Ве́тхий Заве́т:
Быт.
Исх.
Лев.
Чис.
Втор.
Нав.
Суд.
Руф.
1Цар.
2Цар.
3Цар.
4Цар.
1Пар.
2Пар.
1Ездр.
Неем.
2Ездр.
Тов.
Иудиф.
Есф.
Иов.
Пс.
Притч.
Еккл.
Песн.
Прем.
Сир.
Ис.
Иер.
Плч.
ПослИер.
Вар.
Иез.
Дан.
Ос.
Иоил.
Ам.
Авд.
Ион.
Мих.
Наум.
Авв.
Соф.
Аг.
Зах.
Мал.
1Макк.
2Макк.
3Макк.
3Ездр.
Но́вый Заве́т: Мф. Мк. Лк. Ин. Деян. Иак. 1Пет. 2Пет. 1Ин. 2Ин. 3Ин. Иуд. Рим. 1Кор. 2Кор. Гал. Еф. Флп. Кол. 1Фес. 2Фес. 1Тим. 2Тим. Тит. Флм. Евр. Откр.
Но́вый Заве́т: Мф. Мк. Лк. Ин. Деян. Иак. 1Пет. 2Пет. 1Ин. 2Ин. 3Ин. Иуд. Рим. 1Кор. 2Кор. Гал. Еф. Флп. Кол. 1Фес. 2Фес. 1Тим. 2Тим. Тит. Флм. Евр. Откр.
Скрыть
3:1
3:2
3:3
3:4
см.:Втор.28:15;
3:5
3:6
3:7
3:8
3:9
3:10
3:12
3:13
3:14
3:15
3:17
Глава 5
5:1
5:2
5:3
5:4
5:5
5:6
5:7
5:8
5:9
5:10
5:11
5:12
5:13
5:14
5:15
5:16
5:17
5:17a
5:17b
5:18
5:19
5:20
5:21
5:22
5:23
Глава 6
6:1
6:2
6:3
6:4
6:5
6:6
6:7
6:8
6:9
6:10
6:11
6:13
6:14
6:15
6:16
6:17
6:18
6:19
Глава 7
7:1
7:2
7:3
7:4
7:5
7:6
7:7
7:8
7:9
7:10
7:11
7:13
7:14
7:15
7:16
7:17
Глава 11
11:1
11:2
11:3
11:4
11:5
11:6
11:7
11:8
11:9
11:10
11:11
11:12
11:13
11:14
11:15
11:16
11:17
11:18
11:19
Глава 12
12:1
12:2
12:3
12:4
12:5
12:6
12:7
12:8
12:9
12:10
12:11
12:13
12:14
12:15
12:16
12:17
12:18
12:20
12:21
12:22
Глава 14
14:1
14:2
14:3
14:7
14:8
14:8-9
14:10
14:11
14:12
14:13
14:14
14:15
Опечалившись, я заплакал и молился со скорбью, говоря:
праведен Ты, Господи, и все дела Твои и все пути Твои – милость и истина, и судом истинным и правым судишь Ты вовек!
Воспомяни меня и призри на меня: не наказывай меня за грехи мои и заблуждения мои и отцов моих, которыми они согрешили пред Тобою!
Ибо они не послушали заповедей Твоих, и Ты предал нас на расхищение и пленение и смерть, и в притчу поношения пред всеми народами, между которыми мы рассеяны.
И, поистине, многи и праведны суды Твои – делать со мною по грехам моим и грехам отцов моих, потому что не исполняли заповедей Твоих и не поступали по правде пред Тобою.
Итак, твори со мною, что Тебе благоугодно; повели взять дух мой, чтобы я разрешился и обратился в землю, ибо мне лучше умереть, нежели жить, так как я слышу лживые упреки, и глубока скорбь во мне! Повели освободить меня от этой тяготы в обитель вечную и не отврати лица Твоего от меня.
В тот самый день случилось и Сарре, дочери Рагуиловой, в Екбатанах Мидийских терпеть укоризны от служанок отца своего
за то, что она была отдаваема семи мужьям, но Асмодей, злой дух, умерщвлял их прежде, нежели они были с нею, как с женою. Они говорили ей: разве тебе не совестно, что ты задушила мужей твоих? Уже семерых ты имела, но не назвалась именем ни одного из них.
Что нас бить за них? Они умерли: иди и ты за ними, чтобы нам не видеть твоего сына или дочери вовек!
Услышав это, она весьма опечалилась, так что решилась было лишить себя жизни, но подумала: я одна у отца моего; если сделаю это, бесчестие ему будет, и я сведу старость его с печалью в преисподнюю.
И стала она молиться у окна и говорила: благословен Ты, Господи Боже мой, и благословенно имя Твое святое и славное вовеки: да благословляют Тебя все творения Твои вовек!
И ныне к Тебе, Господи, обращаю очи мои и лице мое;
молю, возьми меня от земли сей и не дай мне слышать еще укоризны!
Ты знаешь, Господи, что я чиста от всякого греха с мужем
и не обесчестила имени моего, ни имени отца моего в земле плена моего; я единородная у отца моего, и нет у него сына, который мог бы наследовать ему, ни брата близкого, ни сына братнего, которому я могла бы сберечь себя в жену: уже семеро погибли у меня. Для чего же мне жить? А если не угодно Тебе умертвить меня, то благоволи призреть на меня и помиловать меня, чтобы мне не слышать более укоризны!
И услышана была молитва обоих пред славою великого Бога, и послан был Рафаил исцелить обоих:
снять бельма у Товита и Сарру, дочь Рагуилову, дать в жену Товии, сыну Товитову, связав Асмодея, злого духа; ибо Товии предназначено наследовать ее.- И в одно и то же время Товит, по возвращении, вошел в дом свой, а Сарра, дочь Рагуилова, сошла с горницы своей.
И сказал Товия в ответ ему: отец мой, я исполню все, что ты завещаешь мне;
но как я могу получить серебро, не зная того человека?
Тогда отец дал ему расписку и сказал: найди себе человека, который сопутствовал бы тебе; я дам ему плату, пока еще жив, и ступайте за серебром.
И пошел он искать человека и встретил Рафаила. Это был Ангел, но он не знал
и сказал ему: можешь ли ты идти со мною в Раги Мидийские и знаешь ли эти места?
Ангел отвечал: могу идти с тобою и дорогу знаю; я уже останавливался у Гаваила, брата нашего.
И сказал ему Товия: подожди меня, я скажу отцу моему.
Тот сказал: ступай, только не медли.
Он, придя, сказал отцу: вот я нашел себе спутника. Отец сказал: пригласи его ко мне; я узнаю, из какого он колена и надежный ли спутник тебе.
И позвал его, и он вошел, и приветствовали друг друга.
Товит спросил: скажи мне, брат, из какого ты колена и из какого рода?
Он отвечал: колена и рода ты ищешь или наемника, который пошел бы с сыном твоим? И сказал ему Товит: брат, мне хочется знать род твой и имя твое.
Он сказал: я Азария, из рода Анании великого, из братьев твоих.
Тогда Товит сказал ему: брат, иди благополучно, и не гневайся на меня за то, что я спросил о колене и роде твоем. Ты доводишься брат мне, из честного и доброго рода. Я знал Ананию и Ионафана, сыновей Семея великого; мы вместе ходили в Иерусалим на поклонение, с первородными и десятинами земных произведений, ибо не увлекались заблуждением братьев наших: ты, брат, от хорошего корня!
Но скажи мне: какую плату я должен буду дать тебе? Я дам тебе драхму на день и все необходимое для тебя и для сына моего,
и еще прибавлю тебе сверх этой платы, если благополучно возвратитесь.
Так и условились. Тогда он сказал Товии: будь готов в путь, и отправляйтесь благополучно. И приготовил сын его нужное для пути. И сказал ему отец: иди с этим человеком; живущий же на небесах Бог да благоустроит путь ваш, и Ангел Его да сопутствует вам! – И отправились оба, и собака юноши с ними.
Анна, мать его, заплакала и сказала Товиту: зачем отпустил ты сына нашего? Не он ли был опорою рук наших, когда входил и выходил пред нами?
Не предпочитай серебра серебру; пусть оно будет как сор в сравнении с сыном нашим!
Ибо, сколько Господом определено нам жить, на это у нас довольно есть.
Товит сказал ей: не печалься, сестра; он придет здоровым, и глаза твои увидят его,
ибо ему будет сопутствовать добрый Ангел; путь его будет благоуспешен, и он возвратится здоровым.
И перестала она плакать.
А путники вечером пришли к реке Тигру и остановились там на ночь.
Юноша пошел помыться, но из реки показалась рыба и хотела поглотить юношу.
Тогда Ангел сказал ему: возьми эту рыбу. И юноша схватил рыбу и вытащил на землю.
И сказал ему Ангел: разрежь рыбу, возьми сердце, печень и желчь, и сбереги их.
Юноша так и сделал, как сказал ему Ангел; рыбу же испекли и съели; и пошли дальше и дошли до Екбатан.
И сказал юноша Ангелу: брат Азария, к чему эта печень и сердце и желчь из рыбы?
Он отвечал: если кого мучит демон или злой дух, то сердцем и печенью должно курить пред таким мужчиною или женщиною, и более уже не будет мучиться;
а желчью помазать человека, который имеет бельма на глазах, и он исцелится.
Когда же приближались к Раге,
Ангел сказал юноше: брат, ныне мы переночуем у Рагуила, твоего родственника, у которого есть дочь, по имени Сарра.
Я поговорю о ней, чтобы дали ее тебе в жену, ибо тебе предназначено наследство ее, так как ты один из рода ее; а девица прекрасная и умная.
Так послушайся меня; я поговорю с ее отцом и, когда мы возвратимся из Раг, совершим брак. Я знаю Рагуила: он никак не даст ее мужу чужому вопреки закону Моисееву; иначе повинен будет смерти, так как наследство следует получить тебе, а не другому кому.
Тогда юноша сказал Ангелу: брат Азария, я слышал, что эту девицу отдавали семи мужам, но все они погибли в брачной комнате;
а я один у отца и боюсь, как бы, войдя к ней, не умереть подобно прежним; ее любит демон, который никому не вредит, кроме приближающихся к ней. И потому я боюсь, как бы мне не умереть и не свести жизнь отца моего и матери моей печалью обо мне во гроб их; а другого сына, который похоронил бы их, нет у них.
Ангел сказал ему: разве ты забыл слова, которые заповедал тебе отец твой, чтобы ты взял жену из рода твоего? Послушай же меня, брат: ей следует быть твоею женою, а о демоне не беспокойся; в эту же ночь отдадут тебе ее в жену.
Только, когда ты войдешь в брачную комнату, возьми курильницу, вложи в нее се́рдца и печени рыбы и покури;
и демон ощутит запах и удалится, и не возвратится никогда. Когда же тебе надобно будет приблизиться к ней, встаньте оба, воззовите к милосердому Богу, и Он спасет и помилует вас. Не бойся; ибо она предназначена тебе от века, и ты спасешь ее, и она пойдет с тобою, и я знаю, что у тебя будут от нее дети. Выслушав это, Товия полюбил ее, и душа его крепко прилепилась к ней. И пришли они в Екбатаны.
И подошли к дому Рагуила. Сарра встретила и приветствовала их, и они ее, и ввела их в дом.
И сказал Рагуил Едне, жене своей: как похож этот юноша на Товита, сына брата моего!
И спросил их Рагуил: откуда вы, братья? Они отвечали ему: мы из сынов Неффалима, плененных в Ниневию.
Еще спросил их: знаете ли брата нашего Товита? Они отвечали: знаем. Потом спросил: здравствует ли он? Они отвечали: жив и здоров.
А Товия сказал: это мой отец.
И бросился к нему Рагуил и целовал его и плакал.
И благословил его и сказал: ты сын честного и доброго человека. Но, услышав, что Товит потерял зрение, опечалился и плакал;
плакали и Една, жена его, и Сарра, дочь его. И приняли их весьма радушно,
и закололи овна, и предложили обильные снеди. Товия же сказал Рафаилу: брат Азария, переговори, о чем ты говорил на пути; пусть устроится это дело!
И он передал эту речь Рагуилу, а Рагуил сказал Товии: ешь, пей и веселись, ибо тебе надлежит взять мою дочь. Впрочем, скажу тебе правду:
я отдавал свою дочь семи мужам, и, когда они входили к ней, в ту же ночь умирали. Но ты ныне будь весел! И сказал Товия: я ничего не буду здесь есть до тех пор, пока не сговоритесь и не условитесь со мною. Рагуил сказал: возьми ее теперь же по праву; ты брат ее, и она твоя. Милосердый Бог да устроит вас наилучшим образом!
И призвал Сарру, дочь свою, и, взяв руку ее, отдал ее Товии в жену и сказал: вот, по закону Моисееву, возьми ее и веди к отцу твоему. И благословил их.
И призвал Едну, жену свою, и, взяв свиток, написал договор и запечатал.
И начали есть.
И призвал Рагуил Едну, жену свою, и сказал ей: приготовь, сестра, другую спальню и введи ее.
И сделала, как он сказал; и ввела ее туда, и заплакала, и приняла взаимно слезы дочери своей, и сказала ей:
успокойся, дочь; Господь неба и земли даст тебе радость вместо печали твоей. Успокойся, дочь моя!
И сказал Рафаил Товии: ты знаешь, брат, в каком положении ты оставил отца твоего;
пойдем вперед, прежде жены твоей, и приготовим помещение;
а ты возьми в руку и желчь рыбью. И пошли; за ними побежала и собака.
Между тем Анна сидела, высматривая на дороге сына своего,
и, заметив, что он идет, сказала отцу его: вот, идет сын твой и человек, отправившийся с ним.
Рафаил сказал: я знаю, Товия, что у отца твоего откроются глаза;
ты только помажь желчью глаза его, и он, ощутив едкость, оботрет их, и спадут бельма, и он увидит тебя.
Анна, подбежав, бросилась на шею к сыну своему и сказала ему: увидела я тебя, дитя мое, – теперь мне хотя умереть. И оба заплакали.
А Товит пошел к дверям и споткнулся, но сын его поспешил к нему, и поддержал отца своего,
и приложил желчь к глазам отца своего, и сказал: ободрись, отец мой!
Глаза его заело, и он отер их,
и снялись с краев глаз его бельма. Увидев сына своего, он пал на шею к нему
и заплакал и сказал: благословен Ты, Боже, и благословенно имя Твое вовеки, и благословенны все святые Ангелы Твои!
Потому что Ты наказал и помиловал меня. Вот, я вижу Товию, сына моего. – И вошел сын его радостно и рассказал отцу своему о чудных делах, бывших с ним в Мидии.
И вышел Товит навстречу невестке своей к воротам Ниневии, радуясь и благословляя Бога. Видевшие, что он идет, удивлялись, как он прозрел.
И Товит исповедал пред ними, что Бог помиловал его. Когда подошел Товит к Сарре, невестке своей, благословил ее и сказал: здравствуй, дочь моя! Благословен Бог, Который привел тебя к нам, и благословенны отец твой и мать твоя! Обрадовались и все братья его в Ниневии.
И пришел Ахиахар и Насвас, племянник его,
и весело праздновали брак Товии семь дней.
И призвал Товит сына своего Товию и сказал ему: приготовь, сын мой, плату человеку, который ходил с тобою; ему надобно еще прибавить.
Он отвечал: отец мой, я не буду в убытке, если отдам ему половину всего, что принес;
потому что он привел меня к тебе здоровым и жену мою уврачевал, и серебро мое принес, и тебя также исцелил.
Старец сказал: так и следует ему.
И призвал Ангела и сказал ему: возьми половину всего, что вы принесли, и иди с миром.
Тогда, отозвав обоих особо, Ангел сказал им: благословляйте Бога, прославляйте Его, признавайте величие Его и исповедуйте пред всеми живущими, что Он сделал для вас. Доброе дело – благословлять Бога, превозносить имя Его и благоговейно проповедовать о делах Божиих; и вы не ленитесь прославлять Его.
Тайну цареву прилично хранить, а о делах Божиих объявлять похвально. Делайте добро, и зло не постигнет вас.
Доброе дело – молитва с постом и милостынею и справедливостью. Лучше малое со справедливостью, нежели многое с неправдою; лучше творить милостыню, нежели собирать золото,
ибо милостыня от смерти избавляет и может очищать всякий грех. Творящие милостыни и дела правды будут долгоденствовать.
Грешники же суть враги своей жизни.
Не скрою от вас ничего; я сказал уже: тайну цареву прилично хранить, а о делах Божиих объявлять похвально.
Когда молился ты и невестка твоя Сарра, я возносил память молитвы вашей пред Святаго, и когда ты хоронил мертвых, я также был с тобою.
И когда ты не обленился встать и оставить обед свой, чтобы пойти и убрать мертвого, твоя благотворительность не утаилась от меня, но я был с тобою.
И ныне Бог послал меня уврачевать тебя и невестку твою Сарру.
Я – Рафаил, один из семи святых Ангелов, которые возносят молитвы святых и восходят пред славу Святаго.
Тогда оба смутились и пали лицем на землю, потому что были в страхе.
Но он сказал им: не бойтесь, мир будет вам. Благословляйте Бога вовек.
Ибо я пришел не по своему произволению, а по воле Бога нашего; потому и благословляйте Его вовек.
Все дни я был видим вами, но я не ел и не пил, – только взорам вашим представлялось это.
Итак, прославляйте теперь Бога, потому что я восхожу к Пославшему меня, и напишите все совершившееся в книгу.
И встали они и более уже не видели его.
И стали рассказывать о великих и чудных делах Божиих, и как явился им Ангел Господень.
И окончил Товит славословие.
Он был восьмидесяти восьми лет, когда потерял зрение, и чрез восемь лет прозрел. И творил милостыни, и продолжал быть благоговейным пред Господом Богом и прославлять Его.
Наконец он очень состарился, и призвал сына своего и шесть сыновей его, и сказал ему: сын мой, возьми сыновей твоих; вот я состарился и уже на исходе жизни моей.
Отправься в Мидию, сын мой, ибо я уверен, что Ниневия будет разорена, как говорил пророк Иона; а в Мидии будет спокойнее до времени. Братья наши, находящиеся в отечественной земле, будут рассеяны из сей доброй земли; Иерусалим будет пустынею, и дом Божий в нем будет сожжен и до времени останется пуст.
Но опять Бог помилует их и возвратит их в землю; и воздвигнут дом Божий, не такой, как прежний, доколе не исполнятся времена века. И после того возвратятся из плена и построят Иерусалим великолепно, и дом Божий восстановлен будет в нем на все роды века, – здание величественное, как говорили о нем пророки.
И все народы обратятся и будут истинно благоговеть пред Господом Богом и ниспровергнут идолов своих;
и все народы будут благословлять Господа. И Его народ будет прославлять Бога, и Господь вознесет народ Свой; и все, истинно и праведно любящие Господа Бога, будут радоваться, оказывая милость братьям нашим.
Итак, сын мой, выйди из Ниневии, ибо непременно исполнится то, что говорил пророк Иона.
Ты же соблюдай закон и повеления и будь любомилостив и справедлив, чтобы хорошо было тебе.
Похорони меня прилично, и мать твою со мною, и потом не оставайтесь в Ниневии.- Сын мой, смотри, что́ сделал Аман с Ахиахаром, который воспитал его: как он из света привел его в тьму, и как воздано ему. Ахиахар спасен, а тот получил достойное возмездие – сошел во тьму. Манассия творил милостыню, и спасен от смертной сети, которую расставили ему; Аман же пал в сеть и погиб.
Итак, дети, знайте, что́ делает милостыня и как спасает справедливость. – Когда он это сказал, душа его оставила его на ложе; было же ему сто пятьдесят восемь лет, и сын с честью похоронил его.
Когда умерла Анна, он похоронил и ее с отцом своим. После того Товия с женою своею и детьми своими отправился в Екбатаны к Рагуилу, тестю своему,
и достиг честной старости, и похоронил прилично тестя и тещу своих, и получил в наследство имение их и Товита, отца своего.
И умер ста двадцати семи лет в Екбатанах Мидийских.
Но прежде нежели умер, он слышал о погибели Ниневии, которую пленил Навуходоносор и Асуир, и возрадовался пред смертью о Ниневии.
И опеча́лився пла́кахъ, и моли́хся съ болѣ́знiю, глаго́ля:
пра́веденъ еси́, Го́споди, и вся́ дѣла́ твоя́, и вси́ путiе́ твои́ ми́лость и и́стина, и су́дъ и́стиненъ и пра́веденъ ты́ су́диши во вѣ́къ:
помяни́ мя́ и при́зри на мя́ да не отмща́еши ми́ грѣхи́ моя́ и невѣ́дѣнiя моя́ и оте́цъ мои́хъ, и́миже согрѣши́ша предъ тобо́ю:
преслу́шаша бо за́повѣди твоя́ и да́лъ еси́ на́съ въ расхище́нiе и плѣне́нiе и сме́рть и въ при́тчу поноше́нiя всѣ́мъ язы́комъ, въ ня́же расточи́хомся:
и ны́нѣ мно́ги судьбы́ твоя́ су́ть и и́стинны, твори́ти со мно́ю о грѣсѣ́хъ мои́хъ и оте́цъ мои́хъ, я́ко не сотвори́хомъ повелѣ́нiй твои́хъ, не бо́ ходи́хомъ во и́стинѣ предъ тобо́ю:
и ны́нѣ, я́коже уго́дно предъ тобо́ю, сотвори́ со мно́ю: повели́ отъя́ти ду́хъ мо́й, я́ко да разрѣшу́ся и бу́ду земля́, поне́же у́не е́сть ми́ умре́ти, не́жели жи́ву бы́тн, зане́ поноше́нiя лжи́ва слы́шахъ, и печа́ль е́сть мно́га во мнѣ́: повели́ отрѣши́тися ми́ от ну́жды уже́ на вѣ́чное мѣ́сто, да не отврати́ши лица́ твоего́ от мене́.
Въ то́йже де́нь случи́ся дще́ри Рагуи́левѣй Са́ррѣ во еквата́нѣхъ миді́и, и то́й поноси́мѣй бы́ти от рабы́нь отца́ ея́:
а́ко бя́ше дана́ седми́ муже́мъ, и Асмоде́й лука́вый де́монъ уби́ и́хъ, пре́жде да́же бы́ти и́мъ съ не́ю я́ко съ жена́ми: и рѣ́ша е́й: не разумѣ́еши ли убива́ющи твои́хъ муже́й? уже́ се́дмь имѣ́ла еси́, и ни еди́наго и́хъ нарекла́ся еси́:
что́ на́съ бiе́ши? а́ще измро́ша, иди́ съ ни́ми, да не ви́димъ твоего́ сы́на или́ дще́ре во вѣ́къ.
Сiя́ слы́шавши опеча́лися зѣло́, я́ко удави́тися, и рече́: еди́на у́бо е́смь отцу́ моему́: а́ще сотворю́ сiе́, укори́зна ему́ бу́детъ, и ста́рость его́ ннзведу́ съ болѣ́знiю во а́дъ.
И моля́шеся при око́нцы и рече́: благослове́нъ еси́, Го́споди Бо́же мо́й, и благослове́но и́мя твое́ свято́е и честно́е во вѣ́ки: да благословя́тъ тя́ вся́ дѣла́ твоя́ во вѣ́къ:
и ны́нѣ, Го́споди, о́чи мои́ и лице́ мое́ ко тебѣ́ да́хъ:
рѣ́хъ да разрѣши́ши мя́ от земли́ и да не слы́шу а́зъ ктому́ поноше́нiя:
ты́ вѣ́си, Го́споди, я́ко чиста́ е́смь от вся́каго грѣха́ му́жня
и не оскверни́хъ и́мене моего́ ннже́ и́мене отца́ моего́ въ земли́ плѣне́нiя моего́: единоро́дна е́смь отцу́ моему́, и нѣ́сть ему́ о́трочища, и́же наслѣ́дитъ его́, ниже́ бра́та бли́жняго, ниже́ су́щаго ему́ сы́на да соблюду́ мя тому́ въ жену́: уже́ погибо́ша ми́ се́дмь: вску́ю ми́ жи́ти? и а́ще не уго́дно е́сть тебѣ́ уби́ти мя́, повели́ призрѣ́ти на мя́ и поми́ловати мя́, да не ктому́ слы́шу поноше́нiе.
И услы́ша Госпо́дь моли́тву обои́хъ предъ сла́вою вели́каго Рафаи́ла,
и по́сланъ бѣ́ изцѣли́ти обои́хъ, Тови́ту очи́стити бѣ́льма и Са́рру дще́рь Рагуи́леву да́ти тові́и сы́ну Тови́тову въ жену́, и связа́ти Асмоде́а лука́ваго де́мона, зане́ тові́и подоба́етъ наслѣ́дити ю́. Въ то́ вре́мя возврати́вся Тови́тъ, вни́де въ до́мъ сво́й, а Са́рра дщи́ Рагуи́лева сни́де от го́рницы своея́.
И отвѣша́въ тові́а, рече́ ему́: о́тче, сотворю́ вся́, ели́ка заповѣ́далъ еси́ ми́:
но ка́ко возмогу́ взя́ти сребро́, а не зна́ю его́?
И даде́ ему́ рукописа́нiе и рече́ ему́: ищи́ себѣ́ человѣ́ка, и́же по́йдетъ съ тобо́ю, и да́мъ ему́ мзду́, до́ндеже жи́въ е́смь, и ше́дъ возми́ сребро́.
И и́де иска́ти человѣ́ка, и обрѣ́те Рафаи́ла, и́же бѣ́ а́нгелъ, и не вѣ́дяше:
и рече́ ему́: могу́ ли пойти́ съ тобо́ю въ ра́ги миді́искiя, и извѣ́стенъ ли еси́ о мѣ́стѣхъ?
И рече́ ему́ а́нгелъ: пойду́ съ тобо́ю, и пу́ть вѣ́мъ, и у гаваи́ла бра́та на́шего живя́хъ.
И рече́ ему́ тові́а: пожди́ мя́, и реку́ отцу́ моему́.
И рече́ ему́: иди́ и не косни́.
И вше́дъ рече́ отцу́: се́, обрѣто́хъ, и́же по́йдетъ со мно́ю. се́й же рече́: пригласи́ его́ ко мнѣ́, да увѣ́мъ, ко́его пле́мене е́сть, и а́ще вѣ́ренъ е́сть, е́же ити́ съ тобо́ю.
И призва́ его́: и вни́де, и привѣ́тствоваста дру́гъ дру́га.
И рече́ ему́ Тови́тъ: бра́те, от ко́его пле́мене и от ко́его оте́чества еси́ ты́? скажи́ ми.
И рече́ ему́: пле́мене и оте́чества ты́ и́щеши? или́ нае́мника, и́же спутьше́ствуетъ съ сы́номъ твои́мъ? И рече́ ему́ Тови́тъ: хощу́ бра́те, вѣ́дати ро́дъ тво́й и и́мя.
О́нъ же рече́: а́зъ Азарі́а Анані́и вели́каго от бра́тiи твоея́.
И рече́ ему́: бла́го прише́лъ еси́, бра́те, и на мя́ да не гнѣ́ваешися, я́ко взыска́хъ пле́мя твое́ и оте́чество твое́ увѣ́дати, и ты́ еси́ бра́тъ мо́й от добра́ и бла́га ро́да: зна́хъ бо а́зъ Анані́ю и Ионаѳа́на сыно́въ Семе́а вели́каго, я́ко ходи́хомъ ку́пно во Иерусали́мъ кла́нятися, принося́ще перворо́дная и десяти́ны плодо́въ, и не заблуди́ша въ заблужде́нiи бра́тiи на́шея: от ко́рене вели́каго еси́, бра́те:
но рцы́ мнѣ́, ку́ю тебѣ́ и́мамъ мзду́ да́ти? дра́хму на де́нь и ну́ждная тебѣ́ я́коже и сы́нови моему́:
и еще́ приложу́ тебѣ́ надъ мзду́, а́ще здра́ви возвратите́ся.
И благоизво́листа та́ко. И рече́ къ тові́и: гото́въ бу́ди къ пути́, и да благоспѣши́тся ва́ма. И угото́ва сы́нъ его́, я́же къ пути́. И рече́ ему́ оте́цъ его́: иди́ съ человѣ́комъ си́мъ: обита́яй же на небеси́ Бо́гъ благоустро́итъ пу́ть ва́шъ, и а́нгелъ его́ да спутьше́ствуетъ ва́ма. И изыдо́ста о́ба отити́, и пе́съ о́трочища съ ни́ма.
Пла́кася же а́нна ма́ти его́ и рече́ къ Тови́ту: почто́ отпусти́лъ еси́ ча́до на́ше? или́ не же́злъ руки́ на́шея е́сть, внегда́ входи́ти ему́ и исходи́ти предъ на́ма?
сребро́ сребро́мъ да не возврати́тся, но уме́ты сы́на на́шего да бу́детъ:
я́ко бо даде́ся на́ма жи́ти от Го́спода, сiе́ дово́лно е́сть на́ма.
И рече́ е́й Тови́тъ: не печа́лися, сестро́, здра́въ прiи́детъ, и о́чи твои́ у́зрятъ его́:
а́нгелъ бо бла́гъ спутьше́ствовати бу́детъ ему́ и благоуспѣ́ется пу́ть его́, и возврати́тся здра́въ.
И преста́ пла́кати.
О́на же ше́дша путе́мъ, прiидо́ста въ ве́черъ ко Ти́гру рѣцѣ́ и пребы́ста та́мо.
О́трочищь же сни́де омытися и изскочи́ ры́ба от рѣки́ и хотя́ше пожре́ти о́трочища.
А́нгелъ же рече́ ему́: возми́ ры́бу. И я́тъ ры́бу о́трочищь и изве́рже ю́ на зе́млю.
И рече́ ему́ а́нгелъ: разрѣ́жи ры́бу, и взя́въ се́рдце и пе́чень и же́лчь, положи́ сохра́нно.
И сотвори́ о́трочищь, я́коже рече́ ему́ а́нгелъ: ры́бу же испе́кша, снѣдо́ста: и идо́ста о́ба, доне́лиже прибли́жишася ко еквата́номъ.
И рече́ о́трочищь а́нгелу: Азарі́а бра́те, что́ е́сть се́рдце и пе́чень и же́лчь ры́бiя?
И рече́ ему́: се́рдце и пе́чень, а́ще кого́ смуща́етъ де́монъ или́ ду́хъ зо́лъ, си́мъ подоба́етъ кури́ти предъ человѣ́комъ или́ жено́ю, и ктому́ не бу́детъ смуща́тсия:
же́лчь же, пома́зати человѣ́ка, и́же и́мать бѣ́льма на очесѣ́хъ, и изцѣлѣ́етъ.
Егда́ же прибли́жистася ко ра́гѣ,
рече́ а́нгелъ о́трочищу: бра́те, дне́сь пребу́демъ у Рагуи́ла, и о́нъ сро́дникъ тво́й е́сть, и е́сть ему́ дще́рь единоро́дна и́менемъ Са́рра:
возглаго́лю о не́й, е́же да́тися тебѣ́ е́й въ жену́, зане́ тебѣ́ надлежи́тъ наслѣ́дiе ея́, и ты́ еди́нъ еси́ от ро́да ея́: отрокови́ца же красна́ и умна́ е́сть:
и ны́нѣ послу́шай мя́, и возглаго́лю отцу́ ея́, и егда́ возврати́мся от ра́гъ, сотвори́мъ бра́къ: поне́же вѣ́мъ Рагуи́ла, я́ко не да́стъ ея́ му́жу ино́му по зако́ну Моисе́ову, или́ пови́ненъ бу́детъ сме́рти, зане́ наслѣ́дiе тебѣ́ подоба́етъ прiя́ти, не́жели вся́кому человѣ́ку.
Тогда́ рече́ о́трочищь а́нгелу: Азарі́а бра́те, слы́шахъ а́зъ, я́ко отрокови́ца дана́ бѣ́ седми́ муже́мъ, и вси́ въ невѣ́стницѣ погибо́ша:
и ны́нѣ а́зъ еди́нъ е́смь отцу́ и бою́ся, да не вше́дъ умру́ я́коже и пре́жднiи, поне́же де́монъ лю́битъ ю́, и́же не вреди́тъ ни кого́же ра́звѣ приходя́щихъ къ не́й: и ны́нѣ а́зъ бою́ся да не умру́ и низведу́ живо́тъ отца́ моего́ и ма́тере моея́ съ печа́лiю о мнѣ́ во гро́бъ и́хъ, и сы́нъ другі́й нѣ́сть и́ма, и́же погребе́тъ я́.
Рече́ же ему́ а́нгелъ: не по́мниши ли слове́съ, я́же заповѣ́да тебѣ́ оте́цъ тво́й, о е́же взя́ти тебѣ́ жену́ от ро́да твоего́? и ны́нѣ послу́шай мя́, бра́те, поне́же тебѣ́ бу́детъ въ жену́, а о де́монѣ ни еди́ныя мы́сли имѣ́й, зане́ въ но́щь сiю́ да́стся тебѣ́ она́ въ жену́:
и а́ще вни́деши въ невѣ́стникъ, во́змеши жера́токъ ѳимiа́мный, и возложи́ши от се́рдца и от пе́чени ры́бныя и покури́ши:
и обоня́етъ де́монъ, и отбѣжи́тъ и не возврати́тся во вѣ́къ вѣ́ка: егда́ же прiи́деши къ не́й, воста́ните о́ба и возопі́йте къ ми́лостивому Бо́гу, и спасе́тъ ва́съ и поми́луетъ: не бо́йся, зане́ тебѣ́ сiя́ угото́вана е́сть от вѣ́ка, и ты́ ю́ спасе́ши, и по́йдетъ съ тобо́ю, и непщу́ю, я́ко тебѣ́ бу́дутъ от нея́ ча́да. И я́ко услы́ша тові́а сiя́, возлюби́ ю́, и душа́ его́ прилѣпи́ся зѣло́ е́й. И прiидо́ста во еквата́ны.
И прiидо́ста въ до́мъ Рагуи́левъ: Са́рра же срѣ́те и́хъ и ра́достно привѣ́тствоваше и́хъ, а о́на ю́: и введе́ и́хъ въ до́мъ.
И рече́ Рагуи́лъ е́днѣ женѣ́ свое́й: ко́ль подо́бенъ ю́ноша Тови́ту сы́ну бра́та моего́?
И вопроси́ и́хъ Рагуи́лъ: отку́ду есте́, бра́тiя? И рѣ́ста ему́: от сыно́въ Нефѳали́млихъ плѣне́нныхъ въ Ниневі́ю.
И рече́ и́ма: зна́ета ли Тови́та бра́та на́шего? О́на же рѣ́ста: зна́ема. И рече́ и́ма: здра́вствуетъ ли?
О́на же рѣ́ста: и жи́въ е́сть и здра́вствуетъ. И рече́ тові́а: оте́цъ мо́й е́сть.
И изскочи́ Рагуи́лъ, и облобыза́ его́, и пла́кася,
и благослови́ его́, и рече́ ему́: до́браго и блага́го человѣ́ка сы́нъ. И слы́шавъ, я́ко Тови́тъ погуби́ о́чи свои́, ско́рбенъ бы́сть и пла́кася:
и е́дна жена́ его́ и Са́рра дще́рь его́ пла́кастѣся. И прiя́ша и́хъ усе́рдно,
и закла́ша овна́ от ове́цъ, и предложи́ша снѣ́ди мно́жайшыя. Рече́ же тові́а Рафаи́лу: Азарі́а бра́те, рцы́, о ни́хже глаго́лалъ еси́ на пути́, и да соверши́тся дѣ́ло.
И сообщи́ сло́во Рагуи́лу. И рече́ Рагуи́лъ къ тові́и: я́ждь, пі́й и благоду́шествуй, тебѣ́ бо досто́итъ дѣ́тище мое́ взя́ти: оба́че объявлю́ тебѣ́ и́стину:
вдава́хъ дѣ́тище мое́ седми́ муже́мъ, и егда́ вхожда́ху къ не́й, умира́ху подъ но́щь: но ны́нѣ благоду́шествуй. И рече́ тові́а: не вкушу́ ничто́же здѣ́, до́ндеже поста́вите и совѣща́етеся со мно́ю. И рече́ Рагуи́лъ: поими́ ю́ отны́нѣ по обы́чаю: ты́ бо бра́тъ еси́ ея́, и она́ твоя́ е́сть, ми́лостивъ же Бо́гъ да благопоспѣши́тъ ва́ма во блага́я.
И призва́ Са́рру дще́рь свою́, и е́мь ру́ку ея́, предаде́ ю́ тові́и въ жену́ и рече́: се́, по зако́ну Моисе́ову поими́ ю́ и отведи́ ко отцу́ твоему́ и благослови́ и́хъ.
И призва́ е́дну жену́ свою́, и взе́мъ кни́гу, написа́ писа́нiе и запечатлѣ́.
И нача́ша я́сти.
И призва́ Рагуи́лъ е́дну жену́ свою́ и рече́ е́й: сестро́, угото́ви и́нъ черто́гъ и введи́ ю́.
И сотвори́, я́коже рече́: и введе́ ю́ та́мо и пла́кася: и воспрiя́тъ сле́зы дще́ре своея́ и рече́ е́й:
упова́й, ча́до, Госпо́дь небесе́ и земли́ да да́стъ тебѣ́ ра́дость вмѣ́сто печа́ли твоея́ тоя́: упова́й, дщи́.
И рече́ Рафаи́лъ ко тові́и: не вѣ́си ли, бра́те, ка́ко оста́вилъ еси́ отца́ твоего́?
предтеце́мъ предъ жено́ю твое́ю и угото́ваимъ до́мъ:
возми́ же въ ру́ку же́лчь ры́бiю. И поидо́ста, и ку́пно и́де пе́съ вслѣ́дъ и́хъ.
А́нна же сѣдя́ше обзира́ющи на пути́ сы́на своего́.
И усмотри́ его́ гряду́ща и рече́ отцу́ его́: се́, сы́нъ мо́й гряде́тъ и человѣ́къ поше́дый съ ни́мъ.
А Рафаи́лъ рече́: вѣ́мъ а́зъ, тові́е, я́ко отве́рзетъ о́чи оте́цъ тво́й:
ты́ у́бо пома́жи же́лчiю на очесе́хъ его́, и угрызе́нъ отре́тъ, и отве́рзетъ бѣ́льма, и у́зритъ тя́.
И прите́кши а́нна нападе́ на вы́ю сы́на своего́ и рече́ ему́: ви́дѣхъ тя́, ча́до,отны́нѣ да умру́. И пла́кастася о́ба.
Тови́тъ же исхожда́ше ко две́ремъ и преткну́ся. Сы́нъ же его́ притече́ къ нему́
и подъя́ отца́ своего́ и посы́па же́лчь на очеса́ отца́ своего́, глаго́ля: дерза́й, о́тче.
Егда́ же огрызе́на бы́ша, отре́ о́чи свои́,
и отрто́шася от у́гловъ оче́съ его́ бѣ́льма, и ви́дѣвъ сы́на своего́, нападе́ на вы́ю его́
и пла́кася и рече́: благослове́нъ еси́, Бо́же, и благослове́но и́мя твое́ во вѣ́ки, и благослове́ни вси́ святі́и твои́ а́нгели,
я́ко наказа́лъ еси́ и поми́ловалъ еси́ мя́: се́, ви́жду тові́ю сы́на моего́. И вни́де сы́нъ его́ ра́дуяся, и возвѣсти́ отцу́ своему́ вели́чiя бы́вшая ему́ въ миді́и.
И изы́де Тови́тъ во срѣ́тенiе невѣ́стки своея́ ра́дуяся и благословя́ Бо́га, ко врато́мъ Ниневі́и. И чудя́хуся ви́дящiи его́ гряду́ща, я́ко прозрѣ́.
И Тови́тъ исповѣ́дашеся предъ ни́ми, я́ко поми́лова его́ Бо́гъ. И егда́ прибли́жися Тови́тъ къ Са́ррѣ невѣ́стцѣ свое́й, благослови́ ю́, глаго́ля: прiиди́ здра́ва, дщи́: благослове́нъ Бо́гъ, и́же приведе́ тя́ къ на́мъ, и оте́цъ тво́й и ма́ти твоя́. И бы́сть ра́дость всѣ́мъ су́щымъ въ Ниневі́и бра́тiямъ его́.
И прiи́де Ахiа́харъ, и насва́съ сы́нъ бра́та его́,
и бы́сть бра́къ тові́и съ весе́лiемъ дні́й се́дмь.
И призва́ Тови́тъ тові́ю сы́на своего́ и рече́ ему́: промы́сли, ча́до мзду́ человѣ́ку ходи́вшему съ тобо́ю: и приложи́ти ему́ подоба́етъ.
И рече́: о́тче, не бу́ду оби́жденъ да́въ ему́ по́лъ, я́же принесо́хъ,
поне́же приведе́ мя́ тебѣ́ здра́ва и жену́ мою́ изцѣли́, и сребро́ мое́ принесе́, и тебе́ та́кожде уврачева́.
И рече́ ста́рецъ: пра́ведно е́сть ему́.
И призва́ а́нгела и рече́ ему́: возми́ по́лъ всѣ́хъ, я́же принесо́сте, и пойди́ здра́въ.
Тогда́ призва́въ обои́хъ та́йно, рече́ и́ма: благослови́те Бо́га и тому́ исповѣ́дайтеся, и вели́чiе дади́те ему́, и исповѣ́дайтеся ему́ предъ всѣ́ми живу́щими о си́хъ, я́же сотвори́ съ ва́ма: добро́ е́же благослови́ти Бо́га и возноси́ти и́мя его́, словеса́ дѣ́лъ Бо́жiихъ благоче́стно сказу́юще: и да не лѣните́ся исповѣ́датися ему́:
та́йну царе́ву добро́ храни́ти, дѣла́ же Бо́жiя открыва́ти сла́вно: добро́ твори́те, и зло́ не обря́щетъ вы́:
бла́го моли́тва съ посто́мъ и ми́лостынею и пра́вдою: бла́го ма́лое съ пра́вдою, не́жели мно́го съ непра́вдою: добро́ твори́ти ми́лостыню, не́жели сокро́виществовати зла́то,
ми́лостыня бо от сме́рти избавля́етъ и та́я очища́етъ вся́къ грѣ́х: творя́щiи ми́лостыни и пра́вды испо́лнятся жи́зни,
согрѣша́ющiи же врази́ су́ть своего́ живота́:
не утаю́ от ва́съ вся́каго словесе́, рѣ́хъ бо: та́йну царе́ву храни́ти добро́, дѣла́ же Бо́жiя открыва́ти сла́вно:
и ны́нѣ, егда́ моли́лся еси́ ты́ и невѣ́стка твоя́ Са́рра, а́зъ приноша́хъ па́мять моли́твы ва́шея предъ свята́го, и егда́ погреба́лъ еси́ ме́ртвыя, подо́бнѣ прису́тствовахъ тебѣ́,
и егда́ не лѣни́лся еси́ воста́ти и оста́вити обѣ́дъ тво́й, да отше́дъ покры́еши ме́ртваго, не утаи́лся еси́ мене́ благотворя́й, но съ тобо́ю бѣ́хъ:
и ны́нѣ посла́ мя Бо́гъ изцѣли́ти тя́ и невѣ́стку твою́ Са́рру:
а́зъ е́смь Рафаи́лъ, еди́нъ от седми́ святы́хъ а́нгеловъ, и́же прино́сятъ моли́твы святы́хъ и вхо́дятъ предъ сла́ву свята́го.
И смято́стася о́ба и падо́ста на лице́, зане́ убоя́стася.
И рече́ и́ма: не бо́йтеся, я́ко ми́ръ ва́ма бу́детъ, Бо́га же благослови́те во вѣ́къ:
я́ко не свое́ю си́ благода́тiю, но во́лею Бо́га на́шего прiидо́хъ, сего́ ра́ди благослови́те его́ во вѣ́къ:
вся́ дни́ явля́хся ва́ма, и не ядо́хъ, ниже́ пи́хъ, но видѣ́нiе вы́ зря́сте:
и ны́нѣ исповѣ́дайтеся Бо́гу, зане́ восхожду́ къ посла́вшему мя́, и напиши́те вся́, я́же соверши́шася, въ кни́гу.
И воста́ста и не ктому́ ви́дѣста его́:
и исповѣ́даста дѣла́ ве́лiя и чу́дная Бо́жiя, и ка́ко яви́ся и́ма а́нгелъ Госпо́день.
И преста́ исповѣ́даяся Тови́тъ.
И бѣ́ лѣ́тъ осми́десяти осми́, егда́ погуби́ зра́ки, и по лѣ́тѣхъ осми́ прозрѣ́: и творя́ше ми́лостыни, и приложи́ боя́тися Го́спода Бо́га и исповѣ́датися ему́:
зѣло́ же состарѣ́ся, и призва́ сы́на своего́ и ше́сть сыно́въ его́ и рече́ ему́: ча́до, возми́ сы́ны твоя́, се́, состарѣ́хся и при исхожде́нiи от житiя́ е́смь:
пойди́ въ миді́ю, ча́до, увѣ́рихся бо, ели́ка глаго́ла Ио́на проро́къ о Ниневі́и, я́ко разори́тся, въ миді́и же бу́детъ ми́ръ па́че да́же до вре́мене, и я́ко бра́тiя на́ша на земли́ расточа́тся от благі́я земли́, и Иерусали́мъ бу́детъ пу́стъ, и до́мъ Бо́жiй въ не́мъ сожже́нъ бу́детъ и пу́стъ бу́детъ до вре́мене:
и па́ки поми́луетъ и́хъ Бо́гъ и возврати́тъ и́хъ въ зе́млю, и сози́ждутъ до́мъ, не яко́въ пе́рвый, до́ндеже испо́лнятся времена́ вѣ́ка: и по си́хъ возвратя́тся от плѣне́нiй и сози́ждутъ Иерусали́мъ че́стно, и до́мъ Бо́жiй въ не́мъ сози́ждется во вся́ ро́ды вѣ́ка зда́нiемъ сла́внымъ, я́коже глаго́лаша о не́мъ проро́цы:
и вси́ язы́цы обратя́тся и́стинно боя́тися Го́спода Бо́га и опрове́ргнутъ и́долы своя́,
и возблагословя́тъ вси́ язы́цы Го́спода, и лю́дiе его́ исповѣ́дятся Бо́гу, и вознесе́тъ Госпо́дь лю́ди своя́, и возра́дуются вси́ лю́бящiи Го́спода Бо́га во и́стинѣ и пра́вдѣ, творя́ще ми́лость бра́тiи на́шей:
и ны́нѣ, ча́до, отиди́ от Ниневі́и, я́ко вся́чески бу́дутъ, я́же глаго́ла проро́къ Ио́на:
ты́ же сохрани́ зако́нъ и повелѣ́нiя и бу́ди любоми́лостивъ и пра́веденъ, да тебѣ́ бла́го бу́детъ:
и погреби́ мя́ до́брѣ, и ма́терь твою́ со мно́ю, и да не ктому́ пребу́дете въ Ниневі́и: ча́до, ви́ждь, что́ сотвори́ Ама́нъ Ахiа́хару корми́вшему его́, я́ко от свѣ́та отведе́ его́ во тму́, и ели́ка воздаде́ ему́: и Ахiа́харъ у́бо спасе́ся, тому́ же воздая́нiе воздаде́ся, и то́й сни́де во тму́: Манассі́а сотвори́ милосе́рдiе и спасе́ся от сѣ́ти сме́ртныя, ю́же потче́ ему́: Ама́нъ же паде́ въ сѣ́ть и поги́бе:
и ны́нѣ, ча́да, вѣ́ждьте, что́ ми́лостыня твори́тъ и пра́вда избавля́етъ. И сiя́ глаго́ля, испусти́ ду́шу свою́ на одрѣ́: бѣ́ же лѣ́тъ ста́ пяти́десяти осми́. И погребе́ его́ сла́вно.
И егда́ у́мре а́нна, погребе́ ю́ со отце́мъ свои́мъ. Оти́де же тові́а съ жено́ю свое́ю и съ сынми́ свои́ми во еквата́ны ко Рагуи́лу те́стю своему́,
и состарѣ́ся че́стно, и погребе́ те́стевъ свои́хъ сла́вно, и наслѣ́ди имѣ́нiе и́хъ и Тови́та отца́ своего́:
и у́мре [сы́й] лѣ́тъ ста́ два́десяти седми́ во еквата́нѣхъ миді́йскихъ:
и слы́ша, пре́жде не́же умре́ти ему́, погубле́нiе Ниневі́и, ю́же плѣни́ Навуходоно́соръ и Асуи́ръ: и возра́довася, пре́жде не́же у́мре, о Ниневі́и.
Немецкий (GNB)
Языки
Ich wurde sehr traurig und weinte laut. Ich betete zu Gott und mein Gebet war von vielen Seufzern begleitet.
»Herr«, sagte ich, »du bist gerecht, und alles, was du tust, ist gerecht. Stets handelst du nach deiner Barmherzigkeit und Treue. Du bist ja der Richter der ganzen Welt.
Wende dich nicht von mir ab, sondern blicke freundlich auf mich! Strafe mich nicht für meine Verfehlungen und Sünden und auch nicht für die Sünden meiner Vorfahren,
die deinen Geboten nicht gehorcht haben. Du hast uns dafür der Plünderung, der Verbannung, dem Tod ausgeliefert; Hohn und Spott müssen wir erdulden bei den Völkern, unter die du uns zerstreut hast.
Auch die schweren Schläge, die mich jetzt treffen, sind gerecht. Ich habe sie verdient mit meinen Verfehlungen und mit denen meiner Vorfahren; denn wir sind dir nicht treu geblieben und haben deine Gebote nicht befolgt.
Aber jetzt erweise mir die Gnade und mach meinem Leben ein Ende! Lass mich nicht länger auf dieser Erde leben; lass mich wieder zu Erde werden. Ich möchte lieber tot sein als weiterleben, nachdem ich solche unverdienten Vorwürfe anhören musste. Mein Leid ist unermesslich! Ach Herr, befiehl doch, dass ich von diesem Elend erlöst werde. Gib, dass ich zur ewigen Ruhe gelange. Wende dich nicht von mir ab, Herr! Ich möchte lieber tot sein, als in diesem Elend leben und solche Schmähungen hören.«
Am selben Tag musste auch Sara, die Tochter Raguëls in der Stadt Ekbatana in Medien, solche Vorwürfe hören – von einer der Dienerinnen ihres Vaters.
Sie war nämlich schon sieben Männern nacheinander zur Ehe gegeben worden; aber der böse Geist Aschmodai hatte alle sieben in der Hochzeitsnacht getötet, bevor sie die Ehe mit ihr vollziehen konnten.
»Du bringst alle deine Männer um«, warf die Dienerin Sara vor. »Sieben bist du schon zur Frau gegeben worden und von keinem trägst du den Namen.
Warum schlägst du uns dafür, dass sie gestorben sind? Folg ihnen doch nach, damit wir es nicht erleben müssen, dass du auch noch einen Sohn oder eine Tochter in die Welt setzt!«
Sara brach in Tränen aus und flüchtete sich ins Obergemach des Hauses. Sie war so tief verletzt, dass sie sich erhängen wollte. Aber dann besann sie sich und dachte: »Die Leute werden meinen Vater dafür verantwortlich machen und zu ihm sagen: ́Eine einzige Tochter hast du gehabt, an der dein Herz hing, und die hat sich aus Verzweiflung aufgehängt!́ Dann werde ich schuld sein, wenn mein alter Vater vor Kummer stirbt. Ich will mich lieber nicht umbringen, sondern den Herrn bitten, dass er mich sterben lässt und ich nicht mehr solche Schmähungen anhören muss.«
Sie wandte sich zum Fenster, das in Richtung Jerusalem lag, breitete ihre Hände zum Gebet aus und sagte: »Gepriesen seist du, gütiger Gott; gepriesen sei dein Name in alle Ewigkeit! Alles, was du geschaffen hast, muss dich ewig rühmen!
Ich blicke Hilfe suchend zu dir empor und bitte dich:
Befiehl doch, dass ich von diesem Leben erlöst werde und keine Schmähungen mehr hören muss!
Du weißt, dass ich noch eine unberührte Jungfrau bin
und dass ich meinen Namen und den Namen meines Vaters hier in der Fremde vor Schande bewahrt habe.
Ich bin das einzige Kind meines Vaters, er hat außer mir keinen Erben; und es gibt in der ganzen Verwandtschaft niemand mehr, der mich heiraten kann und für den ich mein Leben erhalten müsste.
Sieben Männer habe ich verloren; warum soll ich noch länger leben? Wenn du mich aber nicht sterben lassen willst, Herr, dann hilf mir doch aus dieser Schande!«
Die Gebete der beiden drangen bis zum Thron Gottes und Gott erhörte sie sogleich.
Er sandte seinen Engel Rafaël, um die beiden aus ihrer Not zu retten. Der Engel sollte Tobit heilen, damit er mit seinen Augen wieder das von Gott geschaffene Licht sehen könnte. Und Sara sollte er dem jungen Tobias zur Frau geben und sie aus der Gewalt des bösen Geistes Aschmodai befreien. Denn es war so bestimmt, dass Tobias und kein anderer sie zur Frau bekommen sollte.
Zu eben der Zeit, als Sara vom Obergemach in die Wohnung ihrer Eltern hinabstieg, trat auch Tobit aus dem Hof in sein Haus.
Tobias antwortete seinem Vater Tobit: »Alles, was du mir gesagt hast, Vater, will ich tun.
Aber wie kann Gabaël mir das Silber aushändigen, da er mich so wenig kennt wie ich ihn? Was für ein Beweisstück kann ich ihm bringen, damit er mich erkennt und mir glaubt? Und wie soll ich nach Medien kommen, da ich doch den Weg nicht kenne?«
Tobit erwiderte: »Gabaël und ich haben eine Urkunde aufgesetzt, wir haben sie beide unterschrieben und dann schnitt ich sie mitten durch. Die eine Hälfte nahm ich mit, die andere ließ ich mit dem Silber bei Gabaël. Das ist nun zwanzig Jahre her.
Such dir jetzt einen zuverlässigen Mann, der dich begleitet. Wir wollen ihn dafür entlohnen, wenn du mit ihm zurückgekehrt bist. Und dann geh zu Gabaël und hole das Silber zurück.«
Tobias ging hinaus und suchte jemand, der den Weg nach Medien kannte und bereit war, ihn dorthin zu begleiten. Dabei traf er auf Rafaël, wusste aber nicht, dass er einem Engel Gottes begegnet war.
»Woher kommst du, junger Mann?«, fragte Tobias.
»Ich bin ein Israelit wie du«, sagte der andere, »ich suche hier Arbeit.«
»Kennst du den Weg nach Medien?«, fragte Tobias
und erhielt die Antwort: »Ich kenne ihn gut; ich bin oft dort gewesen. Ich kenne dort auch einen Landsmann namens Gabaël, bei dem ich regelmäßig eingekehrt bin. Er wohnt in Rages, zwei volle Tagereisen von Ekbatana. Rages liegt nämlich in den Bergen.«
»Warte einen Augenblick«, sagte Tobias, »ich will hineingehen und es meinem Vater sagen. Ich brauche dich als Reisebegleiter und werde dich angemessen entlohnen.«
»Ich warte«, erwiderte der junge Mann, »aber halte dich nicht zu lange auf!«
Tobias ging zu seinem Vater hinein und berichtete: »Ich habe jemand gefunden; es ist ein Israelit!«
»Ruf ihn herein«, sagte Tobit, »ich möchte wissen, zu welchem Stamm er gehört und zu welcher Sippe und ob er ein verlässlicher Begleiter für dich ist.«
Tobias ging hinaus und holte ihn. Als sie eintraten, grüßte Tobit als Erster und der junge Mann erwiderte: »Möge dir viel Glück beschieden sein!«
»Was redest du mir von Glück!«, entgegnete Tobit. »Damit ist es vorbei. Ich bin blind und kann nichts mehr sehen, ich liege im Dunkeln wie die Toten, die nie mehr das Licht erblicken. Schon als Lebender weile ich unter den Toten; ich höre die Menschen reden und kann sie nicht sehen.«
»Verzage nicht«, erwiderte der andere, »Gott wird dich bald heilen, fasse Mut!«
Tobit sagte: »Mein Sohn Tobias möchte nach Medien reisen; kannst du ihn begleiten und ihm den Weg zeigen? Ich zahle dir dafür einen angemessenen Lohn.«
Der junge Mann antwortete: »Ich kann ihn begleiten, ich kenne alle Wege. Ich bin oft in Medien gewesen, das ganze Land habe ich durchzogen, die Ebenen und die Berge. Ich kenne mich überall aus.«
»Aus welcher Familie bist du und aus welcher Sippe?«, fragte ihn Tobit.
Der andere erwiderte: »Wozu musst du das wissen?«
Aber Tobit bestand darauf: »Ich will es nun einmal wissen. Sag mir, wie du heißt und wer dein Vater ist!«
Da antwortete er: »Ich bin Asarja, der Sohn des älteren Hananja aus deinem eigenen Stamm.«
»Ich wünsche dir gute Reise und glückliche Wiederkehr«, sagte Tobit. »Sei mir nicht böse, dass ich deine Herkunft erfahren wollte. Es hat sich bestätigt, dass du ein Israelit bist und einer von guter Familie. Ich kannte Hananja und Natan, die beiden Söhne des älteren Semelija. Sie zogen einst mit mir nach Jerusalem, um dort den Herrn anzubeten; denn sie sind ihm immer treu geblieben. Deine Verwandten sind ehrenwerte Leute; du bist aus einer guten Wurzel entsprossen. Ich wünsche dir Glück für die Reise.«
Weiter sagte Tobit: »Du bekommst als Lohn den üblichen Tagessatz von einem Silberstück und für Unterkunft und Verpflegung genauso viel wie mein Sohn.
Wenn du ihm ein guter Begleiter bist, füge ich zum vereinbarten Lohn auch noch etwas hinzu.«
Der andere erwiderte: »Ich werde ihn begleiten. Sei unbesorgt, wir werden eine gute Reise haben und wohlbehalten wieder heimkehren; denn der Weg ist ungefährlich.«
Tobit verabschiedete ihn mit einem Segenswunsch.
Dann rief Tobit seinen Sohn und sagte zu ihm: »Mach alles bereit für die Reise! Und dann geh mit deinem Landsmann! Gott im Himmel bewahre euch unterwegs und bringe euch wohlbehalten wieder nach Hause. Sein Engel begleite euch mit seinem Schutz!«
Tobias machte sich zum Gehen bereit und küsste zum Abschied Vater und Mutter. Der Vater wünschte ihm eine gute Reise,
aber die Mutter brach in Tränen aus und machte ihrem Mann Vorwürfe. »Warum schickst du unseren Sohn weg?«, sagte sie. »Er ist doch die Stütze unseres Alters! Ist es nicht unsere einzige Freude, wenn er bei uns aus- und eingeht?
Was macht es schon, wenn wir das Geld nicht wiederbekommen? Wenn wir nur unseren Sohn nicht verlieren!
Gott hat uns gegeben, was wir zum Leben brauchen; damit wollen wir zufrieden sein!«
Aber Tobit antwortete ihr: »Sorge dich nicht! Unser Sohn wird gesund ans Ziel gelangen und wohlbehalten wieder zu uns zurückkehren; du wirst es mit deinen eigenen Augen sehen.
Sei nicht bekümmert und mach dir keine Sorgen um die beiden, liebe Frau! Ein guter Engel wird unseren Sohn begleiten; er wird eine glückliche Reise haben und wohlbehalten heimkehren.«
Da hörte seine Mutter auf zu weinen.
Tobias machte sich auf den Weg und der Engel begleitete ihn. Der Hund des Hauses schloss sich ihnen an. Am ersten Abend schlugen sie am Ufer des Tigris ihr Nachtlager auf.
Tobias ging noch zum Fluss hinunter und badete seine Füße; da schnellte plötzlich ein großer Fisch aus dem Wasser und wollte ihm einen Fuß abreißen. Tobias schrie,
aber der Engel rief: »Greif zu und fang ihn!«
Tobias packte den Fisch und warf ihn aufs Land.
»Schneide ihn auf«, sagte der Engel, »nimm Galle, Herz und Leber heraus und bewahre sie auf! Sie sind als Heilmittel zu gebrauchen. Die anderen Eingeweide wirf weg!«
Tobias tat es. Dann kochte er ein Stück Fisch und aß es; den Rest salzte er ein und bewahrte ihn als Reiseproviant auf.
Am anderen Morgen setzten sie ihre Reise fort. Als sie an die medische Grenze kamen,
fragte Tobias den Engel: »Mein Bruder Asarja, wozu sind eigentlich Herz, Leber und Galle des Fisches gut?«
Der Engel antwortete: »Wenn ein Mann oder eine Frau von einem bösen Geist angefallen wird und man lässt das Herz und die Leber in Rauch aufgehen, dann wird der böse Geist die Flucht ergreifen und den Betreffenden nie wieder belästigen.
Und wenn jemand weiße Flecken auf der Hornhaut hat und nicht mehr sehen kann, bringt man die Galle auf die Augen und er wird geheilt.«
Als sie in Medien waren und sich schon der Stadt Ekbatana näherten,
sagte Rafaël: »Tobias, Bruder!«
»Ja?«, antwortete Tobias.
Da sagte der Engel: »Heute werden wir bei deinem Verwandten Raguël übernachten. Er hat eine Tochter namens Sara.
Sie ist sein einziges Kind und du bist unter seinen Verwandten der nächste, der das Recht hat, sie zu heiraten und den Besitz ihres Vaters zu erben. Sie ist klug und tüchtig und sehr schön, und ihr Vater ist ein angesehener Mann.
Dir steht das Mädchen rechtmäßig zu. Deshalb hör, was ich dir vorschlage, Bruder: Ich spreche heute Abend mit ihrem Vater und bitte für dich um ihre Hand. Wenn wir dann von Rages zurückkommen, wird die Hochzeit gefeiert. Ich bin sicher, Raguël kann sie dir nicht verweigern oder einem anderen geben. Nach der Vorschrift im Gesetz Moses steht darauf die Todesstrafe. Er weiß genau, dass du vor allen anderen ein Recht auf sie hast.
Hör also auf mich, Bruder! Wir wollen heute Abend mit dem Vater über das Mädchen reden und ihn dazu bringen, dass er sie dir zur Frau gibt; und wenn wir von Rages zurückkommen, nehmen wir sie mit und bringen sie zu dir nach Hause.«
Tobias erwiderte: »Aber Asarja, ich habe gehört, dass sie schon siebenmal verheiratet werden sollte und dass alle sieben Männer in der Hochzeitsnacht den Tod fanden, als sie die Ehe mit ihr vollziehen wollten. Es heißt, ein böser Geist habe sie getötet.
Ihr selbst tut er nichts zuleide, aber er bringt jeden um, der sich ihr nähern will. Ich fürchte, dass es mir ebenso ergeht, und dann bin ich daran schuld, wenn meine Eltern vor Kummer sterben. Denn ich bin ihr einziger Sohn und sie haben dann niemand mehr, der sie begraben kann.«
Aber Rafaël antwortete: »Denkst du nicht mehr an die Weisungen deines Vaters? Er hat dir beim Abschied ans Herz gelegt, unbedingt eine Frau aus seiner eigenen Familie zu heiraten. Hör auf mich, Bruder! Hab keine Angst vor diesem Geist und nimm sie! Ich bin sicher, noch heute Abend wird man sie dir zur Frau geben.
Aber wenn du mit ihr ins Brautgemach gehst, dann nimm ein Stück von der Fischleber und das Fischherz und lege beides auf die Glut im Räuchergefäß. Wenn der Geruch dem Geist in die Nase steigt, ergreift er die Flucht und kehrt nie mehr zu ihr zurück.
Bevor du dich dann mit Sara verbindest, müsst ihr beide zuerst beten. Bittet den Herrn, der im Himmel regiert, dass er Erbarmen mit euch hat und euch beschützt.
Du brauchst keine Angst zu haben; Gott hat Sara für dich bestimmt, schon bevor er die Welt geschaffen hat. Du wirst sie von dem bösen Geist befreien und sie wird mit dir nach Hause ziehen. Ich bin sicher, du wirst mit ihr Kinder haben, die dir deine fehlenden Brüder ersetzen. Sei also unbesorgt!«
Als Tobias das alles hörte und als er sich klar machte, dass Sara mit ihm verwandt war und aus der Familie seines Vaters stammte, schloss er sie ins Herz und gewann sie sehr lieb.
Als sie nach Ekbatana kamen, sagte Tobias: »Mein Bruder Asarja, führe mich auf dem schnellsten Weg zu unserem Landsmann Raguël!«
Der Begleiter brachte Tobias dorthin. Sie fanden Raguël am Hoftor sitzen und grüßten ihn.
Raguël erwiderte: »Liebe Landsleute, seid gegrüßt! Viel Glück und willkommen in meinem Haus!«
Er führte sie ins Haus
und sagte zu seiner Frau Edna: »Wie der junge Mann meinem Vetter Tobit gleicht!«
»Woher seid ihr denn?«, fragte Edna und die beiden antworteten: »Wir gehören zu den verschleppten Israeliten aus dem Stamm Naftali, die jetzt in Ninive sind.«
»Kennt ihr dann unseren Vetter Tobit?«
»Gewiss«, sagten sie.
»Geht es ihm gut?«
»Ja, er lebt noch, es geht ihm gut«, antworteten sie und Tobias fügte hinzu: »Er ist mein Vater.«
Da sprang Raguël auf, küsste ihn unter Tränen und sagte zu ihm: »Gott segne dich, du Sohn eines guten und edlen Vaters!« Und als Tobias weitererzählte, rief er: »Was für eine traurige Nachricht ist das! Ein so frommer Mann, der so viel Gutes getan hat – und nun blind!«
Er fiel Tobias um den Hals und weinte.
Auch seine Frau Edna und seine Tochter Sara weinten über Tobits Unglück.
Raguël schlachtete einen Schafbock aus seiner Herde und bereitete den beiden einen herzlichen Empfang.
Als sie ein Bad genommen und die Hände gewaschen hatten, legten sie sich zu Tisch und Tobias sagte zu Rafaël: »Mein Bruder Asarja, bitte doch jetzt Raguël, dass er mir seine Tochter Sara, meine Verwandte, zur Frau gibt!«
Raguël hörte es und sagte zu dem jungen Mann: »Iss und trink und sei guter Dinge heute Abend! Keinem außer dir, mein Bruder, steht meine Tochter Sara zu; ich habe nicht das Recht, sie einem anderen Mann zu geben, denn du bist der nächste Verwandte. Aber ich muss dir die Wahrheit sagen, Junge:
Ich habe sie schon sieben Männern aus unserer Sippe zur Frau gegeben und alle sind in der Hochzeitsnacht gestorben. Iss und trink jetzt, mein Sohn, und dann möge der Herr euch beistehen!«
Tobias aber sagte: »Ich werde weder essen noch trinken, bevor du sie mir förmlich zur Ehe versprochen hast.«
»Gut«, sagte Raguël, »sie sei dein nach dem Gesetz, das im Buch Moses aufgeschrieben ist. Der Himmel hat es so bestimmt; nimm sie als deine Frau! Von jetzt an bist du ihr Bruder und sie ist deine Schwester; sie ist dein von heute bis in Ewigkeit. Der Herr aber, der im Himmel regiert, stehe euch bei in dieser Nacht, mein Junge; er erweise euch sein Erbarmen und bewahre euch unversehrt.«
Raguël rief seine Tochter Sara, und als sie kam, nahm er sie bei der Hand und übergab sie Tobias mit den Worten: »Nimm sie in Empfang! Ich gebe sie dir zur Frau nach den Weisungen, die im Buch Moses aufgeschrieben sind. Führe sie wohlbehalten zu deinem Vater. Gott im Himmel stehe euch bei und bewahre euch.«
Dann rief er ihre Mutter, ließ sich Schreibzeug bringen und setzte den Ehevertrag auf. In ihm wurde rechtsgültig niedergelegt, dass er dem jungen Tobias seine Tochter Sara in Übereinstimmung mit dem Gesetz Moses zur Frau gegeben habe.
Darauf begannen sie zu essen und zu trinken.
Dann rief Raguël seine Frau Edna noch einmal und sagte zu ihr: »Liebe Frau, mach das andere Schlafzimmer zurecht und führe Sara hinein!«
Sie tat alles wie befohlen, bereitete das Zimmer vor und führte Sara hinein. Sie musste bei ihrem Anblick weinen, aber dann wischte sie sich die Tränen ab und sagte zu ihr:
»Nur Mut, Tochter! Der Herr, der im Himmel regiert, mache deinem Kummer ein Ende und gebe dir Freude. Nur Mut, Tochter!«
Dann ging sie hinaus.
Als sie nach Kaserin in der Nähe von Ninive kamen, sagte Rafaël zu Tobias:
»Du weißt, in welchem Zustand wir deinen Vater zurückgelassen haben.
Lass uns deiner Frau vorauseilen und das Haus für den Empfang vorbereiten, ehe die anderen eintreffen!«
So gingen die beiden voraus. Rafaël sagte zu Tobias: »Halte jetzt die Fischgalle bereit!«
Der Hund folgte den beiden auf dem Fuß.
Hanna saß vor dem Haus und ließ den Weg nicht aus den Augen, auf dem ihr Sohn kommen musste.
Als sie ihn erblickte, rief sie ihrem Mann zu: »Da kommen sie! Dein Sohn und der junge Mann, der ihn begleitet hat!«
Bevor die beiden das Haus erreichten, sagte Rafaël zu Tobias: »Ich weiß: Heute wird deinem Vater das Augenlicht wiedergeschenkt.
Bring die Galle auf seine Augen, dann werden die weißen Flecken auf der Hornhaut sich zusammenziehen und sich ablösen und er kann wieder das Licht der Sonne sehen.«
Da lief auch schon die Mutter ihrem Sohn entgegen und fiel ihm um den Hals. »Ich sehe dich, mein Junge«, rief sie unter Tränen, »jetzt kann ich in Frieden sterben!«
Tobit war aufgestanden und stolpernd vor das Hoftor gelaufen.
Tobias ging mit der Gallenblase auf ihn zu. Er blies ihm in die Augen, nahm seine Hand und sagte: »Hab nur Mut, Vater!«
Dann strich er ihm die Galle auf die Augen, einmal und noch ein zweites Mal.
Mit den Fingern beider Hände entfernte er die Verhärtungen von der Hornhaut.
Tobit fiel ihm um den Hals und rief unter Freudentränen: »Ich sehe dich, mein Kind, du Freude meiner Augen!«
Er dankte Gott und sagte: »Gepriesen sei Gott, gepriesen sei sein großer Name! Gepriesen seien alle seine heiligen Engel! Sein großer Name schütze uns; alle seine Engel seien ewig gepriesen! Er hat mich Schweres durchmachen lassen, aber jetzt sehe ich Tobias, meinen Sohn!«
Tobias trat ins Haus. Er war überglücklich und pries Gott mit lauter Stimme.
Dann berichtete er seinem Vater von seiner erfolgreichen Reise und erzählte ihm, dass er nicht nur das Geld bekommen, sondern auch eine Frau gefunden habe, Sara, die Tochter Raguëls.
»Sie wird gleich ankommen«, schloss er, »sie nähert sich schon dem Stadttor von Ninive.«
Tobit ging sofort zum Stadttor, um seine Schwiegertochter zu empfangen. Er war überglücklich und pries Gott. Die Leute von Ninive staunten, als sie ihn sicher und ohne Führer vorbeigehen sahen. Tobit bezeugte vor ihnen allen, dass Gott sich über ihn erbarmt und ihm das Augenlicht wiedergeschenkt hatte.
Als er mit Sara zusammentraf, der Frau seines Sohnes Tobias, segnete er sie und sagte: »Willkommen, meine Tochter! Gepriesen sei dein Gott, der dich zu uns geführt hat. Gesegnet sei dein Vater, gesegnet sei mein Sohn Tobias und gesegnet seist du selbst, meine Tochter. Komm ins Haus, es ist deines. Ich wünsche dir Gesundheit, Glück und Freude; tritt ein!«
Das gab einen Freudentag für alle Juden in Ninive!
Achikar und Nadab, die Vettern des alten Tobit, kamen zu ihm, um sein Glück mit ihm zu teilen.
Als auch die zweite Hochzeitsfeier vorüber war, rief Tobit seinen Sohn Tobias und sagte zu ihm: »Mein Sohn, du musst jetzt deinem Reisebegleiter seinen Lohn auszahlen. Gib ihm noch etwas dazu!«
»Wie viel soll ich ihm geben, Vater?«, fragte Tobias. »Seine Dienste wären ohne weiteres die Hälfte des mitgebrachten Silbers wert.
Er hat mich wohlbehalten wieder nach Hause geführt, hat meine Frau von dem bösen Geist befreit, das Silber zusammen mit mir hierher geschafft und dich von deiner Blindheit geheilt. Was soll ich ihm als Lohn geben?«
Tobit erwiderte: »Es ist recht und billig, mein Sohn, dass er die Hälfte des Silbers bekommt, das er mitgebracht hat.«
Da rief Tobias seinen Begleiter und sagte zu ihm: »Nimm als Lohn die Hälfte von dem, was du mitgebracht hast, und dann leb wohl!«
Der aber nahm ihn und seinen Vater beiseite und sagte zu ihnen:
»Dankt Gott und preist ihn! Sagt allen Menschen, wie viel Gutes er an euch getan hat, damit sie ihn mit Lobliedern rühmen und seinen Namen preisen! Alle Menschen sollen von seinen Taten erfahren. Gebt ihm die Ehre und zögert nicht, ihnen davon zu erzählen!
Die Geheimnisse eines Königs soll man verschweigen; aber was Gott tut, soll man aufdecken und es allen weitersagen.
Tut Gutes, dann wird euch nichts Böses zustoßen.
Gebete, die von Herzen kommen, und milde Gaben aus bescheidenem, aber ehrlich erworbenem Besitz – das ist besser als großer Reichtum, an dem Unrecht klebt. Arme unterstützen ist besser als Schätze aufhäufen.
Freigebigkeit gegenüber Armen rettet vor einem frühen Tod und reinigt von allen Sünden. Menschen, die gerne geben, werden ein langes und erfülltes Leben haben.
Wer Unrecht tut und Gottes Gebote missachtet, verkürzt sein eigenes Leben.
Ich will euch jetzt alles offenbaren und nichts vor euch geheim halten. Ich habe euch schon gesagt: Die Geheimnisse eines Königs soll man verschweigen, aber was Gott tut, gehört aufgedeckt.
Ich war es, der dein Gebet, Tobit, und das Gebet Saras vor den Thron Gottes brachte; und auch wenn du einen Toten begrubst, machte ich es dort bekannt.
Damals, als du ohne Zögern von deinem Mahl aufgestanden bist, um den Toten zu begraben, da hat Gott mich zu dir gesandt, um dich auf die Probe zu stellen.
Und ebenso hat er mich gesandt, um dich und deine Schwiegertochter Sara zu heilen.
Ich bin Rafaël, einer der sieben Engel, die vor Gottes Thron stehen und seiner strahlenden Herrlichkeit nahe kommen dürfen.«
Die beiden erschraken und warfen sich in Ehrfurcht zu Boden.
Rafaël aber sagte zu ihnen: »Habt keine Angst, Gott meint es gut mit euch! Preist ihn in alle Ewigkeit!
Nicht mir habt ihr zu danken, dass ich euch geholfen habe; es geschah alles in seinem Auftrag. Ihn sollt ihr euer Leben lang rühmen und ihm Loblieder singen!
Übrigens, für euch sah es so aus, als ob ich gegessen und getrunken hätte, während ich bei euch war; aber das war nur eine Vorspiegelung.
Ich gehe jetzt wieder zu dem, der mich gesandt hat. Preist ihn vor allen Menschen und macht seine Taten bekannt. Und schreibt alles auf, was ihr erlebt habt!«
Dann kehrte Rafaël in den Himmel zurück.
Als die beiden vom Boden aufstanden, sahen sie ihn nicht mehr.
Sie priesen Gott und sangen ihm Loblieder und dankten ihm, dass er so Großes für sie getan hatte und dass ihnen sogar ein Engel Gottes erschienen war.
Hier enden die Worte von Tobits Lobgesang.
Tobit starb in Frieden im Alter von 112 Jahren und wurde mit allen Ehren in Ninive begraben. 62 Jahre war er gewesen, als er erblindete, und nachdem er sein Augenlicht wiedererlangt hatte, lebte er noch viele Jahre in Glück und Wohlstand. Er half den Armen und wurde nicht müde, Gott zu preisen und seine großen Taten zu rühmen.
Als er sein Ende nahen fühlte, rief er seinen Sohn Tobias und gab ihm die letzten Weisungen. Er sagte:
»Mein Sohn, zieh mit deinen Kindern von hier weg
und geh nach Medien. Denn ich glaube fest an das Wort, das der Prophet Nahum auf Gottes Befehl gegen Ninive gesprochen hat. Das Strafgericht, das er den Assyrern angekündigt hat, wird bestimmt eintreffen. Alles wird eintreffen, was die Propheten Israels im Auftrag Gottes vorausgesagt haben. Kein Wort wird unerfüllt bleiben; es wird alles geschehen, sobald die Zeit reif ist. Dann wirst du in Medien sicherer sein als in Assyrien oder in Babylonien.
Ich weiß und glaube fest, dass alles eintrifft, was Gott ankündigt; nicht ein einziges seiner Worte bleibt unerfüllt. Unsere Brüder und Schwestern, die noch in Israel leben, werden alle aus ihrem schönen Land weggeführt und unter die Völker zerstreut werden. Das ganze Land wird verwüstet und menschenleer sein; in Samaria und Jerusalem wird niemand mehr wohnen; der Tempel Gottes wird für eine gewisse Zeit trauern: Er wird niedergebrannt in Trümmern liegen.
Aber Gott wird mit ihnen Erbarmen haben und sie ins Land Israel zurückbringen. Sie werden den Tempel wieder aufbauen; wenn auch nicht so prächtig, wie der erste war – jedenfalls nicht, bevor die Zeit der Erfüllung kommt.
Dann aber wird das ganze Volk Israel aus der Verbannung heimkehren und Jerusalem in herrlicher Pracht aufbauen und ebenso den Tempel in seiner Mitte, wie das die Propheten Israels angekündigt haben.
Die Völker der ganzen Erde werden sich Gott zuwenden und ihn wahrhaft ehren. Sie werden ihre Götzen wegwerfen, die Trugbilder, die sie in die Irre geführt haben, und werden den ewigen Gott preisen und ihm dienen.
Alle Israeliten, die ihm treu ergeben sind und dann noch leben, werden zusammengeholt; sie werden nach Jerusalem kommen und für alle Zeiten ungestört das Land Abrahams bewohnen; ihnen wird Gott es zum Besitz geben. Die Menschen, die Gott aufrichtig lieben, werden Freude haben; aber alle, die seine Gebote missachten und Böses tun, werden von der Erde verschwinden.
Darum, meine Kinder, hört, was ich euch sage: Dient Gott aufrichtig und tut, was ihm gefällt. Haltet auch eure Kinder dazu an, das Rechte zu tun und den Armen zu helfen – und vor allem Gott nicht zu vergessen und seinen Namen zu jeder Zeit aufrichtig und mit ganzer Kraft zu preisen.
Du aber, mein Sohn, bleib nicht in Ninive, sondern zieh weg! Noch am selben Tag, an dem du deine Mutter neben mir begraben hast, verlass diese Gegend. Denn ich sehe, wie viel Unrecht die Menschen hier tun. Ohne Scheu begehen sie die größten Gemeinheiten.
Halte dir vor Augen, mein Sohn, was Nadab seinem Pflegevater Achikar antat! Hat er ihn nicht so weit gebracht, dass er sich wie lebendig begraben vorkam? Gott aber zahlte Nadab seine Treulosigkeit heim, und das unter den Augen seines Opfers: Achikar durfte wieder zum Licht emporsteigen, Nadab wurde in die ewige Nacht hinabgestoßen, zur Strafe dafür, dass er Achikar töten wollte. Zum Lohn für seine Mildtätigkeit entrann Achikar aus der tödlichen Falle, die Nadab ihm gestellt hatte; Nadab aber fing sich in seiner eigenen Falle und es gab kein Entrinnen für ihn.
Ihr seht, meine Kinder, was Mildtätigkeit einbringt – und was dagegen Unrechttun einbringt, nämlich den Tod.«
Nachdem Tobit geendet hatte, sagte er: »Jetzt verlassen mich meine Kräfte.« Sie legten ihn aufs Bett und er starb. Dann wurde er mit allen Ehren begraben.
Als auch seine Mutter starb, begrub Tobias sie neben seinem Vater. Dann zogen Tobias und seine Frau nach Medien und lebten in Ekbatana bei seinem Schwiegervater Raguël.
Tobias sorgte für seine alten Schwiegereltern und erwies ihnen die gebührende Ehre. Als sie starben, begrub er sie in Ekbatana. Er erbte Raguëls ganzen Besitz wie schon den seines eigenen Vaters.
Im Alter von 117 Jahren starb er als hoch angesehener Mann.
Vor seinem Tod erfuhr er noch von der Eroberung Ninives und sah die Gefangenen, die der Mederkönig Kyaxares von dort mitbrachte. Er dankte Gott für das Strafgericht an den Leuten von Ninive und an den übrigen Assyrern. So erlebte er vor seinem Tod noch die Freude über den Untergang Ninives und er pries dafür Gott, den Herrn, der in alle Ewigkeit Preis und Dank verdient. Amen.
