[Зач. 59.] Блюди́теся же вы́ са́ми: предадя́тъ бо вы́ въ со́нмища, и на собо́рищихъ бiе́ни бу́дете: и предъ воево́ды и цари́ веде́ни бу́дете Мене́ ра́ди, во свидѣ́телство и́мъ.

И во всѣ́хъ язы́цѣхъ подоба́етъ пре́жде проповѣ́датися Ева́нгелiю.

Егда́ же поведу́тъ вы́ предаю́ще, не пре́жде пецы́теся, что́ возглаго́лете, ни поуча́йтеся: но е́же а́ще да́стся ва́мъ въ то́й ча́съ, се́ глаго́лите: не вы́ бо бу́дете глаго́лющiи, но Ду́хъ Святы́й.

Преда́стъ же бра́тъ бра́та на сме́рть, и оте́цъ ча́до: и воста́нутъ ча́да на роди́тели и убiю́тъ и́хъ.

И бу́дете ненави́дими всѣ́ми и́мене Моего́ ра́ди: претерпѣ́вый же до конца́, то́й спасе́нъ бу́детъ.

[Зач. 60.] Егда́ же у́зрите ме́рзость запустѣ́нiя, рече́нную Данiи́ломъ проро́комъ, стоя́щу, идѣ́же не подоба́етъ: чты́й да разумѣ́етъ: тогда́ су́щiи во Иуде́и да бѣжа́тъ на го́ры:

и и́же на кро́вѣ, да не сла́зитъ въ до́мъ, ни да вни́детъ взя́ти чесо́ от до́му своего́:

и и́же на селѣ́ сы́й, да не возврати́тся вспя́ть взя́ти ри́зу свою́.

Го́ре же непра́зднымъ и доя́щымъ въ ты́я дни́.

Моли́теся же, да не бу́детъ бѣ́гство ва́ше въ зимѣ́.

Бу́дутъ бо дні́е ті́и ско́рбь, якова́ не бы́сть такова́ от нача́ла созда́нiя, е́же созда́ Бо́гъ, доны́нѣ, и не бу́детъ.

И а́ще не бы́ Госпо́дь прекрати́лъ дні́й, не бы́ у́бо спасла́ся вся́ка пло́ть: но избра́нныхъ ра́ди, и́хже избра́, прекрати́тъ дни́.

Тогда́ а́ще кто́ рече́тъ ва́мъ: се́, здѣ́ Христо́съ, или́: се́, о́ндѣ: не ими́те вѣ́ры.

Воста́нутъ бо лжехри́сти и лжепроро́цы и дадя́тъ зна́менiя и чудеса́, е́же прельсти́ти, а́ще возмо́жно, и избра́нныя.

Вы́ же блюди́теся: се́, пре́жде рѣ́хъ ва́мъ вся́.

[Зач. 61.] Но въ ты́я дни́, по ско́рби то́й, со́лнце поме́ркнетъ, и луна́ не да́стъ свѣ́та своего́,

и звѣ́зды бу́дутъ съ небесе́ спа́дающя, и си́лы, я́же на небесѣ́хъ, подви́жутся.

И тогда́ у́зрятъ Сы́на Человѣ́ческаго гряду́ща на о́блацѣхъ съ си́лою и сла́вою мно́гою.

И тогда́ по́слетъ А́нгелы Своя́ и собере́тъ избра́нныя Своя́ от четы́рехъ вѣ́тръ, от конца́ земли́ до конца́ не́ба.

От смоко́вницы же научи́теся при́тчи: егда́ уже́ вѣ́твiе ея́ бу́детъ мла́до и израща́етъ ли́ствiе, вѣ́дите, я́ко бли́зъ е́сть жа́тва:

та́ко и вы́, егда́ сiя́ ви́дите быва́юща, вѣ́дите, я́ко бли́зъ е́сть, при две́рехъ.

Ами́нь глаго́лю ва́мъ, я́ко не и́мать прейти́ ро́дъ се́й, до́ндеже вся́ сiя́ бу́дутъ.

[Зач. 62.] Не́бо и земля́ пре́йдутъ, словеса́ же Моя́ не пре́йдутъ.

О дни́ же то́мъ или́ о часѣ́ никто́же вѣ́сть, ни А́нгели, и́же су́ть на небесѣ́хъ, ни Сы́нъ, то́кмо Оте́цъ.

Блюди́те, бди́те и моли́теся: не вѣ́сте бо, когда́ вре́мя бу́детъ.

Я́коже человѣ́къ отходя́ оста́вль до́мъ сво́й, и да́въ рабо́мъ свои́мъ вла́сть, и кому́ждо дѣ́ло свое́, и вратарю́ повелѣ́, да бди́тъ.

Бди́те у́бо: не вѣ́сте бо, когда́ госпо́дь до́му прiи́детъ, ве́черъ, или́ полу́нощи, или́ въ пѣтлоглаше́нiе, или́ у́тро:

да не прише́дъ внеза́пу, обря́щетъ вы́ спя́щя.

А я́же ва́мъ глаго́лю, всѣ́мъ глаго́лю: бди́те.

Бѣ́ же Па́сха и опрѣсно́цы по двою́ дні́ю: и иска́ху архiере́е и кни́жницы, ка́ко Его́ ле́стiю е́мше убiю́тъ:

глаго́лаху же: [но] не въ пра́здникъ, еда́ {да не} ка́ко молва́ бу́детъ лю́дска.

[Зач. 63.] И су́щу Ему́ въ Виѳа́нiи, въ дому́ Си́мона прокаже́ннаго, возлежа́щу Ему́, прiи́де жена́, иму́щи алава́стръ ми́ра на́рднаго пистикі́а многоцѣ́нна: и сокру́шши алава́стръ, возлива́ше Ему́ на главу́.

Бя́ху же нѣ́цыи негоду́юще въ себѣ́ и глаго́люще: почто́ ги́бель сiя́ ми́рная бы́сть?

можа́ше бо сiе́ продано́ бы́ти вя́щше трiе́хъ со́тъ пѣ́нязь и да́тися ни́щымъ. И преща́ху е́й.

Иису́съ же рече́: оста́вите ю́: что́ е́й труды́ даете́? Добро́ дѣ́ло содѣ́ла о Мнѣ́.

Всегда́ бо ни́щыя и́мате съ собо́ю, и егда́ хо́щете, мо́жете и́мъ добро́ твори́ти: Мене́ же не всегда́ и́мате.

Е́же имѣ́ {возмо́же} сiя́, сотвори́: предвари́ пома́зати Мое́ тѣ́ло на погребе́нiе.

Ами́нь глаго́лю ва́мъ: идѣ́же а́ще проповѣ́стся Ева́нгелiе сiе́ во все́мъ мíрѣ, и е́же сотвори́ сiя́, глаго́лано бу́детъ въ па́мять ея́.

[Зач. 64.] И Иу́да Искарiо́тскiй, еди́нъ от обоюна́десяте, и́де ко архiере́емъ, да преда́стъ Его́ и́мъ.

Они́ же слы́шавше возра́довашася и обѣща́ша ему́ сре́бреники да́ти. И иска́ше, ка́ко Его́ въ удо́бно вре́мя преда́стъ.

И въ пе́рвый де́нь опрѣсно́къ, егда́ па́сху жря́ху, глаго́лаша Ему́ ученицы́ Его́: гдѣ́ хо́щеши, ше́дше угото́ваемъ, да я́си па́сху?

И посла́ два́ от учени́къ Свои́хъ и глаго́ла и́ма: иди́та во гра́дъ: и сря́щетъ ва́съ человѣ́къ въ скуде́льницѣ во́ду нося́: по не́мъ иди́та,

и идѣ́же а́ще вни́детъ, рцы́та господи́ну до́му, я́ко Учи́тель глаго́летъ: гдѣ́ е́сть вита́лница, идѣ́же па́сху со ученики́ Мои́ми снѣ́мъ?

И то́й ва́ма пока́жетъ го́рницу ве́лiю, по́стлану, гото́ву: ту́ угото́вайта на́мъ.

И изыдо́ста ученика́ Его́, и прiидо́ста во гра́дъ, и обрѣто́ста, я́коже рече́ и́ма: и угото́васта па́сху.

И ве́черу бы́вшу прiи́де со обѣмана́десяте.

И возлежа́щымъ и́мъ и яду́щымъ, рече́ Иису́съ: ами́нь глаго́лю ва́мъ, я́ко еди́нъ от ва́съ преда́стъ Мя́, яды́й со Мно́ю.

Они́ же нача́ша скорбѣ́ти и глаго́лати Ему́ еди́нъ по еди́ному: еда́ а́зъ? И другі́й: еда́ а́зъ?

О́нъ же отвѣща́въ рече́ и́мъ: еди́нъ от обоюна́десяте, омочи́вый со Мно́ю въ соли́ло.

Сы́нъ у́бо Человѣ́ческiй и́детъ, я́коже е́сть пи́сано о Не́мъ: го́ре же человѣ́ку тому́, и́мже Сы́нъ Человѣ́ческiй преда́стся: до́брѣе бы́ло бы ему́, а́ще не бы́ роди́лся человѣ́къ то́й.

И яду́щымъ и́мъ, прiе́мь Иису́съ хлѣ́бъ, [и] благослови́въ, преломи́ и даде́ и́мъ, и рече́: прiими́те, яди́те: сiе́ е́сть Тѣ́ло Мое́.

И прiи́мъ ча́шу, хвалу́ возда́въ, даде́ и́мъ: и пи́ша от нея́ вси́.

И рече́ и́мъ: сiя́ е́сть Кро́вь Моя́ Но́ваго Завѣ́та, за мно́ги излива́ема:

ами́нь глаго́лю ва́мъ, я́ко ктому́ не и́мамъ пи́ти от плода́ ло́знаго до дне́ того́, егда́ е́ пiю́ но́во во Ца́рствiи Бо́жiи.

И воспѣ́вше изыдо́ша въ го́ру Елео́нскую.

И глаго́ла и́мъ Иису́съ, я́ко вси́ соблазните́ся о Мнѣ́ въ но́щь сiю́: пи́сано бо е́сть: поражу́ па́стыря, и разы́дутся о́вцы.

Но пото́мъ, егда́ воскре́сну, варя́ю вы́ въ Галиле́и.

Пе́тръ же рече́ Ему́: а́ще и вси́ соблазня́тся, но не а́зъ.

И глаго́ла ему́ Иису́съ: ами́нь глаго́лю тебѣ́, я́ко ты́ дне́сь въ но́щь сiю́, пре́жде да́же втори́цею пѣ́тель не возгласи́тъ, трикра́ты отве́ржешися Мене́.

О́нъ же мно́жае глаго́лаше па́че: а́ще [же] ми́ е́сть съ Тобо́ю и умре́ти, не отве́ргуся Тебе́. Та́кожде и вси́ глаго́лаху.

И прiидо́ша въ ве́сь, е́йже и́мя Геѳсима́нiа: и глаго́ла ученико́мъ Свои́мъ: сѣди́те здѣ́, до́ндеже ше́дъ помолю́ся.

И поя́тъ Петра́ и Иа́кова и Иоа́нна съ Собо́ю: и нача́тъ ужаса́тися и тужи́ти.

И глаго́ла и́мъ: приско́рбна е́сть душа́ Моя́ до сме́рти: бу́дите здѣ́ и бди́те.

И преше́дъ ма́ло, паде́ на земли́ и моля́шеся, да, а́ще возмо́жно е́сть, ми́мо и́детъ от Него́ ча́съ:

и глаго́лаше: А́вва О́тче, вся́ возмо́жна Тебѣ́: ми́мо неси́ от Мене́ ча́шу сiю́: но не е́же А́зъ хощу́, но е́же Ты́.

И прiи́де, и обрѣ́те и́хъ спя́щихъ, и глаго́ла Петро́ви: Си́моне, спи́ши ли? Не возмо́глъ еси́ еди́наго часа́ побдѣ́ти?

Бди́те и моли́теся, да не вни́дете въ напа́сть: ду́хъ у́бо бо́дръ, пло́ть же немощна́.

И па́ки ше́дъ помоли́ся, то́жде сло́во ре́къ.

И возвра́щься обрѣ́те я́ па́ки спя́ща: бя́ху бо очеса́ и́мъ тя́готна: и не вѣ́дяху, что́ бы́ша Ему́ отвѣща́ли.

И прiи́де трети́цею и глаго́ла и́мъ: спи́те про́чее и почива́йте: приспѣ́ коне́цъ, прiи́де ча́съ: се́, предае́тся Сы́нъ Человѣ́ческiй въ ру́ки грѣ́шникомъ:

воста́ните, и́демъ: се́, предая́й Мя́ прибли́жися.

[Зач. 65.] И а́бiе, еще́ Ему́ глаго́лющу, прiи́де Иу́да, еди́нъ сы́й от обоюна́десяте, и съ ни́мъ наро́дъ мно́гъ со ору́жiемъ и дреко́льми, от архiере́й и кни́жникъ и ста́рецъ.

Даде́ же предая́й Его́ зна́менiе и́мъ, глаго́ля: Его́же а́ще лобжу́, То́й е́сть: ими́те Его́ и веди́те [Его́] сохра́нно.

И прише́дъ, а́бiе присту́пль къ Нему́, глаго́ла [Ему́]: Равви́, Равви́. И облобыза́ Его́.

Они́ же возложи́ша ру́цѣ Свои́ на него́ и я́ша Его́.

Еди́нъ же нѣ́кто от стоя́щихъ извле́къ но́жъ, уда́ри раба́ архiере́ова и урѣ́за ему́ у́хо.

И отвѣща́въ Иису́съ рече́ и́мъ: я́ко на разбо́йника ли изыдо́сте со ору́жiемъ и дреко́льми я́ти Мя́?

По вся́ дни́ бѣ́хъ при ва́съ въ це́ркви учя́, и не я́сте Мене́: но да сбу́дется Писа́нiе.

И оста́вльше Его́, вси́ бѣжа́ша.

И еди́нъ нѣ́кто ю́ноша и́де по Не́мъ, одѣ́янъ въ плащани́цу по на́гу: и я́ша того́ ю́ношу.

О́нъ же оста́вль плащани́цу, на́гъ бѣжа́ от ни́хъ.

И ведо́ша Иису́са ко архiере́ю: и снидо́шася къ нему́ вси́ архiере́е и кни́жницы и ста́рцы.

И Пе́тръ издале́ча вслѣ́дъ Его́ и́де до вну́трь во дво́ръ архiере́овъ: и бѣ́ сѣдя́ со слуга́ми и грѣ́яся при свѣщи́ {при огни́}.

Архiере́е же и ве́сь со́нмъ иска́ху на Иису́са свидѣ́телства, да умертвя́тъ Его́: и не обрѣта́ху.

Мно́зи бо лжесвидѣ́телствоваху на Него́, и ра́вна свидѣ́телства не бя́ху.

И нѣ́цыи воста́вше лжесвидѣ́телствоваху на Него́, глаго́люще:

я́ко мы́ слы́шахомъ Его́ глаго́люща, я́ко А́зъ разорю́ це́рковь сiю́ рукотворе́ную и треми́ де́нми и́ну нерукотворе́ну сози́жду.

И ни та́ко ра́вно бѣ́ свидѣ́телство и́хъ.

И воста́въ архiере́й посредѣ́, вопроси́ Иису́са, глаго́ля: не отвѣщава́еши ли ничесо́же? Что́ сі́и на Тя́ свидѣ́телствуютъ?

О́нъ же молча́ше и ничто́же отвѣщава́ше. Па́ки архiере́й вопроси́ Его́ и глаго́ла Ему́: Ты́ ли еси́ Христо́съ, Сы́нъ Благослове́ннаго?

Иису́съ же рече́: А́зъ е́смь: и у́зрите Сы́на Человѣ́ческаго о десну́ю сѣдя́ща си́лы и гряду́ща со о́блаки небе́сными.

Архiере́й же растерза́въ ри́зы своя́, глаго́ла: что́ еще́ тре́буемъ свидѣ́телей?

Слы́шасте хулу́: что́ ва́мъ мни́тся? Они́ же вси́ осуди́ша Его́ бы́ти пови́нна сме́рти.

И нача́ша нѣ́цыи плюва́ти На́нь, и прикрыва́ти лице́ Его́, и му́чити Его́, и глаго́лати Ему́: прорцы́. И слуги́ по лани́тома Его́ бiя́ху.

И су́щу Петро́ви во дворѣ́ ни́зу, прiи́де еди́на от рабы́нь архiере́овыхъ,

и ви́дѣвши Петра́ грѣ́ющася, воззрѣ́вши на него́, глаго́ла: и ты́ съ Назаряни́номъ Иису́сомъ бы́лъ еси́.

О́нъ же отве́ржеся, глаго́ля: не вѣ́мъ, ниже́ зна́ю, что́ ты́ глаго́леши. И изы́де во́нъ на преддво́рiе: и але́кторъ возгласи́.

И рабы́ня ви́дѣвши его́ па́ки, нача́тъ глаго́лати предстоя́щымъ, я́ко се́й от ни́хъ е́сть.

О́нъ же па́ки отмета́шеся. И пома́лѣ па́ки предстоя́щiи глаго́лаху Петро́ви: вои́стинну от ни́хъ еси́: и́бо Галиле́анинъ еси́, и бесѣ́да твоя́ подо́бится.

О́нъ же нача́ роти́тися и кля́тися, я́ко не вѣ́мъ Человѣ́ка Сего́, Его́же вы́ глаго́лете.

И второ́е але́кторъ возгласи́. И помяну́ Пе́тръ глаго́лъ, его́же рече́ ему́ Иису́съ, я́ко пре́жде да́же пѣ́тель не возгласи́тъ двакра́ты, отве́ржешися Мене́ трикра́ты. И наче́нъ пла́кашеся.

[Зач. 66.] И а́бiе нау́трiе совѣ́тъ сотвори́ша архiере́е со ста́рцы и кни́жники, и ве́сь со́нмъ, связа́вше Иису́са ведо́ша и преда́ша [Его́] Пила́ту.

И вопроси́ Его́ Пила́тъ: Ты́ ли еси́ Ца́рь Иуде́йскiй? О́нъ же отвѣща́въ рече́ ему́: ты́ глаго́леши.

И глаго́лаху на Него́ архiере́е мно́го.

Пила́тъ же па́ки вопроси́ Его́, глаго́ля: не отвѣщава́еши ли ничто́же? Ви́ждь, коли́ка на Тя́ свидѣ́телствуютъ.

Иису́съ же ктому́ ничто́же отвѣща́, я́ко диви́тися Пила́ту.

На [вся́къ] же пра́здникъ отпуща́ше и́мъ еди́наго свя́зня, его́же проша́ху.

Бѣ́ же нарица́емый Вара́вва со ско́вники свои́ми свя́занъ, и́же въ ко́вѣ убі́йство сотвори́ша.

И возопи́въ наро́дъ нача́ проси́ти, я́коже всегда́ творя́ше и́мъ.

Пила́тъ же отвѣща́ и́мъ, глаго́ля: хо́щете ли, пущу́ ва́мъ Царя́ Иуде́йска?

Вѣ́дяше бо, я́ко за́висти ра́ди преда́ша Его́ архiере́е.

Архiере́е же поману́ша наро́ду, да па́че Вара́вву пу́ститъ и́мъ.

Пила́тъ же отвѣща́въ па́ки рече́ и́мъ: что́ у́бо хо́щете сотворю́, Его́же глаго́лете Царя́ Иуде́йска?

Они́ же па́ки возопи́ша [глаго́люще]: пропни́ Его́.

Пила́тъ же глаго́лаше и́мъ: что́ бо зло́ сотвори́? Они́ же и́злиха вопiя́ху: пропни́ Его́.

Пила́тъ же хотя́ наро́ду хотѣ́нiе сотвори́ти, пусти́ и́мъ Вара́вву: и предаде́ Иису́са, би́въ, да про́пнутъ Его́.

[Зач. 67.] Во́ини же ведо́ша Его́ вну́трь двора́, е́же е́сть прето́ръ: и созва́ша всю́ спи́ру,

и облеко́ша Его́ въ препря́ду, и возложи́ша на Него́ спле́тше терно́въ вѣне́цъ,

и нача́ша цѣлова́ти Его́ [и глаго́лати]: ра́дуйся, Царю́ Иуде́йскiй.

И бiя́ху Его́ по главѣ́ тро́стiю, и плюва́ху на Него́, и прегиба́юще колѣ́на покланя́хуся Ему́.

И егда́ поруга́шася Ему́, совлеко́ша съ Него́ препря́ду и облеко́ша Его́ въ ри́зы Своя́: и изведо́ша Его́, да про́пнутъ Его́.

И задѣ́ша мимоходя́щу нѣ́коему Си́мону Кирине́ю, гряду́щу съ села́, отцу́ Алекса́ндрову и Ру́фову, да во́зметъ кре́стъ Его́.

[Зач. 68.] И приведо́ша Его́ на Голго́ѳу мѣ́сто, е́же е́сть сказа́емо Ло́бное мѣ́сто.

И дая́ху Ему́ пи́ти есмирнисме́но вино́: О́нъ же не прiя́тъ.

И распе́ншiи Его́ раздѣли́ша ри́зы Его́, мета́юще жре́бiй о ни́хъ, кто́ что́ во́зметъ.

Бѣ́ же ча́съ тре́тiй, и распя́ша Его́.

И бѣ́ написа́нiе вины́ Его́ напи́сано: Ца́рь Иуде́йскъ.

И съ Ни́мъ распя́ша два́ разбо́йника, еди́наго о десну́ю и еди́наго о шу́юю Его́.

И сбы́стся Писа́нiе, е́же глаго́летъ: и со беззако́нными вмѣни́ся.

И мимоходя́щiи ху́ляху Его́, покива́юще глава́ми свои́ми и глаго́люще: уа́, разоря́яй це́рковь и треми́ де́нми созида́яй,

спаси́ся Са́мъ и сни́ди со кре́ста́.

Та́кожде и архiере́е руга́ющеся, дру́гъ ко дру́гу съ кни́жники глаго́лаху: и́ны спасе́, Себе́ ли не мо́жетъ спасти́?

Христо́съ, Ца́рь Изра́илевъ, да сни́детъ ны́нѣ со кре́ста́, да ви́димъ и вѣ́ру и́мемъ Ему́. И распя́тая съ Ни́мъ поноша́ста Ему́.

Бы́вшу же часу́ шесто́му, тма́ бы́сть по все́й земли́ до часа́ девя́таго.

И въ ча́съ девя́тый возопи́ Иису́съ гла́сомъ ве́лiимъ, глаго́ля: Елои́, Елои́, лама́ савахѳани́? Е́же е́сть сказа́емо: Бо́же Мо́й, Бо́же Мо́й, почто́ Мя́ оста́вилъ еси́?

И нѣ́цыи от предстоя́щихъ слы́шавше, глаго́лаху: се́, Илiю́ гласи́тъ.

Те́къ же еди́нъ, и напо́лнивъ гу́бу о́цта, и возло́жь на тро́сть, напая́ше Его́, глаго́ля: оста́вите, да ви́димъ, а́ще прiи́детъ Илiа́ сня́ти Его́.

Иису́съ же пу́щь гла́съ ве́лiй, и́здше.

И завѣ́са церко́вная раздра́ся на дво́е, свы́ше до ни́зу.

Ви́дѣвъ же со́тникъ стоя́й пря́мо Ему́, я́ко та́ко возопи́въ и́здше, рече́: вои́стинну Человѣ́къ Се́й Сы́нъ бѣ́ Бо́жiй.

Бя́ху же и жены́ издале́ча зря́щя, въ ни́хже бѣ́ Марі́а Магдали́на, и Марі́а Иа́кова ма́лаго и Иосі́и ма́ти, и Саломі́а,

я́же, и егда́ бѣ́ въ Галиле́и, хожда́ху по Не́мъ и служа́ху Ему́: и и́ны мно́гiя, я́же взыдо́ша съ Ни́мъ во Иерусали́мъ.

И уже́ по́здѣ бы́вшу, поне́же бѣ́ пято́къ, е́же е́сть къ суббо́тѣ,

[Зач. 69.] прiи́де Ио́сифъ, и́же от Аримаѳе́а, благообра́зенъ совѣ́тникъ, и́же и то́й бѣ́ ча́я Ца́рствiя Бо́жiя, дерзну́въ вни́де къ Пила́ту, и проси́ тѣлесе́ Иису́сова.

Пила́тъ же диви́ся, а́ще уже́ у́мре: и призва́въ со́тника, вопроси́ его́: а́ще уже́ у́мре?

И увѣ́дѣвъ от со́тника, даде́ тѣ́ло Ио́сифови.

И купи́въ плащани́цу и сне́мь Его́, обви́тъ плащани́цею: и положи́ Его́ во гро́бъ, и́же бѣ́ изсѣ́ченъ от ка́мене: и привали́ ка́мень надъ две́ри гро́ба.

Марі́а же Магдали́на и Марі́а Иосі́ева зря́стѣ, гдѣ́ Его́ полага́ху.

[Зач. 70.] И мину́вшей суббо́тѣ, Марі́а Магдали́на и Марі́а Иа́ковля и Саломі́а купи́ша арома́ты, да прише́дшя пома́жутъ Иису́са.

И зѣло́ зау́тра во еди́ну от суббо́тъ прiидо́ша на гро́бъ, возсiя́вшу со́лнцу,

и глаго́лаху къ себѣ́: кто́ отвали́тъ на́мъ ка́мень от две́рiй гро́ба?

И воззрѣ́вшя ви́дѣша, я́ко отвале́нъ бѣ́ ка́мень: бѣ́ бо ве́лiй зѣло́.

И вше́дшя во гро́бъ, ви́дѣша ю́ношу сѣдя́ща въ десны́хъ, одѣ́яна во оде́жду бѣлу́: и ужасо́шася.

О́нъ же глаго́ла и́мъ: не ужаса́йтеся: Иису́са и́щете Назаряни́на распя́таго: воста́, нѣ́сть здѣ́: се́, мѣ́сто, идѣ́же положи́ша Его́:

но иди́те, рцы́те ученико́мъ Его́ и Петро́ви, я́ко варя́етъ вы́ въ Галиле́и: та́мо Его́ ви́дите, я́коже рече́ ва́мъ.

И изше́дшя бѣжа́ша от гро́ба: имя́ше {одержа́ше} же и́хъ тре́петъ и у́жасъ: и ни кому́же ничто́же рѣ́ша: боя́хубося.

[Зач. 71.] Воскре́съ же [Иису́съ] зау́тра въ пе́рвую суббо́ту, яви́ся пре́жде Марі́и Магдали́ни, изъ нея́же изгна́ се́дмь бѣсо́въ.

Она́ [же] ше́дши возвѣсти́ съ Ни́мъ бы́вшымъ, пла́чущымся и рыда́ющымъ:

и они́ слы́шавше, я́ко жи́въ е́сть и ви́дѣнъ бы́сть от нея́, не я́ша вѣ́ры.

По си́хъ же двѣма́ от ни́хъ гряду́щема яви́ся инѣ́мъ о́бразомъ, иду́щема на село́.

И та́ ше́дша возвѣсти́ста про́чымъ: и ни тѣ́ма вѣ́ры я́ша.

Послѣди́ [же] возлежа́щымъ и́мъ единомуна́десяте яви́ся, и поноси́ невѣ́рствiю и́хъ и жестосе́рдiю, я́ко ви́дѣвшымъ Его́ воста́вша не я́ша вѣ́ры.

И рече́ и́мъ: ше́дше въ мíръ ве́сь, проповѣ́дите Ева́нгелiе все́й тва́ри.

И́же вѣ́ру и́метъ и крести́тся, спасе́нъ бу́детъ: а и́же не и́метъ вѣ́ры, осужде́нъ бу́детъ.

Зна́менiя же вѣ́ровавшымъ сiя́ послѣ́дуютъ: и́менемъ Мои́мъ бѣ́сы иждену́тъ: язы́ки возглаго́лютъ но́вы:

змiя́ во́змутъ: а́ще и что́ сме́ртно испiю́тъ, не вреди́тъ и́хъ: на неду́жыя ру́ки возложа́тъ, и здра́ви бу́дутъ.

Госпо́дь же у́бо, по глаго́ланiи [Его́] къ ни́мъ, вознесе́ся на небо и сѣ́де одесну́ю Бо́га.

Они́ же изше́дше проповѣ́даша всю́ду, Го́споду поспѣ́шствующу и сло́во утвержда́ющу послѣ́дствующими зна́меньми. Ами́нь.

Коне́цъ е́же от ма́рка свята́го ева́нгелiа: и́мать въ себѣ́ гла́въ 16, зача́лъ же церко́вныхъ 71.

Таджикский

Чун Исо аз маъбад мебаромад, яке аз шогирдонаш ба Ў гуфт: “Эй Устод! Бингар, чӣ навъ сангҳо ва чӣ навъ иморатҳост!“

Исо ба ҷавоби вай гуфт: “Ин иморатҳои бузургро мебинӣ? Ҳамаи ин хароб хоҳад шуд, ба дараҷае ки санге бар санге нахоҳад монд“.

Ва чун Ў бар кўҳи Зайтун дар муқобили маъбад нишаста буд, Петрус, Яъқуб Юҳанно ва Андриёс ба танҳоӣ аз Ў пурсиданд:

„Моро огоҳ кун, ки ин кай воқеъ мешавад, ва аломати рўй додани ҳамаи ин чӣ гуна аст?“

Он гоҳ дар ҷавоби онҳо ба гуфтан оғоз намуд: “Ҳушьёр бошед, зеро бисьёр касон шуморо гумроҳ накунанд;

Зеро бисьёр касон бо номи Ман омада, гўянд, ки ин Ман ҳастам, ва мардуми бисьёре гумроҳ кунанд.

Аммо чун ҷангҳо ва овозаи ҷангҳоро бишнавед, натарсед: зеро ин бояд воқеъ шавад; лекин ин ҳанўз интиҳо нест.

Зеро қавме бар зидди қавме ва салтанате бар зидди салтанате қиём хоҳад кард; ва дар ҳар ҷо зилзилаҳо руй хоҳад дод, ва қаҳтиҳо ва ошўбҳо падид хоҳад омад. Инҳо ибтидои дардҳост.

Лекин шумо худро эҳтиёт кунед; зеро шуморо ба маҳкумаҳо хоҳанд кашид, ва дар куништҳо тозиёна хоҳанд зад, ва шуморо назди ҳокимону подшоҳон ба хотири Ман ҳозир хоҳанд кард, то барои онҳо шаҳодате гардад.

Ва лозим аст, ки Инҷил аввал дар байни тамоми халқҳо мавъиза карда шавад.

Чун шуморо барои таслим кардан гирифта баранд, пешакӣ ғамхорӣ ва андеша накунед, ки чӣ бояд бигўед; балки он чи дар соат ба шумо ато шавад, онро бигўед: зеро гўянда шумо нестед, балки Рўҳулқудс аст.

Он гоҳ бародар бародарро ва падар фарзандро ба марг таслим хоҳанд кард; ва фарзандон бар зидди падарону модарон қиём карда, онҳоро ба ҳалокат хоҳанд расонд.

Ва ҳама аз барои исми Ман ба шумо адоват хоҳанд дошт; лекин ҳар кӣ то охир сабр кунад, наҷот хоҳад ёфт“.

Чун кароҳати харобиро, ки Дониёли набӣ ба забон овардааст, дар ҷое ки намебояд, бар по бубинед, – ҳар кӣ хонад, дарк кунад, – он гоҳ онҳое ки дар Яҳудо мебошанд, ба кўҳистон гурезанд.

Ва ҳар кӣ бар бом бошад, поён нафурояд ва барои гирифтани чизе ба хонаи худ надарояд;

Ва он ки дар киштзор аст, барои гирифтани ҷомаи худ барнагардад.

Вой бар ҳоли ҳомиладорон ва ширдорон дар он айём!

Дуо кунед, ки гурехтани шумо дар зимистон рўй надиҳад.

Зеро дар он айём чунон мусибате хоҳад шуд, ки аз ибтидои офариниш, ки Худо офарид, то ҳол нашудааст ва бори дигар нахоҳад шуд.

Ва агар Худованд он айёмро кўтоҳ намекард, касе наҷот намеёфт; лекин аз барои баргузидагоне ки Ў интихоб намудааст, он айёмро кўтоҳ кардааст.

Дар он ҳангом агар касе ба шумо гўяд: ́Инак Масеҳ дар ин ҷост ё дар он ҷост,- бовар накунед.

Зеро масеҳони козиб ва анбиёи козиб ба майдон омада, аломот ва мўъҷизот нишон хоҳанд дод, то ки, агар мумкин бошад, баргузидагонро низ гумроҳ кунанд.

Лекин шумо ҳушьёр бошед; инак, Ман ҳамаашро ба шумо пешакӣ гуфтам.

Лекин дар он айём, пас аз он мусибат, офтоб хира шавад ва моҳ рўшноии худро надиҳад.

Ва ситорагон аз осмон фурў резанд, ва қувваҳои афлок мутазалзил шаванд.

Он гоҳ Писари Одамро бинанд, ки бо қудрат ва ҷалоли азим бар абрҳо меояд.

Ва он гоҳ Ў фариштагони Худро фиристода, баргузидагони Худро аз чор ҷониб, аз канори замин то канори осмон фароҳам хоҳад овард.

Акнун аз дархти анҷир мисол гиред; чун шохааш нарм шуда, барг оварад, медонед, ки тобистон наздик аст;

Ҳамчунин шумо чун дидед, ки ин чизҳо воқеъ шудааст, бидонед, ки наздик аст, назди дар аст.

Ба ростӣ ба шумо мегўям: ин насл ҳанўз аз олам нагузашта, ҳамаи ин чизҳо воқеъ хоҳад шуд.

Осмон ва замин гузарон аст, лекин каломи Ман гузарон нест.

Аммо он рўз ва соатро, ғайр аз Падар, касе намедонад, на фариштагони осмон, на Писар.

Пас, барҳазар ва бедор бошед ва дуо гўед; зеро намедонед, ки он вақт кай фаро мерасад.

Монанди касе ки ба сафар рафта ва хонаи худро тарк карда, ба хизматгорони худ ихтиёр дод ва барои ҳар яке шуғли хосе муқарар намуд ва дарбонро фармуд, ки бедор бошад.

Пас, бедор бошед; зеро намедонед, ки соҳиби хона кай меояд, дар шом, ё ними шаб, ё ҳангоми бонги хурўс, ё бомдодон;

Мабодо ногаҳон омада, шуморо хуфта ёбад.

Аммо он чи ба шумо мегўям, ба ҳама мегўям: “Бедор бошед“.

То иди фисҳ ва фатир ду рўз монда буд; саркоҳинон ва китобдонон дар тараддуди он буданд, ки чӣ сон бо ҳила Ўро дастгир карда, ба қатл расонанд;

Лекин мегуфтанд: “На дар ид, мабодо дар байни мардум ошўбе рўй диҳад“.

Ва ҳангоме ки Ў дар Байт-Ҳинӣ, дар хонаи Шимъўни махавӣ назди суфра нишаста буд, – зане бо зарфи гаҷини равғани атрафшони сунбули холиси гаронбаҳо омад ва зарфро шикаста, бар сари Ў рехт.

Баъзе касон норозӣ шуда, дар байни худ гуфтанд: “Чаро ин равғани атрафшон талаф шуд?“

Зеро онро ба зиёда аз сесад динор фурўхта, ба мискинон тақсим карда додан мумкин буд“. Ва он занро сарзаниш карданд.

Лекин Исо гуфт: “Вайро ором гузоред; чаро вайро хиҷил мекунед? Вай барои Ман кори некў кард.

Зеро мискинон ҳар вақт дар назди шумо ҳастанд ва ҳар гоҳ, ки бихоҳед, ба онҳо эҳсон карда метавонед; лекин Ман ҳамеша бо шумо нестам.

Вай он чи метавонист, ба ҷо овард: Бадани Маро барои дафн пешакӣ тадҳин кард.

Ба ростӣ ба шумо мегўям: дар тамоми ҷаҳон ҳар ҷо, ки Инҷил мавъиза шавад, кори вай низ барои ёдоварии вай зикр хоҳад ёфт“.

Ва Яҳудои Исқарьют, ки яке аз он дувоздаҳ буд, пеши саркоҳинон рафт, то ки Ўро ба онҳо таслим.

Онҳо чун сухани вайро шуниданд, шод гаштанд, ва ба вай пул доданӣ шуданд. Вай дар ҷустуҷўи фурсати мувофиқ буд, ки Ўро таслим кунад.

Дар рўзи аввали иди фатир, ки барои фисҳ қурбонӣ мекарданд, шогирдонаш ба Ў гуфтанд: “Куҷо мехоҳӣ, ки фисҳро бихўрӣ, то рафта тайёр кунем?“

Пас ду нафарро аз шогирдонаш фиристода, ба онҳо гуфт: “Ба шаҳр биравед; марде ба шумо рост хоҳад омад, ки кўзаи обро бардошта мебарад; аз ақиби вай равона шавед,

Ба куҷое ки дарояд, ба соҳиби хона гўед: “Устод мегўяд: меҳмонхона куҷост, ки он ҷо фисҳро бо шогирдони Худ бихўрам?“

Вай ба шумо болохонаи калони мафрушу тайёрро нишон медиҳад; дар он ҷо барои мо тайёри бинед“.

Шогирдонаш равона шуда, ба шаҳр омаданд, ва чунон ки Ў гуфта буд, ёфтанд; ва фисҳро омода карданд.

Бегоҳи рўз Ў бо он дувоздаҳ омад.

Ва ҳангоме ки нишаста таом мехўрданд, Исо гуфт: “Ба ростӣ ба шумо мегўям, ки яке аз шумоён, ки бо Ман таом мехўрад, Маро таслим хоҳад кард“.

Онҳо ғамгин шуда, паси ҳамдигар ба Ў гуфтанд: “Оё ин манам?“ Ва дигаре: “Оё ин манам?“

Лекин Ў ба ҷавоби онҳо гуфт: “Яке аз дувоздаҳ, ки бо Ман даст дар табақ меандозад“.

Агарчи Писари Одам ончунон, ки дар бораи Ў навишта шудааст, меравад, лекин вой бар ҳоли он касе ки Писари Одам ба воситаи вай таслим карда шавад: барои вай беҳтар мебуд, ки таваллуд намеёфт.

Ва ҳангоме ки таом мехўрданд, Исо нонро гирифта, баракат дод ва пора карда, ба онҳо доду гуфт: “Бигиред ва бихўред, ки ин Бадани Ман аст“.

Ва косаро гирифта, шукргузорӣ намуд ва ба онҳо дод; ва ҳама аз он нўшиданд.

Ва ба онҳо гуфт: “Ин аст Хуни Ман аз аҳди ҷадид, ки барои бисьёр касон рехта мешавад.

Ба ростӣ ба шумо мегўям: Ман дигар аз шираи ангур нахоҳам нўшид, то ҳамон рўзе ки дар Малакути Худо маи тоза бинўшам“.

Ва ҳамду сано хонда, ба сўи кўҳи Зайтун равона шуданд.

Ва Исо ба онҳо гуфт: “Ҳамаи шумо имшаб дар ҳаққи Ман ба васваса хоҳед афтод; зеро навишта шудааст: “Чўпонро мезанам, ва гўсфандон пароканда хоҳанд шуд“.

Аммо пас аз эҳьё шуданам, пеш аз шумо ба Ҷалил хоҳам рафт.

Петрус ба Ў гуфт: “Агар ҳама ба васваса афтанд ҳам, ман намеафтам“.

Исо ба вай гуфт: “Ба рости ба ту мегўям, ки ту ҳоло, дар ҳамин шаб, пеш аз он ки хурўс ду бор бонг занад, Маро се бор инкор хоҳӣ кард“.

Лекин вай бо ҷидду ҷаҳди зиёдтар мегуфт: “Ҳатто агар бо Ту мурданам лозим ояд, ҳам Туро ҳаргиз инкор накунам“. Дигарон низ ҳамчунон гуфтанд.

Ба мавзее омаданд, ки Ҷатсамонӣ ном дошт; ва Ў ба шогидонаш гуфт: “Дар ин ҷо бинишинед, то Ман дуо гўям“.

Ва Петрус, Яъқуб ва Юҳанноро бо Худ бурд; ва дар изтироб афтод ва дилтанг шуд.

Ва ба онҳо гуфт: “Ҷони Ман то ба дараҷаи марговар маҳзун шудааст; дар ин ҷо бимонед ва бедор бошед“.

Ва, каме пештар рафта, рў ба замин афтод ва дуо гуфт, ки агар мумкин бошад, он соатро аз Ў бигзарад;

Ва гуфт: “Аббо, Падарам! Ҳама чиз назди Ту мумкин аст; ин косаро аз Ман бигзарон, лекин на бо хоҳиши Ман, балки бо иродаи Ту“.

Ва омада, онҳоро хуфта ёфт, ва ба Петрус гуфт: “Эй Шимъўн! Ту хуфтаӣ? Оё натавонисти соате бедор бошӣ?

Бедор бошед ва дуо гўед, то ба озмоиш дучор нашавед; рўҳ бардам аст, лакин ҷисм нотавон“.

Ва боз рафта бо ҳамон суханон дуо гуфт.

Ва баргашта, боз онҳоро хуфта ёфт, зеро чашмонашон хоболуд буд; ва онҳо намедонистанд, ки ба Ў чӣ ҷавоб диҳанд.

Ва бори сеюм омада, ба онҳо гуфт: “Шумо ҳанўз мехобед ва истироҳат мекунед? Вассалом, соат расидааст, инак Писари Одам ба дасти гуноҳкорон таслим карда мешавад;

Бархезед, биравем: инак, он ки Маро таслим мекунад, наздик омад“.

Ва дарҳол, ҳанўз ки Ў сухан мегуфт, Яҳудо, ки яке аз он дувоздаҳ буд, ва бо вай медуми бисьёре аз ҷониби саркоҳинон, китобдоднон ва пирон бо шамшеру таёқҳо омаданд.

Таслимкунандаи Ў ишорате ба онҳо дода, гуфт буд: “Ҳар киро бибўсам, Ў ҳамон аст; Ўро дастгир кунеду бо эҳтиёт баред“.

Ва чун омад, дарҳол ба Ў наздик шуда, гуфт: “Эй Устод! Эй Устод!“ Ва Ўро бўсид.

Ва онҳо дастҳои худро бар Ў андохта, Ўро гирифтанд.

Аммо яке аз ҳозирон шамшери худро кашида, ба ғуломи саркоҳин заду як гўши вайро бурида партофт.

Исо ба онҳо рў оварда гуфт: “Гўё бар зидди роҳзане шумо бо шамшеру таёқҳо берун омадаед, то Маро дастгир кунед;

Ҳар рўз Ман назди шумо дар маъбад будам ва таълим медодам, ва шумо Маро дастгир накардед; лекин бигзор Навиштаҳо ба амал ояд.

Он гоҳ ҳама Ўро вогузошта, гурехтанд.

Ҷавоне ҷисми бараҳнаи худро бо чодире печонда, аз ақиби Ў мерафт; ва сарбозон вайро дастгир карданд.

Лекин вай чодирро партофта, тани бараҳна аз дасти онҳо гурехт.

Ва Исоро назди саркоҳин оварданд; ва тамоми саркоҳинон ва пирон ва китобдонон назди вай гирд омаданд.

Перус аз дур, то даруни ҳавлии саркоҳин аз паи Ў равона шуда, бо хизматгорон нишаст ва назди оташ худро гарм мекард.

Саркоҳинон ва тамоми шўрои пирон дар ҷустуҷўи шаҳодате бар зидди Исо буданд, то Ўро ба қатл расонанд, лекин наёфтанд.

Зеро бисьёр касон бар зидди Ў шаҳодати бардурўғ доданд, лекин ин шаҳодатҳо ба якдига мувофиқ набуд.

Ва баъзе касон бархоста, бар зидди Ў шаҳодати бардурўғ дода, гуфтанд:

„Мо шунидем, ки Ў мегуфт́Ман ин маъбади бо дасти одам сохташударо вайрон мекунам ва дар се рўз дигареро бино мекунам, ки бо дасти одам сохта нашуда бошад́„.

Лекин чунин шаҳодати онҳо низ мувофиқ набуд.

Пас саркоҳин бархост ва дар миёна истода, аз Исо пурсид: “Чаро Ту ҳеҷ ҷавоб намедиҳӣ? Ин чист, ки инҳо бар зидди Ту шаҳодат медиҳанд?“.

Аммо Ў хомўш монд ва ҳеҷ ҷавоб надод. Боз саркоҳин аз Ў пурсида, гуфт: “Оё Ту Масеҳ Писари Худои Муборак ҳастӣ?“.

Исо гуфт: “Ман ҳастам; ва шумо Писари Одамро хоҳед дид, ки ба ямини Қудрат нишаста, бар абрҳои осмон меояд“.

Он гоҳ саркоҳин ҷомаи худро дарронда, гуфт: “Дигар ба шоҳидон чӣ ҳоҷат дорем?“

„Шумо куфрро шунидед; чӣ мулоҳиза доред?“ Пас ҳама Ўро айбдор карда, сазовори марг донистанд.

Ва баъзе касон ба сару рўи Ў туф кардан гирифтанд ва рўяшро пўшида, Ўро мезаданд ва мегуфтанд, ки: “Нубавват кун“. Ва хизматгорон Ўро торсакӣ мезаданд.

Ҳангоме ки Петрус дар поён, дар рўи ҳавли буд, яке аз канизони саркоҳин омад

Ва чун дид, ки Петрус худро гарм мекунад, ба вай нигоҳ карда, гуфт: “Ту низ бо Исои Носирӣ будӣ“.

Лекин вай инкор карда, гуфт: “Намедонам ва намефаҳмам, ки ту чӣ мегўӣ“.Ва ба ҳавлии берун рафта буд, ки хурўс бонг зад.

Каниз бори дигар вайро дида, ба ҳозирон гуфт: “Ин яке аз онҳост“.

Вай бори дигар инкор кард. Пас аз муддате ҳозирон ба Петрус гуфтанд: “Дар ҳақиқат ту яке аз онҳо мебоши; зеро ки ту аз Ҷалил ҳастӣ ва лаҳҷаи ту ҳамон хел аст“.

Лекин вай ба савганду қасам хўрдан оғоз намуда, гуфт: “Он Одамро, ки мегўед, намешиносам“.

Ҳамон дам хурўс бори дуюм бонг зад. Он гоҳ Петрус суханони Исоро ба ёд овард, ки Вай гуфта буд: “Пеш аз он ки хурўс ду бор бонг занад, Маро се бор инкор хоҳӣ кард“ Ва оғоз ба гиристан намуд.

Бомдодон фавран саркоҳинон бо пирон ва китобдонон ва тамоми шўрои пирон машварат карданд ва Исоро баста бурданду ба Пилотус таслим карданд.

Пилотус аз Ў пурсид: “Оё Ту Подшоҳи Яҳудиён ҳастӣ?“ Ў ҷавоб дода гуфт: “Ту мегўӣ“.

Ва саркоҳинон Ўро бисьёр айбдор мекарданд.

Пилотус боз аз Ў пурсид: “Ту ҳеҷ ҷавобе намедиҳӣ? Бингар, ки чи қадар Туро айбдор мекунанд“.

Лекин Исо боз ҳеҷ ҷавоб надод, ба тавре ки Пилотус дар ҳайрат монд.

Дар ҳар ид вай як бандиро, ки мехостанд, барои онҳо озод мекард.

Бараббос ном касе бо шариконаш дар ҳабс буд, ки онҳо дар вақти исьён одам кушта буданд.

Ва мардум фарьёд зада, илтимос карданд, ки он чиро, ки ҳамеша барои онҳо мекард, ба ҷо оварад.

Вай ба ҷавоби онҳо гуфт: “Оё мехоҳед, Подшоҳи Яҳудиёнро барои шумо озод кунам?“

Зеро медонист, ки саркоҳинон Ўро аз рўи ҳасад таслим карда буданд.

Лекин саркоҳинон мардумро барангехта буданд, ки Бараббосро барои онҳо озод кунад, беҳтар аст.

Пилотус боз ба ҷавоби онҳо гуфт: “Пас чӣ мехоҳед бикунам бо он Касе ки Ўро Подшоҳи Яҳудиён меномед?“

Онҳо боз фарьёд задана: “Ўро маслуб кун!“

Пилотус ба онҳо гуфт: “Ў чӣ бадӣ кардааст?“Лекин онҳо боз ҳам зиёдтар фарьёд заданд: “Ўро маслуб кун!“.

Пас Пилотус, мардумро хушнўд кардани шуда, Бараббосро барои онҳо озод кард ва Исоро тозиёна зада, барои маслуб кардан таслим кард.

Ва сарбозон Ўро ба даруни ҳавлӣ, яъне ба сарбозхона бурданд ва тамоми фавҷро гирд оварданд;

Ва ҷомаи арғувон ба Ў пўшонданд ва тоҷе аз хор бофта, бар сараш ниҳоданд;

Ва оғоз ба салом намуданд: “Салом, эй Подшоҳи Яҳудиён!“

Ва қамиш бар сараш заданд ва бар Ў туф карданд ва, зону зада, ба Ў таъзим карданд.

Пас аз он ки Ўро басе истеҳзо карданд, ҷомаи арғувонро аз танаш кашида, либоси Худашро пўшонданд ва Ўро берун бурданд, то маслуб кунанд.

Ва роҳгузареро аз Қурин, ки Шимъўн ном дошт ва падари Искандар ва Руфус буд ва аз саҳро меомад, маҷбур карданд, ки салиби Ўро бардорад.

Ва Исоро ба ҷое бурданд, ки Ҷолҷолто, яъне“Ҷои косахонаи сар“ ном дошт.

Ва шароби бо мур омехтаро барои нўшонданаш доданд; лекин Ў нанўшид.

Ононе ки Ўро маслуб карданд, либоси Ўро қуръа партофта тақсим карданд, то ҳар кас чизе бигирад.

Ва соати сеюм буд, ки Ўро маслуб карданд.

Ва бар Ў чунин айбномае навишта шуда буд: “Подшоҳи Яҳудиён“.

Бо Ў ду роҳзанро, яке аз дасти росташ ва дигареро аз дасти чапаш, маслуб карданд.

Пас ба амал омад он Навиштае ки мегўяд: “Аз ҷинояткорон шумурда шуд“.

Ва роҳгузарон Ўро дашном дода ва сар ҷунбонда, мегуфтанд: “Эй Ту ки маъбадро вайрон карда, дар се рўз аз нав бино мекунӣ!

Худатро наҷот дода, аз салиб фурўд ой“

Ҳамчунин саркоҳинон ва китобдонон Ўро истеҳзо карда, ба якдигар мегуфтанд: “Дигаронро наҷот медод, лекин Худашро наҷот дода наметавонад!“

Масеҳ, Подшоҳи Исроил, бигзор акнун аз салиб фурўд ояд, то бубинем ва имон оварем“. Ва онҳое ки бо Ў маслуб шуда буданд, Ўро дашном медоданд.

Чун соати шашум расид, тамоми заминро то соати нўҳум торикӣ фаро гирифт.

Ва дар соати нўҳум Исо бо овози баланд фарьёд зада, гуфт: “Элўҳӣ, Элўҳӣ! Лама сабақтанӣ?“ яъне: “Худои Ман, Худои Ман! Чаро маро тарк кардаӣ?“.

Баъзе аз ҳозирон, чун шуниданд, гуфтанд: “Инак Ильёсро мехонад“.

Пас шахсе шитоб карда, исфанҷеро аз сирко пур кард ва бар сари най ниҳода, ба Ў нўшонидани шуд ва гуфт: “Биистед, бубинем, ки оё Ильёс меояд, то Ўро фурўд оварад?“

Лекин Исо садои баланде бароварда, ҷон дод.

Ва пардаи маъбад аз боло то поён дарида, ду пора шуд.

Мирисаде ки рў ба рўи Ў меистод, чун дид, ки Ў бо чунин садо ҷон дод, гуфт: “Ба ростӣ ин Одам Писари Худо буд“.

Якчанд зан низ буданд, ки аз дур нигоҳ мекарданд: аз он ҷумла Марьями Маҷдали ва Марьяме ки модари Яъқуби кўчак ва Йўсе буд, ва Салўмит,

Ки ҳангоми дар Ҷалил буданаш аз ақиби Ў мерафтанд ва ба Ў хизмат мекарданд, ва бисьёр занони дигар, ки ҳамроҳи Ў ба Ерусалим омада буданд.

Ва чун шом шуд, зеро ки рўзи ҷумъа, яъне бегоҳи шанбе буд,

Юсуф ном шахсе аз Ҳаромот, узви намоёни шўро, ки худаш низ интизори Малакути Худо буд, омад ва ҷасорат карда назди Пилотус даромад ва Ҷасади Исоро талаб кард;

Пилотус дар ҳайрат афтод, ки Ў зуд фавтидааст; ва юзбоширо талабида, аз вай пурсид, ки оё фавтид?

Ва чун юзбошӣ фаҳмид, Ҷасадро ба Юсуф дод.

Вай катоне харида ва Ҷасадро аз салиб фуроварда, ба катон печонд ва ба қабре ки дар дохили санг тарошида буд, ниҳод; ва сангеро бар дари қабр ғелонд.

Ва Марьями Маҷдалия ва Марьями модари Йўсе диданд, ки куҷо гузошта шуд.

Баъд аз гузаштани шанбе, Марьями Маҷдалия ва Марьяме ки модари Яъқуб буд, ва Салўмут ҳанут хариданд, то рафта Ўро тадҳин кунад.

Ва саҳарии рўзи якшанбе, чун офтоб тулў кард, онҳо ба сари қабр омаданд,

Ва ба ҳамдигар мегуфтанд: “Сангро аз дари қабр барои мо кӣ меғелонад?“

Чун нигаристанд, диданд, ки санг ғелонда шудааст; ва ҳол он ки он бисьёр бузург буд.

Ва чун ба қабр даромаданд, ҷавонеро дар тарафи рост нишаста диданд, ки либоси сафед дар бар дошт; ва ҳайрон шуданд.

Вай ба онҳо гуфт: “Ҳайрон нашавед. Исои Носирии маслубро ҷустуҷў мекунед; Ў эҳьё шуд ва дар ин ҷо нест. Инак ҷое ки Ўро ниҳода буданд.

Лекин рафта, ба шогидони Ў ва ба Петрус гўед, ки Ў пеш аз шумо ба Ҷалил меравад; Ўро, чунон ки ба шумо гуфта буд, дар он ҷо хоҳед дид“.

Ва зуд баромада, тозон аз пеши қабр рафтанд; онҳоро ларза ва даҳшат фаро гирифта буд, ва ба касе чизе нагуфтанд, зеро ки метарсиданд.

Саҳарии рўзи якшанбе эҳьё шуда, аввал ба Марьями Маҷдалия, ки аз вай ҳафт девро берун карда буд, зоҳир шуд.

Вай рафта, ба ҳамроҳони Ў, ки гирьёну нолон буданд, хабар дод;

Лекин онҳо чун шуниданд, ки Ў зинда аст, ва Ўро вай дидааст, бовар накарданд.

Баъд аз он ба сурати дигар ба ду нафари онҳо, ки ба деҳа мерафтанд, дар роҳ зоҳир шуд.

Ва онҳо баргашта, ба дигарон хабар доданд’ лекин ба онҳо низ бовар накарданд.

Ниҳоят ба он ёздаҳ, ки дар сари суфра нишаста буданд, зоҳир шуд ва онҳоро ба сабаби беимонӣ ва дилсахтиашон сарзаниш кард, зеро ба онҳо ки Ўро эҳьё шуда дида буданд, бовар накарданд.

Ва ба онҳо гуфт: “Ба тамоми олам биравед ва Инҷилро ба ҳамаи махлуқот мавъиза кунед.

Ҳар кӣ имон оварда, таъмид ёбад, наҷот хоҳад ёфт; лекин ҳар кӣ имон наоварад, маҳкум хоҳад шуд.

Ва ин аломот ҳамроҳи имондорон хоҳад буд: ба исми Ман девҳоро берун кунанд ва ба забонҳои нав сухан гўянд;

Ва морҳоро гиранд; ва агар заҳри қотиле бихўранд, ба онҳо осеб нарасонад; ва даст бар беморон ниҳанд, онҳо шифо ёбанд“.

Ва Худованд, пас аз он ки ба онҳо сухан гуфт, ба осмон сууд карда, ба ямини Худо нишаст.

Ва онҳо берун рафта, дар ҳар ҷо мавъиза мекарданд, ва Худованд ба онҳо мадад мерасонд ва бо аломати баъдина каломро собит мегардонд.

Синодальный

Языки

1 Предсказание о разрушении Иерусалима. 9 Указание на испытания, дни страдания, лжехристов. 28 «Никто не знает» дня пришествия Сына Человеческого; «бодрствуйте и молитесь».

[Зач. 58.] И когда выходил Он из храма, говорит Ему один из учеников Его: Учитель! посмотри, какие камни и какие здания!

Иисус сказал ему в ответ: видишь сии великие здания? всё это будет разрушено, так что не останется здесь камня на камне.

И когда Он сидел на горе Елеонской против храма, спрашивали Его наедине Петр, и Иаков, и Иоанн, и Андрей:

скажи нам, когда это будет, и какой признак, когда всё сие должно совершиться?

Отвечая им, Иисус начал говорить: берегитесь, чтобы кто не прельстил вас,

ибо многие придут под именем Моим и будут говорить, что это Я; и многих прельстят.

Когда же услышите о войнах и о военных слухах, не ужасайтесь: ибо надлежит сему быть, – но это еще не конец.

Ибо восстанет народ на народ и царство на царство; и будут землетрясения по местам, и будут глады и смятения. Это – начало болезней.

[Зач. 59.] Но вы смотри́те за собою, ибо вас будут предавать в судилища и бить в синагогах, и перед правителями и царями поставят вас за Меня, для свидетельства перед ними.

И во всех народах прежде должно быть проповедано Евангелие.

Когда же поведут предавать вас, не заботьтесь наперед, что́ вам говорить, и не обдумывайте; но что́ дано будет вам в тот час, то́ и говорите, ибо не вы будете говорить, но Дух Святой.

Предаст же брат брата на смерть, и отец – детей; и восстанут дети на родителей и умертвят их.

И будете ненавидимы всеми за имя Мое; претерпевший же до конца спасется.

[Зач. 60.] Когда же увидите мерзость запустения, реченную пророком Даниилом, стоящую, где не должно, – читающий да разумеет, – тогда находящиеся в Иудее да бегут в горы;

а кто на кровле, тот не сходи в дом и не входи взять что-нибудь из дома своего;

и кто на поле, не обращайся назад взять одежду свою.

Горе беременным и питающим сосцами в те дни.

Моли́тесь, чтобы не случилось бегство ваше зимою.

Ибо в те дни будет такая скорбь, какой не было от начала творения, которое сотворил Бог, даже доныне, и не будет.

И если бы Господь не сократил тех дней, то не спаслась бы никакая плоть; но ради избранных, которых Он избрал, сократил те дни.

Тогда, если кто вам скажет: вот, здесь Христос, или: вот, там, – не верьте.

Ибо восстанут лжехристы и лжепророки и дадут знамения и чудеса, чтобы прельстить, если возможно, и избранных.

Вы же берегитесь. Вот, Я наперед сказал вам всё.

[Зач. 61.] Но в те дни, после скорби той, солнце померкнет, и луна не даст света своего,

и звезды спадут с неба, и силы небесные поколеблются.

Тогда увидят Сына Человеческого, грядущего на облаках с силою многою и славою.

И тогда Он пошлет Ангелов Своих и соберет избранных Своих от четырех ветров, от края земли до края неба.

От смоковницы возьмите подобие: когда ветви ее становятся уже мягки и пускают листья, то знаете, что близко лето.

Так и когда вы увидите то́ сбывающимся, знайте, что близко, при дверях.

Истинно говорю вам: не прейдет род сей, как всё это будет.

[Зач. 62.] Небо и земля прейдут, но слова Мои не прейдут.

О дне же том, или часе, никто не знает, ни Ангелы небесные, ни Сын, но только Отец.

Смотрите, бодрствуйте, молитесь, ибо не знаете, когда наступит это время.

Подобно как бы кто, отходя в путь и оставляя дом свой, дал слугам своим власть и каждому свое дело, и приказал привратнику бодрствовать.

Итак, бодрствуйте, ибо не знаете, когда придет хозяин дома: вечером, или в полночь, или в пение петухов, или поутру;

чтобы, придя внезапно, не нашел вас спящими.

А что́ вам говорю, говорю всем: бодрствуйте.

1 Помазание Иисуса Христа драгоценным миром. 10 Тайная Вечеря; Хлеб и Вино. 26 Предсказание об отречении Петра. 32 Молитва в Гефсимании. 43 Предательство Иуды; бегство учеников; 53 Иисус Христос пред первосвященниками и Синедрионом; отречение Петра.

Через два дня надлежало быть празднику Пасхи и опресноков. И искали первосвященники и книжники, как бы взять Его хитростью и убить;

но говорили: только не в праздник, чтобы не произошло возмущения в народе.

[Зач. 63.] И когда был Он в Вифании, в доме Симона прокаженного, и возлежал, – пришла женщина с алавастровым сосудом мира из нарда чистого, драгоценного и, разбив сосуд, возлила Ему на голову.

Некоторые же вознегодовали и говорили между собою: к чему сия трата мира?

Ибо можно было бы продать его более нежели за триста динариев и раздать нищим. И роптали на нее.

Но Иисус сказал: оставьте ее; что́ ее смущаете? Она доброе дело сделала для Меня.

Ибо нищих всегда имеете с собою и, когда захотите, можете им благотворить; а Меня не всегда имеете.

Она сделала, что́ могла: предварила помазать тело Мое к погребению.

Истинно говорю вам: где ни будет проповедано Евангелие сие в целом мире, сказано будет, в память ее, и о том, что́ она сделала.

[Зач. 64.] И пошел Иуда Искариот, один из двенадцати, к первосвященникам, чтобы предать Его им.

Они же, услышав, обрадовались, и обещали дать ему сребреники. И он искал, как бы в удобное время предать Его.

В первый день опресноков, когда заколали пасхального агнца, говорят Ему ученики Его: где хочешь есть пасху? мы пойдем и приготовим.

И посылает двух из учеников Своих и говорит им: пойдите в город; и встретится вам человек, несущий кувшин воды; последуйте за ним

и куда он войдет, скажите хозяину дома того: Учитель говорит: где комната, в которой бы Мне есть пасху с учениками Моими?

И он покажет вам горницу большую, устланную, готовую: там приготовьте нам.

И пошли ученики Его, и пришли в город, и нашли, как сказал им; и приготовили пасху.

Когда настал вечер, Он приходит с двенадцатью.

И, когда они возлежали и ели, Иисус сказал: истинно говорю вам, один из вас, ядущий со Мною, предаст Меня.

Они опечалились и стали говорить Ему, один за другим: не я ли? и другой: не я ли?

Он же сказал им в ответ: один из двенадцати, обмакивающий со Мною в блюдо.

Впрочем Сын Человеческий идет, как писано о Нем; но горе тому человеку, которым Сын Человеческий предается: лучше было бы тому человеку не родиться.

И когда они ели, Иисус, взяв хлеб, благословил, преломил, дал им и сказал: приимите, ядите; сие есть Тело Мое.

И, взяв чашу, благодарив, подал им: и пили из нее все.

И сказал им: сие есть Кровь Моя Нового Завета, за многих изливаемая.

Истинно говорю вам: Я уже не буду пить от плода виноградного до того дня, когда буду пить новое вино в Царствии Божием.

И, воспев, пошли на гору Елеонскую.

И говорит им Иисус: все вы соблазнитесь о Мне в эту ночь; ибо написано: поражу пастыря, и рассеются овцы.

По воскресении же Моем, Я предварю вас в Галилее.

Петр сказал Ему: если и все соблазнятся, но не я.

И говорит ему Иисус: истинно говорю тебе, что ты ныне, в эту ночь, прежде нежели дважды пропоет петух, трижды отречешься от Меня.

Но он еще с бо́льшим усилием говорил: хотя бы мне надлежало и умереть с Тобою, не отрекусь от Тебя. То́ же и все говорили.

Пришли в селение, называемое Гефсимания; и Он сказал ученикам Своим: посидите здесь, пока Я помолюсь.

И взял с Собою Петра, Иакова и Иоанна; и начал ужасаться и тосковать.

И сказал им: душа Моя скорбит смертельно; побудьте здесь и бодрствуйте.

И, отойдя немного, пал на землю и молился, чтобы, если возможно, миновал Его час сей;

и говорил: Авва Отче! всё возможно Тебе; пронеси чашу сию мимо Меня; но не чего Я хочу, а чего Ты.

Возвращается и находит их спящими, и говорит Петру: Симон! ты спишь? не мог ты бодрствовать один час?

Бодрствуйте и молитесь, чтобы не впасть в искушение: дух бодр, плоть же немощна.

И, опять отойдя, молился, сказав то же слово.

И, возвратившись, опять нашел их спящими, ибо глаза у них отяжелели, и они не знали, что́ Ему отвечать.

И приходит в третий раз и говорит им: вы всё еще спите и почиваете? Кончено, пришел час: вот, предается Сын Человеческий в руки грешников.

Встаньте, пойдем; вот, приблизился предающий Меня.

[Зач. 65.] И тотчас, как Он еще говорил, приходит Иуда, один из двенадцати, и с ним множество народа с мечами и кольями, от первосвященников и книжников и старейшин.

Предающий же Его дал им знак, сказав: Кого я поцелую, Тот и есть, возьмите Его и ведите осторожно.

И, придя, тотчас подошел к Нему и говорит: Равви́! Равви́! и поцеловал Его.

А они возложили на Него руки свои и взяли Его.

Один же из стоявших тут извлек меч, ударил раба первосвященникова и отсек ему ухо.

Тогда Иисус сказал им: как будто на разбойника вышли вы с мечами и кольями, чтобы взять Меня.

Каждый день бывал Я с вами в храме и учил, и вы не брали Меня. Но да сбудутся Писания.

Тогда, оставив Его, все бежали.

Один юноша, завернувшись по нагому телу в покрывало, следовал за Ним; и воины схватили его.

Но он, оставив покрывало, нагой убежал от них.

И привели Иисуса к первосвященнику; и собрались к нему все первосвященники и старейшины и книжники.

Петр издали следовал за Ним, даже внутрь двора первосвященникова; и сидел со служителями, и грелся у огня.

Первосвященники же и весь синедрион искали свидетельства на Иисуса, чтобы предать Его смерти; и не находили.

Ибо многие лжесвидетельствовали на Него, но свидетельства сии не были достаточны.

И некоторые, встав, лжесвидетельствовали против Него и говорили:

мы слышали, как Он говорил: Я разрушу храм сей рукотворенный, и через три дня воздвигну другой, нерукотворенный.

Но и такое свидетельство их не было достаточно.

Тогда первосвященник стал посреди и спросил Иисуса: что́ Ты ничего не отвечаешь? что́ они против Тебя свидетельствуют?

Но Он молчал и не отвечал ничего. Опять первосвященник спросил Его и сказал Ему: Ты ли Христос, Сын Благословенного?

Иисус сказал: Я; и вы у́зрите Сына Человеческого, сидящего одесную силы и грядущего на облаках небесных.

Тогда первосвященник, разодрав одежды свои, сказал: на что еще нам свидетелей?

Вы слышали богохульство; как вам кажется? Они же все признали Его повинным смерти.

И некоторые начали плевать на Него и, закрывая Ему лицо, ударять Его и говорить Ему: прореки. И слуги били Его по ланитам.

Когда Петр был на дворе внизу, пришла одна из служанок первосвященника

и, увидев Петра греющегося и всмотревшись в него, сказала: и ты был с Иисусом Назарянином.

Но он отрекся, сказав: не знаю и не понимаю, что ты говоришь. И вышел вон на передний двор; и запел петух.

Служанка, увидев его опять, начала говорить стоявшим тут: этот из них.

Он опять отрекся. Спустя немного, стоявшие тут опять стали говорить Петру: точно ты из них; ибо ты Галилеянин, и наречие твое сходно.

Он же начал клясться и божиться: не знаю Человека Сего, о Котором говорите.

Тогда петух запел во второй раз. И вспомнил Петр слово, сказанное ему Иисусом: прежде нежели петух пропоет дважды, трижды отречешься от Меня; и начал плакать.

1 Иисус пред Пилатом; «распни Его». 16 Бичевание, насмешки; Голгофа. 22 Смерть на Кресте и её свидетели. 42 Погребение Иисуса Христа.

[Зач. 66.] Немедленно поутру первосвященники со старейшинами и книжниками и весь синедрион составили совещание и, связав Иисуса, отвели и предали Пилату.

Пилат спросил Его: Ты Царь Иудейский? Он же сказал ему в ответ: ты говоришь.

И первосвященники обвиняли Его во многом.

Пилат же опять спросил Его: Ты ничего не отвечаешь? видишь, как много против Тебя обвинений.

Но Иисус и на это ничего не отвечал, так что Пилат дивился.

На всякий же праздник отпускал он им одного узника, о котором просили.

Тогда был в узах некто, по имени Варавва, со своими сообщниками, которые во время мятежа сделали убийство.

И народ начал кричать и просить Пилата о том, что́ он всегда делал для них.

Он сказал им в ответ: хотите ли, отпущу вам Царя Иудейского?

Ибо знал, что первосвященники предали Его из зависти.

Но первосвященники возбудили народ просить, чтобы отпустил им лучше Варавву.

Пилат, отвечая, опять сказал им: что же хотите, чтобы я сделал с Тем, Которого вы называете Царем Иудейским?

Они опять закричали: распни Его.

Пилат сказал им: какое же зло сделал Он? Но они еще сильнее закричали: распни Его.

Тогда Пилат, желая сделать угодное народу, отпустил им Варавву, а Иисуса, бив, предал на распятие.

[Зач. 67.] А воины отвели Его внутрь двора, то есть в преторию, и собрали весь полк,

и одели Его в багряницу, и, сплетши терновый венец, возложили на Него;

и начали приветствовать Его: радуйся, Царь Иудейский!

И били Его по голове тростью, и плевали на Него, и, становясь на колени, кланялись Ему.

Когда же насмеялись над Ним, сняли с Него багряницу, одели Его в собственные одежды Его и повели Его, чтобы распять Его.

И заставили проходящего некоего Киринеянина Симона, отца Александрова и Руфова, идущего с поля, нести крест Его.

[Зач. 68.] И привели Его на место Голгофу, что́ значит: Лобное место.

И давали Ему пить вино со смирною; но Он не принял.

Распявшие Его делили одежды Его, бросая жребий, кому что́ взять.

Был час третий, и распяли Его.

И была надпись вины Его: Царь Иудейский.

С Ним распяли двух разбойников, одного по правую, а другого по левую сторону Его.

И сбылось слово Писания: и к злодеям причтен.

Проходящие злословили Его, кивая головами своими и говоря: э! Разрушающий храм, и в три дня Созидающий!

спаси Себя Самого и сойди со креста.

Подобно и первосвященники с книжниками, насмехаясь, говорили друг другу: других спасал, а Себя не может спасти.

Христос, Царь Израилев, пусть сойдет теперь с креста, чтобы мы видели, и уверуем. И распятые с Ним поносили Его.

В шестом же часу настала тьма по всей земле и продолжалась до часа девятого.

В девятом часу возопил Иисус громким голосом: Элои́! Элои́! ламма́ савахфани́? – что значит: Боже Мой! Боже Мой! для чего Ты Меня оставил?

Некоторые из стоявших тут, услышав, говорили: вот, Илию зовет.

А один побежал, наполнил губку уксусом и, наложив на трость, давал Ему пить, говоря: постойте, посмотрим, придет ли Илия снять Его.

Иисус же, возгласив громко, испустил дух.

И завеса в храме раздралась надвое, сверху донизу.

Сотник, стоявший напротив Его, увидев, что Он, та́к возгласив, испустил дух, сказал: истинно Человек Сей был Сын Божий.

Были тут и женщины, которые смотрели издали: между ними была и Мария Магдалина, и Мария, мать Иакова меньшего и Иосии, и Саломия,

которые и тогда, как Он был в Галилее, следовали за Ним и служили Ему, и другие многие, вместе с Ним пришедшие в Иерусалим.

И как уже настал вечер, – потому что была пятница, то есть день перед субботою, –

[Зач. 69.] пришел Иосиф из Аримафеи, знаменитый член совета, который и сам ожидал Царствия Божия, осмелился войти к Пилату, и просил тела Иисусова.

Пилат удивился, что Он уже умер, и, призвав сотника, спросил его, давно ли умер?

И, узнав от сотника, отдал тело Иосифу.

Он, купив плащаницу и сняв Его, обвил плащаницею, и положил Его во гробе, который был высечен в скале, и привалил камень к двери гроба.

Мария же Магдалина и Мария Иосиева смотрели, где Его полагали.

1 Жены у пустого гроба. 9 Явление Иисуса Христа ученикам; «Идите по всему миру». 19 Вознесение.

[Зач. 70.] По прошествии субботы Мария Магдалина и Мария Иаковлева и Саломия купили ароматы, чтобы идти помазать Его.

И весьма рано, в первый день недели, приходят ко гробу, при восходе солнца,

и говорят между собою: кто отвалит нам камень от двери гроба?

И, взглянув, видят, что камень отвален; а он был весьма велик.

И, войдя во гроб, увидели юношу, сидящего на правой стороне, облеченного в белую одежду; и ужаснулись.

Он же говорит им: не ужасайтесь. Иисуса ищете Назарянина, распятого; Он воскрес, Его нет здесь. Вот место, где Он был положен.

Но идите, скажите ученикам Его и Петру, что Он предваряет вас в Галилее; там Его увидите, как Он сказал вам.

И, выйдя, побежали от гроба; их объял трепет и ужас, и никому ничего не сказали, потому что боялись.

[Зач. 71.] Воскреснув рано в первый день недели, Иисус явился сперва Марии Магдалине, из которой изгнал семь бесов.

Она пошла и возвестила бывшим с Ним, плачущим и рыдающим;

но они, услышав, что Он жив и она видела Его, – не поверили.

После сего явился в ином образе двум из них на дороге, когда они шли в селение.

И те, возвратившись, возвестили прочим; но и им не поверили.

Наконец, явился самим одиннадцати, возлежавшим на вечери, и упрекал их за неверие и жестокосердие, что видевшим Его воскресшего не поверили.

И сказал им: идите по всему миру и проповедуйте Евангелие всей твари.

Кто будет веровать и креститься, спасен будет; а кто не будет веровать, осужден будет.

Уверовавших же будут сопровождать сии знамения: именем Моим будут изгонять бесов; будут говорить новыми языками;

будут брать змей; и если что́ смертоносное выпьют, не повредит им; возложат руки на больных, и они будут здоровы.

И так Господь, после беседования с ними, вознесся на небо и воссел одесную Бога.

А они пошли и проповедовали везде, при Господнем содействии и подкреплении слова последующими знамениями. Аминь.