Толкования на 1-е послание Иоанна 1:8

если говорим, что не имеем греха, - обманываем самих себя, и истины нет в нас

Что касается малозначительных грехов, в которых и праведник семь раз в день падает и встает (Притч 24:16), то покаяние за них не должно никогда прекращаться <…> Мы подвергаемся им с такою легкостью, что, несмотря ни на какую осторожность, не можем совершенно избежать их. О них любимый ученик Христов так говорит: если говорим, что не имеем греха, - обманываем самих себя, и истины нет в нас.

если говорим, что не имеем греха, - обманываем самих себя, и истины нет в нас

Высокомерно ведь предполагать способности не грешить, когда само это предположение грешно.

если говорим, что не имеем греха, - обманываем самих себя, и истины нет в нас

Поэтому никто вас не обманывает, возлюбленные: наихудший род греха - не сознавать греха.

если говорим, что не имеем греха, - обманываем самих себя, и истины нет в нас

Слова Иоанна опровергают ересь пелагиан, согласно которой все младенцы рождаются безгрешными и избранные еще в этой жизни способны преуспеть настолько, чтобы жить без греха. Ведь раз пророк говорит: Вот, я в беззаконии зачат, и во грехе родила меня мать моя (Пс 50:7), то, значит, мы не можем безвинно пребывать в сем мире, коли вошли в мир с виной. Но кровь Иисуса, Сына Божия, очищает нас от всякого греха, так что наши долги не удерживают нас во власти нашего врага, ибо Иисус Христос, посредствуя меж Богом и людьми, добровольно уплатил за нас то, что не был должен. Так Тот, Кто понес за нас недолжную смерть по плоти, избавил нас от должной гибели души.

Ст. 5-8 и вот благовестие, которое мы слышали от Него и возвещаем вам: Бог есть свет, и нет в Нем никакой тьмы. Если мы говорим, что имеем общение с Ним, а ходим во тьме, то мы лжем и не поступаем по истине; если же ходим во свете, подобно как Он во свете, то имеем общение друг с другом, и Кровь Иисуса Христа, Сына Его, очищает нас от всякого греха. Если говорим, что не имеем греха, - обманываем самих себя, и истины нет в нас

Апостол опять возвращается к прежней речи, и объясняет, какое он слышал благовестие, именно следующее: Бог есть свет, и тьмы в Нем нет. От кого это слышал он? От Самого Христа, Который говорил: Я свет миру (Иоан. 8,12), и еще: Я свет пришел в мир (Иоан. 12,46). Итак, Он есть свет, и тьмы в Нем нет, но свет духовный, привлекающий очи души к зрению Его, а от всего вещественного отвращающий и возбуждающий стремление к Нему одному с самой сильной любовью. Под тьмой разумеет или незнание, или грех; ибо в Боге нет ни незнания, ни греха, потому что незнание и грех имеют место в веществе и в нашем расположении. Если же сказано негде: мрак сделал покровом Своим (Псал. 17:12); то сказано, что сделал тьму, а не есть тьма, как сказано есть свет. Ибо полагающий и полагаемое не одно и то же. Итак, здесь тьма означает наше незнание о Боге, по причине Его непостижимости, а это незнание наше есть, а не Божие. Ибо иному придается нечто такое, чего нет в нем, не для него самого, но для кого-нибудь из имеющих отношение к нему. А что апостол называет тьмой грех, это видно из евангельского изречения его: и свет во тьме светит, и тьма не объяла его (Иоан. 1:5), где тьмой он называет нашу греховную природу, которая по своей склонности к падению уступает завистнику нашему диаволу, увлекающему ко греху. Итак, свет, соединившийся с нашим, существом, весьма удобоуловимым, стал совершенно неуловим для искусителя. Ибо Он не сделал греха (Ис. 53:9). Итак, когда мы принимаем вас в общники с Богом, Который есть свет, а в этом свете, как показано, не может быть тьмы; то и мы, как общники света, не должны принимать в себя тьму, чтобы не понести наказания за ложь и вместе с ложью не быть отторгнутыми от общения со светом. Посему, держась общения друг с другом, то есть с нами и со светом, мы должны поставить себя непобедимыми для греха. Но как это будет, когда мы прежде погрязли уже во многих грехах? Ибо никто, любящий истину и старающийся быть истинным, не осмелится сказать, что он безгрешен. Итак, если кем овладевает это опасение, тот пусть не унывает: ибо кто вступил в общение с Сыном Его Иисусом Христом, тот очищен кровью Его, пролитой за нас. Примечай, что по причине теснейшего единения называет Его Сыном Отца и по тому, что воспринято Им от нас; ибо кровь, без сомнения, принадлежит нашему естеству, а не Богу. И Несторий, очевидно, безумен и нечестив, когда отделяет плоть от Сына и не позволяет называть Матерь Его Богородицею. Нужно знать также, что вся мысль этого изречения ниспровергает и хулу иудеев, которые говорили: мы знаем, что Человек Тот грешник (Иоан. 9:24). Итак, говорит, если мы творим дела света, то мы в общении с Ним, а если не делаем их, то мы чужды Ему. И как же Он не свет истинный и не безгрешен совершенно, когда к злодеям причтен был за вас (Ис. 53,12)? Итак, если мы, кричавшие некогда: кровь Его на нас и на детях наших (Матф. 27:25), бесстыдно скажем, что мы не согрешили; то мы обманываем самих себя, как будто распять Христа не грех. Апостол не сказал: мы лжем, но: обманываем себя, потому что обман вне истины. Если же сознаем грех и исповедаем, Он простит нам.

Много бо согрешаем вси

Это слово выстраивается от сказанного выше. Все, говорит, мы люди согрешаем по нерадению и невнимательности, находясь в этой грешной жизни, по святому Феофилакту. Поэтому достаточно для нас, по святому Митрофану, попечения только о нашей собственной жизни, чтобы дать отчёт о собственных прегрешениях, каясь в том, сколько прегрешений мы сделали сознательно и несознательно, а не брать ещё сверх того , на себя, осуждение или ответ в том что сделали другие, т.е. нами наученные. Подобает нам не желать абсолютно, становиться наставниками и учителями других, даже будучи принуждаемым к этому, тем более по своему собственному желанию от гордости и любоначалия, когда нас никто к этому не призывает и не принуждает. Говорит божественный Павел, что всем не подобает становиться учителями, но только призываемым к учительству от Святого Духа «Еда вси апостоли? еда вси пророцы? еда вси учителе?» (1Кор. 12:29)[38].

Аще кто в слове не согрешает, сей совершен муж, силен обуздати и все тело

Поскольку святой Иаков сказал выше, что все люди согрешают, и невозможно жить человеку в мире сем, не согрешая, то удостоверяет это, приводя в пример язык, как наиболее лёгкий к поползновению. Из этого же показывает, что никакой человек не совершен, тем более и не безгрешен. Потому что, какой человек, рождённый в мир, не согрешил языком? Конечно, или никакой, или редкий. Если же кто победит, удобопоползновенный свой язык и сохранит его не согрешающим против собеседника[39], такой, конечно же, как сказано, способен право управить и всё тело. Поэтому, кто победит наиболее удобопоползновенный ко греху член, т.е. язык, тот конечно силен победить и то, что медленнее движимо ко греху, т.е. прочее тело. Так толкует это изречение святой Феофилакт и Икумений. Божественный же Митрофан говорит что здесь должно подивиться, великому разуму брата Господня, потому что он, говоря, чтобы не согрешать кому-нибудь языком, что есть, то же, что быть совершенным в добродетелях, этим незаметно показал, что те христиане к которым он писал, были ещё несовершенны и поэтому достойны прощения, последовательно показывая что должно им подражать совершенным и не согрешать языком, чтобы сподобиться блаженства как говорит Сирах: «Блажен … иже языком (своим) не поползнуся» (Сир. 25:11).

аще речем, яко греха не имамы, себе прельщаем, и истины несть в нас

Как во Христе свет, так в нас тьма от греха. Тьма греховная распространяется на каждое человеческое существо, потому что никто из людей, ни даже тот, кто был больше всех рожденных женами (т.е. Иоанн Креститель), не является “светом истины”. Единственной человеческой Сущностью всего человеческого рода, Которая наполнена отсутствием греха, Которая есть “Свет истины”, совершенно непорочным является Богочеловек Христос. Тьма и присутствие ее в природе существует потому, что ни один человек не только не является “истинным светом”, но и не является светом вообще. Поэтому евангелист Иоанн говорит о Предтече: Он не был свет (Ин. 1:8).

Это убеждение и осознание, что все человеческое находится в грехе и под грехом, создает истинное представление о человеке, приготавливающее и приводящее к христианской антропологии (человекопознанию).

Кто провозглашает противоположное, обманывает сам себя и не находит истины в себе. Каждое другое представление о человеке ложно, и таковым является гуманистическое учение, которое обожествляет человека в делах его, которые по причине греха являются нечистыми, малыми и пошлыми творениями. Гуманизм является идолопоклонством, и на деле идолопоклонством самого худшего вида – человекопоклонством. Гуманизм зиждется на той основе, что человек по природе хорош. И это приводит к самому трагичному заблуждению, заблуждению, которое создало столько трагедий в мире гуманистической науки, просвещения и культуры вообще. Потому что гуманизм возводит человека до такой высокомерной самонадеянности, что он отрицает и само наличие в себе греха. “Нет греха” – и это одно из основных нравственных величайших достижений гуманизма.

Между тем человеческая действительность полна недостатков, голода, разломов, трагедий, и представляет самое очевидное доказательство и свидетельство о наличии в человеке негативных и губительных сил, которые являются не чем другим, как силами греха. И гуманизм, признавая теорию эволюции, верит, что в ней – средство, которым люди избавятся от всего отрицательного, от недостатка и убожества и, в целом, от всего плохого. Гуманизм верит, что только в этом лекарство, спасение человека, который, уповая на себя, походит на утопающего, который хватается за собственные волосы, чтобы спастись, но естественно и само собой разумеется, что он непременно утонет. Не существует более трагичного понимания и восприятия человека, его предназначения, чем гуманизм. Поэтому он ведет людей к самой трагичной гибели. Поэтому и святой философ истинного знания человека и человеческой природы утверждает: Аще речем, яко греха не имамы, себе прельщаем, и истины несть в нас. И действительно, никто другой столько не обманывает себя, как гуманист – человекопоклонник всякого рода. И естественно, в том, что он почитает, не находится истины.

если говорим, что не имеем греха, - обманываем самих себя, и истины нет в нас

Если же на словах мы грех отрицаем, а на деле совершаем, мы будем осуждены на муку за грех, который является совращением.

Если говорим, что не имеем греха, - обманываем самих себя, и истины нет в нас

Для всех и всегда необходима цена крови Господа Спасителя мира. Как силою искупительных заслуг Христовых мы возрождаемся в жизнь благодатную, приемлем многоразличные дары Благодати; так только силою искупительных заслуг Спасителя мы и можем, по слову Апостола, ходить во свете, т.е. питать в себе живую веру в Бога, и жить по вере. Без благодатной помощи, даруемой нам за цену крови Иисуса Христа, мы всегда готовы ниспасть во тьму греховную: ибо, доколе живем в этом мире и носим это греховное тело, мы всегда удобопреклонны ко греху, и грешим. Если говорим, пишет Апостол, что не имеем греха: обманываем самих себя, и истины нет в нас. Если говорим, что мы не согрешили ни делом, ни словом, ни помышлениями или желаниями, то мы обманываем себя; в самообольщении не видим себя, каковы мы на самом деле, не сознаем истины и поступаем не по истине, – и истины нет в нас.

Говоря так, святой Богослов показывает, что слова его: если же ходим во свете, подобно как Он во свете – не значат того, будто истинные последователи Христовы совершенно чисты от грехов, безопасны от падения; но означают только то, что они, питая в себе живую веру во Христа, ходят пред Богом, как пред находимым Солнцем; помышляя о Его совершенствах и благоговея пред Ним, стараются всегда исполнять заповеди Божии и всеми силами удаляться всяких грехов; а подвергаясь, по немощи, грехам, спешат искренним раскаянием очистить себя от сознаваемых грехов. Для этого Господь и заповедал своим ученикам в молитве всегда просить Отца небесного: и остави нам долги наша, якоже и мы оставляем должником нашим.

Никто да не помышляет, что он невинен пред Богом, не имеет греха. Если бы кто подумал так, тот стал бы обманывать сам себя. Если говорим, что не имеем греха, – обманываем самих себя, и истины нет в нас. Такой помысл есть плод гордого самообольщения, прогневляющий Бога, который всем хочет спастись и всем дарует благодатные средства ко спасению.

если говорим, что не имеем греха, - обманываем самих себя, и истины нет в нас

Если говорим и проч.: как бы человек ни был праведен, он всегда имеет грехи, и, чем он праведнее, тем глубже сознает свою греховность и не может говорить, что он не имеет греха. Ценою крови Христовой христианин возрождается в новую жизнь и может ходить во свете, но всегда может ниспасть во тьму греховную, всегда удобопреклонен ко греху и грешен, и потому, если кто стал бы говорить и уверять, что он не имеет греха, тот обманывает себя, в самообольщении не видит себя, каков он есть на самом деле, не понимает и не сознает истины, поступает не по истине и истины нет в нем. Возможно ли, чтобы кто-нибудь считал себя безгрешным? Вероятно, так учили лжеучители и обольщали таковым лжеучением, совершенно нелепым, и их нелепость изобличает апостол. Хождение во свете не означает того, чтобы верующие последователи Христовы были совершенно чисты от грехов, безопасны совершенно от падения, а означает только то, что они стараются по мере сил исполнять заповеди Божии и удаляться от всяких грехов, а подвергаясь оным, очищаются кровию Христовою от них. Но, с другой стороны, сознание, что христианин грешит и склонен к падению, не значит, что он не может ходить во свете, и потому не должно устрашать или приводить в отчаяние, ибо кровь Христова сильна очистить его от всякого греха при условии исповедания грехов.

Ст. 8-10 если говорим, что не имеем греха, - обманываем самих себя, и истины нет в нас. Если исповедуем грехи наши, то Он, будучи верен и праведен, простит нам грехи наши и очистит нас от всякой неправды. Если говорим, что мы не согрешили, то представляем Его лживым, и слова Его нет в нас

Уже в последних словах ст. 7-го Апостол высказал мысль, что грех действует и в христианах, и что все они имеют нужду в очищающей силе Крови Христовой. Теперь, имея в виду, быть может, лжеучителей, отвергавших эту истину, Апостол с особенною настойчивостью доказывает необходимость для всех христиан иметь сознание испорченности своей природы и склонности ко греху. Недостаток этого сознания, а тем более полное его отсутствие ведет не только к пагубному самопрельщению (ст. 8), но далее - в конце концов - к отрицанию искупительного дела Христова, к признанию даже Самого Бога лжецом (ст. 10), ибо, если люди сами по себе могут быть без греха, то излишни искупление и Искупитель, и Слова Писания о необходимости для всех искупления оказывались бы лживыми. Но отрицая и осуждая со всею решительностью самопрельщение и притязание на совершенную безгрешность, Апостол вместе с тем разрешает естественно возникающий вопрос: как же примирить греховное состояние христианина с необходимым требованием общения с Богом, Который есть свет? Ответ на это недоумение Апостол дает в ст. 9 в том смысле, что необходимым условием общения нашего с Богом при наличности несомненной греховности нашей - исповедание, т. е. открытое, решительное и настойчивое признание наших грехов: εάν ομολογώμεν τάς αμαρτίας ημών - исповедание не общей только греховности, но определенных грехов, известных, как деяния тьмы. Что исповедание грехов не может ограничиться одним внутренним сознанием, а должно сопровождаться и внешним исповеданием или открытым самосуждением пред Богом и пред свидетелем, поставленным Богом вязать и решать грехи человеческие (Ин 20:22-23), это предполагается уже значением и новозаветным употреблением термина ομολογεϊν, заключающего в себе мысль о внешней высказанности или выражении того или другого пред людьми (ср. Мф 10:32-33; Ин 1:20). «Сколь великое благорождается от исповеди, видно из следующих слов: «скажи ты прежде грехи свои, чтобы оправдаться» (Ис XLIII:26) (блаж. Феофил.). При выполнении нами требуемого условия - исповедания грехов - Бог, по уверению Апостола, непременно простит грехи кающемуся (слав, оставит грехи наши) и внутренно очистит грешника от неправды (очистит нас от всякой неправды). В этом одновременно осуществляется и верность, и праведность Бога. «Бог верен, это то же, что истинен; ибо слово верен употребляется не о том только, кому вверяют что-нибудь, но и о том, кто сам весьма верен, кто собственною своею верностью может и других делать такими. В таком смысле Бог верен, а праведен Он в том смысле, что приходящих к Нему, как бы ни были они грешны, не прогоняет (Ин 6:37) (блаж. Феофил.).