Толкования на Апостола Павла 1-е послание к коринфянам 1:12

Я разумею то, что у вас говорят: «я Павлов»; «я Аполлосов»; «я Кифин»; «а я Христов»

Возьмите послание блаженного апостола Павла. О чем он прежде всего написал вам в начале благовестил? Он в истине и духе написал вам как о себе самом, так и о Кифе и Аполлосе, потому что и тогда у вас произошли разделения. Но то разделение вовлекло вас в меньший грех, ибо вы склонялись на стороны прославленных апостолов и одобренного ими мужа.

Я разумею то, что у вас говорят: «я Павлов»; «я Аполлосов»; «я Кифин»; «а я Христов»

Вот о чем говорю: некоторые из вас говорят - мы Павловы, а некоторые - мы Аполлосовы. Здесь Апостол также уничижает себя более, чем Аполлоса, дабы устыдить тех, кои высокомерно превозносились друг над другом; ибо назывались именами - Павла, Аполлоса, и не именами - Петра и Христа, но назывались именами учителей своих. Итак, не желая смущать их и объявлять всему миру имена их, опустив их имена, написал свое имя и своих сотоварищей и Самого Господа всех, дабы, после такого обличения и порицания, они обратились к смирению и кротости.

Ст. 11-13 Ибо от домашних Хлоиных сделалось мне известным о вас, братия мои, что между вами есть споры. Я разумею то, что у вас говорят: «я Павлов»; «я Аполлосов»; «я Кифин»; «а я Христов». Разве разделился Христос? разве Павел распялся за вас? или во имя Павла вы крестились

«Ибо от домашних Хлоиных сделалось мне известным о вас, братия мои» (1Кор.1:11). Не вдруг сказал это, но наперед изложил обличение, потому что верил возвестившим; если бы не верил, то не стал бы и обличать; а поверить слепо Павел не мог. Таким образом он не вдруг сказал: «сделалось известным», чтобы не показалось, что он обвиняет их только по словам возвестивших, и не умолчал об этом, чтобы не показалось, что он говорит только сам от себя. Здесь опять называет их братиями. Хотя грех их был явный, но ничто еще не препятствовало называть их братиями. Притом, – заметь мудрость его, – он не указал на отдельное лицо, но на целый дом, чтобы они не восстали против возвестившего: так он и его сокрыл и вину их прямо открыл! Он знал, что полезно для одних, и что нужно для других. Потому не сказал: сделалось мне известным от некоторых: он указал на известный дом, чтобы это не показалось вымышленным. Что же было возвещено? «Что между вами есть споры». Когда сам укоряет их, то говорит: чтобы не было между вами разделений; а когда передает слышанное от других, то выражается более кротко: «ибо сделалось мне известным, что между вами есть споры», – чтобы не подвергнуть опасности возвестивших. Потом говорит, в чем именно состояло несогласие: «то, что каждый у вас говорит: «я Павлов»; «я Аполлосов»; «я Кифин»; «а я Христов» (1Кор.1:12). Разумею, говорит, несогласия не в частных делах, но гораздо важнейшие. «То, что каждый у вас говорит». Зло касалось не части, но всей церкви. Впрочем коринфяне не говорили так ни о нем, ни о Петре, ни об Аполлосе; но он показывает, что если и таких лиц не следует ставить в такое к себе отношение, то тем более других. А что они не говорили этого, он сам объясняет ниже: «это… приложил я к себе и Аполлосу…, чтобы вы научились от нас не мудрствовать сверх того, что написано» (1Кор.4:6). Если не следует называться именами Павла, Аполлоса и Кифы, то тем более – других. Если не следует усвоять имени учителя, первого из апостолов и просветителя стольких народов, то тем более – людей ничего не значущих. Таким образом он только применительно перечисляет эти имена, чтобы скорее исцелить их болезнь. Притом делает речь свою менее неприятной, не упоминая по имени разделявших церковь, но как бы прикрывая их именами апостолов: «я Павлов»; «я Аполлосов»; «а я Кифин».

Он поставил Петра последним, не предпочитая ему себя, а напротив именно предпочитая себе Петра. Он ведет речь от меньшего к большему; и чтобы не подумали, что он поступает по зависти и предвосхищает себе честь у других по тщеславию, ставит себя первым. Кто себя первого считает недостойным, тот делает это не из честолюбия, но по великому презрению к такой чести. Так и он прежде от себя самого отклоняет такую честь, а потом от Аполлоса, и наконец от Кифы; следовательно делает это не из предпочтения себя самого, но прежде всех на своем собственном лице показывает, чего не должно быть. А что принимавшие сторону того или другого грешили, это очевидно. Потому справедливо он и укоряет их, внушая, что они худо делают, когда говорят: ««я Павлов»; «я Аполлосов»; «а я Кифин»». Но для чего он присовокупил: «а я Христов»? Если согрешали те, которые прилеплялись к людям, то неужели грешили и те, которые прилеплялись ко Христу? Нет; он укорял их не за то, что они назывались Христовыми, но за то, что не все они (делали это). Я думаю, что он прибавил это от себя, чтобы сделать обличение более сильным, чтобы показать, что в таком случае и Христос усвояется только одной части, хотя они не делали этого. Что он действительно внушал такую мысль, видно из следующих слов его: «разве разделился Христос?» (1Кор.1:13). Это значит: вы разделили Христа и расторгли тело Его. Видишь ли его гнев, видишь ли укоризну, видишь ли речь, исполненную негодования? Он не доказывает, а только предлагает вопрос в знак очевидной нелепости заключающейся в нем мысли. Некоторые находят здесь и другую мысль в словах «разве разделился Христос?», именно: разве Он расторг и разделил Церковь между людьми, и одну часть взял Себе, а другую отдал им?

Далее старается уничтожить такую нелепость и говорит: «разве Павел распялся за вас? или во имя Павла вы крестились?» Смотри, с какою любовью ко Христу он относит все доказательство к своему имени, и тем самым ясно внушает, что эта честь не принадлежит никому. Чтобы не подумали, что он говорит все это по зависти, он непрестанно повторяет свое имя, и заметь, с какой мудростью. Не сказал: разве Павел сотворил мир, разве Павел привел вас из небытия в бытие? – но представляет то, что было особенно близко к верующим и показывало великое промышление Божие: крест и крещение и происходящие от них блага. Человеколюбие Божие открывается и в сотворении мира, но особенно в крестном Его уничижении. Не сказал также: разве Павел умер за вас? – но: «разве Павел распялся за вас?» – представляя таким образом самый род смерти. «Или во имя Павла вы крестились?» Не сказал: разве Павел крестил вас? – так как он крестил многих, и не в том дело, кем они были крещены, а в том, в чье имя крещены. Так как причиной распрей было и то, что они назывались по именам крестивших их, то он исправляет это и говорит: «или во имя Павла вы крестились?» То есть: не говори мне, кто тебя крестил, но в чье имя. Важно не то, кто крестил, но Кто призывается в крещении, так как Он отпускает грехи. Сказав это, он не распространяется о последующем, не говорит: разве Павел обещал вам будущие блага? – разве Павел обещал вам царствие небесное? Почему же он не присоединил и этого? Потому, что не одно и тоже – обещать царствие и распяться; первое не представляло опасности и не приносило бесчестия, а последнее заключало в себе все это.

С другой стороны, в последнем разумеется и первое, сказав: «Тот, Который Сына Своего не пощадил», прибавил: «как с Ним не дарует нам и всего?» (Рим.8:32). И еще: «ибо если, будучи врагами, мы примирились с Богом смертью Сына Его, то тем более, примирившись, спасемся» (Рим.5:10). Потому он и не присоединил этого; притом (верующие) первого еще не имели, а последнее уже знали на опыте; первое было только обещанием, а последнее действительностью.

Я разумею то, что у вас говорят: «я Павлов»; «я Аполлосов»; «я Кифин»; «а я Христов»

Коринфяне называли себя по именам других учителей, но Павел выставил имя свое и Аполлоса и приложил имя первоверховного апостола [Кифы - Петра], научая, что несправедливо употреблять в таком значении даже эти имена. Это яснее мы узнаем из следующего. Он поступил весьма мудро, сопричислив имя Христово к другим именам, показывая таким образом нелепость дела.

Я разумею то, что у вас говорят: «я Павлов»; «я Аполлосов»; «я Кифин»; «а я Христов»

Не некоторые говорят это, но у вас. Впрочем, коринфяне не говорили так, но апостол дает такой оборот речи, желая показать, что если непростительно называться Павловыми и Кифиными, то тем более - от имен других. Я Кифин. О Петре упомянул после себя не для того, чтобы себя возвысить, но оказывая ему большее предпочтение, подобно как о Христе упомянул после. Вообще в делах, которых не должно быть, упоминает прежде о своем лице. А я Христов. Не за то укоряет, что говорят: а я Христов, но за то, что не все так говорят: или, лучше, присовокупил это от себя, желая сделать обличение более сильным и. показать, что в таком случае и Христос усвояется одной части, хотя коринфяне и не делали этого.

Ст. 11-13 Ибо от домашних Хлоиных сделалось мне известным о вас, братия мои, что между вами есть споры. Я разумею то, что у вас говорят: «я Павлов»; «я Аполлосов»; «я Кифин»; «а я Христов». Разве разделился Христос? разве Павел распялся за вас? или во имя Павла вы крестились

Этими словами апостол Павел упрекает как тех, которые отвергают духовное отношение к наставникам, и прямо хотят относиться ко Христу, так и тех, которые при духовном отношении делятся на партии, нарушая этим взаимный мир, единодушие и единомыслие, заповеданное Самим Господом и апостолами, которые, устраняя взаимное роптание, как делящихся, так и не делящихся, и предотвращая происходящий от сего общий душевный вред, увещавают всех к взаимной любви. Святой Иаков, брат Божий, пишет: Не воздыхайте друг на друга, братие, да не осуждени будете (Иак. 5:9). И паки: Не оклеветайте друг друга, братие: оклеветаяй бо брата или осуждаяй брата своего, оклеветает закон и осуждает закон (Иак. 4:11). И паки: Аще же зависть горьку имате и рвение в сердцах ваших, не хвалитеся, ни лжите на истину. Несть сия премудрость свыше низходящи, но земна, душевна, бесовска. Идеже бо зависть и рвение, ту нестроение и всяка зла вещь (Иак. 3:14-16). И святой апостол Павел глаголет: весь закон во единем словеси исполняется, во еже: возлюбиши ближняго твоего якоже себе. Аще же друг друга угрызаете и снедаете, блюдитеся, да не друг от друга истреблени будете (Гал. 5:14-15). Облецытеся убо якоже избранныи Божии, святи и возлюбленны, во утробы щедрот, благость, смиренномудрие, кротость и долготерпение: приемлюще друг друга и прощающе себе, аще кто на кого имать поречение: якоже и Христос простил есть вам, тако и вы (Кол. 3:12-13). И паки: Аще живем духом, духом и да ходим. Не бываим тщеславии, друг друга раздражающе, друг другу завидяще. Друг друга тяготы носите, и тако исполните закон Христов (Гал. 5:25; 6:2).

Глаголю же се, яко кийждо вас глаголет: аз убо есмь Павлов, аз же Аполлосов, аз же Кифин, аз же Христов

Глаголю же се: говорю к примеру. Дело у вас похоже на то, как бы один из вас говорил: я Павлов, Павла люблю, ему следую, его предпочитаю всем, его сторону держу, за него стою горою, за него умереть, пожалуй, готов. Другой таким же имел бы для себя Аполлоса, третий – Петра, четвертый – Самого Христа. Кийждо, не из членов Церкви, а из увлекшихся в это движение. Наибольшая часть оставалась спокойною, тело Церкви не колебалось. Чтоб с этим вместе были соединяемы какие-либо ложные мнения, это и не видно, и в догадку не должно входить. Если б под каждым титлом скрывалось какое заблуждение, святой Павел выставил бы каждое и обличил, а он потом обличает только мудрость человеческую вообще и объясняет значение учителей в распространении веры христианской. Это значит, что коринфяне упражняли свою мудрость лишь в том, чтобы выставлять с искусством отличные стороны того или другого лица, под знамя которого они себя ставили. В этом они показывали свою мудрость и хвастались ею. Как в язычестве мудрецы занимались пустяками, так и, в христианство вступивши, люди ученые вздумали заниматься предметами, в деле спасения важности не имеющими. Им и довольно было сказать: не дети ли вы? (1Кор. 3, 1–3), как и сказал святой Павел по обличении ничтожества мудрости человеческой. Несмотря однако ж на то, что под означенными титлами не скрывались заблуждения, самое распределение себя под такие будто знамена не могло быть одобрено; так как оно обличало непонимание дела спасения о Христе Иисусе и отношения к Нему верующих. И это было терпимо всеми! Никто не видел, сколько это нелепо! Им и говорит святой Павел: ну, замудрились вы! И обличивши потом слепоту мудрости человеческой и указавши, чтó суть учители в деле христианства, наводит: так видите, Павел ли, Аполлос ли, Кифа ли – все ваши, для вас, а вы все Христовы, Христос же Божий (1Кор. 3, 22–23). Христа не должно ставить ни с кем наравне.

Таким образом, не настоит никакой необходимости допытываться, кто такие были Павловы, кто Аполлосовы, кто Кифины, кто Христовы, определять их образ мыслей и сочинять школы. Дело не заходило так далеко. Коринфяне распределяли только себя, как бы под знамена, под какие-то у них знаменитости, и каждая партия защищала свой выбор. В этом и споры их состояли. Это совершенно сходно с тем, что потом было в Константинополе, как замечено уже, относительно великих святителей. Надобно предположить, что в число верующих поступило немало ученых и они-то все это там и намутили. В каждой части были и коноводы. Коноводы эти были ближайшие руководители каждой части. Святой Златоуст и другие наши толковники полагают, что святой Павел их-то собственно и имел в мысли, но не поименовал, чтоб не ожесточить их. Между тем цель достигалась и таким образом речи. Ибо если нельзя ставить себя под знамя Апостолов, тем более нелепо ставить себя под знамя тех, которые несравненно ниже их.

Я разумею то, что у вас говорят: «я Павлов»; «я Аполлосов»; «я Кифин»; «а я Христов»

Павел показывает заблуждение, но не выдает имена говорящих так. …А ведь все, кого он называет, вне всякого сомнения, были подлинно добрыми учителями; однако по образу добрых учителей он задевает лжеапостолов. Ибо если уже коринфянам не дозволяет хвалиться именами достойных, насколько сильнее этот запрет в отношении дурных учителей, чье превратное учение он затронет дальше! Между названными группами обозначены и те, кого апостол уже прославляет выше, - те, которые называли себя Христовыми, а не относили себя к какому-нибудь человеку.

Я разумею то, что у вас говорят: "я Павлов"; "я Аполлосов"; "я Кифин"; "а я Христов"

Отселе видно, что несогласия и разделения у Коринфян возникли от излишней привязанности их, одних к одному Апостолу или учителю, а других к другому. Апостол Павел положил основание коринфской Церкви (Деян. 18:1) и утверждал ее год и шесть месяцев (ст. 11). По отшествии Павла из Коринфа в Иерусалим, пришел в Коринф некто Аполлос, из Иудеев, родом из Александрии, муж красноречивый и сведущий в Писаниях, как говорит о нем книга Деяний Апостольских (Деян. 18:24; 19:1). Некоторые из Коринфян, пристрастные к внешней образованности и особенно к красноречью, полюбили Аполлоса и стали предпочитать его Павлу. Так произошло уже разделение: одни питали преимущественное уважение к первому своему просветителю, апостолу Павлу; другие стали оказывать предпочтение Аполлосу. Явились и такие, которые называли себя Кифиными, т. е. Петровыми, которые вероятно так называли себя потому, что или были учениками апостола Петра, или держались того мнения, будто и христианам надобно соблюдать закон Моисеев; и такие иудействующие христиане могли называть себя Кифиными потому, что Петр иногда держался, по-видимому, этого мнения (Гал. 2:11–15). Апостол Петр не был в Коринфе; но ученики его или особенно уважавшие его могли прийти в Коринф из Иудеи или другого места и образовать свое общество, члены которого именовали себя Кифиными. А были при этом разделении и такие, которые, лучше понимая дух апостольского учения или учения Евангельского, не хотели присоединяться ни к той, ни к другой стороне, а хотели именоваться Христовыми или христианами, и каждый из них говорил: я Христов.

Аз убо есмь Павлов. Апостол, указывая на разделения, прежде других говорит о том разделении, которое получило повод от Него самого: «у вас говорят: я Павлов». Без сомнения, это делает Павел для того, чтобы отклонить подозрение, будто говорит он по соревнованию к славе других или к предпочтительному уважению, каким пользовались другие. Он, как первый учитель Коринфян, просветивший их учением Христовым, по справедливости заслуживал предпочтение от коринфских христиан; но он это предпочтение к себе прежде и отвергает как неуместное при тех обстоятельствах, какие открылись в коринфской Церкви, когда это предпочтение одного учителя перед другим послужило поводом к разделениям между членами коринфской Церкви.

«Распри у них (Коринфян), – как замечает святой Златоустый, – произошли не от различия в вере, но от несогласия в духе, по человеческому тщеславью». Это видно из того, что Апостол пишет к Коринфянам как истинным христианам, как одному обществу верующих во Христа, или одной Церкви Христовой (1Кор. 1:2–9).

Аз же Христов. Святой Златоуст, изъясняя эти слова, говорит: «Но для чего (Павел) присовокупил: аз же Христов? Если согрешали те, которые прилеплялись к людям, то ужели грешили и те, которые прилеплялись ко Христу? Нет, он укорял их не за то, что они назывались Христовыми, а за то, что не все они делали это». Все верующие в Иисуса Христа должны преимущественное, несравненное почтение оказывать главе Церкви, Господу Иисусу Христу, Спасителю и Богу нашему. Апостол Павел это яснее раскрывает ниже, говоря: Егда глаголет кто: аз убо есмь Павлов: другий же: аз Аполлосов; не плотстии ли есте? кто убо есть Павел? кто же ли Аполлос? Точию служителие, ими же веровасте, и комуждо якоже Господь даде. Аз насадих, Аполлос напои, Бог же возрасти. Темже ни насаждали есть что, ни напаяяй, но возращаяй Бог (1Кор. 3:4–7). И далее говорит: темже никтоже да хвалится в человецех: вся бо ваша суть. Аще Павел, или Аполлос, или Кифа, вы же Христовы, Христос же Божий (ст. 21-23). Так святой Павел внушает Коринфянам смотреть на своих учителей только как на служителей Христовых, чрез которых они уверовали, и из которых каждый то свое дарование, каким он служит на пользу других, получил от Господа Иисуса Христа; и потому все они Христовы и все общим своим преимуществом должны почитать свое звание во Христе и всеми силами стараться и заботиться о том, чтобы соответствовать своему званию, быть верными учению Христову и, последуя сему учению, жить в мире и согласии между собою, исповедовать единую веру в Господа Иисуса Христа и питать один дух и одни мысли, во славу единого Бога Отца и Господа Иисуса Христа и Всесвятого Духа.

Ст. 11-12 Ибо от домашних Хлоиных сделалось мне известным о вас, братия мои, что между вами есть споры. Я разумею то, что у вас говорят: «я Павлов»; «я Аполлосов»; «я Кифин»; «а я Христов»

После этого предварительного увещания, Ап. изображает те обстоятельства жизни Коринфской Церкви, которые побудили его обратиться к читателям с увещанием. - Домашних Хлои. Это могли быть или дети или рабы этой женщины, жившей вероятно в Коринфе. - У вас говорят. - точнее с греческого: «каждый из вас говорит». Апостол хочет указать этим на всеобщее увлечение духом партийности. Каждый коринфянин считал своим долгом принадлежать к какой-нибудь из упоминаемых здесь партий. - Я Павлов, я Аполлосов - см. введение в послание. - Ап. в распределении партий обнаруживает особую тактичность. На первом месте он ставит своих приверженцев, как заслуживших его упрек, и этим показывает, что сам он далек от всякого самопревозношения. - Что различало партию Павловых и партию Аполлосовых? это не было какое-либо различие по существу (III:5 и сл. ; IV:6), а только по форме учения. Апостол Павел считал Аполлоса продолжателем своего дела в Коринфе: «я насадил, Аполлос поливал» (III:6) говорит он, изображая утверждение Евангелия в Коринфе. - А я Христов. Некоторые отцы Церкви и новые толкователи считают эти слова исповеданием самого Павла, которое он здесь высказывает в противовес людям, преклоняющимся пред авторитетом проповедников Евангелия. Но это четвертое заявление представляет собою, несомненно, нечто симметричное первым трем предшествующим ему и подпадает тому же упреку, какой звучит в словах апостола: «каждый из вас говорит»… - О партии Христовых существует немало предположений, но все они малодоказательны. Одни (Ренан, Мейер, Гейнрици) видят в этой партии протест против преклонения пред апостолами и полагают, что Христовы шли вообще против исключительного авторитета Апостолов, другие предполагают, что в эту партию входили наиболее образованные христиане из язычников, хотевшие сделать из Христа высшего руководителя жизни, каким был для своих учеников Сократ. Третьи видели в членах этой партии людей, которые путем видений находили возможным вступать в непосредственное общение со Христом. Четвертое мнение (Godet) предполагает, что это были евреи, обратившиеся в христианство, которые гордились своими теократическими преимуществами и, являясь представителями первенствующей - Иерусалимской - Церкви, хотели постепенно подчинить Коринфских христиан игу Моисеева Закона. Христовыми же они называли себя потому, что воображали, что они лучше всех поняли намерения Христа. При этом они однако, в угоду греческим христианам, вводили в свое учение и элементы греческой теософии, на что Ап. Павел делает намек во 2 Посл. к Коринф. (X:5 и XI:3 и 4). Этим объясняется и живая полемика Апостола против смешения человеческой мудрости с Евангелием (III:17-20): здесь апостол имеет в виду не партию Аполлосовых, а партию Христовых. Могло быть, что Христовы держались такого же взгляда на Христа, как и еретик Керинф, не признававший Христа в человеке - иудее Иисусе, распятом на кресте. Они могли верить так же, как и Керинф, что Христос отделился во время страданий от человека Иисуса: этот Иисус так и умер на кресте, почему он заслуживает проклятия (ср. 1Кор.XII:3), а Христос сидит на небе, одесную Бога Отца, и Его только одного и должны чтить христиане. Так. образом в Христовых можно видеть «гностиков прежде гностицизма». - Наиболее правдоподобным является предположение Lutgerfa. Этот ученый не находит никаких достаточно веских оснований к тому, чтобы видеть в партии Христовых - иудаистов. Напротив, он видит в них слишком далеко зашедших сторонников идеи о свободе человека в христианстве. Это - «либертинцы-пневматики» (нечто в роде наших духоборцев). Апостол Павел, по их мнению, остановился на полдороге к христианской свободе: у него нет духа, силы, мужества, уверенности в победе и самосознания, какими качествами владеет настоящий пневматик. Он боязлив в своих отношениях к Богу и к христианской общине и к миру, а они держат себя всегда как свободные, ничего не боясь. Они эмансипировались окончательно от всякой зависимости от апостолов, даже от обязательности поучаться в Свящ. Писании, так как, по их убеждению, они непосредственно входили в общение со Христом, а это общение давало им высшую мудрость, делало их «гностиками», т. е. ведающими все тайны жизни. К чему вела такая безудержная свобода, которую проповедывали Христовы - об этом можно судить по тому факту, о каком Апостол говорит в І-й гл. (случай с кровосмесником).

Толковая Библия.

См. также Толкование на 1Кор. 1:10