И изыдо́ша трiе́ въ ски́нiю свидѣ́нiя. И сни́де Госпо́дь въ столпѣ́ о́блачнѣ и ста́ надъ две́рьми ски́нiи свидѣ́нiя: и призва́ Ааро́на и Марiа́мъ. И изыдо́ста о́ба.

И рече́ къ ни́мъ: послу́шайте слове́съ Мои́хъ: а́ще бу́детъ въ ва́съ проро́къ Госпо́день, въ видѣ́нiи ему́ позна́юся, и во снѣ́ возглаго́лю ему́:

не та́ко я́коже ра́бъ Мо́й Моисе́й, во все́мъ дому́ Мое́мъ вѣ́ренъ е́сть:

усты́ ко усто́мъ возглаго́лю ему́ я́вѣ, и не гада́нiемъ, и сла́ву Госпо́дню ви́дѣ: и почто́ не убоя́стеся глаго́лати на раба́ Моего́ Моисе́а?

И гнѣ́въ я́рости Госпо́дни [бы́сть] на ни́хъ. И отъи́де.

И о́блакъ отступи́ от ски́нiи, и се́, Марiа́мъ прокаже́на бы́сть я́ко снѣ́гъ: и воззрѣ́ Ааро́нъ на Марiа́мъ, и се́, прокаже́на.

И рече́ Ааро́нъ къ Моисе́ю: молю́ тя, го́споди, не возлага́й на ны́ грѣха́, поне́же не вѣ́дяхомъ, я́ко согрѣши́хомъ:

да не бу́детъ сiя́ я́ко мертва́, я́ко и́звергъ изве́рженъ изъ ложе́снъ ма́тернихъ, и [се́, уже́] пояде́ по́лъ пло́ти ея́.

И возопи́ Моисе́й ко Го́споду, глаго́ля: Бо́же, молю́тися, исцѣли́ ю́.

И рече́ Госпо́дь къ Моисе́ю: а́ще бы оте́цъ ея́ плю́я заплева́лъ въ лице́ ея́, не посрами́тся ли се́дмь дні́й? Да отлучи́тся се́дмь дні́й внѣ́ полка́, и по си́хъ да вни́детъ.

И отлучи́ся Марiа́мъ внѣ́ полка́ на се́дмь дні́й: и лю́дiе не воздвиго́шася, до́ндеже очи́стися Марiа́мъ.

Синодальный

Мариам и Аарон позавидовали Моисею и наказаны Господом; проказа Мариам.

И упрекали Мариам и Аарон Моисея за жену Ефиоплянку, которую он взял, – ибо он взял за себя Ефиоплянку, –

и сказали: одному ли Моисею говорил Господь? не говорил ли Он и нам? И услышал сие Господь.

Моисей же был человек кротчайший из всех людей на земле.

И сказал Господь внезапно Моисею и Аарону и Мариами: выйдите вы трое к скинии собрания. И вышли все трое.

И сошел Господь в облачном столпе, и стал у входа скинии, и позвал Аарона и Мариам, и вышли они оба.

И сказал: слушайте слова Мои: если бывает у вас пророк Господень, то Я открываюсь ему в видении, во сне говорю с ним;

но не так с рабом Моим Моисеем, – он верен во всем дому́ Моем:

устами к устам говорю Я с ним, и явно, а не в гаданиях, и образ Господа он видит; как же вы не убоялись упрекать раба Моего, Моисея?

И воспламенился гнев Господа на них, и Он отошел.

И облако отошло от скинии, и вот, Мариам покрылась проказою, как снегом. Аарон взглянул на Мариам, и вот, она в проказе.

И сказал Аарон Моисею: господин мой! не поставь нам в грех, что мы поступили глупо и согрешили;

не попусти, чтоб она была, как мертворожденный младенец, у которого, когда он выходит из чрева матери своей, истлела уже половина тела.

И возопил Моисей к Господу, говоря: Боже, исцели ее!

И сказал Господь Моисею: если бы отец ее плюнул ей в лице, то не должна ли была бы она стыдиться семь дней? итак пусть будет она в заключении семь дней вне стана, а после опять возвратится.

И пробыла Мариам в заключении вне стана семь дней, и народ не отправлялся в путь, доколе не возвратилась Мариам.

Эстонский

Языки

Mirjam ja Aaron ässitavad rahvast Moosese vastu
Aga Mirjam ja Aaron rääkisid Moosesele vastu Etioopia naise pärast, kelle ta oli võtnud; sest ta oli võtnud naiseks etiooplanna.

Ja nad ütlesid: „Kas Issand räägib ainult Moosese läbi? Eks ta räägi ka meie läbi?” Ja Issand kuulis seda.

Aga mees, Mooses, oli väga alandlik, alandlikum kõigist inimestest maa peal.

Siis Issand ütles äkitselt Moosesele, Aaronile ja Mirjamile: „Minge teie kolmekesi välja kogudusetelgi juurde!” Ja need kolmekesi läksid.

Siis Issand astus alla pilvesambas, seisis telgi uksel ning kutsus Aaronit ja Mirjamit, ja mõlemad läksid.

Ja ta ütles: „Kuulge ometi mu sõnu! Kui teie prohvet on Issanda oma, siis ma ilmutan ennast temale nägemuses, räägin temaga unenäos.

Nõnda aga ei ole mu sulase Moosesega: tema on ustav kogu mu kojas.

Temaga ma räägin suust suhu, ilmsi, mitte nägemuste ja mõistatuste läbi. Ja tema võib vaadata Issanda kuju. Mispärast te siis ei ole kartnud rääkida vastu mu sulasele Moosesele?”

Ja Issanda viha süttis põlema nende vastu ning ta läks ära.

Kui pilv oli lahkunud telgi pealt, ennäe, siis oli Mirjam pidalitõvest lumivalge. Aaron pöördus Mirjami poole, ja vaata, too oli pidalitõbine.

Siis Aaron ütles Moosesele: „Oh mu isand! Ära pane meie peale seda pattu, et me olime rumalad ja eksisime!

Ära lase teda jääda surnultsündinu sarnaseks, kellel juba emaihust tulles on pool ihu kõdunenud!”

Siis Mooses kisendas Issanda poole, öeldes: „Oh Jumal! Tee ta ometi terveks!”

Ja Issand vastas Moosesele: „Kui ta isa oleks sülitanud temale näkku, kas ta ei oleks siis pidanud häbenema seitse päeva? Olgu ta seitsmeks päevaks suletud väljapoole leeri ja seejärel ta võetagu tagasi!”

Siis suleti Mirjam seitsmeks päevaks väljapoole leeri ja rahvas ei läinud teele enne, kui Mirjam oli tagasi võetud.

Pärast seda läks rahvas teele Haserotist ja nad lõid leeri üles Paarani kõrbe.