и рече́ предъ бра́тiею свое́ю, и́же бя́ху си́ла сомо́ровъ, и рече́: что́ Иуде́е сі́и созида́ютъ сво́й гра́дъ?^* еда́ жре́ти бу́дутъ? или́ возмо́гутъ? или́ дне́сь изцѣля́тъ ка́менiе, повнегда́ бы́ти и́мъ въ пра́хъ земли́ сожже́ннымъ?

И тові́а Аммани́тянинъ бли́зъ его́ прiи́де и рече́ и́мъ: еда́ пожру́тъ, или́ я́сти и́мутъ на мѣ́стѣ свое́мъ? не взы́детъ ли лиси́ца и разори́тъ стѣ́ну ка́меней и́хъ?

И рече́ Неемі́а: услы́ши, Бо́же на́шъ, я́ко сотворе́ни есмы́ въ посмѣя́нiе,

и обрати́ поноше́нiе и́хъ на главу́ и́хъ, и да́ждь и́хъ въ посмѣя́нiе въ зе́млю плѣне́нiя, и не покры́й беззако́нiя и́хъ.

Бы́сть же егда́ услы́ша санавалла́тъ и тові́а, и Ара́вляне и Аммани́те, я́ко взы́де отра́сль стѣ́нъ Иерусали́мскихъ, зане́ нача́ша разсѣ́лины загражда́ти, и зло́ и́мъ яви́ся зѣло́.

И собра́шася вси́ вку́пѣ, да прiи́дутъ и ополча́тся на Иерусали́мъ и разоря́тъ его́.

И моли́хомся ко Бо́гу на́шему и поста́вихомъ стра́жы на стѣнѣ́ проти́ву и́хъ де́нь и но́щь от лица́ и́хъ.

Рече́ же Иу́да: истомле́на е́сть си́ла [от] вра́гъ, и земля́ мно́га е́сть, и мы́ не мо́жемъ созида́ти стѣны́.

И реко́ша оскорбля́ющiи на́съ: не позна́ютъ и не уви́дятъ, до́ндеже прiи́демъ посредѣ́ и́хъ и убiе́мъ и́хъ, и преста́ти сотвори́мъ дѣ́лу.

И бы́сть егда́ прiидо́ша Иуде́е, и́же обита́ху бли́зъ и́хъ, и рѣ́ша на́мъ: восхо́дятъ от всѣ́хъ язы́къ на ны́.

И поста́вихъ въ нижа́йшихъ мѣ́стѣхъ созади́ стѣ́нъ въ закрове́нiи, и поста́вихъ лю́ди по племено́мъ съ мечи́ и́хъ и съ су́лицами и́хъ и съ лу́ками.

И ви́дѣхъ, и воста́хъ, и реко́хъ ко честны́мъ и къ воево́дамъ и ко про́чымъ лю́демъ: не убо́йтеся от лица́ и́хъ, помяни́те Го́спода Бо́га на́шего вели́каго и стра́шнаго, и ополчи́теся за бра́тiю ва́шу, за сы́ны ва́шя и дще́ри ва́шя, жены́ ва́шя и до́мы ва́шя.

Бы́сть же егда́ услы́шаша врази́ на́ши, я́ко вѣ́домо бы́сть на́мъ, и разори́ Бо́гъ совѣ́тъ и́хъ: и возврати́хомся вси́ мы́ на стѣ́ны, кі́йждо ко дѣ́лу своему́.

И бы́сть от дне́ того́, по́лъ вчине́ныхъ дѣ́лаху дѣ́ло, и полови́на и́хъ угото́вана бы́сть ко бра́ни съ су́лицами и щита́ми, и лу́ки и броня́ми, и нача́лницы созади́ всего́ до́му Иу́дина.

Созида́ющiи стѣ́ну и нося́щiи бремена́ со ору́жiемъ: еди́ною руко́ю свое́ю творя́ху дѣ́ло, а друго́ю держа́ху ме́чь.

Созида́ющымъ же еди́ному коему́ждо ме́чь бы́сть опоя́санъ при бедрѣ́ его́, и созида́ху, и трубя́ху труба́ми бли́зъ и́хъ.

И реко́хъ ко честны́мъ и ко старѣ́йшинамъ и ко про́чымъ лю́демъ: дѣ́ло вели́ко е́сть и простра́нно, и мы́ разлуче́ни есмы́ на стѣнѣ́ дале́че кі́йждо от бра́та своего́:

на мѣ́стѣ идѣ́же услы́шите гла́съ тру́бный, та́мо тецы́те къ на́мъ, и Бо́гъ на́шъ ополчи́тся о на́съ.

И мы́ бы́хомъ творя́ще дѣ́ло, и по́лъ на́съ держа́ху су́лицы от восхо́да зари́ у́треннiя да́же до восхо́да звѣ́здъ.

Во вре́мя же то́ реко́хъ лю́демъ: кі́йждо со о́трокомъ свои́мъ да пребыва́етъ въ средѣ́ Иерусали́ма: и бу́детъ ва́мъ но́щь на стра́жу, а де́нь на дѣ́ланiе.

А́зъ же и бра́тiя мои́ и о́троцы и му́жiе стра́жи, и́же бя́ху созади́ мене́, не снима́хомъ одѣя́нiй на́шихъ та́мо ни еди́нъ от на́съ.

Немецкий (GNB)

Als Sanballat und Tobija, die Araber, die Ammoniter und die Leute von Aschdod erfuhren, dass der Wiederaufbau der Mauer Jerusalems voranging und sich ihre Lücken zu schließen begannen, gerieten sie in Wut.

Sie verschworen sich und beschlossen, bewaffnet gegen Jerusalem zu ziehen und dort Verwirrung anzurichten.

Wir aber beteten zu unserem Gott und stellten Tag und Nacht zum Schutz gegen sie Wachen auf.

Unter den Judäern ging zu dieser Zeit das Lied um:

»Der Schutt nimmt ja doch nie ein Ende,
wir haben schon ganz lahme Hände!
Wir sind viel zu müde und matt,
zu bauen die Mauer der Stadt.«

Unsere Feinde dachten: »Ehe die Judäer etwas ahnen, sind wir schon mitten unter ihnen, schlagen sie zusammen und bereiten ihrem Machwerk ein Ende.«

Doch es kam ganz anders. Denn die Juden, die in ihrer Nähe wohnten, hielten uns auf dem Laufenden über das, was unsere Feinde gegen uns vorhatten.

Darum rief ich alle wehrfähigen Männer zu den Waffen. Ich stellte sie unterhalb des Tempelplatzes hinter den eingestürzten Partien der Mauer auf, geordnet nach Familienverbänden, bewaffnet mit Schwertern, Speeren und Bogen.

In dieser gefährlichen Lage trat ich vor sie hin und sagte zu den Männern aus den ersten Familien und den Ratsherren und zum ganzen Volk: »Habt keine Angst! Erinnert euch daran, wie groß und mächtig der Herr ist! Kämpft für eure Brüder, für eure Söhne und Töchter, für eure Frauen und für euren Besitz!«

Unsere Feinde erfuhren, dass wir gewarnt waren. Ihr Plan war gescheitert, Gott hatte ihn vereitelt. Wir aber gingen alle zur Mauer zurück, jeder an seine Arbeit.

Von dem Tag an arbeitete nur noch die Hälfte meiner Leute beim Mauerbau mit, während die andere Hälfte Wache stand, ausgerüstet mit Speeren, Schilden, Bogen und Rüstungen. Die führenden Männer standen hinter den Leuten von Juda,

die am Mauerbau arbeiteten. Die Träger trugen mit der einen Hand die Last, in der andern hielten sie eine Waffe.

Alle Bauleute hatten während der Arbeit das Schwert umgeschnallt. Ich selbst hatte den Mann mit dem Signalhorn immer bei mir.

Zu den Männern aus den ersten Familien und den Ratsherren und den Bauleuten aus dem Volk sagte ich: »Die Baustelle ist weitläufig. Wir müssen uns über die ganze Mauer verteilen und sind dadurch weit voneinander entfernt.

Wenn ihr von irgendeiner Stelle her das Widderhorn blasen hört, kommt ihr sofort zu mir dorthin. Unser Gott wird für uns kämpfen!«

So arbeiteten wir alle vom ersten Morgenrot an, bis die Sterne sichtbar wurden; aber die Hälfte meiner Leute hatte ständig den Speer in der Hand und hielt Wache.

Für die ganze Zeit hatte ich angeordnet, dass die verantwortlichen Bauführer mit ihren Leuten in Jerusalem übernachten sollten. So konnten sie uns nachts beim Wachtdienst helfen und tagsüber an die Arbeit gehen.

Weder ich noch einer von meinen Brüdern und Verwandten, meinen eigenen Leuten oder der Wachmannschaft, die mich begleitete, zog seine Kleider aus und jeder hatte seinen Wurfspeer stets griffbereit.

Синодальный

1 Санаваллат и Товия смеются над попыткой Иудеев по постройке; Иудеи молятся и работают; 7 враги усилились, чтобы остановить работы; 15 Неемия готовится к нападению.

Когда услышал Санаваллат, что мы строим стену, он рассердился и много досадовал и издевался над Иудеями;

и говорил при братьях своих и при Самарийских военных людях, и сказал: что делают эти жалкие Иудеи? неужели им это дозволят? ^*неужели будут они приносить жертвы? неужели они когда-либо кончат? неужели они оживят камни из груд праха, и притом пожженные?

А Товия Аммонитянин, бывший подле него, сказал: пусть их строят; пойдет лисица, и разрушит их каменную стену.

Услыши, Боже наш, в каком мы презрении, и обрати ругательство их на их голову, и предай их презрению в земле пленения;

и не покрой беззаконий их,^* и грех их да не изгладится пред лицем Твоим, потому что они огорчили строящих!

Мы однако же строили стену, и сложена была вся стена до половины ее. И у народа доставало усердия работать.

Когда услышал Санаваллат и Товия, и Аравитяне, и Аммонитяне, и Азотяне, что стены Иерусалимские восстановляются, что повреждения начали заделываться, то им было весьма досадно.

И сговорились все вместе пойти войною на Иерусалим и разрушить его.

И мы молились Богу нашему, и ставили против них стражу днем и ночью, для спасения от них.

Но Иудеи сказали: ослабела сила у носильщиков, а мусору много; мы не в состоянии строить стену.

А неприятели наши говорили: не узнают и не увидят, как вдруг мы войдем в средину их и перебьем их, и остановим дело.

Когда приходили Иудеи, жившие подле них, и говорили нам раз десять, со всех мест, что они нападут на нас:

тогда в низменных местах у города, за стеною, на местах сухих поставил я народ поплеменно с мечами их, с копьями их и луками их.

И осмотрел я, и стал, и сказал знатнейшим и начальствующим и прочему народу: не бойтесь их; помните Господа великого и страшного и сражайтесь за братьев своих, за сыновей своих и за дочерей своих, за жен своих и за домы свои.

Когда услышали неприятели наши, что нам известно намерение их, тогда разорил Бог замысел их, и все мы возвратились к стене, каждый на свою работу.

С того дня половина молодых людей у меня занималась работою, а другая половина их держала копья, щиты и луки и латы; и начальствующие находились позади всего дома Иудина.

Строившие стену и носившие тяжести, которые налагали на них, одною рукою производили работу, а другою держали копье.

Каждый из строивших препоясан был мечом по чреслам своим, и так они строили. Возле меня находился трубач.

И сказал я знатнейшим и начальствующим и прочему народу: работа велика и обширна, и мы рассеяны по стене и отдалены друг от друга;

поэтому, откуда услышите вы звук трубы, в то место собирайтесь к нам: Бог наш будет сражаться за нас.

Так производили мы работу; и половина держала копья от восхода зари до появления звезд.

Сверх сего, в то же время я сказал народу, чтобы в Иерусалиме ночевали все с рабами своими, – и будут они у нас ночью на страже, а днем на работе.

И ни я, ни братья мои, ни слуги мои, ни стражи, сопровождавшие меня, не снимали с себя одеяния своего, у каждого были под рукою меч и вода.

Грузинский

Языки

როცა სინბალატმა შეიტყო, რომ ჩვენ კედელს ვაშენებთ, გაცხარდა, ბევრი იჯავრა და მასხრად აიგდო იუდაელები.

თავისი მოძმეებისა და სამარიელი მეომრების წინაშე ამბობდა: ამას რას აკეთებენ ეს ბეჩავი იუდაელები? ნუთუ ამის უფლებას მისცემენ? ნუთუ მსხვერპლს შესწირავენ? ნუთუ ოდესმე მოამთავრებენ? ნუთუ ქვები გაცოცხლდებიან გადაბუგული ფერფლის გროვებიდან?

ტობია ყამონელმა, მის გვერდით რომ იყო, მიუგო: როგორც არ უნდა ააშენონ, მელა რომ მიადგეს, ისიც კი გაარღვევს მათ ქვის კედელს.

ისმინე, ღმერთო ჩვენო, რადგან განკიცხულნი შევიქმენით, მათი შეურაცხყოფა მათვე დაათიე და საძარცვად მიეცი ისინი თავიანთი ტყვეობის ქვეყანაში.

ნუ დაფარავ მათ უკეთურებას და ნუ წარიხოცება მათი ცოდვა შენს წინაშე, რადგან მათ მშენებელნი გაანაწყენეს.

ვაშენებდით კედელს და მთელი კედელი შეიკრა სანახევროდ. ხალხს კიდევ უწევდა გული სამუშაოდ.

როცა სანბალატმა, ტობიამ, არაბებმა, ყამონელებმა და აშდოდელებმა შეიტყეს, რომ შენდება იერუსალიმის კედლები და მისი ბზარები მთელდება, ძალიან გაცხარდნენ.

ყველა ერთად შეითქვა იერუსალიმზე გასალაშქრებლად და ზიანის მისაყენებლად.

მაგრამ ჩვენ ვევედრებოდით ჩვენ ღმერთს და მათ წინააღმდეგ დაცვა გვეყენა დღედაღამ მათგან თავის დასაცავად.

თქვა იუდამ: ძალა გამოელია მზიდავს, ნაგავი კი უამრავია, აღარ შეგვიძლია კედლის შენება.

ჩვენი მტრები ამბობდნენ: ვერც გაიგებენ და ვერც დაინახავენ, ვიდრე მათ შორის არ აღმოვჩნდებით, მუსრს გავავლებთ და მუშაობას შევაწყვეტინებთ.

მაშინ მოდიოდნენ მათ ირგვლივ მცხოვრები იუდაელები და ათგზის გვიმეორებდნენ ყველა მხრიდან: იქნებ დაბრუნდეთო ჩვენთან.

დაბლობ ადგილებში, კედლის გარეთ და უწყლო ადგილებში ხალხი ჩავაყენე, საგვარეულოებისდა მიხედვით, თავიანთი მახვილებით, შუბებითა და მშვილდებით.

შევხედე, წამოვდექი და დიდებულებს, მმართველებსა და დანარჩენ ხალხს მივმართე: ნუ გეშინიათ მათი! გახსოვდეთ დიდი და საშინელი უფალი, იბრძოლეთ თქვენი ძმების, ქალ-ვაჟების, ცოლებისა და სახლების გულისათვის.

როგორც კი ჩვენმა მტერმა შეიტყო, რომ ჩვენ ყველაფერი ვიცით, ღმერთმა გააქარწყლა მათი ზრახვა და ჩვენ ყველანი კედელთან დავბრუნდით, თითოეული თავის საქმეზე.

იმ დღიდან ასე იყო. ჭაბუკთა ნახევარი საქმეს აკეთებდა, მათი ნახევარი კი შუბით, ფარით, მშვილდითა და მუზარადით იყო შეიარაღებული. მთავრები კი მთელი იუდას სახლის უკან იდგნენ.

კედლის მშენებლები კედელს აშენებდნენ და ტვირთის მზიდავები ტვირთს ეზიდებოდნენ; ცალი ხელით საქმეს აკეთებდნენ და ცალ ხელში იარაღი ეჭირათ.

თითოეული მშენებელი, წელზე მახვილშემორტყმული აშენებდა. გვერდით კი მებუკე მყავდა.

ვუთხარი დიდებულებს, თავკაცებს და სხვა ხალხს: დიდი და ვრცელი სამუშაო გვაქვს, ჩვენ კი კედელზე ვართ გაფანტულნი და მოშორებულნი ვართ ერთმანეთს.

ამიტომ, საიდანაც ბუკის ხმა შემოგესმებათ, იმ ადგილას მოგროვდით. ჩვენი ღმერთი იბრძოლებს ჩვენს მაგივრად.

ასე ვაკეთებდით საქმეს. მათ ნახევარს განთიადიდან ვარსკვლავების გამოჩენამდე შუბი ეჭირა.

ამავე დროს ხალხს ვუთხარი, რომ ყველას თავის ვაჟებთან ერთად იერუსალიმში ეთიათ ღამე, რომ ღამით ჩვენთან ეყარაულათ, დღისით კი ემუშავათ.

არც მე, არც ჩემი ძმები, არც ჩემი ბიჭები, არც ჩემი მცველები, თან რომ მახლდნენ, ტანსაცმელს არ ვიხდიდით, წყალზეც კი იარაღასხმული მივდიოდით.