и а́ще смири́тся и по́йдетъ пони́кнувъ, наста́ви ду́шу твою́ и храни́ся от него́, и бу́деши ему́ я́ко очище́но зерца́ло, и уразумѣ́еши, я́ко не до конца́ оторжа́вѣ:

не поста́ви его́ при себѣ́, да не когда́ изри́нувъ тя́ ста́нетъ на мѣ́стѣ твое́мъ: не посади́ его́ одесну́ю себе́, да не пои́щетъ когда́ сѣда́лища твоего́, и на послѣ́докъ уразумѣ́еши словеса́ моя́ и о глаго́лѣхъ мои́хъ умили́шися.

Кто́ поми́луетъ обая́нника змі́емъ усѣ́кнена и всѣ́хъ приступа́ющихъ ко звѣре́мъ? та́кожде ходя́щаго съ му́жемъ грѣ́шникомъ и примѣша́ющагося грѣхо́мъ его́:

ча́съ съ тобо́ю пребу́детъ, и а́ще уклони́шися, не стерпи́тъ.

Устна́ма свои́ма услади́тъ вра́гъ, и мно́го поше́пчетъ и рече́тъ добро́ глаго́ля: ^*очи́ма свои́ма прослези́тся, а се́рдцемъ свои́мъ усовѣ́туетъ ври́нути тя́ въ ро́въ, и егда́ обря́щетъ вре́мя, не насы́тится кро́ве.

А́ще сря́щутъ тя́ зла́я, ту́ обря́щеши его́ пе́рвѣе себе́,

и я́ко помага́яй подсѣче́тъ пя́ту твою́:

покива́етъ главо́ю свое́ю и воспле́щетъ рука́ма свои́ма, и мно́го поше́пчетъ и измѣни́тъ лице́ свое́.