Человѣколюби́въ бо ду́хъ прему́дрости и не обезвини́тъ ху́льника от усте́нъ его́: я́ко вну́треннихъ его́ свидѣ́тель е́сть Бо́гъ и се́рдца его́ испыта́тель и́стиненъ и язы́ка слы́шатель:

я́ко Ду́хъ Госпо́день испо́лни вселе́нную, и содержа́й вся́ ра́зумъ и́мать гла́са.

Сего́ ра́ди вѣща́яй непра́ведная никто́же утаи́тся, и не ми́мо и́детъ его́ облича́ющь су́дъ.

Въ совѣ́тѣхъ бо нечести́ваго истяза́нiе бу́детъ, слове́съ же его́ слы́шанiе ко Го́споду прiи́детъ во обличе́нiе беззако́нiй его́:

я́ко у́хо рве́нiя слы́шитъ вся́, и молва́ ропта́нiй не кры́ется.

Храни́теся у́бо от ропта́нiя неполе́зна и от оболга́нiя щади́те язы́къ: я́ко вѣща́нiе та́йное тще́ не пре́йдетъ, уста́ же лжу́щая убива́ютъ ду́шу.

Не вожделѣ́йте сме́рти въ заблужде́нiи живота́ ва́шего, ниже́ привлека́йте поги́бели дѣла́ми ру́къ ва́шихъ:

я́ко Бо́гъ сме́рти не сотвори́, ни весели́тся о поги́бели живы́хъ.

Созда́ бо во е́же бы́ти всѣ́мъ, и спаси́телны бытiя́ мíра, ни бо́ е́сть въ ни́хъ врачева́нiя губи́телнаго, ниже́ а́ду ца́рствiя на земли́.

Пра́вда бо безсме́ртна е́сть: [непра́вда же сме́рти снабдѣ́нiе:]

нечести́вiи же рука́ма и словесы́ призва́ша ю́, други́ню вмѣни́ша ю́ и иста́яша, и завѣ́тъ положи́ша съ не́ю, я́ко досто́йни су́ть о́ноя ча́сти бы́ти.

Реко́ша бо въ себѣ́ помышля́ющiи непра́во: ма́лъ е́сть и печа́ленъ живо́тъ на́шъ, и нѣ́сть изцѣле́нiя въ кончи́нѣ человѣ́честѣ, и нѣ́сть позна́нъ возврати́выйся от а́да.

Я́ко самослуча́йно рожде́ни есмы́, и по се́мъ бу́демъ я́коже не бы́вше: поне́же ды́мъ дыха́нiе въ но́здрехъ на́шихъ, и сло́во и́скра въ движе́нiи се́рдца на́шего:

е́йже уга́сшей пе́пелъ бу́детъ тѣ́ло, и ду́хъ на́шъ разлiе́тся я́ко мя́гкiй возду́хъ,

и и́мя на́ше забве́но бу́детъ во вре́мя, и никто́же воспомяне́тъ дѣ́лъ на́шихъ: и пре́йдетъ живо́тъ на́шъ я́ко слѣды́ о́блака, и я́ко мгла́ разруши́тся, разгна́ная от лу́чь со́лнечныхъ и теплото́ю его́ отягчи́вшися.

Стѣ́ни бо прехо́дъ житiе́ на́ше, и нѣ́сть возвраще́нiя кончи́ны на́шея: я́ко запеча́тана е́сть, и никто́ возвраща́ется.

Прiиди́те у́бо и наслади́мся настоя́щихъ благи́хъ, и употреби́мъ созда́нiя, я́ко въ ю́ности ско́ро:

вина́ дража́йшаго и ми́ра [благово́нна] испо́лнимся, и да не пре́йдетъ на́съ цвѣ́тъ житiя́:

увѣнча́имъ на́съ ши́пковыми цвѣ́ты, пре́жде не́же увя́нутъ:

ни еди́нъ от на́съ лише́нъ да бу́детъ на́шего наслажде́нiя, вездѣ́ оста́вимъ зна́менiе весе́лiя, я́ко сiя́ ча́сть на́ша и жре́бiй се́й.

Наси́лiе сотвори́мъ убо́гу пра́ведному, не пощади́мъ вдови́цы, ниже́ ста́рца устыди́мся сѣди́нъ многолѣ́тныхъ.

Да бу́детъ же на́мъ крѣ́пость зако́нъ пра́вды: некрѣ́пкое бо неполе́зно обрѣта́ется.

Улови́мъ же [ле́стiю] пра́веднаго, я́ко непотре́бенъ на́мъ е́сть и проти́вится дѣло́мъ на́шымъ, и поно́ситъ на́мъ грѣхи́ зако́на и злосла́витъ на́мъ грѣхи́ уче́нiя на́шего:

возвѣща́етъ на́мъ ра́зумъ имѣ́ти Бо́жiй, и о́трока Госпо́дня себе́ имену́етъ:

бы́сть на́мъ на обличе́нiе помышле́нiй на́шихъ:

тя́жекъ е́сть на́мъ и къ видѣ́нiю, я́ко неподо́бно [е́сть] ины́мъ житiе́ его́, и отмѣ́нны [су́ть] стези́ его́:

въ поруга́нiе вмѣни́хомся ему́, и удаля́етеся от путі́й на́шихъ я́ко от нечисто́тъ: блажи́тъ послѣ́дняя пра́ведныхъ и сла́вится Отца́ имѣ́ти [себѣ́] Бо́га.

Уви́димъ, а́ще словеса́ его́ и́стинна, и иску́симъ я́же сбу́дутся ему́.

А́ще бо е́сть и́стинный сы́нъ Бо́жiй, защи́титъ его́ и изба́витъ его́ от руки́ проти́вящихся.

Досажде́нiемъ и му́кою истя́жимъ его́, да увѣ́мы кро́тость его́ и иску́симъ беззло́бство его́:

сме́ртiю поно́сною осу́димъ его́, бу́детъ бо ему́ разсмотре́нiе от слове́съ его́.

Сiя́ помы́слиша и прельсти́шася: ослѣпи́ бо и́хъ зло́ба и́хъ,

и не увѣ́дѣша та́инъ Бо́жiихъ, ниже́ мзды́ упова́ша преподо́бiя, ниже́ присуди́ша че́сти душа́мъ непоро́чнымъ.

Я́ко Бо́гъ созда́ человѣ́ка въ неистлѣ́нiе и во о́бразъ подо́бiя своего́ сотвори́ его́:

за́вистiю же дiа́волею сме́рть вни́де въ мíръ: вкуша́ютъ же ю́, и́же от ея́ ча́сти су́ть.

Пра́ведныхъ же ду́ши въ руцѣ́ Бо́жiей, и не прико́снется и́хъ му́ка.

Непщева́ни бы́ша во о́чiю безу́мныхъ умре́ти, и вмѣни́ся озлобле́нiе исхо́дъ и́хъ,

и е́же от на́съ ше́ствiе сокруше́нiе: они́ же су́ть въ ми́рѣ.

И́бо предъ лице́мъ человѣ́ческимъ а́ще и му́ку прiи́мутъ, упова́нiе и́хъ безсме́ртiя испо́лнено:

и вма́лѣ нака́зани бы́вше, вели́кими благодѣ́телствовани бу́дутъ, я́ко Бо́гъ искуси́ и́хъ и обрѣ́те и́хъ досто́йны себѣ́:

я́ко зла́то въ горни́лѣ искуси́ и́хъ, и я́ко всепло́дiе же́ртвенное прiя́тъ я́.

И во вре́мя посѣще́нiя и́хъ возсiя́ютъ, и я́ко и́скры по сте́блiю потеку́тъ:

су́дятъ язы́комъ и облада́ютъ людьми́, и воцари́тся въ ни́хъ Госпо́дь во вѣ́ки.

Надѣ́ющiися на́нь уразумѣ́ютъ и́стину, и вѣ́рнiи въ любви́ пребу́дутъ ему́, я́ко благода́ть и ми́лость въ преподо́бныхъ его́ и посѣще́нiе во избра́нныхъ его́.

Нечести́вiи же, я́ко помы́слиша, прiи́мутъ запреще́нiе, и́же неради́вшiи о пра́веднѣмъ и от Го́спода отступи́вше.

Прему́дрость бо и наказа́нiе уничижа́яй окая́ненъ, и пра́здно упова́нiе и́хъ, и труды́ безпло́дны, и неключи́ма дѣла́ и́хъ:

жены́ и́хъ безу́мны и лука́ва ча́да и́хъ, про́клято рожде́нiе и́хъ.

Я́ко блаже́на е́сть непло́ды неоскверне́ная, я́же не позна́ ло́жа во грѣсѣ́, имѣ́ти бу́детъ пло́дъ въ посѣще́нiи ду́шъ:

и евну́хъ, и́же не содѣ́ла въ руку́ [свое́ю] беззако́нiя, ниже́ помы́сли на Го́спода лука́вая, да́стся бо ему́ вѣ́ры благода́ть избра́нна и жре́бiй во хра́мѣ Госпо́дни уго́днѣйшiй.

Благи́хъ бо трудо́въ пло́дъ благосла́венъ, и не отпа́дающь ко́рень ра́зума.

Ча́да же прелюбодѣ́евъ несоверше́на бу́дутъ, и от законопресту́пнаго ло́жа сѣ́мя изче́знетъ:

а́ще бо долгоживо́тни бу́дутъ, ни во что́же вмѣня́тся, и безче́стна на послѣ́докъ ста́рость и́хъ:

а́ще же ско́ро сконча́ются, не бу́дутъ имѣ́ти упова́нiя, ниже́ въ де́нь суда́ утѣше́нiя:

ро́да бо непра́веднаго лю́тая оконча́нiя.

Лу́чше безча́дство со добродѣ́телiю: безсме́ртiе бо е́сть въ па́мяти ея́, я́ко и предъ Бо́гомъ позна́ется и предъ человѣ́ки:

прису́щую бо подража́ютъ ю́ и жела́ютъ отше́дшiя, и въ вѣ́цѣ вѣнцено́сно чти́тся нескве́рныхъ по́двиговъ бра́нь одолѣ́вши.

Многопло́дно же нечести́выхъ мно́жество неключи́мо бу́детъ, и прелюбодѣ́йная насажде́нiя не даду́тъ коре́нiя въ глубину́, ниже́ крѣ́пко стоя́нiе сотворя́тъ:

а́ще бо и вѣ́тви на вре́мя процвѣту́тъ, не крѣ́пко возше́дше от вѣ́тра поколе́блются и от зѣ́лныхъ вѣ́тровъ искореня́тся:

сокруша́тся вѣ́тви несоверше́нны, и пло́дъ и́хъ неключи́мь, оско́менъ въ снѣ́дь, и ни во что́ потре́бенъ.

От беззако́нныхъ бо сно́въ ча́да ражда́емая свидѣ́телiе су́ть лука́вствiя на роди́тели во испыта́нiи и́хъ.

Пра́ведникъ же а́ще пости́гнетъ сконча́тися, въ поко́и бу́детъ:

ста́рость бо честна́ не многолѣ́тна, ниже́ въ числѣ́ лѣ́тъ изчита́ется:

сѣди́на же е́сть му́дрость человѣ́комъ, и во́зрастъ ста́рости житiе́ нескве́рно.

Благоуго́денъ богови бы́въ, возлю́бленъ бы́сть, и живы́й посредѣ́ грѣ́шныхъ преста́вленъ бы́сть:

восхище́нъ бы́сть, да не зло́ба измѣни́тъ ра́зумъ его́, или́ ле́сть прельсти́тъ ду́шу его́.

Раче́нiе бо зло́бы помрача́етъ до́брая, и паре́нiе по́хоти премѣня́етъ у́мъ незло́бивъ.

Сконча́вся вма́лѣ испо́лни лѣ́та до́лга:

уго́дна бо бѣ́ Го́сподеви душа́ его́, сего́ ра́ди потща́ся от среды́ лука́вствiя:

лю́дiе же ви́дѣвше и не разумѣ́вше, ниже́ поло́жше въ помышле́нiи таково́е, я́ко благода́ть и ми́лость въ преподо́бныхъ его́ и посѣще́нiе во избра́нныхъ его́.

Осу́дитъ же пра́ведникъ умира́яй живы́хъ нечести́выхъ, и ю́ность сконча́вшаяся ско́ро долголѣ́тную ста́рость непра́веднаго.

У́зрятъ бо кончи́ну прему́драго и не уразумѣ́ютъ, что́ усовѣ́това о не́мъ и во что́ утверди́ его́ Госпо́дь:

у́зрятъ и уничижа́тъ его́, Госпо́дь же посмѣе́тся и́мъ:

и бу́дутъ посе́мъ въ паде́нiе безче́стно и во укори́зну въ ме́ртвыхъ въ вѣ́къ: я́ко расто́ргнетъ и́хъ безгла́сны ни́цъ и поколе́блетъ и́хъ от основа́нiй, и да́же до послѣ́днихъ опустѣ́ютъ и бу́дутъ въ болѣ́зни, и па́мять и́хъ поги́бнетъ:

прiи́дутъ въ помышле́нiе грѣхо́въ свои́хъ боязли́вiи, и облича́тъ и́хъ проти́ву беззако́нiя и́хъ.

Тогда́ ста́нетъ во дерзнове́нiи мно́зѣ пра́ведникъ предъ лице́мъ оскорби́вшихъ его́ и отмета́ющихъ труды́ его́:

ви́дящiи смяту́тся стра́хомъ тя́жкимъ и ужа́снутся о пресла́внѣмъ спасе́нiи его́,

и реку́тъ въ себѣ́ ка́ющеся и въ тѣснотѣ́ ду́ха воздыха́юще: се́й бѣ́, его́же имѣ́хомъ нѣ́когда въ посмѣ́хъ и въ при́тчу поноше́нiя.

Безу́мнiи, житiе́ его́ вмѣни́хомъ неи́стово и кончи́ну его́ безче́стну:

ка́ко вмѣни́ся въ Сы́нѣ́хъ Бо́жiихъ, и во святы́хъ жре́бiй его́ е́сть?

У́бо заблуди́хомъ от пути́ и́стиннаго, и пра́вды свѣ́тъ не облиста́ на́мъ, и со́лнце не возсiя́ на́мъ:

беззако́нныхъ испо́лнихомся сте́зь и поги́бели и ходи́хомъ въ пусты́ни непроходи́мыя, пути́ же Госпо́дня не увѣ́дѣхомъ.

Что́ по́льзова на́мъ горды́ня, и бога́тство съ велича́нiемъ что́ воздаде́ на́мъ?

Преидо́ша вся́ о́на я́ко сѣ́нь и я́ко вѣ́сть претека́ющая.

Я́ко кора́бль преходя́й волну́ющуюся во́ду, его́же прохо́ду нѣ́сть стопы́ обрѣсти́, ниже́ стези́ ше́ствiя его́ въ волна́хъ:

или́ я́ко пти́цы, прелета́ющiя по а́еру, ни еди́но обрѣта́ется зна́менiе пути́, я́звою же смуща́яй бiе́мый ду́хъ ле́гкiй, и разсѣца́емый си́лою шумя́щею движе́нiемъ кри́лъ прелетѣ́, и посе́мъ ни еди́но зна́менiе обрѣ́теся прохо́ду въ не́мъ:

или́ я́ко стрѣло́ю испуще́ною на намѣ́реное мѣ́сто разсѣ́ченный а́еръ внеза́пу въ себѣ́ самѣ́мъ заключе́нъ бы́сть, я́ко не позна́тися прохо́ду ея́:

та́ко и мы́ рожде́ни оскудѣ́хомъ и добродѣ́тели у́бо ни еди́наго зна́менiя мо́жемъ показа́ти, во зло́бѣ же на́шей сконча́хомся.

И́бо упова́нiе нечести́ваго, я́ко пра́хъ от вѣ́тра подъе́млемый и я́ко пѣ́на мя́гка от бу́ри расто́ргнена, и я́ко ды́мъ от вѣ́тра разлива́ется и я́ко па́мять прише́лца еди́наго дне́ пре́йде:

пра́ведницы же во вѣ́ки живу́тъ, и во гдѣ́ мзда́ и́хъ, и попече́нiе и́хъ у вы́шняго:

сего́ ра́ди прiи́мутъ ца́рствiе благолѣ́пiя и вѣне́цъ добро́ты от руки́ Госпо́дни, я́ко десни́цею покры́етъ и́хъ и мы́шцею защи́титъ и́хъ.

Прiи́метъ всеору́жiе рве́нiе свое́ и вооружи́тъ тва́рь въ ме́сть враго́мъ,

облече́тся въ броня́ пра́вды и возложи́тъ шле́мъ су́дъ нелицемѣ́ренъ,

прiи́метъ щи́тъ непобѣди́мый преподо́бiе,

поостри́тъ же напра́сный гнѣ́въ во ору́жiе: спобо́ретъ же съ ни́мъ мíръ на безу́мныя.

По́йдутъ праволу́чныя стрѣ́лы мо́лнiины, и я́ко от благокру́гла лу́ка облако́въ на намѣ́ренiе полетя́тъ:

и от каменоме́тныя я́рости испо́лнь паду́тъ гра́ды: вознегоду́етъ на ни́хъ вода́ морска́я, рѣ́ки же потопя́тъ на́гло:

сопроти́въ ста́нетъ и́мъ ду́хъ си́лы, и я́ко ви́хоръ развѣ́етъ и́хъ:

и опустоши́тъ всю́ зе́млю беззако́нiе, и злодѣ́йство преврати́тъ престо́лы си́льныхъ.

Слы́шите у́бо, ца́рiе, и разумѣ́йте: научи́теся, судiи́ конце́въ земли́:

внуши́те, содержа́щiи мно́жества и гордя́щiися о наро́дѣхъ язы́ковъ:

я́ко дана́ е́сть от Го́спода держа́ва ва́мъ и си́ла от вы́шняго, и́же истя́жетъ дѣла́ ва́ша и помышле́нiя испыта́етъ:

я́ко слузи́ су́ще ца́рства его́ не суди́сте пра́во, ни сохрани́сте зако́на, ниже́ по во́ли Бо́жiей ходи́сте.

Стра́шно и ско́ро яви́тся ва́мъ: я́ко су́дъ жесточа́йшiй преиму́щымъ быва́етъ,

и́бо ма́лый досто́инъ е́сть ми́лости, си́льнiи же си́льнѣ истя́зани бу́дутъ.

Не щади́тъ бо лица́ всѣ́хъ Влады́ка, ниже́ усрами́тся вельмо́жи, я́ко ма́ла и вели́ка се́й сотвори́, подо́бнѣ же проразумѣва́етъ о всѣ́хъ:

держа́внымъ же крѣ́пко настои́тъ испыта́нiе.

Къ ва́мъ у́бо, О, ца́рiе, словеса́ моя́, да научи́теся прему́дрости и не паде́те:

и́бо сохраня́ющiи преподо́бнѣ преподо́бная преподо́бни бу́дутъ, и и́же научи́вшiися си́мъ, обря́щутъ отвѣ́тъ.

Возжелѣ́йте у́бо слове́съ мои́хъ, возлюби́те и накажи́теся.

Свѣтла́ и не увяда́ема е́сть прему́дрость, и удо́бно ви́дится от лю́бящихъ ю́, и обря́щется от и́щущихъ ю́:

предваря́етъ жела́ющымъ предувѣ́дѣтися.

У́треневавый къ не́й не утруди́тся: присѣдя́щую бо обря́щетъ при вратѣ́хъ свои́хъ.

Е́же бо мы́слити о не́й, ра́зума [е́сть] соверше́нство, и бдя́й ея́ ра́ди вско́рѣ безъ печа́ли бу́детъ:

я́ко досто́йныхъ ея́ сама́ обхо́дитъ и́щущи, и на стезя́хъ показу́ется и́мъ благопрiя́тно, и во все́мъ провидѣ́нiи срѣта́етъ и́хъ.

Нача́ло бо ея́ и́стиннѣйшее наказа́нiя возжелѣ́нiе,

попече́нiе же наказа́нiя любы́, любы́ же хране́нiе зако́новъ ея́,

хране́нiе же зако́новъ утвержде́нiе нерастлѣ́нiя [е́сть], нерастлѣ́нiе же твори́тъ бли́зъ бы́ти Бо́га:

возжелѣ́нiе у́бо прему́дрости возво́дитъ къ ца́рству [вѣ́чному].

А́ще у́бо наслажда́етеся престо́лами и ски́птры, О, ца́рiе люді́й, почти́те прему́дрость, да во вѣ́ки ца́рствуете.

Что́ же е́сть прему́дрость, и ка́ко бы́сть, возвѣщу́,

и не утаю́ от ва́съ та́инъ, но от нача́ла рожде́нiя изслѣ́жду,

и положу́ на свѣ́тъ ра́зумъ ея́ и не премину́ю и́стины,

ниже́ за́вистiю та́ющему спу́тьствую, я́ко се́й не бу́детъ прича́стникъ прему́дрости.

Мно́жество же прему́дрыхъ спасе́нiе мíру, и ца́рь прему́дръ утвержде́нiе лю́демъ.

Сего́ ра́ди прiими́те наказа́нiе по словесе́мъ мои́мъ, и поле́зно бу́детъ ва́мъ.

Е́смь бо и а́зъ человѣ́къ сме́ртенъ, подо́бенъ всѣ́мъ и земноро́днаго вну́къ первозда́ннаго:

и во чре́вѣ ма́терни изобрази́хся пло́ть, въ десятомѣ́сячнѣмъ вре́мени согусти́вся въ кро́ви от сѣ́мене му́жеска и услажде́нiя сно́мъ соше́дшагося.

И а́зъ рожде́нъ воспрiя́хъ о́бщаго а́ера и на подобостра́стную зе́млю спадо́хъ, пе́рвый гла́съ подо́бный всѣ́мъ испусти́хъ пла́ча:

въ пелена́хъ воскормле́нъ е́смь, и съ [вели́кимъ] прилѣжа́нiемъ:

ни еди́нъ бо ца́рь и́но имѣ́ рожде́нiя нача́ло,

еди́нъ бо вхо́дъ всѣ́мъ е́сть въ житiе́, подо́бенъ же и исхо́дъ.

Сего́ ра́ди помоли́хся, и да́нъ бы́сть мнѣ́ ра́зумъ: призва́хъ, и прiи́де на мя́ ду́хъ прему́дрости.

Предсуди́хъ ю́ па́че ски́птровъ и престо́ловъ, и бога́тство ничто́же вмѣни́хъ ко сравне́нiю тоя́,

ниже́ уподо́бихъ ея́ ка́меню драгоцѣ́нному, я́ко все́ зла́то предъ не́ю песо́къ ма́лый, и я́ко бре́нiе вмѣни́тся предъ не́ю сребро́:

па́че здра́вiя и красоты́ возлюби́хъ ю́ и предъизбра́хъ ю́ вмѣ́сто свѣ́та имѣ́ти, я́ко неугаса́емо е́сть блиста́нiе ея́.

Прiидо́ша же мнѣ́ блага́я вся́ вку́пѣ съ не́ю и безчи́слено бога́тство рука́ма ея́:

и возвесели́хся о всѣ́хъ, я́ко и́ми облада́етъ прему́дрость: не вѣ́дѣхъ же ю́ роди́телницу бы́ти си́хъ.

Неле́стнѣ научи́хся, безъ за́висти преподаю́ и бога́тства ея́ не сокрыва́ю:

неоску́дно бо е́сть сокро́вище человѣ́комъ, е́же употреби́вшiи къ Бо́гу посла́шася въ содруже́нiе, дара́ми от наказа́нiя предста́влени.

Мнѣ́ же даде́ Бо́гъ глаго́лати по разумѣ́нiю и мнѣ́ти досто́йнѣ о подава́емыхъ, я́ко то́й и прему́дрости предводи́тель е́сть и прему́дрыхъ испра́витель:

въ руку́ бо его́ и мы́ и словеса́ на́ша, и вся́кiй ра́зумъ и дѣ́лъ худо́жество.

Се́й бо даде́ мнѣ́ о су́щихъ позна́нiе нело́жное, позна́ти составле́нiе мíра и дѣ́йствiе стихі́й,

нача́ло и коне́цъ и среди́ну време́нъ, возвра́товъ премѣ́ны и измѣне́нiя време́нъ,

лѣ́тъ кру́ги и звѣ́здъ расположе́нiя,

естество́ живо́тныхъ и гнѣ́въ звѣре́й, вѣ́тровъ уси́лiе и помышле́нiя человѣ́ковъ, ра́знство лѣ́тораслемъ и си́лы коре́нiй.

И ели́ка су́ть скры́та и я́вна, позна́хъ: всѣ́хъ бо худо́жница научи́ мя прему́дрость.

Е́сть бо въ то́й ду́хъ ра́зума свя́тъ, единоро́дный, многоча́стный, то́нкiй, благодви́жный, свѣ́тлый, нескве́рный, я́сный, невреди́телный, благолюби́вый, о́стръ, невозбра́ненъ, благодѣ́лателенъ,

человѣколюби́въ, извѣ́стный, крѣ́пкiй, безпеча́льный, всеси́льный, всеви́дяй, и сквозѣ́ вся́ проходя́й ду́хи разуми́чныя, чи́стыя, тонча́йшыя.

Вся́каго бо движе́нiя подви́жнѣйша е́сть прему́дрость: достиза́етъ же и проница́етъ сквозѣ́ вся́ческая ра́ди [своея́] чистоты́.

Па́ра бо е́сть си́лы Бо́жiя и излiя́нiе Вседержи́теля сла́вы чи́стое: сего́ ра́ди ничто́же оскверне́но на ню́ напа́даетъ.

Сiя́нiе бо е́сть свѣ́та присносу́щнаго и зерца́ло непоро́чно Бо́жiя дѣ́йствiя и о́бразъ благосты́ни его́.

Еди́на же су́щи вся́ческая мо́жетъ, и пребыва́ющи въ себѣ́ вся́ обновля́етъ, и по родо́мъ въ ду́шы преподо́бныхъ преходя́щи, дру́ги Бо́жiя и проро́ки устроя́етъ:

ни кого́же бо лю́битъ Бо́гъ, то́кмо сего́, и́же со прему́дростiю пребыва́етъ.

Е́сть бо сiя́ благолѣ́пнѣе со́лнца и па́че вся́каго расположе́нiя звѣ́здъ: свѣ́ту соравня́ема обрѣта́ется пе́рвая:

сего́ бо прее́млетъ но́щь, прему́дрости же не одолѣ́етъ зло́ба.

Досяза́етъ же от конца́ да́же до конца́ крѣ́пко и управля́етъ вся́ бла́го.

Сiю́ возлюби́хъ и поиска́хъ от ю́ности моея́, и взыска́хъ невѣ́сту привести́ себѣ́, и люби́тель бы́хъ красоты́ ея́.

Благоро́дство сла́витъ сожи́тiе Бо́жiе иму́щи, и всѣ́хъ Влады́ка возлюби́ ю́:

таи́бница бо е́сть Бо́жiя хи́трости и обрѣта́телница дѣ́лъ его́.

И а́ще бога́тство е́сть вожделѣ́нное притяжа́нiе въ животѣ́, что́ прему́дрости богатѣ́йше, е́юже дѣ́лаются вся́?

А́ще же ра́зумъ дѣ́лаетъ, кто́ ея́ от су́щихъ лу́чшiй худо́жникъ е́сть?

И а́ще пра́вду лю́битъ кто́, труды́ ея́ су́ть добродѣ́тели: цѣлому́дрiю бо и ра́зуму учи́тъ, пра́вдѣ и му́жеству, и́хже потре́бнѣе ничто́же е́сть въ житiи́ человѣ́комъ.

А́ще же и мно́гаго иску́сства жела́етъ кто́, вѣ́сть дре́вняя и бы́ти хотя́щая разсмотря́етъ: свѣ́сть изви́тiя слове́съ и разрѣше́нiя гада́нiй, зна́менiя и чудеса́ проразумѣва́етъ и сбытiя́ време́нъ и лѣ́тъ.

Суди́хъ у́бо сiю́ привести́ мнѣ́ къ сожи́тiю, вѣ́дый, я́ко бу́детъ ми́ совѣ́тница благи́хъ и утѣше́нiе попече́нiй и печа́ли.

Имѣ́ти бу́ду ра́ди ея́ сла́ву въ наро́дѣхъ и че́сть предъ ста́рцы, ю́нъ сы́й:

о́стръ обря́щуся въ судѣ́, и ли́ца си́льныхъ удивя́тся мнѣ́:

молча́щу ми́ потерпя́тъ и вѣща́ющу ми́ и́мутъ внима́ти, и глаго́лющу ми́ о мно́зѣ, ру́ку положа́тъ на уста́ своя́.

Сея́ ра́ди прiиму́ безсме́ртiе и па́мять вѣ́чную су́щымъ по мнѣ́ оста́влю:

упра́влю лю́ди, и язы́цы покоря́тся ми́:

убоя́тся мене́ слы́шавшiи мучи́телiе стра́шнiи: во мно́жествѣ явлю́ся бла́гъ и въ бра́ни крѣ́покъ.

Вше́дъ въ до́мъ мо́й упоко́юся съ не́ю: не бо́ и́мать го́рести сообще́нiе ея́, ни болѣ́зни сожи́тiе тоя́, но весе́лiе и ра́дость.

Сiя́ помы́сливъ во мнѣ́, печа́хся въ се́рдцы мое́мъ, я́ко безсме́ртiе е́сть въ сро́дствѣ прему́дрости,

и въ содруже́нiи ея́ услажде́нiе бла́го, и въ трудѣ́хъ руку́ ея́ бога́тство безъ оскудѣ́нiя, и въ сообуче́нiи бесѣ́ды ея́ ра́зумъ, и благосла́вiе въ приобще́нiи слове́съ ея́, обхожда́хъ и́шущь, да воспрiиму́ ю́ въ себе́.

О́трокъ же бѣ́хъ остроу́менъ, ду́шу же получи́хъ бла́гу:

па́че же бла́гъ сы́й прiидо́хъ въ тѣ́ло нескве́рно.

Позна́въ же, я́ко не и́нако одержу́, а́ще не Бо́гъ да́стъ, и сiе́ же бѣ́ ра́зума, е́же вѣ́дѣти, чiя́ е́сть благода́ть, прiидо́хъ ко Го́споду и моли́хся ему́, и реко́хъ от всего́ се́рдца моего́:

Бо́же отце́въ и Го́споди ми́лости твоея́, сотвори́вый вся́ сло́вомъ твои́мъ

и прему́дростiю твое́ю устро́ивый человѣ́ка, да владѣ́етъ сотворе́нными от тебе́ тва́рьми,

и да управля́етъ мíръ въ преподо́бiи и пра́вдѣ, и въ правотѣ́ души́ су́дъ да су́дитъ:

да́ждь мнѣ́ твои́мъ престо́ломъ присѣдя́щую прему́дрость и не отри́ни мене́ от о́трокъ твои́хъ:

я́ко а́зъ ра́бъ тво́й и сы́нъ рабы́ни твоея́, человѣ́къ не́мощенъ и маловре́мененъ и ума́ленъ въ ра́зумѣ суда́ и зако́новъ.

А́ще бо кто́ бу́детъ и соверше́нъ въ сынѣ́хъ человѣ́ческихъ, отсу́тствующей твое́й прему́дрости, ни во что́же вмѣни́тся.

Ты́ избра́лъ мя́ еси́ царя́ лю́демъ твои́мъ и судiю́ сыно́мъ твои́мъ и дще́ремъ,

и ре́клъ ми́ еси́ созда́ти хра́мъ въ горѣ́ святѣ́й твое́й и во гра́дѣ обита́нiя твоего́ олта́рь, подо́бiемъ ски́нiи [твоея́] святы́я, ю́же предугото́валъ еси́ от нача́ла.

И съ тобо́ю прему́дрость вѣ́дущая дѣла́ твоя́ и прису́тствующая тогда́, егда́ мíръ твори́лъ еси́, и вѣ́дущая, что́ е́сть уго́дно предъ очи́ма твои́ма и что́ пра́во въ за́повѣдехъ твои́хъ:

посли́ ю́ съ небе́съ святы́хъ и от престо́ла сла́вы твоея́ посли́ ю́: да су́щи со мно́ю труди́тся, и увѣ́мъ, что́ благоуго́дно е́сть предъ тобо́ю:

вѣ́сть бо она́ вся́ и разумѣ́етъ, и наста́витъ мя́ въ дѣ́лѣхъ мои́хъ цѣлому́дреннѣ и сохрани́тъ мя́ во сла́вѣ свое́й:

и бу́дутъ прiя́тна дѣла́ моя́, и разсужду́ лю́ди твоя́ пра́веднѣ, и бу́ду досто́инъ престо́ловъ отца́ моего́.

Кто́ бо от человѣ́къ позна́етъ совѣ́тъ Бо́жiй? или́ кто́ помы́слитъ, что́ хо́щетъ Бо́гъ?

Помышле́нiя бо сме́ртныхъ боязли́ва, и погрѣши́телна умышле́нiя на́ша:

тѣ́ло бо тлѣ́нное отягоща́етъ ду́шу, и земно́е жили́ще обременя́етъ у́мъ многопопечи́теленъ.

И едва́ разумѣва́емъ, я́же на земли́, и я́же въ рука́хъ обрѣта́емъ со трудо́мъ: а я́же на небесѣ́хъ, кто́ изслѣ́ди?

Во́лю же твою́ кто́ позна́, а́ще бы не ты́ да́лъ еси́ прему́дрость и посла́лъ еси́ Ду́ха свята́го твоего́ от высоты́?

И та́ко испра́вишася стези́ су́щихъ на земли́, и я́же тебѣ́ уго́дна, научи́шася человѣ́цы

и прему́дростiю спасо́шася.

Сiя́ первозда́ннаго отца́ мíру еди́наго созда́ннаго сохрани́ и изведе́ его́ от грѣха́ его́,

даде́ же ему́ крѣ́пость содержа́ти вся́ческая.

Отступи́въ же от нея́ непра́ведный во гнѣ́вѣ свое́мъ со братоубі́йственными поги́бе я́ростьми:

его́же ра́ди потопля́ему зе́млю па́ки спасе́ прему́дрость, ма́лымъ дре́вомъ пра́ведника соблю́дши.

Сiя́ и во единомы́слiи лука́вства смѣ́шеныхъ язы́ковъ обрѣ́те пра́ведника и сохрани́ его́ непоро́чна Бо́гу, и въ поболѣ́нiи о ча́дѣ крѣ́пка соблюде́.

Сiя́ пра́веднаго, погиба́ющымъ нечести́вымъ, изба́ви бѣжа́щаго от огня́ низходя́ща на пя́ть градо́въ:

и́хже еще́ свидѣ́телство лука́вствiя дымя́щаяся стои́тъ земля́ пуста́, и несоверше́нными времены́ плодонося́щая древеса́, и невѣ́рныя души́ па́мять стоя́щь сто́лпъ сла́нъ.

Прему́дрость бо мимоходя́щiи не то́кмо повреди́шася, е́же не вѣ́дѣти бла́га, но и безу́мiя своего́ оста́виша житiю́ па́мять, да въ ни́хже согрѣши́ша, ниже́ утаи́тися возмо́гутъ.

Прему́дрость же служа́щихъ е́й от болѣ́зней изба́ви.

Сiя́ бѣжа́щаго от гнѣ́ва бра́тня пра́ведника наста́ви на стези́ пра́вы и показа́ ему́ ца́рствiе Бо́жiе и даде́ ему́ ра́зумъ святы́хъ, почте́ его́ въ трудѣ́хъ и умно́жи труды́ его́.

Во оби́дѣ обдержа́щихъ его́ предста́ ему́ и обогати́ его́,

сохрани́ его́ от вра́гъ, и от навѣ́тующихъ защити́ его́, и по́двигъ крѣ́покъ на побѣ́ду даде́ ему́, да увѣ́сть, я́ко всѣ́хъ сильнѣ́е е́сть благоче́стiе.

Сiя́ прода́наго пра́ведника не оста́ви, но от грѣха́ изба́ви его́: сни́де съ ни́мъ въ ро́въ,

и во у́захъ не оста́ви его́, до́ндеже принесе́ ему́ ски́птръ ца́рствiя и вла́сть на му́чащихъ его́: лжи́выхъ же показа́, поро́къ сотво́ршихъ на́нь, и даде́ ему́ сла́ву вѣ́чную.

Сiя́ люде́й преподо́бныхъ и сѣ́мя непоро́чное изба́ви от язы́къ оскорбля́ющихъ:

вни́де въ ду́шу раба́ Госпо́дня и воста́ проти́ву царе́й стра́шныхъ въ чудесѣ́хъ и зна́менiихъ.

Воздаде́ преподо́бнымъ мзду́ трудо́въ и́хъ, наста́ви и́хъ въ пу́ть ди́венъ и бы́сть и́мъ въ покро́въ дне́мъ и въ пла́мень звѣ́здъ въ нощи́.

Преведе́ и́хъ по мо́рю чермно́му и проведе́ и́хъ сквозѣ́ во́ду мно́гу:

враги́ же и́хъ потопи́ и изъ глубины́ бе́здны изри́ну и́хъ.

Сего́ ра́ди пра́веднiи взя́ша коры́сти нечести́выхъ и воспѣ́ша, Го́споди, и́мя свято́е твое́, и одолѣ́телницу ру́ку твою́ похвали́ша единоду́шнѣ:

я́ко прему́дрость отве́рзе уста́ нѣмы́хъ и язы́ки младе́нцемъ сотвори́ я́сны.

Упра́ви дѣла́ и́хъ руко́ю проро́ка свята́го:

проидо́ша пусты́ню необита́нную и въ непроходи́мыхъ водрузи́ша ку́щы,

сопроти́вишася супоста́томъ и отмсти́ша враго́мъ:

возжада́ша и призва́ша тебе́, и дана́ бы́сть и́мъ вода́ от ка́мене несѣко́маго и изцѣле́нiе жа́жды от ка́мене же́стока.

И́миже бо нака́зани бы́ша врази́ и́хъ,

си́ми сі́и во оскудѣ́нiи су́ще благодѣ́телствовани бы́ша:

за исто́чникъ у́бо приснотеку́щiя рѣки́, кро́вiю излiя́нною смяте́нныя,

во обличе́нiе младенцеубі́йственнаго повелѣ́нiя, да́лъ еси́ и́мъ изоби́лну во́ду безнаде́жно,

показа́въ тогда́ жа́ждею, ка́ко проти́вныхъ уму́чилъ еси́.

Егда́ бо искуше́ни бы́ша и въ ми́лости нака́зани, позна́ша, ка́ко во гнѣ́вѣ суди́мiи нечести́вiи му́чишася:

си́хъ бо я́ко Оте́цъ уча́щь искуси́лъ еси́, о́нѣхъ же я́ко же́стокъ Ца́рь осужда́я истяза́лъ еси́.

Отстоя́щiи же и прису́тствующiи та́кожде му́чишася:

сугу́ба бо и́хъ прiя́тъ печа́ль и стена́нiе съ па́мятiю мину́вшихъ.

Егда́ бо слы́шаху свои́ми муче́нiи благодѣ́йствуемыхъ о́ныхъ, познава́ху Го́спода:

его́же бо дре́вле во отложе́нiи отве́ржена отреко́шася смѣю́щеся, при концы́ собы́тiя удиви́шася, неподо́бною пра́веднымъ томи́ми жа́ждею.

За помышле́нiя же безу́мная непра́вды и́хъ, въ ни́хже заблуди́вше почита́ху безслове́сная пресмыка́ющаяся и звѣре́й худы́хъ, посла́лъ еси́ и́мъ мно́жество безслове́сныхъ живо́тныхъ во отмще́нiе,

да позна́ютъ, я́ко и́миже кто́ согрѣша́етъ, си́ми и му́чится.

Не неможа́ше бо всеси́льная рука́ твоя́, я́же сотвори́ мíръ от безобра́знаго вещества́, посла́ти на ни́хъ мно́жество медвѣ́дей, или́ лю́тыхъ льво́въ,

или́ новосозда́нныхъ я́рости испо́лненыхъ звѣре́й незна́емыхъ, или́ о́гненнымъ ды́шущихъ ду́хомъ, или́ злосмра́дный произнося́щихъ ды́мъ, или́ стра́шныя изъ оче́й и́скры испуска́ющихъ:

и́хже не то́кмо вре́дъ можа́ше истреби́ти я́, но и зра́къ устраша́ющь погуби́ти.

И безъ тѣ́хъ, еди́нымъ ду́хомъ па́сти мого́ша, от суда́ гони́ми и развѣ́яни от Ду́ха си́лы твоея́: но вся́ мѣ́рою и число́мъ и вѣ́сомъ расположи́лъ еси́.

Е́же бо мно́го мощи́, прису́тствуетъ тебѣ́ всегда́, и держа́вѣ мы́шцы твоея́ кто́ сопроти́вится?

Поне́же, я́коже стра́жикъ въ превѣ́сѣхъ, [та́ко] ве́сь мíръ предъ тобо́ю, и я́ко ка́пля росы́ у́треннiя, сходя́щiя на зе́млю.

Ми́луеши же всѣ́хъ, я́ко вся́ мо́жеши, и презира́еши грѣхи́ человѣ́комъ въ покая́нiе.

Лю́биши же су́щая вся́, и ни чесого́же гнуша́ешися, я́же сотвори́лъ еси́: ниже́ бо ненави́дя что́ устро́илъ еси́.

Ка́ко же пребы́ло бы что́, а́ще бы ты́ не изво́лилъ еси́? или́, е́же не нарѣче́но от тебе́, сохрани́лося бы?

Щади́ши же вся́, я́ко твоя́ су́ть, Влады́ко Ду́шелю́бче!

Нетлѣ́нный бо Ду́хъ тво́й е́сть во всѣ́хъ.

Тѣ́мже заблужда́ющихъ пома́лу облича́еши, и въ ни́хже согрѣша́ютъ, воспомина́я учи́ши, да премѣни́вшеся от зло́бы вѣ́руютъ въ тя́, Го́споди.

И дре́внихъ бо обита́телей земли́ святы́я твоея́ возненави́дѣвъ,

ра́ди дѣя́нiй злы́хъ волшве́нiй, я́же творя́ху, и же́ртвъ непреподо́бныхъ,

и чадоубі́йцъ неми́лостивыхъ, и утробоя́дцевъ человѣ́ческихъ пло́тей, и кровопі́йцевъ от среды́ святы́ни твоея́,

и роди́телей уби́вшихъ ду́шы безпомо́щныя, восхотѣ́лъ еси́ погуби́ти рука́ми оте́цъ на́шихъ:

да досто́йное прiи́метъ преселе́нiе отроко́въ Бо́жiихъ, я́же у тебе́ всѣ́хъ дража́йшая земля́.

Но и си́хъ я́ко человѣ́ковъ пощади́лъ еси́, посла́лъ же еси́ предтеку́щыя во́инства твоего́ о́сы, я́ко да тѣ́хъ пома́лу истребя́тъ.

Не неси́ленъ еси́ во бра́ни покори́ти нечести́выхъ пра́веднымъ, или́ звѣ́ремъ свирѣ́пымъ, или́ сло́вомъ же́стокимъ до еди́наго потреби́ти:

судя́щь же пома́лу дава́лъ еси́ мѣ́сто покая́нiю, не невѣ́дяй, я́ко лука́въ ро́дъ и́хъ и есте́ственная зло́ба и́хъ, и я́ко не премѣни́тся помышле́нiе и́хъ во вѣ́къ.

Сѣ́мя бо бѣ́ про́клято от нача́ла: ниже́ боя́йся кого́, отпуще́нiе дая́лъ еси́ грѣхо́мъ и́хъ.

Кто́ бо рече́тъ [тебѣ́]: что́ сотвори́лъ еси́? Или́ кто́ ста́нетъ проти́ву суду́ твоему́? кто́ же истя́жетъ тя́ о язы́цѣхъ поги́бшихъ, и́хже ты́ сотвори́лъ еси́? или́ кто́ въ предста́телство тебѣ́ прiи́детъ, отмсти́тель на непра́ведныя человѣ́ки?

Нѣ́сть бо и́нъ Бо́гъ ра́звѣ тебе́, и́же ради́ши о всѣ́хъ, да пока́жеши, я́ко не непра́во суди́лъ еси́.

Ниже́ ца́рь, или́ мучи́тель проти́ву тебе́ воззрѣ́ти мо́жетъ, о и́хже погуби́лъ еси́.

Пра́веднъ же сы́й, пра́ведно вся́ управля́еши, недо́лжнаго же му́читися осуди́ти чу́ждо мни́ши твоея́ си́лы.

Крѣ́пость бо твоя́ пра́вды нача́ло и е́же надъ всѣ́ми твое́ Влады́чество, всѣ́хъ щадѣ́ти твори́тъ.

Крѣ́пость бо показу́еши невѣ́рующымъ о соверше́нствѣ си́лы, а въ вѣ́дущихъ де́рзость облича́еши.

Ты́ же Влады́чествуяй си́лою въ кро́тости су́диши и съ вели́кимъ щадѣ́нiемъ разсмотря́еши на́съ: съ тобо́ю бо е́сть, егда́ хо́щеши, е́же мощи́.

Научи́лъ же еси́ лю́ди твоя́ сицевы́ми дѣ́лы, я́ко подоба́етъ пра́ведному бы́ти человѣколю́бцу, и благонаде́жны сотвори́лъ еси́ Сы́ны твоя́, я́ко дае́ши о грѣсѣ́хъ покая́нiе.

А́ще бо враги́ отроко́въ твои́хъ и до́лжныхъ сме́рти съ толи́кимъ му́чилъ еси́ вня́тiемъ и щадѣ́нiемъ, дая́й времена́ и мѣ́сто, и́миже бы измѣни́лися от зло́бы:

съ коли́кимъ прилѣжа́нiемъ суди́лъ еси́ Сы́ны твоя́, и́хже отце́мъ кля́твы и завѣ́ты да́лъ еси́ благи́хъ обѣща́нiй.

На́съ у́бо наказу́я, враги́ на́шя тма́ми бiе́ши, да благосты́ню твою́ помышля́емъ судя́ще, суди́ми же ча́емъ ми́лости.

Отону́дуже и непра́ведныхъ, во безу́мiи пожи́вшихъ живо́тъ, сво́йственными и́хъ ме́рзостьми му́чилъ еси́,

и́бо въ путе́хъ заблужде́нiя должа́е заблуди́ша, бо́ги мня́ще, я́же и во живо́тныхъ вра́жiихъ безче́стна, а́ки младе́нцы безу́мнiи прельсти́вшеся.

Сего́ ра́ди я́ко отроко́мъ несмы́сленнымъ су́дъ въ поруга́нiе посла́лъ еси́:

и́же поруга́ньми преще́нiя не наказа́вшеся, досто́йна суда́ Бо́жiя иску́сятъ.

Въ ни́хже бо ті́и стра́ждуще негодова́ху, въ си́хъ, и́хже мня́ху бы́ти бо́ги, въ тѣ́хъ му́чими, ви́дяще его́же пре́жде отмета́хуся зна́ти, ²⁸Бо́га и́стиннаго позна́ша:^–

^–тѣ́мже и коне́цъ осужде́нiя прiи́де на ня́.

Су́етни у́бо вси́ человѣ́цы есте́ственнѣ, въ ни́хже обрѣта́ется невѣ́дѣнiе о Бо́зѣ, и от ви́димыхъ бла́гъ не возмого́ша уразумѣ́ти су́щаго, ни дѣло́мъ вне́млюще позна́ша хитреца́:

но или́ о́гнь, или́ ду́хъ, или́ ско́ръ возду́хъ, или́ кру́гъ звѣ́здный, или́ зѣ́лную во́ду, или́ свѣти́ла небе́сная, строи́тели мíру бо́ги [бы́ти] возмнѣ́ша.

И́хже а́ще у́бо красото́ю услажда́ющеся, сiя́ бо́ги возмнѣ́ша, да увѣ́дятъ, коли́ко си́хъ Влады́ка е́сть лу́чшiй: красоты́ бо родонача́лникъ созда́ я́.

А́ще же си́лѣ и дѣ́йствiю удиви́шася, да уразумѣ́ютъ от ни́хъ, коли́ко сотвори́вый сiя́ си́льнѣйшiй е́сть:

от вели́чества бо красоты́ созда́нiй сравни́телно рододѣ́латель и́хъ познава́ется.

Но оба́че на си́хъ е́сть уничиже́нiе ма́ло, и́бо са́ми сі́и не́гли прельща́ются, Бо́га и́щуще и хотя́ще обрѣсти́:

въ дѣ́лѣхъ бо его́ живу́ще изслѣ́дуютъ и увѣщава́ются зра́комъ, я́ко бла́га ви́димая.

Па́ки ниже́ сі́и проще́нiя досто́йни:

а́ще бо толи́ко возмого́ша вѣ́дѣти, да возмо́гутъ уразумѣ́ти вѣ́къ, си́хъ же Влады́ку ка́ко скорѣ́е не обрѣто́ша?

Окая́нни же су́ть, и въ ме́ртвыхъ упова́нiя и́хъ, и́же назва́ша бо́ги дѣла́ ру́къ человѣ́ческихъ, зла́то и сребро́, хи́трости умышле́нiе, и подо́бiя живо́тныхъ, или́ ка́менiе неключи́мо, дѣ́ло руки́ дре́внiя.

А́ще же кто́ дровосѣ́чецъ текто́нъ, уго́дное дре́во отсѣ́къ, оте́шетъ благохудо́жнѣ всю́ кору́ его́, и хи́трствуя благолѣ́пнѣ сотвори́тъ уго́денъ сосу́дъ во употребле́нiе житiя́,

оста́нки же дѣ́ла на угото́ванiе бра́шна изнури́въ насы́тися:

оста́нокъ же и́же от ни́хъ ни во что́ благопотре́бенъ, дре́во кри́во и су́чiя по́лно, прiи́мъ извая́ съ прилѣжа́нiемъ пра́здности своея́ и иску́сствомъ ра́зума изобрази́ его́, и уподо́би его́ о́бразу человѣ́чу,

или́ нѣ́коему живо́тному ничто́жному уподо́би его́, пома́завъ ша́рами разли́чными и очервлени́въ ви́дъ его́, и вся́къ поро́къ, и́же на не́мъ е́сть, изма́завъ,

и сотвори́въ ему́ досто́йное его́ обита́нiе, на стѣнѣ́ поста́ви е́, укрѣпи́въ желѣ́зомъ.

Да не у́бо паде́тъ, предумы́сли о не́мъ, вѣ́дый, я́ко не мо́жетъ помощи́ себѣ́: и́бо и́долъ е́сть и тре́буетъ по́мощи.

О стяжа́нiихъ же и о бра́цѣхъ и ча́дѣхъ свои́хъ моля́ся, не стыди́тся къ безду́шному глаго́ля,

и о здра́вiи у́бо немощно́е призыва́етъ, и о животѣ́ ме́ртвое мо́литъ, и въ по́мощь неключи́мое призыва́етъ,

и о путеше́ствiи [про́ситъ] ниже́ ходи́ти могу́щаго, и о притяжа́нiи и дѣя́нiи и о ру́къ подтвержде́нiи некрѣ́пкаго рука́ми, му́жества про́ситъ от того́, е́же всѣ́хъ е́сть немощнѣ́йшее.

Синодальный

Любите справедливость, судьи земли, право мыслите о Господе, и в простоте сердца ищите Его,

ибо Он обретается неискушающими Его и является не неверующим Ему.

Ибо неправые умствования отдаляют от Бога, и испытание силы Его обличит безумных.

В лукавую душу не войдет премудрость и не будет обитать в теле, порабощенном греху,

ибо святый Дух премудрости удалится от лукавства и уклонится от неразумных умствований, и устыдится приближающейся неправды.

Человеколюбивый дух – премудрость, но не оставит безнаказанным богохульствующего устами, потому что Бог есть свидетель внутренних чувств его и истинный зритель сердца его, и слышатель языка его.

Дух Господа наполняет вселенную и, как все объемлющий, знает всякое слово.

Посему никто, говорящий неправду, не утаится, и не минет его обличающий суд.

Ибо будет испытание помыслов нечестивого, и слова́ его взойдут к Господу в обличение беззаконий его;

потому что ухо ревности слышит все, и ропот не скроется.

Итак, хранитесь от бесполезного ропота и берегитесь от злоречия языка, ибо и тайное слово не пройдет даром, а клевещущие уста убивают душу.

Не ускоряйте смерти заблуждениями вашей жизни и не привлекайте к себе погибели делами рук ваших.

Бог не сотворил смерти и не радуется погибели живущих,

ибо Он создал все для бытия, и все в мире спасительно, и нет пагубного яда, нет и царства ада на земле.

Праведность бессмертна, а неправда причиняет смерть:

нечестивые привлекли ее и руками и словами, сочли ее другом и исчахли, и заключили союз с нею, ибо они достойны быть ее жребием.

Неправо умствующие говорили сами в себе: «коротка и прискорбна наша жизнь, и нет человеку спасения от смерти, и не знают, чтобы кто освободил из ада.

Случайно мы рождены и после будем как небывшие: дыхание в ноздрях наших – дым, и слово – искра в движении нашего сердца.

Когда она угаснет, тело обратится в прах, и дух рассеется, как жидкий воздух;

и имя наше забудется со временем, и никто не вспомнит о делах наших; и жизнь наша пройдет, как след облака, и рассеется, как туман, разогнанный лучами солнца и отягченный теплотою его.

Ибо жизнь наша – прохождение тени, и нет нам возврата от смерти: ибо положена печать, и никто не возвращается.

Будем же наслаждаться настоящими благами и спешить пользоваться миром, как юностью;

преисполнимся дорогим вином и благовониями, и да не пройдет мимо нас весенний цвет жизни;

увенчаемся цветами роз прежде, нежели они увяли;

никто из нас не лишай себя участия в нашем наслаждении; везде оставим следы веселья, ибо это наша доля и наш жребий.

Будем притеснять бедняка праведника, не пощадим вдовы и не постыдимся многолетних седин старца.

Сила наша да будет законом правды, ибо бессилие оказывается бесполезным.

Устроим ковы праведнику, ибо он в тягость нам и противится делам нашим, укоряет нас в грехах против закона и поносит нас за грехи нашего воспитания;

объявляет себя имеющим познание о Боге и называет себя сыном Господа;

он пред нами – обличение помыслов наших.

Тяжело нам и смотреть на него, ибо жизнь его не похожа на жизнь других, и отличны пути его:

он считает нас мерзостью и удаляется от путей наших, как от нечистот, ублажает кончину праведных и тщеславно называет отцом своим Бога.

Увидим, истинны ли слова его, и испытаем, какой будет исход его;

ибо если этот праведник есть сын Божий, то Бог защитит его и избавит его от руки врагов.

Испытаем его оскорблением и мучением, дабы узнать смирение его и видеть незлобие его;

осудим его на бесчестную смерть, ибо, по словам его, о нем попечение будет».

Так они умствовали, и ошиблись; ибо злоба их ослепила их,

и они не познали тайн Божиих, не ожидали воздаяния за святость и не считали достойными награды душ непорочных.

Бог создал человека для нетления и соделал его образом вечного бытия Своего;

но завистью диавола вошла в мир смерть, и испытывают ее принадлежащие к уделу его.

А души праведных в руке Божией, и мучение не коснется их.

В глазах неразумных они казались умершими, и исход их считался погибелью,

и отшествие от нас – уничтожением; но они пребывают в мире.

Ибо, хотя они в глазах людей и наказываются, но надежда их полна бессмертия.

И немного наказанные, они будут много облагодетельствованы, потому что Бог испытал их и нашел их достойными Его.

Он испытал их как золото в горниле и принял их как жертву всесовершенную.

Во время воздаяния им они воссияют как искры, бегущие по стеблю.

Будут судить племена и владычествовать над народами, а над ними будет Господь царствовать во веки.

Надеющиеся на Него познают истину, и верные в любви пребудут у Него; ибо благодать и милость со святыми Его и промышление об избранных Его.

Нечестивые же, как умствовали, так и понесут наказание за то, что презрели праведного и отступили от Господа.

Ибо презирающий мудрость и наставление несчастен, и надежда их суетна, и труды бесплодны, и дела их непотребны.

Жены их несмысленны, и дети их злы, проклят род их.

Блаженна неплодная неосквернившаяся, которая не познала беззаконного ложа; она получит плод при воздаянии святых душ.

Блажен и евнух, не сделавший беззакония рукою и не помысливший лукавого против Господа, ибо дастся ему особенная благодать веры и приятнейший жребий в храме Господнем.

Плод добрых трудов славен, и корень мудрости неподвижен.

Дети прелюбодеев будут несовершенны, и семя беззаконного ложа исчезнет.

Если и будут они долгожизненны, но будут почитаться за ничто, и поздняя старость их будет без почета.

А если скоро умрут, не будут иметь надежды и утешения в день суда;

ибо ужасен конец неправедного рода.

Лучше бездетность с добродетелью, ибо память о ней бессмертна: она признается и у Бога и у людей.

Когда она присуща, ей подражают, а когда отойдет, стремятся к ней: и в вечности увенчанная она торжествует, как одержавшая победу непорочными подвигами.

А плодородное множество нечестивых не принесет пользы, и прелюбодейные отрасли не дадут корней в глубину и не достигнут незыблемого основания;

и хотя на время позеленеют в ветвях, но, не имея твердости, поколеблются от ветра и порывом ветров искоренятся;

некрепкие ветви переломятся, и плод их будет бесполезен, незрел для пищи и ни к чему не годен;

ибо дети, рождаемые от беззаконных сожитий, суть свидетели разврата против родителей при допросе их.

А праведник, если и рановременно умрет, будет в покое,

ибо не в долговечности честная старость и не числом лет измеряется:

мудрость есть седина для людей, и беспорочная жизнь – возраст старости.

Как благоугодивший Богу, он возлюблен, и, как живший посреди грешников, преставлен,

восхищен, чтобы злоба не изменила разума его, или коварство не прельстило души его.

Ибо упражнение в нечестии помрачает доброе, и волнение похоти развращает ум незлобивый.

Достигнув совершенства в короткое время, он исполнил долгие лета;

ибо душа его была угодна Господу, потому и ускорил он из среды нечестия. А люди видели это и не поняли, даже и не подумали о том,

что благодать и милость со святыми Его и промышление об избранных Его.

Праведник, умирая, осудит живых нечестивых, и скоро достигшая совершенства юность – долголетнюю старость неправедного;

ибо они увидят кончину мудрого и не поймут, что Господь определил о нем и для чего поставил его в безопасность;

они увидят и уничтожат его, но Господь посмеется им;

и после сего будут они бесчестным трупом и позором между умершими навек, ибо Он повергнет их ниц безгласными и сдвинет их с оснований, и они вконец запустеют и будут в скорби, и память их погибнет;

в сознании грехов своих они предстанут со страхом, и беззакония их осудят их в лице их.

Тогда праведник с великим дерзновением станет пред лицем тех, которые оскорбляли его и презирали подвиги его;

они же, увидев, смутятся великим страхом и изумятся неожиданности спасения его

и, раскаиваясь и воздыхая от стеснения духа, будут говорить сами в себе: «это тот самый, который был у нас некогда в посмеянии и притчею поругания.

Безумные, мы почитали жизнь его сумасшествием и кончину его бесчестною!

Как же он причислен к сынам Божиим, и жребий его – со святыми?

Итак, мы заблудились от пути истины, и свет правды не светил нам, и солнце не озаряло нас.

Мы преисполнились делами беззакония и погибели и ходили по непроходимым пустыням, а пути Господня не познали.

Какую пользу принесло нам высокомерие, и что доставило нам богатство с тщеславием?

Все это прошло как тень и как молва быстротечная.

Как после прохождения корабля, идущего по волнующейся воде, невозможно найти следа, ни стези дна его в волнах;

или как от птицы, пролетающей по воздуху, никакого не остается знака ее пути, но легкий воздух, ударяемый крыльями и рассекаемый быстротою движения, пройден движущимися крыльями, и после того не осталось никакого знака прохождения по нему;

или как от стрелы, пущенной в цель, разделенный воздух тотчас опять сходится, так что нельзя узнать, где прошла она;

так и мы родились и умерли, и не могли показать никакого знака добродетели, но истощились в беззаконии нашем».

Ибо надежда нечестивого исчезает, как прах, уносимый ветром, и как тонкий иней, разносимый бурею, и как дым, рассеиваемый ветром, и проходит, как память об однодневном госте.

А праведники живут во веки; награда их – в Господе, и попечение о них – у Вышнего.

Посему они получат царство славы и венец красоты от руки Господа, ибо Он покроет их десницею и защитит их мышцею.

Он возьмет всеоружие – ревность Свою, и тварь вооружит к отмщению врагам;

облечется в броню – в правду, и возложит на Себя шлем – нелицеприятный суд;

возьмет непобедимый щит – святость;

строгий гнев Он изострит, как меч, и мир ополчится с Ним против безумцев.

Понесутся меткие стрелы молний и из облаков, как из туго натянутого лука, полетят в цель.

И, как из каменометного орудия, с яростью посыплется град; вознегодует на них вода морская и реки свирепо потопят их;

восстанет против них дух силы и, как вихрь, развеет их.

Так беззаконие опустошит всю землю, и злодеяние ниспровергнет престолы сильных.

Итак, слушайте, цари, и разумейте, научитесь, судьи концов земли!

Внимайте, обладатели множества и гордящиеся пред народами!

От Господа дана вам держава, и сила – от Вышнего, Который исследует ваши дела и испытает намерения.

Ибо вы, будучи служителями Его царства, не судили справедливо, не соблюдали закона и не поступали по воле Божией.

Страшно и скоро Он явится вам, – и строг суд над начальствующими,

ибо меньший заслуживает помилование, а сильные сильно будут истязаны.

Господь всех не убоится лица и не устрашится величия, ибо Он сотворил и малого и великого и одинаково промышляет о всех;

но начальствующим предстоит строгое испытание.

Итак, к вам, цари, слова мои, чтобы вы научились премудрости и не падали.

Ибо свято хранящие святое освятятся, и научившиеся тому найдут оправдание.

Итак, возжелайте слов моих, полюбите и научитесь.

Премудрость светла и неувядающа, и легко созерцается любящими ее, и обретается ищущими ее;

она даже упреждает желающих познать ее.

С раннего утра ищущий ее не утомится, ибо найдет ее сидящею у дверей своих.

Помышлять о ней есть уже совершенство разума, и бодрствующий ради нее скоро освободится от забот,

ибо она сама обходит и ищет достойных ее, и благосклонно является им на путях, и при всякой мысли встречается с ними.

Начало ее есть искреннейшее желание учения,

а забота об учении – любовь, любовь же – хранение законов ее, а наблюдение законов – залог бессмертия,

а бессмертие приближает к Богу;

поэтому желание премудрости возводит к царству.

Итак, властители народов, если вы услаждаетесь престолами и скипетрами, то почтите премудрость, чтобы вам царствовать во веки.

Что же есть премудрость, и как она произошла, я возвещу,

и не скрою от вас тайн, но исследую от начала рождения,

и открою познание ее, и не миную истины;

и не пойду вместе с истаевающим от зависти, ибо таковой не будет причастником премудрости.

Множество мудрых – спасение миру, и царь разумный – благосостояние народа.

Итак учитесь от слов моих, и получите пользу.

И я человек смертный, подобный всем, потомок первозданного земнородного.

И я в утробе матерней образовался в плоть в десятимесячное время, сгустившись в крови от семени мужа и услаждения, соединенного со сном,

и я, родившись, начал дышать общим воздухом и ниспал на ту же землю, первый голос обнаружил плачем одинаково со всеми,

вскормлен в пеленах и заботах;

ибо ни один царь не имел иного начала рождения:

один для всех вход в жизнь и одинаковый исход.

Посему я молился, и дарован мне разум; я взывал, и сошел на меня дух премудрости.

Я предпочел ее скипетрам и престолам и богатство почитал за ничто в сравнении с нею;

драгоценного камня я не сравнил с нею, потому что перед нею все золото – ничтожный песок, а серебро – грязь в сравнении с нею.

Я полюбил ее более здоровья и красоты и избрал ее предпочтительно перед светом, ибо свет ее неугасим.

А вместе с нею пришли ко мне все блага и несметное богатство через руки ее;

я радовался всему, потому что премудрость руководствовала ими, но я не знал, что она – виновница их.

Без хитрости я научился, и без зависти преподаю, не скрываю богатства ее,

ибо она есть неистощимое сокровище для людей; пользуясь ею, они входят в содружество с Богом, посредством даров учения.

Только дал бы мне Бог говорить по разумению и достойно мыслить о дарованном, ибо Он есть руководитель к мудрости и исправитель мудрых.

Ибо в руке Его и мы и слова наши, и всякое разумение и искусство делания.

Сам Он даровал мне неложное познание существующего, чтобы познать устройство мира и действие стихий,

начало, конец и средину времен, смены поворотов и перемены времен,

круги годов и положение звезд,

природу животных и свойства зверей, стремления ветров и мысли людей, различия растений и силы корней.

Познал я все, и сокровенное и явное, ибо научила меня Премудрость, художница всего.

Она есть дух разумный, святый, единородный, многочастный, тонкий, удобоподвижный, светлый, чистый, ясный, невредительный, благолюбивый, скорый, неудержимый,

благодетельный, человеколюбивый, твердый, непоколебимый, спокойный, беспечальный, всевидящий и проникающий все умные, чистые, тончайшие духи.

Ибо премудрость подвижнее всякого движения, и по чистоте своей сквозь все проходит и проникает.

Она есть дыхание силы Божией и чистое излияние славы Вседержителя: посему ничто оскверненное не войдет в нее.

Она есть отблеск вечного света и чистое зеркало действия Божия и образ благости Его.

Она – одна, но может все, и, пребывая в самой себе, все обновляет, и, переходя из рода в род в святые души, приготовляет друзей Божиих и пророков;

ибо Бог никого не любит, кроме живущего с премудростью.

Она прекраснее солнца и превосходнее сонма звезд; в сравнении со светом она выше;

ибо свет сменяется ночью, а премудрости не превозмогает злоба.

Она быстро распростирается от одного конца до другого и все устрояет на пользу.

Я полюбил ее и взыскал от юности моей, и пожелал взять ее в невесту себе, и стал любителем красоты ее.

Она возвышает свое благородство тем, что имеет сожитие с Богом, и Владыка всех возлюбил ее:

она таинница ума Божия и избирательница дел Его.

Если богатство есть вожделенное приобретение в жизни, то что богаче премудрости, которая все делает?

Если же благоразумие делает многое, то какой художник лучше ее?

Если кто любит праведность, – плоды ее суть добродетели: она научает целомудрию и рассудительности, справедливости и мужеству, полезнее которых ничего нет для людей в жизни.

Если кто желает большой опытности, мудрость знает давнопрошедшее и угадывает будущее, знает тонкости слов и разрешение загадок, предузнает знамения и чудеса и последствия лет и времен.

Посему я рассудил принять ее в сожитие с собою, зная, что она будет мне советницею на доброе и утешеньем в заботах и печали.

Через нее я буду иметь славу в народе и честь перед старейшими, будучи юношею;

окажусь проницательным в суде, и в глазах сильных заслужу удивление.

Когда я буду молчать, они будут ожидать, и когда начну говорить, будут внимать, и когда продлю беседу, положат руку на уста свои.

Чрез нее я достигну бессмертия и оставлю вечную память будущим после меня.

Я буду управлять народами, и племена покорятся мне;

убоятся меня, когда услышат обо мне страшные тираны; в народе явлюсь добрым и на войне мужественным.

Войдя в дом свой, я успокоюсь ею, ибо в обращении ее нет суровости, ни в сожитии с нею скорби, но веселие и радость.

Размышляя о сем сам в себе и обдумывая в сердце своем, что в родстве с премудростью – бессмертие,

и в дружестве с нею – благое наслаждение, и в трудах рук ее – богатство неоскудевающее, и в собеседовании с нею – разум, и в общении слов ее – добрая слава, – я ходил и искал, как бы мне взять ее себе.

Я был отрок даровитый и душу получил добрую;

притом, будучи добрым, я вошел и в тело чистое.

Познав же, что иначе не могу овладеть ею, как если дарует Бог, – и что уже было делом разума, чтобы познать, чей этот дар, – я обратился к Господу и молился Ему, и говорил от всего сердца моего:

Боже отцов и Господи милости, сотворивший все словом Твоим

и премудростию Твоею устроивший человека, чтобы он владычествовал над созданными Тобою тварями

и управлял миром свято и справедливо, и в правоте души производил суд!

Даруй мне приседящую престолу Твоему премудрость и не отринь меня от отроков Твоих,

ибо я раб Твой и сын рабы Твоей, человек немощный и кратковременный и слабый в разумении суда и законов.

Да хотя бы кто и совершен был между сынами человеческими, без Твоей премудрости он будет признан за ничто.

Ты избрал меня царем народа Твоего и судьею сынов Твоих и дщерей;

Ты сказал, чтобы я построил храм на святой горе Твоей и алтарь в городе обитания Твоего, по подобию святой скинии, которую Ты предуготовил от начала.

С Тобою премудрость, которая знает дела Твои и присуща была, когда Ты творил мир, и ведает, что угодно пред очами Твоими и что право по заповедям Твоим:

ниспошли ее от святых небес и от престола славы Твоей ниспошли ее, чтобы она споспешествовала мне в трудах моих, и чтобы я знал, что благоугодно пред Тобою;

ибо она все знает и разумеет, и мудро будет руководить меня в делах моих, и сохранит меня в своей славе;

и дела мои будут благоприятны, и буду судить народ Твой справедливо, и буду достойным престола отца моего.

Ибо какой человек в состоянии познать совет Божий? или кто может уразуметь, что угодно Господу?

Помышления смертных нетверды, и мысли наши ошибочны,

ибо тленное тело отягощает душу, и эта земная храмина подавляет многозаботливый ум.

Мы едва можем постигать и то, что на земле, и с трудом понимаем то, что под руками, а что на небесах – кто исследовал?

Волю же Твою кто познал бы, если бы Ты не даровал премудрости и не ниспослал свыше святаго Твоего Духа?

И так исправились пути живущих на земле, и люди научились тому, что угодно Тебе,

и спаслись премудростью.

Она сохраняла первозданного отца мира, который сотворен был один, и спасала его от собственного его падения:

она дала ему силу владычествовать над всем.

А отступивший от нее неправедный во гневе своем погиб от братоубийственной ярости.

Ради него потопляемую землю опять премудрость спасла, сохранив праведника посредством малого дерева.

Она же между народами, смешанными в единомыслии зла, нашла праведника и соблюла его неукоризненным пред Богом, и сохранила мужественным в жалости к сыну.

Она во время погибели нечестивых спасла праведного, который избежал огня, нисшедшего на пять городов,

от которых во свидетельство нечестия осталась дымящаяся пустая земля и растения, не в свое время приносящие плоды, и памятником неверной души – стоящий соляной столб.

Ибо они, презрев премудрость, не только повредили себе тем, что не познали добра, но и оставили живущим память о своем безумии, дабы не могли скрыть того, в чем заблудились.

Премудрость же спасла от бед служащих ей.

Праведного, бежавшего от братнего гнева, она наставляла на правые пути, показала ему царство Божие и даровала ему познание святых, помогала ему в огорчениях и обильно вознаградила труды его.

Когда из корыстолюбия обижали его, она предстала и обогатила его,

сохранила его от врагов, и обезопасила от коварствовавших против него, и в крепкой борьбе доставила ему победу, дабы он знал, что благочестие всего сильнее.

Она не оставила проданного праведника, но спасла его от греха:

она нисходила с ним в ров и не оставляла его в узах, и потом принесла ему скипетр царства и власть над угнетавшими его, показала лжецами обвинявших его и даровала ему вечную славу.

Она освободила святой народ и непорочное семя от народа угнетавших его,

вошла в душу служителя Господня и противостала страшным царям чудесами и знамениями.

Она воздала святым награду за труды их, вела их путем дивным; и днем была им покровом, а ночью – звездным светом.

Она перевела их чрез Чермное море и провела их сквозь большую воду,

а врагов их потопила и извергла их из глубины бездны.

Итак, праведные завладели доспехами нечестивых и воспели святое имя Твое, Господи, и единодушно прославили поборающую руку Твою;

ибо премудрость отверзла уста немых и сделала внятными языки младенцев.

Она благоустроила дела их рукою святого пророка:

они прошли по необитаемой пустыне, и на непроходных местах поставили шатры;

противостали неприятелям и отмстили врагам;

томились жаждою и воззвали к Тебе, и дана им была вода из утесистой скалы и утоление жажды – из твердого камня.

Ибо, чем наказаны были враги их,

тем они, находясь в затруднении, были облагодетельствованы:

вместо источника постоянно текущей реки, смрадною кровью возмущенной,

в обличение их детоубийственного повеления, Ты неожиданно дал им обильную воду,

показав тогда чрез жажду, как Ты наказал их противников.

Ибо, когда они были испытываемы, подвергаясь, впрочем, милостивому вразумлению, тогда познали, как мучились во гневе судимые нечестивые;

потому что их Ты испытывал, как отец, поучая, а тех, как гневный царь, осуждая, истязал.

И отсутствовавшие и присутствовавшие одинаково пострадали:

их постигла сугубая скорбь и стенание от воспоминания о прошедшем.

Они, когда услышали, что чрез их наказания те были облагодетельствованы, познали Господа.

Кого они прежде, как отверженного, отреклись с ругательством, Тому в последствие событий удивлялись, потерпев неодинаковую с праведными жажду.

А за неразумные помышления их неправды, по которым они в заблуждении служили бессловесным пресмыкающимся и презренным чудовищам, Ты в наказание наслал на них множество бессловесных животных,

чтобы они познали, что, чем кто согрешает, тем и наказывается.

Не невозможно было бы для всемогущей руки Твоей, создавшей мир из необразного вещества, наслать на них множество медведей или свирепых львов,

или неизвестных новосозданных лютых зверей, или дышащих огненным дыханием, или извергающих клубы дыма, или бросающих из глаз ужасные искры,

которые не только повреждением могли истребить их, но и ужасающим видом погубить.

Да и без этого они могли погибнуть от одного дуновения, преследуемые правосудием и рассеваемые духом силы Твоей; но Ты все расположил мерою, числом и весом.

Ибо великая сила всегда присуща Тебе, и кто противостанет силе мышцы Твоей?

Весь мир пред Тобою, как колебание чашки весов, или как капля утренней росы, сходящей на землю.

Ты всех милуешь, потому что все можешь, и покрываешь грехи людей ради покаяния.

Ты любишь все существующее, и ничем не гнушаешься, что сотворил, ибо не создал бы, если бы что ненавидел.

И как могло бы пребывать что-либо, если бы Ты не восхотел? Или как сохранилось бы то, что не было призвано Тобою?

Но Ты все щадишь, потому что все Твое, душелюбивый Господи.

Нетленный Твой дух пребывает во всем.

Посему заблуждающихся Ты мало-помалу обличаешь и, напоминая им, в чем они согрешают, вразумляешь, чтобы они, отступив от зла, уверовали в Тебя, Господи.

Так, возгнушавшись древними обитателями святой земли Твоей,

совершавшими ненавистные дела волхвований и нечестивые жертвоприношения,

и безжалостными убийцами детей, и на жертвенных пирах пожиравшими внутренности человеческой плоти и крови в тайных собраниях,

и родителями, убивавшими беспомощные души, – Ты восхотел погубить их руками отцов наших,

дабы земля, драгоценнейшая всех у Тебя, приняла достойное население чад Божиих.

Но и их, как людей, Ты щадил, послав предтечами воинства Твоего шершней, дабы они мало-помалу истребляли их.

Хотя не невозможно было Тебе войною покорить нечестивых праведным, или истребить их страшными зверями, или грозным словом в один раз;

но Ты, мало-помалу наказывая их, давал место покаянию, зная, однако, что племя их негодное и зло их врожденное, и помышление их не изменится во веки.

Ибо семя их было проклятое от начала, и не из опасения перед кем-либо Ты допускал безнаказанность грехов их.

Ибо кто скажет: «что Ты сделал?» или кто противостанет суду Твоему? и кто обвинит Тебя в погублении народов, которых Ты сотворил? Или какой защитник придет к Тебе с ходатайством за неправедных людей?

Ибо кроме Тебя нет Бога, который имеет попечение о всех, чтобы доказывать Тебе, что Ты несправедливо судил.

Ни царь, ни властелин не в состоянии явиться к Тебе на глаза за тех, которых Ты погубил.

Будучи праведен, Ты всем управляешь праведно, почитая не свойственным Твоей силе осудить того, кто не заслуживает наказания.

Ибо сила Твоя есть начало правды, и то самое, что Ты господствуешь над всеми, располагает Тебя щадить всех.

Силу Твою Ты показываешь не верующим всемогуществу Твоему и в не признающих Тебя обличаешь дерзость;

но, обладая силою, Ты судишь снисходительно и управляешь нами с великою милостью, ибо могущество Твое всегда в Твоей воле.

Но такими делами Ты поучал народ Твой, что праведному должно быть человеколюбивым, и внушал сынам Твоим благую надежду, что Ты даешь время покаянию во грехах.

Ибо, если врагов сынам Твоим и повинных смерти Ты наказывал с таким снисхождением и пощадою, давая им время и побуждение освободиться от зла,

то с каким вниманием Ты судил сынов Твоих, которых отцам Ты дал клятвы и заветы благих обетований!

Итак, вразумляя нас, Ты наказываешь врагов наших тысячекратно, дабы мы, когда судим, помышляли о Твоей благости и, когда бываем судимы, ожидали помилования.

Посему-то и тех нечестивых, которые проводили жизнь в неразумии, Ты истязал собственными их мерзостями,

ибо они очень далеко уклонились на путях заблуждения, обманываясь подобно неразумным детям и почитая за богов тех из животных, которые и у врагов были презренными.

Посему, как неразумным детям, в посмеяние послал Ты им и наказание.

Но, не вразумившись обличительным посмеянием, они испытывали заслуженный суд Божий.

Ибо, что они сами терпели с досадою, то же увидев на тех, которых считали богами и чрез которых были наказываемы, они познали Бога истинного, Которого прежде отрекались знать;

посему и пришло на них окончательное осуждение.

Подлинно суетны по природе все люди, у которых не было ведения о Боге, которые из видимых совершенств не могли познать Сущего и, взирая на дела, не познали Виновника,

а почитали за богов, правящих миром, или огонь, или ветер, или движущийся воздух, или звездный круг, или бурную воду, или небесные светила.

Если, пленяясь их красотою, они почитали их за богов, то должны были бы познать, сколько лучше их Господь, ибо Он, Виновник красоты, создал их.

А если удивлялись силе и действию их, то должны были бы узнать из них, сколько могущественнее Тот, Кто сотворил их;

ибо от величия красоты созданий сравнительно познается Виновник бытия их.

Впрочем, они меньше заслуживают порицания, ибо заблуждаются, может быть, ища Бога и желая найти Его:

потому что, обращаясь к делам Его, они исследуют и убеждаются зрением, что все видимое прекрасно.

Но и они неизвинительны:

если они столько могли разуметь, что в состоянии были исследовать временный мир, то почему они тотчас не обрели Господа его?

Но более жалки те, и надежды их – на бездушных, которые называют богами дела рук человеческих, золото и серебро, изделия художества, изображения животных, или негодный камень, дело давней руки.

Или какой-либо древодел, вырубив годное дерево, искусно снял с него всю кору и, обделав красиво, устроил из него сосуд, полезный к употреблению в жизни,

а обрезки от работы употребил на приготовление пищи и насытился;

один же из обрезков, ни к чему не годный, дерево кривое и сучковатое, взяв, старательно округлил на досуге и, с опытностью знатока обделав его, уподобил его образу человека,

или сделал подобным какому-нибудь низкому животному, намазал суриком и покрыл краскою поверхность его, и закрасил в нем всякий недостаток,

и, устроив для него достойное его место, повесил его на стене, укрепив железом.

Итак, чтобы произведение его не упало, он наперед озаботился, зная, что оно само себе помочь не может, ибо это кумир и имеет нужду в помощи.

Молясь же пред ним о своих стяжаниях, о браке и о детях, он не стыдится говорить бездушному,

и о здоровье взывает к немощному, о жизни просит мертвое, о помощи умоляет совершенно неспособное, о путешествии – не могущее ступить,

о прибытке, о ремесле и об успехе рук – совсем не могущее делать руками, о силе просит самое бессильное.

Немецкий (GNB)

Языки

Ihr Mächtigen der Erde, liebt die Gerechtigkeit! Wendet eure Gedanken aufrichtig dem Herrn zu und sucht ihn mit ungeteiltem Herzen!

Denn er lässt sich von allen finden, die ihn nicht leichtfertig auf die Probe stellen; er zeigt sich allen, die ihm nicht mit Misstrauen begegnen.

Verkehrtes Denken trennt die Menschen von Gott, und wenn jemand die göttliche Macht missachtet, wird er von ihr in die Schranken gewiesen.

Die Weisheit nimmt nicht Wohnung in einer Seele, die das Böse liebt, und in einem Körper, der sich zum Werkzeug der Sünde macht.

Sie ist Gottes heiliger Geist, der die Menschen erzieht. Wo Falschheit herrscht, flieht sie; mit Unverstand will sie nichts zu tun haben, wer Unrecht tut, beleidigt sie.

Sie ist ein Geist, der die Menschen liebt, aber solche zur Rechenschaft zieht, die mit lästerlichen Reden über Gott und die Welt herziehen. Gott weiß alles, was in einem Menschen vorgeht; er kennt genau seine Gedanken und hört jedes Wort.

Der Geist des Herrn erfüllt die ganze Erde und durchdringt alles; er hört alles, was ein Mensch sagt.

Ihm entgeht es nicht, wenn jemand böse Worte ausspricht; er lässt die gerechte Strafe über einen solchen Menschen kommen.

Die Pläne der Gottvergessenen werden aufgedeckt; die Kunde von ihren Reden kommt vor Gottes Thron und ihre Vergehen finden die gerechte Strafe.

Es gibt ein wachsames Ohr, das alles hört; das leiseste Murren entgeht ihm nicht.

Nehmt euch also in Acht und lasst das nutzlose Murren! Haltet eure Zunge im Zaum und streut keine Verdächtigungen aus! Für das heimlichste Wort werdet ihr zur Rechenschaft gezogen, und ein Mund, der lügt, bringt dem ganzen Menschen Verderben.

Jagt nicht dem Tod nach durch euer verkehrtes Leben! Führt nicht selbst euren Untergang herbei mit dem, was ihr sagt!

Den Tod hat Gott nicht erschaffen; er hat keine Freude daran, wenn eines von seinen Geschöpfen sterben muss.

Er hat das Weltall hervorgebracht, damit es Bestand hat, und alles, was er geschaffen hat, dient dem Leben. In seiner ganzen Schöpfung gibt es nichts, was den Menschen Verderben bringt. Über die Erde herrscht Gott, nicht der Tod!

Wer das Rechte tut, über den hat der Tod keine Macht; denn die Gerechtigkeit ist unsterblich.

Anders steht es mit den Menschen, die nicht nach Gott fragen: Mit ihren Worten und Taten rufen sie den Tod herbei. Sie sehnen sich nach ihm, als wäre er ihr bester Freund, und schließen einen Bund mit ihm. Wahrhaftig, sie haben es verdient, wenn sie ihm als Beute zufallen!

In ihrer Verblendung sagen solche Leute zueinander:

»Unser Leben ist kurz und sorgenvoll. Gegen das Sterben gibt es kein Heilmittel und wir kennen niemand, der aus der Totenwelt retten kann.

Durch blinden Zufall sind wir entstanden und wenn wir tot sind, ist es, als wären wir nie gewesen. Unser Atem ist nur ein Dunst, der sich rasch wieder auflöst. Unser Bewusstsein ist ein Funke, hervorgebracht vom Schlag unseres Herzens.

Wenn der Funke verlöscht, zerfällt unser Körper zu Staub und der Geist verflüchtigt sich wie ein Hauch.

Unser Name und unsere Taten sind bald vergessen. Unser Leben zieht vorüber wie eine Wolke, die keine Spur hinterlässt; es löst sich auf wie ein Nebel, den die Sonne vertreibt und mit ihren Strahlen zu Boden drückt.

Flüchtig wie ein Schatten ist unser Leben und es gibt keine Wiederholung. Unser Schicksal ist besiegelt; keiner kommt wieder zurück.

Darum lasst uns das Leben und seine Güter genießen, so unbekümmert, wie es die Jugend tut! Wir wollen alles auskosten, was uns die Welt bietet.

An erlesenem Wein und Salböl soll nicht gespart werden, keine Blume des Frühlings soll ungepflückt bleiben.

Wir wollen uns mit Rosen bekränzen, ehe sie verwelken.

Wir ziehen jeden in unser fröhliches Treiben hinein und lassen überall Spuren unserer Ausgelassenheit zurück. Das ist unser gutes Recht, so hat das Schicksal es uns bestimmt!

Auf, wir wollen die Armen ausbeuten, die nach Gottes Geboten leben! Wir haben kein Mitleid mit der Witwe und keinen Respekt vor dem grauen Haar des Greises.

Wer die Macht hat, bestimmt, was recht ist. So halten wir es! Was schwach ist, hat keinen Wert.

Auf, wir fallen über diesen Frommen her! Er hindert uns und stellt sich unserem Treiben in den Weg. Er rechnet uns vor, wie oft wir das Gesetz übertreten; er wirft uns vor, dass wir unsere gute Erziehung verraten.

Er brüstet sich damit, Gott zu kennen, und nennt sich seinen Diener.

Er ist ein wandelnder Vorwurf für unsere ganze Denkweise; sein Anblick ist nicht zu ertragen!

Er lebt völlig anders als alle übrigen Menschen.

Uns behandelt er wie Falschgeld; er hält sich von uns fern, als wären wir Dreck. Er preist in den höchsten Tönen, was für ein herrliches Los am Ende auf die Frommen wartet. Er prahlt damit, dass Gott sein Vater sei.

Wir wollen einmal die Probe machen, ob er Recht hat! Wir werden ja sehen, wie es ihm am Ende ergeht.

Wenn er wirklich Gottes Sohn ist, soll der ihm helfen und ihn vor seinen Feinden schützen.

Wir wollen ihn quälen, ihn unsere Macht spüren lassen; dann werden wir sehen, wie weit seine Geduld und Sanftmut reichen!

Wir verurteilen ihn zu einem unehrenhaften Tod – er wird ja gerettet werden, behauptet er!«

So reden sie, aber sie täuschen sich! Ihre Verdorbenheit macht sie blind.

Sie wissen nichts von Gottes geheimen Absichten; sie rechnen nicht damit, dass er die Frommen belohnt und eine Auszeichnung bereithält für alle, die ihm gehorchen.

Gott hat die Menschen für ein unvergängliches Leben geschaffen; nach seinem eigenen Bild, dem Bild des ewigen Gottes, hat er sie gemacht.

Erst der Teufel brachte aus Neid den Tod in die Welt; und dem Tod verfallen alle, die auf seiner Seite stehen.

Aber die Seelen der Frommen sind in Gottes Hand geborgen. Keine Qual kann sie mehr erreichen.

Von den unverständigen Spöttern werden sie für tot gehalten. Dass sie uns verlassen mussten, wird als ein Unglück betrachtet;

es sieht so aus, als seien sie endgültig vernichtet. Aber sie sind im Frieden bei Gott.

Nach Ansicht der Menschen traf sie die Strafe Gottes, aber sie starben in der festen Hoffnung auf Unsterblichkeit.

Nur für kurze Zeit mussten sie leiden, aber unermessliches Glück wartet auf sie. Gott stellte sie auf die Probe, um zu sehen, ob sie es verdienen, bei ihm zu leben.

Wie Gold im Schmelztiegel erprobte er sie, wie ein vollwertiges Brandopfer nahm er sie an.

Wenn er das letzte Gericht hält, werden sie hell aufstrahlen. Sie werden wie Feuerfunken sein, die ein Stoppelfeld in Brand setzen.

So werden sie die Völker richten und über sie herrschen und der Herr wird für ewige Zeiten ihr König sein.

Dann werden alle, die auf Gott vertraut haben, erkennen, dass er zu seinem Wort steht; und alle, die ihm treu geblieben sind, werden in Liebe mit ihm verbunden sein. Gott wird sich über seine Frommen erbarmen und seine Erwählten reich belohnen.

Die Bösen aber, die die Frommen verachtet und dem Herrn den Rücken gekehrt haben, werden die Strafe bekommen, die sie verdient haben.

Wer von Weisheit nichts wissen will und alle Ermahnungen in den Wind schlägt, wird unglücklich. Die Hoffnung solcher Menschen ist trügerisch, ihre ganze Mühe vergeblich; sinnlos ist alles, was sie tun.

Ihre Frauen sind unverständig und ihre Kinder böse; auf ihrer ganzen Nachkommenschaft liegt ein Fluch.

Freuen darf sich die kinderlose Frau, die sich nicht mit Schuld befleckt und keine ehebrecherischen Beziehungen unterhalten hat. Wenn Gott Gericht hält, wird sie reich belohnt werden.

Freuen darf sich auch der zeugungsunfähige Mann, der kein Unrecht getan und keine schlimmen Anschläge gegen den Herrn ersonnen hat. Für seine Treue wird er eine besondere Belohnung erhalten; er bekommt eine Ehrenstellung im Haus des Herrn.

Denn sich um das Gute zu mühen bringt ehrenvolle Frucht, und wer die rechte Einsicht hat, ist wie ein Baum, dessen Wurzeln niemals absterben.

Die Kinder der Ehebrecher aber werden ihr Lebensziel nicht erreichen; wer aus einer von Gott verbotenen Verbindung entsprungen ist, muss zuletzt untergehen.

Selbst wenn sie ein langes Leben haben, wird ihnen das nichts nützen; sie werden ihre alten Tage in Schande verbringen müssen.

Und wenn der Tod sie früher ereilt, sterben sie ohne Hoffnung. Der Tag des Gerichts hat für sie keinen Trost bereit.

Das Ende der Menschen, die sich dem Unrecht verschreiben, ist schrecklich.

Kinderlosigkeit, die sich mit einem vorbildlichen Leben verbindet, ist besser als der größte Kinderreichtum. Ihr Ruhm ist unvergänglich, bei Gott und bei Menschen steht sie in höchstem Ansehen.

Wo es sie gibt, findet sie Nachahmung; wo sie fehlt, entsteht Sehnsucht nach ihr. Bei Gott in der Ewigkeit schreitet sie bekränzt einher, weil sie im Wettkampf um einen unverwelklichen Kampfpreis den Sieg davongetragen hat.

Den Menschen aber, die nicht nach Gott fragen, können auch ihre vielen Kinder nichts nützen. Denn die sind wie schlechte Steckreiser, die keine richtige Wurzel treiben und darum keinen festen Stand haben.

Sie mögen eine Zeit lang emporschießen und üppige Zweige bilden; aber dann packt sie der Sturm und entwurzelt sie.

Noch ehe ihre Äste voll ausgewachsen sind, werden sie ringsum abgeknickt, ihre Früchte bleiben unreif und sind für nichts zu gebrauchen.

Kinder aus einer Verbindung, die nach Gottes Gesetz unrechtmäßig ist, werden vor dem Gericht Gottes zu Zeugen für das schändliche Tun ihrer Eltern.

Wenn ein Mensch, der nach Gottes Geboten lebt, einen frühen Tod erleidet, geht er in die Ruhe bei Gott ein.

Alter bringt Ehre, heißt es; aber was wirklich Ehre bringt, misst sich nicht nach der Zahl der Jahre.

Verständig sein ist so gut wie graues Haar und ein untadeliges Leben ist so viel wert wie hohes Alter.

So wurde einst ein Mann, an dem Gott seine Freude hatte, von ihm aus der Welt hinweggenommen. Weil Gott ihn liebte, holte er ihn aus den Sündern, unter denen er leben musste, heraus.

Er wollte verhüten, dass seine gute Gesinnung durch schlechten Einfluss verdorben würde und er der Macht der Verführung zum Opfer fiele.

Denn der Reiz, der vom Bösen ausgeht, macht blind für das Gute; der Taumel der Lust betört auch den aufrechten Sinn.

Obwohl sein Leben so kurz war, wiegt es ein volles Menschenleben auf.

Der Herr hatte Freude an ihm, deshalb nahm er ihn so früh aus dieser bösen Welt. Die Menschen sahen es, aber sie begriffen es nicht und nahmen es nicht zu Herzen.

Sie erkannten nicht, dass Gott sich über seine Erwählten erbarmt und seine Frommen reich belohnt.

So kommt es, dass der verstorbene Fromme zum Richter wird für den noch lebenden Spötter, dass die früh vollendete Jugend des Guten das ehrwürdige Alter des Bösen schuldig spricht.

Die Menschen, die nicht nach Gott fragen, sehen, wie der Fromme stirbt; aber sie verstehen nicht, was Gott dabei im Sinn hat, sie begreifen nicht, dass der Herr ihn in Sicherheit bringen wollte.

Sie sehen es und zucken die Achseln; aber der Herr wird über sie lachen.

Wenn sie sterben, wird man ihren Leichen keine Ehre erweisen, in alle Ewigkeit wird man sie in der Totenwelt verspotten. Der Herr wird den Boden unter ihren Füßen zittern lassen und sie von ihren Sockeln stürzen, dass es ihnen die Sprache verschlägt; sie geraten in äußerste Not, sie müssen Qualen erleiden, sie werden mit all ihren Angehörigen vollständig ausgelöscht.

Wenn Gott sie zur Abrechnung über ihre Sünden rufen lässt, werden sie zitternd herbeikommen und ihre Untaten werden ihnen entgegentreten und sie schuldig sprechen.

Dann wird der Fromme furchtlos und voll Zuversicht vor denen stehen, die ihn einst bedrängten und die verachtungsvoll auf sein redliches Mühen herabsahen.

Bei seinem Anblick sind sie ratlos, schreckliche Furcht ergreift sie, mit Entsetzen erkennen sie, dass er gegen alle ihre Erwartungen gerettet worden ist.

In der Angst ihres Herzens stöhnen sie auf und voll Reue sagen sie zueinander:

»Das ist doch der, den wir einst ausgelacht haben, über den wir Spottlieder gesungen haben! Wie haben wir uns getäuscht! Wir hielten ihn für verrückt, weil er ein solches Leben führte, und sein Tod erschien uns als Schande.

Und jetzt ist er unter die Söhne Gottes aufgenommen und hat teil an der Herrlichkeit der Engel!

Also waren wir auf dem falschen Weg! Wir taten Unrecht, wir tappten im Dunkel, die Sonne ging uns nicht auf.

Unermüdlich folgten wir den Wegen, die ins Verderben führen, wir irrten durch weglose Wüsten; aber von dem Weg, den der Herr gewiesen hatte, wollten wir nichts wissen.

Was nützte uns unsere Überheblichkeit? Was half uns unser Reichtum, auf den wir uns großsprecherisch verließen?

Das alles ist verschwunden wie ein vorüberhuschender Schatten, wie ein Gerücht, das durchs Land eilt.

Wenn ein Schiff übers Meer segelt, bleibt danach keine Spur, an der man seinen Weg durch die Wogen erkennen könnte.

Wenn ein Vogel vorüberfliegt, hinterlässt er keine sichtbare Bahn; mit seinen Flügeln peitscht er die Luft, mit rauschendem Schlag zerteilt er sie; aber er lässt in ihr kein Zeichen zurück.

Wenn ein Pfeil abgeschossen wird, fließt die durchschnittene Luft sofort wieder zusammen und nichts ist zu sehen.

So ergeht es auch uns: Wir werden geboren und vergehen; keine Spur von guten Taten lassen wir zurück. Von unserer eigenen Schlechtigkeit werden wir aufgezehrt.«

Ja, die Hoffnung der Menschen, die nicht nach Gott fragen, ist wie Schnee, den der Wind vor sich hertreibt, wie Gischt, die der Sturm zerstäubt, wie Rauch, den der Wind verweht; sie schwindet so rasch wie die Erinnerung an einen Gast, der nur eine Nacht blieb.

Auf die Menschen aber, die Gott gehorchen, wartet unvergängliches Leben. Der Herr selbst ist ihr Lohn, der höchste Gott sorgt für sie.

Aus seiner Hand werden sie die prächtige Krone, das Zeichen königlicher Würde, empfangen. Denn er wird sie beschützen und bewahren mit seinem starken Arm.

Er rüstet sich mit seinem göttlichen Zorn, er macht seine Schöpfung zur Waffe gegen seine Feinde.

Das Recht zieht er als Panzer an, sein Helm ist unparteiisches Gericht.

Als undurchdringlichen Schild nimmt er seine Heiligkeit,

aus seinem schnell aufflammenden Zorn macht er sich ein scharfes Schwert. Die ganze Schöpfung zieht mit ihm in den Kampf gegen die, die von ihm nichts wissen wollen.

Wie Pfeile von einem gespannten Bogen, so werden aus den Wolken gut gezielte Blitze herausschießen

und wie Steine aus einer Schleuder werden Hagelkörner mit voller Wucht dahersausen. Die Wogen des Meeres werden sich gegen die Gottesfeinde auftürmen und reißende Ströme werden sie hinwegschwemmen.

Der Atem des allmächtigen Gottes wird sie treffen und wie ein Wirbelsturm in alle Winde zerstreuen.

So führt die Auflehnung gegen Gott und sein Gesetz zur Verwüstung der ganzen Erde, und zur Strafe für ihr böses Tun werden die Throne der Herrscher umgestürzt.

Hört her, ihr Könige, und kommt zur Einsicht! Nehmt Vernunft an, ihr Mächtigen auf der ganzen Erde!

Ihr herrscht über Völkermassen und protzt damit. Begreift doch:

Eure Macht habt ihr vom Herrn, der höchste Gott hat sie euch verliehen. Er wird eure Taten wägen und eure Absichten prüfen.

Obwohl ihr in seinem Dienst steht, habt ihr seine Weisungen nicht befolgt, ihr habt das Gesetz missachtet und das Recht mit Füßen getreten.

Deshalb wird er blitzschnell über euch kommen und euch schrecklich bestrafen.

Wer eine hohe Stellung einnimmt, wird besonders streng zur Rechenschaft gezogen.

Mit den kleinen Leuten hat Gott Mitleid und verzeiht ihnen; aber die Mächtigen bekommen seine Macht zu spüren.

Der Herr über alle bevorzugt nicht die Einflussreichen, ihn beeindrucken nicht Macht und Größe. Die Vornehmen wie die Geringen sind seine Geschöpfe und er sorgt für alle in gleicher Weise.

Die Taten der Mächtigen aber werden besonders streng gewogen.

Deshalb richte ich meine Mahnungen an euch, ihr Herrscher, damit ihr die Weisheit kennen lernt und nicht in euer Verderben rennt.

Wer Gottes heiligen Willen achtet, den wird auch Gott achten. Wer sich sagen lässt, was Gott von ihm fordert, der braucht sein Strafgericht nicht zu fürchten.

Hört also begierig auf meine Worte! Verlangt danach, dann erlangt ihr wahre Bildung!

Die Weisheit ist voller Glanz und verwelkt nicht. Denen, die sie lieben, gibt sie sich schnell zu erkennen. Von denen, die sie suchen, lässt sie sich finden.

Allen, die nach ihr verlangen, kommt sie zuvor.

Wer am Morgen früh aufsteht, um ihr zu begegnen, dem macht sie es leicht: Sie sitzt schon vor seiner Tür.

Wer über sie nachdenkt, besitzt vollendete Klugheit und wer ihretwegen schlaflose Nächte hat, wird rasch alle Sorgen los sein.

Sie geht selbst umher und sucht die Menschen, die ihrer würdig sind. Freundlich tritt sie ihnen auf dem Weg entgegen und bei jedem Nachdenken zeigt sie sich ihnen.

Das Streben nach Weisheit beginnt mit dem aufrichtigen Verlangen, etwas zu lernen.

Daraus erwächst Liebe zur Weisheit, Liebe zur Weisheit führt zur Befolgung ihrer Gebote, Befolgung ihrer Gebote garantiert Unvergänglichkeit,

Unvergänglichkeit aber bringt in die nächste Nähe Gottes.

Darum führt das Verlangen nach Weisheit den Menschen dahin, gemeinsam mit Gott zu herrschen.

Wenn ihr Herrscher der Völker so begierig seid, Kronen und Zepter zu tragen, dann ehrt die Weisheit und ihr werdet in alle Ewigkeit herrschen.

Ich will euch mit der Weisheit bekannt machen. Ich sage euch, was sie ist und wie sie entstand. Ich werde euch ihre Geheimnisse nicht vorenthalten und ihre Spur vom Ursprung der Welt an aufdecken. Ich werde alles offen darlegen und keinen Fußbreit von der Wahrheit abgehen.

Ich will mein Wissen nicht für mich behalten; denn Neid und Missgunst haben nichts mit der Weisheit gemein.

Es steht gut um die Welt, wenn es viele einsichtige Menschen gibt; und ein verständiger König ist ein Segen für sein Volk.

Nehmt also meine Worte zu Herzen! Ihr werdet es nicht bereuen.

Ich bin ein sterblicher Mensch wie alle anderen, ein Nachkomme des ersten, aus Erde geformten Menschen. Im Leib meiner Mutter wurde ich gebildet,

neun Monate lang; zusammengeronnen bin ich aus dem Blut der Mutter und dem Samen eines Mannes, die sich in Liebeslust vermischten.

Wie alle Neugeborenen lag ich auf der Erde, ich sog die Luft ein, die wir alle atmen, und wie bei jedem Menschen war mein erster Laut ein Weinen.

Ich wurde in Windeln gewickelt und war ganz auf die Fürsorge anderer angewiesen.

Auch ein König kam noch nie anders auf die Welt.

Alle Menschen treten auf dieselbe Weise ins Leben und alle verlassen es auch wieder auf dieselbe Weise.

Deshalb betete ich um Einsicht und sie wurde mir geschenkt; ich rief zu Gott und er sandte mir Weisheit.

Sie war mir willkommener als Zepter und Königsthron; Reichtum war mir nichts verglichen mit ihr.

Der kostbarste Edelstein erschien mir wertlos neben ihr; Gold kam mir ihr gegenüber vor wie gewöhnlicher Sand und Silber wie Straßenstaub.

Ich schätzte sie mehr als Gesundheit und Schönheit; ich zog sie sogar dem Sonnenlicht vor, denn sie strahlt in einem Glanz, der nie erlöscht.

Zusammen mit der Weisheit aber wurden mir alle Reichtümer geschenkt; denn sie teilt unermessliche Schätze aus.

Ich hatte Freude an allen Dingen, weil sie im Gefolge der Weisheit zu mir kamen; ich wusste aber noch nicht, dass die Weisheit sie auch hervorgebracht hatte.

Selbstlos erwarb ich mir Weisheit, neidlos gebe ich sie weiter. Ihren Reichtum verstecke ich nicht;

denn sie ist ein unerschöpflicher Schatz für alle Menschen. Wer ihn erwirbt, erwirbt zugleich die Freundschaft mit Gott, weil ihn die Früchte seiner Erziehung bei Gott empfehlen.

Ich bitte Gott, dass er mich fähig macht, einsichtsvoll zu reden und so zu denken, wie es den Gaben entspricht, die mir verliehen sind. Denn er zeigt der Weisheit die Wege und weist die Weisen zurecht, wenn sie irren.

In seiner Hand sind wir selbst und unsere Worte, unsere Einsichten und praktischen Fähigkeiten.

Er gab mir zuverlässiges Wissen über alle Dinge: über den Aufbau der Welt und das Wirken der Elemente,

über Anfang, Mitte und Ende der Zeiten, über die Bahn der Sonne und den Wechsel der Jahreszeiten,

den Kreislauf des Jahres und den Stand der Gestirne,

über das Wesen der Tiere und die Wildheit der Raubtiere, die Macht der Geister und die Gedanken der Menschen, die Unterschiede der Pflanzen und die Heilkraft ihrer Wurzeln.

Ich weiß nicht nur das Offenbare, sondern auch das Verborgene; denn die Weisheit, die alle Dinge geformt hat, hat es mich gelehrt.

Die Weisheit ist vernünftig und heilig. Sie ist einzig in ihrer Art und doch vielfältig, fein und beweglich, durchsichtig, fleckenlos und klar. Niemand kann ihr etwas anhaben. Sie liebt das Gute und durchschaut alles.

Nichts kann sie hindern. Sie erweist den Menschen Wohltaten und meint es gut mit ihnen. Sie ist fest und unerschütterlich und genügt sich selbst. Sie kann alles, sie sieht alles; sie durchdringt alle denkenden Geister, so fein sie sind.

Die Weisheit ist schneller als alles und so rein und fein, dass sie durch alles hindurchgehen kann.

Denn sie ist ein Hauch, der von dem allmächtigen Gott ausgeht, ein reiner Ausfluss seiner Herrlichkeit; deshalb kann nichts Unreines in sie eindringen.

Sie ist der Abglanz des ewigen Lichtes, der ungetrübte Spiegel von Gottes Macht, das Abbild seiner Vollkommenheit.

Sie ist nur eine und kann doch alles; selbst unwandelbar, erneuert sie alle Dinge.

In jeder Generation nimmt sie Wohnung in heiligen Seelen und macht Menschen zu Vertrauten Gottes und zu Propheten.

Nur wer in engster Verbindung mit ihr lebt, wird von Gott geliebt.

Die Weisheit leuchtet herrlicher als die Sonne und steht höher als jeder Stern; sie übertrifft sogar das Tageslicht.

Denn auf den Tag folgt die Nacht; aber über die Weisheit hat das Böse keine Macht.

Kraftvoll durchwaltet sie das All von einem Ende bis zum anderen und regiert alles aufs Beste.

Von Jugend auf habe ich die Weisheit geliebt und gesucht. Ihre Schönheit bezauberte mich und ich sehnte mich danach, sie als Braut heimzuführen.

Wie es ihrer edlen Herkunft entspricht, lebt sie in engster Gemeinschaft mit Gott; der Herr des ganzen Weltalls liebt sie.

Er hat sie in sein geheimes Wissen eingeweiht und überlässt ihr die Ausführung seiner Schöpfungswerke.

Reichtum gilt als das höchste Gut – was ist reicher als die Weisheit, die alles erschafft?

Kunstverstand bringt die schönsten Werke hervor – wer in der ganzen Welt ist ein größerer Künstler als sie?

Wenn dir rechtschaffenes Leben als der höchste Wert erscheint: sie ist es, die alle Tugenden hervorbringt; sie lehrt Selbstbeherrschung, Klugheit, Gerechtigkeit und Tapferkeit. Es gibt nichts, was dem Menschen nützlicher wäre.

Und wenn du reiche Kenntnisse über alles schätzt: sie weiß Bescheid über alles Vergangene und kennt die Zukunft im Voraus. Sie versteht gut zu reden und kann alle Rätsel lösen. Sie kann Vorzeichen deuten und weiß im Voraus, wie etwas ausgehen wird.

Darum beschloss ich, sie zu meiner Lebensgefährtin zu machen. Denn ich wusste: An ihr habe ich in glücklichen Tagen eine zuverlässige Ratgeberin und eine Helferin in Zeiten der Sorge und Not.

Mit ihr verbunden werde ich Ruhm ernten bei allen Menschen und trotz meiner jungen Jahre von den Alten geehrt werden.

Wenn ich Recht spreche, werde ich durch meine scharfsinnigen Urteile auffallen, ich werde Könige in Staunen versetzen.

Wenn ich schweige, werden sie darauf warten, dass ich zu reden beginne, und sie werden mir dann aufmerksam zuhören. Und wenn ich noch so lange rede, sie werden mir nicht ins Wort fallen, sondern gespannt auf jedes meiner Worte achten.

Durch die Weisheit werde ich unsterblich werden und bei der Nachwelt in steter Erinnerung bleiben.

Ich werde als Herrscher über ganze Völker regieren,

grausame Tyrannen werden bei der bloßen Kunde von mir in Angst geraten. Das Volk wird mich als gütig preisen und der Feind meine Tapferkeit fürchten.

Wenn ich nach Hause komme, werde ich mich in ihren Armen ausruhen; denn die Ehe mit ihr bringt weder Ärger noch Enttäuschung, sondern nur Freude und ungetrübtes Glück.

Dies alles stellte ich mir vor Augen und bedachte in meinem Herzen alle ihre Vorzüge: Die Verbindung mit der Weisheit schenkt unvergängliches Leben,

sie zu lieben gewährt reine Wonne, ihr Wirken schafft unerschöpflichen Reichtum, der stete Umgang mit ihr führt zur Einsicht und das Gespräch mit ihr macht angesehen. Da ging ich auf die Suche nach ihr, um sie für mich zu gewinnen.

Ich war ein begabtes Kind und hatte eine gut veranlagte Seele erhalten,

oder richtiger: Da ich gut war, kam ich in einen unverdorbenen Leib.

Ich wusste aber, dass ich nur in den Besitz der Weisheit kommen könnte, wenn Gott sie mir schenkte. Schon dieses Wissen, dass sie Gottes Gabe ist, verdankte ich der Weisheit. So wandte ich mich im Gebet an den Herrn und bat ihn von ganzem Herzen, mir Weisheit zu schenken.

Ich betete: Herr, du Gott meiner Vorfahren, du Gott voll Erbarmen! Durch dein Wort hast du das Weltall geschaffen,

durch deine Weisheit den Menschen ins Dasein gerufen. Du hast ihm den Auftrag gegeben, über deine Geschöpfe zu herrschen,

die Schöpfung nach deinen guten Weisungen zu bewahren und unbestechlich über dem Recht zu wachen.

Gib mir die Weisheit, die mit dir den Thron teilt! Schließ mich nicht aus von deinen Kindern!

Ich bin nur dein Sklave, deine Sklavin hat mich geboren; ein schwacher Mensch bin ich, dem ein kurzes Leben zugemessen ist. Ich verstehe mich viel zu wenig auf Recht und Gesetz.

Selbst wenn ein Mensch vollkommen wäre, wäre er nichts ohne die Weisheit, die von dir kommt.

Du aber hast mich sogar zum König deines Volkes bestimmt, zum Richter über deine Söhne und Töchter.

Du hast mir den Auftrag gegeben, auf deinem heiligen Berg und in der Stadt, in der du wohnst, einen Tempel und einen Altar für dich zu bauen – nach dem Vorbild des heiligen Zeltes, das du am Anfang der Welt gebildet hast.

Bei dir, Herr, wohnt die Weisheit, die alle deine Werke kennt; denn sie war dabei, als du die Welt geschaffen hast. Sie kennt auch deinen Willen und weiß, was nach deinen Geboten recht und gut ist.

Sende sie herab aus deinem Himmel, schicke sie mir von deinem Thron, damit sie mir hilft und ich begreifen lerne, was in deinen Augen gut ist.

Denn sie weiß und versteht alles. Sie wird mich leiten, damit ich umsichtig handle, und wird mich durch ihren leuchtenden Glanz vor Irrtum bewahren.

Dann werden meine Taten dir, Herr, gefallen. Ich werde dein Volk gerecht regieren und ein würdiger Nachfolger auf dem Thron meines Vaters sein.

Welcher Mensch ist denn fähig, deinen Willen zu erkennen und zu wissen, was du, Herr, von ihm forderst?

Unser Denken ist schwach und armselig, die Schlüsse, die wir ziehen, sind unsicher.

Denn unser vergänglicher Leib hängt sich wie ein Bleigewicht an die Seele und erfüllt unser Denken mit irdischen Sorgen.

Wir begreifen kaum die Dinge auf dieser Erde; wir verstehen nur mit Mühe, was wir doch mit den Händen anfassen können. Wie könnten wir da ergründen, was im Himmel ist?

Kein Mensch kann deinen Willen erkennen, wenn du ihm nicht Weisheit gibst und vom Himmel deinen heiligen Geist zu ihm herabschickst.

Und so ist es auch geschehen: Durch deine Weisheit hast du die Menschen auf der Erde den rechten Weg geführt und ihnen gezeigt, was dir gefällt. Durch die Weisheit hast du ihnen Rettung gebracht.

Die Weisheit war es, die den erstgeschaffenen Menschen, den Vater der Welt, beschützt hat, als er noch ganz allein war. Als er dann in Sünde fiel, hat sie ihm das Leben gerettet

und ihn fähig gemacht, über alle anderen Geschöpfe zu herrschen.

Der böse Mensch aber, der sich im Zorn von der Weisheit abwandte, ging durch die Leidenschaft zugrunde, die ihn zum Brudermord trieb.

Um seinetwillen wurde die Erde von Wasser überflutet, aber durch die Weisheit wurde sie gerettet; denn diese steuerte den guten Menschen auf ganz gewöhnlichem Holz durch die Flut.

Als die Völker zur Strafe für ihr böses Vorhaben die einheitliche Sprache verloren hatten und sich nicht mehr verständigen konnten, sonderte die Weisheit den guten Menschen aus und bewahrte ihn, sodass er in den Augen Gottes rein und fehlerlos blieb. Sie ließ ihn standhaft bleiben, sodass nicht einmal das Erbarmen mit seinem Kind ihn vom Gehorsam gegen Gott abbringen konnte.

Sie war es auch, die den guten Menschen zur Flucht trieb und rettete, als Feuer auf die fünf Städte herabfiel und die Bösen vernichtete.

Noch heute sind die Folgen des Strafgerichts zu sehen, das sie sich durch ihre Verdorbenheit zugezogen haben: Ihr Land ist eine rauchende Wüste mit Pflanzen, die nur ungenießbare Früchte hervorbringen, und eine Salzsäule erinnert an den Menschen, der Gottes Warnung nicht ernst nahm.

Weil die Bewohner jener Städte von der Weisheit nichts wissen wollten und darum das Gute nicht erkannten, kamen sie nicht nur zu Schaden, sondern mussten auch der übrigen Menschheit ein Denkmal ihrer Uneinsichtigkeit hinterlassen. Es sollte nicht verborgen bleiben, wie töricht sie gewesen waren.

Die Menschen dagegen, die der Weisheit dienten, wurden von ihr aus der Not gerettet.

Den guten Menschen, der vor dem Zorn seines Bruders fliehen musste, führte sie den rechten Weg. Sie ließ ihn die himmlische Welt schauen und enthüllte ihm göttliche Geheimnisse. In schwieriger Lage sorgte sie für ihn und mehrte den Ertrag seiner Arbeit.

Sie half ihm gegen seine habgierigen Unterdrücker und machte ihn reich.

Sie rettete ihn vor seinen Verfolgern. Einen harten Wettkampf entschied sie zu seinen Gunsten, um ihm zu zeigen, dass Frömmigkeit stärker ist als alles.

Den guten Menschen, der verkauft wurde, ließ sie nicht im Stich, sondern rettete ihn vor dem Anschlag der Sünder.

Sie stieg mit ihm hinunter in die Grube und harrte bei ihm aus, während er in Ketten lag. Zuletzt verlieh sie ihm königliche Macht und gab die Feinde, die ihm so übel mitgespielt hatten, in seine Gewalt. Seine Ankläger stellte sie als Lügner bloß und schenkte ihm ewigen Ruhm.

Die Weisheit hat dein heiliges, vollkommenes Volk, Herr, aus der Gewalt seiner Unterdrücker befreit.

Sie zog ein in die Seele des Mannes, der dir diente, und trat grimmigen Tyrannen mit Staunen erregenden Wundern entgegen.

Sie schenkte den Frommen reiche Schätze als Lohn ihrer Leiden und führte sie wunderbare Wege. Bei Tag war sie als Wolke über ihnen und schützte sie vor der brennenden Sonne und bei Nacht leuchtete sie ihnen als Sternenlicht voran.

Sie führte sie durch das tiefe Wasser des Roten Meeres.

Ihre Verfolger aber ließ sie darin ertrinken und spülte deren Leichen aus der Tiefe des Meeres ans Land.

Die Frommen konnten deine Feinde ausplündern und stimmten zu deiner Ehre ein Siegeslied an. Einmütig priesen sie deine große Macht, die sie gerettet hatte.

Die Weisheit löste sogar den Stummen die Zunge und ließ die Säuglinge klar und deutlich in das Gotteslob einstimmen.

Die Weisheit stand deinem Volk, Herr, bei durch einen heiligen Propheten, sodass den Deinen alles gelang, was sie unternahmen.

Sie wanderten durch weglose Wüsten und schlugen in unbewohnter Einöde ihre Zelte auf.

Sie wehrten sich gegen Feinde und blieben Sieger.

Sie waren am Verdursten, da riefen sie zu dir um Hilfe und du gabst ihnen Wasser aus dem hochragenden Felsen; aus hartem Stein kam die Erquickung für ihren Durst.

So erlebten sie, dass sie mitten in ausweglos erscheinender Not genau an dem Punkt Hilfe erfuhren, an dem ihre Feinde von deiner Strafe getroffen worden waren.

Während du nämlich – als Strafe für den Befehl zum Mord an den Neugeborenen – das Wasser des Nilstroms durch ekliges Blut ungenießbar gemacht hattest, gabst du deinem Volk in der Wüste unverhofft Wasser in Fülle zu trinken.

Du hattest sie aber vorher Durst leiden lassen, um ihnen zu zeigen, wie du mit deinen Feinden umgehst.

Denn als du sie durch ihren eigenen Durst auf die Probe stelltest und auf schonende Weise zurechtwiesest, ging ihnen auf, wie schrecklich du in deinem Zorn deine Feinde bestraft hattest.

Dein eigenes Volk wolltest du nur wie ein Vater mit sanften Schlägen auf den rechten Weg bringen; über die Ägypter dagegen hast du wie ein strenger König dein Strafgericht verhängt.

Sie wurden sogar zweifach gequält: als die Israeliten noch im Land waren, durch den Durst selbst, und nachdem sie weggezogen waren, durch die Erinnerung daran. Denn sie stöhnten auf,

als sie hörten, dass an dem Punkt, an dem sie so hart gestraft worden waren, den anderen eine so unverhoffte Wohltat zuteil wurde. Da erkannten sie, dass du, Herr, am Werk warst.

Den Mann aber, den sie einst verstoßen und dem sicheren Tod ausgesetzt hatten, den sie verspottet und abgelehnt hatten, mussten sie am Ende bewundern; denn es war offenkundig, dass sie selbst viel mehr Durst gelitten hatten als die Frommen.

In ihrem Unverstand und ihrer Verdorbenheit haben sich deine Feinde, Herr, so weit verirrt, dass sie vernunftlose Reptilien und anderes armseliges Getier anbeteten. Zur Strafe dafür plagtest du sie mit einem Heer von vernunftlosen Tieren.

Sie sollten erkennen: Womit einer sich verfehlt, damit wird er auch gestraft.

Du, Herr, hättest natürlich andere Mittel gehabt, um sie zu strafen. In deiner Hand ist alle Macht; du hast ja die ganze Welt aus ungeformtem Stoff geschaffen. Du hättest ihnen zur Strafe also auch massenhaft Bären oder grimmige Löwen schicken können,

du hättest sogar neue Tiere von unbekannter Wildheit erschaffen können, Bestien, die mit dem Atem Flammen oder übel riechende Dämpfe aushauchen oder aus deren Augen gefährliche Funken sprühen.

Die hätten ihre Zerstörungskraft gar nicht anwenden müssen, ihr schrecklicher Anblick hätte schon genügt, um deine Feinde zu vernichten.

Ja, du hättest die Feinde auch durch einen einzigen Hauch niederwerfen können, wenn du das Strafgericht gegen sie entfesselt und sie mit deinem mächtigen Atem hinweggefegt hättest.

Aber das ist nicht deine Art. Du hast alles nach Maß, Zahl und Gewicht geordnet

und deine Macht ist unvergleichlich. Du kannst sie jederzeit mit der Tat beweisen und niemand kann sich deinem starken Arm entgegenstellen.

Die ganze große Welt ist in deinen Augen nicht mehr als ein Stäubchen auf der Waagschale oder ein Tropfen Tau, der am Morgen auf die Erde fällt.

Aber weil deine Macht so unermesslich ist, hast du mit allen Erbarmen. Du siehst über die Verfehlungen der Menschen hinweg und gibst ihnen Zeit, umzukehren und sich zu bessern.

Du liebst alles, was besteht; und nichts von dem, was du gemacht hast, ist dir zuwider. Du hast es ja nicht im Zorn erschaffen!

Wäre etwas entstanden, das du nicht gewollt und ins Dasein gerufen hast, es hätte gar nicht bestehen können.

Nein, alles ist dein Eigentum; darum pflegst und bewahrst du es auch, Herr, du Freund des Lebens!

Denn in allem Vergänglichen ist dein unvergänglicher Geist.

Deshalb bestrafst du die Menschen, die sich gegen dich vergehen, auch nicht auf einen Schlag, sondern hältst ihnen ihre Verfehlungen vor und verwarnst sie, damit sie von ihrem bösen Tun ablassen und sich dir, Herr, zuwenden.

So hast du es auch bei den früheren Bewohnern deines heiligen Landes getan.

Sie waren dir verhasst, weil sie die verworfensten Dinge trieben, Zauberei und Götzendienst,

erbarmungslosen Kindermord und Opfermahlzeiten, bei denen sie Menschenfleisch und -blut und selbst noch die Eingeweide verzehrten. Deshalb hattest du beschlossen, die Teilnehmer an solchen schändlichen Opfern,

die mörderischen Eltern unschuldiger Kinder, durch unsere Vorfahren zu vernichten.

Du wolltest in dem Land, das du mehr als alle anderen liebst, ein würdiges Volk von Gotteskindern ansiedeln.

Trotzdem hast du sogar seine verworfenen Bewohner geschont, weil sie Menschen waren, und hast vor deinem Heer Hornissen hergesandt, die sie nur nach und nach ausrotten sollten.

Das tatest du, obwohl du sie in einer einzigen Schlacht dem Heer deiner Frommen ausliefern oder sie durch wilde Tiere oder ein Machtwort auf einen Schlag vernichten konntest.

Du straftest sie nach und nach, weil du ihnen Gelegenheit zur Besserung geben wolltest, und das, obwohl du wusstest, dass ihre Verdorbenheit ihnen angeboren war und sie sich in alle Ewigkeit nicht ändern würden.

Denn von Anfang an lag auf ihnen ein Fluch.

Wenn du dem Volk deiner Feinde trotz seiner Sünde mit Nachsicht begegnet bist, dann hast du es nicht aus Schwäche getan, weil du dich vor irgendjemand fürchten würdest.

Es gibt niemand, der dich zur Rechenschaft ziehen, niemand, der deinem Urteil widersprechen kann.

Wer könnte dich anklagen, weil du diese Völker vernichtet hast? Wer würde es wagen, als Anwalt so verdorbener Menschen vor dich hinzutreten?

Du brauchst nicht zu beweisen, dass dein Urteil gerecht ist; es gibt keinen Gott außer dir, keinen, der wie du sich um alles kümmert und für alle sorgt.

Kein König oder irgendein Mächtiger kann sich dir entgegenstellen, wenn du jemand bestrafst.

Aber du bist gerecht und regierst alles gerecht. Du findest es unter deiner Würde, jemand zu bestrafen, wenn er es nicht verdient, nur weil du die Macht dazu hast.

Denn deine Macht ist die Quelle deiner Gerechtigkeit, und dass du der Herr über alle bist, bewegt dich dazu, allen mit Schonung zu begegnen.

Du gebrauchst deine Stärke nur dort, wo jemand deine überragende Macht in Zweifel zieht oder sich mit vollem Wissen gegen dich auflehnt.

Gerade weil du so mächtig bist, bestrafst du nur milde und bist voll Nachsicht gegen uns. Denn du brauchst dir deine Macht nicht eigens zu beweisen.

Durch deine Milde lehrst du dein Volk, dass der Fromme Menschenliebe üben soll, und zugleich gibst du deinen Kindern die Gewissheit, dass sie in Reue zu dir kommen dürfen, wenn sie Schuld auf sich geladen haben.

Du bestraftest die Feinde deiner Kinder, die den Tod verdient hatten, maßvoll und nachsichtig und gabst ihnen Gelegenheit, sich zu bessern.

Wie viel mehr dürfen dann deine Kinder darauf hoffen, dass du ihnen ein wohlwollender Richter bist! Du hast ja mit ihren Vorfahren einen Bund geschlossen und ihnen alles Gute zugesagt.

Während du unsere Feinde mit tausendfachen Schlägen bestrafst, weist du uns nur väterlich zurecht. Denn du möchtest, dass wir uns deine Güte vor Augen halten, wenn wir andere richten, und auf Erbarmen hoffen, wenn wir selbst von dir gerichtet werden.

Darum hast du auch die Menschen, die im Unverstand dahinlebten und dir nicht die Ehre gaben, durch eben das gequält, was sie als ihre Götter verehrten.

Sie waren einer noch größeren Verirrung zum Opfer gefallen als die anderen Völker; denn sie hielten sogar die geringsten und ekelhaftesten Tiere für Götter. Sie ließen sich täuschen wie Kinder, die noch keinen Verstand haben;

darum schicktest du ihnen eine Strafe, wie sie unmündigen Kindern angemessen ist, und gabst ihre Torheit dem Spott preis.

Wenn sie sich aber durch solchen Spott nicht warnen ließen, sollten sie deine strafende Macht voll zu spüren bekommen.

Das Getier, unter dem sie litten und über das sie klagten, hatten sie vorher für Götter gehalten. Als sie nun eben dadurch gequält wurden, erkannten sie dich als den wahren Gott, von dem sie zuvor nichts wissen wollten. Deshalb hatte sie ja auch diese ekelhafte Strafe getroffen.

Die Menschen, die Gott nicht erkannten, waren alle von Natur aus der Nichtigkeit verfallen. Sie waren nicht fähig, aus den guten und vollkommenen Dingen, die sie vor Augen hatten, auf den zu schließen, der der wahrhaft Seiende ist. Sie sahen die Werke, aber sie erkannten nicht den Meister, der sie schuf.

Stattdessen hielten sie das Feuer, den Wind und die flüchtige Luft, die kreisenden Sterne, das mächtige Wasser und die großen Himmelslichter für die Herren der Welt und für Götter.

Wenn sie von deren Schönheit so hingerissen waren, dass sie in ihnen Götter sahen, hätten sie doch erkennen müssen, wie viel höher der Herr steht, der als Urheber des Schönen alle diese schönen Dinge geschaffen hat.

Und wenn deren Macht und wirkende Kraft sie in Staunen versetzte, hätten sie einsehen müssen, wie viel mächtiger der ist, der dies alles hervorgebracht hat.

Denn von der Größe und Schönheit der Geschöpfe aus lässt sich durch einen Rückschluss deren Urheber erkennen.

Trotzdem sind sie nicht allzu hart zu tadeln; denn sie irrten zwar, aber sie waren ehrlich bemüht, Gott zu finden.

Sie suchten ihn, aber sie blieben an seinen Werken hängen; der Augenschein verführte sie, weil die sichtbare Welt so verlockend ist.

Aber sie sind auch nicht ganz von Schuld freizusprechen.

Wenn sie fähig waren, die ganze Welt zu durchforschen und dabei so viele Erkenntnisse zu gewinnen, hätten sie dann nicht schon längst den Herrn der Welt finden müssen?

Bemitleidenswert aber sind diese Menschen, weil sie auf tote Dinge ihre Hoffnung setzen und Werke von Menschenhand Götter nennen! Sie beten zu Kunstwerken aus Gold und Silber, zu Bildern von Tieren, zu unbrauchbaren Steinen, die irgendwann in der Vorzeit ein Meister behauen hat.

Da sägt etwa ein Holzschnitzer sich ein Stück von einem Baumstamm zurecht, schält ringsum die Rinde ab und fertigt aus dem Holz mit aller Kunst ein nützliches Gerät für den täglichen Gebrauch.

Aus den Holzabfällen macht er ein Feuer, bereitet sich eine Mahlzeit und füllt sich den Bauch.

Ein Stück vom Abfall aber, das zu gar nichts zu gebrauchen ist, ein verwachsenes Holz voller Astlöcher, nimmt er und bearbeitet es am Feierabend. Mit Sorgfalt und in aller Ruhe schnitzt er daran und gibt ihm die Gestalt eines Menschen

oder auch irgendeines armseligen Tieres. Er malt es an und bestreicht es mit roter Schminke; alle Löcher schmiert er zu.

Darauf zimmert er ihm eine passende Behausung, stellt es in eine Mauernische und nagelt es dort fest.

Er sorgt dafür, dass es nicht herunterfällt; denn er weiß, dass es sich selber nicht helfen kann. Es ist ja nur ein Bild, das auf fremde Hilfe angewiesen ist.

Aber wenn er sich um seinen Besitz sorgt, um seine Ehe und seine Kinder, schämt er sich nicht, den leblosen Gegenstand um Hilfe anzurufen. Er bittet das abgestorbene Holz um Gesundheit,

das tote Stück Holz um Leben. Er sucht Rat bei etwas, das keinerlei Erfahrung besitzt, Beistand für die Reise bei etwas, das nicht einen Schritt tun kann.

Er betet um Erfolg bei der Arbeit, in Handel und Handwerk zu etwas, das überhaupt keine Kraft in den Händen hat.