1 Срывание колосьев в субботу и исцеление сухорукого. 15 Исполнение пророчества Исаии. 22 Обвинение Иисуса Христа фарисеями в изгнании бесов силою веельзевула. 25–37 Иисус обличает фарисеев: 30 в богохульстве против Духа Святого; 33 Дерево познается по плодам. 38 Знамение Ионы пророка. 43 Нечистый дух и выметенный дом. 46 «Матерь и братья» Иисуса.

[Зач. 44.] В то время проходил Иисус в субботу засеянными полями; ученики же Его взалкали и начали срывать колосья и есть.

Фарисеи, увидев это, сказали Ему: вот, ученики Твои делают, чего не должно делать в субботу.

Он же сказал им: разве вы не читали, что сделал Давид, когда взалкал сам и бывшие с ним?

как он вошел в дом Божий и ел хлебы предложения, которых не должно было есть ни ему, ни бывшим с ним, а только одним священникам?

Или не читали ли вы в законе, что в субботы священники в храме нарушают субботу, однако невиновны?

Но говорю вам, что здесь Тот, Кто больше храма;

если бы вы знали, что́ значит: милости хочу, а не жертвы, то не осудили бы невиновных,

ибо Сын Человеческий есть Господин и субботы.

[Зач. 45.] И, отойдя оттуда, вошел Он в синагогу их.

И вот, там был человек, имеющий сухую руку. И спросили Иисуса, чтобы обвинить Его: можно ли исцелять в субботы?

Он же сказал им: кто из вас, имея одну овцу, если она в субботу упадет в яму, не возьмет ее и не вытащит?

Сколько же лучше человек овцы! Итак, можно в субботы делать добро.

Тогда говорит человеку тому: протяни руку твою. И он протянул, и стала она здорова, как другая.

[Зач. 46.] Фарисеи же, выйдя, имели совещание против Него, как бы погубить Его. Но Иисус, узнав, удалился оттуда.

И последовало за Ним множество народа, и Он исцелил их всех

и запретил им объявлять о Нем,

да сбудется реченное через пророка Исаию, который говорит:

Се, Отрок Мой, Которого Я избрал, Возлюбленный Мой, Которому благоволит душа Моя. Положу дух Мой на Него, и возвестит народам суд;

не воспрекословит, не возопиет, и никто не услышит на улицах голоса Его;

трости надломленной не переломит, и льна курящегося не угасит, доколе не доставит суду победы;

и на имя Его будут уповать народы.

Тогда привели к Нему бесноватого слепого и немого; и исцелил его, так что слепой и немой стал и говорить и видеть.

И дивился весь народ и говорил: не это ли Христос, Сын Давидов?

Фарисеи же, услышав сие, сказали: Он изгоняет бесов не иначе, как силою веельзевула, князя бесовского.

Но Иисус, зная помышления их, сказал им: всякое царство, разделившееся само в себе, опустеет; и всякий город или дом, разделившийся сам в себе, не устоит.

И если сатана сатану изгоняет, то он разделился сам с собою: как же устоит царство его?

И если Я силою веельзевула изгоняю бесов, то сыновья ваши чьею силою изгоняют? Посему они будут вам судьями.

Если же Я Духом Божиим изгоняю бесов, то конечно достигло до вас Царствие Божие.

Или, как может кто войти в дом сильного и расхитить вещи его, если прежде не свяжет сильного? и тогда расхитит дом его.

[Зач. 47.] Кто не со Мною, тот против Меня; и кто не собирает со Мною, тот расточает.

Посему говорю вам: всякий грех и хула простятся человекам, а хула на Духа не простится человекам;

если кто скажет слово на Сына Человеческого, простится ему; если же кто скажет на Духа Святого, не простится ему ни в сем веке, ни в будущем.

Или признайте дерево хорошим и плод его хорошим; или признайте дерево худым и плод его худым, ибо дерево познается по плоду.

Порождения ехиднины! как вы можете говорить доброе, будучи злы? Ибо от избытка сердца говорят уста.

Добрый человек из доброго сокровища выносит доброе, а злой человек из злого сокровища выносит злое.

Говорю же вам, что за всякое праздное слово, какое скажут люди, дадут они ответ в день суда:

ибо от слов своих оправдаешься, и от слов своих осудишься.

[Зач. 48.] Тогда некоторые из книжников и фарисеев сказали: Учитель! хотелось бы нам видеть от Тебя знамение.

Но Он сказал им в ответ: род лукавый и прелюбодейный ищет знамения; и знамение не дастся ему, кроме знамения Ионы пророка;

ибо как Иона был во чреве кита три дня и три ночи, так и Сын Человеческий будет в сердце земли три дня и три ночи.

Ниневитяне восстанут на суд с родом сим и осудят его, ибо они покаялись от проповеди Иониной; и вот, здесь больше Ионы.

Царица южная восстанет на суд с родом сим и осудит его, ибо она приходила от пределов земли послушать мудрости Соломоновой; и вот, здесь больше Соломона.

Когда нечистый дух выйдет из человека, то ходит по безводным местам, ища покоя, и не находит;

тогда говорит: возвращусь в дом мой, откуда я вышел. И, придя, находит его незанятым, выметенным и убранным;

тогда идет и берет с собою семь других духов, злейших себя, и, войдя, живут там; и бывает для человека того последнее хуже первого. Так будет и с этим злым родом.

[Зач. 49.] Когда же Он еще говорил к народу, Матерь и братья Его стояли вне дома, желая говорить с Ним.

И некто сказал Ему: вот Матерь Твоя и братья Твои стоят вне, желая говорить с Тобою.

Он же сказал в ответ говорившему: кто Матерь Моя? и кто братья Мои?

И, указав рукою Своею на учеников Своих, сказал: вот матерь Моя и братья Мои;

ибо, кто будет исполнять волю Отца Моего Небесного, тот Мне брат, и сестра, и матерь.

1 Притча о сеятеле. 10 Почему Он говорил притчами? 18 Изъяснение притчи о сеятеле. 24 Притчи: о пшенице и плевелах; 31 о зерне горчичном; 33 о закваске. 37 Изъяснение притчи о пшенице и плевелах. 44 Притчи о сокрытом на поле сокровище и драгоценной жемчужине; 47 о закинутом неводе. 53 «Не бывает пророк без чести».

Выйдя же в день тот из дома, Иисус сел у моря.

И собралось к Нему множество народа, так что Он вошел в лодку и сел; а весь народ стоял на берегу.

И поучал их много притчами, говоря: [Зач. 50.] вот, вышел сеятель сеять;

и когда он сеял, иное упало при дороге, и налетели птицы и поклевали то;

иное упало на места каменистые, где немного было земли, и скоро взошло, потому что земля была неглубока.

Когда же взошло солнце, увяло, и, как не имело корня, засохло;

иное упало в терние, и выросло терние и заглушило его;

иное упало на добрую землю и принесло плод: одно во сто крат, а другое в шестьдесят, иное же в тридцать.

Кто имеет уши слышать, да слышит!

[Зач. 51.] И, приступив, ученики сказали Ему: для чего притчами говоришь им?

Он сказал им в ответ: для того, что вам дано знать тайны Царствия Небесного, а им не дано,

ибо кто имеет, тому дано будет и приумножится, а кто не имеет, у того отнимется и то, что имеет;

потому говорю им притчами, что они видя не видят, и слыша не слышат, и не разумеют;

и сбывается над ними пророчество Исаии, которое говорит: слухом услышите – и не уразумеете, и глазами смотреть будете – и не увидите,

ибо огрубело сердце людей сих и ушами с трудом слышат, и глаза свои сомкнули, да не увидят глазами и не услышат ушами, и не уразумеют сердцем, и да не обратятся, чтобы Я исцелил их.

Ваши же блаженны очи, что видят, и уши ваши, что слышат,

ибо истинно говорю вам, что многие пророки и праведники желали видеть, что́ вы видите, и не видели, и слышать, что́ вы слышите, и не слышали.

Вы же выслушайте значение притчи о сеятеле:

ко всякому, слушающему слово о Царствии и не разумеющему, приходит лукавый и похищает посеянное в сердце его – вот кого означает посеянное при дороге.

А посеянное на каменистых местах означает того, кто слышит слово и тотчас с радостью принимает его;

но не имеет в себе корня и непостоянен: когда настанет скорбь или гонение за слово, тотчас соблазняется.

А посеянное в тернии означает того, кто слышит слово, но забота века сего и обольщение богатства заглушает слово, и оно бывает бесплодно.

Посеянное же на доброй земле означает слышащего слово и разумеющего, который и бывает плодоносен, так что иной приносит плод во сто крат, иной в шестьдесят, а иной в тридцать.

[Зач. 52.] Другую притчу предложил Он им, говоря: Царство Небесное подобно человеку, посеявшему доброе семя на поле своем;

когда же люди спали, пришел враг его и посеял между пшеницею плевелы и ушел;

когда взошла зелень и показался плод, тогда явились и плевелы.

Придя же, рабы домовладыки сказали ему: господин! не доброе ли семя сеял ты на поле твоем? откуда же на нем плевелы?

Он же сказал им: враг человека сделал это. А рабы сказали ему: хочешь ли, мы пойдем, выберем их?

Но он сказал: нет, – чтобы, выбирая плевелы, вы не выдергали вместе с ними пшеницы,

оставьте расти вместе то́ и другое до жатвы; и во время жатвы я скажу жнецам: соберите прежде плевелы и свяжите их в снопы, чтобы сжечь их, а пшеницу уберите в житницу мою.

[Зач. 53.] Иную притчу предложил Он им, говоря: Царство Небесное подобно зерну горчичному, которое человек взял и посеял на поле своем,

которое, хотя меньше всех семян, но, когда вырастет, бывает больше всех злаков и становится деревом, так что прилетают птицы небесные и укрываются в ветвях его.

Иную притчу сказал Он им: Царство Небесное подобно закваске, которую женщина, взяв, положила в три меры муки, доколе не вскисло всё.

Всё сие Иисус говорил народу притчами, и без притчи не говорил им,

да сбудется реченное через пророка, который говорит: отверзу в притчах уста Мои; изреку сокровенное от создания мира.

Тогда Иисус, отпустив народ, вошел в дом. [Зач. 54.] И, приступив к Нему, ученики Его сказали: изъясни нам притчу о плевелах на поле.

Он же сказал им в ответ: сеющий доброе семя есть Сын Человеческий;

поле есть мир; доброе семя, это сыны Царствия, а плевелы – сыны лукавого;

враг, посеявший их, есть диавол; жатва есть кончина века, а жнецы суть Ангелы.

Посему как собирают плевелы и огнем сжигают, так будет при кончине века сего:

пошлет Сын Человеческий Ангелов Своих, и соберут из Царства Его все соблазны и делающих беззаконие,

и ввергнут их в печь огненную; там будет плач и скрежет зубов;

тогда праведники воссияют, как солнце, в Царстве Отца их. Кто имеет уши слышать, да слышит!

[Зач. 55.] Еще подобно Царство Небесное сокровищу, скрытому на поле, которое, найдя, человек утаил, и от радости о нем идет и продает всё, что имеет, и покупает поле то.

Еще подобно Царство Небесное купцу, ищущему хороших жемчужин,

который, найдя одну драгоценную жемчужину, пошел и продал всё, что имел, и купил ее.

Еще подобно Царство Небесное неводу, закинутому в море и захватившему рыб всякого рода,

который, когда наполнился, вытащили на берег и, сев, хорошее собрали в сосуды, а худое выбросили вон.

Так будет при кончине века: изыдут Ангелы, и отделят злых из среды праведных,

и ввергнут их в печь огненную: там будет плач и скрежет зубов.

И спросил их Иисус: поняли ли вы всё это? Они говорят Ему: та́к, Господи!

Он же сказал им: поэтому всякий книжник, наученный Царству Небесному, подобен хозяину, который выносит из сокровищницы своей новое и старое.

[Зач. 56.] И, когда окончил Иисус притчи сии, пошел оттуда.

И, придя в отечество Свое, учил их в синагоге их, так что они изумлялись и говорили: откуда у Него такая премудрость и силы?

не плотников ли Он сын? не Его ли Мать называется Мария, и братья Его Иаков и Иосий, и Симон, и Иуда?

и сестры Его не все ли между нами? откуда же у Него всё это?

И соблазнялись о Нем. Иисус же сказал им: не бывает пророк без чести, разве только в отечестве своем и в доме своем.

И не совершил там многих чудес по неверию их.

Церковнославянский (рус)

[Зач. 44.] Въ то́ вре́мя и́де Иису́съ въ суббо́ты сквозѣ́ сѣ́янiя: ученицы́ же Его́ взалка́ша и нача́ша востерза́ти кла́сы и я́сти.

Фарисе́е же ви́дѣвше рѣ́ша Ему́: се́, ученицы́ Твои́ творя́тъ, его́же не досто́итъ твори́ти въ суббо́ту.

О́нъ же рече́ и́мъ: нѣ́сте ли чли́, что́ сотвори́ Дави́дъ, егда́ взалка́ са́мъ и су́щiи съ ни́мъ?

Ка́ко вни́де въ хра́мъ Бо́жiй и хлѣ́бы предложе́нiя снѣде́, и́хже не досто́йно бѣ́ ему́ я́сти, ни су́щымъ съ ни́мъ, то́кмо иере́емъ еди́нымъ?

Или́ нѣ́сте чли́ въ зако́нѣ, я́ко въ суббо́ты свяще́нницы въ це́ркви суббо́ты скверня́тъ и непови́нни су́ть?

Глаго́лю же ва́мъ, я́ко це́ркве бо́лѣ е́сть здѣ́:

а́ще ли бы́сте вѣ́дали, что́ е́сть: ми́лости хощу́, а не же́ртвы, николи́же у́бо бы́сте осужда́ли непови́нныхъ:

Госпо́дь бо е́сть и суббо́ты Сы́нъ Человѣ́ческiй.

[Зач. 45.] И преше́дъ отту́ду, прiи́де на со́нмище и́хъ.

И се́, человѣ́къ бѣ́ ту́, ру́ку имы́й су́ху. И вопроси́ша Его́, глаго́люще: а́ще досто́итъ въ суббо́ты цѣли́ти? Да на Него́ возглаго́лютъ.

О́нъ же рече́ и́мъ: кто́ е́сть от ва́съ человѣ́къ, и́же и́мать овча́ еди́но, и а́ще впаде́тъ сiе́ въ суббо́ты въ я́му, не и́метъ ли е́ и и́зметъ?

Кольми́ у́бо лу́чши е́сть человѣ́къ овча́те? Тѣ́мже досто́итъ въ суббо́ты добро́ твори́ти.

Тогда́ глаго́ла человѣ́ку: простри́ ру́ку твою́. И простре́: и утверди́ся цѣла́ я́ко друга́я.

[Зач. 46.] Фарисе́е же ше́дше совѣ́тъ сотвори́ша на Него́, ка́ко Его́ погубя́тъ. Иису́съ же разумѣ́въ отъи́де отту́ду.

[Зач..] И по Не́мъ идо́ша наро́ди мно́зи, и исцѣли́ и́хъ всѣ́хъ:

и запрети́ и́мъ, да не я́вѣ Его́ творя́тъ:

я́ко да сбу́дется рече́нное Иса́iемъ проро́комъ, глаго́лющимъ:

се́, О́трокъ Мо́й, Его́же изво́лихъ, Возлю́бленный Мо́й, На́ньже благоволи́ душа́ Моя́: положу́ Ду́хъ Мо́й на Не́мъ, и су́дъ язы́комъ возвѣсти́тъ:

не пререче́тъ, ни возопiе́тъ, ниже́ услы́шитъ кто́ на распу́тiихъ гла́са Его́:

тро́сти сокруше́нны не прело́митъ и ле́на вне́мшася не угаси́тъ, до́ндеже изведе́тъ въ побѣ́ду су́дъ:

и на и́мя Его́ язы́цы упова́ти и́мутъ.

Тогда́ приведо́ша къ Нему́ бѣсну́ющася слѣ́па и нѣ́ма: и исцѣли́ его́, я́ко слѣпо́му и нѣмо́му глаго́лати и гля́дати.

И дивля́хуся вси́ наро́ди глаго́люще: еда́ Се́й е́сть [Христо́съ] Сы́нъ Дави́довъ?

Фарисе́е же слы́шавше рѣ́ша: Се́й не изго́нитъ бѣ́сы, то́кмо о веельзеву́лѣ кня́зи бѣсо́встѣмъ.

Вѣ́дый же Иису́съ мы́сли и́хъ, рече́ и́мъ: вся́кое ца́рство раздѣ́льшееся на ся́ запустѣ́етъ, и вся́къ гра́дъ или́ до́мъ раздѣли́выйся на ся́ не ста́нетъ.

И а́ще сатана́ сатану́ изго́нитъ, на ся́ раздѣли́лся е́сть: ка́ко у́бо ста́нетъ ца́рство его́?

И а́ще А́зъ о веельзеву́лѣ изгоню́ бѣ́сы, сы́нове ва́ши о ко́мъ изго́нятъ? Сего́ ра́ди ті́и ва́мъ бу́дутъ судiи́.

А́ще ли же А́зъ о Ду́сѣ Бо́жiи изгоню́ бѣ́сы, у́бо пости́же на ва́съ Ца́рствiе Бо́жiе.

Или́ ка́ко мо́жетъ кто́ вни́ти въ до́мъ крѣ́пкаго и сосу́ды его́ расхи́тити, а́ще не пе́рвѣе свя́жетъ крѣ́пкаго, и тогда́ до́мъ его́ расхи́титъ?

[Зач. 47.] И́же нѣ́сть со Мно́ю, на Мя́ е́сть: и и́же не собира́етъ со Мно́ю, расточа́етъ.

Сего́ ра́ди глаго́лю ва́мъ: вся́къ грѣ́хъ и хула́ отпу́стится человѣ́комъ: а я́же на Ду́ха хула́ не отпу́стится человѣ́комъ:

и и́же а́ще рече́тъ сло́во на Сы́на Человѣ́ческаго, отпу́стится ему́: а и́же рече́тъ на Ду́ха Свята́го, не отпу́стится ему́ ни въ се́й вѣ́къ, ни въ бу́дущiй.

Или́ сотворите́ дре́во добро́ и пло́дъ его́ до́бръ: или́ сотворите́ дре́во зло́ и пло́дъ его́ зо́лъ: от плода́ бо дре́во позна́но бу́детъ.

Порожде́нiя ехи́днова, ка́ко мо́жете добро́ глаго́лати, зли́ су́ще? От избы́тка бо се́рдца уста́ глаго́лютъ.

Благі́й человѣ́къ от блага́го сокро́вища изно́ситъ блага́я: и лука́вый человѣ́къ от лука́ваго сокро́вища изно́ситъ лука́вая.

Глаго́лю же ва́мъ, я́ко вся́ко сло́во пра́здное, е́же а́ще реку́тъ человѣ́цы, воздадя́тъ о не́мъ сло́во въ де́нь су́дный:

от слове́съ бо свои́хъ оправди́шися и от слове́съ свои́хъ осу́дишися.

[Зач. 48.] Тогда́ отвѣща́ша нѣ́цыи от кни́жникъ и фарисе́й, глаго́люще: Учи́телю, хо́щемъ от Тебе́ зна́менiе ви́дѣти.

О́нъ же отвѣща́въ рече́ и́мъ: ро́дъ лука́въ и прелюбодѣ́й зна́менiя и́щетъ, и зна́менiе не да́стся ему́, то́кмо зна́менiе Ио́ны проро́ка:

я́коже бо бѣ́ Ио́на во чре́вѣ ки́товѣ три́ дни́ и три́ но́щы, та́ко бу́детъ и Сы́нъ Человѣ́ческiй въ се́рдцы земли́ три́ дни́ и три́ но́щы.

Му́жiе Ниневи́тстiи воста́нутъ на су́дъ съ ро́домъ си́мъ и осу́дятъ его́, я́ко пока́яшася про́повѣдiю Ио́ниною: и се́, бо́лѣ Ио́ны здѣ́.

Цари́ца ю́жская воста́нетъ на су́дъ съ ро́домъ си́мъ и осу́дитъ и́, я́ко прiи́де от коне́цъ земли́ слы́шати прему́дрость Соломо́нову: и се́, бо́лѣ Соломо́на здѣ́.

Егда́ же нечи́стый ду́хъ изы́детъ от человѣ́ка, прехо́дитъ сквозѣ́ безво́дная мѣ́ста, ищя́ поко́я, и не обрѣта́етъ:

тогда́ рече́тъ: возвращу́ся въ до́мъ мо́й, отню́дуже изыдо́хъ. И прише́дъ обря́щетъ пра́зденъ, помете́нъ и укра́шенъ:

тогда́ и́детъ и по́йметъ съ собо́ю се́дмь и́ныхъ духо́въ лютѣ́йшихъ себе́, и вше́дше живу́тъ ту́: и бу́дутъ послѣ́дняя человѣ́ку тому́ го́рша пе́рвыхъ. Та́ко бу́детъ и ро́ду сему́ лука́вому.

[Зач. 49.] Еще́ же Ему́ глаго́лющу къ наро́домъ, се́, Ма́ти [Его́] и бра́тiя Его́ стоя́ху внѣ́, и́щуще глаго́лати Ему́.

Рече́ же нѣ́кiй Ему́: се́, Ма́ти Твоя́ и бра́тiя Твоя́ внѣ́ стоя́тъ, хотя́ще глаго́лати Тебѣ́.

О́нъ же отвѣща́въ рече́ ко глаго́лющему Ему́: кто́ е́сть Ма́ти Моя́, и кто́ су́ть бра́тiя Моя́?

И просте́ръ ру́ку Свою́ на ученики́ Своя́, рече́: се́, ма́ти Моя́ и бра́тiя Моя́:

и́же бо а́ще сотвори́тъ во́лю Отца́ Моего́, И́же е́сть на небесѣ́хъ, то́й бра́тъ Мо́й, и сестра́, и Ма́ти [Ми́] е́сть.

Въ де́нь же то́й изше́дъ Иису́съ изъ до́му, сѣдя́ше при мо́ри.

И собра́шася къ Нему́ наро́ди мно́зи, я́коже Ему́ въ кора́бль влѣ́зти и сѣ́сти: и ве́сь наро́дъ на бре́зѣ стоя́ше.

И глаго́ла и́мъ при́тчами мно́го, глаго́ля: [Зач. 50.] се́, изы́де сѣ́яй, да сѣ́етъ:

и сѣ́ющу ему́, о́ва падо́ша при пути́, и прiидо́ша пти́цы и позоба́ша я́:

друга́я же падо́ша на ка́менныхъ, идѣ́же не имѣ́яху земли́ мно́ги, и а́бiе прозябо́ша, зане́ не имѣ́яху глубины́ земли́:

со́лнцу же возсiя́вшу присвя́нуша, и зане́ не имѣ́яху коре́нiя, изсхо́ша:

друга́я же падо́ша въ те́рнiи, и взы́де те́рнiе и подави́ и́хъ:

друга́я же падо́ша на земли́ до́брѣй и дая́ху пло́дъ, о́во у́бо сто́, о́во же шестьдеся́тъ, о́во же три́десять:

имѣ́яй у́шы слы́шати да слы́шитъ.

[Зач. 51.] И приступи́вше ученицы́ [Его́] реко́ша ему́: почто́ при́тчами глаго́леши и́мъ?

О́нъ же отвѣща́въ рече́ и́мъ: я́ко ва́мъ дано́ е́сть разумѣ́ти та́йны Ца́рствiя Небе́снаго, о́нѣмъ же не дано́ е́сть:

и́же бо и́мать, да́стся ему́ и преизбу́детъ [ему́]: а и́же не и́мать, и е́же и́мать, во́змется от него́:

сего́ ра́ди въ при́тчахъ глаго́лю и́мъ, я́ко ви́дяще не ви́дятъ, и слы́шаще не слы́шатъ, ни разумѣ́ютъ:

и сбыва́ется въ ни́хъ проро́чество Иса́iино, глаго́лющее: слу́хомъ услы́шите, и не и́мате разумѣ́ти: и зря́ще у́зрите, и не и́мате ви́дѣти:

отолстѣ́ бо се́рдце люді́й си́хъ, и уши́ма тя́жко слы́шаша, и о́чи свои́ смежи́ша, да не когда́ у́зрятъ очи́ма, и уши́ма услы́шатъ, и се́рдцемъ уразумѣ́ютъ, и обратя́тся, и исцѣлю́ и́хъ.

Ва́ша же блаже́нна очеса́, я́ко ви́дятъ, и у́ши ва́ши, я́ко слы́шатъ:

ами́нь бо глаго́лю ва́мъ, я́ко мно́зи проро́цы и пра́ведницы вожделѣ́ша ви́дѣти, я́же ви́дите, и не ви́дѣша, и слы́шати, я́же слы́шите, и не слы́шаша.

Вы́ же услы́шите при́тчу сѣ́ющаго:

вся́кому слы́шащему сло́во Ца́рствiя и не разумѣва́ющу, прихо́дитъ лука́вый и восхища́етъ всѣ́янное въ се́рдцы его́: сiе́ е́сть, е́же при пути́ сѣ́янное.

А на ка́мени сѣ́янное, сiе́ е́сть слы́шай сло́во и а́бiе съ ра́достiю прiе́млетъ е́:

не и́мать же ко́рене въ себѣ́, но привре́мененъ е́сть: бы́вши же печа́ли или́ гоне́нiю словесе́ ра́ди, а́бiе соблажня́ется.

А сѣ́янное въ те́рнiи, се́ е́сть слы́шай сло́во, и печа́ль вѣ́ка сего́ и ле́сть бога́тства подавля́етъ сло́во, и безъ плода́ быва́етъ.

А сѣ́янное на до́брѣй земли́, се́ е́сть слы́шай сло́во и разумѣва́я: и́же у́бо пло́дъ прино́ситъ и твори́тъ о́во сто́, о́во же шестьдеся́тъ, о́во три́десять.

[Зач. 52.] И́ну при́тчу предложи́ и́мъ, глаго́ля: уподо́бися Ца́рствiе Небе́сное человѣ́ку, сѣ́явшу до́брое сѣ́мя на селѣ́ свое́мъ:

спя́щымъ же человѣ́комъ, прiи́де вра́гъ его́ и всѣ́я пле́велы посредѣ́ пшени́цы и отъи́де:

егда́ же прозябе́ трава́ и пло́дъ сотвори́, тогда́ яви́шася и пле́велiе.

Прише́дше же раби́ господи́на, рѣ́ша ему́: го́споди, не до́брое ли сѣ́мя сѣ́ялъ еси́ на селѣ́ твое́мъ? Отку́ду у́бо и́мать пле́велы?

О́нъ же рече́ и́мъ: вра́гъ человѣ́къ сiе́ сотвори́. Раби́ же рѣ́ша ему́: хо́щеши ли у́бо, да ше́дше исплеве́мъ я́?

О́нъ же рече́ [и́мъ]: ни́: да не когда́ восторга́юще пле́велы, восто́ргнете ку́пно съ ни́ми [и] пшени́цу:

оста́вите расти́ обое́ ку́пно до жа́твы: и во вре́мя жа́твы реку́ жа́телемъ: собери́те пе́рвѣе пле́велы и свяжи́те и́хъ въ снопы́, я́ко сожещи́ я́: а пшени́цу собери́те въ жи́тницу мою́.

[Зач. 53.] И́ну при́тчу предложи́ и́мъ, глаго́ля: подо́бно е́сть Ца́рствiе Небе́сное зе́рну гору́шичну, е́же взе́мъ человѣ́къ всѣ́я на селѣ́ свое́мъ,

е́же ма́лѣйше у́бо е́сть от всѣ́хъ сѣ́менъ: егда́ же возрасте́тъ, бо́лѣе [всѣ́хъ] зе́лiй е́сть и быва́етъ дре́во, я́ко прiити́ пти́цамъ небе́снымъ и вита́ти на вѣ́твехъ его́.

И́ну при́тчу глаго́ла и́мъ: подо́бно е́сть Ца́рствiе Небе́сное ква́су, его́же взе́мши жена́ скры́ въ са́тѣхъ трiе́хъ муки́, до́ндеже вскисо́ша вся́.

Сiя́ вся́ глаго́ла Иису́съ въ при́тчахъ наро́домъ, и безъ при́тчи ничесо́же глаго́лаше къ ни́мъ:

я́ко да сбу́дется рече́нное проро́комъ, глаго́лющимъ: отве́рзу въ при́тчахъ уста́ Моя́: отры́гну сокрове́нная от сложе́нiя мíра.

Тогда́ оста́вль наро́ды, прiи́де въ до́мъ Иису́съ. [Зач. 54.] И приступи́ша къ Нему́ ученицы́ Его́, глаго́люще: скажи́ на́мъ при́тчу пле́велъ се́лныхъ.

О́нъ же отвѣща́въ рече́ и́мъ: сѣ́явый до́брое сѣ́мя е́сть Сы́нъ Человѣ́ческiй:

а село́ е́сть мíръ: до́брое же сѣ́мя, сі́и су́ть сы́нове Ца́рствiя, а пле́велiе су́ть сы́нове непрiя́зненнiи:

а вра́гъ всѣ́явый и́хъ е́сть дiа́волъ: а жа́тва кончи́на вѣ́ка е́сть: а жа́тели А́нгели су́ть.

Я́коже у́бо собира́ютъ пле́велы и огне́мъ сожига́ютъ, та́ко бу́детъ въ сконча́нiе вѣ́ка сего́:

по́слетъ Сы́нъ Человѣ́ческiй А́нгелы Своя́, и соберу́тъ от Ца́рствiя Его́ вся́ собла́зны и творя́щихъ беззако́нiе

и вве́ргутъ и́хъ въ пе́щь о́гненну: ту́ бу́детъ пла́чь и скре́жетъ зубо́мъ:

тогда́ пра́ведницы просвѣтя́тся я́ко со́лнце въ Ца́рствiи Отца́ и́хъ. Имѣ́яй у́шы слы́шати да слы́шитъ.

[Зач. 55.] Па́ки подо́бно е́сть Ца́рствiе Небе́сное сокро́вищу сокрове́ну на селѣ́, е́же обрѣ́тъ человѣ́къ скры́, и от ра́дости его́ и́детъ, и вся́, ели́ка и́мать, продае́тъ, и купу́етъ село́ то́.

Па́ки подо́бно е́сть Ца́рствiе Небе́сное человѣ́ку купцу́, и́щущу до́брыхъ би́серей,

и́же обрѣ́тъ еди́нъ многоцѣ́ненъ би́серъ, ше́дъ продаде́ вся́, ели́ка имя́ше, и купи́ его́.

Па́ки подо́бно е́сть Ца́рствiе Небе́сное не́воду вве́ржену въ мо́ре и от вся́каго ро́да собра́вшу,

и́же егда́ испо́лнися, извлеко́ша и́ на кра́й, и сѣ́дше избра́ша до́брыя въ сосу́ды, а злы́я изверго́ша во́нъ.

Та́ко бу́детъ въ сконча́нiе вѣ́ка: изы́дутъ А́нгели, и отлуча́тъ злы́я от среды́ пра́ведныхъ,

и вве́ргутъ и́хъ въ пе́щь о́гненную: ту́ бу́детъ пла́чь и скре́жетъ зубо́мъ.

Глаго́ла и́мъ Иису́съ: разумѣ́сте ли сiя́ вся́? Глаго́лаша Ему́: е́й, Го́споди.

О́нъ же рече́ и́мъ: сего́ ра́ди вся́къ кни́жникъ, научи́вся Ца́рствiю Небе́сному, подо́бенъ е́сть человѣ́ку домови́ту, и́же изно́ситъ от сокро́вища своего́ но́вая и ве́тхая.

[Зач. 56.] И бы́сть, егда́ сконча́ Иису́съ при́тчи сiя́, пре́йде отту́ду.

И прише́дъ во оте́чествiе Свое́, уча́ше и́хъ на со́нмищи и́хъ, я́ко диви́тися и́мъ и глаго́лати: отку́ду Сему́ прему́дрость сiя́ и си́лы?

Не Се́й ли е́сть текто́новъ Сы́нъ? Не Ма́ти ли Его́ нарица́ется Марiа́мъ, и бра́тiя Его́ Иа́ковъ и Иосі́й, и Си́монъ и Иу́да?

И сестры́ Его́ не вся́ ли въ на́съ су́ть? Отку́ду у́бо Сему́ сiя́ вся́?

И блажня́хуся о Не́мъ. Иису́съ же рече́ и́мъ: нѣ́сть проро́къ безъ че́сти, то́кмо во оте́чествiи свое́мъ и въ дому́ свое́мъ.

И не сотвори́ ту́ си́лъ мно́гихъ за невѣ́рство и́хъ.

Таджикский

Языки

Дар он вақт Исо рӯзи шанбе аз киштзор мегузашт; ва шогирдонаш гурусна монда, ба чида ва хӯрдани хӯшаҳо сар карданд.

Фарисиён инро дида, ба Ӯ гуфтанд: «Инак, шогирдони Ту коре мекунанд, ки кардани он дар рӯзи шанбе раво нест».

Ба онҳо гуфт: «Магар нахондаед, ки Довуд чӣ кард, ҳангоме ки худаш ва ҳамроҳонаш гурусна буданд?

Чӣ гуна вай ба хонаи Худо даромада, нони тақдимро хӯрд, ки хӯрдани он ба вай ва ҳамроҳонаш раво набуд, балки фақат ба коҳинон раво буд?

Ё дар Таврот нахондаед, ки коҳинон дар рӯзҳои шанбе дар маъбад оини шанберо риоя намекунанд ва бо вуҷуди он бегуноҳанд?

Лекин ба шумо мегӯям, ки дар ин ҷо Шахсе ҳаст, ки аз маъбад бузургтар аст;

Ва агар медонистед, ки ́марҳамат мехоҳам, на қурбонӣ́ чӣ маъно дорад, бегуноҳонро маззамат намекардед;

Зеро ки Писари Одам хоҷаи рӯзи шанбе низ мебошад».

Ва аз он ҷо рафта, ба куништи онҳо даромад.

Ва инак, дар онҷо одаме буд, ки дасти хушкшудае дошт. Аз Ӯ пурсида, гуфтанд: «Оё дар рӯзи шанбе шифо додан ҷоиз аст?» Қасдашон ин буд, ки Ӯро айбдор кунанд.

Ба онҳо гуфт: «Кист аз шумо, ки як гӯсфанд дошта бошад, ва он дар рӯзи шанбе ба мағоке афтаду онро гирифта набарорад?

Пас чӣ қадар аз гӯсфанд одам азизтар аст! Бинобар ин дар рӯзҳои шанбе некӣ кардан ҷоиз аст».

Он гоҳ ба он одам гуфт: «Дасти худро дароз кун». Вай дароз кард; ва мисли дасти дигараш сиҳат шуд.

Фарисиён берун рафта, дар ҳаққи Ӯ машварат намуданд, ки чӣ тавр Ӯро ҳалок кунанд.

Лекин Исо онро дарёфта, аз он ҷо дур шуд. Ва мардуми бисёре аз пайи Ӯ равона шуданд, ва Ӯ ҳамаи онҳоро шифо бахшид,

Ва ба онҳо фармоиш дод, ки овозаи Ӯро паҳн накунанд,

То ба амал ояд сухане ки бо забони Ишаъёи пайғамбар гуфта шудааст:

́Инак Бандаи Ман, ки Ӯро баргузидаам, ва Маҳбуби Ман, ки ҳусни таваҷҷӯҳи Ман бар Ӯст; Рӯҳи Худро бар Ӯ хоҳам ниҳод, то ки довариро ба халқҳо эълон кунад;

Ситеза ва фиғоне нахоҳад кард, ва касе дар кӯчаҳо овози Ӯро нахоҳад шунид;

Найи хамидаро нахоҳад шикаст ва фатилаи нимсӯхтаро хомӯш нахоҳад кард, то даме ки довариро ба ғалаба оварда расонад;

Ва халқҳо ба номи Ӯ умед хоҳанд баст́.

Он гоҳ девонаеро назди Ӯ оварданд, ки кӯр ва гунг буд; Ӯ вайро шифо бахшид, ба тавре ки он кӯр ва гунг гӯё ва бино шуд.

Ва тамоми мардум дар ҳайрат афтода, гуфтанд: «Оё ин Шахс Писари Довуд нест?»

Лекин фарисиён инро шунида, гуфтанд: «Ӯ девҳоро фақат ба воситаи Баал-Забул, калони девҳо, берун мекунад».

Аммо Исо фикру хаёли онҳоро дарёфта, ба онҳо гуфт: «Ҳар салтанете ки бар зидди худ аз ҳам ҷудо шавад, рӯ ба харобӣ меоварад; ва ҳар шаҳр ё хонае ки бар зидди худ аз ҳам ҷудо шавад, устувор истода наметавонад.

Ва агар шайтон шайтонро берун кунад, вай бар зидди худ аз ҳам ҷудо шуда бошад: пас салтанати вай чӣ гуна устувор истода метавонад?

Ва агар Ман девҳоро ба воситаи Баал-Забул берун мекарда бошам, писарони шумо онҳоро ба воситаи кӣ берун мекунанд? Бинобар ин онҳо довари шумо хоҳанд шуд.

Лекин агар Ман девҳоро ба воситаи бо Рӯҳи Худо берун мекарда, пас Малакути Худо ба шумо омада расидааст.

Ё касе чӣ гуна ба хонаи шахси зӯроваре даромада, чизҳои вайро ғорат карда метавонад, бе он ки аввал он зӯроварро бибандад, ва пас аз он хонаи вайро ғорат кунад?

Ҳар кӣ бо Ман нест, ба Ман муқобил аст; ва ҳар кӣ бо Ман ҷамъ намекунад, вай пароканда мекунад.

Аз ин сабаб ба шумо мегӯям: ҳар навъ гуноҳ ва куфр ба одамизод омурзида мешавад; лекин куфр бар зидди Рӯҳ ба одамизод омурзида нахоҳад шуд.

Ҳар кӣ бар зидди Писари Одам сухане гӯяд, ба вай омурзида мешавад; лекин ҳар кӣ бар зидди Рӯҳи Пок сухане гӯяд, ба вай омурзида нахоҳад шуд, на дар ин олам, ва на дар олами оянда.

Ё дарахтро нек гардонед ва меваашро нек; ё дарахтро бад гардонед ва меваашро бад; зеро ки дарахт аз мевааш шинохта мешавад.

Эй афъизадагон! Шумо чӣ тавр суханони нек гуфта метавонед, дар сурате ки худатон бад ҳастед? Зеро ки забон аз пурагии дил сухан мегӯяд.

Шахси нек аз ганҷинаи нек чизи нек берун меоварад; ва шахси бад аз ганҷинаи бад чизи бад берун меоварад.

Лекин ба шумо мегӯям, ки мардум барои ҳар сухани ботиле ки мегӯяд, дар рӯзи доварӣ ҷавоб хоҳад дод:

Зеро ки аз суханони худ сафед хоҳӣ шуд ва аз суханони худ маҳкум хоҳӣ шуд.

Он гоҳ баъзе аз китобдонон ва фарисиён ба ҷавоб гуфтанд: «Эй Устод! Мехоҳем аломате аз Ту бубинем».

Дар ҷавоби онҳо гуфт: «Насли шарир ва зинокор аломате металабанд: ва ба вай, ҷуз аломати Юнуси пайғамбар, аломате дода нахоҳад шуд.

Зеро, чунон ки Юнус се шабинарӯз дар шиками моҳӣ буд, Писари Одам низ се шабонарӯз дар оғӯши замин хоҳад буд.

Мардуми Нинве дар рӯзи доварӣ бо ин насл бархоста, онро маҳкум хоҳанд кард, зеро ки онҳо бо мавъизаи Юнус тавба карданд; ва инак, дар ин ҷо Шахсе аз Юнус бузургтар аст.

Маликаи Ҷануби дар рӯзи доварӣ бо ин насл бархоста, онро маҳкум хоҳад кард, зеро ки вай барои шунидани ҳикмати Сулаймон аз ақсои замин омад; ва инак, дар ин ҷо Шахсе аз Сулаймон бузургтар аст.

Вақте ки рӯҳи палид аз одам берун меояд, дар ҷустуҷӯи роҳат дар ҷойҳои беоб гардиш мекунад ва намеёбад;

Он гоҳ мегӯяд: ́Ба хонаи худ, ки аз он берун омадаам, бармегардам́. Ва гашта омада онро холӣ, ҷорӯбзада ва ороста меёбад;

Пас аз он рафта, ҳафт рӯҳи дигари аз худаш бадтарро ҳамроҳи худ меоварад, ва дохил шуда, дар он ҷо зиндагӣ мекунанд; ва анҷоми он шахс бадтар аз аввалаш мешавад. Ҳоли ин насли шарир низ ҳамин тавр хоҳад шуд».

Ҳанӯз Ӯ бо мардум сухан мегуфт, ки модар ва бародаронаш омада, дар берун истоданд ва мехостанд бо Ӯ гуфтугӯ кунанд.

Ва шахсе ба Ӯ гуфт: «Инак, модарат ва бародаронат дар берун истодаанд ва мехоҳанд бо Ту гуфтугӯ кунанд».

Лекин Ӯ дар ҷавоби он шахс гуфт: «Кист модари Ман, ва бародарони Ман?»

Ва бо дасти Худ шогирдони Худро нишондода, гуфт: «Инак модари Ман ва бародарони Ман;

Ва ҳамон рӯз Исо аз хона берун омада, дар канори баҳр нишаст.

Ва мардуми бисёре назди Ӯ ҷамъ омаданд, ба тавре ки Ӯ ба қаиқ даромада, нишаст, ва тамоми мардум дар канори баҳр меистоданд.

Ва бо масалҳо чизҳои бисёрро ба онҳо омӯхта, гуфт: «Инак, корандае барои пошидани тухм берун рафт;

Ва чун тухм мепошид, қадре дар канори роҳ афтод, ва паррандагон омада, онро, хӯрданд;

Қадре бар санглох афтод, дар ҷое ки хок бисёр набуд, ва бо тезӣ сабзид, зеро ки хок умқ надошт;

Чун офтоб барома пажмурда шуд ва азбаски реша надошт, хушк шуд;

Қадре дар миёни хорҳо афтод, ва хорҳо қад кашида, онро пахш карданд;

Қадре дар хоки нағз афтод ва бор овард:баъзе сад баробар, баъзе шаст ва баъзе сӣ.

Ҳар кӣ гӯши шунаво дорад, бишнавад!́

Ва шогирдонаш омада, ба Ӯ гуфтанд: «Чаро ба онҳо бо масалҳо сухан мегӯӣ?»

Дар ҷавобашон гуфт: «Чунки ба шумо донистани асрори Малакути Осмон ато шудааст, лекин ба онҳо ато нашудааст;

Зеро ҳар кӣ дорад, ба вай дода ва афзун шавад; лекин ҳар кӣ надорад, аз вай он чи низ дорад, гирифта шавад;

Аз он сабаб ба онҳо бо масалҳо сухан мегӯям, ки онҳо нигоҳ мекунанд, вале намебинанд, ва гӯш медиҳанд вале намешунаванд, ва намефаҳманд;

Ва дар ҳаққи онҳо нубуввати Ишаъё ба амал меояд, ки гуфтааст: ́Бо гӯшҳои худ хоҳед шунид, вале нахоҳед фаҳмид; бо чашмҳои худ нигоҳ хоҳед кард, вале нахоҳед дид;

Зеро ки дили ин мардум сангин ва гӯшҳошон вазнин шудааст, ва чашмони худро бастаанд, мабодо бубинанд ва бо гӯшҳо бишнаванд ва бо дилҳо бифаҳманд ва руҷӯъ кунанд, ва Ман онҳоро шифо диҳам́.

Лекин хушо чашмони шумо, ки мебинанд, ва гӯшҳои шумо, ки мешунаванд;

Зеро ба ростӣ ба шумо мегӯям, басе пайғамбарон ва одилон мехостанд он чиро, ки шумо мебинед, бубинанд, ва надиданд, ва он чиро, ки шумо мешунавед, бишнаванд ва нашуниданд.

Пас шумо маънои масали корандаро бишнавед:

Ҳар кӣ сухани Малакутро бишнавад, ва нафаҳмад, иблис назди вай омада, он чиро, ки дар дили вай кошта шудааст, мерабояд: ин ҳамон аст, ки дар роҳ кошта шудааст.

Ва кошташуда дар санглох он кас аст, ки суханро мешунавад ва дарҳол бо шодӣ қабул мекунад;

Лекин дар худ реша надорад ва ноустувор аст, ва чун аз боиси сухан азияте ё таъқиботе рӯй диҳад, дарҳол ба васваса меафтад.

Ва кошташуда дар миёни хорҳо он кас аст, ки суханро мешунавад, лекин андешаҳои дунёӣ ва ҳирси сарват суханро пахш мекунад, ва он бесамар мегардад.

Ва кошташуда дар хоки нағз он кас аст, ки суханро мешунавад ва мефаҳмад ва бор ҳам меоварад: баъзе сад баробаар, баъзе шаст ва баъзе сӣ».

Ва масали дигаре барои онҳо оварда, гуфт: «Малакути Осмон монанди касест, ки дар киштзори худ тухми некӯ коштааст;

Лекин вақте ки мардум дар хоб буданд, душмани вай омада, дар миёни гандум мастак пошид ва рафт;

Чун киштзор сабзид, ва самараш ба назар намоён шуд, мастак ҳам пайдо шуд.

Ғуломони соҳиби киштзор омада, гуфтанд: ́Эй хоҷа! Оё дар киштзори худ тухми некӯ накоштаӣ? Пас мастак аз куҷо пайдо шуд?́

Вай ба онҳо гуфт: ́Ин кори душман аст́. Ғуломон ба вай гуфтанд: ́Оё мехоҳӣ биравем ва онро чида гирем?́

Вай гуфт: ́Не, мабодо дар вақти чида гирифтани мастак гандумро ҳам аз реша биканед;

Бигзоред, ки то вақти дарав ҳар ду ҳам нумӯ кунад; ва дар мавсими дарав ба даравгарон хоҳам гуфт: аввал мастакро чида гиреду барои сӯзондан банд-банд кунед; лекин гандумро дар анбори ман захира кунед.́

Масали дигаре барои онҳо оварда, гуфт: «Малакути Осмон мисли донаи хардалест, ки касе онро гирифта, дар киштзори худ коштааст,

Ва гарчанде ки хурдтарини тухмҳост, чун нумӯ кунад, аз ҳамаи наботот бузургтар мешавад ва дарахт мегардад, ба тавре ки мурғони ҳаво омада, дар шохаҳояш ошёна месозанд».

Ва масали дигаре ба онҳо гуфт: «Малакути Осмон монанди хамиртурушест, ки зане онро гирифта, ба се ченак орд андохт, то ки тамоми хамир расид».

Ҳамаи инҳоро Исо ба мардум бо масалҳо баён мекард, ва бе масал ба онҳо сухан намегуфт,

То ба амал ояд сухане ки бо забони пайғамбар гуфта шудааст: ́Даҳони Худро ба масалҳо мекушоям; чизҳоеро, ки аз офариниши олам пинҳон мондааст, баён менамоям́.

Он гоҳ Исо мадумро ҷавоб дода, ба хона даромад. Ва шогирдонаш назди Ӯ омада, гуфтанд: «Масали мастаки киштзорро ба мо бифаҳмон».

Дар ҷавоби онҳо гуфт: «Корандаи тухми некӯ Писари Одам аст;

Киштзор ин ҷаҳон аст; ва тухми некӯ писарони Малакут ҳастанд, ва мастакҳо писарони иблис мебошанд;

Ва душмане ки онҳоро кошт, иблис аст; мавсими дарав анҷоми олам аст, ва даравгарҳо фариштагонанд.

Пас, чӣ тавре ки мастакҳоро ҷамъ карда, дар оташ месӯзонанд, анҷоми олам низ ҳамон тавр хоҳад шуд:

Писари Одам фариштагони Худро хоҳад фиристод, ва онҳо аз Малакути Ӯ ҳамаи васвасакорон ва бадкоронро ҷамъ хоҳанд кард,

Ва онҳоро ба кӯраи оташ хоҳанд андохт; дар он ҷо гиря ва ғиҷирроси дандон хоҳад буд.

Он гоҳ одилон дар Малакути Падари худ чун офтоб дурахшон хоҳанд шуд. Ҳар кӣ гӯши шунаво дорад, бишнавад!

Боз Малакути Осмон монанди ганҷест, ки дар киштзор ниҳон бошад, ва онро касе ёфта, пинҳон карда, ва аз шодии он рафта, ҳар чи дошт, фурӯхт ва он киштзорро харид.

Боз Малакути Осмон монанди тоҷирест, ки марворидҳои хуб меҷуст,

Ва чун як марбориди гаронбаҳо ёфт, рафта, ҳар чи дошт, фурӯхт ва онро харид.

Боз Малакути Осмон монанди тӯрест, ки ба баҳр андохта шуд, ва ҳар навъ моҳӣ ба он даромад,

Ва чун пур шуд, онро ба соҳил кашиданд ва нишаста, хубҳоро дар зарфҳо ҷамъ карданд, лекин бадҳоро дур андохтанд.

Дар анҷоми олам ҳамин тавр хоҳад шуд: фариштагон берун омада, бадкоронро аз миёни одилон ҷудо мекунанд,

Ва онҳоро ба кӯраи оташ меандозанд: дар он ҷо гиря ва ғиҷирроси дандон хоҳад буд.

Исо ба онҳо гуфт: «Оё ҳамаи инро фаҳмидед?» Ба Ӯ гуфтанд: «Оре, Худовандо!»

Ба онҳо гуфт: «Бинобар ин ҳар китобдоне ки дар Малакути Осмон таълим ёфтааст, монанди соҳиби хонаест, ки аз ганҷи худ чизҳои нав ва кӯҳна берун меоварад».

Вақте ки Исо ин масалҳоро ба охир расонд, аз он ҷо равона шуд,

Ва ба зодгоҳи Худ омада, онҳоро дар куништҳошон таълим дод, ба тавре ки онҳо дар ҳайрат монда, мегуфтанд: ́Аз куҷост дар Ӯ чунин ҳикмат ва мӯъҷизот?

Оё Ӯ писари наҷҷор нест? Оё номи модараш Марям нест, ва бародаронаш Яъқуб, Йӯсе, Шимъӯн ва Яҳудо?

Ва ҳамаи хоҳаронаш дар байни мо намебошанд? Пас, аз куҷост дар Ӯ ҳамаи ин чизҳо?

Ва дар ҳаққи Ӯ дар васваса меафтоданд. Лекин Исо ба онҳо гуфт: «Пайғамбар беқадр набошад, ҷуз дар зодгоҳи худ ва дар хонаи худ».

Ва дар он ҷо ба сабаби беимонии онҳо мӯъҷизаи бисёр нишон надод.