Сло́во Госпо́дне, е́же бы́сть ко Михе́ю морасѳи́тину, во дни́ Иоаѳа́ма и Аха́за и езекі́и царе́й Иу́диныхъ, о ни́хже ви́дѣ о самарі́и и о Иерусали́мѣ.

Слы́шите, лю́дiе вси́, словеса́, и внемли́, земле́ и вси́ и́же на не́й, и бу́детъ Госпо́дь Бо́гъ въ ва́съ въ послу́шествованiе, Госпо́дь от до́му свята́го своего́.

Поне́же, се́, Госпо́дь исхо́дитъ от мѣ́ста своего́, и сни́детъ и насту́питъ на высоты́ земны́я,

и поколе́блются го́ры подъ ни́мъ, и юдо́ли раста́ютъ я́ко во́скъ от лица́ огня́ и я́ко вода́ сходя́щи со устремле́нiемъ.

Нече́стiя ра́ди Иа́ковля вся́ сiя́ и грѣха́ ра́ди до́му Изра́илева. Ко́е нече́стiе до́му Иа́ковлю? не самарі́а ли? и кі́й грѣ́хъ до́му Иу́дина? не Иерусали́мъ ли?

И положу́ самарі́ю во ово́щное храни́лище се́лное и въ са́дъ виногра́да, и разве́ргу въ про́пасть ка́менiе ея́, и основа́нiя ея́ откры́ю:

и вся́ изва́янная ея́ сокруша́тъ, и вся́ мзды́ ея́ запаля́тъ огне́мъ, и вся́ кумíры ея́ положу́ въ па́губу: поне́же от найма́ блуда́ собра́ и от найма́ блуже́нiя соврати́.

Сего́ ра́ди возрыда́етъ и воспла́чется, по́йдетъ боса́ и нага́, сотвори́тъ пла́чь а́ки змие́въ и рыда́нiе а́ки дще́рей Сири́нскихъ:

я́ко одержа́ я́зва ея́, поне́же прiи́де да́же до Иу́ды и косну́ся до вра́тъ люді́й мои́хъ да́же до Иерусали́ма.

И́же въ ге́ѳѣ, не велича́йтеся, и Иенаки́мляне, не согражда́йте изъ до́му на посмѣя́нiе, пе́рстiю посы́плите посмѣя́нiе ва́ше.

Обита́ющая до́брѣ во градѣ́хъ свои́хъ, не изы́де живу́щая въ Сеннаа́рѣ, пла́читеся до́му [су́щаго] бли́зъ ея́, прiи́метъ от ва́съ я́зву болѣ́зней.

Кто́ нача́ во блага́я всели́вшейся въ болѣ́знехъ, я́ко снидо́ша зла́я от Го́спода на врата́ Иерусали́мля,

шу́мъ колесни́цъ и ко́нниковъ: живу́щая въ лахи́сѣ нача́лница грѣха́ та́ е́сть дще́ри Сiо́ни, я́ко въ тебѣ́ обрѣто́шася нече́стiя Изра́илева.

Сего́ ра́ди да́стъ посыла́емыя да́же до наслѣ́дiя ге́ѳова, до́мы су́етны, вотще́ бы́ша царе́мъ Изра́илевымъ,

до́ндеже наслѣ́дники приведу́ тебѣ́, живу́щая въ лахи́сѣ, наслѣ́дiе да́же до Одолла́ма прiи́детъ, сла́ва дще́ре Сiо́ни.

Обросни́ся и остризи́ся по ча́дѣхъ свои́хъ млады́хъ: разшири́ обросне́нiе твое́ я́ко оре́лъ, поне́же плѣне́ни бы́ша от тебе́.

У́, лю́тѣ мнѣ́! поне́же бы́хъ а́ки собира́яй сла́му на жа́твѣ, и я́ко па́родокъ во объима́нiи виногра́да не су́щу гро́здiю, е́же я́сти первопло́дная, я́же вожделѣ́ душа́ моя́.

У́, лю́тѣ мнѣ́, душе́! я́ко поги́бе благочести́вый от земли́, и исправля́ющаго въ человѣ́цѣхъ нѣ́сть: вси́ во кро́вехъ пря́тся, кі́йждо бли́жняго своего́ озлобля́етъ озлобле́нiемъ,

на зло́ ру́ки своя́ уготовля́ютъ: кня́зь про́ситъ, и судiя́ ми́рная словеса́ глаго́летъ, жела́нiе души́ его́ е́сть: и отиму́ блага́я и́хъ,

я́ко мо́ль пояда́яй, и ходя́й по пра́виламъ въ де́нь стражбы́. У́, лю́тѣ! у́, лю́тѣ! отмще́нiя твоя́ приспѣ́ша, ны́нѣ бу́дутъ пла́чы и́хъ.

Не вѣ́рите друго́мъ, ни надѣ́йтеся на старѣ́йшины, и от сожи́телницы твоея́ храни́ся, е́же сказа́ти е́й что́:

поне́же сы́нъ безче́ститъ отца́, дще́рь воста́нетъ на ма́терь свою́ и невѣ́ста на свекро́вь свою́, врази́ вси́ му́жу дома́шнiи его́.

А́зъ же ко Го́сподеви воззрю́, потерплю́ Бо́га Спа́са моего́, услы́шитъ мя́ Бо́гъ мо́й.

Не ра́дуйся о мнѣ́, вражде́бница моя́, я́ко падо́хъ, и воста́ну: зане́ а́ще ся́ду во тмѣ́, Госпо́дь освѣти́тъ мя́.

Гнѣ́въ Госпо́день стерплю́, я́ко согрѣши́хъ ему́, до́ндеже оправди́тъ прю́ мою́ и сотвори́тъ су́дъ мо́й: и изведе́тъ мя́ на свѣ́тъ, и узрю́ пра́вду его́.

И у́зритъ вражде́бница моя́, и облече́тся въ сту́дъ глаго́лющая ко мнѣ́: гдѣ́ есть Госпо́дь Бо́гъ тво́й? О́чи мои́ воззря́тъ на ню́, ны́нѣ бу́детъ въ попра́нiе а́ки ка́лъ на путе́хъ.

Де́нь глажде́нiя пли́нѳа: изглажде́нiе твое́ де́нь о́ный, и сотре́тъ зако́ны твоя́ де́нь о́ный.

И гра́ди твои́ прiи́дутъ на поравне́нiе и въ раздѣле́нiе Ассирі́йско, и гра́ди твои́ тве́рдiи въ раздѣле́нiе от ти́ра да́же до рѣки́ Си́рскiя, и от мо́ря да́же до мо́ря, и от горы́ да́же до горы́, дні́е воды́ и молвы́.

И бу́детъ земля́ въ па́губу со живу́щими на не́й, от плодо́въ начина́нiй и́хъ.

Паси́ лю́ди твоя́ жезло́мъ твои́мъ, о́вцы наслѣ́дiя твоего́, вселя́ющыяся еди́ны въ дубра́вѣ средѣ́ карми́ла, попасу́тъ Васани́тиду и Галаади́тиду, я́коже дні́е вѣ́ка.

И по дне́мъ исхо́да твоего́ изъ Еги́пта у́зрите чуде́сная.

У́зрятъ язы́цы и усрамя́тся от всея́ крѣ́пости своея́, ру́цѣ возложа́тъ на уста́ своя́, и у́ши и́хъ огло́хнутъ,

поли́жутъ пе́рсть я́ко змі́еве плѣ́жуще по земли́, смяту́тся во облеже́нiи свое́мъ: о Го́сподѣ Бо́зѣ на́шемъ ужа́снутся и убоя́тся от тебе́.

Кто́ Бо́гъ я́коже ты́, отъе́мляй беззако́нiя и оставля́яй нече́стiя оста́нкомъ наслѣ́дiя своего́? и не удержа́ гнѣ́ва своего́ во свидѣ́нiе, я́ко воли́тель ми́лости е́сть.

То́й обрати́тъ и уще́дритъ ны́, и погрузи́тъ непра́вды на́шя и вве́ржетъ въ глубины́ морскі́я вся́ грѣхи́ на́шя,

да́стъ и́стину Иа́кову, [и] ми́лость Авраа́му, я́коже кля́лся еси́ отце́мъ на́шымъ во дни́ пе́рвыя.

Синодальный

1 Слово Господне к Михею. 2 Самария будет сделана «грудою развалин в поле». 10 Cошло бедствие от Господа на Иуду.

Слово Господне, которое было к Михею Морасфитину во дни Иоафама, Ахаза и Езекии, царей Иудейских, и которое открыто ему о Самарии и Иерусалиме.

Слушайте, все народы, внимай, земля и все, что наполняет ее! Да будет Господь Бог свидетелем против вас, Господь из святаго храма Своего!

Ибо вот, Господь исходит от места Своего, низойдет и наступит на высоты земли, –

и горы растают под Ним, долины распадутся, как воск от огня, как воды, льющиеся с крутизны.

Все это – за нечестие Иакова, за грех дома Израилева. От кого нечестие Иакова? не от Самарии ли? Кто устроил высоты в Иудее? не Иерусалим ли?

За то сделаю Самарию грудою развалин в поле, местом для разведения винограда; низрину в долину камни ее и обнажу основания ее.

Все истуканы ее будут разбиты и все любодейные дары ее сожжены будут огнем, и всех идолов ее предам разрушению, ибо из любодейных даров она устраивала их, на любодейные дары они и будут обращены.

Об этом буду я плакать и рыдать, буду ходить, как ограбленный и обнаженный, выть, как шакалы, и плакать, как страусы,

потому что болезненно поражение ее, дошло до Иуды, достигло даже до ворот народа моего, до Иерусалима.

Не объявляйте об этом в Гефе, не плачьте там громко; но в селении Офра покрой себя пеплом.

Переселяйтесь, жительницы Шафира, срамно обнаженные; не убежит и живущая в Цаане; плач в селении Ецель не даст вам остановиться в нем.

Горюет о своем добре жительница Марофы, ибо сошло бедствие от Господа к воротам Иерусалима.

Запрягай в колесницу быстрых, жительница Лахиса; ты – начало греха дщери Сионовой, ибо у тебя появились преступления Израиля.

Посему ты посылать будешь дары в Морешеф-Геф; но селения Ахзива будут обманом для царей Израилевых.

Еще наследника приведу к тебе, жительница Мореша; он пройдет до Одоллама, славы Израиля.

Сними с себя волосы, остригись, скорбя о нежно любимых сынах твоих; расширь из-за них лысину, как у линяющего орла, ибо они переселены будут от тебя.

1 «Не стало милосердых на земле». 8 Господь опять умилосердится над Израилем.

Горе мне! ибо со мною теперь – как по собрании летних плодов, как по уборке винограда: ни одной ягоды для еды, ни спелого плода, которого желает душа моя.

Не стало милосердых на земле, нет правдивых между людьми; все строят ковы, чтобы проливать кровь; каждый ставит брату своему сеть.

Руки их обращены к тому, чтобы уметь делать зло; начальник требует подарков, и судья судит за взятки, а вельможи высказывают злые хотения души своей и извращают дело.

Лучший из них – как терн, и справедливый – хуже колючей изгороди, день провозвестников Твоих, посещение Твое наступает; ныне постигнет их смятение.

Не верьте другу, не полагайтесь на приятеля; от лежащей на лоне твоем стереги двери уст твоих.

Ибо сын позорит отца, дочь восстает против матери, невестка – против свекрови своей; враги человеку – домашние его.

А я буду взирать на Господа, уповать на Бога спасения моего: Бог мой услышит меня.

Не радуйся ради меня, неприятельница моя! хотя я упал, но встану; хотя я во мраке, но Господь свет для меня.

Гнев Господень я буду нести, потому что согрешил пред Ним, доколе Он не решит дела моего и не совершит суда надо мною; тогда Он выведет меня на свет, и я увижу правду Его.

И увидит это неприятельница моя и стыд покроет ее, говорившую мне: «где Господь Бог твой?» Насмотрятся на нее глаза мои, как она будет попираема подобно грязи на улицах.

В день сооружения стен твоих, в этот день отдалится определение.

В тот день придут к тебе из Ассирии и городов Египетских, и от Египта до реки Евфрата, и от моря до моря, и от горы до горы.

А земля та будет пустынею за вину жителей ее, за плоды деяний их.

Паси народ Твой жезлом Твоим, овец наследия Твоего, обитающих уединенно в лесу среди Кармила; да пасутся они на Васане и Галааде, как во дни древние!

Как во дни исхода твоего из земли Египетской, явлю ему дивные дела.

Увидят это народы и устыдятся при всем могуществе своем; положат руку на уста, уши их сделаются глухими;

будут лизать прах как змея, как черви земные выползут они из укреплений своих; устрашатся Господа Бога нашего и убоятся Тебя.

Кто Бог, как Ты, прощающий беззаконие и не вменяющий преступления остатку наследия Твоего? не вечно гневается Он, потому что любит миловать.

Он опять умилосердится над нами, изгладит беззакония наши. Ты ввергнешь в пучину морскую все грехи наши.

Ты явишь верность Иакову, милость Аврааму, которую с клятвою обещал отцам нашим от дней первых.

Таджикский

Языки

КАЛОМИ Парвардигор, ки бар Микои мӯраштӣ дар айёми Ютом, Оҳоз ва Ҳизқиё, подшоҳони Яҳудо, нозил шуд, ва ӯ онро дар бораи Сомария ва Ерусалим дар рӯъё дид.

Бишнавед, эй ҳамаи қавмҳо, гӯш андоз, эй замин ва ҳар чи дар он аст! Ва Парвардигор Худо ба муқобили шумо шоҳид бошад, яъне Парвардигор аз қасри қудси Худ!

Зеро инак, Парвардигор аз макони Худ берун меояд, ва фурӯд омада, бар баландиҳои замин қадамгузор мешавад.

Ва кӯҳҳо дар тахти Ӯ гудохта мешавад, ва водиҳо мекафад, мисли мум пеши оташ, мисли обе ки ба нишебӣ мерезад.

Ҳамаи ин аз боиси ҷинояти Яъқуб аст, ва аз боиси гуноҳҳои хонадони Исроил. Кист сабабгори ҷинояти Яъқуб? Оё Сомария нест? Ва кист маркази бутпарастӣ дар Яҳудо? Оё Ерусалим нест?

Ва Сомарияро ба харобазори саҳро, ба макони токшинонӣ табдил хоҳам дод; ва сангҳои онро ба дара андохта, таҳкурсиҳои онро намоён хоҳам кард.

Ва ҳамаи санамҳои он пора-пора хоҳад шуд, ва ҳамаи муздҳои зинои он ба оташ хоҳад сӯхт; ва ҳамаи бутҳои онро валангор хоҳам кард, зеро ки онҳоро аз музди зино ҷамъ овардааст, ва онҳо ба музди зино хоҳад баргашт.

Дар ин бора навҳаю вовайло хоҳам кард, маҷнунвор ва урён роҳ хоҳам рафт, мисли шағолҳо нула хоҳам кашид, ва мисли шутурмурғҳо оҳу воҳ хоҳам кард.

Зеро ки шикасти он илоҷнопазир аст, чунки то Яҳудо омада, ба дарвозаи қавми ман, ба Ерусалим расидааст.

Дар Ҷат хабар надиҳед, сахт гиря накунед; дар хонаи Афра худро ба хок биғелон.

Бо аврати бараҳна гузар кун, эй сокинаи Шофир; сокинаи Саанон берун намеояд; дар Байт-Эсел навҳагарист; барои ӯрду заданаш аз шумо макон мегирад.

Зеро ки сокинаи Морут аз барои дороии худ дар андӯҳ меафтад, чунки мусибате аз ҷониби Парвардигор ба дарвозаи Ерусалим фурӯд омадааст.

Аспи давандро ба ароба бибанд, эй сокинаи Локиш; вай ибтидои гуноҳи духтари Сион буд, зеро ки ҷиноятҳои Исроил дар ту ёфт шудааст.

Бинобар ин ту ҷиҳозе ба Мӯрашти Ҷат хоҳӣ дод; хонаҳои Акзиб чашмаи яъсовар барои подшоҳони Исроил хоҳад буд.

Боз ворисе назди ту хоҳам овард, эй сокинаи Морешо; ҷалоли Исроил то Адулом хоҳад омад.

Барои писарони нозпарварди худ мӯи саратро битарош ва бикан; бемӯии саратро мисли уқоб васеътар бикун, чунки онҳо аз пеши ту ба асирӣ хоҳанд рафт.

ВОЙ ба ҳоли ман! Зеро ки мисли анҷоми ғунучини меваҳои тобистон, мисли чидани шингилҳои охирини ангур гардидаам: на шингиле барои хӯрдан ҳаст, на навбари анҷир, ки ҷонам иштиёқманди он аст.

Порсо аз замин талаф шудааст, ва росткоре дар миёни одамон нест; ҳама барои хунрезӣ камин мегиранд, якдигарро ба дом медароранд.

Ҳар ду дасташонро ба бадӣ кардан нағз одат кунонидаанд: сарвар ришва металабад, ва довар ба бадали музд амал мекунад, ва шахси олиҷоҳ иштиёқи нафси худро баён менамояд, ва ҳама каҷкорӣ мекунанд.

Беҳтарини онҳо мисли хор нешдор аст, росткори онҳо аз хорбаст бадтар; рӯзи дидбонони ту, яъне ҷазои ту фаро мерасад; акнун изтироби онҳо пурзӯр хоҳад шуд.

Ба ёр имон наоваред, ба дӯст таваккал накунед; дари даҳонатро аз ҳамхобаи худ нигоҳдорӣ намо.

Зеро ки писар падарро таҳқир мекунад, духтар ба зидди модари худ, келин ба зидди модаршӯи худ қиём менамояд: душманони шахс аҳли хонаи ӯ мебошанд.

Вале ман ба Парвардигор интизорӣ мекашам, ба Худои наҷоти худ таваккал мекунам: Худои ман маро иҷобат хоҳад намуд.

Ба аҳволи ман шодӣ накун, эй душмани ман! Зеро, агарчи фурӯ ғалтидаам, хоҳам бархост; зеро, агарчи дар торикӣ нишастаам, Парвардигор нур аст барои ман.

Ғазаби Парвардигорро хоҳам бардошт, зеро ки пеши Ӯ гуноҳ кардаам; то даме ки Ӯ доди маро бигирад ва доварии маро ба амал оварад, маро ба рӯшноӣ хоҳад баровард, ва ман адолати Ӯро хоҳам дид.

Ва душманам инро хоҳад дид, ва ӯро хиҷолат фаро хоҳад гирифт, ки ӯ ба ман мегӯяд: «Парвардигор Худои ту куҷост?» Чашмони ман ӯро хоҳад дид, вақте ки ӯ мисли лойи кӯчаҳо поймол гардад.

Рӯзи бино кардани деворҳоят, – он рӯз ҳанӯз бағоят дур аст.

Дар он рӯз аз Ашшур ва аз шаҳрҳои Миср, ва аз Миср то наҳри Фурот, ва аз баҳр то баҳр, ва аз кӯҳ то кӯҳ назди ту хоҳанд омад.

Ва он замин бо сокинонаш, дар натиҷаи аъмолашон, ба харобазор табдил хоҳад ёфт.

Қавми Худро бо асои Худ чӯпонӣ намо, яъне гӯсфандони мероси Худро, ки дар ҷангале андаруни Кармил ба танҳоӣ сокин мебошанд; бигзор онҳо мисли айёми қадим дар Бошон ва Ҷилъод бичаранд.

«Мисли айёме ки аз Миср берун омадӣ, корҳои аҷоибе ба вай нишон хоҳам дод».

Халқҳо инро дида, аз тамоми тавоноии худ хиҷил хоҳанд шуд; даст бар даҳон хоҳанд гузошт, ва гӯшҳошон кар хоҳад шуд;

Мисли мор хокро хоҳанд лесид, мисли хазандагони замин аз истеҳкомоти худ бо ларза берун хоҳанд омад; сӯи Парвардигор Худои мо бо ҳарос хоҳанд омад, ва аз Ту хоҳанд тарсид.

Кист Худое мисли Ту, ки гуноҳро омурзад ва аз ҷинояти бақияи мероси Худ гузароӣ кунад? Ӯ ғазаби Худро то абад нигоҳ намедорад, зеро ки марҳаматро дӯст медорад.

Ӯ боз ба мо раҳм хоҳад кард, маъсиятҳои моро поймол хоҳад намуд. Ва Ту ҳамаи гуноҳҳои моро дар қаъри баҳр хоҳӣ андохт;

Садоқатро ба Яъқуб, ва марҳаматро ба Иброҳим зоҳир хоҳӣ намуд, чунон ки аз айёми қадим ба падарони мо қасам хӯрдаӣ.