Скрыть

Прему́дрости Соломо́ни, Главы 2-19

Толкования
2:8
2:9
2:11
Глава 3 
3:18
Глава 4 
4:5
4:6
4:8
4:13
4:16
4:17
Глава 5 
5:2
5:7
5:12
5:13
5:17
5:19
5:21
Глава 6 
6:1
6:2
6:6
6:8
6:9
6:10
6:11
6:13
6:15
6:20
6:22
6:24
6:27
Глава 7 
7:1
7:3
7:4
7:8
7:10
7:12
7:13
7:15
7:18
7:19
7:21
7:25
7:26
7:28
7:29
7:30
Глава 8 
8:1
8:3
8:4
8:6
8:7
8:10
8:13
8:15
8:16
8:17
8:20
Глава 9 
9:3
9:6
9:10
9:12
9:14
9:18
9:19
Глава 10 
10:8
10:9
10:19
Глава 11 
11:1
11:5
11:6
11:9
11:11
11:12
11:13
11:14
11:20
11:23
11:26
Глава 12 
12:6
12:7
12:9
12:14
12:15
12:17
12:19
12:23
12:25
12:26
Глава 13 
13:4
13:8
13:9
13:12
13:13
13:14
13:15
13:16
13:17
13:19
Глава 14 
14:2
14:5
14:10
14:13
14:17
14:18
14:19
14:20
14:21
14:24
14:27
14:29
14:30
14:31
Глава 15 
15:4
15:5
15:10
15:14
15:16
15:17
15:19
Глава 16 
16:3
16:4
16:10
16:11
16:18
16:19
16:23
16:24
16:25
16:27
16:28
Глава 17 
17:3
17:4
17:6
17:8
17:9
17:12
17:14
17:15
17:16
17:18
17:19
Глава 18 
18:2
18:7
18:8
18:9
18:14
18:16
18:17
18:18
18:19
18:23
18:25
Глава 19 
19:1
19:4
19:5
19:6
19:8
19:12
19:14
19:17
19:21
Церковнославянский (рус)
Реко́ша бо въ себѣ́ помышля́ющiи непра́во: ма́лъ е́сть и печа́ленъ живо́тъ на́шъ, и нѣ́сть изцѣле́нiя въ кончи́нѣ человѣ́честѣ, и нѣ́сть позна́нъ воз­врати́выйся от­ а́да.
Я́ко самослуча́йно рожде́ни есмы́, и по се́мъ бу́демъ я́коже не бы́в­ше: поне́же ды́мъ дыха́нiе въ но́здрехъ на́шихъ, и сло́во и́скра въ движе́нiи се́рдца на́­шего:
е́йже уга́сшей пе́пелъ бу́детъ тѣ́ло, и ду́хъ на́шъ разлiе́т­ся я́ко мя́гкiй воз­ду́хъ,
и и́мя на́­ше забве́но бу́детъ во вре́мя, и никто́же воспомяне́тъ дѣ́лъ на́шихъ: и пре́йдетъ живо́тъ на́шъ я́ко слѣды́ о́блака, и я́ко мгла́ разруши́т­ся, разгна́ная от­ лу́чь со́лнечныхъ и теплото́ю его́ отягчи́в­шися.
Стѣ́ни бо прехо́дъ житiе́ на́­ше, и нѣ́сть воз­враще́нiя кончи́ны на́­шея: я́ко запеча́тана е́сть, и никто́ воз­враща́ет­ся.
Прiиди́те у́бо и наслади́мся настоя́щихъ благи́хъ, и употреби́мъ созда́нiя, я́ко въ ю́ности ско́ро:
вина́ дража́йшаго и ми́ра [благово́н­на] испо́лнимся, и да не пре́йдетъ на́съ цвѣ́тъ житiя́:
увѣнча́имъ на́съ ши́пковыми цвѣ́ты, пре́жде не́же увя́нутъ:
ни еди́нъ от­ на́съ лише́нъ да бу́детъ на́­шего наслажде́нiя, вездѣ́ оста́вимъ зна́менiе весе́лiя, я́ко сiя́ ча́сть на́ша и жре́бiй се́й.
Наси́лiе сотвори́мъ убо́гу пра́ведному, не пощади́мъ вдови́цы, ниже́ ста́рца устыди́мся сѣди́нъ многолѣ́тныхъ.
Да бу́детъ же на́мъ крѣ́пость зако́нъ пра́вды: некрѣ́пкое бо неполе́зно обрѣта́ет­ся.
Улови́мъ же [ле́стiю] пра́веднаго, я́ко непотре́бенъ на́мъ е́сть и проти́вит­ся дѣло́мъ на́шымъ, и поно́ситъ на́мъ грѣхи́ зако́на и злосла́витъ на́мъ грѣхи́ уче́нiя на́­шего:
воз­вѣща́етъ на́мъ ра́зумъ имѣ́ти Бо́жiй, и о́трока Госпо́дня себе́ имену́етъ:
бы́сть на́мъ на обличе́нiе помышле́нiй на́шихъ:
тя́жекъ е́сть на́мъ и къ видѣ́нiю, я́ко неподо́бно [е́сть] ины́мъ житiе́ его́, и от­мѣ́н­ны [су́ть] стези́ его́:
въ поруга́нiе вмѣни́хомся ему́, и удаля́етеся от­ путі́й на́шихъ я́ко от­ нечисто́тъ: блажи́тъ послѣ́дняя пра́ведныхъ и сла́вит­ся Отца́ имѣ́ти [себѣ́] Бо́га.
Уви́димъ, а́ще словеса́ его́ и́стин­на, и иску́симъ я́же сбу́дут­ся ему́.
А́ще бо е́сть и́стин­ный сы́нъ Бо́жiй, защи́титъ его́ и изба́витъ его́ от­ руки́ проти́вящихся.
Досажде́нiемъ и му́кою истя́жимъ его́, да увѣ́мы кро́тость его́ и иску́симъ беззло́б­ст­во его́:
сме́ртiю поно́сною осу́димъ его́, бу́детъ бо ему́ разсмотре́нiе от­ слове́съ его́.
Сiя́ помы́слиша и прельсти́шася: ослѣпи́ бо и́хъ зло́ба и́хъ,
и не увѣ́дѣша та́инъ Бо́жiихъ, ниже́ мзды́ упова́ша преподо́бiя, ниже́ при­­суди́ша че́сти душа́мъ непоро́чнымъ.
Я́ко Бо́гъ созда́ человѣ́ка въ неистлѣ́нiе и во о́бразъ подо́бiя сво­его́ сотвори́ его́:
за́вистiю же дiа́волею сме́рть вни́де въ мíръ: вкуша́ютъ же ю́, и́же от­ ея́ ча́сти су́ть.
Пра́ведныхъ же ду́ши въ руцѣ́ Бо́жiей, и не при­­ко́снет­ся и́хъ му́ка.
Непщева́ни бы́ша во о́чiю безу́мныхъ умре́ти, и вмѣни́ся озлобле́нiе исхо́дъ и́хъ,
и е́же от­ на́съ ше́­ст­вiе сокруше́нiе: они́ же су́ть въ ми́рѣ.
И́бо предъ лице́мъ человѣ́ческимъ а́ще и му́ку прiи́мутъ, упова́нiе и́хъ безсме́ртiя испо́лнено:
и вма́лѣ нака́зани бы́в­ше, вели́кими благодѣ́тел­ст­вовани бу́дутъ, я́ко Бо́гъ искуси́ и́хъ и обрѣ́те и́хъ досто́йны себѣ́:
я́ко зла́то въ горни́лѣ искуси́ и́хъ, и я́ко всепло́дiе же́ртвен­ное прiя́тъ я́.
И во вре́мя посѣще́нiя и́хъ воз­сiя́ютъ, и я́ко и́скры по сте́блiю потеку́тъ:
су́дятъ язы́комъ и облада́ютъ людьми́, и воцари́т­ся въ ни́хъ Госпо́дь во вѣ́ки.
Надѣ́ющiися на́нь уразумѣ́ютъ и́стину, и вѣ́рнiи въ любви́ пребу́дутъ ему́, я́ко благода́ть и ми́лость въ преподо́бныхъ его́ и посѣще́нiе во избра́н­ныхъ его́.
Нечести́вiи же, я́ко помы́слиша, прiи́мутъ запреще́нiе, и́же неради́в­шiи о пра́веднѣмъ и от­ Го́спода от­ступи́в­ше.
Прему́дрость бо и наказа́нiе уничижа́яй окая́ненъ, и пра́здно упова́нiе и́хъ, и труды́ безпло́дны, и неключи́ма дѣла́ и́хъ:
жены́ и́хъ безу́мны и лука́ва ча́да и́хъ, про́клято рожде́нiе и́хъ.
Я́ко блаже́на е́сть непло́ды неоскверне́ная, я́же не позна́ ло́жа во грѣсѣ́, имѣ́ти бу́детъ пло́дъ въ посѣще́нiи ду́шъ:
и евну́хъ, и́же не содѣ́ла въ руку́ [свое́ю] беззако́нiя, ниже́ помы́сли на Го́спода лука́вая, да́ст­ся бо ему́ вѣ́ры благода́ть избра́н­на и жре́бiй во хра́мѣ Госпо́дни уго́днѣйшiй.
Благи́хъ бо трудо́въ пло́дъ благосла́венъ, и не от­па́да­ю­щь ко́рень ра́зума.
Ча́да же прелюбо­дѣ́евъ несоверше́на бу́дутъ, и от­ законопресту́пнаго ло́жа сѣ́мя изче́знетъ:
а́ще бо долгоживо́тни бу́дутъ, ни во что́же вмѣня́т­ся, и безче́стна на послѣ́докъ ста́рость и́хъ:
а́ще же ско́ро сконча́ют­ся, не бу́дутъ имѣ́ти упова́нiя, ниже́ въ де́нь суда́ утѣше́нiя:
ро́да бо непра́веднаго лю́тая оконча́нiя.
Лу́чше безча́д­ст­во со добродѣ́телiю: безсме́ртiе бо е́сть въ па́мяти ея́, я́ко и предъ Бо́гомъ позна́ет­ся и предъ человѣ́ки:
при­­су́щую бо подража́ютъ ю́ и жела́ютъ от­ше́дшiя, и въ вѣ́цѣ вѣнцено́сно чти́т­ся нескве́рныхъ по́двиговъ бра́нь одолѣ́в­ши.
Многопло́дно же нечести́выхъ мно́же­с­т­во неключи́мо бу́детъ, и прелюбо­дѣ́йная насажде́нiя не даду́тъ коре́нiя въ глубину́, ниже́ крѣ́пко стоя́нiе сотворя́тъ:
а́ще бо и вѣ́тви на вре́мя процвѣту́тъ, не крѣ́пко воз­ше́дше от­ вѣ́тра поколе́блют­ся и от­ зѣ́лныхъ вѣ́тровъ искореня́т­ся:
сокруша́т­ся вѣ́тви несоверше́н­ны, и пло́дъ и́хъ неключи́мь, оско́менъ въ снѣ́дь, и ни во что́ потре́бенъ.
От беззако́н­ныхъ бо сно́въ ча́да ражда́емая свидѣ́телiе су́ть лука́в­ст­вiя на роди́тели во испыта́нiи и́хъ.
Пра́ведникъ же а́ще пости́гнетъ сконча́тися, въ поко́и бу́детъ:
ста́рость бо честна́ не многолѣ́тна, ниже́ въ числѣ́ лѣ́тъ изчита́ет­ся:
сѣди́на же е́сть му́дрость человѣ́комъ, и во́зрастъ ста́рости житiе́ нескве́рно.
Благо­уго́денъ богови бы́въ, воз­лю́бленъ бы́сть, и живы́й посредѣ́ грѣ́шныхъ преста́вленъ бы́сть:
восхище́нъ бы́сть, да не зло́ба измѣни́тъ ра́зумъ его́, или́ ле́сть прельсти́тъ ду́шу его́.
Раче́нiе бо зло́бы помрача́етъ до́брая, и паре́нiе по́хоти премѣня́етъ у́мъ незло́бивъ.
Сконча́вся вма́лѣ испо́лни лѣ́та до́лга:
уго́дна бо бѣ́ Го́сподеви душа́ его́, сего́ ра́ди потща́ся от­ среды́ лука́в­ст­вiя:
лю́дiе же ви́дѣв­ше и не разумѣ́в­ше, ниже́ поло́жше въ помышле́нiи таково́е, я́ко благода́ть и ми́лость въ преподо́бныхъ его́ и посѣще́нiе во избра́н­ныхъ его́.
Осу́дитъ же пра́ведникъ умира́яй живы́хъ нечести́выхъ, и ю́ность сконча́в­шаяся ско́ро долголѣ́тную ста́рость непра́веднаго.
У́зрятъ бо кончи́ну прему́драго и не уразумѣ́ютъ, что́ усовѣ́това о не́мъ и во что́ утверди́ его́ Госпо́дь:
у́зрятъ и уничижа́тъ его́, Госпо́дь же посмѣе́т­ся и́мъ:
и бу́дутъ посе́мъ въ паде́нiе безче́стно и во укори́зну въ ме́ртвыхъ въ вѣ́къ: я́ко расто́ргнетъ и́хъ безгла́сны ни́цъ и поколе́блетъ и́хъ от­ основа́нiй, и да́же до послѣ́днихъ опустѣ́ютъ и бу́дутъ въ болѣ́зни, и па́мять и́хъ поги́бнетъ:
прiи́дутъ въ помышле́нiе грѣхо́въ сво­и́хъ боязли́вiи, и облича́тъ и́хъ проти́ву беззако́нiя и́хъ.
Тогда́ ста́нетъ во дерзнове́нiи мно́зѣ пра́ведникъ предъ лице́мъ оскорби́в­шихъ его́ и от­мета́ющихъ труды́ его́:
ви́дящiи смяту́т­ся стра́хомъ тя́жкимъ и ужа́снут­ся о пресла́внѣмъ спасе́нiи его́,
и реку́тъ въ себѣ́ ка́ющеся и въ тѣснотѣ́ ду́ха воз­дыха́юще: се́й бѣ́, его́же имѣ́хомъ нѣ́когда въ посмѣ́хъ и въ при́тчу поноше́нiя.
Безу́мнiи, житiе́ его́ вмѣни́хомъ неи́стово и кончи́ну его́ безче́стну:
ка́ко вмѣни́ся въ Сы́нѣ́хъ Бо́жiихъ, и во святы́хъ жре́бiй его́ е́сть?
У́бо заблуди́хомъ от­ пути́ и́стин­наго, и пра́вды свѣ́тъ не облиста́ на́мъ, и со́лнце не воз­сiя́ на́мъ:
беззако́н­ныхъ испо́лнихомся сте́зь и поги́бели и ходи́хомъ въ пусты́ни непроходи́мыя, пути́ же Госпо́дня не увѣ́дѣхомъ.
Что́ по́льзова на́мъ горды́ня, и бога́т­ст­во съ велича́нiемъ что́ воз­даде́ на́мъ?
Преидо́ша вся́ о́на я́ко сѣ́нь и я́ко вѣ́сть претека́ющая.
Я́ко кора́бль преходя́й волну́ющуюся во́ду, его́же прохо́ду нѣ́сть стопы́ обрѣсти́, ниже́ стези́ ше́­ст­вiя его́ въ волна́хъ:
или́ я́ко пти́цы, прелета́ющiя по а́еру, ни еди́но обрѣта́ет­ся зна́менiе пути́, я́звою же смуща́яй бiе́мый ду́хъ ле́гкiй, и разсѣца́емый си́лою шумя́щею движе́нiемъ кри́лъ прелетѣ́, и посе́мъ ни еди́но зна́менiе обрѣ́теся прохо́ду въ не́мъ:
или́ я́ко стрѣло́ю испуще́ною на намѣ́реное мѣ́сто разсѣ́чен­ный а́еръ внеза́пу въ себѣ́ самѣ́мъ заключе́нъ бы́сть, я́ко не позна́тися прохо́ду ея́:
та́ко и мы́ рожде́ни оскудѣ́хомъ и добродѣ́тели у́бо ни еди́наго зна́менiя мо́жемъ показа́ти, во зло́бѣ же на́­шей сконча́хомся.
И́бо упова́нiе нечести́ваго, я́ко пра́хъ от­ вѣ́тра подъе́млемый и я́ко пѣ́на мя́гка от­ бу́ри расто́ргнена, и я́ко ды́мъ от­ вѣ́тра разлива́ет­ся и я́ко па́мять при­­ше́лца еди́наго дне́ пре́йде:
пра́ведницы же во вѣ́ки живу́тъ, и во гдѣ́ мзда́ и́хъ, и попече́нiе и́хъ у вы́шняго:
сего́ ра́ди прiи́мутъ ца́р­ст­вiе благолѣ́пiя и вѣне́цъ добро́ты от­ руки́ Госпо́дни, я́ко десни́цею покры́етъ и́хъ и мы́шцею защи́титъ и́хъ.
Прiи́метъ всеору́жiе рве́нiе свое́ и вооружи́тъ тва́рь въ ме́сть враго́мъ,
облече́т­ся въ броня́ пра́вды и воз­ложи́тъ шле́мъ су́дъ нелицемѣ́ренъ,
прiи́метъ щи́тъ непобѣди́мый преподо́бiе,
поостри́тъ же напра́сный гнѣ́въ во ору́жiе: спобо́ретъ же съ ни́мъ мíръ на безу́мныя.
По́йдутъ праволу́чныя стрѣ́лы мо́лнiины, и я́ко от­ благокру́гла лу́ка облако́въ на намѣ́ренiе полетя́тъ:
и от­ каменоме́тныя я́рости испо́лнь паду́тъ гра́ды: воз­негоду́етъ на ни́хъ вода́ морска́я, рѣ́ки же потопя́тъ на́гло:
сопроти́въ ста́нетъ и́мъ ду́хъ си́лы, и я́ко ви́хоръ развѣ́етъ и́хъ:
и опустоши́тъ всю́ зе́млю беззако́нiе, и злодѣ́й­ст­во преврати́тъ престо́лы си́льныхъ.
Слы́шите у́бо, ца́рiе, и разумѣ́йте: научи́теся, судiи́ конце́въ земли́:
внуши́те, содержа́щiи мно́же­ст­ва и гордя́щiися о наро́дѣхъ язы́ковъ:
я́ко дана́ е́сть от­ Го́спода держа́ва ва́мъ и си́ла от­ вы́шняго, и́же истя́жетъ дѣла́ ва́ша и помышле́нiя испыта́етъ:
я́ко слузи́ су́ще ца́р­ст­ва его́ не суди́сте пра́во, ни сохрани́сте зако́на, ниже́ по во́ли Бо́жiей ходи́сте.
Стра́шно и ско́ро яви́т­ся ва́мъ: я́ко су́дъ жесточа́йшiй преиму́щымъ быва́етъ,
и́бо ма́лый досто́инъ е́сть ми́лости, си́льнiи же си́льнѣ истя́зани бу́дутъ.
Не щади́тъ бо лица́ всѣ́хъ Влады́ка, ниже́ усрами́т­ся вельмо́жи, я́ко ма́ла и вели́ка се́й сотвори́, подо́бнѣ же проразумѣва́етъ о всѣ́хъ:
держа́внымъ же крѣ́пко насто­и́тъ испыта́нiе.
Къ ва́мъ у́бо, О, ца́рiе, словеса́ моя́, да научи́теся прему́дрости и не паде́те:
и́бо сохраня́ющiи преподо́бнѣ преподо́бная преподо́бни бу́дутъ, и и́же научи́в­шiися си́мъ, обря́щутъ от­вѣ́тъ.
Возжелѣ́йте у́бо слове́съ мо­и́хъ, воз­люби́те и накажи́теся.
Свѣтла́ и не увяда́ема е́сть прему́дрость, и удо́бно ви́дит­ся от­ лю́бящихъ ю́, и обря́щет­ся от­ и́щущихъ ю́:
предваря́етъ жела́ющымъ предувѣ́дѣтися.
У́треневавый къ не́й не утруди́т­ся: при­­сѣдя́щую бо обря́щетъ при­­ вратѣ́хъ сво­и́хъ.
Е́же бо мы́слити о не́й, ра́зума [е́сть] соверше́н­ство, и бдя́й ея́ ра́ди вско́рѣ безъ печа́ли бу́детъ:
я́ко досто́йныхъ ея́ сама́ обхо́дитъ и́щущи, и на стезя́хъ показу́ет­ся и́мъ благопрiя́тно, и во все́мъ провидѣ́нiи срѣта́етъ и́хъ.
Нача́ло бо ея́ и́стин­нѣйшее наказа́нiя воз­желѣ́нiе,
попече́нiе же наказа́нiя любы́, любы́ же хране́нiе зако́новъ ея́,
хране́нiе же зако́новъ утвержде́нiе нерастлѣ́нiя [е́сть], нерастлѣ́нiе же твори́тъ бли́зъ бы́ти Бо́га:
воз­желѣ́нiе у́бо прему́дрости воз­во́дитъ къ ца́р­ст­ву [вѣ́чному].
А́ще у́бо наслажда́етеся престо́лами и ски́птры, О, ца́рiе люді́й, почти́те прему́дрость, да во вѣ́ки ца́р­ст­вуете.
Что́ же е́сть прему́дрость, и ка́ко бы́сть, воз­вѣщу́,
и не утаю́ от­ ва́съ та́инъ, но от­ нача́ла рожде́нiя изслѣ́жду,
и положу́ на свѣ́тъ ра́зумъ ея́ и не премину́ю и́стины,
ниже́ за́вистiю та́ющему спу́ть­ст­вую, я́ко се́й не бу́детъ при­­ча́ст­никъ прему́дрости.
Мно́же­с­т­во же прему́дрыхъ спасе́нiе мíру, и ца́рь прему́дръ утвержде́нiе лю́демъ.
Сего́ ра́ди прiими́те наказа́нiе по словесе́мъ мо­и́мъ, и поле́зно бу́детъ ва́мъ.
Е́смь бо и а́зъ человѣ́къ сме́ртенъ, подо́бенъ всѣ́мъ и земноро́днаго вну́къ первоз­да́н­наго:
и во чре́вѣ ма́терни изобрази́хся пло́ть, въ десятомѣ́сячнѣмъ вре́мени согусти́вся въ кро́ви от­ сѣ́мене му́жеска и услажде́нiя сно́мъ соше́дшагося.
И а́зъ рожде́нъ воспрiя́хъ о́бщаго а́ера и на подобостра́стную зе́млю спадо́хъ, пе́рвый гла́съ подо́бный всѣ́мъ испусти́хъ пла́ча:
въ пелена́хъ воскормле́нъ е́смь, и съ [вели́кимъ] при­­лѣжа́нiемъ:
ни еди́нъ бо ца́рь и́но имѣ́ рожде́нiя нача́ло,
еди́нъ бо вхо́дъ всѣ́мъ е́сть въ житiе́, подо́бенъ же и исхо́дъ.
Сего́ ра́ди помоли́хся, и да́нъ бы́сть мнѣ́ ра́зумъ: при­­зва́хъ, и прiи́де на мя́ ду́хъ прему́дрости.
Предсуди́хъ ю́ па́че ски́птровъ и престо́ловъ, и бога́т­ст­во ничто́же вмѣни́хъ ко сравне́нiю тоя́,
ниже́ уподо́бихъ ея́ ка́меню драгоцѣ́н­ному, я́ко все́ зла́то предъ не́ю песо́къ ма́лый, и я́ко бре́нiе вмѣни́т­ся предъ не́ю сребро́:
па́че здра́вiя и красоты́ воз­люби́хъ ю́ и предъизбра́хъ ю́ вмѣ́сто свѣ́та имѣ́ти, я́ко неугаса́емо е́сть блиста́нiе ея́.
Прiидо́ша же мнѣ́ блага́я вся́ вку́пѣ съ не́ю и безчи́слено бога́т­ст­во рука́ма ея́:
и воз­весели́хся о всѣ́хъ, я́ко и́ми облада́етъ прему́дрость: не вѣ́дѣхъ же ю́ роди́телницу бы́ти си́хъ.
Неле́стнѣ научи́хся, безъ за́висти преподаю́ и бога́т­ст­ва ея́ не сокрыва́ю:
неоску́дно бо е́сть сокро́вище человѣ́комъ, е́же употреби́в­шiи къ Бо́гу посла́шася въ содруже́нiе, дара́ми от­ наказа́нiя предста́влени.
Мнѣ́ же даде́ Бо́гъ глаго́лати по разумѣ́нiю и мнѣ́ти досто́йнѣ о подава́емыхъ, я́ко то́й и прему́дрости предводи́тель е́сть и прему́дрыхъ испра́витель:
въ руку́ бо его́ и мы́ и словеса́ на́ша, и вся́кiй ра́зумъ и дѣ́лъ худо́же­с­т­во.
Се́й бо даде́ мнѣ́ о су́щихъ позна́нiе нело́жное, позна́ти составле́нiе мíра и дѣ́й­ст­вiе стихі́й,
нача́ло и коне́цъ и среди́ну време́нъ, воз­вра́товъ премѣ́ны и измѣне́нiя време́нъ,
лѣ́тъ кру́ги и звѣ́здъ расположе́нiя,
есте­с­т­во́ живо́тныхъ и гнѣ́въ звѣре́й, вѣ́тровъ уси́лiе и помышле́нiя человѣ́ковъ, ра́зн­ство лѣ́тораслемъ и си́лы коре́нiй.
И ели́ка су́ть скры́та и я́вна, позна́хъ: всѣ́хъ бо худо́жница научи́ мя прему́дрость.
Е́сть бо въ то́й ду́хъ ра́зума свя́тъ, единоро́дный, многоча́стный, то́нкiй, благодви́жный, свѣ́тлый, нескве́рный, я́сный, невреди́телный, благо­люби́вый, о́стръ, невоз­бра́ненъ, благодѣ́лателенъ,
человѣко­люби́въ, извѣ́стный, крѣ́пкiй, безпеча́льный, всеси́льный, всеви́дяй, и сквоз­ѣ́ вся́ проходя́й ду́хи разуми́чныя, чи́стыя, тонча́йшыя.
Вся́каго бо движе́нiя подви́жнѣйша е́сть прему́дрость: достиза́етъ же и проница́етъ сквоз­ѣ́ вся́ческая ра́ди [сво­ея́] чистоты́.
Па́ра бо е́сть си́лы Бо́жiя и излiя́нiе Вседержи́теля сла́вы чи́сто­е: сего́ ра́ди ничто́же оскверне́но на ню́ напа́даетъ.
Сiя́нiе бо е́сть свѣ́та при­­сносу́щнаго и зерца́ло непоро́чно Бо́жiя дѣ́й­ст­вiя и о́бразъ благосты́ни его́.
Еди́на же су́щи вся́ческая мо́жетъ, и пребыва́ющи въ себѣ́ вся́ обновля́етъ, и по родо́мъ въ ду́шы преподо́бныхъ преходя́щи, дру́ги Бо́жiя и проро́ки устроя́етъ:
ни кого́же бо лю́битъ Бо́гъ, то́кмо сего́, и́же со прему́дростiю пребыва́етъ.
Е́сть бо сiя́ благолѣ́пнѣе со́лнца и па́че вся́каго расположе́нiя звѣ́здъ: свѣ́ту соравня́ема обрѣта́ет­ся пе́рвая:
сего́ бо прее́млетъ но́щь, прему́дрости же не одолѣ́етъ зло́ба.
Досяза́етъ же от­ конца́ да́же до конца́ крѣ́пко и управля́етъ вся́ бла́го.
Сiю́ воз­люби́хъ и по­иска́хъ от­ ю́ности мо­ея́, и взыска́хъ невѣ́сту при­­вести́ себѣ́, и люби́тель бы́хъ красоты́ ея́.
Благоро́д­ст­во сла́витъ сожи́тiе Бо́жiе иму́щи, и всѣ́хъ Влады́ка воз­люби́ ю́:
таи́бница бо е́сть Бо́жiя хи́трости и обрѣта́телница дѣ́лъ его́.
И а́ще бога́т­ст­во е́сть вожделѣ́н­ное при­тяжа́нiе въ животѣ́, что́ прему́дрости богатѣ́йше, е́юже дѣ́лают­ся вся́?
А́ще же ра́зумъ дѣ́лаетъ, кто́ ея́ от­ су́щихъ лу́чшiй худо́жникъ е́сть?
И а́ще пра́вду лю́битъ кто́, труды́ ея́ су́ть добродѣ́тели: цѣлому́дрiю бо и ра́зуму учи́тъ, пра́вдѣ и му́же­ст­ву, и́хже потре́бнѣе ничто́же е́сть въ житiи́ человѣ́комъ.
А́ще же и мно́гаго иску́с­ст­ва жела́етъ кто́, вѣ́сть дре́вняя и бы́ти хотя́щая разсмотря́етъ: свѣ́сть изви́тiя слове́съ и разрѣше́нiя гада́нiй, зна́менiя и чудеса́ проразумѣва́етъ и сбытiя́ време́нъ и лѣ́тъ.
Суди́хъ у́бо сiю́ при­­вести́ мнѣ́ къ сожи́тiю, вѣ́дый, я́ко бу́детъ ми́ совѣ́тница благи́хъ и утѣше́нiе попече́нiй и печа́ли.
Имѣ́ти бу́ду ра́ди ея́ сла́ву въ наро́дѣхъ и че́сть предъ ста́рцы, ю́нъ сы́й:
о́стръ обря́щуся въ судѣ́, и ли́ца си́льныхъ удивя́т­ся мнѣ́:
молча́щу ми́ потерпя́тъ и вѣща́ющу ми́ и́мутъ внима́ти, и глаго́лющу ми́ о мно́зѣ, ру́ку положа́тъ на уста́ своя́.
Сея́ ра́ди прiиму́ безсме́ртiе и па́мять вѣ́чную су́щымъ по мнѣ́ оста́влю:
упра́влю лю́ди, и язы́цы покоря́т­ся ми́:
убоя́т­ся мене́ слы́шав­шiи мучи́телiе стра́шнiи: во мно́же­ст­вѣ явлю́ся бла́гъ и въ бра́ни крѣ́покъ.
Вше́дъ въ до́мъ мо́й упоко́юся съ не́ю: не бо́ и́мать го́рести сообще́нiе ея́, ни болѣ́зни сожи́тiе тоя́, но весе́лiе и ра́дость.
Сiя́ помы́сливъ во мнѣ́, печа́хся въ се́рдцы мо­е́мъ, я́ко безсме́ртiе е́сть въ сро́д­ст­вѣ прему́дрости,
и въ содруже́нiи ея́ услажде́нiе бла́го, и въ трудѣ́хъ руку́ ея́ бога́т­ст­во безъ оскудѣ́нiя, и въ сообуче́нiи бесѣ́ды ея́ ра́зумъ, и благосла́вiе въ при­­обще́нiи слове́съ ея́, обхожда́хъ и́шущь, да воспрiиму́ ю́ въ себе́.
О́трокъ же бѣ́хъ остро­у́менъ, ду́шу же получи́хъ бла́гу:
па́че же бла́гъ сы́й прiидо́хъ въ тѣ́ло нескве́рно.
Позна́въ же, я́ко не и́нако одержу́, а́ще не Бо́гъ да́стъ, и сiе́ же бѣ́ ра́зума, е́же вѣ́дѣти, чiя́ е́сть благода́ть, прiидо́хъ ко Го́споду и моли́хся ему́, и реко́хъ от­ всего́ се́рдца мо­его́:
Бо́же отце́въ и Го́споди ми́лости тво­ея́, сотвори́вый вся́ сло́вомъ тво­и́мъ
и прему́дростiю тво­е́ю устро́ивый человѣ́ка, да владѣ́етъ сотворе́н­ными от­ тебе́ тва́рьми,
и да управля́етъ мíръ въ преподо́бiи и пра́вдѣ, и въ правотѣ́ души́ су́дъ да су́дитъ:
да́ждь мнѣ́ тво­и́мъ престо́ломъ при­­сѣдя́щую прему́дрость и не от­ри́ни мене́ от­ о́трокъ тво­и́хъ:
я́ко а́зъ ра́бъ тво́й и сы́нъ рабы́ни тво­ея́, человѣ́къ не́мощенъ и маловре́мененъ и ума́ленъ въ ра́зумѣ суда́ и зако́новъ.
А́ще бо кто́ бу́детъ и соверше́нъ въ сынѣ́хъ человѣ́ческихъ, от­су́т­ст­ву­ю­щей тво­е́й прему́дрости, ни во что́же вмѣни́т­ся.
Ты́ избра́лъ мя́ еси́ царя́ лю́демъ тво­и́мъ и судiю́ сыно́мъ тво­и́мъ и дще́ремъ,
и ре́клъ ми́ еси́ созда́ти хра́мъ въ горѣ́ святѣ́й тво­е́й и во гра́дѣ обита́нiя тво­его́ олта́рь, подо́бiемъ ски́нiи [тво­ея́] святы́я, ю́же предугото́валъ еси́ от­ нача́ла.
И съ тобо́ю прему́дрость вѣ́дущая дѣла́ твоя́ и при­­су́т­ст­ву­ю­щая тогда́, егда́ мíръ твори́лъ еси́, и вѣ́дущая, что́ е́сть уго́дно предъ очи́ма тво­и́ма и что́ пра́во въ за́повѣдехъ тво­и́хъ:
посли́ ю́ съ небе́съ святы́хъ и от­ престо́ла сла́вы тво­ея́ посли́ ю́: да су́щи со мно́ю труди́т­ся, и увѣ́мъ, что́ благо­уго́дно е́сть предъ тобо́ю:
вѣ́сть бо она́ вся́ и разумѣ́етъ, и наста́витъ мя́ въ дѣ́лѣхъ мо­и́хъ цѣлому́дрен­нѣ и сохрани́тъ мя́ во сла́вѣ сво­е́й:
и бу́дутъ прiя́тна дѣла́ моя́, и разсужду́ лю́ди твоя́ пра́веднѣ, и бу́ду досто́инъ престо́ловъ отца́ мо­его́.
Кто́ бо от­ человѣ́къ позна́етъ совѣ́тъ Бо́жiй? или́ кто́ помы́слитъ, что́ хо́щетъ Бо́гъ?
Помышле́нiя бо сме́ртныхъ боязли́ва, и погрѣши́телна умышле́нiя на́ша:
тѣ́ло бо тлѣ́н­ное отягоща́етъ ду́шу, и земно́е жили́ще обременя́етъ у́мъ многопопечи́теленъ.
И едва́ разумѣва́емъ, я́же на земли́, и я́же въ рука́хъ обрѣта́емъ со трудо́мъ: а я́же на небесѣ́хъ, кто́ изслѣ́ди?
Во́лю же твою́ кто́ позна́, а́ще бы не ты́ да́лъ еси́ прему́дрость и посла́лъ еси́ Ду́ха свята́го тво­его́ от­ высоты́?
И та́ко испра́вишася стези́ су́щихъ на земли́, и я́же тебѣ́ уго́дна, научи́шася человѣ́цы
и прему́дростiю спасо́шася.
Сiя́ первоз­да́н­наго отца́ мíру еди́наго созда́н­наго сохрани́ и изведе́ его́ от­ грѣха́ его́,
даде́ же ему́ крѣ́пость содержа́ти вся́ческая.
Отступи́въ же от­ нея́ непра́ведный во гнѣ́вѣ сво­е́мъ со брато­убі́й­с­т­вен­ными поги́бе я́ростьми:
его́же ра́ди потопля́ему зе́млю па́ки спасе́ прему́дрость, ма́лымъ дре́вомъ пра́ведника соблю́дши.
Сiя́ и во единомы́слiи лука́в­ст­ва смѣ́шеныхъ язы́ковъ обрѣ́те пра́ведника и сохрани́ его́ непоро́чна Бо́гу, и въ поболѣ́нiи о ча́дѣ крѣ́пка соблюде́.
Сiя́ пра́веднаго, погиба́ющымъ нечести́вымъ, изба́ви бѣжа́щаго от­ огня́ низходя́ща на пя́ть градо́въ:
и́хже еще́ свидѣ́тел­ст­во лука́в­ст­вiя дымя́щаяся сто­и́тъ земля́ пуста́, и несоверше́н­ными времены́ плодонося́щая древеса́, и невѣ́рныя души́ па́мять стоя́щь сто́лпъ сла́нъ.
Прему́дрость бо мимоходя́щiи не то́кмо повреди́шася, е́же не вѣ́дѣти бла́га, но и безу́мiя сво­его́ оста́виша житiю́ па́мять, да въ ни́хже согрѣши́ша, ниже́ утаи́тися воз­мо́гутъ.
Прему́дрость же служа́щихъ е́й от­ болѣ́зней изба́ви.
Сiя́ бѣжа́щаго от­ гнѣ́ва бра́тня пра́ведника наста́ви на стези́ пра́вы и показа́ ему́ ца́р­ст­вiе Бо́жiе и даде́ ему́ ра́зумъ святы́хъ, почте́ его́ въ трудѣ́хъ и умно́жи труды́ его́.
Во оби́дѣ обдержа́щихъ его́ предста́ ему́ и обогати́ его́,
сохрани́ его́ от­ вра́гъ, и от­ навѣ́ту­ю­щихъ защити́ его́, и по́двигъ крѣ́покъ на побѣ́ду даде́ ему́, да увѣ́сть, я́ко всѣ́хъ сильнѣ́е е́сть благо­че́стiе.
Сiя́ прода́наго пра́ведника не оста́ви, но от­ грѣха́ изба́ви его́: сни́де съ ни́мъ въ ро́въ,
и во у́захъ не оста́ви его́, до́ндеже при­­несе́ ему́ ски́птръ ца́р­ст­вiя и вла́сть на му́чащихъ его́: лжи́выхъ же показа́, поро́къ сотво́ршихъ на́нь, и даде́ ему́ сла́ву вѣ́чную.
Сiя́ люде́й преподо́бныхъ и сѣ́мя непоро́чное изба́ви от­ язы́къ оскорбля́ющихъ:
вни́де въ ду́шу раба́ Госпо́дня и воста́ проти́ву царе́й стра́шныхъ въ чудесѣ́хъ и зна́менiихъ.
Воздаде́ преподо́бнымъ мзду́ трудо́въ и́хъ, наста́ви и́хъ въ пу́ть ди́венъ и бы́сть и́мъ въ покро́въ дне́мъ и въ пла́мень звѣ́здъ въ нощи́.
Преведе́ и́хъ по мо́рю чермно́му и проведе́ и́хъ сквоз­ѣ́ во́ду мно́гу:
враги́ же и́хъ потопи́ и изъ глубины́ бе́здны изри́ну и́хъ.
Сего́ ра́ди пра́веднiи взя́ша коры́сти нечести́выхъ и воспѣ́ша, Го́споди, и́мя свято́е твое́, и одолѣ́телницу ру́ку твою́ похвали́ша единоду́шнѣ:
я́ко прему́дрость от­ве́рзе уста́ нѣмы́хъ и язы́ки младе́нцемъ сотвори́ я́сны.
Упра́ви дѣла́ и́хъ руко́ю проро́ка свята́го:
про­идо́ша пусты́ню необита́н­ную и въ непроходи́мыхъ водрузи́ша ку́щы,
сопроти́вишася супоста́томъ и от­мсти́ша враго́мъ:
воз­жада́ша и при­­зва́ша тебе́, и дана́ бы́сть и́мъ вода́ от­ ка́мене несѣко́маго и изцѣле́нiе жа́жды от­ ка́мене же́стока.
И́миже бо нака́зани бы́ша врази́ и́хъ,
си́ми сі́и во оскудѣ́нiи су́ще благодѣ́тел­ст­вовани бы́ша:
за исто́чникъ у́бо при­­снотеку́щiя рѣки́, кро́вiю излiя́н­ною смяте́н­ныя,
во обличе́нiе младенце­убі́й­с­т­вен­наго повелѣ́нiя, да́лъ еси́ и́мъ изоби́лну во́ду безнаде́жно,
показа́въ тогда́ жа́ждею, ка́ко проти́вныхъ уму́чилъ еси́.
Егда́ бо искуше́ни бы́ша и въ ми́лости нака́зани, позна́ша, ка́ко во гнѣ́вѣ суди́мiи нечести́вiи му́чишася:
си́хъ бо я́ко Оте́цъ уча́щь искуси́лъ еси́, о́нѣхъ же я́ко же́стокъ Ца́рь осужда́я истяза́лъ еси́.
Отстоя́щiи же и при­­су́т­ст­ву­ю­щiи та́кожде му́чишася:
сугу́ба бо и́хъ прiя́тъ печа́ль и стена́нiе съ па́мятiю мину́в­шихъ.
Егда́ бо слы́шаху сво­и́ми муче́нiи благодѣ́й­ст­вуемыхъ о́ныхъ, познава́ху Го́спода:
его́же бо дре́вле во от­ложе́нiи от­ве́ржена от­реко́шася смѣю́щеся, при­­ концы́ собы́тiя удиви́шася, неподо́бною пра́веднымъ томи́ми жа́ждею.
За помышле́нiя же безу́мная непра́вды и́хъ, въ ни́хже заблуди́в­ше почита́ху безслове́сная пресмыка́ющаяся и звѣре́й худы́хъ, посла́лъ еси́ и́мъ мно́же­с­т­во безслове́сныхъ живо́тныхъ во от­мще́нiе,
да позна́ютъ, я́ко и́миже кто́ согрѣша́етъ, си́ми и му́чит­ся.
Не неможа́­ше бо всеси́льная рука́ твоя́, я́же сотвори́ мíръ от­ безобра́знаго веще­ст­ва́, посла́ти на ни́хъ мно́же­с­т­во медвѣ́дей, или́ лю́тыхъ льво́въ,
или́ новосозда́н­ныхъ я́рости испо́лненыхъ звѣре́й незна́емыхъ, или́ о́гнен­нымъ ды́шущихъ ду́хомъ, или́ злосмра́дный про­износя́щихъ ды́мъ, или́ стра́шныя изъ оче́й и́скры испуска́ющихъ:
и́хже не то́кмо вре́дъ можа́­ше истреби́ти я́, но и зра́къ устраша́ющь погуби́ти.
И безъ тѣ́хъ, еди́нымъ ду́хомъ па́сти мого́ша, от­ суда́ гони́ми и развѣ́яни от­ Ду́ха си́лы тво­ея́: но вся́ мѣ́рою и число́мъ и вѣ́сомъ расположи́лъ еси́.
Е́же бо мно́го мощи́, при­­су́т­ст­вуетъ тебѣ́ всегда́, и держа́вѣ мы́шцы тво­ея́ кто́ сопроти́вит­ся?
Поне́же, я́коже стра́жикъ въ превѣ́сѣхъ, [та́ко] ве́сь мíръ предъ тобо́ю, и я́ко ка́пля росы́ у́трен­нiя, сходя́щiя на зе́млю.
Ми́луеши же всѣ́хъ, я́ко вся́ мо́жеши, и презира́еши грѣхи́ человѣ́комъ въ покая́нiе.
Лю́биши же су́щая вся́, и ни чесого́же гнуша́ешися, я́же сотвори́лъ еси́: ниже́ бо ненави́дя что́ устро́илъ еси́.
Ка́ко же пребы́ло бы что́, а́ще бы ты́ не изво́лилъ еси́? или́, е́же не нарѣче́но от­ тебе́, сохрани́лося бы?
Щади́ши же вся́, я́ко твоя́ су́ть, Влады́ко Ду́шелю́бче!
Нетлѣ́н­ный бо Ду́хъ тво́й е́сть во всѣ́хъ.
Тѣ́мже заблужда́ющихъ пома́лу облича́еши, и въ ни́хже согрѣша́ютъ, воспомина́я учи́ши, да премѣни́в­шеся от­ зло́бы вѣ́руютъ въ тя́, Го́споди.
И дре́внихъ бо обита́телей земли́ святы́я тво­ея́ воз­ненави́дѣвъ,
ра́ди дѣя́нiй злы́хъ волшве́нiй, я́же творя́ху, и же́ртвъ непреподо́бныхъ,
и чадо­убі́йцъ неми́лостивыхъ, и утробоя́дцевъ человѣ́ческихъ пло́тей, и кровопі́йцевъ от­ среды́ святы́ни тво­ея́,
и роди́телей уби́в­шихъ ду́шы безпомо́щныя, восхотѣ́лъ еси́ погуби́ти рука́ми оте́цъ на́шихъ:
да досто́йное прiи́метъ преселе́нiе отроко́въ Бо́жiихъ, я́же у тебе́ всѣ́хъ дража́йшая земля́.
Но и си́хъ я́ко человѣ́ковъ пощади́лъ еси́, посла́лъ же еси́ предтеку́щыя во́ин­ства тво­его́ о́сы, я́ко да тѣ́хъ пома́лу истребя́тъ.
Не неси́ленъ еси́ во бра́ни покори́ти нечести́выхъ пра́веднымъ, или́ звѣ́ремъ свирѣ́пымъ, или́ сло́вомъ же́стокимъ до еди́наго потреби́ти:
судя́щь же пома́лу дава́лъ еси́ мѣ́сто покая́нiю, не невѣ́дяй, я́ко лука́въ ро́дъ и́хъ и есте́­с­т­вен­ная зло́ба и́хъ, и я́ко не премѣни́т­ся помышле́нiе и́хъ во вѣ́къ.
Сѣ́мя бо бѣ́ про́клято от­ нача́ла: ниже́ боя́йся кого́, от­пуще́нiе дая́лъ еси́ грѣхо́мъ и́хъ.
Кто́ бо рече́тъ [тебѣ́]: что́ сотвори́лъ еси́? Или́ кто́ ста́нетъ проти́ву суду́ тво­ему́? кто́ же истя́жетъ тя́ о язы́цѣхъ поги́бшихъ, и́хже ты́ сотвори́лъ еси́? или́ кто́ въ предста́тел­ст­во тебѣ́ прiи́детъ, от­мсти́тель на непра́ведныя человѣ́ки?
Нѣ́сть бо и́нъ Бо́гъ ра́звѣ тебе́, и́же ради́ши о всѣ́хъ, да пока́жеши, я́ко не непра́во суди́лъ еси́.
Ниже́ ца́рь, или́ мучи́тель проти́ву тебе́ воз­зрѣ́ти мо́жетъ, о и́хже погуби́лъ еси́.
Пра́веднъ же сы́й, пра́ведно вся́ управля́еши, недо́лжнаго же му́читися осуди́ти чу́ждо мни́ши тво­ея́ си́лы.
Крѣ́пость бо твоя́ пра́вды нача́ло и е́же надъ всѣ́ми твое́ Влады́че­с­т­во, всѣ́хъ щадѣ́ти твори́тъ.
Крѣ́пость бо показу́еши невѣ́ру­ю­щымъ о соверше́н­ствѣ си́лы, а въ вѣ́дущихъ де́рзость облича́еши.
Ты́ же Влады́че­ст­вуяй си́лою въ кро́тости су́диши и съ вели́кимъ щадѣ́нiемъ разсмотря́еши на́съ: съ тобо́ю бо е́сть, егда́ хо́щеши, е́же мощи́.
Научи́лъ же еси́ лю́ди твоя́ сицевы́ми дѣ́лы, я́ко подоба́етъ пра́ведному бы́ти человѣколю́бцу, и благонаде́жны сотвори́лъ еси́ Сы́ны твоя́, я́ко дае́ши о грѣсѣ́хъ покая́нiе.
А́ще бо враги́ отроко́въ тво­и́хъ и до́лжныхъ сме́рти съ толи́кимъ му́чилъ еси́ вня́тiемъ и щадѣ́нiемъ, дая́й времена́ и мѣ́сто, и́миже бы измѣни́лися от­ зло́бы:
съ коли́кимъ при­­лѣжа́нiемъ суди́лъ еси́ Сы́ны твоя́, и́хже отце́мъ кля́твы и завѣ́ты да́лъ еси́ благи́хъ обѣща́нiй.
На́съ у́бо наказу́я, враги́ на́шя тма́ми бiе́ши, да благосты́ню твою́ помышля́емъ судя́ще, суди́ми же ча́емъ ми́лости.
Отону́дуже и непра́ведныхъ, во безу́мiи пожи́в­шихъ живо́тъ, сво́й­с­т­вен­ными и́хъ ме́рзостьми му́чилъ еси́,
и́бо въ путе́хъ заблужде́нiя должа́е заблуди́ша, бо́ги мня́ще, я́же и во живо́тныхъ вра́жiихъ безче́стна, а́ки младе́нцы безу́мнiи прельсти́в­шеся.
Сего́ ра́ди я́ко отроко́мъ несмы́слен­нымъ су́дъ въ поруга́нiе посла́лъ еси́:
и́же поруга́ньми преще́нiя не наказа́в­шеся, досто́йна суда́ Бо́жiя иску́сятъ.
Въ ни́хже бо ті́и стра́ждуще негодова́ху, въ си́хъ, и́хже мня́ху бы́ти бо́ги, въ тѣ́хъ му́чими, ви́дяще его́же пре́жде от­мета́хуся зна́ти, 28Бо́га и́стин­наго позна́ша:
тѣ́мже и коне́цъ осужде́нiя прiи́де на ня́.
Су́етни у́бо вси́ человѣ́цы есте́­с­т­вен­нѣ, въ ни́хже обрѣта́ет­ся невѣ́дѣнiе о Бо́зѣ, и от­ ви́димыхъ бла́гъ не воз­мого́ша уразумѣ́ти су́щаго, ни дѣло́мъ вне́млюще позна́ша хитреца́:
но или́ о́гнь, или́ ду́хъ, или́ ско́ръ воз­ду́хъ, или́ кру́гъ звѣ́здный, или́ зѣ́лную во́ду, или́ свѣти́ла небе́сная, стро­и́тели мíру бо́ги [бы́ти] воз­мнѣ́ша.
И́хже а́ще у́бо красото́ю услажда́ющеся, сiя́ бо́ги воз­мнѣ́ша, да увѣ́дятъ, коли́ко си́хъ Влады́ка е́сть лу́чшiй: красоты́ бо родонача́лникъ созда́ я́.
А́ще же си́лѣ и дѣ́й­ст­вiю удиви́шася, да уразумѣ́ютъ от­ ни́хъ, коли́ко сотвори́вый сiя́ си́льнѣйшiй е́сть:
от­ вели́че­ст­ва бо красоты́ созда́нiй сравни́телно рододѣ́латель и́хъ познава́ет­ся.
Но оба́че на си́хъ е́сть уничиже́нiе ма́ло, и́бо са́ми сі́и не́гли прельща́ют­ся, Бо́га и́щуще и хотя́ще обрѣсти́:
въ дѣ́лѣхъ бо его́ живу́ще изслѣ́дуютъ и увѣщава́ют­ся зра́комъ, я́ко бла́га ви́димая.
Па́ки ниже́ сі́и проще́нiя досто́йни:
а́ще бо толи́ко воз­мого́ша вѣ́дѣти, да воз­мо́гутъ уразумѣ́ти вѣ́къ, си́хъ же Влады́ку ка́ко скорѣ́е не обрѣто́ша?
Окая́н­ни же су́ть, и въ ме́ртвыхъ упова́нiя и́хъ, и́же назва́ша бо́ги дѣла́ ру́къ человѣ́ческихъ, зла́то и сребро́, хи́трости умышле́нiе, и подо́бiя живо́тныхъ, или́ ка́менiе неключи́мо, дѣ́ло руки́ дре́внiя.
А́ще же кто́ дровосѣ́чецъ текто́нъ, уго́дное дре́во от­сѣ́къ, оте́шетъ благохудо́жнѣ всю́ кору́ его́, и хи́тр­ст­вуя благолѣ́пнѣ сотвори́тъ уго́денъ сосу́дъ во употребле́нiе житiя́,
оста́нки же дѣ́ла на угото́ванiе бра́шна изнури́въ насы́тися:
оста́нокъ же и́же от­ ни́хъ ни во что́ благопотре́бенъ, дре́во кри́во и су́чiя по́лно, прiи́мъ извая́ съ при­­лѣжа́нiемъ пра́здности сво­ея́ и иску́с­ст­вомъ ра́зума изобрази́ его́, и уподо́би его́ о́бразу человѣ́чу,
или́ нѣ́ко­ему живо́тному ничто́жному уподо́би его́, пома́завъ ша́рами разли́чными и очервлени́въ ви́дъ его́, и вся́къ поро́къ, и́же на не́мъ е́сть, изма́завъ,
и сотвори́въ ему́ досто́йное его́ обита́нiе, на стѣнѣ́ поста́ви е́, укрѣпи́въ желѣ́зомъ.
Да не у́бо паде́тъ, предумы́сли о не́мъ, вѣ́дый, я́ко не мо́жетъ помощи́ себѣ́: и́бо и́долъ е́сть и тре́буетъ по́мощи.
О стяжа́нiихъ же и о бра́цѣхъ и ча́дѣхъ сво­и́хъ моля́ся, не стыди́т­ся къ безду́шному глаго́ля,
и о здра́вiи у́бо немощно́е при­зыва́етъ, и о животѣ́ ме́ртвое мо́литъ, и въ по́мощь неключи́мое при­зыва́етъ,
и о путеше́­ст­вiи [про́ситъ] ниже́ ходи́ти могу́щаго, и о при­­тяжа́нiи и дѣя́нiи и о ру́къ подтвержде́нiи некрѣ́пкаго рука́ми, му́же­ст­ва про́ситъ от­ того́, е́же всѣ́хъ е́сть немощнѣ́йшее.
Плы́ти па́ки кто́ помы́сливъ и сверѣ́пыя во́лны преходи́ти, нося́щаго его́ корабля́ тлѣ́н­нѣйшее дре́во при­­зыва́етъ:
о́ное бо жела́нiе при­­стяжа́нiй умы́сли, хитре́цъ же му́дростiю содѣ́ла:
тво́й же, о́тче, устроя́етъ про́мыслъ: я́ко да́лъ еси́ и въ мо́ри пу́ть и въ волна́хъ стезю́ крѣ́пкую,
показу́я, я́ко си́ленъ еси́ от­ вся́каго спасти́, а́ще и безъ худо́же­ст­ва кто́ взы́детъ.
Хо́щеши же, да не бу́дутъ пра́здна дѣла́ прему́дрости тво­ея́: сего́ ра́ди и малѣ́йшему дре́ву ввѣря́ютъ человѣ́цы ду́шы [своя́], и преходя́ще во́лны кораблеце́мъ изба́влени су́ть.
И от­ нача́ла бо, егда́ погиба́ху го́рдiи исполи́ни, упова́нiе мíра въ кораблецѣ́ избѣжа́в­шее, оста́ви вѣ́ку сѣ́мя рожде́нiя, руко́ю тво­е́ю устро́­ено.
Благослове́но бо дре́во, и́мже быва́етъ пра́вда.
Рукотворе́н­ное же про́клято е́сть, и сотвори́вый е́: я́ко о́въ у́бо содѣ́ла, сiе́ же тлѣ́н­ное бо́гомъ именова́ся.
Въ ра́внѣ бо ненави́дима су́ть Бо́гу и нече́­ст­вуяй, и нече́стiе его́:
и́бо сотворе́ное съ сотво́ршимъ му́чимо бу́детъ.
Сего́ ра́ди и во и́долѣхъ язы́ческихъ бу́детъ ка́знь, я́ко въ созда́нiи Бо́жiи въ ме́рзость сотворе́ни су́ть и въ собла́зны душа́мъ человѣ́ческимъ и въ сѣ́ть нога́мъ бу́ихъ.
Нача́ло бо блуже́нiя умышле́нiе и́доловъ: изобрѣ́тенiе же и́хъ тлѣ́нiе живота́.
Ниже́ бо бы́ша от­ нача́ла, ниже́ бу́дутъ во вѣ́ки:
тщесла́вiемъ бо человѣ́ческимъ внидо́ша въ мíръ, и сего́ ра́ди кра́токъ и́хъ коне́цъ вмѣни́ся.
Го́рькимъ бо пла́чемъ сѣ́туя оте́цъ ско́ро восхище́наго ча́да о́бразъ сотвори́въ, его́же тогда́ человѣ́ка ме́ртва, ны́нѣ я́ко бо́га почте́: и предаде́ подру́чнымъ та́йны и же́ртвы:
пото́мъ вре́менемъ воз­мо́гшiй нечести́вый обы́чай, а́ки зако́нъ храни́мь бы́сть, и мучи́телей повелѣ́нiемъ почита́ема бя́ху изва́ян­ная:
и́хже въ лице́ не могу́ще че­с­т­вова́ти человѣ́цы да́льнаго ра́ди обита́нiя, издале́ча лице́ изобрази́в­ше, я́вный о́бразъ почита́емаго царя́ сотвори́ша, я́ко да от­стоя́щаго а́ки бли́зъ су́щаго ласка́ютъ со при­­лѣжа́нiемъ.
Въ продолже́нiе же злоче́стiя и не разумѣ́ющихъ при­­ну́ди худо́жниково любо­че́стiе.
Се́й бо хотя́ угоди́ти держа́в­ст­ву­ю­щему, про­изведе́ хи́тростiю [сво­е́ю] подо́бiе на лу́чшее:
мно́же­с­т­во же человѣ́къ, при­­влече́но благообра́зiемъ дѣ́ла, пре́жде вма́лѣ че­с­т­вова́наго человѣ́ка ны́нѣ въ бо́га вмѣни́ша.
И сiе́ бы́сть житiю́ въ прельще́нiе, я́ко или́ злоключе́нiю, или́ мучи́тел­ст­ву послужи́в­ше человѣ́цы, несоо́бщно и́мя ка́менiю и древа́мъ обложи́ша.
Посе́мъ не дово́лно бѣ́ прельща́тися о Бо́жiи ра́зумѣ, но и въ вели́цѣй живу́ще безу́мiя бра́ни, толи́кая зла́я мíръ имену́ютъ.
И́бо или́ дѣто­убі́й­ст­вен­ныя же́ртвы, или́ сокрове́н­ныя та́йны, или́ неи́стовныя от­ ины́хъ зако́новъ пи́рше­ст­ва творя́ше,
ниже́ житiя́, ниже́ бра́ковъ чи́стыхъ еще́ храня́тъ: еди́нъ же друга́го или́ навѣ́томъ убива́етъ, или́ блудя́ оскорбля́етъ.
Вся́ же смѣ́шена су́ть, кро́вь и убі́й­ст­во, татьба́ и ле́сть, растлѣ́нiе, невѣ́р­ст­во, смяте́нiе, заклина́нiе, молва́ благи́хъ,
благода́ти забве́нiе, душа́мъ оскверне́нiе, рожде́нiю премѣне́нiе, бра́ковъ безчи́нiе, прелюбо­дѣя́нiе и студодѣя́нiе.
Недосто́йныхъ бо и́мене и́доловъ служе́нiе нача́ло вся́каго зла́, и вина́ и коне́цъ е́сть:
и́бо или́ веселя́щеся неи́стов­ст­вуютъ, или́ проро́че­ст­вуютъ ло́жная, или́ живу́тъ непра́веднѣ, или́ клену́т­ся ско́ро.
На безду́шныя бо и́долы надѣ́ющеся, злѣ́ клену́щеся казни́ми бы́ти не ча́ютъ.
За обоя́ же на ни́хъ прiи́детъ су́дъ: поне́же злѣ́ му́др­ст­воваша о Бо́зѣ, вне́млюще и́доломъ, и непра́ведно кля́шася ле́стiю, презрѣ́в­ше преподо́бiе.
Не бо́ си́ла клену́щихъ, но согрѣша́ющымъ су́дъ нахо́дитъ всегда́ на преступле́нiе непра́ведныхъ.
Ты́ же Бо́гъ на́шъ бла́гъ и и́стиненъ, долготерпѣли́въ и въ ми́лости управля́яй вся́.
И́бо а́ще согрѣши́мъ, тво­и́ есмы́, вѣ́дуще держа́ву твою́: и а́ще не согрѣши́мъ, вѣ́мы, я́ко тебѣ́ вмѣни́хомся.
Е́же бо зна́ти тебе́, всесоверше́на [е́сть] пра́вда, и вѣ́дѣти держа́ву твою́, ко́рень е́сть безсме́ртiя.
Ниже́ бо прельсти́ на́съ человѣ́ческое злохи́трое умышле́нiе, ниже́ сѣн­нопи́саныхъ тру́дъ безпло́дный, ви́дъ изва́янъ разли́чными ша́ры,
и́хже зра́къ безу́мнымъ при­­хо́дитъ въ похотѣ́нiе, и лю́бятъ ме́ртваго о́браза ви́дъ безду́шный.
Злы́хъ люби́телiе досто́йнiи таковы́хъ наде́ждъ и творя́щiи, и лю́бящiи, и че­ст­ву́ющiи.
И́бо скуде́льникъ, мя́гкую зе́млю мну́щь со трудо́мъ, дѣ́лаетъ ко служе́нiю на́­шему ко́­еждо: но от­ того́жде бре́нiя созда́ и я́же чи́стыхъ дѣ́лъ служе́бныя сосу́ды, и сопроти́вныя, вся́ подо́бнѣ: си́хъ же обо­и́хъ ко­его́ждо е́сть употребле́нiе, судiя́ е́сть бренодѣ́латель.
И злотру́дникъ бо́га су́етна от­ того́жде твори́тъ бре́нiя, и́же ма́ло пре́жде от­ земли́ сотворе́нъ бы́въ, по ма́лѣ и́детъ, изъ нея́же взя́тъ бы́сть, истя́занъ о душе́внѣмъ долзѣ́.
Но е́сть ему́ при­­лѣжа́нiе, не я́ко и́мать труди́тися, ниже́ я́ко краткоконе́чно житiе́ и́мать: но ревну́етъ златодѣ́лателемъ и сребролiя́телемъ, и мѣ́ди дѣ́лателемъ подража́етъ, и сла́ву мни́тъ, я́ко скве́рная дѣ́лаетъ.
Пе́пелъ бо е́сть се́рдце его́, и земли́ ху́ждше упова́нiе его́, и бре́нiя безче́стнѣе живо́тъ его́:
я́ко не увѣ́дѣ созда́в­шаго его́, и вдохну́в­шаго ему́ ду́шу дѣй­ст­ви́тель­ную, и вду́нув­шаго ду́хъ живо́тный.
Но вмѣни́ша игра́лище бы́ти живо́тъ на́шъ, и житiе́ все́ упражне́но на при­­обрѣ́тенiе: и́бо глаго́лютъ, я́ко подоба́етъ от­ку́ду либо, а́ще и от­ зла́, при­­обрѣта́ти.
Се́й бо па́че всѣ́хъ вѣ́сть, я́ко согрѣша́етъ, от­ веще­ст­ва́ землена́го удо́бныя къ сокруше́нiю сосу́ды и извая́нiя содѣва́яй.
Вси́ же пребезу́мнѣйшiи и окая́н­нѣйшiи, па́че души́ младе́нческiя, врази́ люді́й тво­и́хъ облада́в­шiи и́ми:
я́ко вся́ и́долы язы́чески вмѣни́ша въ бо́ги, и́мже ниже́ оче́съ употребле́нiе ко зрѣ́нiю, ниже́ но́здри въ при­­влече́нiе а́ера, ниже́ у́ши слы́шати, ниже́ пе́рсты ру́къ во осяза́нiе, и но́ги и́хъ пра́здны ко хожде́нiю.
Человѣ́къ бо сотвори́ и́хъ, и ду́ха взаи́мъ взя́въ созда́ и́хъ: ни еди́нъ бо человѣ́къ мо́жетъ себѣ́ подо́бна бо́га созда́ти:
сме́ртенъ же сы́й ме́ртва дѣ́лаетъ рука́ма беззако́н­ныма: лу́чшiй бо е́сть и́доловъ сво­и́хъ: [я́ко] се́й у́бо поживе́, о́нiи же никогда́.
И живо́тныхъ ме́рзкихъ чту́тъ: безу́мная бо сравня́емая ины́хъ су́ть ху́ждша.
Ниже́ ели́ко вожделѣ́ти я́ко въ лицы́ живо́тныхъ бла́га су́ть, от­бѣго́ша же и Бо́жiя хвалы́ и благослове́нiя его́.
Сего́ ра́ди от­ подо́бныхъ пострада́ша досто́йнѣ, и мно́же­с­т­вомъ звѣре́й казне́ни бы́ша.
Вмѣ́сто муче́нiя бла́го сотвори́лъ еси́ лю́демъ тво­и́мъ, въ похотѣ́нiе жела́нiя стра́н­ное вкуше́нiе, пи́щу угото́валъ еси́ кра́стели,
да о́ни у́бо вожделѣ́в­шiи пи́щи, показа́нiемъ по́сланыхъ, и от­ ну́жнаго хотѣ́нiя от­вратя́т­ся, сі́и же вма́лѣ ску́дни бы́в­ше, и стра́н­на при­­обща́т­ся вкуше́нiя.
Подоба́­ше бо на о́ныхъ у́бо неизбѣ́жнѣй нищетѣ́ наити́ мучи́тел­ст­ву­ю­щихъ, си́мъ же то́кмо показа́ти, ка́ко врази́ и́хъ му́чишася.
И́бо егда́ тѣ́мъ на́йде же́стокъ звѣре́й гнѣ́въ, и угрызе́ньми сверѣ́пыхъ истребля́хуся змие́въ,
но не до конца́ пребы́сть гнѣ́въ тво́й: въ наказа́нiе же вма́лѣ смуще́ни бы́ша, зна́менiе имѣ́юще спасе́нiя, на воспомина́нiе за́повѣди зако́на тво­его́:
обрати́выйся бо не [ве́щiю] зри́мою цѣля́шеся, но тобо́ю всѣ́хъ спаси́телемъ.
И въ се́мъ же показа́лъ еси́ враго́мъ на́шымъ, я́ко ты́ еси́ избавля́яй от­ вся́каго зла́:
тѣ́хъ бо акри́ды и му́хи поби́ша угрызе́нiемъ, и не обрѣ́теся цѣльба́ душа́мъ и́хъ, я́ко досто́йни бя́ху от­ таковы́хъ му́читися.
Сыно́въ же тво­и́хъ ниже́ ядови́тыхъ змие́въ зу́бы одолѣ́ша: ми́лость бо твоя́ при­­хожда́­ше и изцѣля́ше и́хъ.
Въ па́мять бо слове́съ тво­и́хъ бя́ху усѣ́чени и ско́ро изцѣля́хуся, да не во глубину́ впа́дше забве́нiя от­луча́т­ся тво­его́ благодѣя́нiя:
ниже́ бо зе́лiе, ниже́ обяза́нiе изцѣли́ и́хъ, но сло́во твое́, Го́споди, изцѣля́ющее вся́.
Ты́ бо живота́ и сме́рти вла́сть и́маши, и низво́диши да́же до вра́тъ а́да, и воз­во́диши.
Человѣ́къ же убива́етъ у́бо зло́бою сво­е́ю: изше́дшаго же ду́ха не воз­врати́тъ, ниже́ па́ки при­­зыва́етъ ду́шу взя́тую.
Тво­ея́ же руки́ избѣжа́ти невоз­мо́жно е́сть:
от­мета́ющiися бо тебе́ вѣ́дѣти нечести́вiи, въ крѣ́пости мы́шцы тво­ея́ бiе́ни бы́ша стра́н­ными дождьми́ и гра́дами, и бу́рями гони́ми неизбѣ́жно, и огне́мъ растаева́еми.
Пресла́вное бо, въ водѣ́ вся́ угаша́ющей мно́жае дѣ́й­ст­воваше о́гнь: спобо́рникъ бо е́сть мíръ о пра́ведныхъ.
Овогда́ бо у́бо укроща́­шеся пла́мень, да не сожже́тъ по́слан­ныхъ живо́тныхъ на нечести́выя: но сі́и зря́ще да вѣ́дятъ, я́ко от­ Бо́жiя суда́ стра́ждутъ гоне́нiе.
Овогда́ же и между́ водо́ю вы́ше си́лы о́гнен­ныя паля́ше, да беззако́н­ныя земли́ порожде́нiя растли́тъ.
Вмѣ́сто же си́хъ а́нгелскою пи́щею пита́лъ еси́ лю́ди твоя́, и угото́ванъ хлѣ́бъ съ небесе́ посла́лъ еси́ и́мъ безъ труда́, вся́кое услажде́нiе въ себѣ́ имѣ́ющь и ко вся́кому сли́чный вкуше́нiю.
Суще­с­т­во́ бо твое́ сла́дость твою́ ко сыно́мъ пока́зоваше, и угожда́я еди́наго ко­его́ждо во́ли, я́коже кто́ хотя́ше, превраща́­шеся.
Снѣ́гъ же и ле́дъ терпя́ху о́гнь и не растаява́ху: да увѣ́дятъ, я́ко плоды́ враго́въ истребля́ше о́гнь горя́щь во гра́дѣ и въ дожде́хъ блиста́ющь:
то́йже па́ки, да пита́ют­ся пра́веднiи, [о́гнь] и свою́ забы́ си́лу.
Творе́нiе бо, тебѣ́ творцу́ всѣ́хъ служа́щее, распростира́ет­ся на му́ку проти́ву непра́ведныхъ и легча́е твори́т­ся во благодѣя́нiе ра́ди на тя́ надѣ́ющихя.
Сего́ ра́ди и тогда́ во вся́ преобразу́емое всѣ́хъ корми́телницѣ благода́ти тво­е́й служа́­ше къ во́ли тре́бу­ю­щихъ:
да науча́т­ся сы́нове тво­и́, и́хже воз­люби́лъ еси́, Го́споди, я́ко не рожде́нiя плодо́въ пита́ютъ человѣ́ка, но сло́во твое́ тебѣ́ вѣ́ру­ю­щихъ соблюда́етъ.
Е́же бо огне́мъ нерастлѣ́но ско́ро от­ ма́лыя лучи́ со́лнечныя грѣ́емое растаява́­шеся:
да зна́емо бу́детъ [всѣ́мъ], я́ко подоба́етъ предвари́ти со́лнце на благодаре́нiе тебѣ́ и къ восто́ку свѣ́та тебѣ́ поклони́тися.
Неблагода́рнаго бо упова́нiе я́ко зи́мный и́ней раста́етъ, и излiе́т­ся я́ко вода́ неключи́ма.
Вели́цы бо су́ть суди́ тво­и́, [Го́споди,] и неизглаго́лан­ни: сего́ ра́ди ненака́зан­ныя ду́ши заблуди́ша.
Возмнѣ́в­ше бо наси́ль­ствовати язы́къ святы́й беззако́н­нiи, у́зницы тмы́ и до́лгою но́щiю свя́зани, заключе́ни подъ кро́вы, бѣглецы́ вѣ́чнаго провѣ́дѣнiя лежа́ша.
Утаи́тися бо мня́ще въ сокрове́н­ныхъ грѣсѣ́хъ, мра́чнымъ забве́нiя покрыва́ломъ расточе́ни бы́ша, ужаса́ющеся лю́тѣ и страши́лищами воз­муще́ни:
ниже́ бо содержа́й и́хъ верте́пъ безъ стра́ха сохрани́, шу́мы же сходя́ще воз­муща́ху и́хъ, и при­­видѣ́нiя дря́хлая печа́льными ли́цами явля́хуся.
И о́гнен­ная у́бо ни еди́на си́ла можа́­ше освѣща́ти, ниже́ звѣ́здъ свѣ́тлiи пла́менiе просвѣти́ти можа́ху въ ту́ но́щь стра́шную.
Явля́шеся же и́мъ то́кмо внеза́пный о́гнь стра́ха испо́лнь: устраша́еми же неви́димымъ о́нымъ при­­зра́комъ, мня́ху го́ршая бы́ти ви́димая.
Волше́бнаго же худо́же­ст­ва предлежа́ху посмѣя́нiя, и о прему́дрости велича́нiя обличе́нiе укори́знен­но:
обѣща́ющiися бо изгна́ти стра́хи и смуще́нiя от­ души́ боля́щiя, сі́и посмѣя́телнымъ стра́хомъ боля́ху.
И́бо а́ще и ничто́же и́хъ мяте́жное устраша́­ше, звѣре́й прехо́дами и змие́въ звизда́ньми подви́жени погиба́ху тре́петни, и а́ера от­ню́дъ неизбѣ́жнаго от­рица́ющеся ви́дѣти.
Боязли́вая бо зло́ба, сво­и́мъ свидѣ́тел­ст­вомъ осужда́ема, вы́ну прiе́млетъ во у́мъ лю́тая, содержи́ма со́вѣстiю.
Ничто́же бо е́сть стра́хъ, то́кмо лише́нiе по́мощей су́щихъ от­ помышле́нiя.
Вну́трь же ме́нше су́щее ча́янiе, бо́лшее мни́тъ невѣ́дѣнiе вины́ подаю́щiя му́ку.
А и́же въ немощну́ю по­и́стин­нѣ но́щь, и от­ немощна́го а́да верте́повъ наше́дшую, сно́мъ тѣ́мже спя́щiи,
о́во у́бо страши́лищами мечта́нiй гони́ми бя́ху, о́во же души́ изчеза́ху преда́нiемъ: внеза́пный бо и́мъ и неча́ян­ный стра́хъ на́йде.
Пото́мъ та́ко, кто́ либо когда́ бѣ́ она́мо, низпады́й храня́шеся въ темни́цѣ безъ желѣ́за заключе́нъ:
а́ще бо земледѣ́латель кто́ бы́сть, или́ па́стырь, или́ трудо́въ пусты́н­ныхъ дѣ́латель, предъя́тъ бы́въ, неизбѣ́жную терпя́ше ну́жду:
еди́нымъ бо у́жемъ тмы́ вси́ бя́ху свя́зани. А́ще ду́хъ звизда́яй, или́ между́ ча́стыхъ древе́сныхъ вѣ́твей пти́чiй гла́съ сладкопѣ́снивый, или́ си́ла водна́я теку́щи зѣ́лнѣ,
или́ шу́мъ зѣ́лный низпа́да­ю­щихъ ка́менiй, или́ игра́ющихъ живо́тныхъ тече́нiе неви́димое, или́ рыка́ющихъ лю́тыхъ звѣре́й гла́съ, или́ от­зыва́ющься от­ де́брей го́рскихъ гла́съ, разслабля́ху о́ныхъ устраша́юще.
Вся́ бо вселе́н­ная свѣ́тлымъ просвѣща́­шеся свѣ́томъ, и невоз­бра́н­ными дѣ́лы содержа́­шеся:
на еди́ныхъ же о́ныхъ простира́­шеся тя́жкая но́щь, о́бразъ бу́дущаго и́хъ воспрiя́тiя тмы́: са́ми же себѣ́ бы́ша тмы́ тяжча́йшiи.
Преподо́бнымъ же тво­и́мъ превели́къ бѣ́ свѣ́тъ: и́хже у́бо гла́съ слы́шаше, о́браза же не ви́дяще, зане́же у́бо и они́ [того́жде] не страда́ху, ублажа́ху.
А я́ко не па́ко­ст­вуютъ предоби́димiи, благодаря́ху, и е́же пронести́ся, благода́ти моля́ху.
Си́хъ ра́ди сто́лпъ огнегоря́щь, вожда́ у́бо невѣ́домаго путьше́­ст­вiя, со́лнце же невреди́телное любо­че́стнаго стра́н­ствованiя по́далъ еси́.
Досто́йни бо они́ лиши́тися свѣ́та и блюсти́ся во тмѣ́, и́же заключе́ныхъ стрежа́ху сыно́въ тво­и́хъ, и́миже имя́ше нетлѣ́н­ный зако́на свѣ́тъ вѣ́ку да́тися.
Совѣ́товав­шихъ же и́хъ убива́ти младе́нцы преподо́бныхъ, и еди́ному от­ложе́ну ча́ду и спасе́ну, во обличе́нiе и́хъ отъ­я́лъ еси́ мно́же­с­т­во ча́дъ, и ку́пно погуби́лъ еси́ въ водѣ́ зѣ́лнѣй.
О́ная бо но́щь предувѣ́дѣна бы́сть отце́мъ на́шымъ, да тве́рдо вѣ́дуще, и́мже кля́твамъ вѣ́роваша, воз­благоду́ше­ст­вуютъ.
Воспрiя́то же бы́сть от­ люді́й тво­и́хъ спасе́нiе у́бо пра́ведныхъ, враго́въ же истребле́нiе:
и́мже бо наказа́лъ еси́ супоста́ты на́шя, си́мъ на́съ при­­зва́въ просла́вилъ еси́.
Сокрове́н­но бо жря́ху преподо́бнiи о́троцы благи́хъ, и зако́нъ Боже­с­т­вен­ный единомы́слiемъ завѣща́ша, та́яжде подо́бно, блага́я же и бѣ́д­ст­вен­ная воспрiима́ти святы́мъ, отце́мъ уже́ предвоспѣва́ющымъ хвалу́.
Противоглася́ше же несогла́сный враго́въ во́пль, и плаче́вный слы́шашеся гла́съ пла́чущихъ младе́нцевъ.
Подо́бною же ме́стiю ра́бъ ку́пно съ господи́номъ казне́нъ бы́сть, и просты́й человѣ́къ съ царе́мъ та́яжде пострада́:
единоду́шно же вси́ во еди́нѣмъ и́мени сме́ртнѣмъ ме́ртвыхъ имѣ́яху безчи́слен­ныхъ: ниже́ бо ко погребе́нiю живі́и бя́ху дово́лни, поне́же во еди́нѣмъ мгнове́нiи честнѣ́йшiй ро́дъ и́хъ истребле́нъ бы́сть.
О всѣ́хъ бо не вѣ́ру­ю­ще ра́ди чародѣя́нiй, а ра́ди пе́рвенцевъ истребле́нiя, исповѣ́даша люді́й сыно́въ Бо́жiихъ бы́ти.
Ти́хому бо молча́нiю содержа́щу вся́, и но́щи во сво­е́мъ тече́нiи преполовля́ющейся,
всемогу́щее сло́во твое́, [Го́споди,] съ небе́съ от­ престо́ловъ ца́рскихъ же́стокъ ра́тникъ въ среди́ну поги́бель­ныя земли́ сни́де.
Ме́чь о́стръ нелицемѣ́рное повелѣ́нiе твое́ нося́й, и ста́въ испо́лни вся́ сме́рти: и небесе́ у́бо каса́­шеся, стоя́ше же на земли́.
Тогда́ внеза́пу при­­видѣ́нiя у́бо сно́въ лю́тѣ смути́ша и́хъ, стра́си же наидо́ша неча́ян­ни,
и и́нъ ина́мо ве́рженъ е́ле жи́въ, ея́же ра́ди вины́ умира́­ше, объявля́ше:
со́нiя бо, смути́в­ше и́хъ, сiе́ предвоз­вѣсти́ша: да не вѣ́дяще, его́же ра́ди злѣ́ стра́ждутъ, поги́бнутъ.
Прикосну́ся же нѣ́когда и пра́ведныхъ искуше́нiе сме́рти, пораже́нiе во пусты́ни бы́сть мно́же­ст­ва: но не до́лго пребы́сть гнѣ́въ.
Потща́вся бо му́жъ непоро́ченъ предпобо́р­ст­вова, сво­ея́ слу́жбы ору́жiе, моли́тву и ѳимiа́ма умилостивле́нiе при­­не́съ, сопроти́въ ста́ гнѣ́ву и коне́цъ положи́ бѣ́д­ст­вованiю, показа́въ, я́ко тво́й е́сть ра́бъ.
Одолѣ́ же поража́ющаго не си́лою тѣле́сною, ниже́ ору́жiя дѣ́й­ст­вiемъ, но сло́вомъ покори́ наказу́ющаго, кля́твы отце́въ и завѣ́ты воспомяну́въ.
Грома́дами бо уже́ па́дшымъ дру́гъ на дру́га ме́ртвымъ, посредѣ́ ста́въ, пресѣче́ гнѣ́въ и раздѣли́ къ живы́мъ пу́ть.
На оде́жди бо поди́ра бѣ́ ве́сь мíръ, и отце́въ сла́вы на извая́нiи четырерядова́го ка́менiя, и вели́че­с­т­во твое́ на дiади́мѣ главы́ его́.
Си́мъ уступи́лъ искореня́яй и си́хъ устраши́ся: бѣ́ бо то́кмо искуше́нiе гнѣ́ва дово́лно.
Нечести́вымъ же до конца́ безъ ми́лости я́рость на́йде: предвѣ́дѣ бо и́хъ и бу́дущая,
я́ко ті́и от­пусти́в­шiи, е́же от­ити́, и со тща́нiемъ предпосла́в­ше и́хъ, пожену́тъ вслѣ́дъ раска́яв­шеся:
еще́ бо въ рука́хъ имѣ́юще рыда́нiя и сѣ́ту­ю­ще надъ гроба́ми ме́ртвыхъ, и́нъ себѣ́ взя́ша по́мыслъ безу́мiя, и и́хже моля́ще изгна́ша, си́хъ а́ки бѣглеце́въ гоня́ху.
Влеча́­ше бо и́хъ къ сему́ концу́ досто́йная ну́жда, и при­­клю́чшихся забы́тiе вложи́, да и про́чую къ муче́ниемъ при­­напо́лнятъ ка́знь:
и лю́дiе у́бо тво­и́ пресла́вное путьше́­ст­вiе пре́йдутъ, они́ же стра́н­ну обря́щутъ сме́рть.
Все́ бо творе́нiе во сво­е́мъ ему́ ро́дѣ па́ки свы́ше преобразова́­шеся, служа́щее сво́й­ст­вен­нымъ тво­и́мъ повелѣ́ниемъ, да о́троцы тво­и́ сохраня́т­ся неврежде́ни.
О́блакъ осѣня́яй по́лкъ и́хъ, и изъ преждебы́в­шiя воды́ от­кры́тiе сухі́я земли́ яви́ся, и изъ мо́ря чермна́го пу́ть невоз­бра́ненъ, и по́ле зла́чное от­ волне́нiя зѣ́лнаго:
и́мже ве́сь язы́къ про́йде, тво­е́ю руко́ю покрове́ни, ви́дяще ди́вная чудеса́.
Я́коже бо ко́ни насы́тишася, и я́ко а́гнцы взыгра́шася, хва́ляще тя́, Го́споди, изба́вльшаго и́хъ:
воспомяну́ша бо еще́, я́же во обита́нiи и́хъ, ка́ко у́бо вмѣ́сто рожде́нiя живо́тныхъ изведе́ земля́ скни́пы, вмѣ́сто же ры́бъ изры́гну рѣка́ мно́же­с­т­во жа́бъ.
Послѣди́ же ви́дѣша и но́вое рожде́нiе пти́цъ, егда́ похотѣ́нiемъ подви́гшеся, проси́ша сла́достныя пи́щи.
Во утѣше́нiе бо взыдо́ша и́мъ от­ мо́ря кра́стели: и муче́нiя грѣ́шнымъ наидо́ша, не безъ бы́в­шихъ зна́менiй си́лою мо́лнiй: пра́веднѣ бо пострада́ша за своя́ зло́бы,
и́бо лютѣ́йшее ненавидѣ́нiе стра́н­ныхъ соверши́ша: ині́и у́бо незна́емыхъ не прiе́мляху при­­ше́лцевъ, сі́и же благодѣ́телей стра́н­ныхъ порабоща́ху.
И не то́кмо, но а́ще ко́е разсмотре́нiе бу́детъ и́хъ: зане́ вражде́бно прiе́мляху чужды́хъ.
Сі́и же съ пра́здне­ст­вами прiе́мше при­­общи́в­шихся уже́ и́хъ обы́чаемъ, жесточа́йшими озло́биша труда́ми.
Побiе́ни же бы́ша и ослѣпле́нiемъ, я́коже о́нiи при­­ две́рехъ пра́ведника, егда́ вели́кою обложе́ни тмо́ю, кі́йждо сво­и́хъ две́рiй прохо́да иска́­ше.
Са́ми бо собо́ю стихі́и премѣня́емы, я́коже въ гу́слехъ гла́сы сли́чiя и́мя премѣня́ютъ, всегда́ храня́ще зву́къ: е́же е́сть ви́дѣти от­ зра́ка бы́в­шихъ извѣ́стно.
Земна́я бо въ во́дная прелага́хуся, и пла́ва­ю­щая прехожда́ху на зе́млю.
О́гнь воз­мога́­ше въ водѣ́ вы́шше сво­ея́ си́лы, и вода́ угаша́ющую си́лу забы́.
Пла́мень вопреки́ удоботлѣ́н­ныхъ живо́тныхъ не вреди́ пло́тей въ не́мъ ходя́щихъ, ниже́ тая́ше ледови́дный удобота́яй ро́дъ сла́достныя пи́щи.
По всему́ бо, Го́споди, воз­вели́чилъ еси́ лю́ди твоя́ и просла́вилъ еси́, и не презрѣ́лъ еси́, во вся́цѣмъ вре́мени и мѣ́стѣ предстоя́й.
Синодальный
Неправо умствующие говорили сами в себе: «коротка и прискорбна наша жизнь, и нет человеку спасения от смерти, и не знают, чтобы кто освободил из ада.
Случайно мы рождены и после будем как небывшие: дыхание в ноздрях наших – дым, и слово – искра в движении нашего сердца.
Когда она угаснет, тело обратится в прах, и дух рассеется, как жидкий воздух;
и имя наше забудется со временем, и никто не вспомнит о делах наших; и жизнь наша пройдет, как след облака, и рассеется, как туман, разогнанный лучами солнца и отягченный теплотою его.
Ибо жизнь наша – прохождение тени, и нет нам возврата от смерти: ибо положена печать, и никто не возвращается.
Будем же наслаждаться настоящими благами и спешить пользоваться миром, как юностью;
преисполнимся дорогим вином и благовониями, и да не пройдет мимо нас весенний цвет жизни;
увенчаемся цветами роз прежде, нежели они увяли;
никто из нас не лишай себя участия в нашем наслаждении; везде оставим следы веселья, ибо это наша доля и наш жребий.
Будем притеснять бедняка праведника, не пощадим вдовы и не постыдимся многолетних седин старца.
Сила наша да будет законом правды, ибо бессилие оказывается бесполезным.
Устроим ковы праведнику, ибо он в тягость нам и противится делам нашим, укоряет нас в грехах против закона и поносит нас за грехи нашего воспитания;
объявляет себя имеющим познание о Боге и называет себя сыном Господа;
он пред нами – обличение помыслов наших.
Тяжело нам и смотреть на него, ибо жизнь его не похожа на жизнь других, и отличны пути его:
он считает нас мерзостью и удаляется от путей наших, как от нечистот, ублажает кончину праведных и тщеславно называет отцом своим Бога.
Увидим, истинны ли слова его, и испытаем, какой будет исход его;
ибо если этот праведник есть сын Божий, то Бог защитит его и избавит его от руки врагов.
Испытаем его оскорблением и мучением, дабы узнать смирение его и видеть незлобие его;
осудим его на бесчестную смерть, ибо, по словам его, о нем попечение будет».
Так они умствовали, и ошиблись; ибо злоба их ослепила их,
и они не познали тайн Божиих, не ожидали воздаяния за святость и не считали достойными награды душ непорочных.
Бог создал человека для нетления и соделал его образом вечного бытия Своего;
но завистью диавола вошла в мир смерть, и испытывают ее принадлежащие к уделу его.
А души праведных в руке Божией, и мучение не коснется их.
В глазах неразумных они казались умершими, и исход их считался погибелью,
и отшествие от нас – уничтожением; но они пребывают в мире.
Ибо, хотя они в глазах людей и наказываются, но надежда их полна бессмертия.
И немного наказанные, они будут много облагодетельствованы, потому что Бог испытал их и нашел их достойными Его.
Он испытал их как золото в горниле и принял их как жертву всесовершенную.
Во время воздаяния им они воссияют как искры, бегущие по стеблю.
Будут судить племена и владычествовать над народами, а над ними будет Господь царствовать во веки.
Надеющиеся на Него познают истину, и верные в любви пребудут у Него; ибо благодать и милость со святыми Его и промышление об избранных Его.
Нечестивые же, как умствовали, так и понесут наказание за то, что презрели праведного и отступили от Господа.
Ибо презирающий мудрость и наставление несчастен, и надежда их суетна, и труды бесплодны, и дела их непотребны.
Жены их несмысленны, и дети их злы, проклят род их.
Блаженна неплодная неосквернившаяся, которая не познала беззаконного ложа; она получит плод при воздаянии святых душ.
Блажен и евнух, не сделавший беззакония рукою и не помысливший лукавого против Господа, ибо дастся ему особенная благодать веры и приятнейший жребий в храме Господнем.
Плод добрых трудов славен, и корень мудрости неподвижен.
Дети прелюбодеев будут несовершенны, и семя беззаконного ложа исчезнет.
Если и будут они долгожизненны, но будут почитаться за ничто, и поздняя старость их будет без почета.
А если скоро умрут, не будут иметь надежды и утешения в день суда;
ибо ужасен конец неправедного рода.
Лучше бездетность с добродетелью, ибо память о ней бессмертна: она признается и у Бога и у людей.
Когда она присуща, ей подражают, а когда отойдет, стремятся к ней: и в вечности увенчанная она торжествует, как одержавшая победу непорочными подвигами.
А плодородное множество нечестивых не принесет пользы, и прелюбодейные отрасли не дадут корней в глубину и не достигнут незыблемого основания;
и хотя на время позеленеют в ветвях, но, не имея твердости, поколеблются от ветра и порывом ветров искоренятся;
некрепкие ветви переломятся, и плод их будет бесполезен, незрел для пищи и ни к чему не годен;
ибо дети, рождаемые от беззаконных сожитий, суть свидетели разврата против родителей при допросе их.
А праведник, если и рановременно умрет, будет в покое,
ибо не в долговечности честная старость и не числом лет измеряется:
мудрость есть седина для людей, и беспорочная жизнь – возраст старости.
Как благоугодивший Богу, он возлюблен, и, как живший посреди грешников, преставлен,
восхищен, чтобы злоба не изменила разума его, или коварство не прельстило души его.
Ибо упражнение в нечестии помрачает доброе, и волнение похоти развращает ум незлобивый.
Достигнув совершенства в короткое время, он исполнил долгие лета;
ибо душа его была угодна Господу, потому и ускорил он из среды нечестия. А люди видели это и не поняли, даже и не подумали о том,
что благодать и милость со святыми Его и промышление об избранных Его.
Праведник, умирая, осудит живых нечестивых, и скоро достигшая совершенства юность – долголетнюю старость неправедного;
ибо они увидят кончину мудрого и не поймут, что Господь определил о нем и для чего поставил его в безопасность;
они увидят и уничтожат его, но Господь посмеется им;
и после сего будут они бесчестным трупом и позором между умершими навек, ибо Он повергнет их ниц безгласными и сдвинет их с оснований, и они вконец запустеют и будут в скорби, и память их погибнет;
в сознании грехов своих они предстанут со страхом, и беззакония их осудят их в лице их.
Тогда праведник с великим дерзновением станет пред лицем тех, которые оскорбляли его и презирали подвиги его;
они же, увидев, смутятся великим страхом и изумятся неожиданности спасения его
и, раскаиваясь и воздыхая от стеснения духа, будут говорить сами в себе: «это тот самый, который был у нас некогда в посмеянии и притчею поругания.
Безумные, мы почитали жизнь его сумасшествием и кончину его бесчестною!
Как же он причислен к сынам Божиим, и жребий его – со святыми?
Итак, мы заблудились от пути истины, и свет правды не светил нам, и солнце не озаряло нас.
Мы преисполнились делами беззакония и погибели и ходили по непроходимым пустыням, а пути Господня не познали.
Какую пользу принесло нам высокомерие, и что доставило нам богатство с тщеславием?
Все это прошло как тень и как молва быстротечная.
Как после прохождения корабля, идущего по волнующейся воде, невозможно найти следа, ни стези дна его в волнах;
или как от птицы, пролетающей по воздуху, никакого не остается знака ее пути, но легкий воздух, ударяемый крыльями и рассекаемый быстротою движения, пройден движущимися крыльями, и после того не осталось никакого знака прохождения по нему;
или как от стрелы, пущенной в цель, разделенный воздух тотчас опять сходится, так что нельзя узнать, где прошла она;
так и мы родились и умерли, и не могли показать никакого знака добродетели, но истощились в беззаконии нашем».
Ибо надежда нечестивого исчезает, как прах, уносимый ветром, и как тонкий иней, разносимый бурею, и как дым, рассеиваемый ветром, и проходит, как память об однодневном госте.
А праведники живут во веки; награда их – в Господе, и попечение о них – у Вышнего.
Посему они получат царство славы и венец красоты от руки Господа, ибо Он покроет их десницею и защитит их мышцею.
Он возьмет всеоружие – ревность Свою, и тварь вооружит к отмщению врагам;
облечется в броню – в правду, и возложит на Себя шлем – нелицеприятный суд;
возьмет непобедимый щит – святость;
строгий гнев Он изострит, как меч, и мир ополчится с Ним против безумцев.
Понесутся меткие стрелы молний и из облаков, как из туго натянутого лука, полетят в цель.
И, как из каменометного орудия, с яростью посыплется град; вознегодует на них вода морская и реки свирепо потопят их;
восстанет против них дух силы и, как вихрь, развеет их.
Так беззаконие опустошит всю землю, и злодеяние ниспровергнет престолы сильных.
Итак, слушайте, цари, и разумейте, научитесь, судьи концов земли!
Внимайте, обладатели множества и гордящиеся пред народами!
От Господа дана вам держава, и сила – от Вышнего, Который исследует ваши дела и испытает намерения.
Ибо вы, будучи служителями Его царства, не судили справедливо, не соблюдали закона и не поступали по воле Божией.
Страшно и скоро Он явится вам, – и строг суд над начальствующими,
ибо меньший заслуживает помилование, а сильные сильно будут истязаны.
Господь всех не убоится лица и не устрашится величия, ибо Он сотворил и малого и великого и одинаково промышляет о всех;
но начальствующим предстоит строгое испытание.
Итак, к вам, цари, слова мои, чтобы вы научились премудрости и не падали.
Ибо свято хранящие святое освятятся, и научившиеся тому найдут оправдание.
Итак, возжелайте слов моих, полюбите и научитесь.
Премудрость светла и неувядающа, и легко созерцается любящими ее, и обретается ищущими ее;
она даже упреждает желающих познать ее.
С раннего утра ищущий ее не утомится, ибо найдет ее сидящею у дверей своих.
Помышлять о ней есть уже совершенство разума, и бодрствующий ради нее скоро освободится от забот,
ибо она сама обходит и ищет достойных ее, и благосклонно является им на путях, и при всякой мысли встречается с ними.
Начало ее есть искреннейшее желание учения,
а забота об учении – любовь, любовь же – хранение законов ее, а наблюдение законов – залог бессмертия,
а бессмертие приближает к Богу;
поэтому желание премудрости возводит к царству.
Итак, властители народов, если вы услаждаетесь престолами и скипетрами, то почтите премудрость, чтобы вам царствовать во веки.
Что же есть премудрость, и как она произошла, я возвещу,
и не скрою от вас тайн, но исследую от начала рождения,
и открою познание ее, и не миную истины;
и не пойду вместе с истаевающим от зависти, ибо таковой не будет причастником премудрости.
Множество мудрых – спасение миру, и царь разумный – благосостояние народа.
Итак учитесь от слов моих, и получите пользу.
И я человек смертный, подобный всем, потомок первозданного земнородного.
И я в утробе матерней образовался в плоть в десятимесячное время, сгустившись в крови от семени мужа и услаждения, соединенного со сном,
и я, родившись, начал дышать общим воздухом и ниспал на ту же землю, первый голос обнаружил плачем одинаково со всеми,
вскормлен в пеленах и заботах;
ибо ни один царь не имел иного начала рождения:
один для всех вход в жизнь и одинаковый исход.
Посему я молился, и дарован мне разум; я взывал, и сошел на меня дух премудрости.
Я предпочел ее скипетрам и престолам и богатство почитал за ничто в сравнении с нею;
драгоценного камня я не сравнил с нею, потому что перед нею все золото – ничтожный песок, а серебро – грязь в сравнении с нею.
Я полюбил ее более здоровья и красоты и избрал ее предпочтительно перед светом, ибо свет ее неугасим.
А вместе с нею пришли ко мне все блага и несметное богатство через руки ее;
я радовался всему, потому что премудрость руководствовала ими, но я не знал, что она – виновница их.
Без хитрости я научился, и без зависти преподаю, не скрываю богатства ее,
ибо она есть неистощимое сокровище для людей; пользуясь ею, они входят в содружество с Богом, посредством даров учения.
Только дал бы мне Бог говорить по разумению и достойно мыслить о дарованном, ибо Он есть руководитель к мудрости и исправитель мудрых.
Ибо в руке Его и мы и слова наши, и всякое разумение и искусство делания.
Сам Он даровал мне неложное познание существующего, чтобы познать устройство мира и действие стихий,
начало, конец и средину времен, смены поворотов и перемены времен,
круги годов и положение звезд,
природу животных и свойства зверей, стремления ветров и мысли людей, различия растений и силы корней.
Познал я все, и сокровенное и явное, ибо научила меня Премудрость, художница всего.
Она есть дух разумный, святый, единородный, многочастный, тонкий, удобоподвижный, светлый, чистый, ясный, невредительный, благолюбивый, скорый, неудержимый,
благодетельный, человеколюбивый, твердый, непоколебимый, спокойный, беспечальный, всевидящий и проникающий все умные, чистые, тончайшие духи.
Ибо премудрость подвижнее всякого движения, и по чистоте своей сквозь все проходит и проникает.
Она есть дыхание силы Божией и чистое излияние славы Вседержителя: посему ничто оскверненное не войдет в нее.
Она есть отблеск вечного света и чистое зеркало действия Божия и образ благости Его.
Она – одна, но может все, и, пребывая в самой себе, все обновляет, и, переходя из рода в род в святые души, приготовляет друзей Божиих и пророков;
ибо Бог никого не любит, кроме живущего с премудростью.
Она прекраснее солнца и превосходнее сонма звезд; в сравнении со светом она выше;
ибо свет сменяется ночью, а премудрости не превозмогает злоба.
Она быстро распростирается от одного конца до другого и все устрояет на пользу.
Я полюбил ее и взыскал от юности моей, и пожелал взять ее в невесту себе, и стал любителем красоты ее.
Она возвышает свое благородство тем, что имеет сожитие с Богом, и Владыка всех возлюбил ее:
она таинница ума Божия и избирательница дел Его.
Если богатство есть вожделенное приобретение в жизни, то что богаче премудрости, которая все делает?
Если же благоразумие делает многое, то какой художник лучше ее?
Если кто любит праведность, – плоды ее суть добродетели: она научает целомудрию и рассудительности, справедливости и мужеству, полезнее которых ничего нет для людей в жизни.
Если кто желает большой опытности, мудрость знает давнопрошедшее и угадывает будущее, знает тонкости слов и разрешение загадок, предузнает знамения и чудеса и последствия лет и времен.
Посему я рассудил принять ее в сожитие с собою, зная, что она будет мне советницею на доброе и утешеньем в заботах и печали.
Через нее я буду иметь славу в народе и честь перед старейшими, будучи юношею;
окажусь проницательным в суде, и в глазах сильных заслужу удивление.
Когда я буду молчать, они будут ожидать, и когда начну говорить, будут внимать, и когда продлю беседу, положат руку на уста свои.
Чрез нее я достигну бессмертия и оставлю вечную память будущим после меня.
Я буду управлять народами, и племена покорятся мне;
убоятся меня, когда услышат обо мне страшные тираны; в народе явлюсь добрым и на войне мужественным.
Войдя в дом свой, я успокоюсь ею, ибо в обращении ее нет суровости, ни в сожитии с нею скорби, но веселие и радость.
Размышляя о сем сам в себе и обдумывая в сердце своем, что в родстве с премудростью – бессмертие,
и в дружестве с нею – благое наслаждение, и в трудах рук ее – богатство неоскудевающее, и в собеседовании с нею – разум, и в общении слов ее – добрая слава, – я ходил и искал, как бы мне взять ее себе.
Я был отрок даровитый и душу получил добрую;
притом, будучи добрым, я вошел и в тело чистое.
Познав же, что иначе не могу овладеть ею, как если дарует Бог, – и что уже было делом разума, чтобы познать, чей этот дар, – я обратился к Господу и молился Ему, и говорил от всего сердца моего:
Боже отцов и Господи милости, сотворивший все словом Твоим
и премудростию Твоею устроивший человека, чтобы он владычествовал над созданными Тобою тварями
и управлял миром свято и справедливо, и в правоте души производил суд!
Даруй мне приседящую престолу Твоему премудрость и не отринь меня от отроков Твоих,
ибо я раб Твой и сын рабы Твоей, человек немощный и кратковременный и слабый в разумении суда и законов.
Да хотя бы кто и совершен был между сынами человеческими, без Твоей премудрости он будет признан за ничто.
Ты избрал меня царем народа Твоего и судьею сынов Твоих и дщерей;
Ты сказал, чтобы я построил храм на святой горе Твоей и алтарь в городе обитания Твоего, по подобию святой скинии, которую Ты предуготовил от начала.
С Тобою премудрость, которая знает дела Твои и присуща была, когда Ты творил мир, и ведает, что угодно пред очами Твоими и что право по заповедям Твоим:
ниспошли ее от святых небес и от престола славы Твоей ниспошли ее, чтобы она споспешествовала мне в трудах моих, и чтобы я знал, что благоугодно пред Тобою;
ибо она все знает и разумеет, и мудро будет руководить меня в делах моих, и сохранит меня в своей славе;
и дела мои будут благоприятны, и буду судить народ Твой справедливо, и буду достойным престола отца моего.
Ибо какой человек в состоянии познать совет Божий? или кто может уразуметь, что угодно Господу?
Помышления смертных нетверды, и мысли наши ошибочны,
ибо тленное тело отягощает душу, и эта земная храмина подавляет многозаботливый ум.
Мы едва можем постигать и то, что на земле, и с трудом понимаем то, что под руками, а что на небесах – кто исследовал?
Волю же Твою кто познал бы, если бы Ты не даровал премудрости и не ниспослал свыше святаго Твоего Духа?
И так исправились пути живущих на земле, и люди научились тому, что угодно Тебе,
и спаслись премудростью.
Она сохраняла первозданного отца мира, который сотворен был один, и спасала его от собственного его падения:
она дала ему силу владычествовать над всем.
А отступивший от нее неправедный во гневе своем погиб от братоубийственной ярости.
Ради него потопляемую землю опять премудрость спасла, сохранив праведника посредством малого дерева.
Она же между народами, смешанными в единомыслии зла, нашла праведника и соблюла его неукоризненным пред Богом, и сохранила мужественным в жалости к сыну.
Она во время погибели нечестивых спасла праведного, который избежал огня, нисшедшего на пять городов,
от которых во свидетельство нечестия осталась дымящаяся пустая земля и растения, не в свое время приносящие плоды, и памятником неверной души – стоящий соляной столб.
Ибо они, презрев премудрость, не только повредили себе тем, что не познали добра, но и оставили живущим память о своем безумии, дабы не могли скрыть того, в чем заблудились.
Премудрость же спасла от бед служащих ей.
Праведного, бежавшего от братнего гнева, она наставляла на правые пути, показала ему царство Божие и даровала ему познание святых, помогала ему в огорчениях и обильно вознаградила труды его.
Когда из корыстолюбия обижали его, она предстала и обогатила его,
сохранила его от врагов, и обезопасила от коварствовавших против него, и в крепкой борьбе доставила ему победу, дабы он знал, что благочестие всего сильнее.
Она не оставила проданного праведника, но спасла его от греха:
она нисходила с ним в ров и не оставляла его в узах, и потом принесла ему скипетр царства и власть над угнетавшими его, показала лжецами обвинявших его и даровала ему вечную славу.
Она освободила святой народ и непорочное семя от народа угнетавших его,
вошла в душу служителя Господня и противостала страшным царям чудесами и знамениями.
Она воздала святым награду за труды их, вела их путем дивным; и днем была им покровом, а ночью – звездным светом.
Она перевела их чрез Чермное море и провела их сквозь большую воду,
а врагов их потопила и извергла их из глубины бездны.
Итак, праведные завладели доспехами нечестивых и воспели святое имя Твое, Господи, и единодушно прославили поборающую руку Твою;
ибо премудрость отверзла уста немых и сделала внятными языки младенцев.
Она благоустроила дела их рукою святого пророка:
они прошли по необитаемой пустыне, и на непроходных местах поставили шатры;
противостали неприятелям и отмстили врагам;
томились жаждою и воззвали к Тебе, и дана им была вода из утесистой скалы и утоление жажды – из твердого камня.
Ибо, чем наказаны были враги их,
тем они, находясь в затруднении, были облагодетельствованы:
вместо источника постоянно текущей реки, смрадною кровью возмущенной,
в обличение их детоубийственного повеления, Ты неожиданно дал им обильную воду,
показав тогда чрез жажду, как Ты наказал их противников.
Ибо, когда они были испытываемы, подвергаясь, впрочем, милостивому вразумлению, тогда познали, как мучились во гневе судимые нечестивые;
потому что их Ты испытывал, как отец, поучая, а тех, как гневный царь, осуждая, истязал.
И отсутствовавшие и присутствовавшие одинаково пострадали:
их постигла сугубая скорбь и стенание от воспоминания о прошедшем.
Они, когда услышали, что чрез их наказания те были облагодетельствованы, познали Господа.
Кого они прежде, как отверженного, отреклись с ругательством, Тому в последствие событий удивлялись, потерпев неодинаковую с праведными жажду.
А за неразумные помышления их неправды, по которым они в заблуждении служили бессловесным пресмыкающимся и презренным чудовищам, Ты в наказание наслал на них множество бессловесных животных,
чтобы они познали, что, чем кто согрешает, тем и наказывается.
Не невозможно было бы для всемогущей руки Твоей, создавшей мир из необразного вещества, наслать на них множество медведей или свирепых львов,
или неизвестных новосозданных лютых зверей, или дышащих огненным дыханием, или извергающих клубы дыма, или бросающих из глаз ужасные искры,
которые не только повреждением могли истребить их, но и ужасающим видом погубить.
Да и без этого они могли погибнуть от одного дуновения, преследуемые правосудием и рассеваемые духом силы Твоей; но Ты все расположил мерою, числом и весом.
Ибо великая сила всегда присуща Тебе, и кто противостанет силе мышцы Твоей?
Весь мир пред Тобою, как колебание чашки весов, или как капля утренней росы, сходящей на землю.
Ты всех милуешь, потому что все можешь, и покрываешь грехи людей ради покаяния.
Ты любишь все существующее, и ничем не гнушаешься, что сотворил, ибо не создал бы, если бы что ненавидел.
И как могло бы пребывать что-либо, если бы Ты не восхотел? Или как сохранилось бы то, что не было призвано Тобою?
Но Ты все щадишь, потому что все Твое, душелюбивый Господи.
Нетленный Твой дух пребывает во всем.
Посему заблуждающихся Ты мало-помалу обличаешь и, напоминая им, в чем они согрешают, вразумляешь, чтобы они, отступив от зла, уверовали в Тебя, Господи.
Так, возгнушавшись древними обитателями святой земли Твоей,
совершавшими ненавистные дела волхвований и нечестивые жертвоприношения,
и безжалостными убийцами детей, и на жертвенных пирах пожиравшими внутренности человеческой плоти и крови в тайных собраниях,
и родителями, убивавшими беспомощные души, – Ты восхотел погубить их руками отцов наших,
дабы земля, драгоценнейшая всех у Тебя, приняла достойное население чад Божиих.
Но и их, как людей, Ты щадил, послав предтечами воинства Твоего шершней, дабы они мало-помалу истребляли их.
Хотя не невозможно было Тебе войною покорить нечестивых праведным, или истребить их страшными зверями, или грозным словом в один раз;
но Ты, мало-помалу наказывая их, давал место покаянию, зная, однако, что племя их негодное и зло их врожденное, и помышление их не изменится во веки.
Ибо семя их было проклятое от начала, и не из опасения перед кем-либо Ты допускал безнаказанность грехов их.
Ибо кто скажет: «что Ты сделал?» или кто противостанет суду Твоему? и кто обвинит Тебя в погублении народов, которых Ты сотворил? Или какой защитник придет к Тебе с ходатайством за неправедных людей?
Ибо кроме Тебя нет Бога, который имеет попечение о всех, чтобы доказывать Тебе, что Ты несправедливо судил.
Ни царь, ни властелин не в состоянии явиться к Тебе на глаза за тех, которых Ты погубил.
Будучи праведен, Ты всем управляешь праведно, почитая не свойственным Твоей силе осудить того, кто не заслуживает наказания.
Ибо сила Твоя есть начало правды, и то самое, что Ты господствуешь над всеми, располагает Тебя щадить всех.
Силу Твою Ты показываешь не верующим всемогуществу Твоему и в не признающих Тебя обличаешь дерзость;
но, обладая силою, Ты судишь снисходительно и управляешь нами с великою милостью, ибо могущество Твое всегда в Твоей воле.
Но такими делами Ты поучал народ Твой, что праведному должно быть человеколюбивым, и внушал сынам Твоим благую надежду, что Ты даешь время покаянию во грехах.
Ибо, если врагов сынам Твоим и повинных смерти Ты наказывал с таким снисхождением и пощадою, давая им время и побуждение освободиться от зла,
то с каким вниманием Ты судил сынов Твоих, которых отцам Ты дал клятвы и заветы благих обетований!
Итак, вразумляя нас, Ты наказываешь врагов наших тысячекратно, дабы мы, когда судим, помышляли о Твоей благости и, когда бываем судимы, ожидали помилования.
Посему-то и тех нечестивых, которые проводили жизнь в неразумии, Ты истязал собственными их мерзостями,
ибо они очень далеко уклонились на путях заблуждения, обманываясь подобно неразумным детям и почитая за богов тех из животных, которые и у врагов были презренными.
Посему, как неразумным детям, в посмеяние послал Ты им и наказание.
Но, не вразумившись обличительным посмеянием, они испытывали заслуженный суд Божий.
Ибо, что они сами терпели с досадою, то же увидев на тех, которых считали богами и чрез которых были наказываемы, они познали Бога истинного, Которого прежде отрекались знать;
посему и пришло на них окончательное осуждение.
Подлинно суетны по природе все люди, у которых не было ведения о Боге, которые из видимых совершенств не могли познать Сущего и, взирая на дела, не познали Виновника,
а почитали за богов, правящих миром, или огонь, или ветер, или движущийся воздух, или звездный круг, или бурную воду, или небесные светила.
Если, пленяясь их красотою, они почитали их за богов, то должны были бы познать, сколько лучше их Господь, ибо Он, Виновник красоты, создал их.
А если удивлялись силе и действию их, то должны были бы узнать из них, сколько могущественнее Тот, Кто сотворил их;
ибо от величия красоты созданий сравнительно познается Виновник бытия их.
Впрочем, они меньше заслуживают порицания, ибо заблуждаются, может быть, ища Бога и желая найти Его:
потому что, обращаясь к делам Его, они исследуют и убеждаются зрением, что все видимое прекрасно.
Но и они неизвинительны:
если они столько могли разуметь, что в состоянии были исследовать временный мир, то почему они тотчас не обрели Господа его?
Но более жалки те, и надежды их – на бездушных, которые называют богами дела рук человеческих, золото и серебро, изделия художества, изображения животных, или негодный камень, дело давней руки.
Или какой-либо древодел, вырубив годное дерево, искусно снял с него всю кору и, обделав красиво, устроил из него сосуд, полезный к употреблению в жизни,
а обрезки от работы употребил на приготовление пищи и насытился;
один же из обрезков, ни к чему не годный, дерево кривое и сучковатое, взяв, старательно округлил на досуге и, с опытностью знатока обделав его, уподобил его образу человека,
или сделал подобным какому-нибудь низкому животному, намазал суриком и покрыл краскою поверхность его, и закрасил в нем всякий недостаток,
и, устроив для него достойное его место, повесил его на стене, укрепив железом.
Итак, чтобы произведение его не упало, он наперед озаботился, зная, что оно само себе помочь не может, ибо это кумир и имеет нужду в помощи.
Молясь же пред ним о своих стяжаниях, о браке и о детях, он не стыдится говорить бездушному,
и о здоровье взывает к немощному, о жизни просит мертвое, о помощи умоляет совершенно неспособное, о путешествии – не могущее ступить,
о прибытке, о ремесле и об успехе рук – совсем не могущее делать руками, о силе просит самое бессильное.
Еще: иной, собираясь плыть и переплывать свирепые волны, призывает на помощь дерево, слабейшее носящего его корабля;
ибо стремление к приобретениям выдумало оный, а художник искусно устроил,
но промысл Твой, Отец, управляет кораблем, ибо Ты дал и путь в море и безопасную стезю в волнах,
показывая, что Ты можешь от всего спасать, хотя бы кто отправлялся в море и без искусства.
Ты хочешь, чтобы не тщетны были дела Твоей премудрости; поэтому люди вверяют свою жизнь малейшему дереву и спасаются, проходя по волнам на ладье.
Ибо и вначале, когда погубляемы были гордые исполины, надежда мира, управленная Твоею рукою, прибегнув к кораблю, оставила миру семя рода.
Благословенно дерево, чрез которое бывает правда!
А это рукотворенное проклято и само, и сделавший его – за то, что сделал; а это тленное названо богом.
Ибо равно ненавистны Богу и нечестивец и нечестие его;
и сделанное вместе со сделавшим будет наказано.
Посему и на идолов языческих будет суд, так как они среди создания Божия сделались мерзостью, соблазном душ человеческих и сетью ногам неразумных.
Ибо вымысл идолов – начало блуда, и изобретение их – растление жизни.
Не было их вначале, и не во веки они будут.
Они вошли в мир по человеческому тщеславию, и потому близкий сужден им конец.
Отец, терзающийся горькою скорбью о рано умершем сыне, сделав изображение его, как уже мертвого человека, затем стал почитать его, как бога, и передал подвластным тайны и жертвоприношения.
Потом утвердившийся временем этот нечестивый обычай соблюдаем был, как закон, и по повелениям властителей изваяние почитаемо было, как божество.
Кого в лицо люди не могли почитать по отдаленности жительства, того отдаленное лицо они изображали: делали видимый образ почитаемого царя, дабы этим усердием польстить отсутствующему, как бы присутствующему.
К усилению же почитания и от незнающих поощряло тщание художника,
ибо он, желая, может быть, угодить властителю, постарался искусством сделать подобие покрасивее;
а народ, увлеченный красотою отделки, незадолго пред тем почитаемого, как человека, признал теперь божеством.
И это было соблазном для людей, потому что они, покоряясь или несчастью, или тиранству, несообщимое Имя прилагали к камням и деревам.
Потом не довольно было для них заблуждаться в познании о Боге, но они, живя в великой борьбе невежества, такое великое зло называют миром.
Совершая или детоубийственные жертвы, или скрытные тайны, или заимствованные от чужих обычаев неистовые пиршества,
они не берегут ни жизни, ни чистых браков, но один другого или коварством убивает, или прелюбодейством обижает.
Всеми же без различия обладают кровь и убийство, хищение и коварство, растление, вероломство, мятеж, клятвопреступление, расхищение имуществ,
забвение благодарности, осквернение душ, превращение полов, бесчиние браков, прелюбодеяние и распутство.
Служение идолам, недостойным именования, есть начало и причина, и конец всякого зла,
ибо они или веселясь неистовствуют, или прорицают ложь, или живут беззаконно, или скоро нарушают клятву.
Надеясь на бездушных идолов, они не думают быть наказанными за то, что несправедливо клянутся.
Но за то и другое придет на них осуждение, и за то, что нечестиво мыслили о Боге, обращаясь к идолам, и за то, что ложно клялись, коварно презирая святое.
Ибо не сила тех, которыми они клянутся, но суд над согрешающими следует всегда за преступлением неправедных.
Но Ты, Бог наш, благ и истинен, долготерпелив и управляешь всем милостиво.
Если мы и согрешаем, мы – Твои, признающие власть Твою; но мы не будем грешить, зная, что мы признаны Твоими.
Знать Тебя есть полная праведность, и признавать власть Твою – корень бессмертия.
Не обольщает нас лукавое человеческое изобретение, ни бесплодный труд художников – изображения, испещренные различными красками,
взгляд на которые возбуждает в безумных похотение и вожделение к бездушному виду мертвого образа.
И делающие, и похотствующие, и чествующие суть любители зла, достойные таких надежд.
Горшечник мнет мягкую землю, заботливо лепит всякий сосуд на службу нашу; из одной и той же глины выделывает сосуды, потребные и для чистых дел и для нечистых – все одинаково; но какое каждого из них употребление, судья – тот же горшечник.
И суетный труженик из той же глины лепит суетного бога, тогда как сам недавно родился из земли и вскоре пойдет туда же, откуда он взят, и взыщется с него долг души его.
Но у него забота не о том, что он должен много трудиться, и не о том, что жизнь его кратка; но он соревнует художникам золотых и серебряных изделий, и подражает медникам, и вменяет себе в славу, что делает мерзости.
Сердце его – пепел, и надежда его ничтожнее земли, и жизнь его презреннее грязи;
ибо он не познал Сотворившего его и вдунувшего в него деятельную душу и вдохнувшего в него дух жизни.
Они считают жизнь нашу забавою и житие прибыльною торговлею, ибо говорят, что должно же откуда-либо извлекать прибыль, хотя бы и из зла.
Впрочем такой более всех знает, что он грешит, делая из земляного вещества бренные сосуды и изваяния.
Самые же неразумные из всех и беднее умом самых младенцев – враги народа Твоего, угнетающие его,
потому что они почитают богами всех идолов языческих, у которых нет употребления ни глаз для зрения, ни ноздрей для привлечения воздуха, ни ушей для слышания, ни перстов рук для осязания и которых ноги негодны для хождения.
Хотя человек сделал их, и заимствовавший дух образовал их, но никакой человек не может образовать бога, как он сам.
Будучи смертным, он делает нечестивыми руками мертвое, поэтому он превосходнее божеств своих, ибо он жил, а те – никогда.
Притом они почитают животных самых отвратительных, которые по бессмыслию сравнительно хуже всех.
Они даже некрасивы по виду, как другие животные, чтобы могли привлекать к себе, но лишены и одобрения Божия и благословения Его.
Посему они достойно были наказаны чрез подобных животных и терзаемы множеством чудовищ.
Вместо такого наказания Ты благодетельствовал народу Твоему: в удовлетворение прихоти их Ты приготовил им в насыщение необычайную пищу – перепелов,
дабы те, мучимые голодом, по отвратительному виду насланных гадов, отказывали и необходимому позыву на пищу, а эти, кратковременно потерпев недостаток, вкусили необычайной пищи.
Ибо тех притеснителей должен был постигнуть неотвратимый недостаток, а этим только нужно было показать, как мучились враги их.
И тогда, как постигла их ужасная ярость зверей и они были истребляемы угрызениями коварных змиев, гнев Твой не продолжился до конца.
Но они были смущены на краткое время для вразумления, получив знамение спасения на воспоминание о заповеди закона Твоего,
ибо обращавшийся исцелялся не тем, на что взирал, но Тобою, Спасителем всех.
И этим Ты показал врагам нашим, что Ты – избавляющий от всякого зла:
ибо их убивали уязвления саранчи и мух, и не нашлось врачевства для души их, потому что они достойны были мучения от сих.
А сынов Твоих не одолели и зубы ядовитых змиев, ибо милость Твоя пришла на помощь и исцелила их.
Хотя они и были уязвляемы в напоминание им слов Твоих, но скоро были и исцеляемы, дабы, впав в глубокое забвение оных, не лишились Твоего благодеяния.
Не трава и не пластырь врачевали их, но Твое, Господи, всеисцеляющее слово.
Ты имеешь власть жизни и смерти и низводишь до врат ада и возводишь.
Человек по злобе своей убивает, но не может возвратить исшедшего духа и не может призвать взятой души.
А Твоей руки невозможно избежать,
ибо нечестивые, отрекшиеся познать Тебя, наказаны силою мышцы Твоей, быв преследуемы необыкновенными дождями, градами и неотвратимыми бурями и истребляемы огнем.
Но самое чудное было то, что огонь сильнее оказывал действие в воде, все погашающей, ибо самый мир есть поборник за праведных.
Иногда пламя укрощалось, чтобы не сжечь животных, посланных на нечестивых, и чтобы они, видя это, познали, что преследуются судом Божиим.
А иногда и среди воды жгло сильнее огня, дабы истребить произведения земли неправедной.
Вместо того народ Твой Ты питал пищею ангельскою и послал им, нетрудящимся, с неба готовый хлеб, имевший всякую приятность по вкусу каждого.
Ибо свойство пищи Твоей показывало Твою любовь к детям и в удовлетворение желания вкушающего изменялось по вкусу каждого.
А снег и лед выдерживали огонь и не таяли, дабы они знали, что огонь, горящий в граде и блистающий в дождях, истреблял плоды врагов.
Но тот же огонь, дабы напитались праведные, терял свою силу.
Ибо тварь, служа Тебе, Творцу, устремляется к наказанию нечестивых и утихает для благодеяния верующим в Тебя.
Посему и тогда она, изменяясь во всё, повиновалась Твоей благодати, питающей всех, по желанию нуждающихся,
дабы сыны Твои, которых Ты, Господи, возлюбил, познали, что не роды плодов питают человека, но слово Твое сохраняет верующих в Тебя.
Ибо неповреждаемое огнем, будучи согреваемо слабым солнечным лучом, тотчас растаявало,
дабы известно было, что должно предупреждать солнце благодарением Тебе и обращаться к Тебе на восток света.
Ибо надежда неблагодарного растает, как зимний иней, и выльется, как негодная вода.
Велики и непостижимы суды Твои, посему ненаученные души впали в заблуждение.
Ибо беззаконные, которые задумали угнетать святой народ, узники тьмы и пленники долгой ночи, затворившись в домах, скрывались от вечного Промысла.
Думая укрыться в тайных грехах, они, под темным покровом забвения, рассеялись, сильно устрашаемые и смущаемые призраками,
ибо и самое потаенное место, заключавшее их, не спасало их от страха, но страшные звуки вокруг них приводили их в смущение, и являлись свирепые чудовища со страшными лицами.
И никакая сила огня не могла озарить, ни яркий блеск звезд не в состоянии был осветить этой мрачной ночи.
Являлись им только сами собою горящие костры, полные ужаса, и они, страшась невидимого – призрака, представляли себе видимое еще худшим.
Пали обольщения волшебного искусства, и хвастовство мудростью подверглось посмеянию,
ибо обещавшиеся отогнать от страдавшей души ужасы и страхи сами страдали позорною боязливостью.
И хотя никакие устрашения не тревожили их, но, преследуемые брожениями ядовитых зверей и свистами пресмыкающихся, они исчезали от страха, боясь взглянуть даже на воздух, от которого никуда нельзя убежать,
ибо осуждаемое собственным свидетельством нечестие боязливо и, преследуемое совестью, всегда придумывает ужасы.
Страх есть не что иное, как лишение помощи от рассудка.
Чем меньше надежды внутри, тем больше представляется неизвестность причины, производящей мучение.
И они в эту истинно невыносимую и из глубин нестерпимого ада исшедшую ночь, располагаясь заснуть обыкновенным сном,
то были тревожимы страшными призраками, то расслабляемы душевным унынием, ибо находил на них внезапный и неожиданный страх.
Итак, где кто тогда был застигнут, делался пленником и заключаем был в эту темницу без оков.
Был ли то земледелец или пастух, или занимающийся работами в пустыне, всякий, быв застигнут, подвергался этой неизбежной судьбе,
ибо все были связаны одними неразрешимыми узами тьмы. Свищущий ли ветер, или среди густых ветвей сладкозвучный голос птиц, или сила быстро текущей воды, или сильный треск низвергающихся камней,
или незримое бегание скачущих животных, или голос ревущих свирепейших зверей, или отдающееся из горных углублений эхо, все это, ужасая их, повергало в расслабление.
Ибо весь мир был освещаем ясным светом и занимался беспрепятственно делами;
а над ними одними была распростерта тяжелая ночь, образ тьмы, имевшей некогда объять их; но сами для себя они были тягостнее тьмы.
А для святых Твоих был величайший свет. И те, слыша голос их, а образа не видя, называли их блаженными, потому что они не страдали.
А за то, что, быв прежде обижаемы ими, не мстили им, благодарили и просили прощения в том, что заставляли переносить их,
вместо того, Ты дал им указателем на незнакомом пути огнесветлый столп, а для благополучного странствования – безвредное солнце.
Ибо те достойны были лишения света и заключения во тьме, потому что держали в заключении сынов Твоих, чрез которых имел быть дан миру нетленный свет закона.
Когда определили они избить детей святых, хотя одного сына покинутого и спасли, в наказание за то Ты отнял множество их детей и самих всех погубил в сильной воде.
Та ночь была предвозвещена отцам нашим, дабы они, твердо зная обетования, каким верили, были благодушны.
И народ Твой ожидал как спасения праведных, так и погибели врагов,
ибо, чем Ты наказывал врагов, тем самым возвеличил нас, которых Ты призвал.
Святые дети добрых тайно совершали жертвоприношение и единомысленно постановили божественным законом, чтобы святые равно участвовали в одних и тех же благах и опасностях, когда отцы уже воспевали хвалы.
С противной же стороны отдавался нестройный крик врагов, и разносился жалобный вопль над оплакиваемыми детьми.
Одинаковым судом был наказан раб с господином, и простолюдин терпел одно и то же с царем:
все вообще имели бесчисленных мертвецов, умерших одинаковою смертью; и живых недоставало для погребения, так как в одно мгновение погублено было все драгоценнейшее их поколение.
И не верившие ничему ради чародейства, при погублении первенцев, признали, что этот народ есть сын Божий,
ибо, когда все окружало тихое безмолвие и ночь в своем течении достигла средины,
сошло с небес от царственных престолов на средину погибельной земли всемогущее слово Твое, как грозный воин.
Оно несло острый меч – неизменное Твое повеление и, став, наполнило все смертью: оно касалось неба и ходило по земле.
Тогда вдруг сильно встревожили их мечты сновидений, и наступили неожиданные ужасы;
и, будучи поражаем – один там, другой тут, полумертвый объявлял причину, по которой он умирал:
ибо встревожившие их сновидения предварительно показали им это, чтобы они не погибли, не зная того, за что терпят зло.
Хотя искушение смерти коснулось и праведных, и много их погибло в пустыне, но недолго продолжался этот гнев,
ибо непорочный муж поспешил защитить их; принеся оружие своего служения, молитву и умилостивление кадильное, он противостал гневу и положил конец бедствию, показав тем, что он слуга Твой.
Он победил истребителя не силою телесною и не действием оружия, но словом покорил наказывавшего, воспомянув клятвы и заветы отцов.
Ибо, когда уже грудами лежали мертвые одни на других, он, став в средине, остановил гнев и пресек ему путь к живым.
На подире его был целый мир, и славные имена отцов были вырезаны на камнях в четыре ряда, и величие Твое – на диадиме головы его.
Этому уступил истребитель, и этого убоялся: ибо довольно было одного этого испытания гневного.
А над нечестивыми до конца тяготел немилостивый гнев, ибо Он предвидел и будущие их дела,
что они, позволив им отправиться и с поспешностью выслав их, раскаются и погонятся за ними,
ибо, еще имея в руках печали и рыдая над гробами мертвых, они возымели другой безумный помысл, и тех, кого с мольбою высылали, преследовали, как беглецов.
Влекла же их к тому концу судьба, которой они были достойны, и она навела забвение о случившемся, дабы они восполнили наказание, недостававшее к их мучениям,
и дабы народ Твой совершил славное путешествие, а они нашли себе необычайную смерть.
Ибо вся тварь снова свыше преобразовалась в своей природе, повинуясь особым повелениям, дабы сыны Твои сохранились невредимыми.
Явилось облако, осеняющее стан, а где стояла прежде вода, показалась сухая земля, из Чермного моря – беспрепятственный путь, и из бурной пучины – зеленая долина.
Покрываемые Твоею рукою, они прошли по ней всем народом, видя дивные чудеса.
Они паслись как кони и играли как агнцы, славя Тебя, Господи, Избавителя их,
ибо они еще помнили о том, что случилось во время пребывания их там, как земля вместо рождения других животных произвела скнипов и река вместо рыб извергла множество жаб.
А после они увидели и новый род птиц, когда, увлекшись пожеланием, просили приятной пищи,
ибо в утешение им налетели с моря перепелы,* а грешных постигли наказания не без знамений, бывших силою молний. Они справедливо страдали за свою злобу,
ибо они более сильную питали ненависть к чужеземцам: *иные не принимали незнаемых странников, а эти порабощали благодетельных пришельцев.
И мало этого, но еще будет суд на них за то, что те враждебно принимали чужих,
а эти, с радостью приняв, потом уже пользовавшихся одинаковыми правами стали угнетать ужасными работами.
Посему они поражены были слепотою, как те некогда при дверях праведника, когда, будучи объяты густою тьмою, искали каждый входа в его двери
Самые стихии изменились, как в арфе звуки изменяют свой характер, всегда оставаясь теми же звуками; это можно усмотреть чрез тщательное наблюдение бывшего.
Ибо земные животные переменялись в водяные, а плавающие в водах выходили на землю.
Огонь в воде удерживал свою силу, а вода теряла угашающее свое свойство;
пламя, наоборот, не вредило телам бродящих удоборазрушимых животных, и не таял легко растаявающий снеговидный род небесной пищи.
Так, Господи, Ты во всем возвеличил и прославил народ Твой, и не оставлял его, но во всякое время и на всяком месте пребывал с ним.
თქვეს ერთმანეთში მათ, რომელნიც უმართებულოდ მსჯელობენ: ხანმოკლეა და მწუხარე ჩვენი ცხოვრება, ვერ გადაურჩება სიკვდილს ადამიანი და ჯოჯოხეთისაგან დამხსნელიც არავინ ეგულება,
რადგან შემთხვევით დავიბადეთ და ამის შემდგომადც ვიქნებით როგორც არყოფილნი, რადგან სამშვინველი ჩვენს ნესტოებში კვამლია მხოლოდ, აზრი კი - ჩვენი გულის ფეთქვის ნაპერწკალი.
როცა ჩაქრება, მტვრად იქცევა ჩვენი სხეული და მსუბუქ ქროლვასავით სამშვინველიც გაიფანტება.
მალე დავიწყებულ იქნება ჩვენი სახელი, არავინ გაიხსენებს ჩვენს ნამოქმედარს და ჩაივლის ჩვენი ცხოვრება ღრუბლის კვალივით და განქარდება როგორც ნისლი, მზის სხივებისგან დარბეული და მისი სიმხურვალით დამძიმებული.
რადგან წარმავალი აჩრდილია ჩვენი ჟამი, არ იქნება მობრუნება ჩვენი აღსასრულისგან, რადგან ბეჭედდასმულია იგი და არც არავინ ბრუნდება უკან.
ამიტომაც არსებული სიკეთით დავტკბეთ და ვიჩქაროთ შექმნილით სარგებლობა, ისევე როგორც სიჭაბუკით.
აღვივსოთ ძვირადღირებული ღვინით და ნელსაცხებელით, და გვერდს ნუ ჩაგვივლის ჩვენ გაზაფხულის ყვავილი.
დავიდგათ გვირგვინი ვარდის კოკრებისა, ვიდრე დაჭკნებოდეს.
ნურცერთი ჩვენთაგანი ნუ მოაკლდება სიტკბოებას, ყველგან დავტოვოთ კვალი ჩვენი სიხარულისა, რადგან ესაა წილი ჩვენი და ხვედრი ჩვენი.
დავჩაგროთ მართალი ღატაკი, ნურც ქვრივებს შევიწყალებთ და ნურც მოხუცის ხანდაზმული ჭაღარისა შეგვრცხვება.
ჩვენი ძალა სამართლიანობის კანონად იქცეს, რადგან უძლური არაფრის მაქნისია.
საცდური დავუგოთ მართალს, რადგან ჩვენთვის ტირთია მხოლოდ და ჩვენი საქმეების წინააღმდგომი, გვაყვედრის ცოდვებს რჯულის წინაშე და ჩვენი აღზრდის ცოდვებში გვადანაშაულებს.
აცხადებს, თითქოს ღვთის ცოდნა ჰქონდეს და თავის თავს უფლის ძეს უწოდებს.
ჩვენი ზრახვების მამხილებლად გვექცა და დასანახადაც კი მძიმეა ჩვენთვის.
რადგან მისი ცხოვრება არ მიაგავს სხვათა ცხოვრებას და განსხვავდება ბილიკნიც მისი.
მატყუარებად ვითვლებით მისთვის და შორს უვლის ჩვენს გზებს, როგორც უწმინდურობას; ბედნიერებად თვლის მართალთა აღსასრულს და ტრაბახობს, ჩემი მამააო ღმერთი.
ვნახოთ, მართალია თუ არა სიტყვები მისი და გამოვცადოთ იგი მისი აღსასრულისას.
თუ მართლაც ჭეშმარიტი ძეა ღვთისა, უფალი დაიცავს და დაიხსნის მას მტრების ხელთაგან.
გინებითა და ტანჯვით გამოვცადოთ იგი, რათა შევიცნოთ მისი თავმდაბლობა და უწყინარობა მისი შევამოწმოთ.
სამარცხვინო სიკვდილით დავსაჯოთ იგი, რადგან თანახმად მისი სიტყვებისა, მასზე იზრუნებენ.
ასე განსაჯეს, მაგრამ შეცდნენ, რადგან დააბრმავა ისინი მათმავე ბოროტებამ.
რადგან ვერ შეიცნეს ღვთის საიდუმლოებანი, არც სიწმინდის საზღაურს ელოდნენ და არც უბიწო სულთა გილდო ჩაუგდიათ რამედ.
რადგან ღმერთმა ადამიანი უხრწნელად შექმნა და თავისი მარადიულობის ხატად დაბადა იგი,
მაგრამ ეშმაკის მოშურნეობით სამყაროში სიკვდილი შემოვიდა და მისი წილხვდომილნი განიცდიან მას.
მართალთა სულები ღვთის ხელში არიან და ტანჯვა-წამება მათ ვერ შეეხება.
უგუნურთა თვალში კი მკვდრებად ჩანან და მათი აღსასრული საუბედუროდ მიუჩნევიათ.
ჩვენგან წასვლა კი - განადგურებად, მაგრამ ისინი მშვიდობით სუფევენ.
თუმც კაცთა თვალში დასჯილნი არიან, მათი სასოება უკვდავებითაა აღსავსე.
მცირედ დასჯილებს სიკეთით უხვად მიეზღვებათ, რადგან ისინი ღმერთმა გამოსცადა და თავისი თავის ღირსად შერაცხა.
ქურაში ოქროსავით გამოსცადა ისინი და დასაწველ მსხვერპლად შეიწყნარა.
გაბრწყინდებიან ისინი სამაგიეროს მიგების ჟამს, როგორც წალამიდან ავარდნილი ნაპერწკლები.
განსჯიან ტომებს და ხალხებს დაიპყრობენ, მათზე კი სამარადისოდ იმეფებს უფალი.
უფლის მოსავნი სიმართლეს შეიცნობენ და მორწმუნენი მის სიყვარულში იქნებიან, რადგან მისი მადლი და წყალობა მის რჩეულებზეა.
უღვთონი კი სასჯელსაც თავიანთ ზრახვათამებრ მიიღებენ, რადგან მართალიც აითვალისწუნეს და უფალსაც განუდგნენ.
რადგან უბედურია, ვინც სიბრძნესა და სწავლას შეურაცხყოფს; ამაოა იმედი მათი, შრომა უნაყოფო და მათი საქმეები უსარგებლოა.
მათი ცოლები უგუნურნი არიან, ხოლო შვილები უკეთურნი; დაწყევლილია მათი მოდგმა.
რადგან ნეტარია წაუბილწველი ბერწი ქალი, რომელმაც არ იცის საწოლი ცოდვისა. იგი მიიღებს ნაყოფს სულთა განკითხვისას,
საჭურისსაც, ვის ხელსაც ურჯულოება არ ჩაუდენია და არ განუზრახავს ბოროტი უფლისა მიმართ, მიეცემა გამორჩეული მადლი რწმენისა და უსანატრელესი წილი უფლის ტაძარში.
რადგან სანაქებოა ნაყოფი კეთილი შრომისა და ძირი სიბრძნისა შეურყეველია.
მემრუშეთა შვილნი ვერ მოიწიფებიან და თესლი უკანონო საწოლისა გაქრება.
ხანგრძლივადაც რომ იცოცხლონ, მაინც არარად შეირაცხებიან და უპატიო იქნება მათი ღრმა სიბერეც.
ხოლო თუ ნაადრევად აღესრულებიან, არც იმედი და არც ნუგეშისცემა არ ექნებათ განკითხვის დღეს;
რადგან მძიმეა უსამართლო მოდგმის აღსასრული.
უმჯობესია უშვილობა სიქველეში, რადგან უკვდავი იქნება მისი ხსოვნა; მას ღმერთიც აღიარებს და ადამიანებიც.
ვიდრე ჩვენთანაა, მას ბაძავენ და, როცა შორსაა, მისკენ ისწრაფვიან; და საუკუნოდ გვირგვინოსანი ზეიმობს, როგორც მომგები ბრძოლისა უბიწო ღვაწლით.
უღვთოთა ნაყოფიერება უსარგებლოა და მემრუშეთა ამონაყარნი ფესვებს ღრმად ვეღარ გაიდგამენ და ვერც საიმედოდ დაფუძნდებიან.
ერთხანს კიდევაც რომ გაშალოს რტოები, საფუძველს მოკლებულს ქარი შეარყევს და აღმოიფხვრებიან მძვინვარე ქართაგან.
გადატყდება უმწიფარი ტოტი, მისი ნაყოფი უსარგებლო იქნება, საჭმელად მკვახე და ყოვლად უვარგისი.
უკანონო ძილში შობილი შვილები მშობელთა მრუშობის მოწმენი არიან მათი განკითხვისას.
მართალი კი, თუნდაც ნაადრევად აღესრულოს, განსასვენებელში იქნება.
რადგან საპატიო სიბერე არც დღეგრძელობაშია და არც წელთა რიცხვით განიზომება.
სიბრძნე ჭაღარაა ადამიანთათვის და უბიწო ცხოვრება სიბერის ასაკია.
ღვთისთვის სათნო შეყვარებულ იქნა და ცოდვილთა შორის მცხოვრები წაყვანილ იქნა.
წარიტაცეს, რათა მისი გონება ბოროტებას არ შეეცვალა ან მზაკვრობას არ შეეცდინა მისი სული.
რადგან სიგლახისკენ ლტოლვა სიკეთეს აბნელებს და უმანკო გონებას რყვნის ვნებათა ღელვა.
მცირე ხნის მანძილზე სრულქმნილმა მრავალი ჟამი შეასრულა;
რადგან უფლისათვის სათნო იყო მისი სული, ამიტომაც იჩქარა წასვლა ბოროტების შუაგულიდან; ხალხმა ეს დაინახა და ვერ მიხვდა, არც კი იფიქრა,
რომ ღვთის მადლი და წყალობა მის რჩეულებთანაა და რომ ზრუნავს იგი თავის წმიდანებზე.
როცა კვდება მართალი, მსჯავრს სდებს ცოცხალ უღვთოებს, და ნაადრევად სრულქმნილი სიჭაბუკე - ცოდვილის ხანდაზმულ სიბერეს.
რადგან იხილავენ ისინი ბრძენის აღსასრულს და ვერ მიხვდებიან, რა განიზრახა მისთვის უფალმა და რისთვის დაიცვა იგი.
იხილავენ და შეურაცხყოფენ, მათზე კი უფალი გაიცინებს.
შემდგომად ამისა იქცევიან უპატიო გვამებად და სირცხვილად მკვდართა შორის, საუკუნოდ; რადგან პირქვე დაამხობს ხმაწართმეულებს და ძირფესვიანად შეარყევს მათ. გახმებიან ისინი საბოლოოდ და იქნებიან სატანჯველში, და წარიხოცება მათი ხსენება.
შიშით წარდგებიან ცოდვების განკითხვისას და მათივე უკეთური საქმეები ამხილებს მათ.
მაშინ მართალი დიდი სილაღით წარდგება მათ წინაშე, რომელთაც შეურაცხყვეს და მისი ღვაწლი აბუჩად აიგდეს.
მისი მხილველნი მძიმე შიშით შეძრწუნდებიან და გააოცებთ მისი მოულოდნელი ხსნა.
ერთმანეთში იტყვიან მონანულნი, აკვნესდებიან და იტყვიან სულშეჭირვებულნი:
ეს იყო სწორედ, ვინც ოდესღაც გვყავდა დასაცინად და კიცხვის არაკად უგუნურებს; მისი ცხოვრება სიგიჟედ მივიჩნიეთ, მისი აღსასრული კი უპატიობად.
როგორღა შეირაცხა უფლის ძეთა შორის და წმიდათა ხვედრი წილად როგორ ერგო?
ამგვარად, გადავსცდით ჭეშმარიტების გზას, აღარ გვინათებდა სამართლიანობის ნათელი და აღარც მზე ამოდიოდა ჩვენთვის.
ბილიკები ჩვენი ურჯულოებითა და წარწყმედით ავავსეთ, უვალი უდაბნოები გადავლახეთ, მაგრამ უფლის გზა კი ვერ შევიცანით.
რა სარგებლობა მოგვიტანა ჩვენ ამპარტავნობამ? და სიმდიდრით ქადილმა რა შეგვმატა?
წარხდა ეს ყოველივე, როგორც ჩრდილი და როგორც ხმა, დარხეული და მიმწყდარი.
როგორც ქრება მღელვარე წყალზე მიმავალი ხომალდის კვალი, როგორც ტალღებში მისი ძირისგან გავლებული ბილიკი,
ან როგორც ცაში აფრენილი ჩიტისგან არ რჩება ნაკვალევი, გარდა ფრთანაცემი და სტვენით გაკვეთილი ნაზი ჰაერისა,
ან როგორც მიზნისკენ გატყორცნილი ისრით გაბასრული ჰაერი მყისვე შეიკვრის და ისრის კვალი წაიშლება,
ჩვენც ასე ვიშვით და აღვესრულეთ, ვერ გამოვაჩინეთ სიქველის ნიშანი, არამედ დავუძლურდით ჩვენივე ბოროტებით.
რადგან უღვთოს იმედი ქრება როგორც მტვერი, ქარისგან ატაცებული, როგორც ცვრის წვეთები, ქარიშხლისგან გაბნეული, როგორც კვამლი, ქარისგან გაფანტული, და ერთ დღეს სტუმრებული კაცის ხსოვნასავით წაიშლება.
მართალნი კი საუკუნოდ იცოცხლებენ; მათი საზღაური უფალთანაა და უზენაესი ზრუნავს მათზე.
ამიტომაც მიიღებენ დიდებულ სამეფოს და სიკეთის შარავანდს უფლის ხელიდან, რომელიც მარჯვენით იფარავს მათ და თავის მკლავით შეეწევა.
აიღებს სრულ საჭურველს - თავის მრისხანებას და აღჭურავს თავის ქმნილებას, რათა მტრებზე შური იძიოს.
შეიმოსება აბჯრით - სამართლიანობით და დაიდგამს მუზარადს - მოუსყიდველ სამართალს;
დაწვდება უძლეველ ფარს - სიწმინდეს,
მკაცრ რისხვას გალესავს მახვილივით და მასთან ერთად სამყაროც გაილაშქრებს შეშლილებზე.
ღრუბლებიდან, როგორც მოზიდული მშვილდიდან, გამოიტყორცნებიან მარჯვედ ნასროლი ელვის ისრები და სამიზნისკენ გაფრინდებიან.
ლოდსატყორცნელის მსგავსად რისხვით წამოუშენს სეტყვა, ზღვის წყალიც გაცოფდება და მდინარენიც გაშმაგებით წარღვნიან მათ.
მათ წინააღმდეგ აღდგება ძლიერების სული და გრიგალივით გაფანტავს მათ.
მოაოხრებს ურჯულოება მთელს ქვეყნიერებას და მბრძანებელთა ტახტებს ბოროტმოქმედება დაამხობს.
მაშ, მისმინეთ, მეფენო და გულისხმაჰყავით და ისწავლეთ, მსაჯულნო დედამიწის კიდეთა!
ყურად იღეთ მრავლის მფლობელნო, რომელნიც ქედმაღლობთ ხალხთა წინაშე!
უფლისგან მოგენიჭათ თქვენ სიმტკიცე და მეუფება - უზენაესისგან. იგი გამოიძიებს თქვენს საქმეებს და თქვენს ზრახვებსაც გამოსცდის,
რადგან მისი სამეფოს მსახურნი იყავით და მართლად არ განსაჯეთ, არც რჯული დაიცავით და არც ღვთის ნებისაებრ წარემართეთ.
ზარდამცემად და მეყსეულად გამოგეცხადებათ, რადგან აღზევებულთა მსჯავრი მკაცრი იქნება.
ბეჩავი კაცი შეწყალების ღირსია, მძლავრნი კი მძლავრობით ეწამებიან.
რადგან სახეს არ მოარიდებს მათ ყოველთა მეუფე და არც მათ სიდიადეს შეუშინდება, რადგან მცირეცა და დიდიც მისი შექმნილია და ერთნაირად იზრახავს ყველასათვის.
ძლიერებს კი მკაცრი ელოდებათ განკითხვა.
ასე, რომ თქვენთვისაა, ჰოი, ხელმწიფევ, ჩემი სიტყვები, რათა ისწავლოთ სიბრძნე და არ შეცდეთ.
რადგან სიწმიდეთა სიწმიდით შემნახველნი განიწმიდებიან და გამართლებას იპოვიან მასში განსწავლულნი.
მაშ, დაეწაფეთ ჩემს სიტყვებს, შეიყვარეთ და განისწავლენით.
შუქმფენი და უჭკნობია სიბრძნე, მის მოყვარულთაგან ადვილგანსაჭვრეტი და იპოვნიან მას მისი მძებნელნი.
წინასწარ ეცხადება მისი შეცნობის მოწადინეთ.
დილაადრიანად მისი მძებნელი არ დაიღლება, რადგან თავის კართან იპოვის ჩამომჯდარს.
მისი შემეცნების სურვილი გონების სრულქმნაა და ვინც მისთვის ფხიზლობს, საზრუნავთაგან თავს სწრაფად დაიხსნის.
რადგან თავადვე ეძებს თავის ღირსებას, გზებზე მოწყალედ ეცხადება და ყოველი ფიქრისას წინ ეგებება.
მისი დასაბამი სწავლის ჭეშმარიტი სურვილია,
18. ხოლო სწავლაზე ზრუნვა მისი სიყვარულია; სიყვარული კი მისი კანონების დაცვაა და კანონთა დაცვა უკვდავების საწინდარია.
და უკვდავება ხომ ღმერთთან გვაახლოებს.
ამიტომაც სიბრძნის წყურვილი მეფობამდე გვამაღლებს.
ამიტომ, ტახტითა და სკიპტრით რომ ხარობთ, ხალხთა მბრძანებელნო, პატივი მიაგეთ სიბრძნეს, რათა საუკუნოდ იმეუფოთ.
ხოლო რა არის სიბრძნე და როგორ იშვა, გამოგიცხადებთ
და არ დაგიმალავთ საიდუმლოებებს, არამედ მოვძებნი მის კვალს შესაქმის დასაბამიდანვე,
ნათელს მოვფენ მის შემეცნებას და ჭეშმარიტებას გვერდს არ ავუვლი.
არც შურით ჩამომდნართან ერთად ვივლი, რადგან შურიანი ვერ ეზიარება სიბრძნეს.
ბრძენთა სიმრავლე სოფლის ხსნაა და გონიერი მეფე - ხალხის სიმტკიცე.
ამგვარად, განისწავლეთ ჩემი სიტყვებით და მარგებელი იქნება თქვენთვის.
მეც მოკვდავი კაცი ვარ, ყველას მსგავსი, პირველნასახი მიწიერის შთამომავალი და ხორცი, დედის მუცელში გამოძერწილი,
სისხლით შენივთული ათი თვის მანძილზე მამაკაცის თესლისა და ძილის თანმხლები ტკბობისაგან;
ვიშვი და მეც შევისუნთქე საერთო ჰაერი და, დავარდნილს მშობელ მიწაზე, როგორც ყველას, მეც პირველად ტირილის ხმა აღმომხდა;
რუდუნებით ვიზრდებოდი ჩვრებში გახვეული;
არც მეფეთაგან ჰქონია ვისმე არსებობის სხვაგვარი დასაბამი.
რადგან ერთია ყველასთვის ცხოვრებაში შემოსვლა, და ყველასათვის მსგავსია გასვლაც.
ამიტომ შევევედრე და მომცა მე გონება, მოვუხმე და გადმოვიდა ჩემზე სიბრძნის სული.
კვერთხსა და ტახტს ვამჯობინე იგი და სიმდიდრეც არად ჩავაგდე მასთან შედარებით.
მას ვერც პატიოსანი თვალი შევადარე, რადგან ყოველი ოქრო მის თვალში ქვიშის ნამცეცია; ვერცხლი კი ტალახად შეირაცხება მის წინაშე.
ჯანის სიმრთელეზე და სილამაზეზე მეტად შევიყვარე და შუქსაც ვამჯობინე, რადგან ჩაუქრობელია მისი ნათელი.
ყოველი სიკეთე მასთან ერთად მოვიდა ჩემთან და მის ხელშია ყოველი სიმდიდრე.
ეს ყველაფერი მახარებდა, რადგან მათ სიბრძნე მოუძღოდა, თუმცა არ ვიცოდი, რომ ის იყო მათი მშობელი.
უზაკველად ვისწავლე და უშურველად გავცემ, როდი დავმალავ მის სიმდიდრეს.
რადგან ის ამოურწყავი საგანძურია კაცთათვის და მისი მომხვეჭელნი ღმერთს უმოყვრდებიან განსწავლის ნიჭის წყალობით.
მომმადლოს მე ღმერთმა გონივრული განსჯა და ღირსეულად ფიქრი მონიჭებულზე, რადგან იგია წინამძღვარი სიბრძნისა და ბრძენთა წარმმართველი.
რადგან მის ხელში ვართ ჩვენცა და ჩვენი სიტყვებიც, ყოველი გაგება და ოსტატობა საქმეში.
მან მომცა მე არსებულთა უტყუარი ცოდნა, რათა შემეცნო სამყაროს წყობა და სტიქიათა მოქმედება.
დასაბამი, დასასრული და შუახანი, მზებუდობათა მონაცვლეობა და არეთა შენაცვლებანი,
წელიწადის ბრუნვა და ვარსკვლავთა განლაგება,
ცხოველთა ბუნება და მხეცთა თვისება, ქართა ქროლვა და კაცთა ზრახვანი, მცენარეთა მრავალფეროვნება და ფესვების ძალა.
ყოველივე შევიცანი, დაფარულიც და განცხადებულიც, რადგან სიბრძნემ განმასწავლა, ყოველთა შემოქმედმა.
რადგან იგია სული გონიერი, წმიდა, მხოლოდშობილი, მრავალწილიანი, ნატიფი, მოძრავი, მკაფიო, შეურყვნელი, ნათელი, უვნებელი, კეთილისმოყვარე, მახვილი,
დაუბრკოლებელი, ქველისმოქმედი, კაცთმოყვარე, მტკიცე, შეურყეველი, უშფოთველი, ყოვლადძლიერი, ყოვლისმხედველი, ყოველ გონიერ, განწმედილ და ფაქიზ სულში შემაღწეველი.
რადგან ყველა მოძრავზე უფრო მოძრავია სიბრძნე, თავისი სიწმიდით ყველაფერს გაივლის და ყველგან შეაღწევს.
რადგან ღვთის ძალის სუნთქვაა იგი და - ყოვლისმპყრობელის დიდების შეუბღალავი გადმოღვრა; ამიტომაც წაბილწულთაგან ვერავინ მიეკარება მას.
იგია საუკუნო ნათელის ანარეკლი, უხინჯი სარკე ღვთის ქმედებისა და ხატი მისი სიკეთისა.
ერთადერთია იგი, მაგრამ ყოვლისშემძლე, თავის თავში მყოფი, მაგრამ ყოვლის განმაახლებელი; ეწვევა უბიწო სულებს თაობიდან თაობაში და ღვთის მოყვრებად და წინასწარმეტყველებად განამზადებს მათ.
რადგან ღმერთს არავინ უყვარს, გარდა იმისა, ვინც სიბრძნით ცხოვრობს.
რადგან იგი მზის უმშვენესია და ვარსკვლავთა ყველა ხომლზე აღმატებული; ნათლის წინაშეც კი პირველი აღმოჩნდა.
რადგან ღამედ შეიცვლება ნათელი, სიბრძნეს კი ვერ ძლევს ბოროტება.
ძლიერად განიფინება იგი კიდით კიდემდე და ყოველივეს სიკეთით განაგებს.
ჩემი ყრმობიდანვე მიყვარდა იგი და ვეძიებდი, და მოვიწადინე ჩემს სარძლოდ მომეყვანა, და მისი მშვენების ტრფიალი შევიქენი.
თავის კეთილშობილებას განადიდებს ღმერთთან ყოფნით და ყოველთა მეუფემაც შეიყვარა იგი.
იგი ღვთის ცოდნის მესაიდუმლეა და მისთა საქმეთა თანაზიარი.
თუკი სიმდიდრე სასურველი მონაგებია ცხოვრებისა, რა უნდა იყოს სიბრძნეზე უმდიდრესი, რომელიც ყველაფერს ქმნის?
თუ გონება ძალმოსილია, არსებულთაგან ვინღაა მასზე უკეთესი ხელოვანი?
და თუ ვინმეს სამართლიანობა უყვარს, მისი შრომა სიქველეა, რადგან კეთილგონიერებასა და ჭკუას, სამართლიანობასა და მხნეობას ასწავლის; ამათზე სასარგებლო კი კაცთათვის ცხოვრებაში არაფერია.
თუ ვინმე დიდ გამოცდილებას ესწრაფის, იცის მომხდარიც და ჭვრეტს მოსავალსაც, მან უწყის სიტყვათა საქცევნი და იგავთა ახსნანი, ნიშებსა და სასწაულებს წინასწარ იტყობს, ჟამთა და დროთა შედეგებსაც.
ამიტომაც განვსაჯე, მომეყვანა იგი ჩემთან საცხოვრებლად, რადგან ვიცოდი, მეყოლებოდა კეთილ მრჩევლად და ნუგეშად ზრუნვასა და მწუხარებაში.
მისით მექნებოდა დიდება ხალხში და ჭაბუკს - პატივი უხუცესთა წინაშე.
სამსჯავროში გამჭრიახი აღმოვჩნდებოდი და ძლიერთა თვალში გასაკვირველი.
დავდუმდებოდი და დამელოდებოდნენ, ამეტყველებულს კი მომისმენდნენ; და თუ საუბარს გავაგრძელებდი, ხელი პირზე ექნებოდათ მიდებული;
მისით მივაღწევდი უკვდავებას და საუკუნო სახსენებელს დავუტოვებდი ჩემს შთამომავლობას;
ხალხთა განმგებელი შევიქნებოდი და ერები დამემორჩილებოდნენ;
დაფრთხებოდნენ ჩემს გაგონებაზე სასტიკი ტირანები; ხალხში კეთილი გამოვჩნდებოდი, ომში კი - მამაცი.
შინ შესული მისით დავისვენებდი, რადგან მასთან ზიარებას არ მოსდევს სიმწარე და არც ტანჯვა მასთან ცხოვრებას, არამედ შვება და სიხარული.
ამას ვიზრახავდი ჩემთვის და, როცა მივხვდი ჩემს გულში, რომ უკვდავებაა სიბრძნესთან წილნაყარობა,
მასთან მოყვრობა - ნეტარება და მის ხელთა ნაშრომი - მოუკლებელი სიმდიდრე, მასთან საუბარი გონიერება და მის სიტყვებთან ზიარება - სახელის მოხვეჭა; დავდიოდი და ვეძებდი, როგორ შემეძინა იგი.
ნიჭმომადლებული ყმაწვილი ვიყავი და წილად მხვდა კეთილი სულიც;
უფრო კი, სიკეთის გამო იყო, უბიწო სხეულში რომ შევედი.
მივხვდი, თუ ღმერთი არ მომცემდა, სხვა გზით მას ვერ მოვიხვეჭდი, - და რომ უკვე სიბრძნე იყო იმის შეგნება, თუ ვისგან იყო ეს ნიჭი, - მივმართე უფალს. შევევედრე და მთელი ჩემი გულით ვუთხარი:
ღმერთო მამა-პაპათა და წყალობის უფალო, რომელმაც ყოველივე შექმენი შენი სიტყვით,
გამომსახველო კაცისა შენი სიბრძნით, რათა მეუფებდეს იგი შენ მიერ გაჩენილ ქმნილებებზე,
რათა სიწმიდით და სიმართლით განაგებდეს სოფელს და წრფელი სულით სჯიდეს სამართალს!
მომმადლე სიბრძნე, შენს ტახტზე დაბრძანებული, და ნუ გამომრიცხავ შენს მსახურთაგან.
რადგან მე მონა ვარ შენი და ძე შენი მხევლისა, კაცი უძლური და დღემოკლე, მსჯავრისა და რჯულის უმეცარი;
რადგან ადამიანის ძეთა შორის თვით სრულქმნილიც კი არარად ითვლება, თუ შორსაა შენი სიბრძნისგან.
შენ გამომარჩიე მე მეფედ შენი ერისა და მსაჯულად ძეთა და ასულთა შენთა;
მიბრძანე ტაძრის აშენება შენს წმინდა მთაზე და საკურთხევლისა შენს სამყოფელ ქალაქში. მსგავსად წმიდა კარვისა, რომელიც დასაბამიდანვე წინასწარ განამზადე.
შენთან არის სიბრძნე, რომელმაც უწყის შენი საქმეები, რომელიც თან გახლდა, როცა სამყაროს ქმნიდი, რომელმაც უწყის, რა არის სათნო შენს თვალში და რა არის სწორი შენს მცნებათა მიხედვით.
მოავლინე იგი წმიდა ზეცათაგან და შენი დიდების ტახტიდან წარმოგზავნე, რათა შემეწიოს ჩემს შრომაში, რათა შევიცნო, თუ რა არის შენი მოსაწონი.
რადგან მან ყოველივე იცის და ყველაფერი ესმის, ბრძნულად წარმიძღვება ჩემს მოქმედებაში და დამიცავს მე თავისი დიდებით.
ჩემი საქმეები შეწყნარებული იქნება, განვსჯი სამართლიანად შენს ერს და გავხდები ჩემი მამის ტახტის ღირსი.
რადგან კაცთაგან რომელი შეიცნობს ღვთის განზრახვას? ან უფლის ნებას ვინ მიხვდება?
რადგან უსუსურია მოკვდავთა ფიქრები და ჩვენი ზრახვები მერყევია.
რადგან განხრწნადი ხორცი ამძიმებს სულს და ეს მიწიერი კარავი ტვირთად აწევს ფიქრით სავსე გონებას.
ძლივს ვხვდებით მას, რაც მიწაზეა, და რაც ხელთა გვაქვს, ძნელად ვპოულობთ, ხოლო რაც ცაშია, ვინ გამოიკვლია?
განგებას შენსას ვინ შეიცნობდა, შენ რომ სიბრძნე არ მოგეცა, და მაღლიდან შენი წმიდა სული არ მოგევლინებინა?
ასე წარიმართნენ მიწიერთა გზები, ადამიანები მიხვდნენ შენს მოსაწონს
და სიბრძნით გადარჩნენ.
სიბრძნემ დაიცვა პირველდასახული მამა სამყაროსი, მარტოდ შექმნილი, და იხსნა იგი დაცემისგან;
და მისცა მას ძალა ყოველთა განსაგებლად.
მაგრამ წარწყმდა მისგან ბრაზით განმდგარი უკეთური, როცა რისხვამორეულმა ძმა მოკლა.
მის გამო წარღვნილი მიწა კვლავ სიბრძნემ იხსნა, როცა ხის ნაგლეჯით გადაარჩინა მართალი.
მან გამოიცნო მართალი კაცი ბოროტებაში შეთანხმებულ ხალხთა შორის და უბიწოდ დაიცვა იგი ღვთის წინაშე, და შვილის სიბრალულით სიძლიერე შეუნარჩუნა.
მანვე გადაარჩინა მართალი, როცა ღუპავდა ურჯულოებს; გაექცა ცეცხლს, გარდმოვლენილს ხუთ ქალაქზე,
რომელთაგან ბოროტების მოწმედ აკვამლებული ტრამალიღა დარჩა და უჟამოდ ნაყოფის გამომღები მცენარეები, და ურწმუნო სულის სახსოვრად აღმართული მარილის სვეტი.
სიბრძნისთვის გვერდის ამვლელებმა მხოლოდ სიკეთის შეუცნობლობით როდი ავნეს თავს, არამედ ცხოვრებას თავიანთი სიბრიყვის ხსოვნაც დაუტოვეს, ვერ შეძლეს დაფარვა იმისა, რაც შესცოდეს.
სიბრძნემ კი იხსნა თავისი მსახურნი სატანჯველთაგან.
ძმის რისხვისგან გაქცეულ მართალს სწორ გზებზე უწინამძღვრა, ღვთის სასუფეველი უჩვენა და სიწმიდეთა ცოდნა მიჰმადლა, მწედ ეყო ტანჯვა-წამებაში და ნაყოფი მისი ღვაწლისა გაამრავლა.
როცა სიხარბით ჩაგრავდნენ, გვერდში ამოუდგა მას და გაამდიდრა.
დაიფარა იგი მტრებისაგან და ავისმზრახველთაგან დაიცვა; ცხარე ბრძოლაში მისცა გამარჯვება, რათა სცოდნოდა, რომ ღვთისმოსაობა ყველაფერზე ძლიერია.
არ მიატოვა გაყიდული მართალი, არამედ ცოდვისაგან დაიხსნა იგი;
ჯურღმულში ჩავიდა მასთან და ბორკილებში როდი დატოვა, არამედ მიუტანა კვერთხი მეფობისა და ძალაუფლება მის მჩაგვრელებზე, გაამტყუნა მისი ბრალმდებელნი, მას კი საუკუნო დიდება მიანიჭა.
წმიდა ერი და უბიწო თესლი დაიხსნა მჩაგვრელი ხალხებისგან.
შევიდა უფლის მსახურის სულში და სასტიკ მეფეებს წინ აღუდგა სასწაულებითა და ნიშნებით.
მისცა ღირსეულებს საზღაური მათი ღვაწლისა, საკვირველ გზაზე უწინამძღვრა და იქმნა მათთვის დღისით საფარველად, ხოლო ღამღამობით - ვარსკვლავთა ელვარებად.
გადაიყვანა ისინი მეწამულ ზღვაზე და ადიდებულ წყლებს გაღმა გადაუძღვა.
მათი მტრები კი ჩაძირა და უფსკრულის სიღრმიდან ამოტყორცნა.
ამიტომაც მართლებმა უღვთოებს საჭურველი აჰყარეს და შენს წმიდა სახელს უმღერეს და ერთსულოვნად აქეს შენი მფარველი ხელი.
რადგან სიბრძნემ პირი გაუხსნა მუნჯებს და ჩვილთა ენებს სიცხადე მისცა.
კეთილად წარმართა სიბრძნემ მათი საქმენი წმიდა წინასწარმეტყველის ხელით.
გადალახეს უდაბნო უკაცური და უვალ ადგილებში კარვები აღმართეს,
წინ აღუდგნენ მომხდურთ და მოიგერიეს მტრები.
მოსწყურდათ და შენ შეგღაღადეს, და შენც მიეცი მათ წყალი სალი კლდიდან და დარწყულება - პიტალო ქვიდან.
რადგან გასაჭირში მყოფთ ის მიემადლათ, რითაც დაისაჯნენ მათი მტრები:
ნაცვლად სისხლით შემღვრეული და წაბილწული წყაროსი,
ყრმათა ჟლეტის ბრძანების სამხილებელად რომ ადინე, მოულოდნელად მიეცი მათ უხვი წყალი.
და მაშინ უჩვენე წყურვილის ძალით, თუ როგორ დასაჯე მათი წინააღმდგომნი.
რადგან, როცა გამოიცადნენ, თუმცა წყალობებში იყვნენ გაწვრთნილნი, მაშინ შეიცნეს, როგორ იტანჯებოდნენ რისხვით განკითხული უღვთოები.
რადგან ესენი, როგორც მამა, შეგონებით გამოსცადე, ისინი კი დასაჯე, როგორც სასტიკმა მეფემ.
იქ არმყოფნიც და იქ მყოფნიც ერთნაირად იტანჯებოდნენ.
რადგან მოეცვა ისინი ორკეც მწუხარებას და თავგადანახადის გახსენებაზე გოდებდნენ.
როცა შეიტყვეს, რომ მათი დასჯით დამწყალობდნენ მართალნი, მიხვდნენ, რომ უფლისგან იყო ეს საქმე.
თუმცა ადრე, როგორც განკიცხული, მოიკვეთეს და აბუჩად აიგდეს, მაგრამ საბოლოოდ უკვირდათ მისი, რადგან მათი წყურვილი არ ჰგავდა მართლის წყურვილს.
იმის სანაცვლოდ, რომ უგუნური და უკეთური ფიქრებით მოცთუნებულნი ემსახურებოდნენ უტყვ ქვეწარმავლებს და უბადრუკ მხეცებს, აჰა, პირუტყვ ქმნილებათა სიმრავლე მოუვლინე სასჯელად.
რათა გაეგოთ, ვინც რითი შესცოდავს, იმით რომ დაისჯება.
რადგან არაფერი დააბრკოლებდა შენს ყოვლისშემძლე ხელს, რომელმაც უსახო ნივთიერებისაგან სამყარო შექმნა, წარეგზავნა მათთვის დათვთა სიმრავლე ან მძვინვარე ლომები,
ან ახლადშექმნილი და უცნობი მძვინვარე მხეცები, ან ცეცხლოვანი სუნთქვის მომბერველნი, ან ამომფრქვეველნი ბოლქვებად კვამლისა, ან თვალთაგან შემზარავ ნაპერწკალთა გამომტყორცნელნი,
რომელთაც არა მხოლოდ ვნების მიყენებით შეეძლოთ მაიაი განადგურება, არამედ შიშისმომგვრელი შესახედაობითაც დაღუპავდნენ.
და მათ გარეშეც, ერთი მობერვითაც შეიძლებოდა დამხობილიყვნენ მართლმსაჯულებისგან დევნილნი და შენი ძლიერი სულისგან დაფანტულნი, მაგრამ შენ ყოველივე ზომით, თვლითა და წონით განაწესე;
რადგან დიდი ძლიერება მარადის შენთანაა და ვინ აღუდგება წინ შენი მკლავის ძალას?
რადგან მთელი სამყარო შენს წინაშე მხოლოდ რხევაა სასწორის პინებისა და წვეთია დილის ცვარისა, დედამიწაზე რომ იფრქვევა.
ყველას შემბრალე ხარ, რადგან ყველაფერი შეგიძლია, და არად მიიჩნევ კაცთა ცოდვებს, რათა მოინანიონ.
რადგან ყოველი არსებული გიყვარს, და არც არას მოიძულებ, რაც შეგიქმნია; რომ გძულებოდა, ხომ არც შექმნიდი!
როგორ იარსებებდა რაიმე, შენ რომ არ მოგესურვა? ან როგორ შეინახებოდა, შენ რომ არ მოგეხმო?
ყველაფერს უფრთხილდები, რადგან ყველაფერი შენია, სულისმოყვარეო უფალო.
რადგან ყველაფერშია შენი უხრწნელი სული.
ამიტომაც შეცდომილებს თანდათან ამხელ და შეახსენებ, თუ რაში სცოდავენ; შეაგონებ, რომ დათმონ ბოროტება და სწამდეთ შენი,უფალო.
ძველი მკვიდრნი შენი წმინდა მიწისა
მოიძულე საძაგელ საქმეთათვის, ჯადოქრობისთვის და უწმიდური წესებისთვის,
ყრმათა უწყალო ხოცვისთვის, და ადამიანის შიგნეულის და სისხლის ჭამისთვის; შეიძულე საიდუმლოდ მსხვერპლის შემწირველნი.
და მშობლები - მკვლელნი უმწეო სულებისა, და მოიწადინე მათი დაღუპვა ჩვენი მამა-პაპის ხელით,
რათა შენს ფასდაუდებელ მიწას ღვთის შვილთა ღირსეული სახლობა მიეღო.
მაგრამ ისინიც, როგორც კაცნი, მაინც დაინდე და შენი მხედრიონის წინამორბედებად კელები მიუგზავნე, რათა თანდათან გაჟლეტილიყვნენ.
თუმცა შეგეძლო ურჯულონი მართალთათვის ბრძოლით დაგემონა ან საზარელი ცხოველებით მოგესპო ისინი, ან ერთი სასტიკი სიტყვით;
მაგრამ შენ თანდათან სჯიდი მათ და დროს აძლევდი სინანულისათვის; თუმცა იცოდი, რომ მოდგმა მათი უკეთურია და ბოროტება - თანდაყოლილი, და მათი ზრახვები არ შეიცვლებოდა უკუნისამდე.
მათი თესლი ხომ დაწყევლილია დასაბამიდან; ვინმეს შიშით როდი ტოვებდი მათ დაუსჯელად ცოდვებისათვის.
რადგან ვინ გეტყვის: რა ჩაიდინე? ან წინ ვინ აღუდგება შენს სამსჯავროს? ან ვინ დაგდებს ბრალს ხალხების დაღუპვისთვის, რომელიც შენვე შექმენი? ან ვინ გამოესარჩლება შენ წინაშე ცოდვილ ადამიანებს, შეიწყალეო ისინი?
რადგან არ არის ღმერთი შენს გარდა, ყველაზე რომ ზრუნავდეს, რომელსაც დაანახვებდი, რომ უსამართლოდ არ სჯი.
არცერთ მეფეს, არცერთ მბრძანებელს არ შეუძლია თვალი გაგისწოროს იმათ გამო, რომელნიც დასაჯე.
თავად სამართლიანი სამართლიანად განაგებ ყველაფერს, რადგან შენი ძლიერებისთვის უცხოდ მიგაჩნია დასაჯო, ვინც სასჯელს არ იმსახურებს.
რადგან შენი ძალა სამართლიანობის დასაბამია და ყოვლის მბრძანებლობა ყოვლის მიმტევებლად გაქცევს.
ძალას შენსას უჩვენებ მას, ვისაც არ სწამს შენი ყოვლადძლიერება, და შენს არმცნობელს კადნიერებაში ამხელ.
მაგრამ მფლობელი ძლიერებისა ლმობიერად განსჯი და გვმართავ ჩვენ დიდი მოთმინებით, რადგან ძლიერების გამოჩენა შენს ნებაზეა.
ამგვარ საქმეთა წყალობით განასწავლე შენი ხალხი, რომ სამართლიანი კაცთმოყვარე ყოფილიყო, და შენს შვილებს შთაუნერგე კეთილი იმედი, რომ მისცემდი დროს ცოდეების მოსანანიებლად.
რადგან თუ შენს მსახურთა მტრებს და სიკვდილით დასასჯელებს ეგზომ ლმობიერებითა და გულმოწყალებით სჯიდი, რაკი აძლევდი დროსა და შემთხვევას, რომ ბოროტებას განდგომოდნენ,
რაზომი სიფრთხილით განსჯიდი შენს შვილებს, რომელთა მამა-პაპას მიეცი ფიცი და კეთილ დაპირებათა აღთქმები!
როცა ჩვენ გვასწავლი, ჩვენს მტრებს ათასგზის შოლტავ, რათა დამსჯელებმა შენს სიკეთეზე ვიფიქროთ, ხოლო დასჯილები ველოდეთ შეწყალებას.
ამიტომაც თავისივე სისაძაგლეებით დატანჯე ცოდვილნი, რომელნიც უგუნური ცხოვრებით ცხოვრობდნენ.
რადგან მცდარ გზაზე მოარულნი შორს განიბნენ და, უჭკუო ბალღებივით მოტყუებულნი, ღმერთებად მიიჩნევდნენ ცხოველებს, რომელნიც მათი მტრებისთვისაც კი საძაგელნი არიან.
ამიტომ, როგორც უგუნურ ყრმებს, სასჯელად კიცხვა მოუვლინე.
მაგრამ, რაკი მამხილებელი კიცხვითაც გონს ვერ მოეგნენ, ღვთისგან დამსახურებული სასჯელი მიიღეს.
როცა ტანჯვა-წამებაში მყოფნი აღშფოთდნენ იმ ქმნილებებზე, რომლებიც ღმერთებად მიაჩნდათ, ახლა კი მათი მიზეზით იყვნენ დასჯილნი, აღიარეს ჭეშმარიტ ღმერთად იგი, ვის ცნობასაც ადრე უარობდნენ.
ამიტომაც მოაწია მათზე საბოლოო განაჩენმა.
ამაონი არიან ბუნებით ყველანი, ღვთის უმეცრებაში მყოფნი, რომელთაც ხილულ სიკეთეგან ვერ შეძლეს შემეცნება არსებულისა და ვერც საქმეთა მიხედვით გამოიცნეს ხელოვანი;
არამედ ან ცეცხლი, ან ქარი, ან სწრაფი ჰაერი, ან ვარსკვლავთა წრე, ან წყალი, ან ცის მნათობები მიიჩნიეს სამყაროს განმგებელ ღმერთებად.
თუკი მათი სილამაზით დატყვევებულთ ესენი ღმერთები ეგონათ, ისიც უნდა შეეცნოთ, თუ რაზომ უმჯობესია მათზე უფალი, რადგან მან, დასაბამმა მშვენებისა შექმნა ისინი.
ხოლო თუ მათი ძალა და მოქმედება აკვირვებდათ, მათგანვე უნდა შეეცნოთ, რაზომ ძლიერი იქნებოდა მათზე მათი შემოქმედი.
რადგან ქმნილებათა სიდიადისა და მშვენების კვალზე მათი შემოქმედიც შეიცნობა;
მაგრამ ესენი მაინც ნაკლებად გასაკიცხნი არიან, რადგან თუ სცდებიან, ღვთის ძიებისას სცდებიან, მისი პოვნის მოწადინენი.
რადგან ღვთის ქმნილებათა შორის მყოფნი ეძებენ და მზერას ერწმუნებიან, რომ ყოველი ხილული მშვენიერია.
და მაინც არც ესენი არიან ღირსი შენდობისა;
რადგან თუ იმის ძალა შესწევდათ, რომ ამოეცნოთ ეს სამყარო, რატომ უმალვე ვერ იპოვეს მისი მეუფე?
მაგრამ უფრო უბადრუკნი არიან მკვდართა მსასოებელნი, რომელნიც ღმერთებს უწოდებენ: ადამიანთა ხელით ნაქმნარს - ოქროსა და ვერცხლს, ხელოვნების ქმნილებებს, ცხოველთა გამოსახულებებს, ან უსარგებლო ქვას - ძველების ხელით ნაკეთებს.
მოჭრის ხისმჭრელი ვინმე ხურო ადვილდასამუშავებელ ხეს და მარჯვედ გალოპრავს, ლამაზად გათლის და მისგან საჭირო ჭურჭელს დაამზადებს.
სამუშაოდან მორჩენილ ნაჭრებს კი კერძის მოსამზადებლად მოიხმარს და გაძღება;
ხოლო იმათგან ერთი ნაჭერს, ყოვლად უვარგისს, მრუდეს და ნუჟრებიანს, აიღებს და მოცალეობისას გულმოდგინედ გამოთლის, ოსტატურად დაამუშავებს და ადამიანის სახედ გამოსახავს,
ან მიამსგავსებს რომელიმე უბადრუკ ცხოველს, სურინჯს წაუსვამს, მეწამული საღებავით შეღებავს მის ზედაპირს და ყველა მის ხინჯს დაფარავს,
მოუწყობს მას შესაფერის ადგილ-სამყოფელს, კედელზე ჩამოკიდებს და რკინით მიამაგრებს.
ამგვარად, აწინასწარ იზრუნებს, რომ ძირს არ ჩამოუვარდეს, რადგან იცის, რომ იგი ვერ უშველის საკუთარ თავს, რადგან ხატია მხოლოდ და შემწეს საჭიროებს.
როცა ლოცულობს თავისი სიმდიდრისთვის, ქორწინებისთვის და შვილებისათვის, არ რცხვენია უსულოსთან საუბრისა; ჯანმრთელობისათვის უძლურს მიმართავს,
სიცოცხლეს მკვდარს შესთხოვს, შემწეობისთვის გამოუცდელს ევედრება, კეთილი მგზავრობისთვისმას, ვინც ნაბიჯსაც ვერ დგამს;
მოგებისთვის, საშრომელისთვის და ხელის მომართვისთვის ხელით უძლურს ეხვეწება, რომ ძალა მისცეს.
კიდევ: სანაოსნოდ და მძვინვარე ტალღების გადასალახავად ვინმე ძელს მოუხმობს, უფრო მსხვრევადს, ვიდრე მისი მატარებელი ხომალდია.
რადგან მხოლოდ მოხვეჭის სურვილმა მოისაზრა და ოსტატის ხელოვნებამ ააშენა ხომალდი.
მაგრამ ხომალდს, მამაო, შენი განგება მართავს, რდგან ზღვაში შენ მიეცი მას გზა და ტალღათა შორის საიმედო ბილიკი,
აჩვენე, რომ ყოველი ხიფათისგან დახსნა შეგიძლია, თუნდაც ვინმე უმეცარი შევიდეს ზღვაში.
გსურს შენი სიბრძნის ნამოქმედარი ფუჭი არ იყოს; ამიტომაც ანდობენ ადამიანები თავიანთ სიცოცხლეს ხის ნაჭერს და ტივით გადამლახველნი ტალღებისა გადარჩებიან;
რადგან თავიდანვე, როცა შეიმუსრნენ ქედმაღალი ბემბერაზები, სოფლის იმედმა ტივს შეაფარა თავი და, შენი ხელით წარმართულმა, საუკუნეს შეუნარჩუნა ახალი თაობის თესლი.
კურთხეულია ძელი, რომლითაც სამართლიანობა მოხდა.
ეს ხელითნაკეთი კი დაწყევლილია თავადაც და მისი გამკეთებელიც, რომ გააკეთა და ეს ლპობადი ნივთი ღმერთად იწოდა.
რადგან უკეთური და მისი უკეთურება ღვთისთვის თანაბრად საძულველია,
და, რაც გაკეთებულია, მის გამკეთებელთან ერთად დაისჯება.
ამიტომაც წარმართთა კერპებსაც მოელით განკითხვა, რადგან იქცნენ ისინი ღვთის ქმნილებათა შორის სისაძაგლედ, ადამიანთა სულების საცდუნებელად და მახედ უგუნურთა ფეხებისთვის.
რადგან კერპთა კეთების ჩანაფიქრი გარყვნილების სათავე იყო, ხოლო მათი გამოგონება - ცხოვრების გახრწნა;
რადგან არც დასაბამიდან იყვნენ და არც საუკუნოდ იქნებიან.
ისინი სოფელში კაცთა ცუდმედიდობით შემოვიდნენ და ამიტომაც აღსასრულიც სწრაფი მიესაჯათ.
უდროოდ დაღუპულ შვილზე მწუხარებით გატანჯულმა მამამ მისი გამოსახულება გააკეთა, ჯერ პატივი მიაგო როგორც მკვდარ ადამიანს, მერე კი როგორც ღმერთს და საიდუმლოებანი და საღვთო წესები გადასცა თავის ხელქვეითებს.
შემდგომად ამისა, დროის მიერ განმტკიცებული ეს უკეთური ჩვეულება შენახულ იქნა, როგორც რჯული
და ხელმწიფეთა ბრძანებებით თაყვანს სცემდნენ ამ ქანდაკებებს. მათი სახეებიც გამოაქანდაკეს, რომელთა თაყვანისცემა მათი შორს ყოფნის გამო ადამიანებს არ შეეძლოთ; საჭვრეტად შექმნეს სათაყვანო მეფის გამოსახულება, რათა შორს მყოფისთვისაც ისევე ემლიქვნელათ, როგორც ახლოს მყოფისთვის.
ხელოვანის პატივმოყვარეობა იყო მიზეზი, რომ უცნობებმაც დაიწყეს მისი თაყვანისცემა.
მან, ალბათ, მბრძანებლის საამებლად ძალ-ღონი არ დაზოგა, რომ ოსტატობის წყალობით ხატება სილამაზით შეემკო.
ხალხმა კი, მისით მოხიბლულმა, სიწმიდედ შერაცხა ეს ქმნილება, რომელსაც ადრე პატივს სცემდა, როგორც ადამიანს.
და ეს საცდურად ექცა კაცთა მოდგმას, რადგან უბედურებებით ან მძლავრობით დაბეჩავებულმა ადამიანებმა უცხო სახელები მისცეს ქვებსა და ხეებს.
მერე, ღვთის შეცნობაში შეცდომა არ იკმარეს და, დიდ ბრძოლაში უმეცრების გამო ჩათრეულნი, ამგვარ ბოროტებას მშვიდობას უწოდებენ.
ან მსხვერპლად სწირავენ ბავშვებს, ან დაფარულ წესებს ასრულებენ, ან სხვათა ადათებისამებრ თავაშვებულ ღრეობებს მართავენ.
არ უფრთხილდებიან არც თავიანთ სიცოცხლესა და არც ქორწინების სიწმიდესა და ვერაგულად ხოცავენ ერთმანეთს, ან კიდევ მრუშობით შეურაცხყოფენ.
განურჩევლად ყველა გარეულია სისხლში და მკვლელობაში, ძარცვაში და მზაკვრობაში, გარყვნილებაში და უნდობლობაში, შფოთში და ცრუ ფიცში,
სიკეთეთა მოყივნებაში, მადლის დავიწყებაში, სულთა წაბილწვაში, სქესის გაუკუღმართებაში, უწესო ქორწინებაში, სიძვაში და უსირცხვილობაში.
რადგან სახელუხსენებელ კერპთა მსახურება არის დასაბამი, მიზეზი და ბოლო ყოველგვარი ბოროტებისა;
რადგან მათი თაყვანისმცემელნი ნეტარებით შმაგობენ, სიცრუეს წინასწარმეტყველებენ; ან უსამართლოდ ცხოვრობენ, ან სწრაფად ტეხენ ფიცს;
რადგან უსულო კერპთა მოიმედენი ბოროტი ფიცისათვის სასჯელს არ ელიან.
მაგრამ სასჯელი ორივეს გამო მოაწევს მათზე. იმის გამოც, რომ კერპების ერთგულნი ბოროტად ფიქრობდნენ ღმერთზე, და იმის გამოც, რომ უსამართლოდ ფიცულობდნენ სიწმიდის მზაკვრულად მოძულენი.
რადგან არა ფიცის ძალა, არამედ ცოდვილთათვის განკუთვნილი სასჯელია, რომ დევნის მუდამ კანონის შემლახველს.
ხოლო შენ, ღმერთო ჩვენო, კეთილი და ჭეშმარიტი ხარ, სულგრძელი და ყოვლის განმგებელი წყალობით.
კიდეც რომ შევცოდოთ, მაინც შენი ვართ, მაღიარებელნი შენი ძალისა; მაგრამ არ შევცოდავთ, რადგანაც ვუწყით, რომ შენად ვართ შერაცხილნი.
შენი შეცნობა სრული ჭეშმარიტებაა, აღიარება შენი ძალაუფლებისა კი უკვდავების საფუძველია.
ვერ შეგვაცდინა ჩვენ კაცთა ბოროტმა განზრახვამ და ვერც მხატვართა უნაყოფო შრომამ - ხატებამ, სხვადასხვა ფერებით აჭრელებულმა,
რომლის მზერაც უგუნურ წადილს და ტრფიალებას აღაგზნებს მკვდარი ქანდაკების უსიცოცხლო სახის მიმართ.
ამგვარ იმედთა ღირსნი არიან ბოროტებათა ტრფიალნი და მათი ჩამდენნიც, მოწადინენი და თაყვანისმცემლებიც.
მექოთნე რბილ თიხას ზელს და ჩვენდა სამსახურად გულმოდგინედ ძერწავს ყველაფერს; ერთი და იმავე თიხიდან იძერწება ორივე ჭურჭელი - საწმიდარიც და სადაგიც; მაგრამ რომელი რას უნდა ემსახუროს, ამის განმსჯელი თიხის ოსტატია.
ამ თიხიდანვე ამაო ღმერთს ძერწავს ფუჭად მშრომელი, რომელიც თავადაც მიწისგან წარმოიშვა ცოტა ხნის წინათ, ცოტა ხნის შემდეგ კი იქითკენ წავა, საიდანაც აღებულ იქნა, და მოსთხოვენ სულის ვალის უკან დაბრუნებას.
მაგრამ მას არ ადარდებს, რომ მძიმე შრომა უნდა, რომ ხანმოკლეა მისი ცხოვრება, არამედ ეჯიბრება ოქრომჭედლებსა და ვერცხლის მდნობელებს, სპილენძის ოსტატებს ბაძავს და სასახელოდ მიაჩნია სისაძაგლის ძერწვა.
ფერფლია მისი გული, თიხაზე უმნიშვნელოა მისი სასოება და ტალახზე უპატიოა მისი ცხოვრება.
რადგან ვერ შეიცნო თავისი შემქმნელი, ვინც მას ჩაუდგა მოქმედი სული და სიცოცხლის სამშვინველი შთაბერა.
მაგრამ ჩვენი სიცოცხლე მათ გართობად ჩათვალეს, ხოლო ცხოვრება სარფიან ვაჭრობად, რადგან ამბობენ: ხომ საჭიროა საიდანმე, თუნდაც ბოროტებისგან, სარგებლის მიღება.
ყველაზე უკეთ თვითონ მან იცის, რომ ცოდვას სჩადის, რადგან ქმნის თიხიდან მყიფე ჭურჭლებსა და ქანდაკებებს.
მაგრამ ყველაზე უგუნურნი და ჩვილ ბავშვებზე სულით უბადრუკნი არიან შენი ხალხის მტრები, რომელნიც ჩაგრავენ მას.
რადგან ისინი ღმერთებად მიიჩნევენ წარმართთა ხატებს, რომელთაც არა აქვთ თვალები სახედველად, არც ნესტოები ჰაერის შესასუნთქად, არც ყურები სასმენელად, არც თითები შესახებად და მათი ფეხებიც უმოქმედოა სავალად.
თუმცა ადამიანმა შექმნა ისინი და ნასესხებმა სულმა გამოსახა, მაგრამ არცერთ კაცთაგანს არ შეუძლია გამოსახოს ღმერთი, როგორიც არის.
თავად მოკვდავია და მკვდარს აკეთებს ურჯულო ხელებით, ამიტომაც სჯობს თავის სათაყვანებელთ, რადგან თვითონ ცოცხლობს მაინც, ამათ კი არასოდეს უცოცხლიათ.
უსაძაგლეს ცხოველებს სცემენ თაყვანს, უჭკუობით სხვებისგან გამორჩეულთ.
შესახედავადაც უშნონი არიან და სხვა ცხოველებივით ვერ მიგვიზიდავენ, რადგან აკლიათ ღვთის დასტური და მისი კურთხევა.
ამიტომაც ღირსად დაისაჯნენ ისინი მათივე მსგავსი ცხოველებით და მხეცთა სიმრავლით დაიტანჯნენ.
შენს ხალხს კი, ნაცვლად ამგვარი სასჯელისა, კეთილი უყავ. მოძულებულთ უცხო საზრდელი - მწყერები მოუმზადე მადის დასაცხრომად;
რათა იმ ხალხს, როცა მოშივდებოდათ, მადის ნატამალიც კი დაჰკარგოდათ მათთვის მიგზავნილ საძაგელ ქმნილებათა ხედვით. შენს ხალხს კი, მცირე ხნით ნაშიმშილევს, უცხო საჭმელის გემო ეხილა.
რადგან მათ მჩაგვრელებზე ულმობელი გასაჭირი უნდა მოწეულიყო, თავად კი მხოლოდ უნდა ენახათ, როგორ გაწამდნენ მათი მტრები.
როცა შენს ხალხზე მხეცთა საზარელი რისხვა გადმოვიდა და ცბიერ ქვეწარმავალთა ნაკბენებით იხოცებოდნენ, ბოლომდე როდი გაუგრძელე შენი მრისხანება,
ჭკუის სასწავლებლად შეძრწუნდნენ მცირე ხნით და ხსნის ნიშანი მიიღეს, რათა შენი რჯულის მცნებები გახსენებოდათ.
რადგან მოქცეული გადარჩა არა იმით, რასაც შეჰყურებდა, არამედ შენით, ყოველთა მხსნელო.
ამით დაარწმუნე ჩვენი მტრები, რომ შენა ხარ მხსნელი ყოველივე ბოროტისაგან.
ისინი კალიებისა და კელების ნაკბენებით დაიხოცნენ და არსად იყო მათი განკურნება, რადგან ღირსნი იყვნენ მათგან წამებისა.
შენი შვილები კი ვერც გესლიანი გველების კბილებმა დასძლიეს, რადგან მათ შესაწევად გადმოვიდა შენი წყალობა და განკურნა ისინი.
ისინიც დაიგესლნენ, რომ შენი სიტყვები გახსენებოდათ, და განიკურნენ, რათა, შენს წყალობას მოკლებულნი, დავიწყების უფსკრულში არ ჩავარდნილიყვნენ.
ვერც ბალახმა და ვერც სალბუნებმა ვერ განკურნეს ისინი, არამედ შენი სიტყვაა, უფალო, ყველას რომ კურნავს.
რადგან სიცოცხლეზეც და სიკვდილზეც შენა გაქვს ხელმწიფება; შენ ჩაიყვან ჯოჯოხეთის ბჭეებამდე და შენვე ამოიყვან.
ადამიანი თავისი სიბოროტით კლავს, მაგრამ არ ძალუძს არც ამომხდარი სულის ჩაბრუნება და არც გამოხსნა ტყვექმნილი სულისა.
შეუძლებელია გაქცევა შენი ხელიდან.
რადგან უღვთონი, რომელთაც არ ინდომეს შენი შეცნობა, შენი მკლავის ძალით დაისაჯნენ, გაუგონარი წვიმებისა, სეტყვისა და ნიაღვრებისგან დევნილები, და ცეცხლით განადგურდნენ.
მაგრამ, ჰოი, საკვირველებავ, ყოველთა დამშრეტელ წყალში ცეცხლი უფრო ძლიერად აღიძრა, რადგან სამყაროც მართალთა შემწეა.
ხანდახან ალი მშვიდდებოდა, რათა არ დაეწვა უღვთოთათვის მისეული ცხოველები და ამის მხილველებს სცოდნოდათ, რომ ღვთის სასჯელისგან იდევნებიან.
ხოლო ხანდახან წყლის შუაგული ცეცხლზე მეტად გიზგიზებდა, რათა უსამართლო მიწის ქმნილებანი მომსპარიყვნენ.
ნაცვლად ამისა შენს ხალხს ანგელოზთა საზრდელით კვებავდი და ზეციდან უშრომლად უგზავნიდი გამზადებულ პურს, ყოვლად საამოს და ყველას გემოვნების შესაფერისს.
შენი სიტკბო შვილების მიმართ შენი საზრდელის თვისებამ გამოაჩინა; მჭამელთა მადის დასაკმაყოფილებლად გემოს იცვლიდა, ვის როგორ ერჩივნა, იმის მიხედვით.
თოვლმა და ყინულმა ცეცხლს გაუძლო და არ დამდნარა, რათა შეეცნოთ, რომ მტერთა ნაყოფები სეტყვაში მოგიზგიზე და თავსხმაში გაკვესებულმა ცეცხლმა შემუსრა.
მაგრამ იმავე ცეცხლმა თავისი ძალა დაივიწყა, რათა მართალნი დანაყრებულიყვნენ.
რადგან ქმნილება, რომელიც შენ, თავის შემოქმედს, გემსახურება, ცოდვილთა დასასჯელად ძალას იმატებს და ცხრება შენს მორწმუნეთა კეთილის საყოფად.
ამიტომ მაშინაც, ყოველმხრივ სახეშეცვლილი, შენს ყოველთა გამომზრდელ მადლს ემსახურებოდა გაჭირვებულთა სურვილის მიხედვით,
რათა სცოდნოდათ შენს შვილებს, რომელნიც შეიყვარე, უფალო, რომ ნაყოფები კი არ კვებავს ადამიანს, არამედ შენი სიტყვა იცავს შენს მორწმუნეთ;
რადგან, რასაც ცეცხლი ვერ მუსრავს, მაშინვე დნება, როგორც კი მზის სუსტი სხივი გაათბობს,
რათა ყველამ იცოდეს, რომ მზეს უნდა დაასწრონ შენი მადლისგება და ნათლის აღმოსავლეთისკენ თაყვანიგცენ.
რადგან ზამთრის ჭირხლივით დადნება უმადურის სასოება და უსარგებლო წყალივით დაიღვრება.
დიდია და გამოუთქმელი შენი სასჯელები, ამიტომაც შეცდნენ გაუწვრთნელნი სულები.
რადგან ურჯულონი, რომელთაც წმინდა ერის დაჩაგვრა განიზრახეს, წყვდიადის ტუსაღები და გრძელი ღამის ტყვეები იყვნენ; ჭერქვეშ შეიკეტნენ საუკუნო განგებისგან გაქცეულნი.
ფიქრობდნენ რა თავიანთ იდუმალ ცოდვებში დამალვას, დავიწყების ბნელ საბურველქვეშ, დაიფანტნენ თავზარდაცემულნი და აჩრდილებით შეძრწუნებულნი.
რადგან ყველაზე საიდუმლო ადგილმაც კი, რომელსაც შეეფარნენ, შიშისგან ვერ დაიცვა ისინი, არამედ ირგვლივ, საზარელი ხმებით შეძრწუნებულებს, პირქუში მოჩვენებები ეცხადებოდათ.
ცეცხლის არავითარ ძალას არ შეეძლო სინათლის მოფენა და არც ვარსკვლავთაა ბრწყინვალე ციმციმს არ ძალუძდა ამ შემზარავი ღამის განათება.
არაფერი უნათებდა მათ, გარდა თავისით აღგზნებული, საშინელებით აღსავსე კოცონებისა, და უხილავი მოჩვენებებით დაშინებულნი ხილულს კიდევ უფრო უარესად წარმოიდგენდნენ.
დასაცინი გახდა ჯადოქრობის ცთუნებები და სიბრძნით ყოყოჩობა გაკიცხულ იქნა.
რადგან ვინც ტანჯული სულიდან შიშისა და ძრწოლის განდევნას იპირებოდნენ, სამარცხვინო შიშის სენი თავად შეეყარათ.
და თუმცა ვერარა შემაძრწუნებელი ვერ აკრთობდა მათ, მხეცთა გამოსვლითა და ქვეწარმავალთა სისინით დვვნილნი, შიშისაგან იმუსრებოდნენ და უარს ამბობდნენ ჰაერის შეხედვაზეც კი, რომელსაც ვერსად გაექცევა კაცი.
რადგან საკუთარი მოწმობით დასჯილი ბოროტება მხდალია და სინდისით ქენჯნილი მუდამ საშინელებებს წარმოიდგენს.
რადგან შიში სხვა არაფერია, თუ არა შემწეობაზე უარისთქმა გონების მიერ.
რამდენადაც ნაკლებია შინაგანი მოლოდინი, მით უფრო შეუცნობელი ჩანს ტანჯვის მიზეზი.
ამ ნამდვილად აუტანელი ღამით, რომელიც აუტანელი ჯოჯოხეთის უფსკრულებიდან იყო გამოსული, ყველას ერთნაირი ძილით ეძინა:
ხან საზარელი მოჩვენებებისგან იყვნენ დევნილები, ხან სულის დაცემით სასოწარკვეთილები, რადგან უეცარი და მოულოდნელი შიშისზარი დაატყდა თავს.
და ამგვარად, ვინ სად იყო, იქ დაეცა და ურკინო საპყრობილეში გამოიკეტა.
მიწათმოქმედი იყო, თუ მწყემსი, თუ უდაბნოში მომუშავე, ყველანი გარდაუვალ ხვედრს დაემორჩილნენ, რადგან წყვდიადის ერთი ჯაჭვით იყვნენ შეკრულნი.
ქარის სტვენა, თუ ხშირ რტოებში ჩიტების ტკბილი გალობა, თუ მოვარდნილი წყლის ძალა, თუ ძლიერი გრუხუნი ჩამოგორებული ლოდებისა,
თუ ცხოველთა უხილავი სრბოლა, თუ მძვინვარე მხეცთა ღრიალი - თავზარს სცემდა მათ და აუძლურებდა.
მთელი სამყარო კი ბრწყინავდა ელვარე ნათლით და შეუფერხებლად საქმიანობდა.
და მხოლოდ მათზე იყო გადმომხობილი მძიმე ღამე - ხატი წყვდიადისა, რომელსაც უნდა მოეცვა ისინი; თუმცა საკუთარი თავისთვის თავადვე იყვნენ წყვდიადზე მძიმენი.
ხოლო შენს წმიდათათვის დიდი იყო ნათელი. მათ მტრებს ესმოდათ ხმები, თუმცა სახეებს ვერ ხედავდნენ; ნეტარად რაცხდნენ მათ, რადგან არ იტანჯებოდნენ:
ადრე მათგან ვნებულნი შურს არ იძიებდნენ, მხოლოდ მადლიერნი იყვნენ და წყალობას ითხოვდნენ იმისათვის, რაც დაითმინეს.
ამიტომაც გააყოლე მათ ცეცხლის სვეტი უცნობ გზაზე და უვნებელი მზე უცხოობაში.
ისინი ღირსნი იყვნენ სინათლის მოკლებისა და წყვდიადში ჩამწყვდევისა, რადგან დამწყვდეული ჰყავდათ შენი შვილები, რომელთა წყალობით რჯულის უხრწნელი ნათელი საუკუნეს უნდა მისცემოდა.
როცა მათ წმინდა ჩვილების გაჟლეტა განიზრახეს და ერთი ყრმა, რომელიც მიგდებული იყო და გადარჩა, სასჯელად შვილთა სიმრავლე წაართვი მათ და ბობოქარი წყლებით დაღუპე, ერთიანად.
ეს ღამე წინასწარ ეუწყათ ჩვენს მამა-პაპას, რათა შეგონებულთ მტკიცედ სცოდნოდათ აღთქმები, რომლებიც ირწმუნეს.
მოლოდინი ჰქონდათ შენი ერის ხალხს მართალთა ხსნისა და მტერთა დაღუპვისა.
რადგან რითაც ჩვენი წინააღმდგომნი დასაჯე, იმითვე განგვადიდე ჩვენმა მშობელმა.
კეთილთა წმიდა შვილები ფარულად სწირავდნენ მსხვერპლს და საღვთო რჯულად ერთხმად დაადგინეს, რომ წმიდებს თანაბრად წილხვდომოდათ კეთილიც და ბოროტიც და უკვე გალობდნენ მამათა საგალობლებს.
ხოლო გამოძახილად ისმოდა მტრების არეული ხმები და გულისშემძვრელი მოთქმა დასატირებელ ყრმათა გამო.
ერთი სასჯელით დაისაჯნენ მონა და ბატონი, მდაბიოც ისევე დაიტანჯა, როგორც მეფე.
ყველას მრავლად ჰყავდა ერთნაირი სიკვდილით მკვდარი და მათ დასამარხავად ცოცხალნი არ კმაროდნენ, რადგან წამში დაიღუპა ურჩეულესი მათი მოდგმა.
ყველამ, ვინც კი იყო ურწმუნო ჯადოქრობის მიზეზით, პირმშოთა გაწყვეტისას ღვთის შვილად აღირა ეს ხალხი.
რადგან, როცა ყოველივე მყუდროებამ მოიცვა და მალე განახევრდა ღამე,
დასაღუპად განწირული ქვეყნის შუაგულში ზეცათა სამეუფო ტახტებიდან გადმოვიდა შენი ყოვლისშემძლე სიტყვა, როგორც მრისხანე მგომარი და შენი უცვალებელი ბრძანება - ალესილი მახვილი მოიტანა.
დადგა და ყოველივე სიკვდილით აღავსო და ზეცას სწვდებოდა მიწაზე მდგარი.
მაშინ უეცრად შეაძრწუნეს ისინი საზარელ სიზმართა აჩრდილებმა და მოულოდნელი შიშისზარი დაეცათ.
ვინ სად დაცემული, ნახევრადმკვდარი, აღიარებდა მიზეზს, რისთვისაც კვდებოდა.
შემაძრწუნებელმა სიზმრებმა წინასწარ აუწყეს ეს რათა არ დაღუპულიყვნენ იმის უცოდინარნი, თუ რისთვის იტანჯებოდნენ ასე მწარედ.
თუმცა სიკვდილის განსაცდელი მართალთაც შეეხო და უდაბნოში მრავალი დაიღუპა, მაგრამ რისხვა დიდხანს არ გაგრძელებულა,
რადგან ისწრაფა უბიწო კაცმა მათ შესაწევად და მოიღო ფარი თავისი მსახურებისა - ლოცვა და საკმეველი შეწყალების გამოსათხოვად. წინ აღუდგა რისხვას და ზღვარი დაუდო უბედურებას, რითაც ცხადჰყო, რომ შენი მსახური იყო.
მან სძლია ბრბოს, მაგრამ არა სხეულის ძალით და არც იარაღის აღმართვით, არამედ მხოლოდ სიტყვით დაიმორჩილა დამსჯელი, როცა გაახსენა მამა-პაპისთვის მიცემული ფიცი და აღთქმები.
რადგან როცა გვამები ერთმანეთზე ხროვად ეყარა, შუაში ჩამდგარმა რისხვა შეაჩერა და ცოცხლებისკენ გზა გადაუღობა.
რადგან მის გრძელ კაბაზე მთელი სამყარო ეხატა; მამა-პაპათა დიდებანი იყო ამოკვეთილი ოთხმწკრივად ჩაყოლებულ ქვებზე და შენი სიდიადე - მისი შუბლის ჯიღაზე.
ყოველივე ამის წინაშე დაიხია შემმუსვრელმა და შეუშინდა, რადგან ეს ერთი მრისხანე განსაცდელიც სკმარისი იყო.
ხოლო უღვთოთათვის ბოლომდე გაგრძელდა უწყალო რისხვა, რადგან მათ ჩასადენ საქმეებს წინასწარ ჭვრეტდა,
იცოდა, გასვლის ნებას დართავდნენ მათ და საჩქაროდ გაისტუმრებდნენ, მაგრამ შემდეგ შეინანებდნენ და დაედევნებოდნენ.
რადგან სანამ მწუხარებაში იყვნენ და გლოვობდნენ მკვდართა საფლავებზე, სხვა უგუნური განზრახვა ჩაიფიქრეს: უკან გამოედევნებოდნენ მათ, როგორც ლტოლვილებს, რომელთაც წინათ წასვლას ევედრებოდნენ.
ამ აღსასრულისკენ მიიზიდა ისინი ბედისწერამ, რომლის ღირსნიც იყვნენ და დაავიწყა თავს გარდახდილი, რათა სასჯელით შეევსოთ, რაც მათ სატანჯველს დააკლდა;
რომ შენი ხალხი გაუგონარი მგზავრობით გამოგეცადა, იმათ კი უცხო სიკვდილი ეპოვათ.
რადგან ყოველმა ქმნილებამ თავისი ბუნება შეიცვალა შენს ბრძანებათა სამსახურად, რათა შენი შვილები უვნებლად დაცულიყვნენ.
ბანაკს ღრუბელი უჩრდილებდა, ხოლო სადაც ადრე წყალი იდგა, ხმელეთი გამოჩნდა; ასევე ბილიკი მეწამულ ზღვაში, დაუბრკოლებელი გზა და მწვანე ველი ბობოქარ ტალღებში,
რომლითაც გააღწია მთელმა ერმა, შენი ხელით დაცულმა და საკვირველ სასწაულთა მხილველმა;
რადგან ცხენებივით ძოვდნენ და კრავებივით ხტოდნენ, და გაქებდნენ შენ, უფალს - თავიანთ მხსნელს.
რადგან ჯერ კიდევ ახსოვდათ, რომ უცხო ქვეყანაში ყოფნისას მიწამ, ნაცვლად იმისა, რომ ცხოველები დაებადა, ჭიები წარმოშვა და მდინარემ თევზების ნაცვლად გომბეშოთა სიმრავლე ამოჰყარა.
ხოლო შემდეგ ჩიტების ახალი გვარიც კი იხილეს, როცა გულისთქმით შეპყრობილნი ნოყიერ საზრდელს ითხოვდნენ.
რადგან მათთვის შვების მისაცემად მწყერები გამოფრინდნენ ზღვიდან, ცოდვილებზე კი სასჯელებმა მოაწია, რომელთა ნიშნები წინასწარ გამოჩნდა მეხისტეხაში; სამართლიანად იტანჯებოდნენ ჩადენილი ბოროტებისთვის,
რადგან სასტიკ სტუმართმოძულეობას იჩენდნენ. სხვანი თუ სტუმრად არ იღებდნენ მათთან მოსულ უცხოელებს, ესენი კეთილისმყოფელ სტუმრებს იმონებდნენ.
არა მხოლოდ ამათ, არამედ იმათაც დაედებათ მსჯავრი, რადგან მტრულად იღებდნენ სტუმრებს.
ამათ ჯერ ზარ-ზეიმით მიიღეს, მაგრამ მათთან უკვე უფლებებით გათანაბრებულნი, მძიმე სატანჯველში ჩაყარეს.
თვალისჩინი წაერთვათ მათ იმათ მსგავსად, მართალის კართან მრუმე წყვდიადით გარემოცულნი, შესასვლელს რომ ეძებდნენ.
რადგან სტიქიებიც გარდაიქმნენ, ქნარის ხმებივით; ამას შეატყობს კაცი, თუ საფუძვლიანად დაუკვირდება რიტმს რომ იცვლიან, თავად კი არასოდეს იცვლებიან. ამას შეატყობს კაცი, თუ საფუძვლიანად დაუკვირდება საგნებს.
რადგან ხმელეთის ცხოველები წყლის ცხოველებად შეიცვალნენ და წყალში მცურავნი ხმელეთზე გადმოვიდნენ.
ცეცხლმა წყალშიც კი შეინარჩუნა თავისი ძალა და წყალმა დაივიწყა დამშრეტელის ბუნება.
ალმა, პირიქით, ვერაფერი ავნო მასში მოარულ ხრწნად ცხოველთა ხორცს და ვერც ადვილად დნობადი ყინულის მსგავსი ღვთაებრივი საზრდელი დაადნო.
რადგან შენ აამაღლე, უფალო, ყოველნაირად შენი ერი, განადიდე და არ მიატოვე, არამედ მხარში ედექი მარად და ყველგან.

Толкования стиха Скопировать ссылку Скопировать текст Добавить в избранное
Библ. энциклопедия Библейский словарь Словарь библ. образов Практическая симфония
Цитата из Библии каждое утро
TG: t.me/azbible
Viber: vb.me/azbible