Ве́тхий Заве́т:
Быт.
Исх.
Лев.
Чис.
Втор.
Нав.
Суд.
Руф.
1Цар.
2Цар.
3Цар.
4Цар.
1Пар.
2Пар.
1Езд.
Неем.
2Езд.
Тов.
Иудиф.
Есф.
Иов.
Пс.
Прит.
Еккл.
Песн.
Прем.
Сир.
Ис.
Иер.
Плч.
ПослИер.
Вар.
Иез.
Дан.
Ос.
Иоил.
Ам.
Авд.
Ион.
Мих.
Наум.
Авв.
Соф.
Аг.
Зах.
Мал.
1Мак.
2Мак.
3Мак.
3Езд.
Но́вый Заве́т: Мф. Мк. Лк. Ин. Деян. Иак. 1Пет. 2Пет. 1Ин. 2Ин. 3Ин. Иуд. Рим. 1Кор. 2Кор. Гал. Еф. Флп. Кол. 1Фес. 2Фес. 1Тим. 2Тим. Тит. Флм. Евр. Откр.
Но́вый Заве́т: Мф. Мк. Лк. Ин. Деян. Иак. 1Пет. 2Пет. 1Ин. 2Ин. 3Ин. Иуд. Рим. 1Кор. 2Кор. Гал. Еф. Флп. Кол. 1Фес. 2Фес. 1Тим. 2Тим. Тит. Флм. Евр. Откр.
Скрыть
11:5
11:8
11:10
11:11
11:13
11:19
11:24
11:26
11:27
11:29
11:30
11:32
11:33
см.:Пс.77:30-31;
11:34
Глава 12
12:2
12:4
12:11
12:13
12:15
12:16
Глава 16
16:5
16:6
16:7
16:8
16:10
16:12
16:13
16:16
16:17
16:18
16:20
16:21
16:23
16:25
16:26
16:27
16:28
16:29
16:32
16:33
16:34
16:36
16:37
16:38
16:39
16:40
16:43
16:44
16:45
16:46
см.:Прем.18:21;
16:47
16:48
16:49
16:50
И бы́ша лю́дiе ро́пщуще зла́я предъ Го́сподемъ: и слы́ша Госпо́дь и разгнѣ́вася гнѣ́вомъ, и разгорѣ́ся въ ни́хъ о́гнь от Го́спода и потреби́ ча́сть нѣ́кую от полка́.
И возопи́ша лю́дiе къ Моисе́ю: и помоли́ся Моисе́й къ Го́споду, и преста́ о́гнь.
И прозва́ся и́мя мѣ́сту тому́ Запале́нiе: я́ко разгорѣ́ся въ ни́хъ о́гнь от Го́спода.
И о́бщiй наро́дъ и́же въ ни́хъ похотѣ́ша похотѣ́нiемъ: и сѣ́дше пла́кахуся сы́нове Изра́илевы и реко́ша: кто́ ны напита́етъ мя́сы?
Помяну́хомъ ры́бы, я́же ядо́хомъ въ земли́ Еги́петстѣй ту́не, и огурцы́ и ды́ни, лу́къ и червле́ный лу́къ и чесно́къ:
ны́нѣ же душа́ на́ша изсо́хла, ничто́же то́чiю ма́нна предъ очи́ма на́шима.
Ма́нна же бя́ше а́ки сѣ́мя корiа́ндрово, и ви́дъ ея́ я́ко ви́дъ криста́лла:
и исхожда́ху лю́дiе и собира́ху, и меля́ху въ же́рновахъ и толца́ху въ сту́пахъ, и варя́ху въ горшка́хъ и творя́ху изъ нея́ потре́бники: и бя́ше вку́съ ея́, я́ко вку́съ муки́ пря́жены съ еле́емъ:
и егда́ схожда́ше роса́ на по́лкъ но́щiю, схожда́ше ма́нна на́нь.
И услы́ша Моисе́й пла́чущихся и́хъ въ со́нмѣхъ свои́хъ, коего́ждо и́хъ предъ свои́ми две́рьми: и разгнѣ́вася Госпо́дь гнѣ́вомъ зѣло́, и предъ Моисе́омъ бя́ше зло́.
И рече́ Моисе́й ко Го́споду: вску́ю озло́билъ еси́ раба́ Твоего́? И почто́ не обрѣто́хъ благода́ти предъ Тобо́ю, е́же возложи́ти устремле́нiе люді́й си́хъ на мя́?
Еда́ а́зъ во утро́бѣ зача́хъ вся́ лю́ди сiя́? Или́ а́зъ роди́хъ я́? Я́ко глаго́леши ми́: возми́ и́хъ въ нѣ́дра твоя́, я́коже дои́лица но́ситъ дои́мыя, въ зе́млю, е́юже кля́лся еси́ отце́мъ и́хъ:
отку́ду мнѣ́ мяса́ да́ти всѣ́мъ лю́демъ си́мъ? Я́ко пла́чутъ на мя́, глаго́люще: да́ждь на́мъ мяса́, да яди́мъ:
не возмогу́ а́зъ еди́нъ води́ти люді́й си́хъ, я́ко тя́жко мнѣ́ е́сть сло́во сiе́:
а́ще же та́ко Ты́ твори́ши мнѣ́, то́ убі́й мя́ убiе́нiемъ, а́ще обрѣто́хъ благода́ть предъ Тобо́ю, да не ви́жу озлобле́нiя моего́.
И рече́ Госпо́дь къ Моисе́ю: собери́ Ми се́дмьдесятъ муже́й от ста́рецъ Изра́илевыхъ, и́хже ты́ са́мъ вѣ́си, я́ко ті́и су́ть ста́рцы людсті́и и книго́чiя и́хъ: и да приведе́ши я́ ко ски́нiи свидѣ́нiя, и да ста́нутъ та́мо съ тобо́ю:
и сни́ду и возглаго́лю та́мо съ тобо́ю, и уйму́ от Ду́ха, и́же въ тебѣ́, и возложу́ на ня́: да подъи́мутъ съ тобо́ю устремле́нiе люді́й, и не бу́деши води́ти и́хъ ты́ еди́нъ:
и лю́демъ рече́ши: очи́ститеся нау́трiе, и снѣ́сте мяса́, я́ко пла́кастеся предъ Го́сподемъ, глаго́люще: кто́ ны напита́етъ мя́сы? Я́ко добро́ на́мъ бы́сть во Еги́птѣ: и да́стъ Госпо́дь ва́мъ мяса́ я́сти, и снѣ́сте мяса́:
не еди́нъ де́нь я́сти бу́дете, ни два́, ни пя́ть дні́й, ни де́сять дні́й, ниже́ два́десять дні́й:
до ме́сяца дні́й я́сти бу́дете, до́ндеже изы́детъ изъ но́здрiй ва́шихъ: и бу́детъ ва́мъ въ ме́рзость, я́ко не покори́стеся Го́споду, И́же е́сть въ ва́съ, и пла́кастеся предъ Ни́мъ, глаго́люще: вску́ю бѣ́ на́мъ изы́ти изъ Еги́пта?
И рече́ Моисе́й: ше́сть со́тъ ты́сящъ пѣ́шихъ люді́й, въ ни́хже а́зъ е́смь, и Ты́ ре́клъ еси́: мяса́ и́мъ да́мъ я́сти, и бу́дутъ я́сти ме́сяцъ дні́й:
еда́ о́вцы и волы́ зако́лются и́мъ, и дово́лно бу́детъ и́мъ? Или́ вся́ ры́бы морскі́я соберу́тся и́мъ, и дово́лно бу́детъ и́мъ?
И рече́ Госпо́дь къ Моисе́ю: еда́ рука́ Госпо́дня не дово́лна бу́детъ? Ны́нѣ уразумѣ́еши, а́ще пости́гнетъ тя́ сло́во Мое́, или́ ни́.
И изы́де Моисе́й и глаго́ла лю́демъ словеса́ Госпо́дня: и собра́ се́дмьдесятъ муже́й от ста́рецъ людски́хъ, и поста́ви я́ о́крестъ ски́нiи.
И сни́де Госпо́дь во о́блацѣ и глаго́ла къ нему́: и уя́ от Ду́ха, и́же на не́мъ, и возложи́ на се́дмьдесятъ муже́й ста́рецъ: егда́ же препочи́ Ду́хъ на ни́хъ, и проро́чествоваша, и ктому́ не приложи́ша.
И оста́шася два́ му́жа въ полцѣ́: и́мя еди́ному Елда́дъ, и и́мя второ́му Мода́дъ: и препочи́ на ни́хъ Ду́хъ. И сі́и бѣ́ша от впи́санныхъ, и не прiидо́ша ко ски́нiи, и проро́чествоваша въ полцѣ́.
И прите́къ ю́ноша возвѣсти́ Моисе́ю, и рече́, глаго́ля: Елда́дъ и Мода́дъ проро́чествуютъ въ полцѣ́хъ.
И отвѣща́въ Иису́съ Нави́нъ, предстоя́й Моисе́ю избра́нный ему́, рече́: го́споди мо́й Моисе́ю, запрети́ и́мъ.
И рече́ ему́ Моисе́й: еда́ ревну́еши ты́ мнѣ́? И кто́ да́стъ всѣ́мъ лю́демъ Госпо́днимъ [бы́ти] проро́ки, егда́ да́стъ Госпо́дь Ду́ха Своего́ на ни́хъ?
И и́де Моисе́й въ по́лкъ са́мъ и ста́рцы Изра́илтестiи.
И ду́хъ изы́де от Го́спода, и изведе́ кра́стели изъ мо́ря и наведе́ на по́лкъ де́нь хо́ду отсю́ду и де́нь хо́ду отону́ду, о́крестъ полка́ я́ко на два́ ла́ктя от земли́.
И воста́вше лю́дiе ве́сь де́нь и всю́ но́щь, и ве́сь де́нь нау́трiе, и собра́ша кра́стели: и́же ма́ло, собра́ де́сять спу́дъ: и изсуши́ша себѣ́ сушани́цы о́крестъ полка́.
И мяса́ бя́ху и́мъ еще́ въ зубѣ́хъ и́хъ, пре́жде оскудѣ́нiя, и Госпо́дь разгнѣ́вася зѣло́ на лю́ди, и порази́ Госпо́дь лю́ди я́звою вели́кою зѣло́:
и прозва́ся и́мя мѣ́сту тому́ Гро́бы похотѣ́нiя: я́ко та́мо погребо́ша люді́й похотѣ́вшихъ.
[И] воздвиго́шася лю́дiе от Гробо́въ похотѣ́нiя во Асиро́ѳъ, и бы́ша лю́дiе во Асиро́ѳѣ.
И возглаго́ласта Марiа́мъ и Ааро́нъ на Моисе́а жены́ ра́ди Еѳiо́пляныни, ю́же поя́ Моисе́й, и́бо жену́ поя́ Еѳiо́пляныню,
и реко́ста: еда́ Моисе́ю еди́ному глаго́ла Госпо́дь? Еда́ и на́мъ не глаго́лаше? И услы́ша Госпо́дь.
И человѣ́къ Моисе́й кро́токъ зѣло́ па́че всѣ́хъ человѣ́къ су́щихъ на земли́.
И рече́ Госпо́дь внеза́пу къ Моисе́ю и Ааро́ну и Марiа́мѣ: изыди́те вы́ трiе́ въ ски́нiю свидѣ́нiя.
И изыдо́ша трiе́ въ ски́нiю свидѣ́нiя. И сни́де Госпо́дь въ столпѣ́ о́блачнѣ и ста́ надъ две́рьми ски́нiи свидѣ́нiя: и призва́ Ааро́на и Марiа́мъ. И изыдо́ста о́ба.
И рече́ къ ни́мъ: послу́шайте слове́съ Мои́хъ: а́ще бу́детъ въ ва́съ проро́къ Госпо́день, въ видѣ́нiи ему́ позна́юся, и во снѣ́ возглаго́лю ему́:
не та́ко я́коже ра́бъ Мо́й Моисе́й, во все́мъ дому́ Мое́мъ вѣ́ренъ е́сть:
усты́ ко усто́мъ возглаго́лю ему́ я́вѣ, и не гада́нiемъ, и сла́ву Госпо́дню ви́дѣ: и почто́ не убоя́стеся глаго́лати на раба́ Моего́ Моисе́а?
И гнѣ́въ я́рости Госпо́дни [бы́сть] на ни́хъ. И отъи́де.
И о́блакъ отступи́ от ски́нiи, и се́, Марiа́мъ прокаже́на бы́сть я́ко снѣ́гъ: и воззрѣ́ Ааро́нъ на Марiа́мъ, и се́, прокаже́на.
И рече́ Ааро́нъ къ Моисе́ю: молю́ тя, го́споди, не возлага́й на ны́ грѣха́, поне́же не вѣ́дяхомъ, я́ко согрѣши́хомъ:
да не бу́детъ сiя́ я́ко мертва́, я́ко и́звергъ изве́рженъ изъ ложе́снъ ма́тернихъ, и [се́, уже́] пояде́ по́лъ пло́ти ея́.
И возопи́ Моисе́й ко Го́споду, глаго́ля: Бо́же, молю́тися, исцѣли́ ю́.
И рече́ Госпо́дь къ Моисе́ю: а́ще бы оте́цъ ея́ плю́я заплева́лъ въ лице́ ея́, не посрами́тся ли се́дмь дні́й? Да отлучи́тся се́дмь дні́й внѣ́ полка́, и по си́хъ да вни́детъ.
И отлучи́ся Марiа́мъ внѣ́ полка́ на се́дмь дні́й: и лю́дiе не воздвиго́шася, до́ндеже очи́стися Марiа́мъ.
И глаго́ла Коре́й, сы́нъ Иссаа́ра сы́на Каа́ѳа сы́на Леві́ина, и Даѳа́нъ и Авиро́нъ, сы́нове Елiа́вли, и Авна́нъ сы́нъ Фале́ѳа сы́на Руви́мля:
и воста́ша на Моисе́а, и му́жи сыно́въ Изра́илевыхъ двѣ́сти и пятьдеся́тъ нача́лницы со́нма, сигкли́тики совѣ́та и му́жи имени́ти.
Совоста́ша на Моисе́а и Ааро́на и рѣ́ша къ ни́мъ: довлѣ́етъ ва́мъ, я́ко ве́сь со́нмъ вси́ святи, и въ ни́хъ Госпо́дь: и чесо́ ра́ди востае́те на со́нмъ Госпо́день?
И слы́шавъ Моисе́й, паде́ ни́цъ.
И глаго́ла къ Коре́ю и ко всему́ со́нму его́, глаго́ля: согля́да и позна́ Госпо́дь су́щихъ Его́ и святы́хъ, и приведе́ къ Себѣ́: и и́хже не избра́ Себѣ́, не приведе́ къ Себѣ́:
сiе́ сотвори́те: возми́те себѣ́ са́ми кади́лники, Коре́й и ве́сь со́нмъ его́,
и вложи́те о́гнь въ ня́, и вложи́те въ ня́ ѳимiа́мъ предъ Го́сподемъ у́трѣ: и бу́детъ му́жъ, его́же а́ще избере́тъ Госпо́дь, се́й свя́тъ: да довлѣ́ютъ ва́мъ сы́нове Леві́ины.
И рече́ Моисе́й Коре́ю: послу́шайте мене́, сы́нове Леві́ини:
еда́ ма́ло е́сть сiе́ ва́мъ, я́ко отлучи́ ва́съ Бо́гъ от со́нма Изра́илева и приведе́ ва́съ къ Себѣ́ служи́ти слу́жбы въ ски́нiи Госпо́дни и стоя́ти предъ со́нмомъ Госпо́днимъ, е́же служи́ти и́мъ?
и приведе́ тя и всю́ бра́тiю твою́, сы́ны Леві́ины съ тобо́ю, и про́сите свяще́нствовати?
Та́ко ты́ и ве́сь со́нмъ тво́й собра́вшiйся на Бо́га: и Ааро́нъ кто́ есть, я́ко ро́пщете на́нь?
И посла́ Моисе́й призва́ти Даѳа́на и Авиро́на, сы́ны Елiа́вли. И рѣ́ша: не и́демъ:
еда́ ма́ло се́, я́ко изве́лъ еси́ ны́ изъ земли́ кипя́щiя млеко́мъ и ме́домъ, е́же погуби́ти на́съ въ пусты́ни, я́ко владѣ́еши на́ми? Кня́зь еси́:
и ты́ ли въ зе́млю кипя́щую ме́домъ и млеко́мъ вве́лъ еси́ на́съ и да́лъ еси́ на́мъ ча́сть села́ и виногра́да? О́чи человѣ́къ тѣ́хъ исткну́лъ еси́: не и́демъ.
И отягча́ Моисе́й гнѣ́вомъ зѣло́ и рече́ къ Го́споду: не внемли́ на же́ртву и́хъ: ни еди́наго похотѣ́нiя от ни́хъ прiя́хъ, ниже́ озло́бихъ кого́ от ни́хъ.
И рече́ Моисе́й къ Коре́ю: освяти́ со́нмъ тво́й, и бу́дите гото́ви предъ Го́спода ты́ и Ааро́нъ и они́ зау́тра:
и возми́те кі́йждо кади́лникъ сво́й, и возложи́те на ня́ ѳимiа́мъ, и принеси́те предъ Го́спода кі́йждо кади́лникъ сво́й, двѣ́сти и пятьдеся́тъ кади́лниковъ, и ты́ и Ааро́нъ кі́йждо кади́лникъ сво́й.
И взя́ша кі́йждо сво́й кади́лникъ, и возложи́ша на ня́ о́гнь, и вложи́ша въ ня́ ѳимiа́мъ, и ста́ша предъ две́рьми ски́нiи свидѣ́нiя Моисе́й и Ааро́нъ.
И собра́ на ня́ Коре́й ве́сь со́нмъ сво́й предъ две́рьми ски́нiи свидѣ́нiя: и яви́ся сла́ва Госпо́дня всему́ со́нму.
И рече́ Госпо́дь къ Моисе́ю и Ааро́ну, глаго́ля:
отступи́те кі́йждо от среды́ со́нма сего́, и потреблю́ я́ а́бiе.
И падо́ста на ли́ца своя́ и реко́ста: Бо́же, Бо́же духо́въ и вся́кiя пло́ти: а́ще человѣ́къ еди́нъ согрѣши́, на ве́сь ли со́нмъ гнѣ́въ Госпо́день?
И рече́ Госпо́дь къ Моисе́ю, глаго́ля:
рцы́ со́нму, глаго́ля: отступи́те о́крестъ от со́нма Коре́ева и Даѳа́ня и Авиро́ня.
И воста́ Моисе́й, и и́де къ Даѳа́ну и Авиро́ну: и идо́ша съ ни́мъ вси́ ста́рцы Изра́илтестiи.
И рече́ къ со́нму, глаго́ля: отступи́те от ку́щъ человѣ́къ жестокосе́рдыхъ си́хъ, и не прикосни́теся ко всѣ́мъ, ели́ка су́ть и́мъ, да не поги́бнете ку́пно во все́мъ грѣсѣ́ и́хъ.
И отступи́ша от ку́щъ Коре́а и Даѳа́на и Авиро́на о́крестъ: Даѳа́нъ же и Авиро́нъ изыдо́ста и ста́ста предъ две́рьми ку́щъ свои́хъ, и жены́ и́хъ, и дѣ́ти и́хъ и имѣ́нiе и́хъ.
И рече́ Моисе́й: въ се́мъ позна́ете, я́ко Госпо́дь посла́ мя сотвори́ти вся́ дѣла́ сiя́, я́ко не от себе́ [а́зъ творю́ сiя́]:
а́ще сме́ртiю всѣ́хъ люді́й у́мрутъ сі́и, и а́ще по присѣще́нiю всѣ́хъ человѣ́къ посѣще́нiе бу́детъ и́хъ, то́ не Госпо́дь посла́ мене́:
но я́вно пока́жетъ Госпо́дь, и отве́рзши земля́ уста́ своя́ пожре́тъ я́ и до́мы и́хъ, и ку́щы и́хъ и вся́, ели́ка су́ть и́хъ, и сни́дутъ жи́ви во а́дъ, и увѣ́дите, я́ко разгнѣ́ваша человѣ́цы сі́и Го́спода.
Егда́ же преста́ глаго́ля вся́ словеса́ сiя́, разсѣ́деся земля́ подъ нога́ми и́хъ:
и разве́рзеся земля́, и пожре́ я́ и до́мы и́хъ, и вся́ лю́ди су́щыя съ Коре́омъ, и скоты́ и́хъ:
и снидо́ша ті́и, и вся́, ели́ка су́ть и́хъ, жи́ви во а́дъ, и покры́ и́хъ земля́, и погибо́ша от среды́ со́нма:
и ве́сь Изра́иль, и и́же о́крестъ и́хъ, отбѣго́ша от во́пля и́хъ, зане́ реко́ша, глаго́люще: да не пожре́тъ на́съ земля́.
И о́гнь изы́де от Го́спода и пояде́ двѣ́сти и пятьдеся́тъ муже́й прине́сшихъ ѳимiа́мъ.
И рече́ Госпо́дь къ Моисе́ю
и ко Елеаза́ру сы́ну Ааро́нову жерцу́: собери́те кади́лники мѣ́дяныя от среды́ изгорѣ́вшихъ, и о́гнь чужді́й се́й разсы́плите та́мо, я́ко освяти́шася кади́лницы грѣ́шныхъ си́хъ въ душа́хъ и́хъ:
и сотвори́те я́ дщи́цы ко́ваны, обложе́нiе у олтаря́, я́ко принесо́шася предъ Го́спода и освяти́шася, и бы́ша въ зна́менiе сыно́мъ Изра́илевымъ.
И взя́ Елеаза́ръ сы́нъ Ааро́на жерца́ кади́лники мѣ́дяныя, ели́ки принесо́ша изгорѣ́вшiи, и обложи́ша я́ во обложе́нiе олтаря́,
въ па́мять сыно́мъ Изра́илевымъ, я́ко да никто́же прiи́детъ иноплеме́нникъ, и́же нѣ́сть от сѣ́мене Ааро́ня, е́же возложи́ти ѳимiа́мъ предъ Го́сподемъ, и да не бу́детъ, я́коже Коре́й и совѣ́тницы его́, я́коже глаго́ла ему́ Госпо́дь руко́ю Моисе́овою.
И возропта́ша сы́нове Изра́илтестiи на у́трiе на Моисе́а и Ааро́на, глаго́люще: вы́ изби́сте лю́ди Госпо́дни.
И бы́сть егда́ нападе́ со́нмъ на Моисе́а и Ааро́на, и устреми́шася къ ски́нiи свидѣ́нiя:
и покры́ о́ную о́блакъ, и яви́ся сла́ва Госпо́дня: и вни́де Моисе́й и Ааро́нъ предъ ски́нiю свидѣ́нiя.
И рече́ Госпо́дь къ Моисе́ю и Ааро́ну, глаго́ля:
уступи́те от среды́ со́нма сего́, и потреблю́ я́ еди́ницею. И падо́ста на ли́ца своя́.
И рече́ Моисе́й ко Ааро́ну: возми́ кади́лникъ, и вложи́ въ него́ о́гнь от олтаря́, и возложи́ на́нь ѳимiа́мъ, и понеси́ ско́ро въ по́лкъ, и помоли́ся о ни́хъ: изы́де бо гнѣ́въ от лица́ Госпо́дня, и нача́ губи́ти лю́ди.
И взя́ Ааро́нъ, я́коже глаго́ла ему́ Моисе́й, и тече́ въ со́нмъ, уже́ бо нача́ся па́губа въ лю́дехъ: и возложи́ ѳимiа́мъ, и помоли́ся о лю́дехъ:
и ста́ между́ ме́ртвыми и живы́ми, и преста́ па́губа.
И бы́сть уме́ршихъ въ па́губѣ четырена́десять ты́сящъ и се́дмь со́тъ, кромѣ́ уме́ршихъ Коре́а ра́ди.
И возврати́ся Ааро́нъ къ Моисе́ю, къ две́ремъ ски́нiи свидѣ́нiя, и преста́ па́губа.
1 Ропот Израиля, захотевшего египетских кушаний; 16 Господь посылает им перепелов до пресыщения и поражает ропотников.
Народ стал роптать вслух Господа; и Господь услышал, и воспламенился гнев Его, и возгорелся у них огонь Господень, и начал истреблять край стана.
И возопил народ к Моисею; и помолился Моисей Господу, и утих огонь.
И нарекли имя месту сему: Тавера*, потому что возгорелся у них огонь Господень. //*Горение.
Пришельцы между ними стали обнаруживать прихоти; а с ними и сыны Израилевы сидели и плакали и говорили: кто накормит нас мясом?
Мы помним рыбу, которую в Египте мы ели даром, огурцы и дыни, и лук, и репчатый лук и чеснок;
а ныне душа наша изнывает; ничего нет, только манна в глазах наших.
Манна же была подобна кориандровому семени, видом, как бдолах;
народ ходил и собирал ее, и молол в жерновах или толок в ступе, и варил в котле, и делал из нее лепешки; вкус же ее подобен был вкусу лепешек с елеем.
И когда роса сходила на стан ночью, тогда сходила на него и манна.
Моисей слышал, что народ плачет в семействах своих, каждый у дверей шатра своего; и сильно воспламенился гнев Господень, и прискорбно было для Моисея.
И сказал Моисей Господу: для чего Ты мучишь раба Твоего? и почему я не нашел милости пред очами Твоими, что Ты возложил на меня бремя всего народа сего?
разве я носил во чреве весь народ сей, и разве я родил его, что Ты говоришь мне: неси его на руках твоих, как нянька носит ребенка, в землю, которую Ты с клятвою обещал отцам его?
откуда мне взять мяса, чтобы дать всему народу сему? ибо они плачут предо мною и говорят: дай нам есть мяса.
Я один не могу нести всего народа сего, потому что он тяжел для меня;
когда Ты так поступаешь со мною, то лучше умертви меня, если я нашел милость пред очами Твоими, чтобы мне не видеть бедствия моего.
И сказал Господь Моисею: собери Мне семьдесят мужей из старейшин Израилевых, которых ты знаешь, что они старейшины и надзиратели его, и возьми их к скинии собрания, чтобы они стали там с тобою;
Я сойду, и буду говорить там с тобою, и возьму от Духа, Который на тебе, и возложу на них, чтобы они несли с тобою бремя народа, а не один ты носил.
Народу же скажи: очиститесь к завтрашнему дню, и будете есть мясо; так как вы плакали вслух Господа и говорили: кто накормит нас мясом? хорошо нам было в Египте, – то и даст вам Господь мясо, и будете есть [мясо]:
не один день будете есть, не два дня, не пять дней, не десять дней и не двадцать дней,
но целый месяц [будете есть], пока не пойдет оно из ноздрей ваших и не сделается для вас отвратительным, за то, что вы презрели Господа, Который среди вас, и плакали пред Ним, говоря: для чего было нам выходить из Египта?
И сказал Моисей: шестьсот тысяч пеших в народе сем, среди которого я нахожусь; а Ты говоришь: Я дам им мясо, и будут есть целый месяц!
заколоть ли всех овец и волов, чтобы им было довольно? или вся рыба морская соберется, чтобы удовлетворить их?
И сказал Господь Моисею: разве рука Господня коротка? ныне ты увидишь, сбудется ли слово Мое тебе, или нет?
Моисей вышел и сказал народу слова Господни, и собрал семьдесят мужей из старейшин народа и поставил их около скинии.
И сошел Господь в облаке, и говорил с ним, и взял от Духа, Который на нем, и дал семидесяти мужам старейшинам. И когда почил на них Дух, они стали пророчествовать, но потом перестали.
Двое из мужей оставались в стане, одному имя Елдад, а другому имя Модад; но и на них почил Дух [они были из числа записанных, только не выходили к скинии], и они пророчествовали в стане.
И прибежал отрок, и донес Моисею, и сказал: Елдад и Модад пророчествуют в стане.
В ответ на это Иисус, сын Навин, служитель Моисея, один из избранных его, сказал: господин мой Моисей! запрети им.
Но Моисей сказал ему: не ревнуешь ли ты за меня? о, если бы все в народе Господнем были пророками, когда бы Господь послал Духа Своего на них!
И возвратился Моисей в стан, он и старейшины Израилевы.
И поднялся ветер от Господа, и принес от моря перепелов, и набросал их около стана, на путь дня по одну сторону и на путь дня по другую сторону около стана, на два почти локтя от земли.
И встал народ, и весь тот день, и всю ночь, и весь следующий день собирали перепелов; и кто мало собирал, тот собрал десять хомеров; и разложили их для себя вокруг стана.
Мясо еще было в зубах их и не было еще съедено, как гнев Господень возгорелся на народ, и поразил Господь народ весьма великою язвою.
И нарекли имя месту сему: Киброт-Гаттаава*, ибо там похоронили прихотливый народ. //*Гробы прихоти.
От Киброт-Гаттаавы двинулся народ в Асироф, и остановился в Асирофе.
Мариам и Аарон позавидовали Моисею и наказаны Господом; проказа Мариам.
И упрекали Мариам и Аарон Моисея за жену Ефиоплянку, которую он взял, – ибо он взял за себя Ефиоплянку, –
и сказали: одному ли Моисею говорил Господь? не говорил ли Он и нам? И услышал сие Господь.
Моисей же был человек кротчайший из всех людей на земле.
И сказал Господь внезапно Моисею и Аарону и Мариами: выйдите вы трое к скинии собрания. И вышли все трое.
И сошел Господь в облачном столпе, и стал у входа скинии, и позвал Аарона и Мариам, и вышли они оба.
И сказал: слушайте слова Мои: если бывает у вас пророк Господень, то Я открываюсь ему в видении, во сне говорю с ним;
но не так с рабом Моим Моисеем, – он верен во всем дому́ Моем:
устами к устам говорю Я с ним, и явно, а не в гаданиях, и образ Господа он видит; как же вы не убоялись упрекать раба Моего, Моисея?
И воспламенился гнев Господа на них, и Он отошел.
И облако отошло от скинии, и вот, Мариам покрылась проказою, как снегом. Аарон взглянул на Мариам, и вот, она в проказе.
И сказал Аарон Моисею: господин мой! не поставь нам в грех, что мы поступили глупо и согрешили;
не попусти, чтоб она была, как мертворожденный младенец, у которого, когда он выходит из чрева матери своей, истлела уже половина тела.
И возопил Моисей к Господу, говоря: Боже, исцели ее!
И сказал Господь Моисею: если бы отец ее плюнул ей в лице, то не должна ли была бы она стыдиться семь дней? итак пусть будет она в заключении семь дней вне стана, а после опять возвратится.
И пробыла Мариам в заключении вне стана семь дней, и народ не отправлялся в путь, доколе не возвратилась Мариам.
Восстание левита Корея против Моисея и Аарона, наказание землетрясением, огнем и поражением.
Корей, сын Ицгара, сын Каафов, сын Левиин, и Дафан и Авирон, сыны Елиава, и Авнан, сын Фалефа, сыны Рувимовы,
восстали на Моисея, и с ними из сынов Израилевых двести пятьдесят мужей, начальники общества, призываемые на собрания, люди именитые.
И собрались против Моисея и Аарона и сказали им: полно вам; все общество, все святы, и среди их Господь! почему же вы ставите себя выше народа Господня?
Моисей, услышав это, пал на лице свое
и сказал Корею и всем сообщникам его, говоря: завтра покажет Господь, кто Его, и кто свят, чтобы приблизить его к Себе; и кого Он изберет, того и приблизит к Себе;
вот что сделайте: Корей и все сообщники его возьмите себе кадильницы
и завтра положите в них огня и всыпьте в них курения пред Господом; и кого изберет Господь, тот и будет свят. Полно вам, сыны Левиины!
И сказал Моисей Корею: послушайте, сыны Левия!
неужели мало вам того, что Бог Израилев отделил вас от общества Израильского и приблизил вас к Себе, чтобы вы исполняли службы при скинии Господней и стояли пред обществом [Господним], служа для них?
Он приблизил тебя и с тобою всех братьев твоих, сынов Левия, и вы домогаетесь еще и священства.
Итак ты и все твое общество собрались против Господа. Что Аарон, что вы ропщете на него?
И послал Моисей позвать Дафана и Авирона, сынов Елиава. Но они сказали: не пойдем!
разве мало того, что ты вывел нас из земли, в которой течет молоко и мед, чтобы погубить нас в пустыне? и ты еще хочешь властвовать над нами!
привел ли ты нас в землю, где течет молоко и мед, и дал ли нам во владение поля и виноградники? глаза людей сих ты хочешь ослепить? не пойдем!
Моисей весьма огорчился и сказал Господу: не обращай взора Твоего на приношение их; я не взял ни у одного из них осла и не сделал зла ни одному из них.
И сказал Моисей Корею: завтра ты и все общество твое будьте пред лицем Господа, ты, они и Аарон;
и возьмите каждый свою кадильницу, и положите в них курения, и принесите пред лице Господне каждый свою кадильницу, двести пятьдесят кадильниц; ты и Аарон, каждый свою кадильницу.
И взял каждый свою кадильницу, и положили в них огня, и всыпали в них курения, и стали при входе в скинию собрания; также и Моисей и Аарон.
И собрал против них Корей все общество ко входу скинии собрания. И явилась слава Господня всему обществу.
И сказал Господь Моисею и Аарону, говоря:
отделитесь от общества сего, и Я истреблю их во мгновение.
Они же пали на лица свои и сказали: Боже, Боже духов всякой плоти! один человек согрешил, и Ты гневаешься на все общество?
И сказал Господь Моисею, говоря:
скажи обществу: отступите со всех сторон от жилища Корея, Дафана и Авирона.
И встал Моисей, и пошел к Дафану и Авирону, и за ним пошли старейшины Израилевы.
И сказал обществу: отойдите от шатров нечестивых людей сих, и не прикасайтесь ни к чему, что принадлежит им, чтобы не погибнуть вам [вместе] во всех грехах их.
И отошли они со всех сторон от жилища Корея, Дафана и Авирона; а Дафан и Авирон вышли и стояли у дверей шатров своих с женами своими и сыновьями своими и с малыми детьми своими.
И сказал Моисей: из сего узнаете, что Господь послал меня делать все дела сии, а не по своему произволу [я делаю сие]:
если они умрут, как умирают все люди, и постигнет их такое наказание, какое постигает всех людей, то не Господь послал меня;
а если Господь сотворит необычайное, и земля разверзет уста свои и поглотит их [и домы их и шатры их] и все, что у них, и они живые сойдут в преисподнюю, то знайте, что люди сии презрели Господа.
Лишь только он сказал слова сии, расселась земля под ними;
и разверзла земля уста свои, и поглотила их и домы их, и всех людей Кореевых и все имущество;
и сошли они со всем, что принадлежало им, живые в преисподнюю, и покрыла их земля, и погибли они из среды общества.
И все Израильтяне, которые были вокруг них, побежали при их вопле, дабы, говорили они, и нас не поглотила земля.
И вышел огонь от Господа и пожрал тех двести пятьдесят мужей, которые принесли курение.
И сказал Господь Моисею, говоря:
скажи Елеазару, сыну Аарона, священнику, пусть он соберет [медные] кадильницы сожженных и огонь выбросит вон; ибо освятились
кадильницы грешников сих смертью их, и пусть разобьют их в листы для покрытия жертвенника, ибо они принесли их пред лице Господа, и они сделались освященными; и будут они знамением для сынов Израилевых.
И взял Елеазар священник медные кадильницы, которые принесли сожженные, и разбили их в листы для покрытия жертвенника,
в память сынам Израилевым, чтобы никто посторонний, который не от семени Аарона, не приступал приносить курение пред лице Господне, и не было с ним, что с Кореем и сообщниками его, как говорил ему Господь чрез Моисея.
На другой день все общество сынов Израилевых возроптало на Моисея и Аарона и говорило: вы умертвили народ Господень.
И когда собралось общество против Моисея и Аарона, они обратились к скинии собрания, и вот, облако покрыло ее, и явилась слава Господня.
И пришел Моисей и Аарон к скинии собрания.
И сказал Господь Моисею [и Аарону], говоря:
отсторонитесь от общества сего, и Я погублю их во мгновение. Но они пали на лица свои.
И сказал Моисей Аарону: возьми кадильницу и положи в нее огня с жертвенника и всыпь курения, и неси скорее к обществу и заступи их, ибо вышел гнев от Господа, [и] началось поражение.
И взял Аарон, как сказал Моисей, и побежал в среду общества, и вот, уже началось поражение в народе. И он положил курения и заступил народ;
стал он между мертвыми и живыми, и поражение прекратилось.
И умерло от поражения четырнадцать тысяч семьсот человек, кроме умерших по делу Корееву.
И возвратился Аарон к Моисею, ко входу скинии собрания, после того как поражение прекратилось.
Таджикский
Языки
- Добавить язык
- Церковнослав. (рус)
- Церковнослав. (цс)
- Рус. (Синодальный)
- Рус. (Синод. с ударе́-ми)
- Arab (AVD)
- Azerbaijani
- Armenian
- Bulgarian
- Chinese (simpl.)
- Croatian (S&D)
- English (NKJV)
- English (NRSV)
- English (KJV)
- Estonian
- Finnish (1992)
- French (LSG)
- Georgian
- German (MLU, 1912)
- German (GNB)
- Greek (Koine)
- Greek (TGV)
- Hebrew
- Italian
- Kyrgyz
- Latin (Nova Vulgata)
- Romanian
- Polish
- Portuguese
- Serbian (synod.)
- Serbian
- Spanish (RVR 1995)
- Swedish (Folkbibeln)
- Tajik
- Ukrainian (Homenko)
- Ukrainian (Ogienko)
Ва қавм шикоят карда, дар гӯши Парвардигор суханони бад гуфтанд; ва Парвардигор инро шунида, хашмаш аланга зад, ва оташи Парвардигор дар миёни онҳо даргирифта, канори бошишгоҳро сӯзонид.
Ва қавм сӯи Мусо фарёд заданд; ва Мусо сӯи Парвардигор дуо гуфт, ва оташ хомӯш шуд.
Ва он маконро Табъира ном монданд, зеро ки дар миёни онҳо оташи Парвардигор даргирифт.
Ва издиҳоми бегонаҳое ки дар миёни онҳо буданд, ҳавасбозӣ зоҳир намуданд, ва банӣ Исроил низ боз гириста, гуфтанд: «Кист, ки моро гӯшт бихӯронад!
Моҳиро, ки дар Миср муфт мехӯрдем, ва бодиринг, ва харбуза, ва тара, ва пиёз, ва сирро ёд мекунем.
Ва алҳол ҷисми мо хушк шудааст, чизе барои хӯрдан нест, фақат ин манн пеши чашмони мост».
Ва манн мисли тухми кашниҷ буд, ва намудаш мислӣ намуди самғи хушбӯй.
Қавм гардиш карда, онро мечиданд, ва бо дастос ос мекарданд, ё дар ҳован мекӯфтанд, ва дар дег мепухтанд, ва кулчаҳо аз он месохтанд; ва таъми он мисли таъми кулчаи равғанин буд.
Ва ҳангоме ки бар бошишгоҳ шабона шабнам меборид, манн бар он меборид.
Ва Мусо қавмро шунид, ки бо аҳли оилаи худ, ҳар яке назди дари хаймаи худ гиря мекунанд; ва хашми Парвардигор бағоят аланга зада буд, ва ин дар назари Мусо андӯҳовар буд.
Ва Мусо ба Парвардигор гуфт: «Чаро ба бандаи Худ бадӣ кардӣ? Ва чаро дар назарат илтифот наёфтам, ки бори тамоми ин қавмро бар ман гузоштӣ?
Оё ман тамоми ин қавмро ҳомила шудаам, ва оё ман онҳоро зоидаам, ки ту ба ман мегӯӣ: ́Мисли дояе ки бачаи ширмакро мебардорад, ту онҳоро дар оғӯши худ гирифта, ба замине бибар́, ки Ту онро ба падаронашон қасам хӯрда ваъда кардаӣ?
Ман гӯшт аз куҷо пайдо кунам, то ки ба тамоми ин қавм бидиҳам? Зеро ки онҳо пеши ман гиря карда, мегӯянд: ́Ба мо гӯшт бидеҳ, ки бихӯрем́.
Ман танҳо наметавонам бори тамоми ин қавмро бардорам, зеро ки ин барои ман бениҳоят вазнин аст.
Ва модоме ки Ту бо ман чунин рафтор менамоӣ, беҳтар аст, ки маро бикушӣ, – агар дар назарат илтифот ёфта бошам, – то ки ман бадбахтии худро набинам».
Ва Парвардигор ба Мусо гуфт: «Ҳафтод нафар аз пирони Исроил, ки ту онҳоро мешиносӣ, ки пирони қавм ва нозиронашон мебошанд, барои Ман ҷамъ кун, ва онҳоро назди хаймаи ҷомеъ биёр, то ки дар он ҷо бо ту биистанд.
Ва Ман фурӯд омада, дар он ҷо бо ту сухан хоҳам ронд, ва аз Рӯҳе ки бар туст, гирифта бар онҳо хоҳам гузошт, то ки онҳо бо ту бори ин қавмро бардоранд, ва ту танҳо нахоҳӣ бардошт.
Ва ба қавм бигӯ: ́Барои фардо омода шавед, ва гӯшт хоҳед хӯрд, зеро ки дар гӯши Парвардигор гириста гуфтаед: кист, ки моро гӯшт бихӯронад? Чунки дар Миср барои мо хуб буд, – пас, Парвардигор ба шумо гӯшт хоҳад дод, то ки бихӯред.
На як рӯз хоҳед хурд, ва на ду рӯз, ва на панҷ рӯз, ва на даҳ рӯз, ва на бист рӯз,
балки тамоми моҳ, то ки он аз бинии шумо барояд ва барои шумо нафратангез шавад, чунки аз Парвардигор, ки дар миёни шумост, нафрат намудед, ва пеши Ӯ гиря карда гуфтед: чаро аз Миср берун омадем?́»
Ва Мусо гуфт: «Қавме ки ман дар миёни онҳоям, шашсад ҳазор нафар пиёдаанд, ва Ту мегӯӣ: ́Ман ба онҳо гӯшт хоҳам дод, то ки моҳи тамом бихӯранд́.
Агар ҳамаи гӯсфандон ва говон барои онҳо кушта шавад, оё ин барояшон кифоят мекунад? Агар ҳамаи моҳиёни баҳр барои онҳо чамъ карда шавад, оё ин барояшон кифоят мекунад?»
Ва Парвардигор ба Мусо гуфт: «Оё дасти Парвардигор кӯтоҳ аст? Алҳол хоҳӣ дид, ки оё суханам бар ту ба амал меояд ё не».
Ва Мусо берун омада, суханони Парвардигорро ба қавм гуфт, ва аз пирони қавм ҳафтод нафар ҷамъ карда, онҳоро дар гирду пеши хайма гузошт.
Ва Парвардигор дар абр фурӯд омада, ба ӯ сухан ронд, ва аз Рӯҳе ки бар ӯ буд, гирифта, бар ҳафтод нафар пирон кӯчонид; ва ҳангоме ки Рӯҳ бар онҳо қарор гирифт, нубувват карданд, вале давом надоданд.
Ва ду нафар аз пирон дар бошишгоҳ монданд, ки номи яке Элдод буд, ва номи дигаре Медод; ва бар онҳо низ Рӯҳ қарор гирифт, зеро ки онҳо аз ҷумлаи навишташудагон буданд, ва агарчи назди хайма набаромаданд, дар бошишгоҳ нубувват карданд.
Ва амраде давида омад, ва ба Мусо хабар дода, гуфт: «Элдод ва Медод дар бошишгоҳ нубувват пайғамбарӣ мекунанд».
Ва Еҳушаъ ибни Нун, ки аз айёми ҷавонияш хизматгузори Мусо буд, ҷавоб гардонида, гуфт: «Хоҷаам Мусо! Онҳоро манъ намо».
Вале Мусо ба вай гуфт: «Оё ту барои ман рашк мебарӣ? Кошки тамоми қавми Парвардигор анбиё мебуданд, ва Парвардигор Рӯҳи худро бар онҳо равона мекард!»
Ва Мусо бо пирони Исроил ба бошишгоҳ баргашт.
Ва боде бо амри Парвардигор бархоста, бедонаҳоро аз ҷониби баҳр овард, ва онҳоро дар атрофи бошишгоҳ, тақрибан якрӯза роҳ ба ин тараф ва якрӯза роҳ ба он тараф, пароканда кард, дар сурате ки парвозашон тақрибан ду араш аз рӯи замин болотар буд.
Ва қавм бархоста, тамоми он рӯз ва тамоми шабаш ва тамоми рӯзи дигар бедонаҳоро ҷамъ карданд; ва касе ки кам чида буд, даҳ ғарам ҷамъ кард, ва онҳоро дар атрофи бошишгоҳ барои худ паҳн карданд.
Гӯшт ҳанӯз дар миёни дандонҳошон буд, пеш аз он ки хоида фурӯ баранд, хашми Парвардигор бар қавм аланга зад, ва Парвардигор қавмро бо вабои бағоят азиме зарба зад.
Ва он маконро Қибрӯт-Ҳатааво ном монданд, зеро ки дар он ҷо қавми ҳавасбозро дафн карданд.
Аз Қибрӯт-Ҳатааво қавм ба Ҳасирӯт кӯч карданд, ва дар Ҳасирӯт ӯрду заданд.
Ва Марям ва Ҳорун Мусоро дар бораи зани ҳабашие ки гирифта буд, мазаммат карданд, зеро ки ӯ зани ҳабашӣ гирифта буд;
Ва гуфтанд: «Оё Парвардигор фақат бо Мусо сухан рондааст? Ӯ, охир, бо мо низ сухан рондааст». Ва Парвардигор инро шунид.
Ва Мусо марди бағоят фурӯтан буд, бештар аз ҳар одаме ки бар рӯи замин аст.
Ва Парвардигор ногаҳон ба Мусо ва Ҳорун ва Марям гуфт: «Ҳар сеятон сӯи хаймаи ҷомеъ берун оед». Ва ҳар сеяшон берун омаданд.
Ва Парвардигор дар сутуни абр фурӯд омада, назди дари хайма истод, ва Ҳорун ва Марямро хонд. Ва ҳар дуяшон берун омаданд.
Ва Ӯ гуфт: «Суханони Маро бишнавед: агар дар миёни шумо набии Парвардигор бошад, Ман дар рӯъё ба вай зоҳир мешавам, дар хоб бо вай сӯхан меронам.
Аммо бандаи Ман Мусо чунин нест; ӯ дар тамоми хонаи Ман амин аст.
Ман бо ӯ рӯ ба рӯ ва ошкоро, ва на бо рамз, сухан меронам, ва ӯ симои Парвардигорро мебинад; пас, чаро шумо натарсида, бандаи Ман Мусоро мазаммат кардед?»
Ва хашми Парвардигор бар онҳо аланга зад, ва Ӯ рафт.
Ва абр аз болои хайма дур шуд, ва инак, Марям аз махав мисли барф сафед шуда буд; ва Ҳорун ба Марям назар андохт, ва инак, вай махавӣ гардидааст.
Ва Ҳорун ба Мусо гуфт: «Лутфан, эй хоҷаам, бори ин гуноҳро, ки аҳмақона рафтор карда, гуноҳкор шудаем, ба гардани мо намон;
Бигзор вай мисли мурдае нагардад, ки чун аз раҳими модараш берун ояд, нисфи баданаш пӯсида бошад».
Ва Мусо сӯи Парвардигор фарёд кашида, гуфт: «Лутфан, эй Худо, ба вай шифо бибахш!»
Ва Парвардигор ба Мусо гуфт: «Агар падараш ба рӯи вай туф мекард, оё вай ҳафт рӯз нопок намешуд? Пас, бигзор вай ҳафт рӯз берун аз бошишгоҳ ҷудо гузошта шавад, ва баъд аз он баргардад».
Ва Марям ҳафт рӯз берун аз бошишгоҳ ҷудо гузошта шуд; ва қавм то вақти баргаштани Марям кӯч накарданд.
Ва баъд аз он, қавм аз Ҳасирӯт кӯч карда, дар биёбони Форон ӯрду заданд.
Ва Қӯраҳ ибни Йисҳор ибни Қаҳот ибни Левӣ, ва Дотон ва Абиром писарони Элиоб, ва Ӯн ибни Фолат, банӣ Реубен бархостанд,
ва назди Мусо ҳозир шуданд, ва бо онҳо дусаду панҷоҳ нафар аз банӣ Исроил: сардорони ҷамоат, даъватшавандагони маҷлисҳо, шахсони номдор буданд.
Ва ба муқобили Мусо ва Ҳорун ҷамъ омада, ба онҳо гуфтанд: «Бас кунед! Зеро ки тамоми ҷамоат саросар поканд, ва Парвардигор дар миёни онҳост. Пас, чаро шумо худро аз ҷамоати Парвардигор баланд мегузоред?»
Ва Мусо инро шунида, бар рӯи худ афтод,
ва ба Қӯраҳ ва ҳамаи шариконаш сухан ронда, гуфт: «Бомдодон Парвардигор нишон хоҳад дод, ки кадом кас аз они Ӯст, ва кадом кас пок аст, ва он касро Ӯ ба Худаш наздик хоҳад кард; ва ҳар киро Ӯ интихоб намояд, вайро ба Худаш наздик хоҳад кард.
Шумо, эй Қӯраҳ ва ҳамаи шариконат, чунин бикунед: маҷмарҳо барои худ бигиред,
ва оташ дар онҳо бимонед, ва фардо ба ҳузури Парвардигор бар онҳо бухур бирезед; ва он кас, ки Парвардигор вайро интихоб намояд, пок хоҳад буд. Бас кунед, эй банӣ Левӣ!»
Ва Мусо ба Қӯраҳ гуфт: «Бишнавед, эй банӣ Левӣ!
Оё барои шумо кам аст, ки Худои Исроил шуморо аз ҷамоати Исроил ҷудо кардааст, ва шуморо ба Худаш наздик овардааст, то ки хизмати манзили Парвардигорро ба ҷо оваред, ва ба ҳузури ҷамоат истода, ба онҳо хизмат кунед,
ва туро ва ҳамаи бародаронат, банӣ Левиро бо ту наздик овардааст, ва шумо каҳонатро низ мехоҳед ба даст оваред?
Бинобар ин ту ва ҳамаи шариконат ба муқобили Парвардигор ҷамъ шудаед. Ва Ҳорун чӣ гуноҳ дорад, ки аз вай шиква мекунед?»
Ва Мусо фиристод, то ки Дотон ва Абиром, писарони Элиобро бихонанд; вале онҳо гуфтанд: «Намеравем!
Оё кам аст, ки ту моро аз замине ки шир ва асал дар он ҷорист, берун овардӣ, то ки моро дар биёбон ба ҳалокат бирасонӣ, боз мехоҳӣ, ки бар мо ҳукмронӣ намоӣ?
Ту моро ба замине ки шир ва асал дар он ҷорӣ бошад, наовардӣ, ва моликияте иборат аз киштзор ва токзор ба мо надодӣ. Оё чашмони ин одамонро мехоҳӣ биканӣ? Намеравем!»
Ва Мусо бисёр андӯҳгин шуда, ба Парвардигор гуфт: «Ба ҳадияи онҳо таваҷҷӯҳ нанамо! Ман аз ҳеҷ кадомашон як хар ҳам нагирифтаам, ва ба ҳеҷ кадомашон бадӣ накардаам».
Ва Мусо ба Қӯраҳ гуфт: «Ту ва ҳамаи шариконат фардо пеши Парвардигор ҳозир шавед, ту ва онҳо ва Ҳорун.
Ва ҳар яке маҷмари худро гирифта, бухур бар онҳо бимонед, ва ҳар яке маҷмари худро ба ҳузури Парвардигор наздик оваред: дусаду панҷоҳ маҷмар, ва ту ва Ҳорун – ҳар яке маҷмари худро».
Ва ҳар яке маҷмари худро гирифта, оташ бар онҳо гузоштанд, ва бухур бар онҳо рехтанд, ва назди дари хаймаи ҷомеъ истоданд. Мусо ва Ҳорун низ бо онҳо буданд.
Ва Қӯраҳ тамоми ҷамоатро ба муқобили онҳо назди дари хаймаи ҷомеъ ҷамъ кард. Ва ҷалоли Парвардигор ба тамоми ҷамоат зоҳир шуд.
Ва Парвардигор ба Мусо ва Ҳорун сухан ронда, ба онҳо гуфт:
«Худро аз миёни ин ҷамоат дур кунед, то ки Ман онҳоро дар як лаҳза нест кунам».
Ва онҳо бар рӯи худ афтода, гуфтанд: «Эй Худо, ки Худои донандаи рӯҳҳои тамоми башар ҳастӣ! Як кас гуноҳ кардааст, ва ту бар тамоми ҷамоат дарғазаб мешавӣ?»
Ва Парвардигор ба Мусо сухан ронда, гуфт:
«Ба ҷамоат сухан ронда, бигӯ: аз гирду пеши манзили Қӯраҳ, Дотон ва Абиром дур шавед!»
Ва Мусо бархоста, назди Дотон ва Абиром рафт, ва пирони Исроил аз ақиби ӯ рафтанд.
Ва ӯ ба ҷамоат сухан ронда, гуфт: «Аз пеши хаймаҳои ин одамони бадкор дур шавед, ва ба ягон чизе ки аз они онҳост, даст нарасонед, мабодо ба сабаби бисёрии гуноҳҳои онҳо ба ҳалокат бирасед».
Ва онҳо аз гирду пеши манзили Қӯраҳ, Дотон ва Абиром дур шуданд; вале Дотон ва Абиром берун омада, бо занон ва писарон ва кӯдакони худ назди дари хаймаҳошон истоданд.
Ва Мусо гуфт: «Аз ин хоҳед донист, ки Парвардигор маро фиристодааст, то ки ҳамаи ин корҳоро бикунам, на ин ки ба дилхоҳи худ карда бошам.
Агар ин касон мисли мурдани ҳар одам бимиранд, ва қисмати ҳар одам насибашон бишавад, – пас маро Парвардигор нафиристодааст.
Ва лекин агар Парвардигор ҳодисаи тозае ба вуҷуд оварад, ва замин даҳони худро кушода, онҳоро бо ҳар ҷизе ки аз они онҳост, фурӯ барад, ва онҳо зинда ба зинда ба гӯр фуруд оянд, – он гоҳ бидонед, ки ин одамон аз Парвардигор нафрат кардаанд».
Ва ҳамин ки ӯ гуфтани ҳамаи ин суханонро ба анҷом расонид, замине ки зери онҳо буд, кафид,
ва замин даҳони худро кушода, онҳоро, ва хонаҳои онҳоро, ва ҳамаи одамонеро, ки ба Қӯраҳ нисбат доштанд, ва тамоми молу мулки онҳоро фурӯ бурд.
Ва онҳо бо ҳар ҷизе ки ба онҳо тааллуқ дошт, зинда ба зинда ба гӯр фурӯд омаданд; ва замин бар онҳо пӯшида шуд, ва онҳо аз миёни ҷамоат нобуд гардиданд.
Ва ҳамаи исроилиёне ки дар гирду пеши онҳо буданд, аз фиғони онҳо гурехтанд, зеро ки гуфтанд: «Мабодо замин моро низ фурӯ барад».
Ва оташе аз ҷониби Парвардигор берун омада, он дусаду панҷоҳ нафарро, ки бухур оварда буданд, сӯзонид.
Ва Парвардигор ба Мусо сухан ронда, гуфт:
«Ба Элъозор ибни Ҳоруни коҳин бигӯ, ки он маҷмарҳоро аз миёни сӯхтагон бардорад, ва оташро ба як тараф партояд, зеро ки онҳо тақдис ёфтааст, –
яъне маҷмарҳои онҳоеро, ки ба зарари ҷони худ гуноҳкор шудаанд, – ва бигзор аз онҳо тахтаҳои паҳн барои пӯшонидани рӯи қурбонгоҳ бисозанд, зеро ки онҳоро ба ҳузури Парвардигор оварда буданд, ва онҳо тақдис ёфтааст; ва онҳо аломате барои банӣ Исроил хоҳад буд».
Ва Элъозори коҳин маҷмарҳои мисро, ки сӯхтагон оварда буданд, гирифт, ва аз онҳо тахтаҳои паҳн барои пӯшонидани қурбонгоҳ сохтанд, –
ҳамчун ёдгорӣ барои банӣ Исроил, – то ки ҳеҷ каси бегонае ки аз насли Ҳорун набошад, барои сӯзонидани бухур ба ҳузури Парвардигор наздик наояд, ва қисматаш мисли Қӯраҳ ва шарикони вай нашавад, чунон ки Парвардигор ба ӯ ба воситаи Мусо гуфтааст.
Ва фардояш тамоми ҷамоати банӣ Исроил аз Мусо ва Ҳорун шиква карда, гуфтанд: «Шумо қавми Парвардигорро куштед!»
Ва ҳангоме ки ҷамоат ба муқобили Мусо ва Ҳорун ҷамъ шуданд, онҳо сӯи хаймаи ҷомеъ нигаристанд, ва инак, онро абр пӯшонид, ва ҷалоли Парвардигор зоҳир шуд.
Ва Мусо ва Ҳорун назди хаймаи ҷомеъ омаданд.
Ва Парвардигор ба Мусо сухан ронда, гуфт:
«Аз миёни ин ҷамоат дур шавед, то ки онҳоро дар як лаҳза нест кунам». Ва онҳо бар рӯи худ афтоданд.
Ва Мусо ба Ҳорун гуфт: «Маҷмарро гирифта, оташе аз болои қурбонгоҳ бар он бимон, ва бухур бирез, ва зуд назди ҷамоат рафта, онҳоро кафорат намо, зеро ки ғазаб аз ҷониби Парвардигор баромада, вабо оғоз ёфтааст».
Ва Ҳорун аз рӯи гуфтаи Мусо онро гирифта, ба миёни ҷамоат давид, ва инак, вабо андаруни қавм оғоз ёфта буд; ва ӯ бухур рехта, қавмро кафорат намуд.
Ва дар байни мурдагон ва зиндагон истод, ва вабо хотима ёфт.
Ва касоне ки аз вабо мурданд, чордаҳ ҳазору ҳафтсад нафар буданд, ба ҷуз онҳое ки аз боиси Қӯраҳ нобуд шуданд.
Ва Ҳорун назди Мусо, ба дари хаймаи ҷомеъ баргашт, ва вабо хотима ёфт.
