Опять послал других рабов, сказав: скажите званым: вот, я приготовил обед мой, тельцы мои и что откормлено, заколото, и всё готово; приходите на брачный пир.

Но они, пренебрегши то, пошли, кто на поле свое, а кто на торговлю свою;

прочие же, схватив рабов его, оскорбили и убили их.

Услышав о сем, царь разгневался, и, послав войска́ свои, истребил убийц оных и сжег город их.

Тогда говорит он рабам своим: брачный пир готов, а званые не были достойны;

итак, пойдите на распутия и всех, кого найдете, зовите на брачный пир.

И рабы те, выйдя на дороги, собрали всех, кого только нашли, и злых и добрых; и брачный пир наполнился возлежащими.

Царь, войдя посмотреть возлежащих, увидел там человека, одетого не в брачную одежду,

и говорит ему: друг! как ты вошел сюда не в брачной одежде? Он же молчал.

Тогда сказал царь слугам: связав ему руки и ноги, возьмите его и бросьте во тьму внешнюю; там будет плач и скрежет зубов;

ибо много званых, а мало избранных.

[Зач. 90.] Тогда фарисеи пошли и совещались, как бы уловить Его в словах.

И посылают к Нему учеников своих с иродианами, говоря: Учитель! мы знаем, что Ты справедлив, и истинно пути Божию учишь, и не заботишься об угождении кому-либо, ибо не смотришь ни на какое лицо;

итак, скажи нам: как Тебе кажется? позволительно ли давать подать кесарю, или нет?

Но Иисус, видя лукавство их, сказал: что искушаете Меня, лицемеры?

покажите Мне монету, которою платится подать. Они принесли Ему динарий.

И говорит им: чье это изображение и надпись?

Говорят Ему: кесаревы. Тогда говорит им: итак, отдавайте кесарево кесарю, а Божие Богу.

Услышав это, они удивились и, оставив Его, ушли.

[Зач. 91.] В тот день приступили к Нему саддукеи, которые говорят, что нет воскресения, и спросили Его:

Учитель! Моисей сказал: если кто умрет, не имея детей, то брат его пусть возьмет за себя жену его и восстановит семя брату своему;

было у нас семь братьев; первый, женившись, умер и, не имея детей, оставил жену свою брату своему;

подобно и второй, и третий, даже до седьмого;

после же всех умерла и жена;

итак, в воскресении, которого из семи будет она женою? ибо все имели ее.

Иисус сказал им в ответ: заблуждаетесь, не зная Писаний, ни силы Божией,

ибо в воскресении ни женятся, ни выходят замуж, но пребывают, как Ангелы Божии на небесах.

А о воскресении мертвых не читали ли вы реченного вам Богом:

Я Бог Авраама, и Бог Исаака, и Бог Иакова? Бог не есть Бог мертвых, но живых.

И, слыша, народ дивился учению Его.

[Зач. 92.] А фарисеи, услышав, что Он привел саддукеев в молчание, собрались вместе.

И один из них, законник, искушая Его, спросил, говоря:

Учитель! какая наибольшая заповедь в законе?

Иисус сказал ему: возлюби Господа Бога твоего всем сердцем твоим и всею душою твоею и всем разумением твоим:

сия есть первая и наибольшая заповедь;

вторая же подобная ей: возлюби ближнего твоего, как самого себя;

на сих двух заповедях утверждается весь закон и пророки.

Когда же собрались фарисеи, Иисус спросил их:

что́ вы думаете о Христе? чей Он Сын? Говорят Ему: Давидов.

Говорит им: как же Давид, по вдохновению, называет Его Господом, когда говорит:

сказал Господь Господу моему: седи одесную Меня, доколе положу врагов Твоих в подножие ног Твоих?

Итак, если Давид называет Его Господом, как же Он Сын ему?

И никто не мог отвечать Ему ни слова; и с того дня никто уже не смел спрашивать Его.

1 Притча о десяти девах; 14 о талантах; 31 О Страшном Суде; отделение праведников от грешников.

[Зач. 104.] Тогда подобно будет Царство Небесное десяти девам, которые, взяв светильники свои, вышли навстречу жениху.

Из них пять было мудрых и пять неразумных.

Неразумные, взяв светильники свои, не взяли с собою масла.

Мудрые же, вместе со светильниками своими, взяли масла в сосудах своих.

И как жених замедлил, то задремали все и уснули.

Но в полночь раздался крик: вот, жених идет, выходите навстречу ему.

Тогда встали все девы те и поправили светильники свои.

Неразумные же сказали мудрым: дайте нам вашего масла, потому что светильники наши гаснут.

А мудрые отвечали: чтобы не случилось недостатка и у нас и у вас, пойдите лучше к продающим и купите себе.

Когда же пошли они покупать, пришел жених, и готовые вошли с ним на брачный пир, и двери затворились;

после приходят и прочие девы, и говорят: Господи! Господи! отвори нам.

Он же сказал им в ответ: истинно говорю вам: не знаю вас.

Итак, бодрствуйте, потому что не знаете ни дня, ни часа, в который приидет Сын Человеческий.

[Зач. 105.] Ибо Он поступит, как человек, который, отправляясь в чужую страну, призвал рабов своих и поручил им имение свое:

и одному дал он пять талантов, другому два, иному один, каждому по его силе; и тотчас отправился.

Получивший пять талантов пошел, употребил их в дело и приобрел другие пять талантов;

точно так же и получивший два таланта приобрел другие два;

получивший же один талант пошел и закопал его в землю и скрыл серебро господина своего.

По долгом времени, приходит господин рабов тех и требует у них отчета.

И, подойдя, получивший пять талантов принес другие пять талантов и говорит: господин! пять талантов ты дал мне; вот, другие пять талантов я приобрел на них.

Господин его сказал ему: хорошо, добрый и верный раб! в малом ты был верен, над многим тебя поставлю; войди в радость господина твоего.

Подошел также и получивший два таланта и сказал: господин! два таланта ты дал мне; вот, другие два таланта я приобрел на них.

Подошел и получивший один талант и сказал: господин! я знал тебя, что ты человек жестокий, жнешь, где не сеял, и собираешь, где не рассыпа́л,

и, убоявшись, пошел и скрыл талант твой в земле; вот тебе твое.

Господин же его сказал ему в ответ: лукавый раб и ленивый! ты знал, что я жну, где не сеял, и собираю, где не рассыпа́л;

посему надлежало тебе отдать серебро мое торгующим, и я, придя, получил бы мое с прибылью;

итак, возьмите у него талант и дайте имеющему десять талантов,

ибо всякому имеющему дастся и приумножится, а у неимеющего отнимется и то́, что́ имеет;

а негодного раба выбросьте во тьму внешнюю: там будет плач и скрежет зубов. Сказав сие, возгласил: кто имеет уши слышать, да слышит!

[Зач. 106.] Когда же приидет Сын Человеческий во славе Своей и все святые Ангелы с Ним, тогда сядет на престоле славы Своей,

и соберутся пред Ним все народы; и отделит одних от других, как пастырь отделяет овец от козлов;

и поставит овец по правую Свою сторону, а козлов – по левую.

Тогда скажет Царь тем, которые по правую сторону Его: приидите, благословенные Отца Моего, наследуйте Царство, уготованное вам от создания мира:

ибо алкал Я, и вы дали Мне есть; жаждал, и вы напоили Меня; был странником, и вы приняли Меня;

был наг, и вы одели Меня; был болен, и вы посетили Меня; в темнице был, и вы пришли ко Мне.

Тогда праведники скажут Ему в ответ: Господи! когда мы видели Тебя алчущим, и накормили? или жаждущим, и напоили?

когда мы видели Тебя странником, и приняли? или нагим, и одели?

когда мы видели Тебя больным, или в темнице, и пришли к Тебе?

И Царь скажет им в ответ: истинно говорю вам: так как вы сделали это одному из сих братьев Моих меньших, то сделали Мне.

Тогда скажет и тем, которые по левую сторону: идите от Меня, проклятые, в огонь вечный, уготованный диаволу и ангелам его:

ибо алкал Я, и вы не дали Мне есть; жаждал, и вы не напоили Меня;

был странником, и не приняли Меня; был наг, и не одели Меня; болен и в темнице, и не посетили Меня.

Тогда и они скажут Ему в ответ: Господи! когда мы видели Тебя алчущим, или жаждущим, или странником, или нагим, или больным, или в темнице, и не послужили Тебе?

Тогда скажет им в ответ: истинно говорю вам: так как вы не сделали этого одному из сих меньших, то не сделали Мне.

И пойдут сии в му́ку вечную, а праведники в жизнь вечную.

Церковнославянский (рус)

[Зач. 89.] И отвѣща́въ Иису́съ, па́ки рече́ и́мъ въ при́тчахъ, глаго́ля:

уподо́бися Ца́рствiе Небе́сное человѣ́ку царю́, и́же сотвори́ бра́ки сы́ну своему́

и посла́ рабы́ своя́ призва́ти зва́нныя на бра́ки: и не хотя́ху прiити́.

Па́ки посла́ и́ны рабы́, глаго́ля: рцы́те зва́ннымъ: се́, обѣ́дъ мо́й угото́вахъ, юнцы́ мои́ и упита́нная исколе́на, и вся́ гото́ва: прiиди́те на бра́ки.

Они́ же небре́гше отидо́ша, о́въ у́бо на село́ свое́, о́въ же на ку́пли своя́:

про́чiи же е́мше рабо́въ его́, досади́ша и́мъ и уби́ша и́хъ.

И слы́шавъ ца́рь то́й разгнѣ́вася, и посла́въ во́я своя́, погуби́ уби́йцы о́ны и гра́дъ и́хъ зажже́.

Тогда́ глаго́ла рабо́мъ свои́мъ: бра́къ у́бо гото́въ е́сть, зва́ннiи же не бы́ша досто́йни:

иди́те у́бо на исхо́дища путі́й, и ели́цѣхъ а́ще обря́щете, призови́те на бра́ки.

И изше́дше раби́ о́ни на распу́тiя, собра́ша всѣ́хъ, ели́цѣхъ обрѣто́ша, злы́хъ же и до́брыхъ: и испо́лнися бра́къ возлежа́щихъ.

Вше́дъ же ца́рь ви́дѣти возлежа́щихъ, ви́дѣ ту́ человѣ́ка не оболче́на во одѣя́нiе бра́чное,

и глаго́ла ему́: дру́же, ка́ко вше́лъ еси́ сѣ́мо не имы́й одѣя́нiя бра́чна? О́нъ же умолча́.

Тогда́ рече́ ца́рь слуга́мъ: связа́вше ему́ ру́цѣ и но́зѣ, возми́те его́ и вве́рзите во тму́ кромѣ́шнюю: ту́ бу́детъ пла́чь и скре́жетъ зубо́мъ:

мно́зи бо су́ть зва́ни, ма́ло же избра́нныхъ.

[Зач. 90.] Тогда́ ше́дше фарисе́е, совѣ́тъ воспрiя́ша, я́ко да обольстя́тъ Его́ сло́вомъ.

И посыла́ютъ къ Нему́ ученики́ своя́ со иродiа́ны, глаго́люще: Учи́телю, вѣ́мы, я́ко и́стиненъ еси́, и пути́ Бо́жiю вои́стинну учи́ши, и неради́ши ни о ко́мже: не зри́ши бо на лице́ человѣ́комъ:

рцы́ у́бо на́мъ, что́ Ти́ ся мни́тъ? Досто́йно ли е́сть да́ти кинсо́нъ ке́сареви, или́ ни́?

Разумѣ́въ же Иису́съ лука́вство и́хъ, рече́: что́ Мя искуша́ете, лицемѣ́ри?

покажи́те Ми́ злати́цу кинсо́нную. Они́ же принесо́ша Ему́ пѣ́нязь.

И глаго́ла и́мъ: чі́й о́бразъ се́й и написа́нiе?

[И] глаго́лаша Ему́: ке́саревъ. Тогда́ глаго́ла и́мъ: воздади́те у́бо ке́сарева ке́сареви, и Бо́жiя Богови.

И слы́шавше диви́шася: и оста́вльше Его́ отидо́ша.

[Зач. 91.] Въ то́й де́нь приступи́ша къ Нему́ саддуке́е, и́же глаго́лютъ не бы́ти воскресе́нiю, и вопроси́ша Его́,

глаго́люще: Учи́телю, Моисе́й рече́: а́ще кто́ у́мретъ не имы́й ча́дъ, [да] по́йметъ бра́тъ его́ жену́ его́ и воскреси́тъ сѣ́мя бра́та своего́:

бѣ́ша же въ на́съ се́дмь бра́тiя: и пе́рвый оже́нься у́мре, и не имы́й сѣ́мене, оста́ви жену́ свою́ бра́ту своему́:

та́кожде же и вторы́й, и тре́тiй, да́же до седма́го:

послѣди́ же всѣ́хъ у́мре и жена́:

въ воскресе́нiе у́бо, кото́раго от седми́хъ бу́детъ жена́? Вси́ бо имѣ́ша ю́.

Отвѣща́въ же Иису́съ рече́ и́мъ: прельща́етеся, не вѣ́дуще Писа́нiя, ни си́лы Бо́жiя:

въ воскресе́нiе бо ни же́нятся, ни посяга́ютъ, но я́ко А́нгели Бо́жiи на небеси́ су́ть:

о воскресе́нiи же ме́ртвыхъ нѣ́сте ли чли́ рече́ннаго ва́мъ Бо́гомъ, глаго́лющимъ:

А́зъ е́смь Бо́гъ Авраа́мовъ, и Бо́гъ Исаа́ковъ, и Бо́гъ Иа́ковль? Нѣ́сть Бо́гъ Бо́гъ ме́ртвыхъ, но [Бо́гъ] живы́хъ.

И слы́шавше наро́ди дивля́хуся о уче́нiи Его́.

[Зач. 92.] Фарисе́е же слы́шавше, я́ко посрами́ саддуке́и, собра́шася вку́пѣ.

И вопроси́ еди́нъ от ни́хъ законоучи́тель, искуша́я Его́ и глаго́ля:

Учи́телю, ка́я за́повѣдь бо́лши [е́сть] въ зако́нѣ?

Иису́съ же рече́ ему́: возлю́биши Го́спода Бо́га твоего́ всѣ́мъ се́рдцемъ твои́мъ, и все́ю душе́ю твое́ю, и все́ю мы́слiю твое́ю:

сiя́ е́сть пе́рвая и бо́лшая за́повѣдь:

втора́я же подо́бна е́й: возлю́биши и́скренняго твоего́ я́ко са́мъ себе́:

въ сiю́ обою́ за́повѣдiю ве́сь зако́нъ и проро́цы ви́сятъ.

Собра́вшымся же фарисе́омъ, вопроси́ и́хъ Иису́съ,

глаго́ля: что́ ва́мъ мни́тся о Христѣ́? Чі́й е́сть Сы́нъ? Глаго́лаша Ему́: Дави́довъ.

Глаго́ла и́мъ: ка́ко у́бо Дави́дъ Ду́хомъ Го́спода Его́ нарица́етъ, глаго́ля:

рече́ Госпо́дь Го́сподеви моему́: сѣди́ одесну́ю Мене́, до́ндеже положу́ враги́ Твоя́ подно́жiе нога́ма Твои́ма?

А́ще у́бо Дави́дъ нарица́етъ Его́ Го́спода, ка́ко Сы́нъ ему́ е́сть?

И никто́же можа́ше отвѣща́ти Ему́ словесе́: ниже́ смѣ́яше кто́ от того́ дне́ вопроси́ти Его́ ктому́.

Тогда́ уподо́бися Ца́рствiе Небе́сное десяти́мъ дѣ́вамъ, я́же прiя́ша свѣти́лники своя́ и изыдо́ша въ срѣ́тенiе жениху́:

пя́ть же бѣ́ от ни́хъ мудры́ и пя́ть юро́дивы.

Юро́дивыя же, прiе́мшя свѣти́лники своя́, не взя́ша съ собо́ю еле́а:

му́дрыя же прiя́ша еле́й въ сосу́дѣхъ со свѣти́лники свои́ми:

косня́щу же жениху́, воздрема́шася вся́ и спа́ху.

Полу́нощи же во́пль бы́сть: се́, жени́хъ гряде́тъ, исходи́те въ срѣ́тенiе его́.

Тогда́ воста́ша вся́ дѣ́вы ты́я и украси́ша свѣти́лники своя́.

Юро́дивыя же му́дрымъ рѣ́ша: дади́те на́мъ от еле́а ва́шего, я́ко свѣти́лницы на́ши угаса́ютъ.

Отвѣща́ша же му́дрыя, глаго́люща: еда́ ка́ко не доста́нетъ на́мъ и ва́мъ: иди́те же па́че къ продаю́щымъ и купи́те себѣ́.

Иду́щымъ же и́мъ купи́ти, прiи́де жени́хъ: и гото́выя внидо́ша съ ни́мъ на бра́ки, и затворе́ны бы́ша две́ри.

Послѣди́ же прiидо́ша и про́чыя дѣ́вы, глаго́лющя: го́споди, го́споди, отве́рзи на́мъ.

О́нъ же отвѣща́въ рече́ и́мъ: ами́нь глаго́лю ва́мъ, не вѣ́мъ ва́съ.

Бди́те у́бо, я́ко не вѣ́сте дне́ ни часа́, въ о́ньже Сы́нъ Человѣ́ческiй прiи́детъ.

[Зач. 105.] Я́коже бо человѣ́къ нѣ́кiй отходя́ призва́ своя́ рабы́ и предаде́ и́мъ имѣ́нiе свое́:

и о́вому у́бо даде́ пя́ть тала́нтъ, о́вому же два́, о́вому же еди́нъ, кому́ждо проти́ву си́лы его́: и отъи́де а́бiе.

Ше́дъ же прiе́мый пя́ть тала́нтъ, дѣ́ла въ ни́хъ и сотвори́ другі́я пя́ть тала́нтъ:

та́кожде и и́же два́, приобрѣ́те и то́й друга́я два́:

прiе́мый же еди́нъ, ше́дъ вкопа́ [его́] въ зе́млю и скры́ сребро́ господи́на своего́.

По мно́зѣ же вре́мени прiи́де господи́нъ ра́бъ тѣ́хъ и стяза́ся съ ни́ми о словеси́.

И присту́пль пя́ть тала́нтъ прiе́мый, принесе́ другі́я пя́ть тала́нтъ, глаго́ля: го́споди, пя́ть тала́нтъ ми́ еси́ пре́далъ: се́, другі́я пя́ть тала́нтъ приобрѣто́хъ и́ми.

Рече́ же ему́ госпо́дь его́: до́брѣ, ра́бе благі́й и вѣ́рный: о ма́лѣ бы́лъ еси́ вѣ́ренъ, надъ мно́гими тя́ поста́влю: вни́ди въ ра́дость го́спода твоего́.

Присту́пль же и и́же два́ тала́нта прiе́мый, рече́: го́споди, два́ тала́нта ми́ еси́ пре́далъ: се́, друга́я два́ тала́нта приобрѣто́хъ и́ма.

Рече́ [же] ему́ госпо́дь его́: до́брѣ, ра́бе благі́й и вѣ́рный: о ма́лѣ [ми́] бы́лъ еси́ вѣ́ренъ, надъ мно́гими тя́ поста́влю: вни́ди въ ра́дость го́спода твоего́.

Присту́пль же и прiе́мый еди́нъ тала́нтъ, рече́: го́споди, вѣ́дяхъ тя́, я́ко же́стокъ еси́ человѣ́къ, жне́ши, идѣ́же не сѣ́ялъ еси́, и собира́еши идѣ́же не расточи́лъ еси́:

и убоя́вся, ше́дъ скры́хъ тала́нтъ тво́й въ земли́: [и] се́, и́маши твое́.

Отвѣща́въ же госпо́дь его́ рече́ ему́: лука́вый ра́бе и лѣни́вый, вѣ́дѣлъ еси́, я́ко жну́ идѣ́же не сѣ́яхъ, и собира́ю идѣ́же не расточи́хъ:

подоба́ше у́бо тебѣ́ вда́ти сребро́ мое́ торжнико́мъ, и прише́дъ а́зъ взя́лъ бы́хъ свое́ съ ли́хвою:

возми́те у́бо от него́ тала́нтъ и дади́те иму́щему де́сять тала́нтъ:

иму́щему бо вездѣ́ дано́ бу́детъ и преизбу́детъ: от неиму́щаго же, и е́же мни́тся имѣ́я, взя́то бу́детъ от него́:

и неключи́маго раба́ вве́рзите во тму́ кромѣ́шнюю: ту́ бу́детъ пла́чь и скре́жетъ зубо́мъ. Сiя́ глаго́ля возгласи́: имѣ́яй у́шы слы́шати да слы́шитъ.

[Зач. 106.] Егда́ же прiи́детъ Сы́нъ Человѣ́ческiй въ сла́вѣ Свое́й и вси́ святі́и А́нгели съ Ни́мъ, тогда́ ся́детъ на престо́лѣ сла́вы Своея́,

и соберу́тся предъ Ни́мъ вси́ язы́цы: и разлучи́тъ и́хъ дру́гъ от дру́га, я́коже па́стырь разлуча́етъ о́вцы от ко́злищъ:

и поста́витъ о́вцы одесну́ю Себе́, а ко́злища ошу́юю.

Тогда́ рече́тъ Ца́рь су́щымъ одесну́ю Его́: прiиди́те, благослове́ннiи Отца́ Моего́, наслѣ́дуйте угото́ванное ва́мъ Ца́рствiе от сложе́нiя мíра:

взалка́хся бо, и да́сте Ми́ я́сти: возжада́хся, и напои́сте Мя́: стра́ненъ бѣ́хъ, и введо́сте Мене́:

на́гъ, и одѣ́ясте Мя́: бо́ленъ, и посѣти́сте Мене́: въ темни́цѣ бѣ́хъ, и прiидо́сте ко Мнѣ́.

Тогда́ отвѣща́ютъ Ему́ пра́ведницы, глаго́люще: Го́споди, когда́ Тя́ ви́дѣхомъ а́лчуща, и напита́хомъ? Или́ жа́ждуща, и напои́хомъ?

Когда́ же Тя́ ви́дѣхомъ стра́нна, и введо́хомъ? Или́ на́га, и одѣ́яхомъ?

Когда́ же Тя́ ви́дѣхомъ боля́ща, или́ въ темни́цѣ, и прiидо́хомъ къ Тебѣ́?

И отвѣща́въ Ца́рь рече́тъ и́мъ: ами́нь глаго́лю ва́мъ, поне́же сотвори́сте еди́ному си́хъ бра́тiй Мои́хъ ме́ншихъ, Мнѣ́ сотвори́сте.

Тогда́ рече́тъ и су́щымъ ошу́юю [Его́]: иди́те от Мене́, прокля́тiи, во о́гнь вѣ́чный, угото́ванный дiа́волу и а́ггеломъ его́:

взалка́хся бо, и не да́сте Ми́ я́сти: возжада́хся, и не напои́сте Мене́:

стра́ненъ бѣ́хъ, и не введо́сте Мене́: на́гъ, и не одѣ́ясте Мене́: бо́ленъ и въ темни́цѣ, и не посѣти́сте Мене́.

Тогда́ отвѣща́ютъ Ему́ и ті́и, глаго́люще: Го́споди, когда́ Тя́ ви́дѣхомъ а́лчуща, или́ жа́ждуща, или́ стра́нна, или́ на́га, или́ бо́льна, или́ въ темни́цѣ, и не послужи́хомъ Тебѣ́?

Тогда́ отвѣща́етъ и́мъ, глаго́ля: ами́нь глаго́лю ва́мъ, поне́же не сотвори́сте еди́ному си́хъ ме́ншихъ, ни Мнѣ́ сотвори́сте.

И и́дутъ сі́и въ му́ку вѣ́чную, пра́ведницы же въ живо́тъ вѣ́чный.

Таджикский

Языки

Ва Исо суханашро бо масалҳо давом дода, ба онҳо гуфт:

Малакути Осмон монанди подшоҳест, ки барои писари худ тӯи арӯсӣ барпо кард,

Ва ғуломони худро фиристод, то ки даъватшудагонро ба тӯи арӯсӣ бохонанд; лекин онҳо нахостанд биёянд.

Боз ғуломони дигарро фиристод ва гуфт: ́Ба даъватшудагон бигӯед, ки «инак, дастурхони худро оростаам, говҳо ва бӯрдоқиҳои ман сар бурида шудаанд, ва ҳама чиз тайёр аст; ба тӯи арӯсӣ биёед»́.

Лекин онҳо беэътиноӣ карда, яке ба киштзори худ ва дигаре ба тиҷоратхонаи худ рафтанд;

Ва баъзеи дигарон ғуломони ӯро гирифта, ҳақорат доданд ва куштанд.

Подшоҳ, чун шунид, хашмгин шуд ва аскарони худро фиристода, он қотилонро маҳв намуд ва шаҳрашонро оташ дода сӯзонд.

Он гоҳ ба ғуломони худ гуфт: ́Тӯй тайёр аст, лекин даъватшудагон сазовори он набуданд;

Пас, ба сари гузар бароед ва ҳар киро биёбед, ба тӯи арӯсӣ даъват кунед́.

Ва ғуломон ба сари роҳ баромада, ҳар киро ёфтанд, хоҳ нек буд хоҳ бад, ҷамъ карданд; ва тӯйхона аз меҳмонон пур шуд.

Подшоҳ барои дидани аҳли маҷлис даромада, шахсеро дид, ки ҷомаи тӯёна дар бар надорад,

Ва ба вай гуфт: ́Эй рафиқ, чӣ тавр ба ин ҷо даромадӣ, дар ҳолате ки ҷомаи тӯёна дар бар надорӣ?́ Лекин вай хомӯш монд.

Подшоҳ ба ходимони худ гуфт: ́Дасту пои вайро баста, ба зулмоти берун бароварда партоед: дар он ҷо гиря ва ғиҷирроси дандон хоҳад буд́.

Зеро ки даъватшудагон бисёранд, аммо баргузидагон – кам».

Он вақт фарисиён рафта, машварат карданд, ки чӣ тавр Ӯро аз суханаш афтонанд.

Ва шогидони худро бо ҳиродиён назди Ӯ фиристода, гуфтанд: «Эй Устод! Медонем, ки Ту ҳақгӯй ҳастӣ ва роҳи Худоро ба ростӣ таълим медиҳӣ ва аз касе парвое надорӣ, зеро ҳеҷ рӯбинӣ намекунӣ;

Пас ба мо бигӯ, ки фикри Ту чист? Оё ба қайсар ҷизя додан ҷоиз аст, ё не?

Аммо Исо макри онҳоро дарёфта, гуфт: «Эй риёкорон, чаро Маро меозмоед?

Сиккаи ҷизяро ба Ман нишон диҳед». Онҳо ба Ӯ диноре оварданд.

Ба онҳо гуфт: «Ин сурат ва рақам аз они кист?»

Ба Ӯ гуфтанд: «Аз они қайсар». Ба онҳо гуфт: «Пас, он чи аз они қайсар аст, ба қайсар диҳед, ва он чи аз они Худост – ба Худо».

Чун инро шуниданд, дар ҳайрат монданд ва Ӯро гузошта, рафтанд.

Ҳамон рӯз саддуқиён, ки мункири қиёмат ҳастанд, назди Ӯ омада пурсиданд:

«Эй Устод! Мусо гуфтааст: ́Агар касе бимирад ва фарзанде надошта бошад, бояд бародараш зани вайро ба никоҳи худ дароварад ва барои бародари худ насле ба вуҷуд оварад́.

Назди мо ҳафт бародар буданд: яке зан гирифта, мурд ва чун фарзанд надошт, занашро ба бародари худ гузошт;

Ҳамчунин дуюм ва сеюм, то ҳафтум;

Бад аз ҳама зан низ мурд.

Пас, дар эҳёи мурдагон вай зани кадоме аз он ҳафт нафар хоҳад буд? Зеро ки ҳама вайро ба занӣ гирифта буданд».

Исо дар ҷавоби онҳо гуфт: «Шумо гумроҳ ҳастед, аз он рӯ ки на Навиштаҳоро медонед, ва на қудрати Худоро;

Зеро ки дар эҳёи мурдагон на зан мегиранд ва на ба шавҳар мераванд, балки монанди фариштагони Худо дар осмон мебошанд.

Аммо дар бораи эҳёи мурдагон оё суханеро, ки Худо ба шумо гуфтааст, нахондаед:

́Ман Худои Иброҳим ва Худои Исҳоқ ва Худои Яъқуб́? Худо на Худои мурдагон аст, балки Худои зиндагон».

Ва мардум шунида, аз таълими Ӯ дар ҳайрат монданд.

Аммо чун фарисиён шуниданд, ки Ӯ даҳони саддуқиёнро бастааст, бо ҳам ҷамъ омаданд.

Ва яке аз онҳо ки шариатдон буд, Ӯро озмуданӣ шуда, чунин савол дод:

«Эй Устод! Кадом ҳукм дар шариат бузургтар аст?»

Исо ба вай гуфт: «́Худованд Худои худро бо тамоми дили ту ва бо тамоми ҷони ту ва бо тамоми ҳуши ту дӯст бидор́.

Ҳамин аст ҳукми аввалин ва бузургтарин;

Ва дуюмаш монанди он аст: ́Ёри худро мисли худ дӯст бидор́.

Ба ин ду ҳукм тамоми Таврот ва суҳафи пайғамбарон асос ёфтааст.

Ҳангоме ки фарисиён бо ҳам ҷамъ омаданд, Исо ба онҳо саволе дода,

Гуфт: «Дар бораи Масеҳ чӣ фикр доред? Ӯ писари кист?» Ба Ӯ гуфтанд: «Писари Довуд».

Ба онҳо гуфт: «Пас чӣ тавр Довуд, аз рӯи илҳом, Ӯро Худованд хонда, чунин мегӯяд:

́Худованд ба Худованди ман гуфт: «Ба ямини Ман бинишин, то душманони Туро зери пои Ту андозам»́?

Модоме ки Довуд Ӯро Худованд мехонад, чӣ сон Ӯ писари вай будааст?

Ва ҳеҷ кас дар ҷавоби Ӯ сухане гуфта натавонист; ва пас аз он рӯз касе ҷуръат накард, ки аз Ӯ чизе пурсад.

«Дар он замон Малакути Осмон монанди даҳ бокирае хоҳад буд, ки чароғҳои худро бардошта, ба пешвози домод берун рафтанд;

Аз онҳо панҷ нафар доно ва панҷ нафар нодон буданд;

Нодонон чароғҳои худро гирифтанд, вале бо худ равған нагирифтанд;

Лекин доноён бо чароғҳои худ дар зарфҳо низ равған гирифтанд;

Чун домод дер монд, ҳама пинак рафта, хуфтанд.

Ва дар нисфи шаб овозе баланд шуд: ́Инак, домод меояд, ба пешвози вай берун оед́.

Он гоҳ ҳамаи бокираҳо бархоста, чароғҳои худро тайёр карданд.

Ва нодонон ба доноён гуфтанд: ́Аз равғани худ ба мо диҳед, зеро чароғҳои мо хомӯш мешавад́.

Аммо доноён дар ҷавоб гуфтанд: ́Не мабодо барои мо ва шумо камӣ кунад; беҳтар аст, ки шумо назди фурӯшандагон рафта, барои худ бихаред́.

Ва ҳангоме ки онҳо барои харидан рафтанд, домод омада, ва онҳое ки тайёр буданд, бо вай ба тӯи арӯсӣ даромаданд, ва дар баста шуд.

Баъд аз он, бокираҳои дигар низ омада, гуфтанд: ́Эй хоҷа! Эй хоҷа! Ба мо воз кун́.

Лекин вай дар ҷавоби онҳо гуфт: ́Ба ростӣ ба шумо мегӯям: шуморо намешиносам́.

Пас, бедор бошед, зеро намедонед, ки Писари Одам дар кадом рӯз ва кадом соат меояд.

Зеро монанди касест, ки ба сафари дур рафтанӣ шуда, ғуломони худро талабид ва молу мулкашро ба онҳо супурд:

Ба яке панҷ талант, ба дигаре ду, ба сеюмӣ як, яъне ба ҳар кадом алоқадри ҳолаш дода, дарҳол ба сафар рафт.

Он ки панҷ талант гирифта буд, ба тиҷорат машғул шуд ва панҷ таланти дигар фоида кард;

Ҳамчунин он ки ду талант гирифта буд, ду таланти дигар ба даст овард;

Лекин он ки як талант гирифта буд, рафта заминро канд ва пули хоҷаи худро пинҳон кард.

Пас аз муддати дуру дарозе хоҷаи он ғуломон омада, аз онҳо ҳисобот талаб кард.

Он ки панҷ талант гирифта буд, панҷ таланти дигарро ҳам оварда, гуфт: ́Эй хоҷа! Ту ба ман панҷ талант дода будӣ; инак, бо онҳо панҷ таланти дигар ба даст овардам́.

Хоҷааш ба вай гуфт: ́Офарин, эй ғуломи нек ва мӯътамад! Ту дар чизи андак мӯътамад будӣ, туро бар чизҳои бисёр бигуморам; ба шодии хоҷаи худ шарик шав́.

Ҳамчунон он ки ду талант гирифта буд, назди вай омада, гуфт: ́Эй хоҷа! Ту ба ман ду талант дода будӣ, инак, бо онҳо ду таланти дигарро ба даст овардам́.

Хоҷааш ба вай гуфт: ́Офарин, эй ғуломи нек ва мӯътамад! Ту дар чизи андак мӯътамад будӣ, туро бар чизҳои бисёре бигуморам; ба шодии хоҷаи худ шарик шав́.

Пас он ки як талант гирифта буд, назди вай омада, гуфт: ́Эй хоҷа! Чун медонистам, ки ту Марди сахтгире ҳастӣ, аз ҷое ки накоштаӣ, медаравӣ, ва аз ҷое ки напошидаӣ, ҷамъ мекунӣ,

Бинобар ин тарсидам ва рафта, таланти худро дар замин пинҳон кардам; инак, моли ту ин ҷост́.

Хоҷааш дар ҷавоби вай гуфт: ́Эй ғуломи шарир ва танбал! Ту медонистӣ, ки ман аз ҷое ки накоштаам, медаравам, ва аз ҷое ки напошидаам ҷамъ мекунам;

Аз ин рӯ ту мебоист пули маро ба сароффон медодӣ, ва ман омада, пули худро бо фоидааш мегирифтам;

Пас он талантро аз вай гирифта, ба касе ки даҳ талант дорад, бидиҳед.

Зеро ҳар кӣ дорад, ба вай дода ва афзун шавад; лекин ҳар кӣ надорад, аз вай он чи низ дорад, гирифта шавад;

Ва он ғуломи нобакорро ба зулмоти беруна бароварда партоед: дар он ҷо гиря ва ғиҷирроси дандон хоҳад буд́.

Лекин вақте ки Писари Одам дар ҷалоли Худ бо ҳамаи фариштагони пок меояд, он гоҳ бар тахти ҷалоли Худ хоҳад нишаст,

Ва ҳамаи халқҳо дар назди Ӯ ҷамъ хоҳанд шуд; ва онҳоро аз якдигар ҷудо хоҳад кард, мисли чӯпоне ки гӯсфандонро аз бузҳо ҷудо мекунад;

Ва гӯсфандонро дар тарафи рост ва бузҳоро дар тарафи чапи Худ ҷой хоҳад дод.

Он гоҳ Подшоҳ ба онҳое ки ба тарафи рости Ӯ ҳастанд, хоҳад гуфт: ́Биёед, эй баракатёфтагон аз Падари Ман, Малакутеро, ки аз ибтидои офариниши олам барои шумо муҳайё шудааст, мерос гиред:

Зеро ки гурусна будам, ба Ман хӯрок додед, ташна будам, ба Ман об додед; ғариб будам, Маро пазируфтед;

Бараҳна будам, Маро пӯшондед; бемор будам, Маро иёдат кардед; дар зиндон будам, ба дидани Ман омадед́.

Он гоҳ одилон дар ҷавоб хоҳанд гуфт: ́Худовандо! Кай Туро гурусна дидему хӯрок додем? Ё ташна дидему об додем?

Кай Туро ғариб дидему пазируфтем? Ё бараҳна дидему пӯшондем?

Кай Туро бемор ё маҳбус дидему ба дидани Ту омадем?́

Ва Подшоҳ дар ҷавоби онҳо хоҳад гуфт: ́Ба ростӣ ба шумо мегӯям: он чи ба яке аз ин бародарони хурдтарини Ман кардед, ба Ман кардед́.

Он гоҳ ба онҳое ки ба тарафи чапи Ӯ ҳастанд, хоҳад гуфт: ́Эй малъунон, аз Ман дур шавед ва ба оташи ҷовидонае ки барои иблис ва фариштагони вай муҳайё шудааст, биравед:

Зеро ки гурусна будам, ба Ман хӯрок надодед; ташна будам, ба Ман об надодед;

Ғариб будам, Маро напазируфтед; бараҳна будам, Маро напӯшондед; бемор ва маҳбус будам, ба иёдати Ман наомадед́.

Онҳо низ дар ҷавоби Ӯ хоҳанд гуфт: ́Худовандо! Кай Туро гурусна, ё ташна, ё ғариб, ё бараҳна, ё бемор, ё маҳбус дидему ба Ту хизмат накардем?́

Он гоҳ дар ҷавоби онҳо хоҳад гуфт: ́Ба ростӣ ба шумо мегӯям: он чи шумо ба яке аз ин хурдтаринҳо накардед, ба Ман накардед́.

Ва онҳо ба азоби ҷовидонӣ хоҳанд рафт, вале одилон – ба ҳаёти ҷовидонӣ».