Ве́тхий Заве́т:
Быт.
Исх.
Лев.
Чис.
Втор.
Нав.
Суд.
Руф.
1Цар.
2Цар.
3Цар.
4Цар.
1Пар.
2Пар.
1Ездр.
Неем.
2Ездр.
Тов.
Иудиф.
Есф.
Иов.
Пс.
Притч.
Еккл.
Песн.
Прем.
Сир.
Ис.
Иер.
Плч.
ПослИер.
Вар.
Иез.
Дан.
Ос.
Иоил.
Ам.
Авд.
Ион.
Мих.
Наум.
Авв.
Соф.
Аг.
Зах.
Мал.
1Макк.
2Макк.
3Макк.
3Ездр.
Но́вый Заве́т: Мф. Мк. Лк. Ин. Деян. Иак. 1Пет. 2Пет. 1Ин. 2Ин. 3Ин. Иуд. Рим. 1Кор. 2Кор. Гал. Еф. Флп. Кол. 1Фес. 2Фес. 1Тим. 2Тим. Тит. Флм. Евр. Откр.
Но́вый Заве́т: Мф. Мк. Лк. Ин. Деян. Иак. 1Пет. 2Пет. 1Ин. 2Ин. 3Ин. Иуд. Рим. 1Кор. 2Кор. Гал. Еф. Флп. Кол. 1Фес. 2Фес. 1Тим. 2Тим. Тит. Флм. Евр. Откр.
Скрыть
5:2
5:4
см.:Деян.26:24;
5:7
5:8
см.:Притч.11:4;
5:10
см.:Притч.30:19;
5:12
5:13
5:15
см.:Откр.22:12;
5:17
5:19
5:21
5:24
см.:Притч.20:28;
Глава 15
15:4
15:5
15:10
15:14
15:16
15:17
15:19
Тогда праведник с великим дерзновением станет пред лицем тех, которые оскорбляли его и презирали подвиги его;
они же, увидев, смутятся великим страхом и изумятся неожиданности спасения его
и, раскаиваясь и воздыхая от стеснения духа, будут говорить сами в себе: «это тот самый, который был у нас некогда в посмеянии и притчею поругания.
Безумные, мы почитали жизнь его сумасшествием и кончину его бесчестною!
Как же он причислен к сынам Божиим, и жребий его – со святыми?
Итак, мы заблудились от пути истины, и свет правды не светил нам, и солнце не озаряло нас.
Мы преисполнились делами беззакония и погибели и ходили по непроходимым пустыням, а пути Господня не познали.
Какую пользу принесло нам высокомерие, и что доставило нам богатство с тщеславием?
Все это прошло как тень и как молва быстротечная.
Как после прохождения корабля, идущего по волнующейся воде, невозможно найти следа, ни стези дна его в волнах;
или как от птицы, пролетающей по воздуху, никакого не остается знака ее пути, но легкий воздух, ударяемый крыльями и рассекаемый быстротою движения, пройден движущимися крыльями, и после того не осталось никакого знака прохождения по нему;
или как от стрелы, пущенной в цель, разделенный воздух тотчас опять сходится, так что нельзя узнать, где прошла она;
так и мы родились и умерли, и не могли показать никакого знака добродетели, но истощились в беззаконии нашем».
Ибо надежда нечестивого исчезает, как прах, уносимый ветром, и как тонкий иней, разносимый бурею, и как дым, рассеиваемый ветром, и проходит, как память об однодневном госте.
А праведники живут во веки; награда их – в Господе, и попечение о них – у Вышнего.
Посему они получат царство славы и венец красоты от руки Господа, ибо Он покроет их десницею и защитит их мышцею.
Он возьмет всеоружие – ревность Свою, и тварь вооружит к отмщению врагам;
облечется в броню – в правду, и возложит на Себя шлем – нелицеприятный суд;
возьмет непобедимый щит – святость;
строгий гнев Он изострит, как меч, и мир ополчится с Ним против безумцев.
Понесутся меткие стрелы молний и из облаков, как из туго натянутого лука, полетят в цель.
И, как из каменометного орудия, с яростью посыплется град; вознегодует на них вода морская и реки свирепо потопят их;
восстанет против них дух силы и, как вихрь, развеет их.
Так беззаконие опустошит всю землю, и злодеяние ниспровергнет престолы сильных.
Но Ты, Бог наш, благ и истинен, долготерпелив и управляешь всем милостиво.
Если мы и согрешаем, мы – Твои, признающие власть Твою; но мы не будем грешить, зная, что мы признаны Твоими.
Знать Тебя есть полная праведность, и признавать власть Твою – корень бессмертия.
Не обольщает нас лукавое человеческое изобретение, ни бесплодный труд художников – изображения, испещренные различными красками,
взгляд на которые возбуждает в безумных похотение и вожделение к бездушному виду мертвого образа.
И делающие, и похотствующие, и чествующие суть любители зла, достойные таких надежд.
Горшечник мнет мягкую землю, заботливо лепит всякий сосуд на службу нашу; из одной и той же глины выделывает сосуды, потребные и для чистых дел и для нечистых – все одинаково; но какое каждого из них употребление, судья – тот же горшечник.
И суетный труженик из той же глины лепит суетного бога, тогда как сам недавно родился из земли и вскоре пойдет туда же, откуда он взят, и взыщется с него долг души его.
Но у него забота не о том, что он должен много трудиться, и не о том, что жизнь его кратка; но он соревнует художникам золотых и серебряных изделий, и подражает медникам, и вменяет себе в славу, что делает мерзости.
Сердце его – пепел, и надежда его ничтожнее земли, и жизнь его презреннее грязи;
ибо он не познал Сотворившего его и вдунувшего в него деятельную душу и вдохнувшего в него дух жизни.
Они считают жизнь нашу забавою и житие прибыльною торговлею, ибо говорят, что должно же откуда-либо извлекать прибыль, хотя бы и из зла.
Впрочем такой более всех знает, что он грешит, делая из земляного вещества бренные сосуды и изваяния.
Самые же неразумные из всех и беднее умом самых младенцев – враги народа Твоего, угнетающие его,
потому что они почитают богами всех идолов языческих, у которых нет употребления ни глаз для зрения, ни ноздрей для привлечения воздуха, ни ушей для слышания, ни перстов рук для осязания и которых ноги негодны для хождения.
Хотя человек сделал их, и заимствовавший дух образовал их, но никакой человек не может образовать бога, как он сам.
Будучи смертным, он делает нечестивыми руками мертвое, поэтому он превосходнее божеств своих, ибо он жил, а те – никогда.
Притом они почитают животных самых отвратительных, которые по бессмыслию сравнительно хуже всех.
Они даже некрасивы по виду, как другие животные, чтобы могли привлекать к себе, но лишены и одобрения Божия и благословения Его.
Тогда́ ста́нетъ во дерзнове́нiи мно́зѣ пра́ведникъ предъ лице́мъ оскорби́вшихъ его́ и отмета́ющихъ труды́ его́:
ви́дящiи смяту́тся стра́хомъ тя́жкимъ и ужа́снутся о пресла́внѣмъ спасе́нiи его́,
и реку́тъ въ себѣ́ ка́ющеся и въ тѣснотѣ́ ду́ха воздыха́юще: се́й бѣ́, его́же имѣ́хомъ нѣ́когда въ посмѣ́хъ и въ при́тчу поноше́нiя.
Безу́мнiи, житiе́ его́ вмѣни́хомъ неи́стово и кончи́ну его́ безче́стну:
ка́ко вмѣни́ся въ Сы́нѣ́хъ Бо́жiихъ, и во святы́хъ жре́бiй его́ е́сть?
У́бо заблуди́хомъ от пути́ и́стиннаго, и пра́вды свѣ́тъ не облиста́ на́мъ, и со́лнце не возсiя́ на́мъ:
беззако́нныхъ испо́лнихомся сте́зь и поги́бели и ходи́хомъ въ пусты́ни непроходи́мыя, пути́ же Госпо́дня не увѣ́дѣхомъ.
Что́ по́льзова на́мъ горды́ня, и бога́тство съ велича́нiемъ что́ воздаде́ на́мъ?
Преидо́ша вся́ о́на я́ко сѣ́нь и я́ко вѣ́сть претека́ющая.
Я́ко кора́бль преходя́й волну́ющуюся во́ду, его́же прохо́ду нѣ́сть стопы́ обрѣсти́, ниже́ стези́ ше́ствiя его́ въ волна́хъ:
или́ я́ко пти́цы, прелета́ющiя по а́еру, ни еди́но обрѣта́ется зна́менiе пути́, я́звою же смуща́яй бiе́мый ду́хъ ле́гкiй, и разсѣца́емый си́лою шумя́щею движе́нiемъ кри́лъ прелетѣ́, и посе́мъ ни еди́но зна́менiе обрѣ́теся прохо́ду въ не́мъ:
или́ я́ко стрѣло́ю испуще́ною на намѣ́реное мѣ́сто разсѣ́ченный а́еръ внеза́пу въ себѣ́ самѣ́мъ заключе́нъ бы́сть, я́ко не позна́тися прохо́ду ея́:
та́ко и мы́ рожде́ни оскудѣ́хомъ и добродѣ́тели у́бо ни еди́наго зна́менiя мо́жемъ показа́ти, во зло́бѣ же на́шей сконча́хомся.
И́бо упова́нiе нечести́ваго, я́ко пра́хъ от вѣ́тра подъе́млемый и я́ко пѣ́на мя́гка от бу́ри расто́ргнена, и я́ко ды́мъ от вѣ́тра разлива́ется и я́ко па́мять прише́лца еди́наго дне́ пре́йде:
пра́ведницы же во вѣ́ки живу́тъ, и во гдѣ́ мзда́ и́хъ, и попече́нiе и́хъ у вы́шняго:
сего́ ра́ди прiи́мутъ ца́рствiе благолѣ́пiя и вѣне́цъ добро́ты от руки́ Госпо́дни, я́ко десни́цею покры́етъ и́хъ и мы́шцею защи́титъ и́хъ.
Прiи́метъ всеору́жiе рве́нiе свое́ и вооружи́тъ тва́рь въ ме́сть враго́мъ,
облече́тся въ броня́ пра́вды и возложи́тъ шле́мъ су́дъ нелицемѣ́ренъ,
прiи́метъ щи́тъ непобѣди́мый преподо́бiе,
поостри́тъ же напра́сный гнѣ́въ во ору́жiе: спобо́ретъ же съ ни́мъ мíръ на безу́мныя.
По́йдутъ праволу́чныя стрѣ́лы мо́лнiины, и я́ко от благокру́гла лу́ка облако́въ на намѣ́ренiе полетя́тъ:
и от каменоме́тныя я́рости испо́лнь паду́тъ гра́ды: вознегоду́етъ на ни́хъ вода́ морска́я, рѣ́ки же потопя́тъ на́гло:
сопроти́въ ста́нетъ и́мъ ду́хъ си́лы, и я́ко ви́хоръ развѣ́етъ и́хъ:
и опустоши́тъ всю́ зе́млю беззако́нiе, и злодѣ́йство преврати́тъ престо́лы си́льныхъ.
Ты́ же Бо́гъ на́шъ бла́гъ и и́стиненъ, долготерпѣли́въ и въ ми́лости управля́яй вся́.
И́бо а́ще согрѣши́мъ, твои́ есмы́, вѣ́дуще держа́ву твою́: и а́ще не согрѣши́мъ, вѣ́мы, я́ко тебѣ́ вмѣни́хомся.
Е́же бо зна́ти тебе́, всесоверше́на [е́сть] пра́вда, и вѣ́дѣти держа́ву твою́, ко́рень е́сть безсме́ртiя.
Ниже́ бо прельсти́ на́съ человѣ́ческое злохи́трое умышле́нiе, ниже́ сѣннопи́саныхъ тру́дъ безпло́дный, ви́дъ изва́янъ разли́чными ша́ры,
и́хже зра́къ безу́мнымъ прихо́дитъ въ похотѣ́нiе, и лю́бятъ ме́ртваго о́браза ви́дъ безду́шный.
Злы́хъ люби́телiе досто́йнiи таковы́хъ наде́ждъ и творя́щiи, и лю́бящiи, и честву́ющiи.
И́бо скуде́льникъ, мя́гкую зе́млю мну́щь со трудо́мъ, дѣ́лаетъ ко служе́нiю на́шему ко́еждо: но от того́жде бре́нiя созда́ и я́же чи́стыхъ дѣ́лъ служе́бныя сосу́ды, и сопроти́вныя, вся́ подо́бнѣ: си́хъ же обои́хъ коего́ждо е́сть употребле́нiе, судiя́ е́сть бренодѣ́латель.
И злотру́дникъ бо́га су́етна от того́жде твори́тъ бре́нiя, и́же ма́ло пре́жде от земли́ сотворе́нъ бы́въ, по ма́лѣ и́детъ, изъ нея́же взя́тъ бы́сть, истя́занъ о душе́внѣмъ долзѣ́.
Но е́сть ему́ прилѣжа́нiе, не я́ко и́мать труди́тися, ниже́ я́ко краткоконе́чно житiе́ и́мать: но ревну́етъ златодѣ́лателемъ и сребролiя́телемъ, и мѣ́ди дѣ́лателемъ подража́етъ, и сла́ву мни́тъ, я́ко скве́рная дѣ́лаетъ.
Пе́пелъ бо е́сть се́рдце его́, и земли́ ху́ждше упова́нiе его́, и бре́нiя безче́стнѣе живо́тъ его́:
я́ко не увѣ́дѣ созда́вшаго его́, и вдохну́вшаго ему́ ду́шу дѣйстви́тельную, и вду́нувшаго ду́хъ живо́тный.
Но вмѣни́ша игра́лище бы́ти живо́тъ на́шъ, и житiе́ все́ упражне́но на приобрѣ́тенiе: и́бо глаго́лютъ, я́ко подоба́етъ отку́ду либо, а́ще и от зла́, приобрѣта́ти.
Се́й бо па́че всѣ́хъ вѣ́сть, я́ко согрѣша́етъ, от вещества́ землена́го удо́бныя къ сокруше́нiю сосу́ды и извая́нiя содѣва́яй.
Вси́ же пребезу́мнѣйшiи и окая́ннѣйшiи, па́че души́ младе́нческiя, врази́ люді́й твои́хъ облада́вшiи и́ми:
я́ко вся́ и́долы язы́чески вмѣни́ша въ бо́ги, и́мже ниже́ оче́съ употребле́нiе ко зрѣ́нiю, ниже́ но́здри въ привлече́нiе а́ера, ниже́ у́ши слы́шати, ниже́ пе́рсты ру́къ во осяза́нiе, и но́ги и́хъ пра́здны ко хожде́нiю.
Человѣ́къ бо сотвори́ и́хъ, и ду́ха взаи́мъ взя́въ созда́ и́хъ: ни еди́нъ бо человѣ́къ мо́жетъ себѣ́ подо́бна бо́га созда́ти:
сме́ртенъ же сы́й ме́ртва дѣ́лаетъ рука́ма беззако́нныма: лу́чшiй бо е́сть и́доловъ свои́хъ: [я́ко] се́й у́бо поживе́, о́нiи же никогда́.
И живо́тныхъ ме́рзкихъ чту́тъ: безу́мная бо сравня́емая ины́хъ су́ть ху́ждша.
Ниже́ ели́ко вожделѣ́ти я́ко въ лицы́ живо́тныхъ бла́га су́ть, отбѣго́ша же и Бо́жiя хвалы́ и благослове́нiя его́.
Греческий [Greek (Koine)]
Языки
τότε στήσεται ἐν παρρησίᾳ πολλῇ ὁ δίκαιος κατὰ πρόσωπον τῶν θλιψάντων αὐτὸν καὶ τῶν ἀθετούντων τοὺς πόνους αὐτοῦ
ἰδόντες ταραχθήσονται φόβῳ δεινῷ καὶ ἐκστήσονται ἐπὶ τῷ παραδόξῳ τῆς σωτηρίας
ἐροῦσιν ἐν ἑαυτοῖς μετανοοῦντες καὶ διὰ στενοχωρίαν πνεύματος στενάξονται καὶ ἐροῦσιν
οὗτος ἦν ὃν ἔσχομέν ποτε εἰς γέλωτα καὶ εἰς παραβολὴν ὀνειδισμοῦ οἱ ἄφρονες τὸν βίον αὐτοῦ ἐλογισάμεθα μανίαν καὶ τὴν τελευτὴν αὐτοῦ ἄτιμον
πῶς κατελογίσθη ἐν υἱοῖς θεοῦ καὶ ἐν ἁγίοις ὁ κλῆρος αὐτοῦ ἐστιν
ἄρα ἐπλανήθημεν ἀπὸ ὁδοῦ ἀληθείας καὶ τὸ τῆς δικαιοσύνης φῶς οὐκ ἐπέλαμψεν ἡμῖν καὶ ὁ ἥλιος οὐκ ἀνέτειλεν ἡμῖν
ἀνομίας ἐνεπλήσθημεν τρίβοις καὶ ἀπωλείας καὶ διωδεύσαμεν ἐρήμους ἀβάτους τὴν δὲ ὁδὸν κυρίου οὐκ ἐπέγνωμεν
τί ὠφέλησεν ἡμᾶς ἡ ὑπερηφανία καὶ τί πλοῦτος μετὰ ἀλαζονείας συμβέβληται ἡμῖν
παρῆλθεν ἐκεῖνα πάντα ὡς σκιὰ καὶ ὡς ἀγγελία παρατρέχουσα
ὡς ναῦς διερχομένη κυμαινόμενον ὕδωρ ἧς διαβάσης οὐκ ἔστιν ἴχνος εὑρεῖν οὐδὲ ἀτραπὸν τρόπιος αὐτῆς ἐν κύμασιν
ἢ ὡς ὀρνέου διιπτάντος ἀέρα οὐθὲν εὑρίσκεται τεκμήριον πορείας πληγῇ δὲ μαστιζόμενον ταρσῶν πνεῦμα κοῦφον καὶ σχιζόμενον βίᾳ ῥοίζου κινουμένων πτερύγων διωδεύθη καὶ μετὰ τοῦτο οὐχ εὑρέθη σημεῖον ἐπιβάσεως ἐν αὐτῷ
ἢ ὡς βέλους βληθέντος ἐπὶ σκοπὸν τμηθεὶς ὁ ἀὴρ εὐθέως εἰς ἑαυτὸν ἀνελύθη ὡς ἀγνοῆσαι τὴν δίοδον αὐτοῦ
οὕτως καὶ ἡμεῖς γεννηθέντες ἐξελίπομεν καὶ ἀρετῆς μὲν σημεῖον οὐδὲν ἔσχομεν δεῖξαι ἐν δὲ τῇ κακίᾳ ἡμῶν κατεδαπανήθημεν
ὅτι ἐλπὶς ἀσεβοῦς ὡς φερόμενος χνοῦς ὑπὸ ἀνέμου καὶ ὡς πάχνη ὑπὸ λαίλαπος διωχθεῖσα λεπτὴ καὶ ὡς καπνὸς ὑπὸ ἀνέμου διεχύθη καὶ ὡς μνεία καταλύτου μονοημέρου παρώδευσεν
δίκαιοι δὲ εἰς τὸν αἰῶνα ζῶσιν καὶ ἐν κυρίῳ ὁ μισθὸς αὐτῶν καὶ ἡ φροντὶς αὐτῶν παρὰ ὑψίστῳ
διὰ τοῦτο λήμψονται τὸ βασίλειον τῆς εὐπρεπείας καὶ τὸ διάδημα τοῦ κάλλους ἐκ χειρὸς κυρίου ὅτι τῇ δεξιᾷ σκεπάσει αὐτοὺς καὶ τῷ βραχίονι ὑπερασπιεῖ αὐτῶν
λήμψσεται πανοπλίαν τὸν ζῆλον αὐτοῦ καὶ ὁπλοποιήσει τὴν κτίσιν εἰς ἄμυναν ἐχθρῶν
ἐνδύσεται θώρακα δικαιοσύνην καὶ περιθήσεται κόρυθα κρίσιν ἀνυπόκριτον
λήμψσεται ἀσπίδα ἀκαταμάχητον ὁσιότητα
ὀξυνεῖ δὲ ἀπότομον ὀργὴν εἰς ῥομφαίαν συνεκπολεμήσει δὲ αὐτῷ ὁ κόσμος ἐπὶ τοὺς παράφρονας
πορεύσονται εὔστοχοι βολίδες ἀστραπῶν καὶ ὡς ἀπὸ εὐκύκλου τόξου τῶν νεφῶν ἐπὶ σκοπὸν ἁλοῦνται
καὶ ἐκ πετροβόλου θυμοῦ πλήρεις ῥιφήσονται χάλαζαι ἀγανακτήσει κατ᾿ αὐτῶν ὕδωρ θαλάσσης ποταμοὶ δὲ συγκλύσουσιν ἀποτόμως
ἀντιστήσεται αὐτοῖς πνεῦμα δυνάμεως καὶ ὡς λαῖλαψ ἐκλικμήσει αὐτούς
23aκαὶ ἐρημώσει πᾶσαν τὴν γῆν ἀνομία καὶ ἡ κακοπραγία περιτρέψει θρόνους δυναστῶν
σὺ δέ ὁ θεὸς ἡμῶν χρηστὸς καὶ ἀληθής μακρόθυμος καὶ ἐλέει διοικῶν τὰ πάντα
καὶ γὰρ ἐὰν ἁμάρτωμεν σοί ἐσμεν εἰδότες σου τὸ κράτος οὐχ ἁμαρτησόμεθα δέ εἰδότες ὅτι σοὶ λελογίσμεθα
τὸ γὰρ ἐπίστασθαί σε ὁλόκληρος δικαιοσύνη καὶ εἰδέναι σου τὸ κράτος ῥίζα ἀθανασίας
οὔτε γὰρ ἐπλάνησεν ἡμᾶς ἀνθρώπων κακότεχνος ἐπίνοια οὐδὲ σκιαγράφων πόνος ἄκαρπος εἶδος σπιλωθὲν χρώμασιν διηλλαγμένοις
ὧν ὄψις ἄφροσιν εἰς ὄρεξιν ἔρχεται ποθεῖ τε νεκρᾶς εἰκόνος εἶδος ἄπνουν
κακῶν ἐρασταὶ ἄξιοί τε τοιούτων ἐλπίδων καὶ οἱ δρῶντες καὶ οἱ ποθοῦντες καὶ οἱ σεβόμενοι
καὶ γὰρ κεραμεὺς ἁπαλὴν γῆν θλίβων ἐπίμοχθον πλάσσει πρὸς ὑπηρεσίαν ἡμῶν ἓν ἕκαστον ἀλλ᾿ ἐκ τοῦ αὐτοῦ πηλοῦ ἀνεπλάσατο τά τε τῶν καθαρῶν ἔργων δοῦλα σκεύη τά τε ἐναντία πάντα ὁμοίως τούτων δὲ ἑτέρου τίς ἑκάστου ἐστὶν ἡ χρῆσις κριτὴς ὁ πηλουργός
καὶ κακόμοχθος θεὸν μάταιον ἐκ τοῦ αὐτοῦ πλάσσει πηλοῦ ὃς πρὸ μικροῦ ἐκ γῆς γενηθεὶς μετ᾿ ὀλίγον πορεύεται ἐξ ἧς ἐλήμφθη τὸ τῆς ψυχῆς ἀπαιτηθεὶς χρέος
ἀλλ᾿ ἔστιν αὐτῷ φροντὶς οὐχ ὅτι μέλλει κάμνειν οὐδ᾿ ὅτι βραχυτελῆ βίον ἔχει ἀλλ᾿ ἀντερείδεται μὲν χρυσουργοῖς καὶ ἀργυροχόοις χαλκοπλάστας τε μιμεῖται καὶ δόξαν ἡγεῖται ὅτι κίβδηλα πλάσσει
σποδὸς ἡ καρδία αὐτοῦ καὶ γῆς εὐτελεστέρα ἡ ἐλπὶς αὐτοῦ πηλοῦ τε ἀτιμότερος ὁ βίος αὐτοῦ
ὅτι ἠγνόησεν τὸν πλάσαντα αὐτὸν καὶ τὸν ἐμπνεύσαντα αὐτῷ ψυχὴν ἐνεργοῦσαν καὶ ἐμφυσήσαντα πνεῦμα ζωτικόν
ἀλλ᾿ ἐλογίσαντο παίγνιον εἶναι τὴν ζωὴν ἡμῶν καὶ τὸν βίον πανηγυρισμὸν ἐπικερδῆ δεῖν γάρ φησιν ὅθεν δή κἂν ἐκ κακοῦ πορίζειν
οὗτος γὰρ παρὰ πάντας οἶδεν ὅτι ἁμαρτάνει ὕλης γεώδους εὔθραυστα σκεύη καὶ γλυπτὰ δημιουργῶν
πάντες δὲ ἀφρονέστατοι καὶ τάλανες ὑπὲρ ψυχὴν νηπίου οἱ ἐχθροὶ τοῦ λαοῦ σου καταδυναστεύσαντες αὐτόν
ὅτι καὶ πάντα τὰ εἴδωλα τῶν ἐθνῶν ἐλογίσαντο θεούς οἷς οὔτε ὀμμάτων χρῆσις εἰς ὅρασιν οὔτε ῥῖνες εἰς συνολκὴν ἀέρος οὔτε ὦτα ἀκούειν οὔτε δάκτυλοι χειρῶν εἰς ψηλάφησιν καὶ οἱ πόδες αὐτῶν ἀργοὶ πρὸς ἐπίβασιν
ἄνθρωπος γὰρ ἐποίησεν αὐτούς καὶ τὸ πνεῦμα δεδανεισμένος ἔπλασεν αὐτούς οὐδεὶς γὰρ αὐτῷ ὅμοιον ἄνθρωπος ἰσχύει πλάσαι θεόν
θνητὸς δὲ ὢν νεκρὸν ἐργάζεται χερσὶν ἀνόμοις κρείττων γάρ ἐστιν τῶν σεβασμάτων αὐτοῦ ὧν αὐτὸς μὲν ἔζησεν ἐκεῖνα δὲ οὐδέποτε
καὶ τὰ ζῷα δὲ τὰ ἔχθιστα σέβονται ἀνοίᾳ γὰρ συγκρινόμενα τῶν ἄλλων ἐστὶ χείρονα
οὐδ᾿ ὅσον ἐπιποθῆσαι ὡς ἐν ζῴων ὄψει καλὰ τυγχάνει ἐκπέφευγεν δὲ καὶ τὸν τοῦ θεοῦ ἔπαινον καὶ τὴν εὐλογίαν αὐτοῦ