По́здѣ же бы́вшу, приступи́ша къ Нему́ ученицы́ Его́, глаго́люще: пу́сто е́сть мѣ́сто, и ча́съ уже́ мину́: отпусти́ наро́ды, да ше́дше въ ве́си ку́пятъ бра́шна себѣ́.

Иису́съ же рече́ и́мъ: не тре́буютъ отити́: дади́те и́мъ вы́ я́сти.

Они́ же глаго́лаша Ему́: не и́мамы здѣ́ то́кмо пя́ть хлѣ́бъ и двѣ́ ры́бѣ.

О́нъ же рече́: принеси́те Ми́ и́хъ сѣ́мо.

И повелѣ́въ наро́домъ возлещи́ на травѣ́, и прiе́мъ пя́ть хлѣ́бъ и о́бѣ ры́бѣ, воззрѣ́въ на не́бо, благослови́ и преломи́въ даде́ ученико́мъ хлѣ́бы, ученицы́ же наро́домъ.

И ядо́ша вси́ и насы́тишася: и взя́ша избы́тки укру́хъ, двана́десять ко́шя испо́лнь:

яду́щихъ же бѣ́ муже́й я́ко пя́ть ты́сящъ, ра́звѣ же́нъ и дѣте́й.

[Зач. 59.] И а́бiе пону́ди Иису́съ ученики́ Своя́ влѣ́зти въ кора́бль и вари́ти Его́ на о́номъ полу́ {предъити́ Ему́ на о́нъ по́лъ}, до́ндеже отпу́ститъ наро́ды.

И отпусти́въ наро́ды, взы́де на гору́ еди́нъ помоли́тися: по́здѣ же бы́вшу, еди́нъ бѣ́ ту́.

Кора́бль же бѣ́ посредѣ́ мо́ря вла́яся волна́ми: бѣ́ бо проти́венъ вѣ́тръ.

Въ четве́ртую же стра́жу но́щи и́де къ ни́мъ Иису́съ, ходя́ по мо́рю.

И ви́дѣвше Его́ ученицы́ по мо́рю ходя́ща, смути́шася, глаго́люще, я́ко призра́къ е́сть: и от стра́ха возопи́ша.

А́бiе же рече́ и́мъ Иису́съ, глаго́ля: дерза́йте: А́зъ е́смь, не бо́йтеся.

Отвѣща́въ же Пе́тръ рече́: Го́споди, а́ще Ты́ еси́, повели́ ми прiити́ къ Тебѣ́ по вода́мъ. О́нъ же рече́: прiиди́.

И излѣ́зъ изъ корабля́ Пе́тръ, хожда́ше по вода́мъ, прiити́ ко Иису́сови:

ви́дя же вѣ́тръ крѣ́покъ, убоя́ся, и наче́нъ утопа́ти, возопи́, глаго́ля: Го́споди, спаси́ мя.

И а́бiе Иису́съ просте́ръ ру́ку, я́тъ его́ и глаго́ла ему́: маловѣ́ре, почто́ усумнѣ́лся еси́?

И влѣ́зшема и́ма въ кора́бль, преста́ вѣ́тръ.

Су́щiи же въ корабли́ прише́дше поклони́шася Ему́, глаго́люще: вои́стинну Бо́жiй Сы́нъ еси́.

И преше́дше прiидо́ша въ зе́млю Геннисаре́ѳскую.

[Зач. 60.] И позна́вше Его́ му́жiе мѣ́ста того́, посла́ша во всю́ страну́ ту́, и принесо́ша къ Нему́ вся́ боля́щыя:

и моля́ху Его́, да то́кмо прико́снутся вскри́лiю ри́зы Его́: и ели́цы прикосну́шася, спасе́ни бы́ша.

[Зач. 110.] У́тру же бы́вшу, совѣ́тъ сотвори́ша вси́ архiере́е и ста́рцы людсті́и на Иису́са, я́ко уби́ти Его́:

и связа́вше Его́ ведо́ша и преда́ша Его́ Понті́йскому Пила́ту иге́мону.

[Зач. 111.] Тогда́ ви́дѣвъ Иу́да преда́вый Его́, я́ко осуди́ша Его́, раска́явся возврати́ три́десять сре́бреники архiере́емъ и ста́рцемъ,

глаго́ля: согрѣши́хъ преда́въ кро́вь непови́нную. Они́ же рѣ́ша: что́ есть на́мъ? Ты́ у́зриши.

И пове́ргъ сре́бреники въ це́ркви, отъи́де: и ше́дъ удави́ся.

Архiере́е же прiе́мше сре́бреники, рѣ́ша: недосто́йно е́сть вложи́ти и́хъ въ корва́ну, поне́же цѣна́ кро́ве е́сть.

Совѣ́тъ же сотво́рше, купи́ша и́ми село́ скуде́льничо, въ погреба́нiе стра́ннымъ:

тѣ́мже нарече́ся село́ то́ село́ кро́ве, до сего́ дне́:

тогда́ сбы́стся рече́нное Иеремі́емъ проро́комъ, глаго́лющимъ: и прiя́ша три́десять сре́бреникъ, цѣ́ну Цѣне́ннаго, Его́же цѣни́ша от сыно́въ Изра́илевъ,

и да́ша я́ на село́ скуде́льничо, я́коже сказа́ мнѣ́ Госпо́дь.

Иису́съ же ста́ предъ иге́мономъ. И вопроси́ Его́ иге́монъ, глаго́ля: Ты́ ли еси́ Ца́рь Иуде́йскiй? Иису́съ же рече́ ему́: ты́ глаго́леши.

И егда́ На́нь глаго́лаху архiере́е и ста́рцы, ничесо́же отвѣщава́ше.

Тогда́ глаго́ла Ему́ Пила́тъ: не слы́шиши ли, коли́ка на Тя́ свидѣ́телствуютъ?

И не отвѣща́ ему́ ни къ еди́ному глаго́лу, я́ко диви́тися иге́мону зѣло́.

На [вся́къ] же пра́здникъ обы́чай бѣ́ иге́мону отпуща́ти еди́наго наро́ду свя́зня, его́же хотя́ху:

имя́ху же тогда́ свя́зана наро́чита, глаго́лемаго Вара́вву:

собра́вшымся же и́мъ, рече́ и́мъ Пила́тъ: кого́ хо́щете [от обою́] отпущу́ ва́мъ: Вара́вву ли, или́ Иису́са глаго́лемаго Христа́?

Вѣ́дяше бо, я́ко за́висти ра́ди преда́ша Его́.

Сѣдя́щу же ему́ на суди́щи, посла́ къ нему́ жена́ его́, глаго́лющи: ничто́же тебѣ́ и Пра́веднику Тому́: мно́го бо пострада́хъ дне́сь во снѣ́ Его́ ра́ди.

Архiере́е же и ста́рцы наусти́ша наро́ды, да испро́сятъ Ва́равву, Иису́са же погубя́тъ.

Отвѣща́въ же иге́монъ рече́ и́мъ: кого́ хо́щете от обою́ отпущу́ ва́мъ? Они́ же рѣ́ша: Вара́вву.

Глаго́ла и́мъ Пила́тъ: что́ у́бо сотворю́ Иису́су глаго́лемому Христу́? Глаго́лаша ему́ вси́: да ра́спятъ бу́детъ.

Иге́монъ же рече́: ко́е у́бо зло́ сотвори́? Они́ же и́злиха вопiя́ху, глаго́люще: да про́пятъ бу́детъ.

Ви́дѣвъ же Пила́тъ, я́ко ничто́же успѣва́етъ, но па́че молва́ быва́етъ, прiе́мь во́ду, умы́ ру́цѣ предъ наро́домъ, глаго́ля: непови́ненъ е́смь от кро́ве Пра́веднаго Сего́: вы́ у́зрите.

И отвѣща́вше вси́ лю́дiе рѣ́ша: кро́вь Его́ на на́съ и на ча́дѣхъ на́шихъ.

Тогда́ отпусти́ и́мъ Вара́вву: Иису́са же би́въ предаде́ [и́мъ], да Его́ про́пнутъ.

[Зач. 112.] Тогда́ во́ини иге́моновы, прiе́мше Иису́са на суди́ще, собра́ша На́нь все́ мно́жество во́инъ:

и совле́кше Его́, одѣ́яша Его́ хлами́дою червле́ною:

и спле́тше вѣне́цъ от те́рнiя, возложи́ша на главу́ Его́, и тро́сть въ десни́цу Его́: и покло́ншеся на колѣ́ну предъ Ни́мъ руга́хуся Ему́, глаго́люще: ра́дуйся, Царю́ Иуде́йскiй.

И плю́нувше На́нь, прiя́ша тро́сть и бiя́ху по главѣ́ Его́.

И егда́ поруга́шася Ему́, совлеко́ша съ Него́ багряни́цу и облеко́ша Его́ въ ри́зы Его́: и ведо́ша Его́ на пропя́тiе.

Исходя́ще же обрѣто́ша человѣ́ка Кирине́йска, и́менемъ Си́мона: и сему́ задѣ́ша понести́ кре́стъ Его́.

[Зач. 113.] И прише́дше на мѣ́сто нарица́емое Голго́ѳа, е́же е́сть глаго́лемо Кра́нiево мѣ́сто,

да́ша ему́ пи́ти о́цетъ съ же́лчiю смѣ́шенъ: и вку́шь, не хотя́ше пи́ти.

Распе́ншiи же Его́ раздѣли́ша ри́зы Его́, ве́ргше жре́бiя:

и сѣдя́ще стрежа́ху Его́ ту́:

и возложи́ша верху́ главы́ Его́ вину́ Его́ напи́сану: Се́й е́сть Иису́съ, Ца́рь Иуде́йскiй.

Тогда́ распя́ша съ Ни́мъ два́ разбо́йника: еди́наго о десну́ю, и еди́наго о шу́юю.

Мимоходя́щiи же ху́ляху Его́, покива́юще глава́ми свои́ми

и глаго́люще: Разоря́яй це́рковь и треми́ де́нми Созида́яй, спаси́ся Са́мъ: а́ще Сы́нъ еси́ Бо́жiй, сни́ди со кре́ста́.

Та́кожде же и архiере́е руга́ющеся съ кни́жники и ста́рцы [и фарисе́и], глаго́лаху:

ины́я спасе́, Себе́ ли не мо́жетъ спасти́? А́ще Ца́рь Изра́илевъ е́сть, да сни́детъ ны́нѣ со кре́ста́, и вѣ́руемъ въ Него́:

упова́ на Бо́га: да изба́витъ ны́нѣ Его́, а́ще хо́щетъ Ему́. Рече́ бо, я́ко Бо́жiй е́смь Сы́нъ.

То́жде же и разбо́йника распя́тая съ Ни́мъ поноша́ста Ему́.

От шеста́го же часа́ тма́ бы́сть по все́й земли́ до часа́ девя́таго:

о девя́тѣмъ же часѣ́ возопи́ Иису́съ гла́сомъ ве́лiимъ, глаго́ля: Или́, Или́, лима́ савахѳани́? Е́же е́сть, Бо́же Мо́й, Бо́же Мо́й, вску́ю Мя́ еси́ оста́вилъ?

Нѣ́цыи же от ту́ стоя́щихъ слы́шавше глаго́лаху, я́ко Илiю́ глаша́етъ Се́й.

И а́бiе те́къ еди́нъ от ни́хъ, и прiе́мь гу́бу, испо́лнивъ же о́цта, и вонзе́ на тро́сть, напая́ше Его́.

Про́чiи же глаго́лаху: оста́ви, да ви́димъ, а́ще прiи́детъ Илiа́ спасти́ Его́.

Иису́съ же, па́ки возопи́въ гла́сомъ ве́лiимъ, испусти́ ду́хъ.

И се́, завѣ́са церко́вная раздра́ся на дво́е съ вы́шняго кра́я до ни́жняго: и земля́ потрясе́ся: и ка́менiе распаде́ся:

и гро́би отверзо́шася: и мно́га тѣлеса́ усо́пшихъ святы́хъ воста́ша:

и изше́дше изъ гро́бъ, по воскресе́нiи Его́, внидо́ша во святы́й гра́дъ и яви́шася мно́зѣмъ.

Со́тникъ же и и́же съ ни́мъ стрегу́щiи Иису́са, ви́дѣвше тру́съ и бы́вшая, убоя́шася зѣло́, глаго́люще: вои́стинну Бо́жiй Сы́нъ бѣ́ Се́й.

Бя́ху же ту́ и жены́ мно́ги издале́ча зря́щя, я́же идо́ша по Иису́сѣ от Галиле́и, служа́щя Ему́:

въ ни́хже бѣ́ Марі́а Магдали́на, и Марі́а Иа́кова и Иосі́и ма́ти, и ма́ти сы́ну Зеведе́ову.

По́здѣ же бы́вшу, прiи́де человѣ́къ бога́тъ от Аримаѳе́а, и́менемъ Ио́сифъ, и́же и са́мъ учи́ся у Иису́са:

се́й присту́пль къ Пила́ту, проси́ тѣлесе́ Иису́сова. Тогда́ Пила́тъ повелѣ́ да́ти тѣ́ло.

И прiе́мь тѣ́ло Ио́сифъ, обви́тъ е́ плащани́цею чи́стою

и положи́ е́ въ но́вѣмъ свое́мъ гро́бѣ, его́же изсѣче́ въ ка́мени: и возвали́въ ка́мень ве́лiй надъ две́ри гро́ба, отъи́де.

Бѣ́ же ту́ Марі́а Магдали́на и друга́я Марі́а, сѣдя́щѣ пря́мо гро́ба.

[Зач. 114.] Во у́трiй же де́нь, и́же е́сть по пятцѣ́, собра́шася архiере́е и фарисе́е къ Пила́ту,

глаго́люще: го́споди, помяну́хомъ, я́ко льсте́цъ о́нъ рече́, еще́ сы́й жи́въ: по трiе́хъ дне́хъ воста́ну:

повели́ у́бо утверди́ти гро́бъ до тре́тiяго дне́, да не ка́ко прише́дше ученицы́ Его́ но́щiю укра́дутъ Его́ и реку́тъ лю́демъ: воста́ от ме́ртвыхъ: и бу́детъ послѣ́дняя ле́сть го́рша пе́рвыя.

Рече́ же и́мъ Пила́тъ: и́мате кустоді́ю: иди́те, утверди́те, я́коже вѣ́сте.

Они́ же ше́дше утверди́ша гро́бъ, зна́менавше ка́мень съ кустоді́ею.

Синодальный

1 Усекновение главы Иоанна Крестителя. 13 Насыщение 5000. 22 Хождение по водам; 34 исцеления в земле Геннисаретской.

[Зач. 57.] В то время Ирод четвертовластник услышал молву об Иисусе

и сказал служащим при нем: это Иоанн Креститель; он воскрес из мертвых, и потому чудеса делаются им.

Ибо Ирод, взяв Иоанна, связал его и посадил в темницу за Иродиаду, жену Филиппа, брата своего,

потому что Иоанн говорил ему: не должно тебе иметь ее.

И хотел убить его, но боялся народа, потому что его почитали за пророка.

Во время же празднования дня рождения Ирода дочь Иродиады плясала перед собранием и угодила Ироду,

посему он с клятвою обещал ей дать, чего она ни попросит.

Она же, по наущению матери своей, сказала: дай мне здесь на блюде голову Иоанна Крестителя.

И опечалился царь, но, ради клятвы и возлежащих с ним, повелел дать ей,

и послал отсечь Иоанну голову в темнице.

И принесли голову его на блюде и дали девице, а она отнесла матери своей.

Ученики же его, придя, взяли тело его и погребли его; и пошли, возвестили Иисусу.

И, услышав, Иисус удалился оттуда на лодке в пустынное место один; а народ, услышав о том, пошел за Ним из городов пешком.

[Зач. 58.] И, выйдя, Иисус увидел множество людей и сжалился над ними, и исцелил больных их.

Когда же настал вечер, приступили к Нему ученики Его и сказали: место здесь пустынное и время уже позднее; отпусти народ, чтобы они пошли в селения и купили себе пищи.

Но Иисус сказал им: не нужно им идти, вы дайте им есть.

Они же говорят Ему: у нас здесь только пять хлебов и две рыбы.

Он сказал: принесите их Мне сюда.

И велел народу возлечь на траву и, взяв пять хлебов и две рыбы, воззрел на небо, благословил и, преломив, дал хлебы ученикам, а ученики народу.

И ели все и насытились; и набрали оставшихся кусков двенадцать коробов полных;

а евших было около пяти тысяч человек, кроме женщин и детей.

[Зач. 59.] И тотчас понудил Иисус учеников Своих войти в лодку и отправиться прежде Его на другую сторону, пока Он отпустит народ.

И, отпустив народ, Он взошел на гору помолиться наедине; и вечером оставался там один.

А лодка была уже на средине моря, и ее било волнами, потому что ветер был противный.

В четвертую же стражу ночи пошел к ним Иисус, идя по морю.

И ученики, увидев Его идущего по морю, встревожились и говорили: это призрак; и от страха вскричали.

Но Иисус тотчас заговорил с ними и сказал: ободритесь; это Я, не бойтесь.

Петр сказал Ему в ответ: Господи! если это Ты, повели мне прийти к Тебе по воде.

Он же сказал: иди. И, выйдя из лодки, Петр пошел по воде, чтобы подойти к Иисусу,

но, видя сильный ветер, испугался и, начав утопать, закричал: Господи! спаси меня.

Иисус тотчас простер руку, поддержал его и говорит ему: маловерный! зачем ты усомнился?

И, когда вошли они в лодку, ветер утих.

Бывшие же в лодке подошли, поклонились Ему и сказали: истинно Ты Сын Божий.

И, переправившись, прибыли в землю Геннисаретскую.

[Зач. 60.] Жители того места, узнав Его, послали во всю окрестность ту и принесли к Нему всех больных,

и просили Его, чтобы только прикоснуться к краю одежды Его; и которые прикасались, исцелялись.

1 Суд Пилата; конец Иуды. 27 Багряница и терновый венец; распятие; 38 насмешки над Иисусом Христом; 45 возгласы с Креста; Его смерть; 57 погребение. 62 Охрана гроба.

[Зач. 110.] Когда же настало утро, все первосвященники и старейшины народа имели совещание об Иисусе, чтобы предать Его смерти;

и, связав Его, отвели и предали Его Понтию Пилату, правителю.

[Зач. 111.] Тогда Иуда, предавший Его, увидев, что Он осужден, и, раскаявшись, возвратил тридцать сребреников первосвященникам и старейшинам,

говоря: согрешил я, предав кровь невинную. Они же сказали ему: что́ нам до того? смотри сам.

И, бросив сребреники в храме, он вышел, пошел и удавился.

Первосвященники, взяв сребреники, сказали: непозволительно положить их в сокровищницу церковную, потому что это цена крови.

Сделав же совещание, купили на них землю горшечника, для погребения странников;

посему и называется земля та «землею крови» до сего дня.

Тогда сбылось реченное через пророка Иеремию, который говорит: и взяли тридцать сребреников, цену Оцененного, Которого оценили сыны Израиля,

и дали их за землю горшечника, как сказал мне Господь.

Иисус же стал пред правителем. И спросил Его правитель: Ты Царь Иудейский? Иисус сказал ему: ты говоришь.

И когда обвиняли Его первосвященники и старейшины, Он ничего не отвечал.

Тогда говорит Ему Пилат: не слышишь, сколько свидетельствуют против Тебя?

И не отвечал ему ни на одно слово, так что правитель весьма дивился.

На праздник же Пасхи правитель имел обычай отпускать народу одного узника, которого хотели.

Был тогда у них известный узник, называемый Варавва;

итак, когда собрались они, сказал им Пилат: кого хотите, чтобы я отпустил вам: Варавву, или Иисуса, называемого Христом?

ибо знал, что предали Его из зависти.

Между тем, как сидел он на судейском месте, жена его послала ему сказать: не делай ничего Праведнику Тому, потому что я ныне во сне много пострадала за Него.

Но первосвященники и старейшины возбудили народ просить Варавву, а Иисуса погубить.

Тогда правитель спросил их: кого из двух хотите, чтобы я отпустил вам? Они сказали: Варавву.

Пилат говорит им: что́ же я сделаю Иисусу, называемому Христом? Говорят ему все: да будет распят.

Правитель сказал: какое же зло сделал Он? Но они еще сильнее кричали: да будет распят.

Пилат, видя, что ничто не помогает, но смятение увеличивается, взял воды и умыл руки перед народом, и сказал: невиновен я в крови Праведника Сего; смотрите вы.

И, отвечая, весь народ сказал: кровь Его на нас и на детях наших.

Тогда отпустил им Варавву, а Иисуса, бив, предал на распятие.

[Зач. 112.] Тогда воины правителя, взяв Иисуса в преторию*, собрали на Него весь полк //*Судилище преторское.

и, раздев Его, надели на Него багряницу;

и, сплетши венец из терна, возложили Ему на голову и дали Ему в правую руку трость; и, становясь пред Ним на колени, насмехались над Ним, говоря: радуйся, Царь Иудейский!

и плевали на Него и, взяв трость, били Его по голове.

И когда насмеялись над Ним, сняли с Него багряницу, и одели Его в одежды Его, и повели Его на распятие.

Выходя, они встретили одного Киринеянина, по имени Симона; сего заставили нести крест Его.

[Зач. 113.] И, придя на место, называемое Голгофа, что значит: Лобное место,

дали Ему пить уксуса, смешанного с желчью; и, отведав, не хотел пить.

Распявшие же Его делили одежды Его, бросая жребий;

и, сидя, стерегли Его там;

и поставили над головою Его надпись, означающую вину Его: Сей есть Иисус, Царь Иудейский.

Тогда распяты с Ним два разбойника: один по правую сторону, а другой по левую.

Проходящие же злословили Его, кивая головами своими

и говоря: Разрушающий храм и в три дня Созидающий! спаси Себя Самого; если Ты Сын Божий, сойди с креста.

Подобно и первосвященники с книжниками и старейшинами и фарисеями, насмехаясь, говорили:

других спасал, а Себя Самого не может спасти; если Он Царь Израилев, пусть теперь сойдет с креста, и уверуем в Него;

уповал на Бога; пусть теперь избавит Его, если Он угоден Ему. Ибо Он сказал: Я Божий Сын.

Также и разбойники, распятые с Ним, поносили Его.

От шестого же часа тьма была по всей земле до часа девятого;

а около девятого часа возопил Иисус громким голосом: Или́, Или́! лама́ савахфани́? то есть: Боже Мой, Боже Мой! для чего Ты Меня оставил?

Некоторые из стоявших там, слыша это, говорили: Илию зовет Он.

И тотчас побежал один из них, взял губку, наполнил уксусом и, наложи́в на трость, давал Ему пить;

а другие говорили: постой, посмотрим, придет ли Илия спасти Его.

Иисус же, опять возопив громким голосом, испустил дух.

И вот, завеса в храме раздралась надвое, сверху донизу; и земля потряслась; и камни расселись;

и гробы отверзлись; и многие тела усопших святых воскресли

и, выйдя из гробов по воскресении Его, вошли во святой град и явились многим.

Сотник же и те, которые с ним стерегли Иисуса, видя землетрясение и все бывшее, устрашились весьма и говорили: воистину Он был Сын Божий.

Там были также и смотрели издали многие женщины, которые следовали за Иисусом из Галилеи, служа Ему;

между ними были Мария Магдалина и Мария, мать Иакова и Иосии, и мать сыновей Зеведеевых.

Когда же настал вечер, пришел богатый человек из Аримафеи, именем Иосиф, который также учился у Иисуса;

он, придя к Пилату, просил тела Иисусова. Тогда Пилат приказал отдать тело;

и, взяв тело, Иосиф обвил его чистою плащаницею* //*Полотном.

и положил его в новом своем гробе, который высек он в скале; и, привалив большой камень к двери гроба, удалился.

Была же там Мария Магдалина и другая Мария, которые сидели против гроба.

[Зач. 114.] На другой день, который следует за пятницею, собрались первосвященники и фарисеи к Пилату

и говорили: господин! Мы вспомнили, что обманщик Тот, еще будучи в живых, сказал: после трех дней воскресну;

итак, прикажи охранять гроб до третьего дня, чтобы ученики Его, придя ночью, не украли Его и не сказали народу: воскрес из мертвых; и будет последний обман хуже первого.

Пилат сказал им: имеете стражу; пойдите, охраняйте, как знаете.

Они пошли и поставили у гроба стражу, и приложили к камню печать.

Таджикский

Языки

Дар он ҳангом овозаи Исо ба гӯши тетрарх Ҳиродус расид,

Ва ба хизматгузорони худ гуфт: «Ин Яҳёи Таъмиддиҳанда аст; вай аз мурдагон эҳё шудааст, ва аз ин сабаб ин мӯъҷизот аз вай ба зуҳур меояд».

Зеро ки Ҳиродус Яҳёро дастгир карда ва баста, ба зиндон андохта буд, ба хотири Ҳиродия, зани Филиппус бародараш;

Зеро Яҳё ба вай гуфта буд: «Ба ту раво нест, ки вайро ба занӣ бигирӣ».

Ва мехост ӯро ба қатл расонад, лекин аз мардум тарсид, чунки ӯро пайғамбар медонистанд.

Аммо вақте ки Ҳиродус рӯзи таваллуди худро ҷашн мегирифт, духтари Ҳиродия дар пеши аҳли базм рақсид, ва ин ба Ҳиродус бисёр писанд афтод;

Аз ин рӯ ба вай қасам ёд карда, ваъда дод, ки ҳар он чи хоҳад, ба вай медаҳад.

Пас вай, бо талқини модари худ, гуфт: «Каллаи Яҳёи Таъмиддиҳандаро дар ҳамин ҷо дар табақе ба ман ҳадия бикун».

Подшоҳ ғамгин шуд; лекин барои поси савгандаш ва ба хотири ононе ки ҳамроҳаш нишаста буданд, амр фармуд, ки дода шавад,

Ва ҷаллодеро фиристод, то дар зиндон каллаи Яҳёро аз танаш ҷудо кунанд.

Ва каллаи ӯро дар табақе оварда, ба духтар доданд, ва онро вай ба модари худ бурд.

Ва шогирдонаш омада, ҷасади вайро бардошта бурданду гӯр карданд; ва рафта, ба Исо хабар доданд.

Чун Ӯ инро шунид, ба қаиқ савор шуда, аз он ҷо танҳо ба ҷои хилвате рафт; ва мардум, чун шуниданд, аз ақиби Ӯ аз шаҳрҳо пиёда равон шуданд.

Ва Исо берун омада, анбӯҳи мардумро дид, ва ба онҳо раҳмаш омад, ва беморони онҳоро шифо дод.

Дар вақти аср шогирдонаш назди Ӯ омада, гуфанд: «Ин ҷо ҷои хилват аст, вақт ҳам дер шуд; мардумро ҷавоб деҳ то ки ба деҳот рафта, барои худ хӯроке бихаранд».

Ба онҳо гуфт: «Ҳоҷате нест, ки онҳо бираванд: шумо ба онҳо хӯрок диҳед».

Ба Ӯ гуфтанд: «Мо дар ин ҷо фақат панҷ нон ва ду моҳӣ дорем».

Гуфт: ́Онҳоро ин ҷо назди Ман биёред».

Ва мардумро фармуд, ки бар сабза биншинад, ва панҷ нону ду моҳиро гирифта, ба осмон нигаристу баракат дод ва нонро пора карда, ба шогирдонаш дод, ва шогирдонаш ба мардум доданд.

Ҳама хӯрданду сер шуданд; ва аз пораҳои боқимонда дувоздаҳ сабадро пур карда бардоштанд;

Ва хӯрандагон, ба ғайр аз занону бачагон, тақрибан панҷ ҳазор мард буданд.

Дарҳол Исо шогирдони Худро фармуд, ки ба қаиқ савор шуда, пеш аз Ӯ ба соҳили дигар равона шаванд, то Ӯ мардумро ҷавоб диҳад.

Ва чун мардумро ҷавоб дод, барои дуо гуфтан танҳо бар фарози кӯҳе баромад; бегоҳирӯзӣ низ дар он ҷо танҳо буд.

Ва қаиқ ҳанӯз дар миёни баҳр буд ва аз мавҷҳо лат мехӯрд, зеро ки боди мухолиф мевазид.

Ва дар поси чоруми шаб Исо бар баҳр қадам зада, назди онҳо омад.

Ва шогирдон чун Ӯро диданд, ки бар барҳ қадам мезад, дар изтироб афтода, гуфтанд: «Ин шабаҳ аст!» Ва аз тарс фарёд заданд.

Лекин Исо дарҳол ба онҳо хитоб карда, гуфт: «Ором бошед; ин Манам, ҳаросон нашавед».

Петрус дар ҷавоби Ӯ гуфт: «Худовандо! Агар ин Туӣ, ба ман амр деҳ, то ки бар рӯи об назди Ту биёям».

Гуфт: «Биё». Ва Петрус аз қаиқ баромада, бар рӯи об равона шуд, то ки назди Исо биёяд;

Лекин чун боди шадидро дид, ҳаросон шуд ва дар ҳолате ки ғарқ мешуд, фарёд кашид: «Худовандо! Маро халос кун».

Исо фавран дасташро дароз карда, вайро нагоҳ дошт ва гуфт: «Эй сустимон! Чаро шубҳа кардӣ?»

Вақте ки ба қаиқ даромаданд, бод сокит шуд.

Онҳое ки дар қаиқ буданд, назди Ӯ омада, саҷда карданд ва гуфтанд: «Ҳақиқатан Ту Писари Худо ҳастӣ».

Ва аз баҳр гузашта, ба сарзамини Ҷинесор омаданд.

Ва сокинони он мавзеъ Ӯро шинохтанд ва ба тамоми музофот касонеро фиристода, ҳамаи беморонро назди Ӯ оварданд,

Ва аз Ӯ илтимос менамуданд, ки фақат домани ҷомаи Ӯро ламс кунанд; ва ҳар кӣ ламс кард, шифо ёфт.

Чун бомдод расид, ҳамаи саркоҳинон ва пирони қавм дар бораи Исо машварат карданд, ки Ӯро ба қатл расонанд;

Ва Ӯро баста бурданду ба ҳоким Понтиюс Пилотус таслим карданд.

Таслимкунандаи Ӯ, Яҳудо, чун дид, ки Ӯро маҳкум карданд, пушаймон шуд ва сӣ сиккаи нуқраро ба саркоҳинон ва пирон гардонда дод,

Ва гуфт: «Ман гуноҳ кардам, ки Хуни бегуноҳро таслим кардам». Онҳо ба вай гуфтанд: «Ба мо чӣ? Худат медонӣ».

Ва сиккаҳои нуқраро вай дар маъбад партофта, баромада рафт ва худро буғӣ карда кушт.

Лекин саркоҳинон сиккаҳои нуқраро гирифта, гуфтанд: «Инро ба ганҷинаи маъбад андохтан ҷоиз нест, чунки ин хунбаҳост».

Ва машварат карда, ба ин пул киштзори кулолгарро барои қабристони ғарибон харида гирифтанд;

Ба ин сабаб он киштзор то имрӯз ́Мазрааи хун́ номида мешавад.

Он гоҳ сухане ки бо забони Ирмиёи пайғамбар гуфта шудааст, ба амал омад: ́Онҳо сӣ сиккаи нуқраро гирифтанд, яъне баҳои Он Баҳомондашудае ки писарони Исроил ба Ӯ таъин карда буданд.

Ва онро барои киштзори кулолгар доданд, чунон ки Худованд ба ман гуфт́.

Аммо Исо дар назди ҳоким истода буд. Ва ҳоким аз Ӯ пурсид: «Оё Ту Подшоҳи Яҳудиён ҳастӣ? Исо ба вай гуфт: «Ту мегӯӣ».

Вақте ки саркоҳинон ва пирон Ӯро айбдор мекарданд, Ӯ ҳеҷ ҷавоб намедод.

Он гоҳ Пилотус ба Ӯ гуфт: «Оё намешунавӣ, чӣ қадар бар зидди Ту шаҳодат медиҳанд?»

Лекин дар ҷавоби вай як сухан ҳам нагуфт, ба тавре ки ҳоким бисёр дар ҳайрат монд.

Ҳоким одат дошт, ки дар ҳар ид як бандиро, ки мехостанд, барои мардум озод мекард.

Дар он вақт дар он ҷо бандии шӯҳратноке буд ки Бараббос ном дошт.

Пас, вақте ки онҳо ҷамъ шуданд, Пилотус ба онҳо гуфт: «Киро мехоҳед, ки барои шумо озод кунам: Бараббосро, ё Исоро, ки Масеҳ меноманд?»

Зеро медонист, ки Ӯро аз рӯи ҳасад таслим карда буданд.

Вақе ки вай бар курсии доварӣ нишаста буд, занаш кас фиристода, гуфт: «Бо Он Одил туро коре набошад, чунки имрӯз дар хоб аз боиси Ӯ заҳмати бисёре кашидам».

Лекин саркоҳинон ва пирон мардумро барангехта буданд, ки озодии Бараббос ва қатли Исоро талаб кунанд.

Пас ҳоким ба онҳо рӯоварда, гуфт: «Аз ин ду кадомашро мехоҳед, ки барои шумо озод кунам?» Онҳо гуфтанд: «Барабосро».

Пилотус ба онҳо гуфт: «Пас Исоро, ки Масеҳ меноманд, чӣ кунам?» Ҳама гуфтанд: «Ӯро маслуб кун!»

Ҳоким гуфт: «Ӯ чӣ бадӣ кардааст?» Лекин онҳо боз ҳам зиёдтаар фарёд заданд: «Ӯро маслуб кун!»

Пилотус чун дид, ки ҳеҷ гап фоида надорад, балки ошӯб бештар мегардад, об талабида, дасти худро дар назди мардум шуст ва гуфт: «Ман аз хуни Ин Одил барӣ ҳастам; шумо бидонед».

Тамоми қавм дар ҷавоб гуфтанд: «Хуни Ӯ бар гардани мо ва фарзандони мо бошад».

Пас Бараббосро барои онҳо озод кард, ва Исоро тозиёна зада, барои маслуб кардан таслим кард.

Он гоҳ сарбозони ҳоким Исоро ба сарбозхона бурда, тамоми фавҷро гирди Ӯ ҷамъ оварданд,

Ва либоси Ӯро кашида, ҷомаи арғувон ба Ӯ пӯшонданд;

Ва тоҷе аз хор бофта, бар сараш ниҳоданд ва қамише ба дасти рости Ӯ доданд; ва назди Ӯ зону зада, масхаракунон гуфтанд: «Салом, эй Подшоҳи Яҳудиён!»

Ва бар Ӯ туф карданд ва қамишро гирифта, бар сараш заданд.

Пас аз он ки Ӯро басе истеҳзо карданд, ҷомаи арғувонро аз танаш кашида, либоси Худашро пӯшонданд ва Ӯро берун бурданд, то ки маслуб кунанд.

Чун берун рафтанд, касеро, ки Шимъӯн ном дошт ва аз Қурин буд, дида, маҷбур карданд, ки салиби Ӯро бардорад.

Ва чун ба ҷое ки Ҷолҷолто, яъне ˮҶои косахонаи сарˮ ном дошт, расиданд,

Сиркои бо заҳр омехтае барои нӯшонданаш доданд, лекин чун чашид, нахост, ки бинӯшад.

Ононе ки Ӯро маслуб карданд, либоси Ӯро қуръа партофта тақсим карданд, то ба амал ояд сухане ки бо забони пайғамбар гуфта шудааст: ́Сару либоси Маро дар миёни худ тақсим карданд ва бар пероҳани Ман қуръа партофтанд́.

Ва дар он ҷо нишаста, Ӯро посбонӣ карданд.

Ва айбномае навишта, болои сари Ӯ овехтанд, ки чунин буд: «Ин аст Исо, Подшоҳи Яҳудиён».

Бо Ӯ ду роҳзанро: яке аз дасти росташ ва дигаре аз дасти чапаш, маслуб карданд.

Ва роҳгузарон Ӯро дашном дода ва сар ҷунбонда,

Мегуфтанд: «Эй! Ту ки маъбадро вайрон карда, дар се рӯз аз нав бино мекунӣ! Худатро наҷот деҳ; агар Ту Писари Худо бошӣ, аз салиб фуруд ой».

Ҳамчунин саркоҳинон бо китибдонон ва пирон Ӯро истеҳзо карда, мегуфтанд:

«Дигаронро наҷот медод, лекин Худашро наҷот дода наметавонад! Агар Ӯ Подшоҳи Исроил бошад, акнун аз салиб фурӯд ояд, то ба Ӯ имон оварем;

Ба Худо таваккал карда буд: акнун Ӯро раҳо кунад, агар дилхоҳаш бошад. Зеро Ӯ гуфта буд: ́Ман Писари Худо ҳастам́».

Ҳамчунин роҳзаноне ки бо Ӯ маслуб шуда буданд, Ӯро дашном медоданд.

Ва аз соати шашум тамоми рӯи заминро то соати нӯҳум торикӣ фаро гирифт.

Ва наздик ба соати нӯҳум Исо бо овози баланд фарёд зада гуфт: «Элӣ, Элӣ! Ламма сабақтанӣ?» Яъне: «Худои Ман, Худои Ман! Чаро Маро тарк кардаӣ?»

Баъзе аз ҳозирон, чун шуниданд, гуфтанд: «Ӯ Илёсро мехонад».

Дарҳол яке аз онҳо исфанҷеро гирифта, аз сирко пур кард ва бар сари най ниҳода, наздики даҳони Ӯ бурд, то бинӯшад.

Лекин дигарон гуфтанд: «Биистед, бубинем, ки оё Илёс меояд, то ки Ӯро наҷот диҳад».

Исо боз бо овози баланде фарёд зада, ҷон дод.

Ва инак, пардаи маъбад аз боло то поён дарида, ду пора шуд: ва замин ҷунбид; ва сангҳо шикофта шуд;

Ва қабрҳо кушода шуд; ва бисёр ҷасадҳои покон, ки оромида буданд, эҳё шуданд,

Ва баъд аз эҳёи Ӯ аз қабрҳо баромада, ба шаҳри пок рафтанд ва ба бисёр касон зоҳир шуданд.

Аммо мирисад ва онҳое ки бо вай Исоро посбонӣ мекарданд, ҷунбиши замин ва рӯйдодҳои дигарро дида, бағоят тарсиданд ва гуфтанд: «Ба ростӣ Ӯ Писари Худо буд».

Ҳамчунин занони бисёре ки аз Ҷалил аз ақиби Исо омада буданд, ва ба Ӯ хизмат мекарданд, дар он ҷо истода, аз дур менигаристанд;

Дар миёни онҳо Марями Маҷдалия ва Маряме ки модари Яъқуб ва Йӯсе буд, ва модари писарони Забдой низ буданд.

Ва чун шом шуд, Юсуф ном давлатманде ки аз аҳли Ҳарофот ва ӯ низ аз шогирдони Исо буд, омад;

Ва назди Пилотус рафта, ҷасади Исоро талаб кард. Пилотус фармон дод, ки дода шавад.

Юсуф ҷасадро гирифта, ба катони тозае печонд.

Ва онро дар қабри наве ки аз санг барои худ тарошида буд, ниҳод ва санги калонеро бар дари қабр ғелонида, рафт.

Марями Маҷдалия ва он Марями дигар дар он ҷо, дар рӯ ба рӯи қабр нишаста буданд.

Фардои он, ки пас аз рӯзи ҷумъа буд, саркоҳинон ва фарисиён назди Пилотус ҷамъ омаданд,

Ва гуфтанд: «Эй хоҷа! Дар хотир дорем, ки он фиребгар, вақте ки зинда буд, гуфта буд, ки ́пас аз се рӯз эҳё хоҳам шуд́;

Пас, бифармо, ки қабрро то рӯзи сеюм посбонӣ кунанд, то шогирдонаш шабона Ӯро дуздида, ба қавм нагӯянд, ки аз мурдагон эҳё шуд; ва фиреби охирин аз аввалин бадтар шавад».

Пилотус ба онҳо гуфт: «Шумо посбонҳо доред; биравед ва, чунон ки медонед, пиосбонӣ кунед».

Онҳо рафта, дар назди қабр посбононро гузоштанд ва санги онро мӯҳр карданд.