Отвѣща́въ же Пе́тръ рече́ [ко] Иису́сови: Го́споди, добро́ е́сть на́мъ здѣ́ бы́ти: а́ще хо́щеши, сотвори́мъ здѣ́ три́ сѣ́ни, Тебѣ́ еди́ну, и Моисе́ови еди́ну, и еди́ну Илiи́.

Еще́ [же] ему́ глаго́лющу, се́, о́блакъ свѣ́телъ осѣни́ и́хъ: и се́, гла́съ изъ о́блака глаго́ля: Се́й е́сть Сы́нъ Мо́й Возлю́бленный, о Не́мже благоволи́хъ: Того́ послу́шайте.

И слы́шавше ученицы́ падо́ша ни́цы и убоя́шася зѣло́.

И присту́пль Иису́съ прикосну́ся и́хъ и рече́: воста́ните и не бо́йтеся.

Возве́дше же о́чи свои́, ни кого́же ви́дѣша, то́кмо Иису́са еди́наго.

И сходя́щымъ и́мъ съ горы́, заповѣ́да и́мъ Иису́съ, глаго́ля: ни кому́же повѣ́дите видѣ́нiя, до́ндеже Сы́нъ Человѣ́ческiй изъ ме́ртвыхъ воскре́снетъ.

[Зач. 71.] И вопроси́ша Его́ ученицы́ Его́, глаго́люще: что́ у́бо кни́жницы глаго́лютъ, я́ко Илiи́ подоба́етъ прiити́ пре́жде?

Иису́съ же отвѣща́въ рече́ и́мъ: Илiа́ у́бо прiи́детъ пре́жде и устро́итъ вся́:

глаго́лю же ва́мъ, я́ко Илiа́ уже́ прiи́де, и не позна́ша его́, но сотвори́ша о не́мъ, ели́ка восхотѣ́ша: та́ко и Сы́нъ Человѣ́ческiй и́мать пострада́ти от ни́хъ.

Тогда́ разумѣ́ша ученицы́, я́ко о Иоа́ннѣ Крести́тели рече́ и́мъ.

[Зач. 72.] И прише́дшымъ и́мъ къ наро́ду, приступи́ къ Нему́ человѣ́къ, кла́няяся Ему́

и глаго́ля: Го́споди, поми́луй сы́на моего́, я́ко на но́вы ме́сяцы бѣсну́ется и злѣ́ стра́ждетъ: мно́жицею бо па́даетъ во о́гнь и мно́жицею въ во́ду:

и приведо́хъ его́ ко ученико́мъ Твои́мъ, и не возмого́ша его́ исцѣли́ти.

Отвѣща́въ же Иису́съ рече́: о, ро́де невѣ́рный и развраще́нный, доко́лѣ бу́ду съ ва́ми? Доко́лѣ терплю́ ва́мъ? Приведи́те Ми́ его́ сѣ́мо.

И запрети́ ему́ Иису́съ, и изы́де изъ него́ бѣ́съ: и исцѣлѣ́ о́трокъ от часа́ того́.

Тогда́ присту́пльше ученицы́ ко Иису́су на еди́нѣ, рѣ́ша: почто́ мы́ не возмого́хомъ изгна́ти его́?

Иису́съ же рече́ и́мъ: за невѣ́рствiе ва́ше: ами́нь бо глаго́лю ва́мъ: а́ще и́мате вѣ́ру я́ко зе́рно гору́шно, рече́те горѣ́ се́й: прейди́ отсю́ду та́мо, и пре́йдетъ: и ничто́же невозмо́жно бу́детъ ва́мъ:

се́й же ро́дъ не исхо́дитъ, то́кмо моли́твою и посто́мъ.

Живу́щымъ же и́мъ въ Галиле́и, рече́ и́мъ Иису́съ: пре́данъ и́мать бы́ти Сы́нъ Человѣ́ческiй въ ру́цѣ человѣ́комъ,

и убiю́тъ его́, и въ тре́тiй де́нь воста́нетъ. И ско́рбни бы́ша зѣло́.

[Зач. 73.] Прише́дшымъ же и́мъ въ Капернау́мъ, приступи́ша прiе́млющiи дидра́хмы къ Петро́ви и рѣ́ша: Учи́тель ва́шъ не да́стъ ли дидра́хмы?

Глаго́ля: е́й. И егда́ вни́де въ до́мъ, предвари́ его́ Иису́съ, глаго́ля: что́ ти мни́тся, Си́моне? Ца́рiе зе́мстiи от кі́ихъ прiе́млютъ да́ни или́ кинсо́нъ? От свои́хъ ли сыно́въ, или́ от чужи́хъ?

Глаго́ла Ему́ Пе́тръ: от чужи́хъ. Рече́ ему́ Иису́съ: у́бо свобо́дни су́ть сы́нове:

но да не соблазни́мъ и́хъ, ше́дъ на мо́ре, ве́рзи у́дицу, и, ю́же пре́жде и́меши ры́бу, возми́: и отве́рзъ уста́ е́й, обря́щеши стати́ръ: то́й взе́мъ да́ждь и́мъ за Мя́ и за ся́.

[Зач. 74.] Въ то́й ча́съ приступи́ша ученицы́ ко Иису́су, глаго́люще: кто́ у́бо бо́лiй е́сть въ Ца́рствiи Небе́снѣмъ?

И призва́въ Иису́съ отроча́, поста́ви е́ посредѣ́ и́хъ

и рече́: ами́нь глаго́лю ва́мъ, а́ще не обратите́ся и бу́дете я́ко дѣ́ти, не вни́дете въ Ца́рство Небе́сное:

и́же у́бо смири́тся я́ко отроча́ сiе́, то́й е́сть бо́лiй во Ца́рствiи Небе́снѣмъ:

и и́же а́ще прiи́метъ отроча́ таково́ во и́мя Мое́, Мене́ прiе́млетъ:

а и́же а́ще соблазни́тъ еди́наго ма́лыхъ си́хъ вѣ́рующихъ въ Мя́, у́не е́сть ему́, да обѣ́сится же́рновъ осе́лскiй на вы́и его́, и пото́нетъ въ пучи́нѣ морстѣ́й.

Го́ре мíру от собла́знъ: ну́жда бо е́сть прiити́ собла́зномъ: оба́че го́ре человѣ́ку тому́, и́мже собла́знъ прихо́дитъ.

А́ще ли рука́ твоя́ или́ нога́ твоя́ соблажня́етъ тя́, отсѣцы́ ю́ и ве́рзи от себе́: добрѣ́йше ти́ е́сть вни́ти въ живо́тъ хро́му или́ бѣ́дну {безъ руки́}, не́же двѣ́ ру́цѣ и двѣ́ но́зѣ иму́щу вве́ржену бы́ти во о́гнь вѣ́чный:

и а́ще о́ко твое́ соблажня́етъ тя́, изми́ е́ и ве́рзи от себе́: добрѣ́йше ти́ е́сть со еди́нѣмъ о́комъ въ живо́тъ вни́ти, не́же двѣ́ о́цѣ иму́щу вве́ржену бы́ти въ гее́нну о́гненную.

[Зач. 75.] Блюди́те, да не пре́зрите еди́наго [от] ма́лыхъ си́хъ: глаго́лю бо ва́мъ, я́ко А́нгели и́хъ на небесѣ́хъ вы́ну ви́дятъ лице́ Отца́ Моего́ Небе́снаго.

Прiи́де бо Сы́нъ Человѣ́ческiй [взыска́ти и] спасти́ поги́бшаго.

Что́ ва́мъ мни́тся? А́ще бу́детъ нѣ́коему человѣ́ку сто́ ове́цъ, и заблу́дитъ еди́на от ни́хъ: не оста́витъ ли де́вятьдесятъ и де́вять въ гора́хъ и ше́дъ и́щетъ заблу́ждшiя?

и а́ще бу́детъ {приключи́тся} обрѣсти́ ю́, ами́нь глаго́лю ва́мъ, я́ко ра́дуется о не́й па́че, не́же о девяти́десятихъ и девяти́ не заблу́ждшихъ.

Та́ко нѣ́сть во́ля предъ Отце́мъ ва́шимъ Небе́снымъ, да поги́бнетъ еди́нъ от ма́лыхъ си́хъ.

А́ще же согрѣши́тъ къ тебѣ́ бра́тъ тво́й, иди́ и обличи́ его́ между́ тобо́ю и тѣ́мъ еди́нѣмъ: а́ще тебе́ послу́шаетъ, прiобрѣ́лъ еси́ бра́та твоего́:

а́ще ли тебе́ не послу́шаетъ, поими́ съ собо́ю еще́ еди́наго или́ два́, да при устѣ́хъ двою́ или́ трiе́хъ свидѣ́телей ста́нетъ вся́къ глаго́лъ:

а́ще же не послу́шаетъ и́хъ, повѣ́ждь це́ркви: а́ще же и це́рковь преслу́шаетъ, бу́ди тебѣ́ я́коже язы́чникъ и мыта́рь.

[Зач. 76.] Ами́нь [бо] глаго́лю ва́мъ: ели́ка а́ще свя́жете на земли́, бу́дутъ свя́зана на небеси́: и ели́ка а́ще разрѣшите́ на земли́, бу́дутъ разрѣше́на на небесѣ́хъ.

Па́ки ами́нь глаго́лю ва́мъ, я́ко а́ще два́ от ва́съ совѣща́ета на земли́ о вся́цѣй ве́щи, ея́же а́ще про́сита, бу́детъ и́ма от Отца́ Моего́, И́же на небесѣ́хъ:

идѣ́же бо еста́ два́ или́ трiе́ со́брани во и́мя Мое́, ту́ е́смь посредѣ́ и́хъ.

Тогда́ присту́пль къ Нему́ Пе́тръ рече́: Го́споди, колькра́ты а́ще согрѣши́тъ въ мя́ бра́тъ мо́й, и отпущу́ ли ему́ до се́дмь кра́тъ?

Глаго́ла ему́ Иису́съ: не глаго́лю тебѣ́: до се́дмь кра́тъ, но до се́дмьдесятъ кра́тъ седмери́цею.

[Зач. 77.] Сего́ ра́ди уподо́бися Ца́рствiе Небе́сное человѣ́ку царю́, и́же восхотѣ́ стяза́тися о словеси́ съ рабы́ свои́ми.

Наче́ншу же ему́ стяза́тися, приведо́ша ему́ еди́наго должника́ тмо́ю тала́нтъ:

не иму́щу же ему́ возда́ти, повелѣ́ и́ госпо́дь его́ прода́ти, и жену́ его́, и ча́да, и вся́, ели́ка имѣ́яше, и отда́ти.

Па́дъ у́бо ра́бъ то́й, кла́няшеся ему́, глаго́ля: го́споди, потерпи́ на мнѣ́, и вся́ ти́ возда́мъ.

Милосе́рдовавъ же госпо́дь раба́ того́, прости́ его́ и до́лгъ отпусти́ ему́.

Изше́дъ же ра́бъ то́й, обрѣ́те еди́наго [от] клевре́тъ свои́хъ, и́же бѣ́ до́лженъ ему́ сто́мъ пѣ́нязь: и е́мь его́ давля́ше, глаго́ля: отда́ждь ми́, и́мже [ми́] еси́ до́лженъ.

Па́дъ у́бо клевре́тъ его́ на но́зѣ его́, моля́ше его́, глаго́ля: потерпи́ на мнѣ́, и вся́ возда́мъ ти́.

О́нъ же не хотя́ше, но ве́дъ всади́ его́ въ темни́цу, до́ндеже возда́стъ до́лжное.

Ви́дѣвше же клевре́ти его́ бы́вшая, сжа́лиша си́ зѣло́ и прише́дше сказа́ша господи́ну своему́ вся́ бы́вшая.

Тогда́ призва́въ его́ господи́нъ его́, глаго́ла ему́: ра́бе лука́вый, ве́сь до́лгъ о́нъ отпусти́хъ тебѣ́, поне́же умоли́лъ мя́ еси́:

не подоба́ше ли и тебѣ́ поми́ловати клевре́та твоего́, я́коже и а́зъ тя́ поми́ловахъ?

И прогнѣ́вався госпо́дь его́, предаде́ его́ мучи́телемъ, до́ндеже возда́стъ ве́сь до́лгъ сво́й.

Та́ко и Оте́цъ Мо́й Небе́сный сотвори́тъ ва́мъ, а́ще не отпустите́ кі́йждо бра́ту своему́ от серде́цъ ва́шихъ прегрѣше́нiя и́хъ.

Таджикский

Баъд аз шаш рӯз Исо Петрус, Яъқуб ва бародари вай Юҳанноро ҳамроҳи Худ бурд ва онҳоро танҳо ба кӯҳи баланде баровард,

Ва дар пеши назари онҳо дигаргун шуд: чеҳрааш чун офтоб дурахшид, ва либосаш чун нур сафед гардид.

Ва инак, Мусо ва Илёс ба онҳо намоён шуданд, ки бо Ӯ гуфтугӯ мекарданд.

Он гоҳ Петрус ба Исо гуфт: «Худовандо! Дар ин ҷо будани мо некӯст; агар хоҳӣ, дар ин ҷо се чодар месозем: яке барои Ту, яке барои Мусо ва яке барои Илёс».

Ҳанӯз вай сухан мегуфт ва инак абри дурахшандае бар онҳо соя андохт; ва овозе аз даруни абр баромад, ки мегуфт: «Ин Писари Маҳбуби Ман, ки ҳусни таваҷҷӯҳи Ман бар Ӯст; Ӯро бишнавед».

Чун шогирдон инро шуниданд, рӯй ба замин афтоданд ва бисёр тарсиданд.

Лекин Исо наздик омада, ба онҳо даст расонд ва гуфт: «Бархезед ва ҳаросон нашавед».

Ва онҳо чашмони худро кушода, ҷуз Исо касеро надиданд.

Чун аз кӯҳ мефуромаданд, Исо таъкид намуда, гуфт: «То Писари Одам аз мурдагон эҳё нашавад, ин рӯъёро ба касе нагӯед».

Ва шогирдонаш аз Ӯ пурсиданд: «Чаро китобдонон мегӯянд, ки Илёс бояд аввал биёяд?»

Исо дар ҷавоби онҳо гуфт: «Дуруст аст, ки Илёс бояд аввал биёяд ва ҳама чизро соз кунад;

Лекин ба шумо мегӯям, ки Илёс аллакай омад, ва онҳо вайро нашинохтанд, ва бо вай он чи хостанд, карданд; Писари Одам низ аз дасти онҳо уқубат хоҳад кашид».

Он гоҳ шогирдон фаҳмиданд, ки Ӯ дар бораи Яҳёи Таъмиддиҳанда ба онҳо сухан мегуфт.

Чун онҳо назди мардум омаданд, марде пеш омада, назди Ӯ зону зад,

Ва гуфт: «Худовандо! Ба писари ман марҳамат кун; вай масрӯъ аст ва сахт азият мекашад, зеро ки худро дам ба дам дар оташ меандозад ва дам ба дам дар об;

Вайро ба шогирдони Ту овардам, онҳо шифо дода натавонистанд».

Исо дар ҷавоб гуфт: «Эй насли беимон ва каҷрафтор! То кай бо шумо бошам? То кай шуморо тоқат кунам? Вайро ин ҷо назди Ман биёред».

Ва Исо ба вай амр фармуд; ва дев аз вай берун рафт; ва он писар дарҳол шифо ёфт.

Шогирдонаш назди Исо омада, ба танҳоӣ аз Ӯ пурсиданд: «Чаро мо онро берун карда натавонистем?»

Исо ба онҳо гуфт: «Ба сабаби беимонии шумо; зеро ба ростӣ ба шумо мегӯям: агар ба андозаи донаи хардале имон дошта бошед ва ба ин кӯҳ бигӯед: ́Аз ин ҷо ба он ҷо кӯч кун́, он кӯч хоҳад кард; ва ҳеҷ чиз барои шумо ғайриимкон нахоҳад буд;

Лекин ин ҷинс фақат ба воситаи дуо ва рӯза берун меравад».

Вақте ки онҳо дар Ҷалил мегаштанд, Исо ба онҳо гуфт: «Писари Одам ба дасти одамон таслим карда хоҳад шуд,

Ва Ӯро хоҳанд кушт, ва дар рӯзи сеюм эҳё хоҳад шуд». Ва онҳо бисёр ғамгин шуданд.

Чун онҳо ба Кафарнаҳум расиданд, ҷамъкунандагони дудирҳам назди Петрус омада, гуфтанд: «Оё Устоди шумо дудирҳамро намедиҳад?»

Гуфт: «Оре». Ва чун ба хона даромад, пеш аз он ки чизе бигӯяд, Исо ба вай гуфт: «Эй Шимъӯн, фикри ту чист? Подшоҳони ҷаҳон боҷ ва хироҷ аз киҳо мегиранд? Аз фарзандони худ ё аз бегонагон?»

Петрус ба Ӯ гуфт: «Аз бегонагон». Исо ба вай гуфт: «Пас фарзандон озоданд;

Лекин барои он ки онҳоро ба васваса наандозем, ба соҳили баҳр рафта, қалмоқе биандоз, ва аввалин моҳиро, ки банд шуд, бигир; ва даҳонашро кушода, истатир хоҳӣ ёфт; онро гирифта, барои Ман ва барои худат ба онҳо бидеҳ».

Дар он соат шогирдон назди Исо омада, гуфтанд: «Дар Малакути Осмон кист бузургтар?»

Исо кӯдакеро ҷеғ зада, дар миёни онҳо ба по гузошт,

Ва гуфт: «Ба ростӣ ба шумо мегӯям: агар руҷӯъ накунед ва монанди кӯдакон нашавед, ба Малакути Осмон нахоҳед даромад.

Пас, ҳар кӣ худро мисли ин кӯдак фурӯтан созад, дар Малакути Осмон бузургтар аст;

Ва ҳар кӣ яке аз ин гуна кӯдаконро ба номи Ман қабул кунад, вай Маро қабул мекунад;

Ва ҳар кӣ яке аз ин тифлонро, ки ба Ман имон меоваранд, ба васваса андозад, барои вай беҳтар аст, ки санги осиёе бар гарданаш овехта, вайро дар қаъри баҳр ғарқ кунанд.

Вой бар ҳоли ҷаҳон ба сабаби васвасаҳо, зеро ки вуқӯи васвасаҳо ногузир аст; лекин вой бар ҳоли касе ки сабаби васвасаҳо гардад.

Пас, агар дастат ё поят туро ба васваса андозад, онро бурида, аз худ дур андоз; барои ту беҳтар аст, ки ланг ва ё шал шуда ба ҳаёт дароӣ, аз ин ки бо ду даст ва бо ду по дар оташи ҷовидонӣ андохта шавӣ;

Ва агар чашмат туро ба васваса андозад, онро канда, аз худ дур андоз; барои ту беҳтар аст, ки якчашма шуда ба ҳаёт дароӣ, аз ин ки бо ду чашм дар оташи дӯзах андохта шавӣ.

Зинҳор, ҳеҷ яке аз ин тифлонро хор нашуморед; зеро ба шумо мегӯям ки фариштаҳои онҳо дар осмон ҳамеша рӯи Падари Маро, ки дар осмон аст, мебинанд.

Зеро ки Писари Одам омадааст, то ки гумшударо наҷот диҳад.

Фикри шумо чист? Агар касе сад гӯсфанд дошта бошад, ва яке аз онҳо гум шавад, оё вай наваду нӯҳро дар кӯҳсор гузошта, ба ҷустуҷӯи он як гумшуда намеравад?

Ва агар иттифоқан онро ёбад, ба ростӣ ба шумо мегӯям, барои он бештар шодӣ мекунад аз он наваду нӯҳ, ки гум нашудаанд.

Ба ҳамин роҳ, иродаи Падари шумо, ки дар осмон аст, ин нест, ки яке аз ин тифлон нобуд шавад.

Агар бародарат ба ту гуноҳ кунад, рафта байни худат ва ӯ ба танҳоӣ гуноҳашро фаҳмон: агар ба сухани ту гӯш диҳад, бародари худро дарёфтӣ;

Ва агар гӯш надиҳад, як ё ду каси дигарро ҳамроҳи худ бигир, то ки аз забони ду ё се шоҳид ҳар сухан тасдиқ шавад.

Ва агар ба онҳо гӯш надиҳад, ба калисо бигӯ; ва агар ба калисо низ гӯш надиҳад, бигзор ӯ барои ту чун халқҳо ва ё чун боҷгир бошад.

Ба ростӣ ба шумо мегӯям: он чи шумо бар замин бандед, дар осмон баста хоҳад шуд; ва он чи бар замин кушоед, дар осмон кушода хоҳад шуд.

Ҳамчунин ба ростӣ ба шумо мегӯям, ки агар ду нафар аз шумо бар замин дар бораи талабидани ҳар чиз муттафиқ шаванд, аз тарафи Падари Ман, ки дар осмон аст, ба онҳо бахшида хоҳад шуд.

Зеро дар ҷое ки ду ё се кас ба номи Ман ҷамъ шаванд, Ман дар миёни онҳо ҳастам».

Он гоҳ Петрус назди Ӯ омада, гуфт: «Худовандо! Чанд бор ба бародари худ, ки нисбат ба ман гуноҳ карда бошад, авф намоям? Оё то ҳафт бор?»

Исо ба вай гуфт: «Ба ту намегӯям: ́То ҳафт бор́, балки то ҳафтод карат ҳафтод бор.

Аз ин рӯ Малакути Осмон монанди подшоҳест, ки мехост бо ғуломони худ ҳисобӣ кунад.

Вақте ки ба ҳисобӣ шурӯъ намуд, якеро назди вай оварданд, ки даҳ ҳазор талант аз вай қарз дошт.

Чун чизе барои адои қарз надошт, хоҷааш амр фармуд, ки худаш, занаш, фарзандонаш ва ҳамаи дороияшро фурӯхта, қарзашро адо кунанд.

Ғулом рӯй ба замин ниҳода, ба вай саҷда бурд ва гуфт: ́Эй хоҷа! Ба ман мӯҳлат деҳ, ва ман ҳамаашро ба ту адо хоҳам кард́.

Ва хоҷаи он ғулом, раҳмаш омада, вайро ҷавоб дод ва қарзашро ба вай бахшид.

Лекин чун он ғулом берун рафт, яке аз рафиқони худро ёфт, ки аз ӯ сад динор қарздор буд; вайро сахт дошта ва гулӯяшро фишурда, гуфт: ́Он қарзатро ба ман адо кун́.

Он рафиқаш ба пойҳои ӯ афтода ва илтимос намуда, гуфт: ́Ба ман мӯҳлат деҳ, ва ман ҳамаашро ба ту адо хоҳам кард́.

Аммо ӯ розӣ нашуд, балки рафта, вайро дар зиндон андохт, то ки қарзашро адо кунад.

Чун рафиқонаш ин воқеаро диданд, бисёр ғамгин шуданд ва назди хоҷаи худ омада, ҳар он чи рӯй дода буд, ба вай нақл карданд.

Он гоҳ хоҷаашон ӯро назди худ даъват намуда, гуфт: ́Эй ғуломи шарир! Тамоми қарзатро ман ба ту бахшидам, зеро ки ту аз ман илтимос кардӣ;

Оё туро низ лозим набуд, ки ба рафиқи худ раҳм кунӣ, чунон ки ман ба ту раҳм кардам?́

Ва хоҷааш ба хашм омада, ӯро ба шиканҷакунандагон супурд, то тамоми қарзашро адо кунад.

Ҳамин тавр Падари Ман, ки дар осмон аст, бо шумо низ амал хоҳад кард, агар ҳар яке аз шумо гуноҳҳои бародари худро аз самими қалб авф накунад».

Синодальный

Языки

1 Преображение Господне. 14 Исцеление бесноватого отрока; 22 предсказание Своей смерти Иисусом Христом. 24 Уплата подати на храм.

[Зач. 70.] По прошествии дней шести, взял Иисус Петра, Иакова и Иоанна, брата его, и возвел их на гору высокую одних,

и преобразился пред ними: и просияло лице Его, как солнце, одежды же Его сделались белыми, как свет.

И вот, явились им Моисей и Илия, с Ним беседующие.

При сем Петр сказал Иисусу: Господи! хорошо нам здесь быть; если хочешь, сделаем здесь три кущи: Тебе одну, и Моисею одну, и одну Илии.

Когда он еще говорил, се, облако светлое осенило их; и се, глас из облака глаголющий: Сей есть Сын Мой Возлюбленный, в Котором Мое благоволение; Его слушайте.

И, услышав, ученики пали на лица свои и очень испугались.

Но Иисус, приступив, коснулся их и сказал: встаньте и не бойтесь.

Возведя же очи свои, они никого не увидели, кроме одного Иисуса.

И когда сходили они с горы, Иисус запретил им, говоря: никому не сказывайте о сем видении, доколе Сын Человеческий не воскреснет из мертвых.

[Зач. 71.] И спросили Его ученики Его: как же книжники говорят, что Илии надлежит прийти прежде?

Иисус сказал им в ответ: правда, Илия должен прийти прежде и устроить всё;

но говорю вам, что Илия уже пришел, и не узнали его, а поступили с ним, как хотели; та́к и Сын Человеческий пострадает от них.

Тогда ученики поняли, что Он говорил им об Иоанне Крестителе.

[Зач. 72.] Когда они пришли к народу, то подошел к Нему человек и, преклоняя пред Ним колени,

сказал: Господи! помилуй сына моего; он в новолуния беснуется и тяжко страдает, ибо часто бросается в огонь и часто в воду,

я приводил его к ученикам Твоим, и они не могли исцелить его.

Иисус же, отвечая, сказал: о, род неверный и развращенный! доколе буду с вами? доколе буду терпеть вас? приведите его ко Мне сюда.

И запретил ему Иисус, и бес вышел из него; и отрок исцелился в тот час.

Тогда ученики, приступив к Иисусу наедине, сказали: почему мы не могли изгнать его?

Иисус же сказал им: по неверию вашему; ибо истинно говорю вам: если вы будете иметь веру с горчичное зерно и скажете горе сей: «перейди отсюда туда», и она перейдет; и ничего не будет невозможного для вас;

сей же род изгоняется только молитвою и постом.

Во время пребывания их в Галилее, Иисус сказал им: Сын Человеческий предан будет в руки человеческие,

и убьют Его, и в третий день воскреснет. И они весьма опечалились.

[Зач. 73.] Когда же пришли они в Капернаум, то подошли к Петру собиратели дидрахм* и сказали: Учитель ваш не даст ли дидрахмы? //*Две драхмы – определенная дань на храм.

Он говорит: да. И когда вошел он в дом, то Иисус, предупредив его, сказал: как тебе кажется, Симон? цари земные с кого берут пошлины или подати? с сынов ли своих, или с посторонних?

Петр говорит Ему: с посторонних. Иисус сказал ему: итак, сыны свободны;

но, чтобы нам не соблазнить их, пойди на море, брось уду, и первую рыбу, которая попадется, возьми, и, открыв у ней рот, найдешь статир*; возьми его и отдай им за Меня и за себя. //*Четыре драхмы.

1 «Как дети…» 12 Заблудившаяся овца; 15 согрешающий брат. 19 «Где двое или трое собраны во имя Мое…» 21 О прощении 10,000 талантов и 100 динариев.

[Зач. 74.] В то время ученики приступили к Иисусу и сказали: кто больше в Царстве Небесном?

Иисус, призвав дитя, поставил его посреди них

и сказал: истинно говорю вам, если не обратитесь и не будете как дети, не войдете в Царство Небесное;

итак, кто умалится, как это дитя, тот и больше в Царстве Небесном;

и кто примет одно такое дитя во имя Мое, тот Меня принимает;

а кто соблазнит одного из малых сих, верующих в Меня, тому лучше было бы, если бы повесили ему мельничный жернов на шею и потопили его во глубине морской.

Горе миру от соблазнов, ибо надобно прийти соблазнам; но горе тому человеку, через которого соблазн приходит.

Если же рука твоя или нога твоя соблазняет тебя, отсеки их и брось от себя: лучше тебе войти в жизнь без руки или без ноги, нежели с двумя руками и с двумя ногами быть ввержену в огонь вечный;

и если глаз твой соблазняет тебя, вырви его и брось от себя: лучше тебе с одним глазом войти в жизнь, нежели с двумя глазами быть ввержену в геенну огненную.

[Зач. 75.] Смотрите, не презирайте ни одного из малых сих; ибо говорю вам, что Ангелы их на небесах всегда видят лицо Отца Моего Небесного.

Ибо Сын Человеческий пришел взыскать и спасти погибшее.

Как вам кажется? Если бы у кого было сто овец, и одна из них заблудилась, то не оставит ли он девяносто девять в горах и не пойдет ли искать заблудившуюся?

и если случится найти ее, то, истинно говорю вам, он радуется о ней более, нежели о девяноста девяти незаблудившихся.

Та́к, нет воли Отца вашего Небесного, чтобы погиб один из малых сих.

Если же согрешит против тебя брат твой, пойди и обличи его между тобою и им одним; если послушает тебя, то приобрел ты брата твоего;

если же не послушает, возьми с собою еще одного или двух, дабы устами двух или трех свидетелей подтвердилось всякое слово;

если же не послушает их, скажи церкви; а если и церкви не послушает, то да будет он тебе, как язычник и мыта́рь.

[Зач. 76.] Истинно говорю вам: что́ вы свяжете на земле, то́ будет связано на небе; и что́ разрешите на земле, то́ будет разрешено на небе.

Истинно также говорю вам, что если двое из вас согласятся на земле просить о всяком деле, то, чего бы ни попросили, будет им от Отца Моего Небесного,

ибо, где двое или трое собраны во имя Мое, там Я посреди них.

Тогда Петр приступил к Нему и сказал: Господи! сколько раз прощать брату моему, согрешающему против меня? до семи ли раз?

Иисус говорит ему: не говорю тебе: до семи, но до седмижды семидесяти раз.

[Зач. 77.] Посему Царство Небесное подобно царю, который захотел сосчитаться с рабами своими;

когда начал он считаться, приведен был к нему некто, который должен был ему десять тысяч талантов*; //*Вес серебра.

а как он не имел, чем заплатить, то государь его приказал продать его, и жену его, и детей, и всё, что он имел, и заплатить;

тогда раб тот пал, и, кланяясь ему, говорил: государь! потерпи на мне, и всё тебе заплачу.

Государь, умилосердившись над рабом тем, отпустил его и долг простил ему.

Раб же тот, выйдя, нашел одного из товарищей своих, который должен был ему сто динариев, и, схватив его, душил, говоря: отдай мне, что́ должен.

Тогда товарищ его пал к ногам его, умолял его и говорил: потерпи на мне, и всё отдам тебе.

Но тот не захотел, а пошел и посадил его в темницу, пока не отдаст долга.

Товарищи его, видев происшедшее, очень огорчились и, придя, рассказали государю своему всё бывшее.

Тогда государь его призывает его и говорит: злой раб! весь долг тот я простил тебе, потому что ты упросил меня;

не надлежало ли и тебе помиловать товарища твоего, ка́к и я помиловал тебя?

И, разгневавшись, государь его отдал его истязателям, пока не отдаст ему всего долга.

Та́к и Отец Мой Небесный поступит с вами, если не простит каждый из вас от сердца своего брату своему согрешений его.