Ва ба онҳо гуфт: “Ин аст он чизе ки, чун бо шумо будам, ба шумо мегуфтам, ки ҳар он чи дар Тавроти Мусо ва дар суҳафи анбиё ва Забур дар бораи Ман навишта шудаст, бояд ба амал ояд“.

Он гоҳ зеҳни онҳоро равшан кард, то ки Навиштаҳоро бифаҳманд.

Ва ба онҳо гуфт: “Чунин навишта шудааст, ва чунин лозим буд, ки Масеҳ уқубат кашад ва дар рўзи сеюм аз мурдагон эҳьё шавад.

Ва ба исми Ў, аз Ерусалим сар карда, дар миёни ҳамаи халқҳо тавба ва омурзиши гуноҳҳо мавъиза карда шавад.

Ва шумо шоҳидони ин ҳастед;

Ва Ман ваъдаи Падари Худро бар шумо равона мекунам; вале шумо дар шаҳри Ерусалим бимонед, то вақте ки бо қуввате аз олами боло фаро гирифта шавед“.

Ва онҳоро берун оварда, то Байт-Ҳинӣ бурд ва дастҳои Худро бардошта, онҳоро баракат дод.

Ва ҳангоме ки онҳоро баракат медод, аз онҳо ҷудо шуда, ба осмон сууд кард.

Ва онҳо ба Ў саҷда намуда, бо шодии бузурге ба Ерусалим баргаштанд,

Ва ҳамеша дар маъбад буда, Худоро ҳамду сано мегуфтанд ва муборак мехонданд. Омин.