И́бо скуде́льникъ, мя́гкую зе́млю мну́щь со трудо́мъ, дѣ́лаетъ ко служе́нiю на́шему ко́еждо: но от того́жде бре́нiя созда́ и я́же чи́стыхъ дѣ́лъ служе́бныя сосу́ды, и сопроти́вныя, вся́ подо́бнѣ: си́хъ же обои́хъ коего́ждо е́сть употребле́нiе, судiя́ е́сть бренодѣ́латель.

И злотру́дникъ бо́га су́етна от того́жде твори́тъ бре́нiя, и́же ма́ло пре́жде от земли́ сотворе́нъ бы́въ, по ма́лѣ и́детъ, изъ нея́же взя́тъ бы́сть, истя́занъ о душе́внѣмъ долзѣ́.

Но е́сть ему́ прилѣжа́нiе, не я́ко и́мать труди́тися, ниже́ я́ко краткоконе́чно житiе́ и́мать: но ревну́етъ златодѣ́лателемъ и сребролiя́телемъ, и мѣ́ди дѣ́лателемъ подража́етъ, и сла́ву мни́тъ, я́ко скве́рная дѣ́лаетъ.

Пе́пелъ бо е́сть се́рдце его́, и земли́ ху́ждше упова́нiе его́, и бре́нiя безче́стнѣе живо́тъ его́:

я́ко не увѣ́дѣ созда́вшаго его́, и вдохну́вшаго ему́ ду́шу дѣйстви́тельную, и вду́нувшаго ду́хъ живо́тный.

Но вмѣни́ша игра́лище бы́ти живо́тъ на́шъ, и житiе́ все́ упражне́но на приобрѣ́тенiе: и́бо глаго́лютъ, я́ко подоба́етъ отку́ду либо, а́ще и от зла́, приобрѣта́ти.

Се́й бо па́че всѣ́хъ вѣ́сть, я́ко согрѣша́етъ, от вещества́ землена́го удо́бныя къ сокруше́нiю сосу́ды и извая́нiя содѣва́яй.

Вси́ же пребезу́мнѣйшiи и окая́ннѣйшiи, па́че души́ младе́нческiя, врази́ люді́й твои́хъ облада́вшiи и́ми:

я́ко вся́ и́долы язы́чески вмѣни́ша въ бо́ги, и́мже ниже́ оче́съ употребле́нiе ко зрѣ́нiю, ниже́ но́здри въ привлече́нiе а́ера, ниже́ у́ши слы́шати, ниже́ пе́рсты ру́къ во осяза́нiе, и но́ги и́хъ пра́здны ко хожде́нiю.

Человѣ́къ бо сотвори́ и́хъ, и ду́ха взаи́мъ взя́въ созда́ и́хъ: ни еди́нъ бо человѣ́къ мо́жетъ себѣ́ подо́бна бо́га созда́ти:

сме́ртенъ же сы́й ме́ртва дѣ́лаетъ рука́ма беззако́нныма: лу́чшiй бо е́сть и́доловъ свои́хъ: [я́ко] се́й у́бо поживе́, о́нiи же никогда́.

И живо́тныхъ ме́рзкихъ чту́тъ: безу́мная бо сравня́емая ины́хъ су́ть ху́ждша.

Ниже́ ели́ко вожделѣ́ти я́ко въ лицы́ живо́тныхъ бла́га су́ть, отбѣго́ша же и Бо́жiя хвалы́ и благослове́нiя его́.

Синодальный

Но Ты, Бог наш, благ и истинен, долготерпелив и управляешь всем милостиво.

Если мы и согрешаем, мы – Твои, признающие власть Твою; но мы не будем грешить, зная, что мы признаны Твоими.

Знать Тебя есть полная праведность, и признавать власть Твою – корень бессмертия.

Не обольщает нас лукавое человеческое изобретение, ни бесплодный труд художников – изображения, испещренные различными красками,

взгляд на которые возбуждает в безумных похотение и вожделение к бездушному виду мертвого образа.

И делающие, и похотствующие, и чествующие суть любители зла, достойные таких надежд.

Горшечник мнет мягкую землю, заботливо лепит всякий сосуд на службу нашу; из одной и той же глины выделывает сосуды, потребные и для чистых дел и для нечистых – все одинаково; но какое каждого из них употребление, судья – тот же горшечник.

И суетный труженик из той же глины лепит суетного бога, тогда как сам недавно родился из земли и вскоре пойдет туда же, откуда он взят, и взыщется с него долг души его.

Но у него забота не о том, что он должен много трудиться, и не о том, что жизнь его кратка; но он соревнует художникам золотых и серебряных изделий, и подражает медникам, и вменяет себе в славу, что делает мерзости.

Сердце его – пепел, и надежда его ничтожнее земли, и жизнь его презреннее грязи;

ибо он не познал Сотворившего его и вдунувшего в него деятельную душу и вдохнувшего в него дух жизни.

Они считают жизнь нашу забавою и житие прибыльною торговлею, ибо говорят, что должно же откуда-либо извлекать прибыль, хотя бы и из зла.

Впрочем такой более всех знает, что он грешит, делая из земляного вещества бренные сосуды и изваяния.

Самые же неразумные из всех и беднее умом самых младенцев – враги народа Твоего, угнетающие его,

потому что они почитают богами всех идолов языческих, у которых нет употребления ни глаз для зрения, ни ноздрей для привлечения воздуха, ни ушей для слышания, ни перстов рук для осязания и которых ноги негодны для хождения.

Хотя человек сделал их, и заимствовавший дух образовал их, но никакой человек не может образовать бога, как он сам.

Будучи смертным, он делает нечестивыми руками мертвое, поэтому он превосходнее божеств своих, ибо он жил, а те – никогда.

Притом они почитают животных самых отвратительных, которые по бессмыслию сравнительно хуже всех.

Они даже некрасивы по виду, как другие животные, чтобы могли привлекать к себе, но лишены и одобрения Божия и благословения Его.

Греческий [Greek (Koine)]

σὺ δέ ὁ θεὸς ἡμῶν χρηστὸς καὶ ἀληθής μακρόθυμος καὶ ἐλέει διοικῶν τὰ πάντα

καὶ γὰρ ἐὰν ἁμάρτωμεν σοί ἐσμεν εἰδότες σου τὸ κράτος οὐχ ἁμαρτησόμεθα δέ εἰδότες ὅτι σοὶ λελογίσμεθα

τὸ γὰρ ἐπίστασθαί σε ὁλόκληρος δικαιοσύνη καὶ εἰδέναι σου τὸ κράτος ῥίζα ἀθανασίας

οὔτε γὰρ ἐπλάνησεν ἡμᾶς ἀνθρώπων κακότεχνος ἐπίνοια οὐδὲ σκιαγράφων πόνος ἄκαρπος εἶδος σπιλωθὲν χρώμασιν διηλλαγμένοις

ὧν ὄψις ἄφροσιν εἰς ὄρεξιν ἔρχεται ποθεῖ τε νεκρᾶς εἰκόνος εἶδος ἄπνουν

κακῶν ἐρασταὶ ἄξιοί τε τοιούτων ἐλπίδων καὶ οἱ δρῶντες καὶ οἱ ποθοῦντες καὶ οἱ σεβόμενοι

καὶ γὰρ κεραμεὺς ἁπαλὴν γῆν θλίβων ἐπίμοχθον πλάσσει πρὸς ὑπηρεσίαν ἡμῶν ἓν ἕκαστον ἀλλ᾿ ἐκ τοῦ αὐτοῦ πηλοῦ ἀνεπλάσατο τά τε τῶν καθαρῶν ἔργων δοῦλα σκεύη τά τε ἐναντία πάντα ὁμοίως τούτων δὲ ἑτέρου τίς ἑκάστου ἐστὶν ἡ χρῆσις κριτὴς ὁ πηλουργός

καὶ κακόμοχθος θεὸν μάταιον ἐκ τοῦ αὐτοῦ πλάσσει πηλοῦ ὃς πρὸ μικροῦ ἐκ γῆς γενηθεὶς μετ᾿ ὀλίγον πορεύεται ἐξ ἧς ἐλήμφθη τὸ τῆς ψυχῆς ἀπαιτηθεὶς χρέος

ἀλλ᾿ ἔστιν αὐτῷ φροντὶς οὐχ ὅτι μέλλει κάμνειν οὐδ᾿ ὅτι βραχυτελῆ βίον ἔχει ἀλλ᾿ ἀντερείδεται μὲν χρυσουργοῖς καὶ ἀργυροχόοις χαλκοπλάστας τε μιμεῖται καὶ δόξαν ἡγεῖται ὅτι κίβδηλα πλάσσει

σποδὸς ἡ καρδία αὐτοῦ καὶ γῆς εὐτελεστέρα ἡ ἐλπὶς αὐτοῦ πηλοῦ τε ἀτιμότερος ὁ βίος αὐτοῦ

ὅτι ἠγνόησεν τὸν πλάσαντα αὐτὸν καὶ τὸν ἐμπνεύσαντα αὐτῷ ψυχὴν ἐνεργοῦσαν καὶ ἐμφυσήσαντα πνεῦμα ζωτικόν

ἀλλ᾿ ἐλογίσαντο παίγνιον εἶναι τὴν ζωὴν ἡμῶν καὶ τὸν βίον πανηγυρισμὸν ἐπικερδῆ δεῖν γάρ φησιν ὅθεν δή κἂν ἐκ κακοῦ πορίζειν

οὗτος γὰρ παρὰ πάντας οἶδεν ὅτι ἁμαρτάνει ὕλης γεώδους εὔθραυστα σκεύη καὶ γλυπτὰ δημιουργῶν

πάντες δὲ ἀφρονέστατοι καὶ τάλανες ὑπὲρ ψυχὴν νηπίου οἱ ἐχθροὶ τοῦ λαοῦ σου καταδυναστεύσαντες αὐτόν

ὅτι καὶ πάντα τὰ εἴδωλα τῶν ἐθνῶν ἐλογίσαντο θεούς οἷς οὔτε ὀμμάτων χρῆσις εἰς ὅρασιν οὔτε ῥῖνες εἰς συνολκὴν ἀέρος οὔτε ὦτα ἀκούειν οὔτε δάκτυλοι χειρῶν εἰς ψηλάφησιν καὶ οἱ πόδες αὐτῶν ἀργοὶ πρὸς ἐπίβασιν

ἄνθρωπος γὰρ ἐποίησεν αὐτούς καὶ τὸ πνεῦμα δεδανεισμένος ἔπλασεν αὐτούς οὐδεὶς γὰρ αὐτῷ ὅμοιον ἄνθρωπος ἰσχύει πλάσαι θεόν

θνητὸς δὲ ὢν νεκρὸν ἐργάζεται χερσὶν ἀνόμοις κρείττων γάρ ἐστιν τῶν σεβασμάτων αὐτοῦ ὧν αὐτὸς μὲν ἔζησεν ἐκεῖνα δὲ οὐδέποτε

καὶ τὰ ζῷα δὲ τὰ ἔχθιστα σέβονται ἀνοίᾳ γὰρ συγκρινόμενα τῶν ἄλλων ἐστὶ χείρονα

οὐδ᾿ ὅσον ἐπιποθῆσαι ὡς ἐν ζῴων ὄψει καλὰ τυγχάνει ἐκπέφευγεν δὲ καὶ τὸν τοῦ θεοῦ ἔπαινον καὶ τὴν εὐλογίαν αὐτοῦ

Эстонский

Языки

Iisrael ei teeni ebajumalaid
Aga sina, meie Jumal, oled hea, aus ja pikameelne ning valitsed kõike halastusega.

Sest kui me ka pattu teeme, oleme ometi sinu omad, tundes sinu väge. Meie aga ei taha pattu teha, teades, et meid arvatakse sinu omaks.

Sest arusaamine sinust on täielik õigeksmõistmine, ja sinu väe tundmine on surematuse juur.

Sest meid ei ole eksitanud inimeste kurikaval leiutis ega maalija viljatu vaev: kirevate värvidega määritud kuju,

mille nägemine äratab rumala himu, nõnda et hakatakse ihaldama surnud kuju hingetut olemust.

Kurja armastajad ja tühise lootuse väärilised on niihästi nende valmistajad kui ka ihaldajad ja austajad.

Rumalad ebajumalakuju valmistajad
Sest ka potissepp sõtkub suure vaevaga pehmet savi ja vormib iga riista meie tarbeks. Ent samast savist vormib ta niihästi astjad, mis määratud puhtaiks toimetusiks, kui ka vastupidiseiks - kõik selsamal viisil. Aga milleks igaüht neist tarvis on, otsustab potissepp.

Ja kurjasti kasutatud vaevaga vormib ta samast savist võimetu jumala, tema, kes ise äsja on maamullast sündinud ja peagi läheb jälle sinna, millest ta on võetud, kui laenuks antud hing tagasi nõutakse.

Temale ei teegi muret see, et ta peab hääbuma, ega see, et temal on üürike elu, vaid ta võistleb hõbe- ja kullasseppadega, matkib vasevalajaid ja loeb enesele auks, et ta pettekujusid valmistab.

Tema süda on tuhk ja tema lootus on mullast tühisem, tema elu on vähem väärt kui savi,

sellepärast et ta ei tunne seda, kes tema on loonud, kes on temasse puhunud teovõimsa hinge ja sisendanud elava vaimu,

vaid ta arvab, et meie elu on mäng, ja meie olemine kasutoov turupäev. „Sest,” nii ta ütleb, „on ometi vaja kasu saada, kas või kurjast.”

Seesugune teab ju ise paremini kui kõik muud, et ta pattu teeb, valmistades muldsest ainest hapraid riistu ja nikerdatud kujusid.

Iisraeli rõhujate rumalus: ebajumalateenistus
Aga nad kõik on rumalamad ja haletsusväärsemad kui lapse hing, need sinu rahva vaenlased, kes teda on rõhunud.

Sest nad on pidanud jumalaiks kõiki paganlikke ebajumalakujusid, millel ei ole silmi nägemiseks, ei ninasõõrmeid õhu hingamiseks, ei kõrvu kuulmiseks, ei kätel sõrmi kompamiseks; ja nende jalad ei kõlba kõndimiseks.

Sest need on inimese tehtud, vaimu laenukssaanu on need kujundanud. Aga ükski inimene ei suuda ometi valmistada Jumalat, kui see ka oleks ainult tema enesega sarnane.

Kui surelik saab ta ju oma ülekohtuste kätega valmistada ainult surnut. Sest tema ise on ometi parem kui need, keda ta austab: tema ise ju elab, need aga mitte.

Nad koguni austavad vastikuid loomi, kes teistega võrreldes on oma rumaluse tõttu veel armetumad.

Kes ei ole ka nii ilusad, et nad meeldiksid, nagu muidu loomi nähes sünnib. Ei, need on jäänud ilma Jumala heakskiidust ja õnnistusest.