ты́ же измы́йся, и пома́сти лице́ твое́, и облецы́ся въ ри́зы твоя́ [свѣ́тлыя], и изы́ди на гумно́: не яви́ся му́жу, до́ндеже сконча́етъ я́сти и пи́ти:

и бу́детъ внегда́ усну́ти ему́, и позна́еши мѣ́сто, гдѣ́ ля́жетъ, та́мо да вни́деши, и откры́еши у но́гъ его́, и ля́жеши: и то́й повѣ́сть тебѣ́, я́же и́маши твори́ти.

И рече́ ру́ѳь къ не́й: вся́ ели́ка рече́ши мнѣ́, сотворю́.

И и́де на гумно́, и сотвори́ по всему́, ели́ка заповѣ́да е́й свекро́вь ея́.

И яде́ воо́зъ и пи́, и возблажа́ се́рдце его́, и и́де спа́ти со страны́ сто́га: она́ же прiи́де вта́й, и откры́ я́же у но́гъ его́, и ля́же.

И бы́сть въ полу́нощи, ужасе́ся му́жъ и возмяте́ся, и се́, жена́ лежи́тъ у но́гъ его́:

и рече́ [е́й воо́зъ]: кто́ еси́ ты́? Она́ же рече́: а́зъ е́смь ру́ѳь раба́ твоя́, да возложи́ши крило́ твое́ на рабу́ твою́, я́ко у́жикъ ты́ еси́.

И рече́ воо́зъ: благослове́на ты́ Го́сподемъ Бо́гомъ, дщи́, я́ко разблажи́ла еси́ ми́лость твою́ послѣ́днюю па́че пе́рвыя, е́же не ити́ тебѣ́ вслѣ́дъ ю́нотъ, а́ще убо́гъ, а́ще бога́тъ:

и ны́нѣ, дщи́, не бо́йся: вся́ ели́ка рече́ши, сотворю́ тебѣ́: вѣ́сть бо все́ пле́мя люді́й мои́хъ, я́ко жена́ си́лы ты́ еси́:

и ны́нѣ пои́стиннѣ у́жикъ е́смь а́зъ: но еще́ е́сть у́жикъ бли́жшiй мене́:

прележи́ сiю́ но́щь, и бу́детъ зау́тра а́ще прiи́метъ тя́, то́ бла́го: да по́йметъ: а́ще ли не восхо́щетъ поя́ти тебе́, то́ поиму́ тя а́зъ, жи́въ Госпо́дь: прележи́ до зау́трiя.

И лежа́ у но́гъ его́ до зау́трiя: она́ же воста́, пре́жде не́же позна́ти му́жу по́друга своего́. И рече́ воо́зъ: да не увѣ́стся, я́ко приходи́ла жена́ на гумно́.

И рече́ е́й: принеси́ покрыва́ло е́же на тебѣ́, и держи́ е́. Она́ же держа́ е́, и намѣ́ри е́й ше́сть мѣ́ръ ячме́ня, и задѣ́ е́й: и и́де во гра́дъ.

И прiи́де ру́ѳь ко свекро́ви свое́й. Она́ же рече́ е́й: что́ есть, дщи́? И повѣ́да е́й вся́, ели́ка сотвори́ е́й му́жъ.

И рече́ е́й: ше́сть мѣ́ръ си́хъ ячме́ня даде́ ми, глаго́ла бо ко мнѣ́: да не и́деши тща́ ко свекро́ви свое́й.

Она́ же рече́: сѣди́, дщи́, до́ндеже увѣ́си, ка́ко паде́тъ сло́во: не умолчи́тъ бо му́жъ, до́ндеже соверши́тся сло́во дне́сь.

Греческий [Greek (Koine)]

εἶπεν δὲ αὐτῇ Νωεμιν ἡ πενθερὰ αὐτῆς θύγατερ οὐ μὴ ζητήσω σοι ἀνάπαυσιν ἵνα εὖ γένηταί σοι

καὶ νῦν οὐχὶ Βοος γνώριμος ἡμῶν οὗ ἦς μετὰ τῶν κορασίων αὐτοῦ ἰδοὺ αὐτὸς λικμᾷ τὸν ἅλωνα τῶν κριθῶν ταύτῃ τῇ νυκτί

σὺ δὲ λούσῃ καὶ ἀλείψῃ καὶ περιθήσεις τὸν ἱματισμόν σου ἐπὶ σεαυτῇ καὶ ἀναβήσῃ ἐπὶ τὸν ἅλω μὴ γνωρισθῇς τῷ ἀνδρὶ ἕως οὗ συντελέσαι αὐτὸν πιεῖν καὶ φαγεῖν

καὶ ἔσται ἐν τῷ κοιμηθῆναι αὐτόν καὶ γνώσῃ τὸν τόπον ὅπου κοιμᾶται ἐκεῖ καὶ ἐλεύσῃ καὶ ἀποκαλύψεις τὰ πρὸς ποδῶν αὐτοῦ καὶ κοιμηθήσῃ καὶ αὐτὸς ἀπαγγελεῖ σοι ἃ ποιήσεις

εἶπεν δὲ Рουθ πρὸς αὐτήν πάντα ὅσα ἐὰν εἴπῃς ποιήσω

καὶ κατέβη εἰς τὸν ἅλω καὶ ἐποίησεν κατὰ πάντα ὅσα ἐνετείλατο αὐτῇ ἡ πενθερὰ αὐτῆς

καὶ ἔφαγεν Βοος καὶ ἠγαθύνθη ἡ καρδία αὐτοῦ καὶ ἦλθεν κοιμηθῆναι ἐν μερίδι τῆς στοιβῆς ἡ δὲ ἦλθεν κρυφῇ καὶ ἀπεκάλυψεν τὰ πρὸς ποδῶν αὐτοῦ

ἐγένετο δὲ ἐν τῷ μεσονυκτίῳ καὶ ἐξέστη ὁ ἀνὴρ καὶ ἐταράχθη καὶ ἰδοὺ γυνὴ κοιμᾶται πρὸς ποδῶν αὐτοῦ

εἶπεν δέ τίς εἶ σύ ἡ δὲ εἶπεν ἐγώ εἰμι Рουθ ἡ δούλη σου καὶ περιβαλεῖς τὸ πτερύγιόν σου ἐπὶ τὴν δούλην σου ὅτι ἀγχιστεὺς εἶ σύ

καὶ εἶπεν Βοος εὐλογημένη σὺ τῷ κυρίῳ θεῷ θύγατερ ὅτι ἠγάθυνας τὸ ἔλεός σου τὸ ἔσχατον ὑπὲρ τὸ πρῶτον τὸ μὴ πορευθῆναί σε ὀπίσω νεανιῶν εἴτοι πτωχὸς εἴτοι πλούσιος

καὶ νῦν θύγατερ μὴ φοβοῦ πάντα ὅσα ἐὰν εἴπῃς ποιήσω σοι οἶδεν γὰρ πᾶσα φυλὴ λαοῦ μου ὅτι γυνὴ δυνάμεως εἶ σύ

καὶ ὅτι ἀληθῶς ἀγχιστεὺς ἐγώ εἰμι καί γε ἔστιν ἀγχιστεὺς ἐγγίων ὑπὲρ ἐμέ

αὐλίσθητι τὴν νύκτα καὶ ἔσται τὸ πρωί ἐὰν ἀγχιστεύσῃ σε ἀγαθόν ἀγχιστευέτω ἐὰν δὲ μὴ βούληται ἀγχιστεῦσαί σε ἀγχιστεύσω σε ἐγώ ζῇ κύριος κοιμήθητι ἕως πρωί

καὶ ἐκοιμήθη πρὸς ποδῶν αὐτοῦ ἕως πρωί ἡ δὲ ἀνέστη πρὸ τοῦ ἐπιγνῶναι ἄνδρα τὸν πλησίον αὐτοῦ καὶ εἶπεν Βοος μὴ γνωσθήτω ὅτι ἦλθεν γυνὴ εἰς τὸν ἅλωνα

καὶ εἶπεν αὐτῇ φέρε τὸ περίζωμα τὸ ἐπάνω σου καὶ ἐκράτησεν αὐτό καὶ ἐμέτρησεν ἓξ κριθῶν καὶ ἐπέθηκεν ἐπ᾿ αὐτήν καὶ εἰσῆλθεν εἰς τὴν πόλιν

καὶ Рουθ εἰσῆλθεν πρὸς τὴν πενθερὰν αὐτῆς ἡ δὲ εἶπεν τίς εἶ θύγατερ καὶ εἶπεν αὐτῇ πάντα ὅσα ἐποίησεν αὐτῇ ὁ ἀνήρ

καὶ εἶπεν αὐτῇ τὰ ἓξ τῶν κριθῶν ταῦτα ἔδωκέν μοι ὅτι εἶπεν πρός με μὴ εἰσέλθῃς κενὴ πρὸς τὴν πενθεράν σου

ἡ δὲ εἶπεν κάθου θύγατερ ἕως τοῦ ἐπιγνῶναί σε πῶς οὐ πεσεῖται ῥῆμα οὐ γὰρ μὴ ἡσυχάσῃ ὁ ἀνήρ ἕως ἂν τελέσῃ τὸ ῥῆμα σήμερον

Синодальный

1 Наученная Ноеминью, Руфь спит у ног Вооза, 8 который обещает исполнить обязанность родственника.

И сказала ей Ноеминь, свекровь ее: дочь моя, не поискать ли тебе пристанища, чтобы тебе хорошо было?

Вот, Вооз, со служанками которого ты была, родственник наш; вот, он в эту ночь веет на гумне ячмень;

умойся, помажься, надень на себя [нарядные] одежды твои и пойди на гумно, но не показывайся ему, доколе не кончит есть и пить;

когда же он ляжет спать, узнай место, где он ляжет; тогда придешь и откроешь у ног его и ляжешь; он скажет тебе, что тебе делать.

[Руфь] сказала ей: сделаю все, что ты сказала мне.

И пошла на гумно и сделала все так, как приказывала ей свекровь ее.

Вооз наелся и напился, и развеселил сердце свое, и пошел и лег спать подле скирда. И она пришла тихонько, открыла у ног его и легла.

В полночь он содрогнулся, приподнялся, и вот, у ног его лежит женщина.

И сказал [ей Вооз]: кто ты? Она сказала: я Руфь, раба твоя, простри крыло твое на рабу твою, ибо ты родственник.

[Вооз] сказал: благословенна ты от Господа [Бога], дочь моя! это последнее твое доброе дело сделала ты еще лучше прежнего, что ты не пошла искать молодых людей, ни бедных, ни богатых;

итак, дочь моя, не бойся, я сделаю тебе все, что ты сказала; ибо у всех ворот народа моего знают, что ты женщина добродетельная;

хотя и правда, что я родственник, но есть еще родственник ближе меня;

переночуй эту ночь; завтра же, если он примет тебя, то хорошо, пусть примет; а если он не захочет принять тебя, то я приму; жив Господь! Спи до утра.

И спала она у ног его до утра и встала прежде, нежели могли они распознать друг друга. И сказал Вооз: пусть не знают, что женщина приходила на гумно.

И сказал ей: подай верхнюю одежду, которая на тебе, подержи ее. Она держала, и он отмерил [ей] шесть мер ячменя, и положил на нее, и пошел в город.

А [Руфь] пришла к свекрови своей. Та сказала [ей]: что, дочь моя? Она пересказала ей все, что сделал ей человек тот.

И сказала [ей]: эти шесть мер ячменя он дал мне и сказал мне: не ходи к свекрови своей с пустыми руками.

Та сказала: подожди, дочь моя, доколе не узнаешь, чем кончится дело; ибо человек тот не останется в покое, не кончив сегодня дела.

Таджикский

Языки

Ва модаршӯяш – Ноомӣ ба вай гуфт: «Эй духтарам, оё маро лозим нест, ки бароят ҷои фароғат биҷӯям, то ки барои ту хуб бошад?

Инак оё Бӯаз, ки ҳамроҳи канизони ӯ будӣ, хешованди мо нест? Инак, ӯ имшаб дар хирмангоҳ ҷавро бод мекунад;

Ту шустушӯ бикун, ва равған бимол, ва пероҳани худро бипӯш, ва ба хирмангоҳ фуруд ой, лекин худро ба он мард нишон надеҳ, то вақте ки хӯрдан ва нӯшиданашро тамом кунад.

Ва ҳангоме ки бихобад, ҷоеро, ки ӯ хобид, дар хотир бидор, ва омада, пеши тарафи пойҳои ӯро бикушо ва дароз каш бихоб. Ӯ ба ту хоҳад гуфт, ки чӣ кор бояд бикунӣ».

Вай ба ӯ гуфт: «Ҳар он чи ба ман гуфтӣ, ба ҷо хоҳам овард».

Ва ба хирмангоҳ фуруд омад, ва ҳар он чи модаршӯяш ба вай фармуда буд, ба ҷо овард.

Бӯаз хӯрок хӯрд, ва нӯшид, ва дилшод шуд, ва дар канори хирман омада хобид. Пас вай оҳиста омада, пеши тарафи пойҳои ӯро кушод ва хобид.

Нисфи шаб он мард ба изтироб омад ва як қад парида хест, ва инак, зане пеши пойҳои ӯ хобидааст;

Ва гуфт: «Ту кистӣ?» Гуфт: «Ман канизи ту – Рут ҳастам; боли худро бар канизи худ паҳн намо, зеро ки ту фидиягузор ҳастӣ».

Гуфт: «Эй духтарам! Ту аз ҷониби Парвардигор баракат хоҳӣ ёфт, зеро ки ин меҳрубонии охирини худро назар ба аввала хубтар ба ҷо овардӣ, бе он ки аз қафои ҷавонони хоҳ бенаво ва хоҳ сарватдор биравӣ.

Ва акнун, духтарам, натарс: ҳар он чи гуфтӣ, барои ту хоҳам кард, зеро ки назди ҳар дарвоза қавми ман медонанд, ки ту зани солеҳа ҳастӣ.

Ва акнун, дуруст аст, ки ман фидиягузор ҳастам, валекин фидиягузори аз ман наздиктаре низ ҳаст.

Имшаб дар ҳамин ҷо бимон, ва пагоҳӣ, агар ӯ барои ту фидия диҳад, хуб мешавад, – бигзор фидия диҳад: ва агар ӯ нахоҳад, ки барои ту фидия диҳад, қасам ба Парвардигор, ки ман барои ту фидия хоҳам дод! То пагоҳӣ бихоб».

Ва то субҳ пеши пойҳои ӯ хобид, ва пеш аз он ки касе бубинад, бархост. Ва ӯ дар дили худ гуфт: ́Зинҳор мардум нафаҳманд, ки ин зан ба хирмангоҳ омада буд́.

Ва ба вай гуфт: «Сарандозеро, ки бар туст, гирифта, нигоҳ дор». Вай онро нигоҳ дошт, ва ӯ шаш андоза ҷавро чен карда, бар китфи вай гузошт, ва ба шаҳр равона шуд.

Вақте ки вай назди модаршӯи худ омад, ӯ гуфт: «Корҳоят чӣ тавр аст, духтарам?» Вай ҳар он чи он мард барояш кард, ба ӯ хабар дод,

Ва гуфт: «Ин шаш андоза ҷавро ба ман дода, гуфт, ки ́назди модаршӯи худ дастхолӣ нарав́».

Гуфт: «Ором бинишин, духтарам, то бидонӣ, ки кор чӣ гуна анҷом хоҳад ёфт; зеро ки он мард то ин корро имрӯз буд накунад, ором нахоҳад шуд».