еле́нь любве́ и жребя́ твои́хъ благода́тей да бесѣ́дуетъ тебѣ́, твоя́ же да предъи́детъ тебѣ́ и да бу́детъ съ тобо́ю во вся́ко вре́мя: въ дру́жбѣ бо сея́ спребыва́яй умно́женъ бу́деши.

Не мно́гъ бу́ди къ чужде́й, ниже́ объя́тъ бу́ди объя́тiи не твоея́:

предъ очи́ма бо су́ть Бо́жiима путiе́ му́жа, вся́ же тече́нiя его́ назира́етъ.

Законопреступле́нiя му́жа уловля́ютъ: плени́цами же свои́хъ грѣхо́въ кі́йждо затяза́ется.

Се́й скончава́ется съ ненака́занными: от мно́жества же своего́ житiя́ изве́ржется и погиба́етъ за безу́мiе.

^–Сы́не, чти́ Го́спода, и укрѣпи́шися: кромѣ́ же его́ не бо́йся ино́го.

Сы́не, храни́ моя́ словеса́, моя́ же за́повѣди скры́й у себе́.^–

Храни́ моя́ за́повѣди, и поживе́ши, словеса́ же моя́ я́ко зѣ́ницы о́чiю:

обложи́ же и́ми твоя́ пе́рсты, напиши́ же я́ на скрижа́ли се́рдца твоего́.

Нарцы́ прему́дрость сестру́ тебѣ́ бы́ти, ра́зумъ же зна́емь сотвори́ тебѣ́,

да тя́ соблюде́тъ от жены́ чужді́я и лука́выя, а́ще тя́ словесы́ льсти́выми облага́ти на́чнетъ:

око́нцемъ бо изъ до́му своего́ на пути́ прини́чущи,

его́же а́ще у́зритъ от безу́мныхъ ча́дъ ю́ношу скудоу́мна,

проходя́щаго ми́мо у́гла въ распу́тiихъ до́му ея́

и глаго́лющаго въ те́мный ве́черъ, егда́ упокое́нiе бу́детъ нощно́е и мра́чное:

жена́ же сря́щетъ его́, зра́къ иму́щи прелюбодѣ́йничь, я́же твори́тъ ю́ныхъ пари́ти сердца́мъ: воскри́лена же е́сть и блу́дна,

въ дому́ же не почива́ютъ но́зѣ ея́:

вре́мя бо нѣ́кое внѣ́ глуми́тся, вре́мя же на распу́тiихъ при вся́цѣмъ у́глѣ присѣди́тъ:

пото́мъ е́мши лобза́етъ его́, безсту́днымъ же лице́мъ рече́тъ къ нему́:

же́ртва ми́рна ми́ е́сть, дне́сь воздаю́ обѣ́ты моя́:

сего́ ра́ди изыдо́хъ въ срѣ́тенiе тебѣ́, жела́ющи лица́ твоего́, обрѣто́хъ тя́:

простира́лами покры́хъ о́дръ мо́й, ковра́ми же сугу́быми постла́хъ, и́же от Еги́пта,

шафра́номъ посы́пахъ ло́же мое́ и до́мъ мо́й кори́цею:

прiиди́ и наслади́мся любве́ да́же до у́тра, гряди́ и поваля́емся въ по́хоти:

нѣ́сть бо му́жа моего́ въ дому́, отъи́де въ пу́ть дале́че,

дово́лно сребра́ взя́ съ собо́ю, по мно́гихъ дне́хъ возврати́тся въ до́мъ сво́й.

И прельсти́ его́ мно́гою бесѣ́дою, тене́тами же усте́нъ [въ блу́дъ] привлече́ его́.

О́нъ же а́бiе послѣ́дова е́й обюро́дѣвъ, и я́коже во́лъ на заколе́нiе веде́тся, и я́ко пе́съ на у́зы,

или́ я́ко еле́нь уя́звленъ стрѣло́ю въ я́тра: и спѣши́тъ я́ко пти́ца въ сѣ́ть, не вѣ́дый, я́ко на ду́шу свою́ тече́тъ.

Ны́нѣ у́бо, сы́не, послу́шай мене́ и внима́й глаго́ломъ у́стъ мои́хъ,

да не уклони́тся въ пути́ ея́ се́рдце твое́,

и да не прельсти́шися въ стезя́хъ ея́: мно́гихъ бо уязви́вши низве́рже, и безчи́сленни су́ть, и́хже уби́ла е́сть:

путiе́ а́довы до́мъ ея́, низводя́щiи въ сокро́вища сме́ртная.

Синодальный

1 Горькие последствия от связи с чужой женой; 15 «утешайся женою юности твоей».

Сын мой! внимай мудрости моей, и приклони ухо твое к разуму моему,

чтобы соблюсти рассудительность, и чтобы уста твои сохранили знание. [Не внимай льстивой женщине;]

ибо мед источают уста чужой жены, и мягче елея речь ее;

но последствия от нее горьки, как полынь, остры, как меч обоюдоострый;

ноги ее нисходят к смерти, стопы ее достигают преисподней.

Если бы ты захотел постигнуть стезю жизни ее, то пути ее непостоянны, и ты не узнаешь их.

Итак, дети, слушайте меня и не отступайте от слов уст моих.

Держи дальше от нее путь твой и не подходи близко к дверям дома ее,

чтобы здоровья твоего не отдать другим и лет твоих мучителю;

чтобы не насыщались силою твоею чужие, и труды твои не были для чужого дома.

И ты будешь стонать после, когда плоть твоя и тело твое будут истощены, –

и скажешь: «зачем я ненавидел наставление, и сердце мое пренебрегало обличением,

и я не слушал голоса учителей моих, не приклонял уха моего к наставникам моим:

едва не впал я во всякое зло среди собрания и общества!»

Пей воду из твоего водоема и текущую из твоего колодезя.

Пусть [не] разливаются источники твои по улице, потоки вод – по площадям;

пусть они будут принадлежать тебе одному, а не чужим с тобою.

Источник твой да будет благословен; и утешайся женою юности твоей,

любезною ланью и прекрасною серною: груди ее да упоявают тебя во всякое время, любовью ее услаждайся постоянно.

И для чего тебе, сын мой, увлекаться постороннею и обнимать груди чужой?

Ибо пред очами Господа пути человека, и Он измеряет все стези его.

Беззаконного уловляют собственные беззакония его, и в узах греха своего он содержится:

он умирает без наставления, и от множества безумия своего теряется.

1 Близкая связь с мудростью охраняет от хитростей чужой жены; 6 бесстыдные козни блудницы и простота юноши, которого она увлекает; 24 «Дом её — пути в преисподнюю».

Сын мой! храни слова мои и заповеди мои сокрой у себя.^–
^7:1a^–[Сын мой! чти Господа, – и укрепишься, и кроме Его не бойся никого.]

Храни заповеди мои и живи, и учение мое, как зрачок глаз твоих.

Навяжи их на персты твои, напиши их на скрижали сердца твоего.

Скажи мудрости: «ты сестра моя!» и разум назови родным твоим,

чтобы они охраняли тебя от жены другого, от чужой, которая умягчает слова свои.

Вот, однажды смотрел я в окно дома моего, сквозь решетку мою,

и увидел среди неопытных, заметил между молодыми людьми неразумного юношу,

переходившего площадь близ угла ее и шедшего по дороге к дому ее,

в сумерки в вечер дня, в ночной темноте и во мраке.

И вот – навстречу к нему женщина, в наряде блудницы, с коварным сердцем,

шумливая и необузданная; ноги ее не живут в доме ее:

то на улице, то на площадях, и у каждого угла строит она ковы.

Она схватила его, целовала его, и с бесстыдным лицом говорила ему:

«мирная жертва у меня: сегодня я совершила обеты мои;

поэтому и вышла навстречу тебе, чтобы отыскать тебя, и – нашла тебя;

коврами я убрала постель мою, разноцветными тканями Египетскими;

спальню мою надушила смирною, алоем и корицею;

зайди, будем упиваться нежностями до утра, насладимся любовью,

потому что мужа нет дома: он отправился в дальнюю дорогу;

кошелек серебра взял с собою; придет домой ко дню полнолуния».

Множеством ласковых слов она увлекла его, мягкостью уст своих овладела им.

Тотчас он пошел за нею, как вол идет на убой, [и как пес – на цепь,] и как олень – на выстрел,

доколе стрела не пронзит печени его; как птичка кидается в силки, и не знает, что они – на погибель ее.

Итак, дети, слушайте меня и внимайте словам уст моих.

Да не уклоняется сердце твое на пути ее, не блуждай по стезям ее,

потому что многих повергла она ранеными, и много сильных убиты ею:

дом ее – пути в преисподнюю, нисходящие во внутренние жилища смерти.

Таджикский

Языки

ЭЙ писарам! Ба ҳати ман диққат намо, ба хиради ман гӯши худро бикшо,

То ки фаросатро маҳфуз дорӣ, ва лабҳои ту донишро риоя намояд,

Зеро ки лабҳои зани зинокор асал мерезад, ва гуфтори вай аз равған нармтар аст,

Вале оқибати он мисли явшон талх аст, мислӣ шамшери дудама тез аст;

Пойҳои вай сӯи мамот равон аст; қадамҳои вай ба дӯзах мебарад,

Бе он ки тариқи ҳаёт барояш ҳамвор шавад; роҳҳои вай вайрона аст, ба тавре ки худаш намедонад.

Ва акнун, эй писарон, маро бишнавед, ва аз гуфтаҳои даҳони ман дур нашавед.

Роҳи худро аз вай дур соз, ва ба дари хонаи вай наздик нашав:

Мабодо таровати худро ба дигарон бидиҳӣ, ва солҳои худро ба ситамгар;

Мабодо бегонагон аз қуввати ту сер шаванд, ва маҳсули ранҷи ту дар хонаи ғайр бимонад.

Ва дар охири умри худ фиғон хоҳӣ бардошт, вақте ки ҷисму андомат барбод равад, –

Ва хоҳӣ гуфт: «Чаро аз насиҳат нафрат кардам, ва дилам ба мазаммат беэътиноӣ намуд,

Ва овози устодони худро нашунидам, ва ба муаллимони худ гӯш надодам?

Кам монда буд, ки дар миёни мардум ва ҷамоат ба ҳар бало гирифтор шавам!»

Обро аз чуқурии худ бинӯш, оберо, ки аз чоҳи худат ҷорист.

Чашмаҳоят фаро рехта, берун хоҳанд рафт, ба сони ҷӯйҳои об дар кӯчаҳо;

Онҳо танҳо ба ту тааллуқ хоҳанд дошт, ва на ба бегонагон бо ту.

Чашмаи ту муборак хоҳад буд; ва аз зани ҷавонии худ шод бош,

Ки мисли ғизоли шаҳватангез ва оҳуи меҳрафрӯз аст; пистонҳои вай ҳамеша ба ту лаззат хоҳад бахшид; доимо саргарми муҳаббати вай хоҳӣ буд.

Пас чаро, эй писарам, сармасти зани ғайр гардӣ? Ва синаи зани зинокорро дар оғӯш гирӣ?

Зеро ки роҳҳои одамизод дар пеши назари Парвардигор аст, ва Ӯ ҳамаи тариқҳои вайро месанҷад.

Шарирро гуноҳҳои худаш ба дом меоварад, ва бо камандҳои хатои худаш вай баста мешавад.

Вай аз боиси беадабӣ мемирад, ва аз бисёрии аблаҳии худ нобуд мешавад.

ЭЙ писарам! Суханони маро риоя намо, ва аҳкоми маро назди худ ниҳон дор.

Аҳкоми маро ҳифз намо ва зиндагӣ бикун, ва таълими маро – ҳамчун гавҳараки чашмони худ;

Онҳоро бар ангуштҳои худ бибанд, онҳоро бар лавҳи дили худ бинавис.

Ба ҳикмат бигӯй: «Ту хоҳари ман ҳастӣ!», ва хирадро хешованди худ бихон,

То ки туро аз зани ғайр нигаҳбонӣ намояд, аз зани зинокоре ки гуфтори худро нарм мекунад.

Зеро ки аз тирезаи хонаи худ, аз равзани худ назар андохтам,

Ва дар байни соддадилон дидам, ҷавони беақлеро мушоҳида намудам,

Ки дар бозор назди гӯшаи вай мегузашт ва ба роҳи хонаи вай қадам мезад,

Дар вақти салқинии бегоҳии рӯз, дар торикии шаб ва дар зулмот.

Ва инак, зане аз пеши ӯ баромад, бо либоси фоҳиша ва бо дили пурфиреб,

Зани пуршӯр ва беҳаё, ки пойҳои вай дар хонаи вай сокин нест:

Гоҳ дар берун аст, гоҳ дар кӯчаҳо, ва назди ҳар гӯша вай камин мекунад.

Ва ӯро дошту бӯса кард, ва бо чеҳраи бешарм ба ӯ гуфт:

«Қурбониҳои саломатӣ бар зиммаи ман буд: имрӯз назрҳои худро адо кардам.

Бинобар ин ба пешвози ту баромадам, то ки рӯи туро пазироӣ намоям, ва туро ёфтам.

Ҷогаҳи худро бо қолинҳо оростаам, бо сӯзаниҳои пурнақши мисрӣ.

Ҷойхоби худро бо мур, уд ва дорчин муаттар кардаам.

Биё, ки мо то дами субҳ аз ишқбозӣ сер шавем, сармасти муҳаббат гардем,

Чунки шавҳар дар хона нест: ба сафари дур рафтааст;

Ҳамёни нуқра ба дасти худ гирифтааст; дар рӯзи моҳи пурра ба хонаи худ хоҳад баргашт».

Бо чарбгӯии зиёд дили ӯро рабуд, бо чоплусии лабҳои худ ӯро фирефта кард.

Дарҳол ӯ аз пайи вай равона шуд, мисли барзагове ки сӯи кушишхона меравад, ва мисли аблаҳе – сӯи занҷири ҷазо,

То даме ки тир ҷигари ӯро реш кунад; мисли мурғаке ки сӯи дом мешитобад, ва намедонад, ки он барои ҳалокати ҷони ӯст.

Пас, эй писарон, маро бишнавед, ва ба гуфтори даҳони ман диққат намоед.

Дили худро ба роҳҳои вай моил накун, ба тариқҳои вай гумроҳ нашав,

Зеро ки вай касони зиёдро ғалтонида маҷрӯҳ кардааст, ва мақтулони вай аз ҳад афзунанд:

Хонаи вай роҳҳои дӯзах аст, ки ба таҳхонаҳои мамот фурӯд меоянд.