Списа́нїе посла́нїѧ ко ѿводи̑мымъ плѣ́нникѡмъ въ вавѷлѡ́нъ ѿ царѧ̀ вавѷлѡ́нскагѡ, є҆́же посла̀ і҆еремі́а, возвѣсти́ти и҆̀мъ, ꙗ҆́коже повелѣ́но бы́сть є҆мꙋ̀ ѿ бг҃а.

Грѣ̑хъ ра́ди, и҆́миже согрѣши́сте пред̾ бг҃омъ, ѿведе́тесѧ въ вавѷлѡ́нъ плѣне́ни навꙋходоно́соромъ царе́мъ вавѷлѡ́нскимъ.

Вше́дше ᲂу҆́бѡ въ вавѷлѡ́нъ, бꙋ́дете та́мѡ лѣ̑та мнѡ́га и҆ вре́мѧ до́лго, до седмѝ родѡ́въ: пото́мъ же и҆зведꙋ̀ ва́съ ѿтꙋ́дꙋ съ ми́ромъ.

Нн҃ѣ же ᲂу҆́зрите въ вавѷлѡ́нѣ бо́ги срє́брѧны и҆ зла̑ты, и҆ ка́мєнны и҆ древѧ̑ны на ра́менахъ носи̑мы, показꙋ́ющыѧ стра́хъ ꙗ҆зы́кѡмъ.

Блюди́тесѧ ᲂу҆̀бо, да не и҆ вы̀ и҆ноплеме́нникѡмъ ᲂу҆подо́битесѧ, и҆ стра́хъ прїи́метъ ва́съ ѿ ни́хъ: ви́дѣвше наро́дъ напредѝ и҆ созадѝ и҆́хъ кла́нѧющьсѧ и҆̀мъ, рцы́те ᲂу҆́бѡ во ᲂу҆мѣ̀: тебѣ̀ лѣ́по є҆́сть кла́нѧтисѧ, влⷣко!

А҆́гг҃лъ бо мо́й съ ва́ми є҆́сть, се́й взыскꙋ́етъ дꙋ́шъ ва́шихъ.

Ѧ҆зы́къ бо и҆́хъ и҆зстро́ганъ є҆́сть древодѣ́лею, ті́и же позлаще́ни и҆ посре́брени, лжи́ви же сꙋ́ть и҆ не мо́гꙋтъ глаго́лати,

и҆ ꙗ҆́коже дѣви́цѣ красотолюби́вѣй взе́млюще зла́то, ᲂу҆строѧ́ютъ вѣнцы̀ на главы̑ богѡ́въ свои́хъ.

Тѣ́мже ᲂу҆крада́ютъ ѿ ни́хъ жерцы̀ зла́то и҆ сребро̀ и҆ себѣ̀ ᲂу҆потреблѧ́ютъ.

Дадѧ́тъ же ѿ ни́хъ и҆ блꙋдни́цамъ сꙋ́щымъ въ домꙋ̀, а҆ бо́ги ᲂу҆краша́ютъ а҆́ки человѣ́кѡвъ ри́зами, бо́ги златы̑ѧ и҆ срє́брѧныѧ и҆ древѧ̑ныѧ.

Ті́и же не ᲂу҆цѣлѣ́ютъ ѿ ржѝ и҆ мо́лїѧ, ѡ҆дѣ́ютъ же ѧ҆̀ въ багрѧни́цꙋ.

Ѡ҆тира́ютъ ли́ца и҆̀мъ пра́ха ра́ди, и҆́же ѿ хра́ма, и҆́же є҆́сть мно́жайшїй на ни́хъ.

И҆ ски́петръ и҆́мꙋтъ, ꙗ҆́кѡ человѣ́къ и҆ ꙗ҆́кѡ сꙋдїѧ̀ страны̀, и҆́же согрѣша́ющагѡ къ себѣ̀ не ᲂу҆бїе́тъ.

И҆́мать же и҆ ме́чь въ десни́цѣ и҆ сѣки́рꙋ, са́мъ же себѐ ѿ ра́ти и҆ ѿ разбѡ́йникъ не ѿи́метъ: ѿсю́дꙋ зна́еми сꙋ́ть, ꙗ҆́кѡ не сꙋ́ть бо́зи: не ᲂу҆бо́йтесѧ ᲂу҆̀бо и҆́хъ.

Ꙗ҆́коже бо сосꙋ́дъ человѣ́ческъ сокрꙋше́нъ непотре́бенъ быва́етъ,

та́цы сꙋ́ть бо́зи и҆́хъ: є҆гда́ же поста́влени бꙋ́дꙋтъ въ домѣ́хъ, ѻ҆́чи и҆́хъ пѡ́лны сꙋ́ть пра́ха ѿ ногꙋ̀ входѧ́щихъ.

И҆ ꙗ҆́коже комꙋ̀ преѡби́дѣвшꙋ царѧ̀, заключе́ни быва́ютъ дворы̀, и҆лѝ ꙗ҆́кѡ на сме́рть ѿводи́мꙋ, хра́мы и҆́хъ ᲂу҆твержда́ютъ жерцы̀ две́рьми и҆ замка́ми и҆ заво́рами, да ѿ разбѡ́йникъ ѡ҆кра́дени не бꙋ́дꙋтъ.

Свѣти̑ла жгꙋ́тъ и҆̀мъ, и҆ мно́жае не́же себѣ̀, ѿ ни́хже ни є҆ди́но мо́гꙋтъ ви́дѣти.

Сꙋ́ть ᲂу҆́бѡ ꙗ҆́кѡ бе́рвна въ домꙋ̀, сердца́ же и҆́хъ то́чатъ чє́рви, и҆̀же ѿ землѝ, и҆ ѻ҆де́ждꙋ и҆́хъ, ѻ҆ни́ же не чꙋ́вствꙋютъ сегѡ̀.

Ѡ҆чернѣ́ло є҆́сть лицѐ и҆́хъ ѿ ды́ма хра́мины:

по тѣлесє́мъ и҆́хъ и҆ по главѣ̀ парѧ́тъ нетопыри̑ нощні́и, и҆ ла̑стовицы и҆ пти̑цы, та́кожде и҆ коткѝ (ска́чꙋтъ).

Ѿ тогѡ̀ ᲂу҆вѣ́сте, ꙗ҆́кѡ не сꙋ́ть бо́зи не ᲂу҆бо́йтесѧ ᲂу҆̀бо и҆́хъ.

Зла́то бо лежа́щее на ни́хъ на красꙋ̀, а҆́ще не ѡ҆чи́ститъ кто̀ ѿ ржѝ, не возблиста́ютъ: є҆гда́ бо слива́хꙋ и҆̀хъ, не чꙋ́вствоваша.

За всѧ́кꙋ цѣ́нꙋ кꙋ́плени сꙋ́ть, въ ни́хже нѣ́сть дꙋ́ха.

Без̾ но́гъ на ра́мѣхъ но́сѧтсѧ, ꙗ҆влѧ́юще своѐ безче́стїе человѣ́кѡмъ, ѡ҆срамлѧ́ютсѧ же и҆ слꙋжа́щїи и҆̀мъ:

зане́же, є҆гда̀ когда̀ падꙋ́тсѧ на зе́млю, и҆ не мо́гꙋтъ са́ми воста́ти: и҆ а҆́ще кто̀ поста́витъ ѧ҆̀ прѧ́мѡ, не мо́гꙋтъ постꙋпи́ти, и҆ а҆́ще преклонѧ́тсѧ, не мо́гꙋтъ и҆спра́вити себѐ, но ꙗ҆́кѡ мертвецє́мъ да́ры и҆̀мъ полага́ютъ.

Трє́бы же и҆́хъ продаю́ще жерцы̀ на ѕло̀ ᲂу҆потреблѧ́ютъ: та́кожде и҆ жєны̀ и҆́хъ варѧ́тъ ѿ ни́хъ, ни є҆ди́номꙋ же ᲂу҆бо́гꙋ, ни не́мощнꙋ подаю́тъ:

тре́бъ и҆́хъ нечи̑стыѧ и҆ кровотѡ́чныѧ жєны̀ прикаса́ютсѧ. Оу҆разꙋмѣ́вше ᲂу҆̀бо ѿ си́хъ, ꙗ҆́кѡ не сꙋ́ть бо́зи, не бо́йтесѧ и҆́хъ.

Ѿкꙋ́дꙋ бо прозовꙋ́тсѧ бо́зи, ꙗ҆́кѡ жєны̀ слꙋ́жатъ богѡ́мъ срє́брѧнымъ и҆ златы̑мъ и҆ древѧ̑нымъ;

И҆ во хра́мѣхъ и҆́хъ жерцы̀ сѣда́ютъ, и҆мꙋ́ще ри̑зы растє́рзаны и҆ главы̑ и҆ брады̑ ѡ҆бри̑ты, и҆́хже главы̑ не покровє́ны сꙋ́ть:

ревꙋ́тъ же вопїю́ще пред̾ бѡ́ги свои́ми, ꙗ҆́коже нѣ́цыи на ве́чери мертвеца̀.

Ѿ ри́зъ и҆́хъ взе́млюще жерцы̀, ѡ҆дѣва́ютъ жєны̀ своѧ̑ и҆ дѣ́ти.

И҆ а҆́ще ѿ когѡ̀ ѕло̀ постра́ждꙋтъ и҆лѝ добро̀, не мо́гꙋтъ ѿда́ти: ни царѧ̀ мо́гꙋтъ поста́вити, ни ѿѧ́ти:

та́кожде ни бога́тства ни мѣ́ди мо́гꙋтъ да́ти. А҆́ще кто̀ и҆̀мъ что̀ ѡ҆бѣща́въ не ѿда́стъ, не воспро́сѧтъ.

Ѿ сме́рти человѣ́ка не и҆зба́вѧтъ, ни ме́ньша ѿ крѣ́пка не ѿи́мꙋтъ:

человѣ́ка слѣ́па къ видѣ́нїю не навратѧ́тъ, въ нꙋ́жди человѣ́кꙋ не помо́гꙋтъ,

вдовы̀ не поми́лꙋютъ и҆ сиротѣ̀ добра̀ не сотворѧ́тъ.

Подо́бни сꙋ́ть ка́менїю наго́рномꙋ бо́зи и҆́хъ древѧ́ни и҆ ка́менни, и҆ позлаще́ни и҆ посре́брени, слꙋжа́щїи же и҆̀мъ посра́мѧтсѧ.

Ка́кѡ ᲂу҆̀бо мо́щно мнѣ́ти и҆лѝ прозва́ти ѧ҆̀ бога́ми;

Ктомꙋ́ же и҆ са́ми ті́и халде́є не чтꙋ́тъ и҆́хъ: и҆̀же є҆гда̀ ᲂу҆́зрѧтъ нѣ́ма не могꙋ́ща глаго́лати, прино́сѧтъ є҆го̀ къ ви́лꙋ, є҆мꙋ́же мо́лѧтсѧ, да глаго́летъ, а҆́ки си́льнꙋ сꙋ́щꙋ почꙋ́ти.

И҆ не мо́гꙋтъ ті́и разꙋмѣ́вше сїѐ ѡ҆ста́вити ѧ҆̀, чꙋ́вства бо не и҆́мꙋтъ.

Жєны́ же ѡ҆бложє́ны ᲂу҆́жами на распꙋ́тїихъ сѣдѧ́тъ, кадѧ́щѧ ѡ҆тре́бы.

Є҆гда́ же кото́раѧ ѿ ни́хъ привлече́на ѿ нѣ́коегѡ мимоходѧ́ща бꙋ́детъ съ ни́мъ, бли́жнюю ᲂу҆корѧ́етъ, ꙗ҆́кѡ не сподо́биласѧ ꙗ҆́коже и҆ ѻ҆на̀, ни ᲂу҆́же є҆ѧ̀ прето́ргнꙋлосѧ.

Всѧ̑ быва́ємаѧ въ ни́хъ лжи̑ва сꙋ́ть: ка́кѡ ᲂу҆̀бо мо́щно мнѣ́ти и҆лѝ прозыва́ти ѧ҆̀ бога́ми бы́ти;

Древодѣ́лѧми и҆ златари̑ сотворе́ни сꙋ́ть: ничто́же и҆́но быва́ютъ, но є҆́же хотѧ́тъ хꙋдо́жницы, то̀ быва́ютъ.

И҆ са́ми, и҆̀же и҆̀хъ творѧ́тъ, не быва́ютъ долговѣ́чни.

Ка́кѡ ᲂу҆̀бо сотворє́ннаѧ и҆́ми мо́гꙋтъ бы́ти бо́зи; ѡ҆ста́виша бо по себѣ̀ лжꙋ̀ и҆ ᲂу҆кори́знꙋ пото́мъ бꙋ́дꙋщымъ:

є҆гда́ бо прїи́детъ на ни́хъ ра́ть и҆ ѕла̑ѧ, совѣщава́ютъ междꙋ̀ собо́ю жерцы̀, гдѣ̀ скры́ютсѧ съ ни́ми.

Ка́кѡ ᲂу҆̀бо нѣ́сть чꙋ́вствовати, ꙗ҆́кѡ не сꙋ́ть бо́зи, и҆̀же не и҆збавлѧ́ютъ себѐ ѿ ра́ти, ни ѿ ѕла̀;

Древѧ́ни сꙋ́ще и҆ ка́менни, и҆ позлаще́ни и҆ посре́брени, позна́ютсѧ пото́мъ ꙗ҆зы́кѡмъ всѣ̑мъ, ꙗ҆́кѡ лжа̀ сꙋ́ть: и҆ царє́мъ ꙗ҆́вни бꙋ́дꙋтъ, ꙗ҆́кѡ не сꙋ́ть бо́зи, но дѣла̀ рꙋ́къ человѣ́ческихъ, и҆ ни є҆ди́но дѣ́ло бж҃їе въ ни́хъ є҆́сть:

комꙋ̀ ᲂу҆̀бо нѣ́сть разꙋ́мно, ꙗ҆́кѡ не сꙋ́ть бо́зи;

Царѧ́ бо странѣ̀ не поставлѧ́ютъ, ни дождѧ̀ человѣ́кѡмъ подаю́тъ,

ни сꙋда̀ разсꙋ́дѧтъ и҆ не и҆зба́вѧтъ ѿ ѡ҆би́ды, не́мощни сꙋ́ще:

ꙗ҆́коже бо вра́ны междꙋ̀ не́бомъ и҆ земле́ю сꙋ́ть: и҆ є҆гда̀ паде́тъ ѻ҆́гнь на хра́мѣ богѡ́въ древѧ́ныхъ и҆лѝ ка́менныхъ, и҆лѝ позлаще́ныхъ и҆лѝ посре́бреныхъ, жерцы̀ и҆́хъ и҆збѣ́гнꙋтъ и҆ ᲂу҆цѣлѣ́ютъ, ѻ҆ни́ же ꙗ҆́кѡ бе́рвна посредѣ̀ сгорѧ́тъ.

Царю́ же и҆ ра̑тнымъ не ста́нꙋтъ проти́вꙋ: ᲂу҆̀бо ка́кѡ мо́щно мнѣ́ти и҆лѝ прїѧ́ти, ꙗ҆́кѡ бо́зи сꙋ́ть;

Ни ѿ разбѡ́йникъ, ни ѿ тате́й и҆зба́вѧтъ себѐ бо́зи древѧ́ни и҆ ка́менни, и҆ посре́брени и҆ позлаще́ни.

И҆̀хже преѡдолѣ́вше и҆ взе́мше зла́то и҆ сребро̀ и҆ ри̑зы и҆́хъ, ѿи́дꙋтъ, нижѐ са́ми себѣ̀ помо́гꙋтъ.

Тѣ́мже лꙋ́чше є҆́сть ца́рь показꙋ́ѧй своѐ мꙋ́жество, и҆лѝ сосꙋ́дъ въ домꙋ̀ потре́бенъ, є҆го́же ᲂу҆потреблѧ́етъ владѧ́й и҆́мъ, не́жели лжи́вїи бо́зи: и҆лѝ две́рь въ домꙋ̀ стрегꙋ́щи ꙗ҆̀же въ не́мъ, не́жели лжи́вїи бо́зи: и҆ древѧ́ный сто́лпъ въ домꙋ̀ ца́рстѣмъ, не́жели лжи́вїи бо́зи.

Со́лнце бо и҆ лꙋна̀ и҆ ѕвѣ́зды, свѣ̑тлы сꙋ́ще и҆ посыла́ємы на потре́бꙋ, благопослꙋшли̑вы сꙋ́ть.

Та́кожде и҆ мо́лнїѧ, є҆гда̀ блиста́етъ, благови́дна є҆́сть: та́кожде и҆ вѣ́тръ во все́й странѣ̀ вѣ́етъ.

И҆ ѡ҆блакѡ́мъ є҆гда̀ повели́тсѧ ѿ бг҃а и҆тѝ на всю̀ вселе́ннꙋю, соверша́ютъ повелѣ́нное.

Ѻ҆́гнь же пꙋ́щенъ свы́ше и҆стреби́ти го́ры и҆ дꙋбра̑вы твори́тъ повелѣ́нное: сі́и же ни ѡ҆бразѡ́мъ, нижѐ си́ламъ и҆́хъ ᲂу҆подо́блени сꙋ́ть.

Тѣ́мже ни мнѣ́ти мо́щно, ни прозыва́ти и҆̀хъ бы́ти бо́ги, не си̑льнымъ и҆̀мъ сꙋ́щымъ ни прю̀ разсꙋди́ти, ни добра̀ сотвори́ти человѣ́кѡмъ.

Разꙋмѣ́вше ᲂу҆̀бо, ꙗ҆́кѡ не сꙋ́ть бо́зи, не бо́йтесѧ и҆́хъ.

Ни царе́й бо прокленꙋ́тъ, нижѐ благословѧ́тъ.

Зна́менїѧ же на небесѝ и҆ во ꙗ҆зы́цѣхъ не пока́жꙋтъ: ни просвѣтѧ́тъ ꙗ҆́кѡ со́лнце, ни ѡ҆свѣтѧ́тъ ꙗ҆́кѡ лꙋна̀.

Ѕвѣ́рїе лꙋ́чше и҆́хъ сꙋ́ть, и҆̀же мо́гꙋтъ, и҆збѣ́гше под̾ кро́въ, себѐ по́льзовати.

Ни є҆ди́нымъ ᲂу҆̀бо ѡ҆́бразомъ є҆́сть на́мъ ꙗ҆́вѣ, ꙗ҆́кѡ сꙋ́ть бо́зи: тѣ́мже не бо́йтесѧ и҆́хъ.

Ꙗ҆́коже бо во ѻ҆во́щницѣ пꙋжа́ло ничесѡ́же храни́тъ, та́кожде и҆ бо́зи и҆́хъ сꙋ́ть древѧ́ни и҆ ка́менни, и҆ посре́брени и҆ позлаще́ни.

Тѣ́мъ же ѡ҆́бразомъ и҆ хвра́стъ, и҆́же во ѡ҆гра́дѣ, на не́мже всѧ̑ пти̑цы сѣда́ютъ: та́кожде и҆ мертвецꙋ̀ пове́рженꙋ во тьмѣ̀ подо́бни сꙋ́ть бо́зи и҆́хъ, древѧ́ни, позлаще́ни и҆ посре́брени.

Ѿ багрѧни́цы, (въ ню́же ѡ҆дѣ́ѧни,) и҆ ѿ мра́мора, и҆́же на ни́хъ плѣ́снивѣетъ, позна́йте, ꙗ҆́кѡ не сꙋ́ть бо́зи: ті́и бо послѣдѝ и҆з̾ѧде́ни бꙋ́дꙋтъ ѿ че́рвїѧ и҆ бꙋ́дꙋтъ во ᲂу҆кори́знꙋ во странѣ̀.

Лꙋ́чше ᲂу҆̀бо є҆́сть человѣ́къ пра́веденъ не и҆мѣ́ѧй кꙋмі́рѡвъ, бꙋ́детъ бо дале́че ѿ ᲂу҆кори́зны.

Сербский (синод.)

Препис посланице коју је послао Јеремија заробљеницима одвођеним у Вавилон од цара Вавилонског, да им јави шта му је заповијеђено од Бога.
Ради гријеха, које сагријешисте пред Богом, бићете одведени у Вавилон заробљени од Навуходоносора, цара Вавилонског.

Ушавши, дакле, у Вавилон, бићете ондје много година и дуго времена, до седам покољења; а послије тога извешћу вас оданде с миром.

Сада, пак, видјећете у Вавилону богове сребрне и златне{У словенском преводу овдје стоји „и камене“. Vulgata и Septuaginta то немају. Прим. прев.
} и дрвене, на раменима ношене, који представљају страх за (многобожне) народе.

Пазите се, дакле, да не би и ви угледавши се, постали слични иноплеменицима, и страх вас обузео од њих;

Видјевши гомилу испред и иза њих како им се клања, реците у себи: Теби се треба поклањати, Владико!

Јер анђео мој је с вама, он је онај који тражи душе ваше.

Јер језик њихов је изрезбарен дрводјељом, а они позлаћени и посребрени, лажљиви су и не могу говорити.

И као дјевојци која воли украсе, узимају они злато и постављају вијенце на главе богова својих.

А бива да свештеници краду од богова својих злато и сребро и за себе употребљавају, уз то, дају од њих и блудницама у храму.

А украшавају њих као људе хаљинама – богове сребрне и златне и дрвене; ови опет се не спасавају од рђе и прљавштине.

Њима, одјевеним у хаљину порфирну, отиру лице њихово од храмовне прашине које има много по њима.

Има и скиптар (божанство) – као човјек судија земаљски, који онога који му сагријеши не може уништити.

А има и мач у десници и сјекиру, но самог себе од рата и разбојника неће избавити.

Отуда се препознају да нису богови; зато, не плашите их се.

Јер као што сасуд човјеков разбијен постаје бескористан, такви су и богови њихови кад буду постављени у идолиштима:

Очи њихове су пуне прашине од ногу кад улазе.

И као кад неко увриједи цара, што бивају затворене капије, док се тај одводи у смрт, идолишта њихова свештеници затварају вратима и бравама и завјесама, да их разбојници не би опљачкали.

Свјетиљке им зажижу, више него себи самима, од којих (богови) ниједну не могу видјети.

Они су као греда у идолишту, а за унутрашњост њихову кажу да бива нагризана, и док их гмизавци са земље глођу и хаљине њихове, они то не осјећају.

Поцрњела су им лица од дима из идолишта.

По тијелу њиховом и по глави скачу слијепи мишеви, ласте и друге птице, а такође и мачке.

Отуда ћете знати да они нису богови, зато их се не плашите.

Јер злато којим су обложени ради украса, ако га неко не очисти од рђе, неће засијати; па и кад су их лили, ни тада нису осјећали.

За велику цијену су купљени, па опет у њима нема духа.

Безноги, ношени су на раменима, показујући своју срамоту људима, те се стиде због тога и они који им служе, јер кад падну на земљу, сами не могу устати.

И ако их неко постави усправно, не могу се сами собом покренути; и ако се нагну, не могу се усправити, него као мртвима дарове пред њих остављају.

Жртве које им се приносе, жреци злоупотребљавају; такође и жене њихове, од њих кувају, и не додјељују ни сироти ни убогу; жртава њихових се дотичу жене нечисте и крвоточиве.

Познавши, дакле, из овога да нису богови, не плашите их се.

Јер откуда да се назову богови, кад и жене жртвоприносе боговима сребрним и златним и дрвеним?

И у идолиштима њиховим жреци сједају, хаљина подераних, и главе и браде обријане; главе су им непокривене.

При том се деру вичући пред боговима својим, као што неки чине на гозбама за мртве.

Узимајући од хаљина њихових, жреци облаче своје жене и дјецу.

Било да од некога претрпе зло или добро, нису у стању да узврате; нити цара могу поставити ни скинути.

Тако исто, ни богатство ни бакрени новчић нису у стању да дају; ако им неко нешто у молитви обећавши то не даде, неће му тражити.

Од смрти човјека неће избавити, нити ће слабог од силника спасити.

Човјека слијепа видом неће обдарити; човјека у невољи неће избавити.

Удовици се неће смиловати, нити сирочету добро учинити.

Слични су камењу са горе богови дрвени и позлаћени и посребрени, а они који им служе биће посрамљени.

Како је онда могуће мислити или их називати боговима?

Уз то, и сами Халдејци их не поштују, који, кад виде некога да не може говорити, приносе га к Вилу, и траже да проговори, као да је он у стању осјећати!

И они не могу да схвате и да се оставе тога, јер су неосјетљиви.

А жене опасане ужадима, сједе на путевима кадећи са кором (маслиновом).

Када, пак, нека од њих привучена неким од пролазника, легне са њим, она прекоријева своју ближњу што се није и она удостојила тога и што јој се уже није претргло.

Све што им се догађа лажно је. Како је онда могуће мислити или називати их боговима?

Од дрводјеља и златоливаца су направљени; ништа друго не бивају осим оно што желе умјетници да буду.

И сами они који их праве, не постају дуговјечни. Како онда могу бити богови оно што су они створили?

Тиме оставише лажи и срамоту онима који ће доћи.

А кад дође на њих рат и зла, договарају се међу собом жреци гдје да се сакрију са њима.

Како је могуће не осјетити да нису богови они који ни саме себе не спасавају од рата нити од зала?

Јер то што је дрвено и позлаћено и посребрено, препознаће се после тога да је лажно. Свима народима и царевима јасно је да то нису богови, него дјела руку човјечијих, и да Бог никаквог удјела у њима нема.

Коме, дакле, није знано да то нису богови?

Јер цара земљи неће поставити, нити ће људима кишу дати,

Ни на суду они неће пресудити, нити ће избавити онога коме се чини неправда, будући немоћни; они су као вране између неба и земље.

Јер кад падне на идолиште богова дрвених или позлаћених или посребрених огањ, њихови жреци ће побјећи и спасити се, а они ће као дебла у средини сагорјети.

Царевима и ратницима неће се супротставити.

Зато, како је могуће прихватити или мислити да су они богови?

Ни од лопова ни од разбојника неће се спасити богови дрвени и посребрени и позлаћени. Савладавши их, они скидају са њих злато и сребро и хаљине којим су обложени, па одлазе са добитком, тако сами себи неће помоћи.

Отуда, бољи је цар који показује своју мужевност или сасуд користан за кућу, којим ће се служити власник, неголи лажни богови; или врата у кући која штите оно што је у њој, неголи лажни богови; и дрвени стуб у царским дворима, неголи лажни богови.

Сунце, пак, и мјесец и звијезде, будући свијетли и послани на потребу, благопослушни су.

Тако је и муња, када заблиста, благовидна; на исти начин и вјетар дува по свој земљи,

И облаци кад им Бог заповиједи да иду по свој васељени, извршавају заповијеђено; огањ, пак, послан свише да сагори горе и дубраве, извршава наређено.

А све оно ни по облику ни по силама није овима слично.

Отуда, нити треба мислити нити називати њих да су богови будући да они нису моћни нити суд судити, нити добро чинити људима.

Знајући, дакле, да нису богови, не плашите се њих.

Јер нити ће цареве проклети, нити благословити.

Знамења народима на небу неће показати, нити ће засијати као сунце, нити ће свијетлити као мјесец.

Звијери су боље од њих; оне могу побјегавши под заклон, себи бити корисне.

Тако, ни на који начин није нам видљиво да су они богови; зато не плашите их се.

Јер као што у повртњаку страшило ништа не чува, такви су и богови њихови дрвени и позлаћени и посребрени.

Слично трновом жбуну у врту на који свакакве птице слијећу, а такође и мртвацу баченом у мрак, уподобљују се богови њихови дрвени и позлаћени и посребрени.

По порфири и по мрамору на њима убуђалим познаћете да нису богови, јер то ће на крају бити црвима изједено и биће срамота на земљи.

Боље је, зато, бити човјек праведан који нема идоле, јер ће бити далеко од срамоте.

Синодальный

Список послания, которое послал Иеремия к пленникам, отводимым в Вавилон царем Вавилонским, чтобы возвестить им, что́ повелено ему Богом.

За грехи, которыми вы согрешили пред Богом, будете отведены пленниками в Вавилон Навуходоносором, царем Вавилонским.

Войдя в Вавилон, вы пробудете там многие годы и долгое время, даже до семи родов; после же сего Я выведу вас оттуда с миром.

Теперь вы увидите в Вавилоне богов серебряных и золотых и деревянных, носимых на плечах, внушающих страх язычникам.

Берегитесь же, чтобы и вам не сделаться подобными иноплеменникам, и чтобы страх пред ними не овладел и вами. Видя толпу спереди и сзади их поклоняющеюся перед ними, скажите в уме: «Тебе должно поклоняться, Владыко!»

Ибо Ангел Мой с вами, и он защитник душ ваших.

Язык их выстроган художником, и сами они оправлены в золото и серебро; но они ложные, и не могут говорить.

И как бы для девицы, любящей украшение, берут они золото, и приготовляют венцы на головы богов своих.

Бывает также, что жрецы похищают у богов своих золото и серебро и употребляют его на себя самих;

уделяют из того и блудницам под их кровом; украшают богов золотых и серебряных и деревянных одеждами, как людей.

Но они не спасаются от ржавчины и моли, хотя облечены в пурпуровую одежду.

Обтирают лице их от пыли в капище, которой на них очень много.

Имеет и скипетр, как человек – судья страны, но он не может умертвить виновного пред ним.

Имеет меч в правой руке и секиру, а себя самого от войска и разбойников не защитит: отсюда познается, что они не боги; итак, не бойтесь их.

Ибо, как разбитый сосуд делается бесполезным для человека, так и боги их.

После того, как они поставлены в капищах, глаза их полны пыли от ног входящих.

И как у нанесшего оскорбление царю заграждаются входы в жилье, когда он отводится на смерть, так капища их охраняют жрецы их дверями и замками и засовами, чтобы они не были ограблены разбойниками;

зажигают для них светильники, и больше, нежели для себя самих, а они ни одного из них не могут видеть.

Они как бревно в доме; сердца их, говорят, точат черви земляные, и съедают их самих и одежду их, – а они не чувствуют.

Лица их черны от курения в капищах.

На тело их и на головы их налетают летучие мыши и ласточки и другие птицы, лазают также по ним и кошки.

Из этого уразумеете, что это не боги; итак, не бойтесь их.

Если кто не очистит от ржавчины золота, которым они обложены для красы, то они не будут блестеть; и когда выливали их, они не чувствовали.

За большую цену они куплены, а духа нет в них.

Безногие, они носятся на плечах, показывая чрез то свою ничтожность людям; посрамляются же и служащие им;

потому что, в случае падения их на землю, сами собою они не могут встать; также, если бы кто поставил их прямо, не могут сами собою двигаться и, если бы кто наклонил их, не могут выпрямиться; но как перед мертвыми полагают перед ними дары.

Жертвы их жрецы продают и злоупотребляют ими; равно и жены их часть из них солят, и ничего не уделяют ни нищему, ни больному.

К жертвам их прикасаются женщины нечистые и родильницы. Итак, познав из сего, что они не боги, не бойтесь их.

Как же назвать их богами? женщины приносят жертвы этим серебряным и золотым и деревянным богам.

И в капищах их сидят жрецы в разодранных одеждах, с обритыми головами и бородами и с непокрытыми головами:

ревут они с воплем пред своими богами, как иные на поминках по умершим.

Некоторые из одежд их жрецы берут себе и одевают ими своих жен и детей.

Если испытывают от кого-либо злое или доброе, не могут воздать; не могут поставить царя, ни низложить его.

Равно ни богатства, ни даже мелкой медной монеты они не могут дать. Если кто, обещав им обет, не исполнил бы его, не взыщут.

От смерти человека не избавят, ни слабейшего у сильного не отнимут;

человеку слепому не возвратят зрения; человеку в нужде не помогут;

вдове не окажут сострадания, и сироте не сделают добра.

Камням из гор подобны эти боги деревянные и оправленные в золото и серебро, – и служащие им посрамятся.

Как же можно подумать или сказать, что они боги?

К тому же сами Халдеи обращаются с ними непочтительно: они, когда увидят немого, не могущего говорить, приносят его к Ваалу и требуют, чтобы он говорил, как будто он может чувствовать.

И не могут они, заметив это, оставить их, потому что не имеют смысла.

Женщины, обвязавшись тростниковым поясом, сидят на улицах, сожигая курение из оливковых зерен.

И когда какая-либо из них, увлеченная проходящим, переспит с ним, – попрекает своей подруге, что та не удостоена того же, как она, и что перевязь ее не разорвана.

Все, совершающееся у них, ложно. Посему как можно думать или говорить, что они боги?

Устроены они художниками и плавильщиками золота; не чем иным они не делаются, как тем, чем желали их сделать художники.

И те, которые приготовляют их, не бывают долговечны;

как же сделанные ими могут быть богами? Они оставили по себе ложь и срам своим потомкам.

Когда постигают их война и бедствия, жрецы совещаются между собою, где бы им скрыться с ними.

Как же не понять, что те не боги, которые самих себя не спасают ни от войн, ни от бедствий?

Так как они деревянные и оправленные в золото и серебро, то можно познать, что они ложь; всем народам и царям сделается ясным, что это не боги, а дела рук человеческих, и в них нет никакого действия божественного.

Кому же после сего не понятно, что они не боги?

Царя стране они не поставят, дождя людям не дадут;

суда не рассудят, обидимого не защитят, будучи бессильны,

как воро́ны, находящиеся между небом и землею. Ибо и в том случае, когда подверглось бы пожару капище богов деревянных или оправленных в золото и серебро, жрецы их убегут и спасутся, – а они сами, как бревна в средине, сгорят.

Ни царю, ни врагам они не могут противостать. Как же можно принять или подумать, что они боги?

Ни от воров, ни от грабителей не могут охранить самих себя эти боги, деревянные и оправленные в серебро и золото:

превосходя их силою, они снимают золото и серебро и одежды, которые на них, и уходят с добычею, а эти себе самим не в силах помочь.

Поэтому лучше царь, выказывающий мужество, или полезный в доме сосуд, который употребляет хозяин, нежели ложные боги; или лучше дверь в доме, охраняющая в нем имущество, нежели ложные боги; или лучше деревянный столп в царском дворце, нежели ложные боги.

Солнце и луна и звезды, будучи светлы и посылаемы ради потребности, благопослушны.

Также и молния каждый раз, как является, ясно видима; также ветер во всякой стране веет.

И облака, когда повелит им Бог пройти над всею вселенною, исполняют повеление.

Тоже огонь, свыше ниспосылаемый для истребления гор и лесов, делает, что назначено; а эти не подобны им ни видом, ни силами.

Почему же можно подумать или сказать, что они боги, когда они несильны ни суда рассудить, ни добра делать людям?

Итак, зная, что они не боги, не бойтесь их.

Царей они ни проклянут, ни благословят;

знамений не покажут на небе и пред народами; не осветят, как солнце, и не осияют, как луна.

Звери лучше их: они, убегая под кров, могут помочь себе.

Итак, ни из чего не видно нам, что они боги; посему не бойтесь их.

Как пугало в огороде ничего не сбережет, так и их деревянные, оправленные в золото и серебро боги.

Равным образом их деревянные, оправленные в золото и серебро боги подобны терновому кусту в саду, на который садятся всякие птицы, также и трупу, брошенному во тьме.

Из пурпура и червленицы, которые истлевают на них, вы можете уразуметь, что они не боги; да и сами они будут наконец съедены и будут позором в стране.

Итак, лучше человек праведный, не имеющий идолов, ибо он – далеко от позора.

Сербский

Языки

В этом переводе выбранная книга отсутствует