И́бо скуде́льникъ, мя́гкую зе́млю мну́щь со трудо́мъ, дѣ́лаетъ ко служе́нiю на́шему ко́еждо: но от того́жде бре́нiя созда́ и я́же чи́стыхъ дѣ́лъ служе́бныя сосу́ды, и сопроти́вныя, вся́ подо́бнѣ: си́хъ же обои́хъ коего́ждо е́сть употребле́нiе, судiя́ е́сть бренодѣ́латель.

И злотру́дникъ бо́га су́етна от того́жде твори́тъ бре́нiя, и́же ма́ло пре́жде от земли́ сотворе́нъ бы́въ, по ма́лѣ и́детъ, изъ нея́же взя́тъ бы́сть, истя́занъ о душе́внѣмъ долзѣ́.

Но е́сть ему́ прилѣжа́нiе, не я́ко и́мать труди́тися, ниже́ я́ко краткоконе́чно житiе́ и́мать: но ревну́етъ златодѣ́лателемъ и сребролiя́телемъ, и мѣ́ди дѣ́лателемъ подража́етъ, и сла́ву мни́тъ, я́ко скве́рная дѣ́лаетъ.

Пе́пелъ бо е́сть се́рдце его́, и земли́ ху́ждше упова́нiе его́, и бре́нiя безче́стнѣе живо́тъ его́:

я́ко не увѣ́дѣ созда́вшаго его́, и вдохну́вшаго ему́ ду́шу дѣйстви́тельную, и вду́нувшаго ду́хъ живо́тный.

Но вмѣни́ша игра́лище бы́ти живо́тъ на́шъ, и житiе́ все́ упражне́но на приобрѣ́тенiе: и́бо глаго́лютъ, я́ко подоба́етъ отку́ду либо, а́ще и от зла́, приобрѣта́ти.

Се́й бо па́че всѣ́хъ вѣ́сть, я́ко согрѣша́етъ, от вещества́ землена́го удо́бныя къ сокруше́нiю сосу́ды и извая́нiя содѣва́яй.

Вси́ же пребезу́мнѣйшiи и окая́ннѣйшiи, па́че души́ младе́нческiя, врази́ люді́й твои́хъ облада́вшiи и́ми:

я́ко вся́ и́долы язы́чески вмѣни́ша въ бо́ги, и́мже ниже́ оче́съ употребле́нiе ко зрѣ́нiю, ниже́ но́здри въ привлече́нiе а́ера, ниже́ у́ши слы́шати, ниже́ пе́рсты ру́къ во осяза́нiе, и но́ги и́хъ пра́здны ко хожде́нiю.

Человѣ́къ бо сотвори́ и́хъ, и ду́ха взаи́мъ взя́въ созда́ и́хъ: ни еди́нъ бо человѣ́къ мо́жетъ себѣ́ подо́бна бо́га созда́ти:

сме́ртенъ же сы́й ме́ртва дѣ́лаетъ рука́ма беззако́нныма: лу́чшiй бо е́сть и́доловъ свои́хъ: [я́ко] се́й у́бо поживе́, о́нiи же никогда́.

И живо́тныхъ ме́рзкихъ чту́тъ: безу́мная бо сравня́емая ины́хъ су́ть ху́ждша.

Ниже́ ели́ко вожделѣ́ти я́ко въ лицы́ живо́тныхъ бла́га су́ть, отбѣго́ша же и Бо́жiя хвалы́ и благослове́нiя его́.

Синодальный

Но Ты, Бог наш, благ и истинен, долготерпелив и управляешь всем милостиво.

Если мы и согрешаем, мы – Твои, признающие власть Твою; но мы не будем грешить, зная, что мы признаны Твоими.

Знать Тебя есть полная праведность, и признавать власть Твою – корень бессмертия.

Не обольщает нас лукавое человеческое изобретение, ни бесплодный труд художников – изображения, испещренные различными красками,

взгляд на которые возбуждает в безумных похотение и вожделение к бездушному виду мертвого образа.

И делающие, и похотствующие, и чествующие суть любители зла, достойные таких надежд.

Горшечник мнет мягкую землю, заботливо лепит всякий сосуд на службу нашу; из одной и той же глины выделывает сосуды, потребные и для чистых дел и для нечистых – все одинаково; но какое каждого из них употребление, судья – тот же горшечник.

И суетный труженик из той же глины лепит суетного бога, тогда как сам недавно родился из земли и вскоре пойдет туда же, откуда он взят, и взыщется с него долг души его.

Но у него забота не о том, что он должен много трудиться, и не о том, что жизнь его кратка; но он соревнует художникам золотых и серебряных изделий, и подражает медникам, и вменяет себе в славу, что делает мерзости.

Сердце его – пепел, и надежда его ничтожнее земли, и жизнь его презреннее грязи;

ибо он не познал Сотворившего его и вдунувшего в него деятельную душу и вдохнувшего в него дух жизни.

Они считают жизнь нашу забавою и житие прибыльною торговлею, ибо говорят, что должно же откуда-либо извлекать прибыль, хотя бы и из зла.

Впрочем такой более всех знает, что он грешит, делая из земляного вещества бренные сосуды и изваяния.

Самые же неразумные из всех и беднее умом самых младенцев – враги народа Твоего, угнетающие его,

потому что они почитают богами всех идолов языческих, у которых нет употребления ни глаз для зрения, ни ноздрей для привлечения воздуха, ни ушей для слышания, ни перстов рук для осязания и которых ноги негодны для хождения.

Хотя человек сделал их, и заимствовавший дух образовал их, но никакой человек не может образовать бога, как он сам.

Будучи смертным, он делает нечестивыми руками мертвое, поэтому он превосходнее божеств своих, ибо он жил, а те – никогда.

Притом они почитают животных самых отвратительных, которые по бессмыслию сравнительно хуже всех.

Они даже некрасивы по виду, как другие животные, чтобы могли привлекать к себе, но лишены и одобрения Божия и благословения Его.

Латинский (Nova Vulgata)

Tu autem, Deus noster, suavis et verus es, patiens et in misericordia disponens omnia.

Etenim, si peccaverimus, tui sumus, scientes potentiam tuam; non peccabimus autem, scientes quoniam apud te sumus computati.

Nosse enim te consummata iustitia est, et scire virtutem tuam radix est immortalitatis.

Nec enim in errorem induxit nos hominum malae artis excogitatio, nec adumbrantium labor sine fructu, effigies maculata per varios colores,

cuius aspectus insensatis in concupiscentiam venit, et diligit mortuae imaginis effigiem sine anima.

Malorum amatores digni sunt, qui spem habeant in talibus et qui faciunt illos et qui diligunt et qui colunt.

Sed et figulus, mollem terram premens laboriose, fingit ad usus nostros unumquodque vas; et de eodem luto fingit, quae mundis operibus in usum sunt, vasa, et quae his sunt contraria, omnia similiter; horum autem singulorum vasorum quis utriusque sit usus, iudex est figulus.

Et cum malo labore deum vanum fingit de eodem luto ille, qui paulo ante de terra factus fuerat, et post pusillum reducit se, unde acceptus est, repetitus animae debitum.

Sed cura est illi, non quia laboraturus est, nec quoniam brevis illi vita est, sed concertatur aurificibus et argentariis et aerarios imitatur et gloriam praefert, quoniam res supervacuas fingit.

Cinis est cor eius, et terra despectior spes illius, et luto vilior vita eius,

quoniam ignoravit, qui se finxit et qui inspiravit illi animam, quae operatur, et qui insufflavit ei spiritum vitalem.

Sed et aestimavit lusum esse vitam nostram et conversationem vitae compositam ad lucrum; oportere enim dicit undecumque etiam ex malo acquirere.

Hic enim scit se super omnes delinquere, qui ex terrae materia fragilia vasa et sculptilia fingit.

Omnes enim insipientes et infelices supra modum animae infantis sunt inimici populi tui et per potentiam opprimentes illum.

Quoniam omnia idola nationum deos aestimaverunt, quibus neque oculorum usus est ad videndum, neque nares ad percipiendum spiritum, neque aures ad audiendum, neque digiti manuum ad tractandum, sed et pedes eorum pigri ad ambulandum.

Homo enim fecit illos, et, qui spiritum mutuatus est, is finxit illos; nemo enim sibi similem homo poterit deum fingere:

cum autem sit mortalis, mortuum fingit manibus iniquis. Melior enim est ipse his, quos colit, quia ipse quidem vixit, cum esset mortalis, illi autem numquam.

Sed et animalia miserrima colunt; in insipientia enim, aliis comparata, his sunt deteriora.

Nec pulchra in his inveniuntur, quantum desiderari possit, ut fit in animalium conspectu; effugerunt autem et Dei laudem et benedictionem eius.

Итальянский

Языки

Ma tu, nostro Dio, sei buono e veritiero,
sei paziente e tutto governi secondo misericordia.

Anche se pecchiamo, siamo tuoi, perché conosciamo la tua potenza;
ma non peccheremo più, perché sappiamo di appartenerti.

Conoscerti, infatti, è giustizia perfetta,
conoscere la tua potenza è radice d'immortalità.

Non ci indusse in errore né l'invenzione umana di un'arte perversa,
né il lavoro infruttuoso di coloro che disegnano ombre,
immagini imbrattate di vari colori,

la cui vista negli stolti provoca il desiderio,
l'anelito per una forma inanimata di un'immagine morta.

Amanti di cose cattive e degni di simili speranze
sono coloro che fanno, desiderano e venerano gli idoli.

Un vasaio, impastando con fatica la terra molle,
plasma per il nostro uso ogni vaso.
Ma con il medesimo fango modella
i vasi che servono per usi nobili
e quelli per usi contrari, tutti allo stesso modo;
quale debba essere l'uso di ognuno di essi
lo giudica colui che lavora l'argilla.

Quindi, mal impiegando la fatica,
con il medesimo fango plasma un dio vano,
egli che, nato da poco dalla terra,
tra poco ritornerà alla terra da cui fu tratto,
quando gli sarà richiesta l'anima, avuta in prestito.

Tuttavia egli si preoccupa non perché sta per morire
o perché ha una vita breve,
ma di gareggiare con gli orafi e con gli argentieri,
di imitare coloro che fondono il bronzo,
e ritiene un vanto plasmare cose false.

Cenere è il suo cuore,
la sua speranza più vile della terra,
la sua vita più spregevole del fango,

perché disconosce colui che lo ha plasmato,
colui che gli inspirò un'anima attiva
e gli infuse uno spirito vitale.

Ma egli considera la nostra vita come un gioco da bambini,
l'esistenza un mercato lucroso.
Egli dice che da tutto, anche dal male, si deve trarre profitto.

Costui infatti sa di peccare più di tutti,
fabbricando con materia terrestre fragili vasi e statue.

Ma sono tutti stoltissimi e più miserabili di un piccolo bambino
i nemici del tuo popolo, che lo hanno oppresso.

Perché essi considerarono dèi anche tutti gli idoli delle nazioni,
i quali non hanno né l'uso degli occhi per vedere,
né narici per aspirare aria,
né orecchie per udire,
né dita delle mani per toccare,
e i loro piedi non servono per camminare.

Infatti li ha fabbricati un uomo,
li ha plasmati uno che ha avuto il respiro in prestito.
Ora nessun uomo può plasmare un dio a lui simile;

essendo mortale, egli fabbrica una cosa morta con mani empie.
Egli è sempre migliore degli oggetti che venera,
rispetto ad essi egli ebbe la vita, ma quelli mai.

Venerano anche gli animali più ripugnanti,
che per stupidità, al paragone, risultano peggiori degli altri.

Non sono tali da invaghirsene,
come capita per il bell'aspetto di altri animali;
furono persino esclusi dalla lode e dalla benedizione di Dio.