и ко́нника ѣ́дуща, и блиста́юща меча́ и блиста́ющихъ ору́жiй, и мно́жества я́звеныхъ и тя́жкаго паде́нiя, и не бя́ше конца́ язы́комъ ея́: и изнемо́гутъ въ тѣлесѣ́хъ свои́хъ от мно́жества блуже́нiя.

Блудни́ца добра́ и прiя́тна, нача́лница волхвова́нiй, продаю́щая язы́ки во блуже́нiи свое́мъ и племена́ въ чародѣя́нiихъ свои́хъ.

Се́, а́зъ на тя́, глаго́летъ Госпо́дь Бо́гъ Вседержи́тель, и откры́ю за́дняя твоя́ къ лицу́ твоему́, и покажу́ язы́комъ срамоту́ твою́ и ца́рствамъ безче́стiе твое́,

и возве́ргу на тя́ огнуше́нiе по нечистота́мъ твои́мъ, и положу́ тя въ при́тчу.

И бу́детъ, вся́къ ви́дяй тя́ сни́детъ съ тебе́ и рече́тъ: окая́нная Ниневі́а, кто́ постене́тъ по не́й? отку́ду взыщу́ утѣше́нiе е́й?

Угото́вити ча́сть, устро́ити струну́, угото́вити ча́сть Аммо́ну, живу́щая въ рѣка́хъ, вода́ о́крестъ ея́, е́йже нача́ло мо́ре, и вода́ забра́ла ея́:

и еѳiо́пiа крѣ́пость ея́ и Еги́петъ, и нѣ́сть конца́ бѣ́гству твоему́: и Фу́дъ и Ливи́ане бы́ша помо́щницы ея́.

И сiя́ въ преселе́нiе по́йдетъ плѣ́нница, и младе́нцы ея́ разбiю́тъ въ нача́лѣхъ всѣ́хъ путі́й ея́, и о всѣ́хъ сла́вныхъ ея́ ве́ргутъ жре́бiя, и вси́ воево́ды ея́ свя́жутся пу́ты.

И ты́ упiе́шися и бу́деши презрѣ́на, и ты́ сама́ себѣ́ взы́щеши по́мощи от вра́гъ.

Вся́ твердѣ́ли твоя́ я́ко смокви́чiе стра́жу иму́щее: а́ще поколе́блются, впаду́тъ во уста́ яду́щаго.

Се́, лю́дiе твои́, я́ко жены́ въ тебѣ́: враго́мъ твои́мъ отворя́ема отворя́тся врата́ земли́ твоея́, и поя́стъ о́гнь вереи́ твоя́.

Во́ду одержа́нiя восхи́ти себѣ́ сама́ и утверди́ твердѣ́ли твоя́: влѣ́зи въ бре́нiе и попери́ся въ пле́вахъ, утверди́ па́че пли́нѳа.

Та́мо поя́стъ тя́ о́гнь, потреби́тъ тя́ ме́чь, поядя́тъ тя́ а́ки пру́зи, и отягча́еши а́ки мши́ца.

Умно́жила еси́ ку́пли твоя́ па́че звѣ́здъ небе́сныхъ: мши́цы устреми́шася и возлетѣ́ша.

Возскочи́ а́ки пру́гъ смѣ́сникъ тво́й, а́ки акри́да восходя́щая на огра́ду въ де́нь студе́ный: со́лнце взы́де, и отлетѣ́, и не позна́ся мѣ́сто ея́: лю́тѣ и́мъ!

Воздрема́шася пастуси́ твои́, ца́рь Ассирі́йскъ успи́ си́льныя твоя́, воздвиго́шася лю́дiе твои́ на го́ры, и не бя́ше прiе́млющаго.

Нѣ́сть цѣльбы́ сокруше́нiю твоему́, разгорѣ́ся я́зва твоя́: вси́ слы́шащiи вѣ́сть твою́ воспле́щутъ рука́ми о тебѣ́: поне́же на кого́ не на́йде зло́ба твоя́ всегда́?

Таджикский

Вой ба ҳоли шаҳри хунхор! Сар то сари он пур аз макр ва ситам аст, ва тороҷ аз он дур намешавад.

Садои тозиёнаҳо, ва овози гулдурроси чархҳо, ва аспони даванда, ва аробаҳои чархзананда ба гӯш мерасад.

Саворон бо шиддат асп меронанд, ва ялт-ялти шамшерҳо, ва барқзании найзаҳо, ва анбӯҳи кушташудагон, ва тӯда-тӯда ҷасадҳои мурда ба назар мерасад, ва ҷасадҳо интиҳое надорад, ва роҳгузарон ба он ҷасадҳо пешпо мехӯранд.

Ин ҳама аз боиси зинокории зиёди фоҳишаи зеботалъати соҳиби ҷодуҳо ба амал омадааст, ки вай халқҳоро бо зиноҳои худ, ва қабилаҳоро бо ҷодуҳои худ мефурӯшад.

«Инак Ман, мегӯяд Парвардигори лашкарҳо, ба ту зид ҳастам, ва доманатро бар рӯят хоҳам бардошт, ва аврати туро ба халқҳо, ва нанги туро ба мамлакатҳо нишон хоҳам дод.

Ва наҷосатҳо бар ту хоҳам рехт, ва туро нафратангез хоҳам гардонид, ва туро барои хандахариш ба тамошои мардум хоҳам гузошт».

Ва чунин воқеъ хоҳад шуд, ки ҳар кӣ туро бинад, худро аз ту канор гирифта, хоҳад гуфт: ́Нинве валангор шудааст!́ Кист, ки дар ҳаққи вай афсӯс хӯрад? Аз куҷо барои ту таъзиякунандагонро пайдо кунам?

Оё ту аз Нӯ-Омун беҳтар ҳастӣ, ки бар наҳрҳо ҷойгир буда, онро об иҳота мекард, баҳр қалъаи он буд, яъне ҳисораш аз баҳр иборат буд?

Ҳабаш иқтидори он буд, ва Миср низ, ки қӯшунаш сону шумор надошт; Фут ва Лубим мададгорони ту буданд.

Вай низ ҷалои ватан шуда, ба асирӣ рафтааст; кӯдаконаш низ дар сари ҳар кӯча ба сангҳо зада кушта шудаанд; ва бар ашрофи вай қуръа партофтаанд, ва тамоми акобираш бо занҷирҳо баста шудаанд.

Ту низ масту мадҳуш гардида, аз назар ғоиб хоҳӣ шуд; ту низ аз дасти душман паноҳгоҳ хоҳӣ ҷуст.

Ҳамаи қалъаҳоят ба дарахтони анҷире монандӣ хоҳад дошт, ки навбарҳояш пухта расида бошад: ҳамин ки таконе дода шавад, меваи онҳо ба даҳони хӯранда меафтад.

Инак, қавми ту мисли занонанд андаруни ту; дарвозаҳои замини ту барои душманонат васеъ кушода мешавад; оташ ғалақаҳояшро сӯзонидааст.

Барои замони муҳосираат об захира намо; қалъаҳоятро мустаҳкам кун; ба лой даро, ва гилро пой бизан, қолиби хиштро ба даст гир.

Дар он ҷо оташ туро хоҳад сӯзонид, шамшер туро нобуд хоҳад кард, туро мисли малах хоҳад хӯрд, агарчи ба сони кирми малах биафзоӣ, яъне ба сони малах зиёд шавӣ.

Тоҷиронат аз ситорагони осмон зиёдтар шудаанд; мисли малах ҳуҷум карда, парида мераванд.

Миронат мисли малах, ва амалдоронат мисли анбӯҳи ҷарод мебошанд, ки дар рӯзи сармо бар деворҳо ҷойгир мешаванд, аммо ҳамин ки офтоб тулӯъ кунад, парида мераванд, ва маълум нест, ки ҷояшон куҷост.

Чӯпонони ту, эй подшоҳи Ашшур, пинак рафтаанд, зӯроварони ту хобидаанд; қавми ту бар кӯҳҳо пароканда шудаанд, ва касе нест, ки онҳоро ҷамъ оварад.

Барои шикасти ту муолиҷае нест, зарбае ки ту хӯрдаӣ, даво надорад; ҳамаи онҳое ки ин хабарро дар бораи ту шунидаанд, ба ҳоли ту чапак заданд, зеро кист, ки бадии ту ба вай ҳамеша нарасида бошад?

Синодальный

Языки

1 «Горе городу кровей!» 5 Господь объявляет, что Он откроет срамоту Ниневии. 8 Ниневия переживет то, что пережил Но-Аммон. 14 Безнадежность укреплений Ниневии. 18 Услышавшие о разрушении Ассирии возрадуются.

Горе городу кровей! весь он полон обмана и убийства; не прекращается в нем грабительство.

Слышны хлопанье бича и стук крутящихся колес, ржание коня и грохот скачущей колесницы.

Несется конница, сверкает меч и блестят копья; убитых множество и груды трупов: нет конца трупам, спотыкаются о трупы их.

Это – за многие блудодеяния развратницы приятной наружности, искусной в чародеянии, которая блудодеяниями своими продает народы и чарованиями своими – племена.

Вот, Я – на тебя! говорит Господь Саваоф. И подниму на лице твое края одежды твоей и покажу народам наготу твою и царствам срамоту твою.

И забросаю тебя мерзостями, сделаю тебя презренною и выставлю тебя на позор.

И будет то, что всякий, увидев тебя, побежит от тебя и скажет: «разорена Ниневия! Кто пожалеет о ней? где найду я утешителей для тебя?»

Разве ты лучше Но-Аммона, находящегося между реками, окруженного водою, которого вал было море, и море служило стеною его?

Ефиопия и Египет с бесчисленным множеством других служили ему подкреплением; Копты и Ливийцы приходили на помощь тебе.

Но и он переселен, пошел в плен; даже и младенцы его разбиты на перекрестках всех улиц, а о знатных его бросали жребий, и все вельможи его окованы цепями.

Так и ты – опьянеешь и скроешься; так и ты будешь искать защиты от неприятеля.

Все укрепления твои подобны смоковнице со спелыми плодами: если тряхнуть их, то они упадут прямо в рот желающего есть.

Вот, и народ твой, как женщины у тебя: врагам твоим настежь отворятся ворота земли твоей, огонь пожрет запоры твои.

Начерпай воды на время осады; укрепляй крепости твои; пойди в грязь, топчи глину, исправь печь для обжигания кирпичей.

Там пожрет тебя огонь, посечет тебя меч, поест тебя как гусеница, хотя бы ты умножился как гусеница, умножился как саранча.

Купцов у тебя стало более, нежели звезд на небе; но эта саранча рассеется и улетит.

Князья твои – как саранча, и военачальники твои – как рои мошек, которые во время холода гнездятся в щелях стен, и когда взойдет солнце, то разлетаются, и не узнаешь места, где они были.

Спят пастыри твои, царь Ассирийский, покоятся вельможи твои; народ твой рассеялся по горам, и некому собрать его.

Нет врачевства для раны твоей, болезненна язва твоя. Все, услышавшие весть о тебе, будут рукоплескать о тебе, ибо на кого не простиралась беспрестанно злоба твоя?