тогда́ сбы́стся рече́нное Иеремі́емъ проро́комъ, глаго́лющимъ: и прiя́ша три́десять сре́бреникъ, цѣ́ну Цѣне́ннаго, Его́же цѣни́ша от сыно́въ Изра́илевъ,

и да́ша я́ на село́ скуде́льничо, я́коже сказа́ мнѣ́ Госпо́дь.

Иису́съ же ста́ предъ иге́мономъ. И вопроси́ Его́ иге́монъ, глаго́ля: Ты́ ли еси́ Ца́рь Иуде́йскiй? Иису́съ же рече́ ему́: ты́ глаго́леши.

И егда́ На́нь глаго́лаху архiере́е и ста́рцы, ничесо́же отвѣщава́ше.

Тогда́ глаго́ла Ему́ Пила́тъ: не слы́шиши ли, коли́ка на Тя́ свидѣ́телствуютъ?

И не отвѣща́ ему́ ни къ еди́ному глаго́лу, я́ко диви́тися иге́мону зѣло́.

На [вся́къ] же пра́здникъ обы́чай бѣ́ иге́мону отпуща́ти еди́наго наро́ду свя́зня, его́же хотя́ху:

имя́ху же тогда́ свя́зана наро́чита, глаго́лемаго Вара́вву:

собра́вшымся же и́мъ, рече́ и́мъ Пила́тъ: кого́ хо́щете [от обою́] отпущу́ ва́мъ: Вара́вву ли, или́ Иису́са глаго́лемаго Христа́?

Вѣ́дяше бо, я́ко за́висти ра́ди преда́ша Его́.

Сѣдя́щу же ему́ на суди́щи, посла́ къ нему́ жена́ его́, глаго́лющи: ничто́же тебѣ́ и Пра́веднику Тому́: мно́го бо пострада́хъ дне́сь во снѣ́ Его́ ра́ди.

Архiере́е же и ста́рцы наусти́ша наро́ды, да испро́сятъ Ва́равву, Иису́са же погубя́тъ.

Отвѣща́въ же иге́монъ рече́ и́мъ: кого́ хо́щете от обою́ отпущу́ ва́мъ? Они́ же рѣ́ша: Вара́вву.

Глаго́ла и́мъ Пила́тъ: что́ у́бо сотворю́ Иису́су глаго́лемому Христу́? Глаго́лаша ему́ вси́: да ра́спятъ бу́детъ.

Иге́монъ же рече́: ко́е у́бо зло́ сотвори́? Они́ же и́злиха вопiя́ху, глаго́люще: да про́пятъ бу́детъ.

Ви́дѣвъ же Пила́тъ, я́ко ничто́же успѣва́етъ, но па́че молва́ быва́етъ, прiе́мь во́ду, умы́ ру́цѣ предъ наро́домъ, глаго́ля: непови́ненъ е́смь от кро́ве Пра́веднаго Сего́: вы́ у́зрите.

И отвѣща́вше вси́ лю́дiе рѣ́ша: кро́вь Его́ на на́съ и на ча́дѣхъ на́шихъ.

Тогда́ отпусти́ и́мъ Вара́вву: Иису́са же би́въ предаде́ [и́мъ], да Его́ про́пнутъ.

[Зач. 112.] Тогда́ во́ини иге́моновы, прiе́мше Иису́са на суди́ще, собра́ша На́нь все́ мно́жество во́инъ:

и совле́кше Его́, одѣ́яша Его́ хлами́дою червле́ною:

и спле́тше вѣне́цъ от те́рнiя, возложи́ша на главу́ Его́, и тро́сть въ десни́цу Его́: и покло́ншеся на колѣ́ну предъ Ни́мъ руга́хуся Ему́, глаго́люще: ра́дуйся, Царю́ Иуде́йскiй.

И плю́нувше На́нь, прiя́ша тро́сть и бiя́ху по главѣ́ Его́.

И егда́ поруга́шася Ему́, совлеко́ша съ Него́ багряни́цу и облеко́ша Его́ въ ри́зы Его́: и ведо́ша Его́ на пропя́тiе.

Исходя́ще же обрѣто́ша человѣ́ка Кирине́йска, и́менемъ Си́мона: и сему́ задѣ́ша понести́ кре́стъ Его́.

[Зач. 113.] И прише́дше на мѣ́сто нарица́емое Голго́ѳа, е́же е́сть глаго́лемо Кра́нiево мѣ́сто,

да́ша ему́ пи́ти о́цетъ съ же́лчiю смѣ́шенъ: и вку́шь, не хотя́ше пи́ти.

Распе́ншiи же Его́ раздѣли́ша ри́зы Его́, ве́ргше жре́бiя:

и сѣдя́ще стрежа́ху Его́ ту́:

и возложи́ша верху́ главы́ Его́ вину́ Его́ напи́сану: Се́й е́сть Иису́съ, Ца́рь Иуде́йскiй.

Тогда́ распя́ша съ Ни́мъ два́ разбо́йника: еди́наго о десну́ю, и еди́наго о шу́юю.

Мимоходя́щiи же ху́ляху Его́, покива́юще глава́ми свои́ми

и глаго́люще: Разоря́яй це́рковь и треми́ де́нми Созида́яй, спаси́ся Са́мъ: а́ще Сы́нъ еси́ Бо́жiй, сни́ди со кре́ста́.

Та́кожде же и архiере́е руга́ющеся съ кни́жники и ста́рцы [и фарисе́и], глаго́лаху:

ины́я спасе́, Себе́ ли не мо́жетъ спасти́? А́ще Ца́рь Изра́илевъ е́сть, да сни́детъ ны́нѣ со кре́ста́, и вѣ́руемъ въ Него́:

упова́ на Бо́га: да изба́витъ ны́нѣ Его́, а́ще хо́щетъ Ему́. Рече́ бо, я́ко Бо́жiй е́смь Сы́нъ.

То́жде же и разбо́йника распя́тая съ Ни́мъ поноша́ста Ему́.

От шеста́го же часа́ тма́ бы́сть по все́й земли́ до часа́ девя́таго:

о девя́тѣмъ же часѣ́ возопи́ Иису́съ гла́сомъ ве́лiимъ, глаго́ля: Или́, Или́, лима́ савахѳани́? Е́же е́сть, Бо́же Мо́й, Бо́же Мо́й, вску́ю Мя́ еси́ оста́вилъ?

Нѣ́цыи же от ту́ стоя́щихъ слы́шавше глаго́лаху, я́ко Илiю́ глаша́етъ Се́й.

И а́бiе те́къ еди́нъ от ни́хъ, и прiе́мь гу́бу, испо́лнивъ же о́цта, и вонзе́ на тро́сть, напая́ше Его́.

Про́чiи же глаго́лаху: оста́ви, да ви́димъ, а́ще прiи́детъ Илiа́ спасти́ Его́.

Иису́съ же, па́ки возопи́въ гла́сомъ ве́лiимъ, испусти́ ду́хъ.

И се́, завѣ́са церко́вная раздра́ся на дво́е съ вы́шняго кра́я до ни́жняго: и земля́ потрясе́ся: и ка́менiе распаде́ся:

и гро́би отверзо́шася: и мно́га тѣлеса́ усо́пшихъ святы́хъ воста́ша:

и изше́дше изъ гро́бъ, по воскресе́нiи Его́, внидо́ша во святы́й гра́дъ и яви́шася мно́зѣмъ.

Со́тникъ же и и́же съ ни́мъ стрегу́щiи Иису́са, ви́дѣвше тру́съ и бы́вшая, убоя́шася зѣло́, глаго́люще: вои́стинну Бо́жiй Сы́нъ бѣ́ Се́й.

Бя́ху же ту́ и жены́ мно́ги издале́ча зря́щя, я́же идо́ша по Иису́сѣ от Галиле́и, служа́щя Ему́:

въ ни́хже бѣ́ Марі́а Магдали́на, и Марі́а Иа́кова и Иосі́и ма́ти, и ма́ти сы́ну Зеведе́ову.

По́здѣ же бы́вшу, прiи́де человѣ́къ бога́тъ от Аримаѳе́а, и́менемъ Ио́сифъ, и́же и са́мъ учи́ся у Иису́са:

се́й присту́пль къ Пила́ту, проси́ тѣлесе́ Иису́сова. Тогда́ Пила́тъ повелѣ́ да́ти тѣ́ло.

И прiе́мь тѣ́ло Ио́сифъ, обви́тъ е́ плащани́цею чи́стою

и положи́ е́ въ но́вѣмъ свое́мъ гро́бѣ, его́же изсѣче́ въ ка́мени: и возвали́въ ка́мень ве́лiй надъ две́ри гро́ба, отъи́де.

Бѣ́ же ту́ Марі́а Магдали́на и друга́я Марі́а, сѣдя́щѣ пря́мо гро́ба.

[Зач. 114.] Во у́трiй же де́нь, и́же е́сть по пятцѣ́, собра́шася архiере́е и фарисе́е къ Пила́ту,

глаго́люще: го́споди, помяну́хомъ, я́ко льсте́цъ о́нъ рече́, еще́ сы́й жи́въ: по трiе́хъ дне́хъ воста́ну:

повели́ у́бо утверди́ти гро́бъ до тре́тiяго дне́, да не ка́ко прише́дше ученицы́ Его́ но́щiю укра́дутъ Его́ и реку́тъ лю́демъ: воста́ от ме́ртвыхъ: и бу́детъ послѣ́дняя ле́сть го́рша пе́рвыя.

Рече́ же и́мъ Пила́тъ: и́мате кустоді́ю: иди́те, утверди́те, я́коже вѣ́сте.

Они́ же ше́дше утверди́ша гро́бъ, зна́менавше ка́мень съ кустоді́ею.

Рус. (Аверинцев)

А ранним утром все первосвященники и старейшины Израиля совместно приняли решение против Иисуса, чтобы предать Его смерти:

и Его, связав, отвели и выдали Пилату, римскому наместнику.

Тогда Иуда, предавший Его, видя, что Он осужден, раскаялся и отнес тридцать серебряных монет первосвященникам и старейшинам,

говоря:
«Согрешил я, предав кровь невинную».
А они сказали:
«Что нам до того? Это уж твоя забота».

И он, кинув монеты в Храме, ушел и удавился.

А первосвященники, взяв монеты, сказали:
«Нельзя приложить их к храмовым пожертвованиям, ибо это цена за кровь».

Посовещавшись, они решили купить на эти деньги поле горшечника, чтобы погребать там чужестранцев.

Потому поле это и зовется до сего дня Полем Крови.

Тогда исполнилось реченное через пророка Иеремию, который сказал:
«И взяли они тридцать серебренников,
цену Того, Кто был оценен,
Которого оценили сыны Израилевы,

и отдали их за поле горшечника,
как повелел мне Господь».

А Иисус был поставлен перед римским наместником; и спросил Его наместник:
«Ты ли – царь иудейский?»
Но Иисус сказал:
«Это ты говоришь».

И на обвинения против Него от первосвященников и старейшин Он не отвечал ничего.

Тогда говорит ему Пилат:
«Не слышишь, сколько свидетельств против Тебя?»

Но Он не ответил ему ни на одно его слово, так что наместник был изумлен весьма.

А на праздник имел наместник обыкновение отпускать одного узника, какого хотел народ.

А был у них тогда знаменитый узник по имени Иисус Варавва.

И когда собрались люди, спросил их Пилат:
«Кого вы хотите, чтобы я отпустил вам, Иисуса Варавву или Иисуса, именуемого Христос?».

Ведь Пилат знал, что Его выдали из зависти.

А когда он сидел на судейском месте, жена его велела ему передать:
«Не тронь этого Праведника! Сегодня ночью я много выстрадала из-за него во сне».

Но первосвященники и старейшины подбили народ, чтобы просили за Варавву, а Иисуса погубили.

А наместник обратился к ним:
«Кого из двух хотите вы, чтобы я отпустил вам?»
Они же ответили:
«Варавву!»

Говорит им Пилат:
«А что же мне делать с Иисусом, называемым Христос?»
Говорят все:
«Пусть будет распят!»

А тот спросил:
«Что же дурного Он сделал?»
Но они еще громче закричали:
«Пусть будет распят!»

Видя, что ничего не помогает, но буйства делается все больше, взял воды и перед народом умыл руки, говоря:
«Я неповинен в Его крови; ответ на вас!»

И весь народ сказал:
«Кровь Его на нас и на детях наших!»

Тогда он отпустил им Варавву, а Христа отдал после бичевания распять на кресте.

Тогда воины наместника, уведя Иисуса в преторию, столпились вокруг Него целой когортой;

раздев Его, они накинули на Него алый плащ,

и сплели венок из терния, и надели Ему на голову, и вложили Ему в правую руку тростник, и преклоняя перед Ним колени, насмехались над Ним, приговаривая:
«Привет Тебе, о Царь Иудейский!»

И плевали в Него, и взяли тростник, и били Его по голове.

А когда натешились над Ним, сняли с Него плащ, и надели одежды Его, и повели Его на распятие.

Когда они выходили, им встретился человек из Кирены, по имени Симон, которого они понудили нести Его крест.

И когда пришли они на место, именуемое Голгофа, что означает Лобное Место,

давали они Ему пить вино, смешанное с желчью; и Он, отведав, не захотел пить.

А распяв Его, стали делить между собой одежды Его, бросая жребий;

и сев, стали Его там сторожить.

И поместили над головой Его надпись с указанием вины:
«Это Иисус, Царь Иудейский».

Тогда распяли вместе с Ним двоих разбойников, одного по правую руку, другого по левую.

А кто проходил мимо, хулили Его, качая головами

и приговаривая:
«Ты, что можешь разрушить Храм и в три дня восстановить его! Спаси Самого Себя, если Ты – Сын Божий, и сойди со креста!»

Подобным же образом глумились и первосвященники вместе с книжниками и старейшинами, говоря:

«Других спасал, а Самого Себя спасти не может! Это – Царь Израиля, пусть сойдет сейчас со креста, и мы уверуем в Него!».

«Он уповал на Бога, пусть Бог теперь избавит Его, если Он Ему угоден!» «Он же сказал, что Он – Божий Сын».

Также и разбойники, распятые вместе с Ним, поносили Его.

А от шестого часа до часа девятого сделалась тьма по всей земле.

Но около девятого часа возопил Иисус громким голосом:
«Или, Или! Лама савахфани?»
Это означает:
«Боже мой, Боже мой! Зачем Ты оставил Меня?»

А некоторые из тех, что стояли там, услышав это, говорили: «Он Илию зовет!»

И один из них тотчас побежал, взял губку и, окунув ее в уксус и водрузив на трость, дал ему испить.

А другие говорили:
«Оставь! Посмотрим, придет ли Илия спасать Его».

Но Иисус, еще раз возопив громким голосом, испустил дух.

И вот, завеса во Храме разодралась надвое; и сотряслась земля, и расселись скалы,

и отверзлись гробницы, и восстали многие тела усопших святых,

и вышли по восстании Его из гробниц, и вошли в Святой Город, и многим являлись.

А центурион и его воины, которые стерегли Иисуса, увидев землетрясение и все, что происходило, устрашились, говоря:
«Этот человек был воистину Сын Божий!»

И было там много женщин, смотревших издали; это были те, которые ходили за Иисусом от Галилеи, служа Ему.

В числе их была Мария Магдалина, и Мария, мать Иакова и Иосифа, и мать сыновей Зеведеевых.

А когда наступил вечер, пришел богатый человек из Аримафеи, по имени Иосиф, который и сам поучался у Иисуса.

Явившись к Пилату, он просил тело Иисуса; тогда Пилат распорядился выдать.

И взяв тело, Иосиф завернул его в чистую льняную ткань,

и положил его в новой, принадлежавшей ему гробнице, которую высек в скале; и ушел, привалив к двери гробницы большой камень.

А были там Мария из Магдалы и другая Мария, сидевшие напротив гробницы.

А поутру, в тот день, который после пятницы, собрались к Пилату первосвященники и фарисеи,

говоря:
«Господин! Мы припомнили, что когда обманщик тот еще был жив, он сказал: «Через три дня восстану!»

Так прикажи до третьего дня охранять гробницу, чтобы ученики его не пришли и не украли тело; а то скажут народу: «Он восстал из мертвых!» – и будет последующий обман горше предыдущего».

Сказал им Пилат:
«Стража у вас; ступайте и примите меры, какие считаете нужными».

А они пошли и приняли меры, касающиеся гробницы, опечатав камень и приставив стражу.

Украинский (Огієнко)

Языки

А коли настав ранок, усі первосвященики й старші народу зібрали нараду супроти Ісуса, щоб Йому заподіяти смерть.

І, зв́язавши Його, повели, та й Понтію Пилату намісникові віддали.

Тоді Юда, що видав Його, як побачив, що Його засудили, розкаявся, і вернув тридцять срібняків первосвященикам і старшим,

та й сказав: Я згрішив, невинну кров видавши.
Вони ж відказали: А нам що до того?
Дивись собі сам…

І, кинувши в храм срібняки, відійшов, а потому пішов, та й повісився…

А первосвященики, як взяли срібняки, то сказали: Цього не годиться покласти до сховку церковного, це ж бо заплата за кров.

А порадившись, купили на них поле ганчарське, щоб мандрівників ховати,

чому й зветься те поле полем крови аж до сьогодні.

Тоді справдилось те, що сказав був пророк Єремія, промовляючи: І взяли вони тридцять срібняків, заплату Оціненого, що Його оцінили сини Ізраїлеві,

і дали їх за поле ганчарське, як Господь наказав був мені.

Ісус же став перед намісником.
І намісник Його запитав і сказав: Чи Ти Цар Юдейський?
Ісус же йому відказав: Ти кажеш.

Коли ж первосвященики й старші Його винуватили, Він нічого на те не відказував.

Тоді каже до Нього Пилат: Чи не чуєш, як багато на Тебе свідкують?

А Він ні на одне слово йому не відказував, так що намісник був дуже здивований.

Мав же намісник звичай відпускати на свято народові в́язня одного, котрого хотіли вони.

Був тоді в́язень відомий, що звався Варавва.

І, як зібрались вони, то сказав їм Пилат: Котрого бажаєте, щоб я вам відпустив: Варавву, чи Ісуса, що зветься Христос?

Бо він знав, що Його через заздрощі видали.

Коли ж він сидів на суддевім сидінні, його дружина прислала сказати йому: Нічого не май з отим Праведником, бо сьогодні вві сні я багато терпіла з-за Нього…

А первосвященики й старші попідмовляли народ, щоб просити за Варавву, а Ісусові смерть заподіяти.

Намісник тоді відповів і сказав їм: Котрого ж із двох ви бажаєте, щоб я вам відпустив?
Вони ж відказали: Варавву.

Пилат каже до них: А що ж маю зробити з Ісусом, що зветься Христос?
Усі закричали: Нехай розп́ятий буде!…

А намісник спитав: Яке ж зло Він зробив?
Вони ж зачали ще сильніше кричати й казати: Нехай розп́ятий буде!

І, як побачив Пилат, що нічого не вдіє, а неспокій ще більший стається, набрав він води, та й перед народом умив свої руки й сказав: Я невинний у крові Його!
Самі ви побачите…

А ввесь народ відповів і сказав: На нас Його кров і на наших дітей!…

Тоді відпустив їм Варавву, а Ісуса, збичувавши, він видав, щоб розп́ятий був.

Тоді то намісникові вояки, до преторія взявши Ісуса, зібрали на Нього ввесь відділ.

І, роздягнувши Його, багряницю наділи на Нього.

І, сплівши з тернини вінка, поклали Йому на голову, а тростину в правицю Його.
І, навколішки падаючи перед Ним, сміялися з Нього й казали: Радій, Царю Юдейський!

І, плювавши на Нього, хапали тростину, та й по голові Його били…

А коли назнущалися з Нього, зняли з Нього плаща, і зодягнули в одежу Його.
І повели Його на розп́яття.

А виходячи, стріли одного кірінеянина, Симон на ймення, його змусили нести для Нього хреста.

І, прибувши на місце, що зветься Голгофа, цебто сказати Череповище,

дали Йому пити вина, із гіркотою змішаного, та, покуштувавши, Він пити не схотів.

А розп́явши Його, вони поділили одежу Його, кинувши жереба.

І, посідавши, стерегли Його там.

І напис провини Його помістили над Його головою: Це Ісус, Цар Юдейський.

Тоді розп́ято з Ним двох розбійників: одного праворуч, а одного ліворуч.

А хто побіч проходив, Його лихословили та головами своїми хитали,

і казали: Ти, що храма руйнуєш та за три дні будуєш, спаси Самого Себе!
Коли Ти Божий Син, то зійди з хреста!

Так само ж і первосвященики з книжниками та старшими, насміхаючися, говорили:

Він інших спасав, а Самого Себе не може спасти!
Коли Цар Він Ізраїлів, нехай зійде тепер із хреста, і ми повіримо Йому!

Покладав Він надію на Бога, нехай Той Його тепер визволить, якщо Він угодний Йому.
Бо Він говорив: Я Син Божий…

Також насміхалися з Нього й розбійники, що з Ним були розп́яті.

А від години шостої аж до години дев́ятої темрява сталась по цілій землі!

А коло години дев́ятої скрикнув Ісус гучним голосом, кажучи: Елі, Елі, лама савахтані?
цебто: Боже Мій, Боже Мій, нащо Мене Ти покинув?…

Дехто ж із тих, що стояли там, це почули й казали, що Він кличе Іллю.

А один із них зараз побіг і взяв губку та, оцтом її наповнивши, настромив на тростину й давав Йому пити.

Інші казали: Чекай но, побачмо, чи прийде Ілля визволяти Його.

А Ісус знову голосом гучним іскрикнув, і духа віддав…

І ось завіса у храмі роздерлась надвоє від верху аж додолу, і земля потряслася, і зачали розпадатися скелі,

і повідкривались гроби, і повставало багато тіл спочилих святих,

а з гробів повиходивши, по Його воскресенні, до міста святого ввійшли, і багатьом із́явились.

А сотник та ті, що Ісуса з ним стерегли, як землетруса побачили, і те, що там сталося, налякалися дуже й казали: Він був справді Син Божий!

Було там багато й жінок, що дивилися здалека, і що за Ісусом прийшли з Галілеї, і Йому прислуговували.

Між ними була Марія Магдалина, і Марія, мати Якова й Йосипа, і мати синів Зеведеєвих.

А коли настав вечір, то прийшов муж багатий із Ариматеї, на ім́я Йосип, що й сам був навчався в Ісуса.

Він прийшов до Пилата й просив тіла Ісусового.
Пилат ізвелів тоді видати.

І взяв Йосип Ісусове тіло, обгорнув його плащаницею чистою,

і поклав його в гробі новому своїм, що був висік у скелі.
До дверей гробових привалив він великого каменя, та й відійшов.

Була ж там Марія Магдалина та інша Марія, що сиділи насупроти гробу.

А наступного дня, що за п́ятницею, до Пилата зібралися первосвященики та фарисеї,

і сказали: Пригадали ми, пане, собі, що обманець отой, як живий іще був, то сказав: По трьох днях Я воскресну.

Звели ж гріб стерегти аж до третього дня, щоб учні Його не прийшли, та й не вкрали Його, і не сказали народові: Він із мертвих воскрес!
І буде остання обмана гірша за першу…

Відказав їм Пилат: Сторожу ви маєте, ідіть, забезпечте, як знаєте.

І вони відійшли, і, запечатавши каменя, біля гробу сторожу поставили.