И глаго́лаше и́мъ: ами́нь глаго́лю ва́мъ, я́ко су́ть нѣ́цыи от здѣ́ стоя́щихъ, и́же не и́мутъ вкуси́ти сме́рти, до́ндеже ви́дятъ Ца́рствiе Бо́жiе прише́дшее въ си́лѣ.

[Зач. 38.] И по шести́ дне́хъ поя́тъ Иису́съ Петра́ и Иа́кова и Иоа́нна, и возведе́ и́хъ на гору́ высоку́ осо́бь еди́ны: и преобрази́ся предъ ни́ми.

И ри́зы Его́ бы́ша блеща́щяся, бѣлы́ зѣло́ я́ко снѣ́гъ, яцѣ́хже не мо́жетъ бѣли́лникъ убѣли́ти на земли́.

И яви́ся и́мъ Илiа́ съ Моисе́емъ: и бѣ́ста со Иису́сомъ глаго́люща.

И отвѣща́въ Пе́тръ глаго́ла Иису́сови: Равви́, добро́ е́сть на́мъ здѣ́ бы́ти: и сотвори́мъ кро́вы три́, Тебѣ́ еди́нъ, и Моисе́еви еди́нъ, и Илiи́ еди́нъ.

Не вѣ́дяше бо, что́ рѣщи́: бя́ху бо пристра́шни.

И бы́сть о́блакъ осѣня́я и́хъ: и прiи́де гла́съ изъ о́блака, глаго́ля: Се́й е́сть Сы́нъ Мо́й возлю́бленный, Того́ послу́шайте.

И внеза́пу воззрѣ́вше, ктому́ ни кого́же ви́дѣша, то́кмо Иису́са еди́наго съ собо́ю.

Сходя́щымъ же и́мъ съ горы́, запрети́ и́мъ, да ни кому́же повѣ́дятъ, я́же ви́дѣша, то́кмо егда́ Сы́нъ Человѣ́ческiй изъ ме́ртвыхъ воскре́снетъ.

[Зач. 39.] И сло́во удержа́ша въ себѣ́, стяза́ющеся, что́ е́сть, е́же изъ ме́ртвыхъ воскре́снути.

И вопроша́ху Его́ глаго́люще: ка́ко глаго́лютъ кни́жницы, я́ко Илiи́ подоба́етъ прiити́ пре́жде?

О́нъ же отвѣща́въ рече́ и́мъ: Илiа́ у́бо прише́дъ пре́жде, устро́итъ вся́: и ка́ко е́сть пи́сано о Сы́нѣ Человѣ́честѣмъ, да мно́го постра́ждетъ и уничиже́нъ бу́детъ:

но глаго́лю ва́мъ, я́ко и Илiа́ прiи́де, и сотвори́ша ему́, ели́ка хотѣ́ша, я́коже е́сть пи́сано о не́мъ.

И прише́дъ ко ученико́мъ, ви́дѣ наро́дъ мно́гъ о ни́хъ {о́крестъ и́хъ} и кни́жники стяза́ющяся съ ни́ми.

И а́бiе ве́сь наро́дъ ви́дѣвъ Его́ ужасе́ся, и прири́щуще цѣлова́ху Его́.

И вопроси́ кни́жники: что́ стяза́етеся къ себѣ́ {съ ни́ми}?

[Зач. 40.] И отвѣща́въ еди́нъ от наро́да рече́: Учи́телю, приведо́хъ сы́на моего́ къ Тебѣ́, иму́ща ду́ха нѣ́ма:

и идѣ́же коли́ждо и́метъ его́, разбива́етъ его́, и пѣ́ны тещи́тъ, и скреже́щетъ зубы́ свои́ми, и оцѣпенѣва́етъ: и рѣ́хъ ученико́мъ Твои́мъ, да изжену́тъ его́, и не возмого́ша.

О́нъ же отвѣща́въ ему́ глаго́ла: о, ро́де невѣ́ренъ, доко́лѣ въ ва́съ бу́ду? Доко́лѣ терплю́ вы? Приведи́те его́ ко Мнѣ́.

И привѣдо́ша его́ къ Нему́. И ви́дѣвъ Его́, а́бiе ду́хъ стрясе́ его́: и па́дъ на земли́, валя́шеся, пѣ́ны тещя́.

И вопроси́ отца́ его́: коли́ко лѣ́тъ е́сть, отне́лѣже сiе́ бы́сть ему́? О́нъ же рече́: издѣ́тска:

и мно́гажды во о́гнь вве́рже его́ и въ во́ды, да погуби́тъ его́: но а́ще что́ мо́жеши, помози́ на́мъ, милосе́рдовавъ о на́съ.

Иису́съ же рече́ ему́: е́же а́ще что́ мо́жеши вѣ́ровати, вся́ возмо́жна вѣ́рующему.

И а́бiе возопи́въ оте́цъ отроча́те, со слеза́ми глаго́лаше: вѣ́рую, Го́споди: помози́ моему́ невѣ́рiю.

Ви́дѣвъ же Иису́съ, я́ко сри́щется наро́дъ, запрети́ ду́ху нечи́стому, глаго́ля ему́: ду́ше нѣмы́й и глухі́й, А́зъ ти́ повѣлева́ю: изы́ди изъ него́ и ктому́ не вни́ди въ него́.

И возопи́въ и мно́го пружа́вся, изы́де: и бы́сть я́ко ме́ртвъ, я́коже мно́зѣмъ глаго́лати, я́ко у́мре.

Иису́съ же е́мь его́ за ру́ку, воздви́же его́: и воста́.

И вше́дшу Ему́ въ до́мъ, ученицы́ Его́ вопроша́ху Его́ еди́наго: я́ко мы́ не возмого́хомъ изгна́ти его́?

И рече́ и́мъ: се́й ро́дъ ничи́мже мо́жетъ изы́ти, то́кмо моли́твою и посто́мъ.

И отту́ду изше́дше, идя́ху сквозѣ́ Галиле́ю: и не хотя́ше, да кто́ увѣ́сть.

Уча́ше бо ученики́ Своя́ и глаго́лаше и́мъ, я́ко Сы́нъ Человѣ́ческiй пре́данъ бу́детъ въ ру́цѣ человѣ́честѣ, и убiю́тъ Его́: и убiе́нъ бы́въ, въ тре́тiй де́нь воскре́снетъ.

Они́ же не разумѣва́ху глаго́ла и боя́хуся Его́ вопроси́ти.

[Зач. 41.] И прiи́де въ Капернау́мъ: и въ дому́ бы́въ, вопроша́ше и́хъ: что́ на пути́ въ себѣ́ помышля́сте?

Они́ же молча́ху: дру́гъ ко дру́гу бо стяза́шася на пути́, кто́ [е́сть] бо́лiй.

И сѣ́дъ пригласи́ обана́десяте и глаго́ла и́мъ: а́ще кто́ хо́щетъ ста́рѣй бы́ти, да бу́детъ всѣ́хъ ме́ншiй и всѣ́мъ слуга́.

И прiи́мь отроча́, поста́ви е́ посредѣ́ и́хъ: и объе́мь е́, рече́ и́мъ:

и́же а́ще еди́но таковы́хъ отроча́тъ прiи́метъ во и́мя Мое́, Мене́ прiе́млетъ: и и́же Мене́ прiе́млетъ, не Мене́ прiе́млетъ, но Посла́вшаго Мя́.

Отвѣща́ ему́ Иоа́ннъ, глаго́ля: Учи́телю, ви́дѣхомъ нѣ́коего и́менемъ Твои́мъ изгоня́ща бѣ́сы, и́же не хо́дитъ по на́съ: и возбрани́хомъ ему́, я́ко не послѣ́дуетъ на́мъ.

Иису́съ же рече́: не брани́те ему́: никто́же бо е́сть, и́же сотвори́тъ си́лу о и́мени Мое́мъ, и возмо́жетъ вско́рѣ злосло́вити Мя́.

И́же бо нѣ́сть на вы́, по ва́съ е́сть.

И́же бо а́ще напои́тъ вы́ ча́шею воды́ во и́мя Мое́, я́ко Христо́вы есте́, ами́нь глаго́лю ва́мъ, не погуби́тъ мзды́ своея́.

[Зач. 42.] И и́же а́ще соблазни́тъ еди́наго от ма́лыхъ си́хъ вѣ́рующихъ въ Мя́, до́брѣе е́сть ему́ па́че, а́ще облѣжи́тъ ка́мень же́рновный о вы́и его́, и вве́рженъ бу́детъ въ мо́ре.

И а́ще соблажня́етъ тя́ рука́ твоя́, отсѣцы́ ю́: до́брѣе ти́ е́сть бѣ́днику {безъ руки́} въ живо́тъ вни́ти, не́же о́бѣ ру́цѣ иму́щу вни́ти въ гее́нну, во о́гнь неугаса́ющiй,

идѣ́же че́рвь и́хъ не умира́етъ, и о́гнь не угаса́етъ.

И а́ще нога́ твоя́ соблажня́етъ тя́, отсѣцы́ ю́: до́брѣе ти́ е́сть вни́ти въ живо́тъ хро́му, не́же двѣ́ но́зѣ иму́щу вве́ржену бы́ти въ гее́нну, во о́гнь неугаса́ющiй,

идѣ́же че́рвь и́хъ не умира́етъ, и о́гнь не угаса́етъ.

И а́ще о́ко твое́ соблажня́етъ тя́, исткни́ е́: до́брѣе ти́ е́сть со еди́нѣмъ о́комъ вни́ти въ Ца́рствiе Бо́жiе, не́же двѣ́ о́цѣ иму́щу вве́ржену бы́ти въ гее́нну о́гненную,

идѣ́же че́рвь и́хъ не умира́етъ, и о́гнь не угаса́етъ.

Вся́къ бо огне́мъ осоли́тся, и вся́ка же́ртва со́лiю осоли́тся.

Добро́ со́ль: а́ще же со́ль не слана́ бу́детъ, чи́мъ осоли́тся? Имѣ́йте со́ль въ себѣ́, и ми́ръ имѣ́йте между́ собо́ю.

Французский (LSG)

Il leur dit encore: Je vous le dis en vérité, quelques-uns de ceux qui sont ici ne mourront point, qu'ils n'aient vu le royaume de Dieu venir avec puissance.

Six jours après, Jésus prit avec lui Pierre, Jacques et Jean, et il les conduisit seuls à l'écart sur une haute montagne. Il fut transfiguré devant eux;

ses vêtements devinrent resplendissants, et d'une telle blancheur qu'il n'est pas de foulon sur la terre qui puisse blanchir ainsi.

Élie et Moïse leur apparurent, s'entretenant avec Jésus.

Pierre, prenant la parole, dit à Jésus: Rabbi, il est bon que nous soyons ici; dressons trois tentes, une pour toi, une pour Moïse, et une pour Élie.

Car il ne savait que dire, l'effroi les ayant saisis.

Une nuée vint les couvrir, et de la nuée sortit une voix: Celui-ci est mon Fils bien-aimé: écoutez-le!

Aussitôt les disciples regardèrent tout autour, et ils ne virent que Jésus seul avec eux.

Comme ils descendaient de la montagne, Jésus leur recommanda de ne dire à personne ce qu'ils avaient vu, jusqu'à ce que le Fils de l'homme fût ressuscité des morts.

Ils retinrent cette parole, se demandant entre eux ce que c'est que ressusciter des morts.

Les disciples lui firent cette question: Pourquoi les scribes disent-ils qu'il faut qu'Élie vienne premièrement?

Il leur répondit: Élie viendra premièrement, et rétablira toutes choses. Et pourquoi est-il écrit du Fils de l'homme qu'il doit souffrir beaucoup et être méprisé?

Mais je vous dis qu'Élie est venu, et qu'ils l'ont traité comme ils ont voulu, selon qu'il est écrit de lui.

Lorsqu'ils furent arrivés près des disciples, ils virent autour d'eux une grande foule, et des scribes qui discutaient avec eux.

Dès que la foule vit Jésus, elle fut surprise, et accourut pour le saluer.

Il leur demanda: Sur quoi discutez-vous avec eux?

Et un homme de la foule lui répondit: Maître, j'ai amené auprès de toi mon fils, qui est possédé d'un esprit muet.

En quelque lieu qu'il le saisisse, il le jette par terre; l'enfant écume, grince des dents, et devient tout raide. J'ai prié tes disciples de chasser l'esprit, et ils n'ont pas pu.

Race incrédule, leur dit Jésus, jusques à quand serai-je avec vous? jusques à quand vous supporterai-je? Amenez-le-moi. On le lui amena.

Et aussitôt que l'enfant vit Jésus, l'esprit l'agita avec violence; il tomba par terre, et se roulait en écumant.

Jésus demanda au père: Combien y a-t-il de temps que cela lui arrive? Depuis son enfance, répondit-il.

Et souvent l'esprit l'a jeté dans le feu et dans l'eau pour le faire périr. Mais, si tu peux quelque chose, viens à notre secours, aie compassion de nous.

Jésus lui dit: Si tu peux!... Tout est possible à celui qui croit.

Aussitôt le père de l'enfant s'écria: Je crois! viens au secours de mon incrédulité!

Jésus, voyant accourir la foule, menaça l'esprit impur, et lui dit: Esprit muet et sourd, je te l'ordonne, sors de cet enfant, et n'y rentre plus.

Et il sortit, en poussant des cris, et en l'agitant avec une grande violence. L'enfant devint comme mort, de sorte que plusieurs disaient qu'il était mort.

Mais Jésus, l'ayant pris par la main, le fit lever. Et il se tint debout.

Quand Jésus fut entré dans la maison, ses disciples lui demandèrent en particulier: Pourquoi n'avons-nous pu chasser cet esprit?

Il leur dit: Cette espèce-là ne peut sortir que par la prière.

Ils partirent de là, et traversèrent la Galilée. Jésus ne voulait pas qu'on le sût.

Car il enseignait ses disciples, et il leur dit: Le Fils de l'homme sera livré entre les mains des hommes; ils le feront mourir, et, trois jours après qu'il aura été mis à mort, il ressuscitera.

Mais les disciples ne comprenaient pas cette parole, et ils craignaient de l'interroger.

Ils arrivèrent à Capernaüm. Lorsqu'il fut dans la maison, Jésus leur demanda: De quoi discutiez-vous en chemin?

Mais ils gardèrent le silence, car en chemin ils avaient discuté entre eux pour savoir qui était le plus grand.

Alors il s'assit, appela les douze, et leur dit: Si quelqu'un veut être le premier, il sera le dernier de tous et le serviteur de tous.

Et il prit un petit enfant, le plaça au milieu d'eux, et l'ayant pris dans ses bras, il leur dit:

Quiconque reçoit en mon nom un de ces petits enfants me reçoit moi-même; et quiconque me reçoit, reçoit non pas moi, mais celui qui m'a envoyé.

Jean lui dit: Maître, nous avons vu un homme qui chasse des démons en ton nom; et nous l'en avons empêché, parce qu'il ne nous suit pas.

Ne l'en empêchez pas, répondit Jésus, car il n'est personne qui, faisant un miracle en mon nom, puisse aussitôt après parler mal de moi.

Qui n'est pas contre nous est pour nous.

Et quiconque vous donnera à boire un verre d'eau en mon nom, parce que vous appartenez à Christ, je vous le dis en vérité, il ne perdra point sa récompense.

Mais, si quelqu'un scandalisait un de ces petits qui croient, il vaudrait mieux pour lui qu'on lui mît au cou une grosse meule de moulin, et qu'on le jetât dans la mer.

Si ta main est pour toi une occasion de chute, coupe-la; mieux vaut pour toi entrer manchot dans la vie,

que d'avoir les deux mains et d'aller dans la géhenne, dans le feu qui ne s'éteint point.

Si ton pied est pour toi une occasion de chute, coupe-le; mieux vaut pour toi entrer boiteux dans la vie,

que d'avoir les deux pieds et d'être jeté dans la géhenne, dans le feu qui ne s'éteint point.

Et si ton oeil est pour toi une occasion de chute, arrache-le; mieux vaut pour toi entrer dans le royaume de Dieu n'ayant qu'un oeil, que d'avoir deux yeux et d'être jeté dans la géhenne,

où leur ver ne meurt point, et où le feu ne s'éteint point.

Car tout homme sera salé de feu.

Le sel est une bonne chose; mais si le sel devient sans saveur, avec quoi l'assaisonnerez-vous? Ayez du sel en vous-mêmes, et soyez en paix les uns avec les autres.

Рус. (Аверинцев)

И говорил Он им:
«Аминь, Я говорю вам, что среди стоящих здесь есть такие, которые не вкусят смерти прежде, чем увидят Царствие Божие, пришедшее в силе».

И через шесть дней берет Иисус Петра, Иакова и Иоанна и отдельно от других возводит их на высокую гору, будучи с ними наедине. И преобразился Он на глазах у них,

и одежды Его сделались блистающими, такой белизны, что никакой белильщик на земле не смог бы так их выбелить.

И явились им Илия и Моисей, и они беседовали с Иисусом.

И Петр сказал Иисусу:
«Равви, хорошо нам здесь быть! Устроим здесь три шатра: один для Тебя, один для Моисея, один для Илии».

Он и сам не знал, что говорил, ибо их объял страх.

И было облако, осенившее их, и был из облака Голос:
«Это есть Сын Мой возлюбленный, Его слушайте!»

И когда они подняли глаза, они внезапно никого уже не увидели, кроме одного Иисуса с ними.

И когда спускались они с горы, Иисус велел им никому не рассказывать о том, что они видели, пока Сын Человеческий не воскреснет из мертвых.

И это они исполнили, но принялись допытываться в беседе между собой, что это значит – воскреснуть из мертвых.

И задали они Ему вопрос:
«А как же книжники говорят, что »прежде должно придти Илии»?»

Но Он сказал им:
«Да, »Илия придет и восстановит» все. Но как сказано в Писании о Сыне Человеческом? Ему должно много пострадать и быть униженным.

Но говорю вам, что и Илия приходил, и сделали над ним, что хотели, как и сказано о нем в Писании».

И когда вернулись они к ученикам, увидели, что вокруг них много народа и с ними спорят книжники.

И тотчас весь народ, завидев Иисуса, пришел в большое волнение, и к Нему подбегали Его приветствовать.

И Он спросил их:
«О чем вы спорите с Моими учениками?»

И ответил ему один из толпы:
«Учитель, я привел к Тебе моего сына, одержимого духом немым.

Где бы дух этот на него ни напал, он валится наземь, на губах у него пена, зубами он скрежещет, а тело сводит судорогой. Просил я учеников Твоих, чтобы они изгнали духа, а они не смогли».

И сказал Иисус им в ответ:
«О поколение, не имеющее веры! Сколько Мне еще быть с вами? Сколько еще терпеть вас? Ведите его ко Мне!»

И привели его к Нему; и когда бесноватый завидел Иисуса, тотчас дух сильно схватил его, и тот свалился и катался с пеной на губах.

И спросил Иисус его отца:
«Как давно это случилось с ним?»
А тот ответил:
«С детства!

И много уже раз дух бросал его и в огонь, и в воду, на погибель ему. Так помоги же нам, сжалься над нами, если Ты что-нибудь можешь!»

Но Иисус сказал:
«Если ты можешь: все возможно тому, кто верует».

И тотчас отец мальчика вскричал:
«Верую [, Господи]! Помоги моему неверию».

А Иисус, видя, что сбегается народ, пригрозил нечистому духу и сказал:
«Дух немой и глухой! Я велю тебе: выйди из него и более не входи в него!»

C воплем и сильным сотрясением всего тела дух вышел, и мальчик сделался, как труп, так что многие уже говорили, что он, мол, умер.

Но Иисус, взяв его за руку, поднял, и тот встал.

А когда вошел Иисус в дом, Его ученики спрашивали Его наедине:
«А мы почему не смогли его изгнать?»

И сказал Он им:
«Этой породы не изгнать ничем – только молитвой [и постом]».

И оставив эти места, шли они по Галилее, и Он не хотел, чтобы кто узнал;

ибо Он наставлял Своих учеников и говорил им, что Сын Человеческий будет предан в руки человеческие, и умертвят Его, и Он, умерщвленный, через три дня воскреснет.

Они же не понимали, о чем это, а спросить боялись.

И вернулись они в Капернаум, и уже в доме Он спросил их:
«О чем вы спорили в дороге?»

A они молчали, потому что спорили между собой в дороге, кто больше кого.

И Он, сев, велел Двенадцати подойти и говорит им:
«Кто хочет быть первым, пусть будет последним из всех и всем слуга».

И взяв малое дитя, Он поставил его посреди них и сказал им, обнимая его:

«Кто примет одно такое дитя во имя Мое,
Меня принимает,
а кто Меня принимает,
не Меня принимает,
но Того, Кто послал Меня».

Сказал Ему Иоанн:
«Учитель! Мы видели человека, который изгоняет бесов, употребляя Твое имя, и запретили ему, потому что его не было с нами».

Ho Иисус сказал:
«Не запрещайте ему;
ибо никто не может совершить именем Моим чудо,
и тотчас после того похулить Меня.

Ведь кто не против нас, тот с нами.

И кто напоит вас чашей воды
ради имени Моего,
потому, что вы Христовы, –
аминь, Я говорю вам,
не утратит он награды своей;

а кто подаст повод к соблазну
для одного из этих малых, что веруют в Меня, –
лучше было бы тому,
если бы повесили ему на шею жернов
и кинули его в море.

И если вводит тебя в соблазн рука твоя,
отсеки ее;
лучше тебе одноруким войти в Жизнь,
чем с обеими руками пойти в геенну,
в огонь неугасающий.

{где червь их не умирает
и огонь не угасает}

И если вводит тебя в соблазн нога твоя,
отсеки ее;
лучше тебе калекой войти в Жизнь,
чем с обеими ногами быть брошенным в геенну.

{где червь их не умирает
и огонь не угасает}

И если вводит тебя в соблазн глаз твой,
вырви его;
лучше тебе кривым войти в Царство Божие,
чем с обоими глазами быть брошенным в геенну,

где червь их не умирает
и огонь не угасает.

Ибо всякий будет осолен огнем.

Добрая вещь – соль;
но если соль стала пресна,
чем ее осолить?
Так имейте в себе соль,
и храните между собою мир».

Немецкий (GNB)

Языки

Und er fügte hinzu: »Ich versichere euch: Einige von euch, die jetzt hier stehen, werden noch zu ihren Lebzeiten sehen, wie Gottes Herrschaft machtvoll aufgerichtet wird.«

Sechs Tage später nahm Jesus die drei Jünger Petrus, Jakobus und Johannes mit sich und führte sie auf einen hohen Berg. Sonst war niemand bei ihnen.

Vor den Augen der Jünger ging mit Jesus eine Verwandlung vor sich:

Seine Kleider strahlten in einem Weiß, wie es niemand durch Waschen oder Bleichen hervorbringen kann.

Und dann sahen sie auf einmal Elija und dazu Mose bei Jesus stehen und mit ihm reden.

Da sagte Petrus zu Jesus: »Wie gut, dass wir hier sind, Rabbi! Wir wollen drei Zelte aufschlagen, eins für dich, eins für Mose und eins für Elija.«

Er wusste nämlich nicht, was er sagen sollte, denn er und die beiden andern waren vor Schreck ganz verstört.

Da kam eine Wolke und warf ihren Schatten über sie, und eine Stimme aus der Wolke sagte: »Dies ist mein Sohn, ihm gilt meine Liebe; auf ihn sollt ihr hören!«

Dann aber, als sie um sich blickten, sahen sie niemand mehr, nur Jesus allein war noch bei ihnen.

Während sie den Berg hinunterstiegen, befahl ihnen Jesus, mit niemand über das zu sprechen, was sie gesehen hatten, bevor nicht der Menschensohn vom Tod auferstanden wäre.

Dieses Wort griffen sie auf und diskutierten darüber, was denn das heiße, vom Tod auferstehen.

Die drei Jünger fragten Jesus: »Warum behaupten die Gesetzeslehrer, dass vor dem Ende erst noch Elija wiederkommen muss?«

Jesus sagte: »Gewiss, Elija kommt zuerst, um das ganze Volk Gottes wiederherzustellen. Aber warum heißt es dann noch in den Heiligen Schriften, dass der Menschensohn vieles erleiden muss und verachtet sein wird?

Doch ich sage euch: Elija ist schon gekommen, und auch mit ihm haben sie gemacht, was sie wollten. So ist es ja auch über ihn geschrieben.«

Als sie zu den anderen Jüngern zurückkamen, fanden sie diese im Streit mit einigen Gesetzeslehrern und umringt von einer großen Menschenmenge.

Sobald die Menschen Jesus sahen, gerieten sie in Aufregung; sie liefen zu ihm hin und begrüßten ihn.

Jesus fragte sie: »Was streitet ihr mit meinen Jüngern?«

Ein Mann aus der Menge gab ihm zur Antwort: »Lehrer, ich habe meinen Sohn zu dir gebracht; er ist von einem bösen Geist besessen, darum kann er nicht sprechen.

Immer wenn dieser Geist ihn packt, wirft er ihn zu Boden. Schaum steht dann vor seinem Mund, er knirscht mit den Zähnen und sein ganzer Körper wird steif. Ich habe deine Jünger gebeten, den bösen Geist auszutreiben, aber sie konnten es nicht.«

Da sagte Jesus zu allen, wie sie dastanden: »Was ist das für eine Generation, die Gott nichts zutraut! Wie lang soll ich noch bei euch aushalten und euch ertragen? Bringt den Jungen her!«

Sie brachten ihn zu Jesus. Sobald der böse Geist Jesus erblickte, zerrte er das Kind hin und her; es fiel hin und wälzte sich mit Schaum vor dem Mund auf der Erde.

»Wie lange hat er das schon?«, fragte Jesus.

»Von klein auf«, sagte der Vater,

»und oft hat der böse Geist ihn auch schon ins Feuer oder ins Wasser geworfen, um ihn umzubringen. Hab doch Erbarmen mit uns und hilf uns, wenn du kannst!«

»Was heißt hier: ́Wenn du kannst́?«, sagte Jesus. »Wer Gott vertraut, dem ist alles möglich.«

Da rief der Vater: »Ich vertraue ihm ja – und kann es doch nicht! Hilf mir vertrauen!«

Jesus sah, dass immer mehr Leute zusammenliefen; da sagte er drohend zu dem bösen Geist: »Du stummer und tauber Geist, ich befehle dir: Fahr aus aus diesem Kind und komm nie wieder zurück!«

Der Geist schrie anhaltend und zerrte den Jungen wie wild hin und her, dann fuhr er aus ihm aus. Der Junge lag wie leblos am Boden, sodass die Leute schon sagten: »Er ist tot.«

Aber Jesus nahm ihn bei der Hand und richtete ihn auf, und er stand auf.

Als Jesus später im Haus war, fragten ihn seine Jünger: »Warum konnten wir den bösen Geist nicht austreiben?«

Er gab ihnen zur Antwort: »Nur durch Gebet können solche Geister ausgetrieben werden.«

Sie gingen von dort weiter und zogen durch Galiläa. Jesus wollte nicht, dass es bekannt wurde,

denn ihm lag daran, seinen Jüngern zu erklären, was ihm bevorstand.

Er sagte zu ihnen: »Der Menschensohn wird nach dem Willen Gottes an die Menschen ausgeliefert werden, und sie werden ihn töten. Doch drei Tage nach seinem Tod wird er auferstehen.«

Die Jünger wussten mit dem, was Jesus da sagte, nichts anzufangen; aber sie scheuten sich, ihn zu fragen.

Sie kamen nach Kafarnaum. Im Haus angelangt, fragte Jesus seine Jünger: »Worüber habt ihr euch unterwegs gestritten?«

Sie schwiegen, denn sie hatten sich gestritten, wer von ihnen wohl der Größte wäre.

Da setzte Jesus sich hin, rief die Zwölf zu sich und sagte zu ihnen: »Wer der Erste sein will, der muss der Letzte von allen werden und allen anderen dienen!«

Und er winkte ein Kind heran, stellte es in ihre Mitte, nahm es in seine Arme und sagte zu ihnen:

»Wer in meinem Namen solch ein Kind aufnimmt, nimmt mich auf. Und wer mich aufnimmt, nimmt nicht nur mich auf, sondern gleichzeitig den, der mich gesandt hat.«

Johannes sagte zu Jesus: »Lehrer, wir haben da einen Mann gesehen, der hat deinen Namen dazu benutzt, böse Geister auszutreiben. Wir haben versucht, ihn daran zu hindern, weil er nicht zu uns gehört.«

»Lass ihn doch!«, sagte Jesus. »Wer meinen Namen gebraucht, um Wunder zu tun, kann nicht im nächsten Augenblick schlecht von mir reden.

Wer nicht gegen uns ist, ist für uns!

Wer euch nur einen Schluck Wasser zu trinken gibt, weil ihr zu Christus gehört – ich versichere euch, ein solcher Mensch wird ganz gewiss seinen Lohn erhalten!«

»Wer einen dieser kleinen, unbedeutenden Menschen, die mir vertrauen, an mir irrewerden lässt, der käme noch gut weg, wenn er mit einem Mühlstein um den Hals ins Meer geworfen würde.

Wenn deine Hand dich zur Sünde verführt, dann hau sie ab! Es ist besser für dich, mit nur einer Hand ewig bei Gott zu leben, als mit beiden Händen in die Hölle zu kommen, in das Feuer, das nie ausgeht.

[]

Und wenn dein Fuß dich zur Sünde verführt, dann hau ihn ab! Es ist besser für dich, mit nur einem Fuß ewig bei Gott zu leben, als mit beiden Füßen in die Hölle geworfen zu werden.

[]

Und wenn dein Auge dich zur Sünde verführt, dann reiß es aus! Es ist besser für dich, mit nur einem Auge in die neue Welt Gottes zu kommen, als mit beiden Augen in die Hölle geworfen zu werden,

wo die Qual nicht aufhört und das Feuer nicht ausgeht.«

»Zu jeder Opfergabe gehört das Salz und zu jedem von euch das Feuer des Leidens, das euch reinigt und bewahrt.

Salz ist etwas Gutes; wenn es aber seine Kraft verliert, wodurch wollt ihr sie ihm wiedergeben? Zeigt, dass ihr die Kraft des Salzes in euch habt: Haltet Frieden untereinander!«