И́бо скуде́льникъ, мя́гкую зе́млю мну́щь со трудо́мъ, дѣ́лаетъ ко служе́нiю на́шему ко́еждо: но от того́жде бре́нiя созда́ и я́же чи́стыхъ дѣ́лъ служе́бныя сосу́ды, и сопроти́вныя, вся́ подо́бнѣ: си́хъ же обои́хъ коего́ждо е́сть употребле́нiе, судiя́ е́сть бренодѣ́латель.

И злотру́дникъ бо́га су́етна от того́жде твори́тъ бре́нiя, и́же ма́ло пре́жде от земли́ сотворе́нъ бы́въ, по ма́лѣ и́детъ, изъ нея́же взя́тъ бы́сть, истя́занъ о душе́внѣмъ долзѣ́.

Но е́сть ему́ прилѣжа́нiе, не я́ко и́мать труди́тися, ниже́ я́ко краткоконе́чно житiе́ и́мать: но ревну́етъ златодѣ́лателемъ и сребролiя́телемъ, и мѣ́ди дѣ́лателемъ подража́етъ, и сла́ву мни́тъ, я́ко скве́рная дѣ́лаетъ.

Пе́пелъ бо е́сть се́рдце его́, и земли́ ху́ждше упова́нiе его́, и бре́нiя безче́стнѣе живо́тъ его́:

я́ко не увѣ́дѣ созда́вшаго его́, и вдохну́вшаго ему́ ду́шу дѣйстви́тельную, и вду́нувшаго ду́хъ живо́тный.

Но вмѣни́ша игра́лище бы́ти живо́тъ на́шъ, и житiе́ все́ упражне́но на приобрѣ́тенiе: и́бо глаго́лютъ, я́ко подоба́етъ отку́ду либо, а́ще и от зла́, приобрѣта́ти.

Се́й бо па́че всѣ́хъ вѣ́сть, я́ко согрѣша́етъ, от вещества́ землена́го удо́бныя къ сокруше́нiю сосу́ды и извая́нiя содѣва́яй.

Вси́ же пребезу́мнѣйшiи и окая́ннѣйшiи, па́че души́ младе́нческiя, врази́ люді́й твои́хъ облада́вшiи и́ми:

я́ко вся́ и́долы язы́чески вмѣни́ша въ бо́ги, и́мже ниже́ оче́съ употребле́нiе ко зрѣ́нiю, ниже́ но́здри въ привлече́нiе а́ера, ниже́ у́ши слы́шати, ниже́ пе́рсты ру́къ во осяза́нiе, и но́ги и́хъ пра́здны ко хожде́нiю.

Человѣ́къ бо сотвори́ и́хъ, и ду́ха взаи́мъ взя́въ созда́ и́хъ: ни еди́нъ бо человѣ́къ мо́жетъ себѣ́ подо́бна бо́га созда́ти:

сме́ртенъ же сы́й ме́ртва дѣ́лаетъ рука́ма беззако́нныма: лу́чшiй бо е́сть и́доловъ свои́хъ: [я́ко] се́й у́бо поживе́, о́нiи же никогда́.

И живо́тныхъ ме́рзкихъ чту́тъ: безу́мная бо сравня́емая ины́хъ су́ть ху́ждша.

Ниже́ ели́ко вожделѣ́ти я́ко въ лицы́ живо́тныхъ бла́га су́ть, отбѣго́ша же и Бо́жiя хвалы́ и благослове́нiя его́.

Синодальный

Но Ты, Бог наш, благ и истинен, долготерпелив и управляешь всем милостиво.

Если мы и согрешаем, мы – Твои, признающие власть Твою; но мы не будем грешить, зная, что мы признаны Твоими.

Знать Тебя есть полная праведность, и признавать власть Твою – корень бессмертия.

Не обольщает нас лукавое человеческое изобретение, ни бесплодный труд художников – изображения, испещренные различными красками,

взгляд на которые возбуждает в безумных похотение и вожделение к бездушному виду мертвого образа.

И делающие, и похотствующие, и чествующие суть любители зла, достойные таких надежд.

Горшечник мнет мягкую землю, заботливо лепит всякий сосуд на службу нашу; из одной и той же глины выделывает сосуды, потребные и для чистых дел и для нечистых – все одинаково; но какое каждого из них употребление, судья – тот же горшечник.

И суетный труженик из той же глины лепит суетного бога, тогда как сам недавно родился из земли и вскоре пойдет туда же, откуда он взят, и взыщется с него долг души его.

Но у него забота не о том, что он должен много трудиться, и не о том, что жизнь его кратка; но он соревнует художникам золотых и серебряных изделий, и подражает медникам, и вменяет себе в славу, что делает мерзости.

Сердце его – пепел, и надежда его ничтожнее земли, и жизнь его презреннее грязи;

ибо он не познал Сотворившего его и вдунувшего в него деятельную душу и вдохнувшего в него дух жизни.

Они считают жизнь нашу забавою и житие прибыльною торговлею, ибо говорят, что должно же откуда-либо извлекать прибыль, хотя бы и из зла.

Впрочем такой более всех знает, что он грешит, делая из земляного вещества бренные сосуды и изваяния.

Самые же неразумные из всех и беднее умом самых младенцев – враги народа Твоего, угнетающие его,

потому что они почитают богами всех идолов языческих, у которых нет употребления ни глаз для зрения, ни ноздрей для привлечения воздуха, ни ушей для слышания, ни перстов рук для осязания и которых ноги негодны для хождения.

Хотя человек сделал их, и заимствовавший дух образовал их, но никакой человек не может образовать бога, как он сам.

Будучи смертным, он делает нечестивыми руками мертвое, поэтому он превосходнее божеств своих, ибо он жил, а те – никогда.

Притом они почитают животных самых отвратительных, которые по бессмыслию сравнительно хуже всех.

Они даже некрасивы по виду, как другие животные, чтобы могли привлекать к себе, но лишены и одобрения Божия и благословения Его.

Немецкий (GNB)

Du aber, unser Gott, bist gütig, treu und geduldig. Du regierst die Welt voller Erbarmen.

Selbst wenn wir uns gegen dich vergehen, bleiben wir dein Eigentum, weil wir deine göttliche Macht anerkennen. Wir werden uns aber nicht gegen dich vergehen, weil wir uns vor Augen halten, dass wir dir gehören.

Denn dich zu kennen bedeutet vollkommen sein und deine Macht zu kennen führt zu unvergänglichem Leben.

Uns haben die verwerflichen Erfindungen der Menschen nicht in die Irre geführt; die bunt bemalten Bilder, diese sinnlosen Machwerke von Künstlerhand, haben uns nicht beeindruckt.

Nur Menschen ohne Verstand lassen sich durch den schönen Schein verführen und fühlen sich zu dem toten Bild eines toten Götzen hingezogen.

Wer solche Bilder herstellt, wer sie bewundert, wer sie anbetet – sie alle sind gleicherweise in das Böse verliebt und verdienen es, dass ihre Hoffnungen enttäuscht werden.

Der Töpfer knetet in mühevoller Arbeit den weichen Ton und formt daraus Gefäße für den täglichen Gebrauch. Aus derselben Masse macht er ein Gefäß, das reinlichen Zwecken, und eines, das unappetitlichen Zwecken dient. Er entscheidet, wofür jedes einzelne Gefäß bestimmt ist.

In verwerflicher Mühe aber formt er aus demselben Ton einen nichtigen Götzen. Er bedenkt nicht, dass er selbst erst vor kurzem aus Erde entstanden ist und dass er in Kürze, wenn die ihm geliehene Seele zurückgefordert wird, wieder zur Erde zurückkehren muss, von der er genommen ist.

Es kümmert ihn nicht, dass sein Leben so kurz ist und er bald sterben muss. Er ist nur darauf aus, mit dem Gold- und Silberschmied zu wetteifern und es dem Bronzegießer gleichzutun. Er meint, es bringe ihm Ehre, wenn er die Werke großer Künstler imitiert.

Er hängt sein Herz an Staub und Asche; der Lohn, auf den er hofft, ist wertloser als Erde, sein Leben hat nicht mehr Wert als Ton.

Denn er kennt den großen Meister nicht, der ihn selbst geformt hat, der ihm eine tätige Seele eingehaucht hat und den Leben schaffenden Geist.

Er denkt, unser Leben sei ein festliches Spiel, bei dem man gute Gewinne macht. Sein Grundsatz ist: Man muss aus allem Profit schlagen, auch aus dem Bösen.

Ein solcher Töpfer weiß besser als irgendein anderer, dass er Unrecht tut, wenn er aus demselben irdischen Stoff sowohl zerbrechliche Gefäße als auch Götterbilder herstellt.

Die Feinde aber, Herr, die dein Volk unterdrückten, waren in höchstem Maße töricht und bewiesen noch weniger Verstand als ein kleines Kind.

Denn sie verehrten auch noch die Götzen aller anderen Völker als Götter – diese Götzen, die ihre Augen nicht zum Sehen brauchen können und ihre Ohren nicht zum Hören, ihre Nasenlöcher nicht zum Luftholen, ihre Finger nicht zum Greifen und ihre Füße nicht zum Gehen.

Sie sind Machwerke von Menschen; jemand, der das Leben selbst nur geborgt hat, hat sie geformt.

Kein Mensch ist fähig, einen Gott zu bilden, der auch nur ihm selber gleicht.

Weil er dem Tod verfallen ist, kann er in seiner Verblendung auch nur Totes erschaffen. Er ist dem, was er anbetet, in Wirklichkeit weit überlegen; denn er lebt doch eine Zeit lang, die Götzenbilder aber bleiben für immer tot.

Die Feinde deines Volkes, Herr, verehren sogar die verächtlichsten Tiere als Götter, die noch dümmer sind als alle anderen.

Nicht einmal schön sind diese Tiere, sodass man sich – wie bei anderen – an ihrem Anblick ergötzen könnte. Ganz abgesehen davon, dass diese Tiere dein Wohlgefallen und deinen Segen verscherzt haben, weil sie so vergötzt werden.

Арабский (Arabic Van Dyke)

Языки

В этом переводе выбранная книга отсутствует