да плачево́пльствитъ пи́тисъ, зане́ паде́ ке́дръ, я́ко вельмо́жи вельми́ обѣднѣ́ша. Восплачево́пльствите, ду́би Васанити́дстiи, я́ко посѣче́ся дубра́ва насажде́нная.

Гла́съ пла́чущихъ па́стырей, я́ко возбѣ́дствова вели́чiе и́хъ: гла́съ рыка́ющихъ льво́въ, я́ко озло́блено бы́сть шата́нiе Иорда́ново.

Си́це глаго́летъ Госпо́дь Вседержи́тель: паси́те о́вцы заколе́нiя,

я́же стяжа́вшiи закала́ху и не раскаява́хуся, и продаю́щiи я́ глаго́лаху: благослове́нъ Госпо́дь, и обогати́хомся: и па́стырiе и́хъ не печа́хуся ни чи́мже о ни́хъ.

Сего́ ра́ди не пощажду́ ктому́ на живу́щихъ на земли́, глаго́летъ Госпо́дь: и се́, а́зъ преда́мъ человѣ́ки, коего́ждо въ ру́цѣ и́скреннему его́ и въ ру́цѣ царю́ своему́: и изсѣку́тъ зе́млю, и не и́мамъ изъя́ти от руки́ и́хъ.

И упасу́ о́вцы заколе́нiя въ земли́ Ханаа́ни: и прiиму́ себѣ́ два́ жезла́, еди́наго нареко́хъ добро́ту, а друга́го нареко́хъ у́же, и упасу́ о́вцы.

И погублю́ три́ па́стыри въ ме́сяцъ еди́нъ, и отягча́етъ душа́ моя́ на ня́: и́бо ду́ши и́хъ рыка́ху на мя́.

И рѣ́хъ: не и́мамъ пасти́ ва́съ: умира́ющее да у́мретъ, и изчеза́ющее да изче́знетъ, и про́чая да поя́стъ кі́йждо пло́ть бли́жняго своего́.

И прiиму́ же́злъ мо́й до́брый и отве́ргу его́ е́же разори́ти завѣ́тъ мо́й, его́же завѣща́хъ ко всѣ́мъ лю́демъ:

и разори́тся въ де́нь о́ный, и уразумѣ́ютъ Ханане́е о́вцы храни́мыя мнѣ́, зане́ сло́во Госпо́дне е́сть.

И реку́ къ ни́мъ: а́ще добро́ предъ ва́ми е́сть, дади́те мзду́ мою́, или́ отрецы́теся. И поста́виша мзду́ мою́ три́десять сре́бреникъ.

И рече́ Госпо́дь ко мнѣ́: вложи́ я́ въ горни́ло и смотри́, а́ще искуше́но е́сть, и́мже о́бразомъ искуше́нъ бы́хъ о ни́хъ. И прiя́хъ три́десять сре́бреникъ и вложи́хъ и́хъ въ хра́мъ Госпо́день въ горни́ло.

И отверго́хъ же́злъ вторы́й у́же, е́же разори́ти завѣ́тъ и́же посредѣ́ Иу́ды и посредѣ́ Изра́иля.

И рече́ Госпо́дь ко мнѣ́: еще́ прiими́ себѣ́ сосу́ды па́стырски, па́стыря неиску́сна:

зане́, се́, а́зъ воздви́гну па́стыря на зе́млю: погиба́ющаго не посѣти́тъ и расточе́ннаго не и́мать взыска́ти, и сокруше́ннаго не и́мать изцѣли́ти и здра́ваго не и́мать напра́вити, и мяса́ избра́нныхъ поя́стъ и гле́зны и́хъ изві́етъ.

О, пасу́щiи су́етная и оста́вльшiи ове́цъ! ме́чь на мы́шцу его́ и на о́ко ему́ десно́е: мы́шца его́ изсыха́ющи и́зсхнетъ, и о́ко ему́ десно́е ослѣпа́я ослѣ́пнетъ.

Синодальный

1 Великое разрушение. 4 Добрый пастырь. «Тридцать сребреников». 15 Негодный пастух.

Отворяй, Ливан, ворота твои, и да пожрет огонь кедры твои.

Рыдай, кипарис, ибо упал кедр, ибо и величавые опустошены; рыдайте, дубы Васанские, ибо повалился непроходимый лес.

Слышен голос рыдания пастухов, потому что опустошено приволье их; слышно рыкание молодых львов, потому что опустошена краса Иордана.

Так говорит Господь Бог мой: паси овец, обреченных на заклание,

которых купившие убивают ненаказанно, а продавшие говорят: «благословен Господь; я разбогател!» и пастухи их не жалеют о них.

Ибо Я не буду более миловать жителей земли сей, говорит Господь; и вот, Я предам людей, каждого в руки ближнего его и в руки царя его, и они будут поражать землю, и Я не избавлю от рук их.

И буду пасти овец, обреченных на заклание, овец поистине бедных. И возьму Себе два жезла, и назову один – благоволением, другой – узами, и ими буду пасти овец.

И истреблю трех из пастырей в один месяц; и отвратится душа Моя от них, как и их душа отвращается от Меня.

Тогда скажу: не буду пасти вас: умирающая – пусть умирает, и гибнущая – пусть гибнет, а остающиеся пусть едят плоть одна другой.

И возьму жезл Мой – благоволения и переломлю его, чтобы уничтожить завет, который заключил Я со всеми народами.

И он уничтожен будет в тот день, и тогда узнают бедные из овец, ожидающие Меня, что это слово Господа.

И скажу им: если угодно вам, то дайте Мне плату Мою; если же нет, – не давайте; и они отвесят в уплату Мне тридцать сребреников.

И сказал мне Господь: брось их в церковное хранилище, – высокая цена, в какую они оценили Меня! И взял Я тридцать сребреников и бросил их в дом Господень для горшечника.

И переломил Я другой жезл Мой – «узы», чтобы расторгнуть братство между Иудою и Израилем.

И Господь сказал мне: еще возьми себе снаряд одного из глупых пастухов.

Ибо вот, Я поставлю на этой земле пастуха, который о погибающих не позаботится, потерявшихся не будет искать и больных не будет лечить, здоровых не будет кормить, а мясо тучных будет есть и копыта их оторвет.

Горе негодному пастуху, оставляющему стадо! меч на руку его и на правый глаз его! рука его совершенно иссохнет, и правый глаз его совершенно потускнет.

Итальянский

Apri, Libano, le tue porte,
e il fuoco divori i tuoi cedri.

Urla, cipresso, perché il cedro è caduto,
gli splendidi alberi sono distrutti.
Urlate, querce di Basan,
perché la foresta impenetrabile è abbattuta!

Si ode il lamento dei pastori,
perché la loro gloria è distrutta!
Si ode il ruggito dei leoncelli,
perché è devastata la magnificenza del Giordano!

Così parla il Signore, mio Dio: "Pascola quelle pecore da macello

che i compratori sgozzano impunemente e di cui i venditori dicono: "Sia benedetto il Signore, mi sono arricchito", e i loro pastori non ne hanno pietà.

Neppure io perdonerò agli abitanti del paese. Oracolo del Signore. Ecco, io abbandonerò gli uomini ognuno in balìa del suo vicino e del suo re, perché devastino il paese, e non mi curerò di liberarli dalle loro mani".

Io dunque mi misi a pascolare le pecore da macello per conto dei mercanti di pecore. Presi due bastoni: uno lo chiamai Benevolenza e l'altro Unione, e condussi al pascolo le pecore.

Nel volgere di un solo mese eliminai tre pastori. Ma io mi irritai contro di esse, perché anch'esse mi detestavano.

Perciò io dissi: "Non sarò più il vostro pastore. Chi vuole morire muoia, chi vuole perire perisca, quelle che rimangono si divorino pure fra loro!".

Presi il bastone chiamato Benevolenza e lo spezzai: ruppi così l'alleanza da me stabilita con tutti i popoli.

Lo ruppi in quel medesimo giorno; i mercanti di pecore che mi osservavano, riconobbero che quello era l'ordine del Signore.

Poi dissi loro: "Se vi pare giusto, datemi la mia paga; se no, lasciate stare". Essi allora pesarono trenta sicli d'argento come mia paga.

Ma il Signore mi disse: "Porta al fonditore questa grandiosa somma, con cui sono stato da loro valutato!". Io presi i trenta sicli d'argento e li portai al fonditore della casa del Signore.

Poi feci a pezzi il secondo bastone chiamato Unione, per rompere così la fratellanza fra Giuda e Israele.

Quindi il Signore mi disse: "Prendi ancora gli attrezzi di un pastore insensato,

poiché ecco, io susciterò nel paese un pastore che non avrà cura di quelle che si perdono, non cercherà le giovani, non curerà le malate, non nutrirà quelle ancora sane; mangerà invece le carni delle più grasse e strapperà loro persino le unghie.

Guai al pastore stolto che abbandona il gregge!
Una spada colpisca il suo braccio
e il suo occhio destro.
Tutto il suo braccio si inaridisca
e tutto il suo occhio destro resti accecato".

Эстонский

Языки

Issand lunastab oma rahva
Ava oma uksed, Liibanon, et tuli saaks põletada su seedrid!

Ulu, küpress, sest seeder on langenud, võimsad on laastatud! Ulguge, Baasani tammed, sest läbipääsmatu mets on langetatud.

Kuule! Karjaste hädakisa, sest nende kuulsus on hävitatud. Kuule! See on noorte lõvide möirgamine, sest Jordani padrik on laastatud.

Halvad karjased
Nõnda ütleb Issand, mu Jumal: „Karjata tapalambaid,

keda nende ostjad tapavad, tundmata end süüdlastena, ja kelle müüjad ütlevad: „Kiidetud olgu Issand, et ma olen saanud rikkaks!” - ja kellele nende karjased ei anna armu.

Sest mina ei anna enam armu maa elanikele, ütleb Issand. Vaata, ma lasen iga inimese sattuda tema karjase ja kuninga kätte ja need hävitavad maa, aga mina ei päästa kedagi nende käest.”

Nõnda ma siis karjatasin tapalambaid lambakaupmeestele ja võtsin enesele kaks keppi: ühte ma nimetasin Lahkuseks ja teist ma nimetasin Ühenduseks; ja ma karjatasin lambaid.

Aga ma kõrvaldasin ühe kuu jooksul kolm karjast; siis tüdis mu hing neist ja minagi olin neile vastumeelt.

Ja ma ütlesin: „Mina ei taha teid karjatada! Kes sureb, see surgu, kes hukkub, see hukkugu, ja järelejääjad söögu üksteise liha!”

Ja ma võtsin oma kepi Lahkuse ning murdsin selle katki, tühistades oma lepingu, mille ma olin teinud kõigi rahvastega.

See tühistus selsamal päeval ja lambakaupmehed, kes panid mind tähele, mõistsid, et see oli Issanda sõna.

Siis ma ütlesin neile: „Kui see teie silmis hea on, siis andke mu palk; aga kui mitte, siis laske olla!” - ja nad vaagisid mu palga: kolmkümmend hõbeseeklit.

Ja Issand ütles mulle: „Viska see potissepale!” See suurepärane hind, millega nad mind olid hinnanud! Ja ma võtsin need kolmkümmend hõbeseeklit ja viskasin potissepale Issanda kojas.

Siis ma murdsin katki oma teise kepi, Ühenduse, et tühistada vendlust Juuda ja Iisraeli vahel.

Siis ütles Issand mulle: „Võta enesele veel kord meeletu karjase varustus!

Sest vaata, ma lasen tõusta maale ühe karjase: ta ei tunne puudust hukkunust, ta ei otsi kadunut, ta ei ravi haavatut, ta ei hoolitse terve eest, aga ta sööb lihavate liha ja rebib ära nende sõrad.

Häda nurjatule karjasele, kes jätab lambad maha! Mõõk temale käsivarde ja paremasse silma! Ta käsivars kuivagu hoopis ja ta parem silm kustugu koguni!”