Но едва я отошла от них, как нашла того, которого любит душа моя, ухватилась за него, и не отпустила его, доколе не привела его в дом матери моей и во внутренние комнаты родительницы моей.

Заклинаю вас, дщери Иерусалимские, сернами или полевыми ланями: не будите и не тревожьте возлюбленной, доколе ей угодно.

Кто эта, восходящая от пустыни как бы столбы дыма, окуриваемая миррою и фимиамом, всякими порошками мироварника?

Вот одр его – Соломона: шестьдесят сильных вокруг него, из сильных Израилевых.

Все они держат по мечу, опытны в бою; у каждого меч при бедре его ради страха ночного.

Носильный одр сделал себе царь Соломон из дерев Ливанских;

столпцы его сделал из серебра, локотники его из золота, седалище его из пурпуровой ткани; внутренность его убрана с любовью дщерями Иерусалимскими.

Пойдите и посмотрите, дщери Сионские, на царя Соломона в венце, которым увенчала его мать его в день бракосочетания его, в день, радостный для сердца его.

Церковнославянский (рус)

На ло́жи мое́мъ въ но́щехъ иска́хъ, его́же возлюби́ душа́ моя́, иска́хъ его́, и не обрѣто́хъ его́: воззва́хъ его́, и не послу́ша мене́.

Воста́ну у́бо и обы́ду во гра́дѣ и на то́ржищихъ и на сто́гнахъ, и поищу́, его́же возлюби́ душа́ моя́. Поиска́хъ его́, и не обрѣто́хъ его́: зва́хъ его́, и не послу́ша мене́.

Обрѣто́ша мя́ стрегу́щiи, обходя́ще во гра́дѣ: ви́дѣсте ли, его́же возлюби́ душа́ моя́?

Я́ко ма́ло егда́ преидо́хъ от ни́хъ, до́ндеже обрѣто́хъ, его́же возлюби́ душа́ моя́: удержа́хъ его́, и не оста́вихъ его́, до́ндеже введо́хъ его́ въ до́мъ ма́тере моея́ и въ черто́гъ заче́ншiя мя́.

Закля́хъ ва́съ, дще́ри Иерусали́мскiя, въ си́лахъ и въ крѣ́постехъ се́лныхъ: а́ще подви́жете и воздви́жете любо́вь, до́ндеже а́ще восхо́щетъ.

Кто́ сiя́ восходя́щая от пусты́ни, я́ко стебло́ ды́ма кадя́щее сми́рну и Лива́нъ, от всѣ́хъ благово́нiй мирова́рца?

Се́, о́дръ Соломо́нь, шестьдеся́тъ си́льныхъ о́крестъ его́ от си́льныхъ Изра́илевыхъ,

вси́ иму́ще ору́жiя, науче́ни на бра́нь: му́жъ, ору́жiе его́ на бедрѣ́ его́ от у́жаса въ но́щехъ.

О́дръ сотвори́ себѣ́ ца́рь Соломо́нъ от древе́съ Лива́нскихъ.

Столпы́ его́ сотвори́ сре́бряны и восклоне́нiе его́ зла́то: восхо́дъ его́ багря́нъ, вну́трь его́ ка́менiе по́стлано, любо́вь от дще́рей Иерусали́мскихъ.

Дще́ри Сiо́ни, изыди́те и ви́дите въ цари́ Соломо́нѣ въ вѣнцѣ́, и́мже вѣнча́ его́ ма́ти его́ въ де́нь обруче́нiя его́ и въ де́нь весе́лiя се́рдца его́.

Таджикский

Языки

ШАБОНГОҲ бар бистари худ ӯро, ки ҷонам дӯст медорад, ҷустуҷӯ кардам; ӯро ҷустуҷӯ кардам, вале ӯро наёфтам.

«Пас, бархоста, дар шаҳр, дар кӯчаҳо ва майдонҳо гардиш мекунам; ӯро, ки ҷонам дӯст медорад, ҷустуҷӯ мекунам»; ӯро ҷустуҷӯ кардам, вале ӯро наёфтам.

Посбонҳое ки дар шаҳр гаштугузор мекунанд, маро ёфтанд. «Оё ӯро, ки ҷонам дӯст медорад, дидаед?»

Навакак аз пеши онҳо гузашта будам, ки ӯро, ки ҷонам дӯст медорад, ёфтам; ӯро дошта гирифтам, ва ӯро сар надодам, то вақте ки ӯро ба ҳавлии модари худ ва ба ҳуҷраи волидаи худ овардам.

Эй духтарони Ерусалим! Шуморо ба оҳувон ё ғизолони саҳро қасам медиҳам, ки маҳбубамро, то вақте ки худаш хоҳад, бедор накунед ва аз хоб нахезонед.

Ин кист, ки аз биёбон мисли сутунҳои дуд сууд менамояд, ва аз бухури мур ва лодан ва ҳар навъ хокаи атрафшони резаворфурӯш муаттар шудааст?

Инак тахти равони Сулаймон! Шаст нафар паҳлавонон дар гирди он, аз паҳлавонони Исроил.

Ҳамаи онҳо шамшердор ва ҷангозмуда мебошанд; шамшери ҳар яке, аз бими шаб, бар рони ӯст.

Сулаймони подшоҳ тахти равоне барои худ аз дарахтони Лубнон сохтааст;

Сутунҳои онро аз нуқра, соябони онро аз тилло, нишемангоҳи онро аз арғувон сохтааст; даруни он бо муҳаббати духтарони Ерусалим ороиш ёфтааст.

Эй духтарони Сион! Берун оед ва Сулаймони подшоҳро бубинед, бо тоҷе ки модараш дар рӯзи тӯи арӯсии ӯ, ва дар рӯзи шодмонии дили ӯ бар сари ӯ ниҳодааст.