Но́вый Заве́т: Мф. Мк. Лк. Ин. Деян. Иак. 1Пет. 2Пет. 1Ин. 2Ин. 3Ин. Иуд. Рим. 1Кор. 2Кор. Гал. Еф. Флп. Кол. 1Фес. 2Фес. 1Тим. 2Тим. Тит. Флм. Евр. Откр.
Мудрость же мы проповедуем между совершенными, но мудрость не века сего и не властей века сего преходящих,
Святые отцы
- Ефрем Сирин, прп. (†373)
- Иоанн Златоуст, свт. (†407)
- Феодорит Кирский, блж. (†457)
- Феофилакт Болгарский, блж. (†1107)
- Феофан Затворник, свт. (†1894)
Прочие
- Амвросиаст (†IVв.)
- Толковая Библия А.П. Лопухина (†1904)
- епископ Никанор (Каменский) (†1908)
- священник Николай Рудинский (†1937)
Ефрем Сирин, прп. (†373)
Мудрость же мы проповедуем между совершенными, но мудрость не века сего и не властей века сего преходящих
О мудрости мы говорим не с детьми, но с совершенными, - и о мудрости не сего века и не начальников сих времен, кои должны быть упразднены.
Иоанн Златоуст, свт. (†407)
Ст. 6-7 Мудрость же мы проповедуем между совершенными, но мудрость не века сего и не властей века сего преходящих, но проповедуем премудрость Божию, тайную, сокровенную, которую предназначил Бог прежде веков к славе нашей
Внешняя мудрость была бы мудростью, если бы приняла Духа; но так как она все присвояла себе и думала, что не имеет нужды в высшей помощи, то сделалась безумием, хотя и казалась мудростью. Потому Павел, наперед обличив ее самыми делами, потом назвал ее безумием, а премудрость Божию наперед назвал безумием, согласно с мнением язычников, потом же доказывает, что она есть истинная мудрость, – а после доказательств уж весьма легко посрамлять противников, – и говорит: премудрость же глаголем в совершенных. Если я, почитаемый безумным и проповедником безумия, победил мудрых, то победившая мудрость есть не безумие, но совершеннейшая мудрость и настолько превосходнее внешней мудрости, что та кажется безумием. Назвав ее сначала так, как называли ее тогда язычники, и доказав превосходство ее самыми делами, а их обличив в крайнем безумии, он потом называет ее свойственным ей именем и говорит: «Мудрость же мы проповедуем между совершенными». Мудростью он называет проповедь и способ спасения посредством креста; совершенными же называет верующих. Действительно совершенны те, которые знают, что все человеческое весьма немощно, презирают все это и уверены, что оно не служит им ни к чему; а таковы верующие. «Но мудрость не века сего». К чему в самом деле полезна внешняя мудрость, которая ограничивается здешним миром и далее его не простирается, даже и здесь не может принести никакой пользы обладающим ею? Властями века он называет здесь не бесов, как думают некоторые, но людей, облеченных отличиями и властью и почитающих ее чем-то весьма важным, философов, риторов и писателей, которые тоже часто обладали властью и бывали народными вождями. Властями же века сего называет их потому, что власть их не простирается далее настоящего века: потому и присовокупляет: преходящих, и таким образом доказывает ничтожность внешней мудрости как самым ее свойством, так и свойством тех, которые обладают ею. Доказав, что она ложна и безумна, что она не может открыть ничего, что она бессильна, теперь он показывает, что она и кратковременна. «Но проповедуем премудрость Божию, тайную». Какую тайну? Христос говорил: «что на ухо слышите, проповедуйте на кровлях» (Мф.10:27). Почему же Павел называет ее тайною? Потому, что ни ангел, ни архангел, и никакая другая сотворенная сила не знала ее прежде, нежели она открылась. Потому апостол и говорит: «дабы ныне соделалась известною через Церковь начальствам и властям на небесах многоразличная премудрость Божия» (Еф.3:10). Бог так почтил нас, что и они услышали ее вместе с нами; и мы в отношении к друзьям считаем знаком нашей дружбы с ними то, когда никому прежде них не открываем тайны. Пусть внимают те, которые хвалятся проповедью, без разбора предлагают всем жемчуг учения, бросают святыню псам и свиньям, и притом с излишними мудрованиями. Тайна не допускает прикрас, но какова есть, такою точно и возвещается; она не будет уже тайною божественною и неповрежденною, если ты прибавишь к ней что-нибудь от себя. Тайною она называется и потому, что мы созерцаем в ней не то, что видим, но одно видим, а другому веруем. Таково свойство наших таинств. Иначе смотрю на них я, иначе неверный.
Дети, видя книгу, не понимают значения написанного и не разумеют того, что видят, то же бывает и со всяким человеком безграмотным; между тем знающий грамоту найдет в написанном смысл, целые жизнеописания и повествования; также, получивши письмо, безграмотный увидит только бумагу и чернила, а грамотный услышит голос отсутствующего, будет беседовать с ним, и сам посредством письма ответит ему, что угодно. То же бывает и с таинствами: неверные, слыша о них, как будто не слышат; а верующие, будучи научены Духом, разумеют силу сокровенного. Потому Павел говорит, что и ныне «закрыто благовествование»: «для погибающих, – говорит, – закрыто» (2Кор.4:3). С другой стороны, словом «тайна» он выражает, что проповедь есть нечто необычайное; так обыкновенно Писание называет то, что бывает сверх чаяния и превышает человеческое разумение. Потому и в другом месте говорится: «тайна моя и мне и моим»; и опять Павел говорит: «говорю вам тайну: не все мы умрем, но все изменимся» (1Кор.15:51). Хотя она проповедуется везде, но, несмотря на то, она – тайна. Нам и заповедано говорить с кровлей то, что мы слышали на ухо (Мф.10:27), и повелено не давать «святыни псам» и не бросать «жемчуга… перед свиньями» (Мф.7:6), потому что одни – люди душевные и не разумеют, другие имеют покрывало на сердце своем и не видят. Следовательно, тем более тайна то, что хотя и проповедуется везде, но не постигается не имеющими здравого разумения, и открывается не с помощью мудрости, но Духом Святым, сколько мы можем вместить. Потому не погрешит тот, кто и вследствие этого назовет ее недоведомою тайной, – ведь и нам верующим не дано полное и совершенное ведение, как говорит Павел: «отчасти знаем, и отчасти пророчествуем. Теперь мы видим как бы сквозь тусклое стекло, гадательно, тогда же лицем к лицу» (1Кор.13:9, 12). Потому он и говорит: «проповедуем премудрость Божию, тайную, сокровенную, которую предназначил Бог прежде веков к славе нашей». Сокровенную, т. е. такую, которой прежде нас не знал никто из горних сил, или которой и ныне многие не знают. Это и выражают слова: «которую предназначил к славе нашей»; а в другом месте говорит: «к… славе Его» (Еф.1:12), потому что Бог почитает наше спасение Своей славой, также и Своим богатством, хотя Сам есть сокровище благ и ни в ком не нуждается, чтобы быть богатым. Предназначил, говорит, выражая этим попечение Божие о нас.
Обыкновенно те почитаются наиболее пекущимися о нас и любящими нас, которые издавна расположены делать нам добро, как поступают и родители с детьми: они хотя отдают им имущество впоследствии, но бывают расположены к тому за долгое время и с самого начала. Так и Павел старается здесь показать, что Бог любил нас издревле и всегда, даже и тогда, когда мы еще не существовали; если бы Он не любил нас, то не предназначил бы нам богатства. Потому не думай о минувшей вражде, – любовь древнее ее. Слова: прежде веков – означают вечность, подобно тому, как и в другом месте говорится: «Сущий прежде веков» (Пс.54:20). Также доказано будет, что и Сын вечен, потому что о Нем говорится: «чрез Которого и веки сотворил» (Евр.1:2); это значит, что Он существует прежде веков, потому что Творец, без сомнения, существует прежде тварей.
Феодорит Кирский, блж. (†457)
Поскольку в сказанном прежде сего проповедь назвал буйством, употребляя название, данное неверными, то по необходимости показывает, что она для приявших истинную и совершенную веру действительно есть и именуется премудростию. «Князьями» же «века» называет софистов, стихотворцев, философов и риторов, как приобретших красноречием знаменитость в настоящей жизни.
Феофилакт Болгарский, блж. (†1107)
Мудрость же мы проповедуем между совершенными, но мудрость не века сего и не властей века сего преходящих
Выше назвал проповедь безумием, потому что так называли ее эллины. Но, доказав самым делом, что это истинная премудрость, наконец смело, называет и проповедь о Христе премудростью и спасение крестом; ибо истребить смерть смертью действительно есть дело величайшей премудрости. Совершенными называет верных; ибо они точно совершенны, потому что, презрев все земное, стремятся к небесному. Мудростью века сего называет мудрость внешнюю, так как она временна и оканчивается вместе с сим веком; властями века сего именует не демонов, как думали некоторые, но мудрецов, ораторов, риторов, которые были вместе с вождями и начальниками народа. Поскольку же и они временны, то называет их властями века сего и преходящими, то есть прекращающими бытие, а не вечными.
Толкование на 1-е послание к Коринфянам святого апостола Павла
Феофан Затворник, свт. (†1894)
Премудрость же глаголем в совершенных; премудрость же не века сего, ни князей века сего престающих
Эта речь об истинной премудрости противополагается всему, что говорено было Апостолом, начиная с того места, где он сказал, что послан благовестить не в премудрости слова (1, 17). Тут он сказал, что и Бог положил привлекать ко спасению буйством проповеди, и принявшие проповедь – все больше буии и невидные по-мирски, и сам он проповедал просто и только простое слово крестное. Выслушав это, всякий мог подумать: так верно христианство не содержит ничего питательного для ума, скудно содержанием, премудрость его не велика. Против этого говорит Апостол, что буйство проповеди и вся смиренная обстановка ее приняты, по распоряжению Господа, только с тою целию, чтобы сами собою оказались сыны мудрости. Когда же таковые обращаются действием простой проповеди, тогда уже обогащаются такою мудростию, которая недосязаема для сынов века.
Какую же премудрость слышат они? – Полнейшее раскрытие того, как спасение совершено Господом чрез крестную смерть и как сие спасение усвояется обращающимися к Господу посредством веры; затем – из каких источников исходило устроение такого образа спасения, и какие плоды его в кругу тварей. Все это раскрывает по местам Апостол в посланиях, особенно в послании к Ефесеям и Колосянам. В постижение же отношений к Богу вводятся они постепенно благодатию Духа под условием нравственного совершенства. Здесь раскрывается духовная, Божественная область, и раскрытию сему нет конца. Наши толковники о сей премудрости выражаются так: «Премудростию Апостол называет проповедь Евангелия и способ спасения посредством креста» (святой Златоуст). «Проповедь, названная прежде буйством, для принявших истинную и совершенную веру действительно есть и именуется премудростию» (Феодорит). «Премудростию называет проповедь и способ спасения, как спасаются чрез крест» (святой Дамаскин),– «как крестом спасается вся поднебесная» (Экумений). «Ибо смертию смерть упразднить есть дело величайшей премудрости» (Феофилакт).
Кого разумеет Апостол под совершенными? – Это понимают разно. Противополагая сих совершенных христиан оглашенным, которые только готовятся к тому, чтобы стать христианами, надо под ними разуметь всех верующих, которые крещены, Духа благодати прияли чрез возложение рук (миропомазание) и причащаются святых Христовых Таин. Божественные таинства сии и назывались совершительными, ибо совершали христианина. Приявший их почитался совершенным христианином, ему предлежала после сего забота уже не о том, как стать христианином, но о том, как далее следует жить и действовать по-христиански, храня данную благодать. Другие, противополагая сих совершенных младенцам о Христе, только что ставшим христианами, разумеют под ними преуспевших в христианской жизни, достигших высших в ней степеней бесстрастия, действенного проявления благодати Святого Духа, или осязательного освящения. Сдается, будто бы здесь уместнее разуметь последних. Но надо взять во внимание, что в первые времена обращающиеся приступали к Господу с пламенною верою, с полным самоотвержением и нераскаянною готовностию на все, что бы ни потребовалось для угождения Ему; почему благодать Божия, нисходя в них чрез таинства, находила сосуд сердца их готовым ко вмещению ее, и проявляла свое действие в них, не сокращая руки. Духовные в них совершенства просиявали вдруг,– и это изменение для всех было явно. Судя по этому совершенных христиан Апостольского времени нельзя так отдалять от начала их христианства, как это делается ныне. Наши толковники поступают осторожнее, разумея под совершенными истинных христиан, верующих, верных. Так святой Златоуст и другие. Святой Златоуст говорит: «Совершенными называет верующих. Ибо действительно совершенны те, которые знают, что все человеческое весьма немощно, презирают все это и уверены, что оно не служит им ни к чему; а таковы и суть верующие».– Святой Златоуст хочет сказать, что это такие верующие, которые, оставя все временное и земное, умом и сердцем возжелали небесного, вечного, духовного, Божественного, живут не в интересах века сего, а в видах века оного. Другие так пишут: «Совершенными называет верных, которые, все презрев, воспаряют к небесному» (Феофилакт).– «Богу себя предают» (Экумений).
Премудрость же не века сего. Это земной образ мыслей, в познании не заходящий за пределы видимого, и в жизни ограничивающийся умением так вести дела, чтоб жить в покое и довольстве. Святой Златоуст разумеет под сим «внешнюю мудрость, которая ограничивается здешним миром и далее его не простирается, и которая даже и здесь не может принести никакой пользы обладающим ею».
Ни князей века сего престающих. Это не лица только властные, но вообще заправители и блюстители заведенных в веке сем порядков,– коноводы мирские. «Князьями века сего, говорит Златоуст, он называет здесь не бесов, как думают некоторые, но людей, облеченных отличиями и властию, и почитающих ее чем-то весьма важным, философов, риторов и писателей, которые часто обладали властию и бывали народными правителями. Князьями века сего называет их потому, что власть их не простирается далее настоящего века; посему и присовокупляет: престающих, и таким образом доказывает ничтожность внешней мудрости как самим ее свойством, так и свойством тех, кои обладают ею. Доказав, что она ложна и безумна, что она не может открыть ничего, что она бессильна, теперь он показывает, что она и кратковременна».
Амвросиаст (†IVв.)
Мудрость же мы проповедуем между совершенными, но мудрость не века сего и не властей века сего преходящих
То есть мудрость, которая сказывается между тех, кто креста Христова силу и свидетельство разумеют. Они, следовательно, и есть мудрые и совершенные, вера которых не более на словах, чем на деле. Мудрость не века сего. Так апостол направляет речь свою о мудрости не века сего, но грядущего, в котором истина Божия и отрицателям ее будет явлена. Этот же век не схватывает смысла благовествования по нетвердости рассуждения мирского.
Толковая Библия А.П. Лопухина (†1904)
Мудрость же мы проповедуем между совершенными, но мудрость не века сего и не властей века сего преходящих
Здесь содержится тема далее следующего отдела, кончающегося 4 стихом III главы. Хотя крест не есть мудрость, но для того, кто уже испытал по себе благодать искупления, даруемого Крестом Христовым. Крест является источником всякого просвещения и высшей мудростью. — Мудрость, о которой здесь говорит Апостол, это не простая проповедь о Христе, а религиозно-философские рассуждения о существе и основах христианства, о планах Божественного домостроительства. Такие рассуждения предлагает Ап. напр. в послании к Рим (гл. IX-XI), в послании к Ефесянам (гл. I) и к Колоссянам (гл. I) или в XV гл. нашего послания. Излагать такие учения — это дело уже не миссионера, а учителя. Миссионер обращается собственно к сердцу человека-грешника и указывает ему на крест как на средство спасения от грехов, а учитель развивает познания верующих и этим содействует усилению в них чувства христианской любви. — Так понимать выражение премудрость побуждает употребленное при этом выражение: между совершенными. Слово «совершенный» (τέλειος) здесь очевидно имеет особый смысл, не одинаковый с выражением «верующий» (πιςτός). В III гл. 1 ст. вместо этого слова уже поставлено слово «духовный» (πνευματικός), противоположное выражению «младенец» (ср. XIV:20; Еф IV:13, 14). Младенцем здесь и в указанных параллельных местах называется верующий, только что вступивший в Церковь и нуждающийся еще в духовном укреплении. Таким образом, под совершенным нужно понимать христианина, уже достигшего полного мужеского возраста, в противоположность христианину-ребенку, в достаточной (хотя и не в полной — ср. Флп III:12-17) мере утвердившегося в христианской вере и жизни. Когда Ап. находится среди таких утвердившихся во Христе верующих, то он считает себя в праве открывать пред ними сокровища мудрости, заключенной в Евангелии (ср. Кол II:3). При этом Ап. действует уже не как проповедник, а как учитель (вместо: проповедуем следовало бы поставить: «беседуем, обсуждаем» — по греч. λαλου̃μεν). — Премудрость не века сего. Коринфяне полагали, что учение христианства — это только усовершенствованное учение греческой философии. Ап. напротив говорит, что возвещаемая им мудрость — вовсе не произведение ума человеческого (века сего — см. I:20). — Не властей века сего преходящих. Некоторые толкователи разумеют здесь демонов, на основании Ин XII:31 и Еф VI:12. Но ведь по апостолу, эти власти века распяли Христа (8) — значит, это не демоны. Затем, этих властей века Ап. считает способными познать премудрость Божию во Христе и полагает, что, познавши ее, власти века не распяли бы Христа. Но опять этого он не мог сказать о демонах, которые знали Христа и тем не менее всячески вредили Ему… Лучше видеть здесь тех людей, как Ирод, Пилат и фарисеи, которые стояли при Христе во главе иудейского народа и почти бессознательно содействовали осуществлению плана Божественного домостроительства. — Преходящих. Чем больше усиливается влияние Евангелия в мире, тем более утрачивают свою власть представители человеческой мудрости.
Ст. 6-16 Мудрость же мы проповедуем между совершенными, но мудрость не века сего и не властей века сего преходящих, но проповедуем премудрость Божию, тайную, сокровенную, которую предназначил Бог прежде веков к славе нашей, которой никто из властей века сего не познал; ибо если бы познали, то не распяли бы Господа славы. Но, как написано: не видел того глаз, не слышало ухо, и не приходило то на сердце человеку, что приготовил Бог любящим Его. А нам Бог открыл это Духом Своим; ибо Дух все проницает, и глубины Божии. Ибо кто из человеков знает, что в человеке, кроме духа человеческого, живущего в нем? Так и Божьего никто не знает, кроме Духа Божия. Но мы приняли не духа мира сего, а Духа от Бога, дабы знать дарованное нам от Бога, что и возвещаем не от человеческой мудрости изученными словами, но изученными от Духа Святаго, соображая духовное с духовным. Душевный человек не принимает того, что от Духа Божия, потому что он почитает это безумием; и не может разуметь, потому что о сем надобно судить духовно. Но духовный судит о всем, а о нем судить никто не может. Ибо кто познал ум Господень, чтобы мог судить его? А мы имеем ум Христов
Апостол сказал уже (I:23-24), что Христос распятый есть не только Божия сила, но и Божия премудрость. Последнее положение он развивает теперь. Он изображает мудрость, заключающуюся в Евангелии, по ее сверхъестественному происхождению и по ее недоступности для обыкновенного человеческого разумения (6-9) и указывает тот способ, каким только и можно узнать ее и передать другим (10-13). При этом апостол раскрывает понятие «совершенства» христианского, которое делает людей способными понимать божественную премудрость (14-16).
епископ Никанор (Каменский) (†1908)
Мудрость же мы проповедуем между совершенными, но мудрость не века сего и не властей века сего преходящих, но проповедуем премудрость Божию, тайную, сокровенную, которую предназначил Бог прежде веков к славе нашей, которой никто из властей века сего не познал; ибо, если бы познали, то не распяли бы Господа славы. Но, как написано: не видел того глаз, не слышало ухо, и не приходило то на сердце человеку, что приготовил Бог любящим Его (Ис. 64:4)
Указав глубокое различие между человеческою мудростию (философиею) и Христианством, Апостол учит, что и в Христианстве есть мудрость, и притом наивысшая (премудрость), но к изучению ее могут приступить только уже усовершившиеся в начальных и основных истинах Христианства, которые не могут уже смешивать истинную премудрость христианскую с кажущеюся мудростию языческою, сменяющеюся по векам и господству тех или иных философов, или последователей их. «Князьями века сего, говорит св. И. Златоуст, он называет не бесов, как думают некоторые, но людей, облеченных отличиями и властию и почитающих ее чем-то важным, философов, риторов и писателей, которые часто обладали властию и были народными правителями. Князьями века сего называет их потому, что власть их не простирается далее настоящего века».
Самою же главною силою, действующею на сердца верующих, было содержание апостольской проповеди. Апостолы возвещали о том, чему никто еще из самых выдающихся философов не учил никогда. Мало того: это учение, состоявшее в проповеди о спасении через страдания за нас И. Христа, было давно открыто, как величайшая тайна Премудрости Божией; но мудрецы мира сего не познали этой тайны и не приняли ее, как откровенную. Указав как на разительное доказательство неуразумения этой тайны – на распятие Иисуса Христа, Апостол прежде всего говорит, конечно, о князьях и вождях Иудейского народа, по вместе с тем отчасти и о греко-римлянах, имевших своего представителя в суде над И. Христом, а именно Пилата. По изъяснению св. И. Златоуста, «Премудрость Божия, проповеданная Апостолом, называется тайною потому, что мы созерцаем в ней не то, что видим: но одно видим, а другому веруем. Таково свойство наших тайн. Иначе взираю на них я, иначе неверный. Слыша о крещении, он представляет одну воду; а я вижу не только видимое, но и невидимое: очищение души, совершаемое Духом».
Толковый Апостол. Часть II. Объяснение первых семи посланий святого Апостола Павла
священник Николай Рудинский (†1937)
Мудрость же мы проповедуем между совершенными, но мудрость не века сего и не властей века сего преходящих
Для привлечения к вере Апостолы употребляли простое слово о Христе распятом. Кто же принял веру и уже достиг посредством ее совершенства, таким они проповедовали и духовную мудрость, состоящую в подробном раскрытии спасения во Христе и способов спасения, то есть такую премудрость, которая бесконечно превосходит философию всех временных мудрецов (властей) века сего.