Толкования на 1-е послание Иоанна 4:20

Ст. 20-21 кто говорит: «я люблю Бога», а брата своего ненавидит, тот лжец: ибо не любящий брата своего, которого видит, как может любить Бога, Которого не видит? И мы имеем от Него такую заповедь, чтобы любящий Бога любил и брата своего

Тот, кто не любит своего брата, не пребывает в любви, а тот, кто не пребывает в любви, не пребывает в Боге, поскольку Бог есть любовь.

Почему не видит Бога? Потому что не имеет той самой любви. Потому не видит Бога, что не имеет любви; потому не имеет любви, что не любит брата своего. Значит, по той причине и не видит Бога, что не имеет любви. Ибо если бы он имел любовь, он видел бы Бога, потому что Бог есть любовь, и очищается это око любовью все больше и больше, так что начинает видеть ту неизменную Сущность, присутствие Которой всегда радует, и от этого преисполняется блаженства, навеки соединившись с ангелами.

Ст. 20-21 кто говорит: «я люблю Бога», а брата своего ненавидит, тот лжец: ибо не любящий брата своего, которого видит, как может любить Бога, Которого не видит? И мы имеем от Него такую заповедь, чтобы любящий Бога любил и брата своего

Осуществлением и ясным доказательством любви к Богу является искреннее расположение к ближнему, [достигаемое] через добровольное благоволение. Ведь божественный апостол Иоанн говорит: ибо не любящий брата своего, которого видит, как может любить Бога, Которого не видит? Любовь есть путь истины, и ею называет Себя Слово Божие, Которое представляет Богу Отцу идущих этим путем чистыми от всяких страстей. Она есть дверь, и входящий через нее вступает в Святая святых, став достойным созерцателем недоступной красоты царственной и Святой Троицы.

кто говорит: «я люблю Бога», а брата своего ненавидит, тот лжец: ибо не любящий брата своего, которого видит, как может любить Бога, Которого не видит

Выше апостол с настойчивостью доказал, что любовь должна быть взаимная, переходящая от Бога к нам и от нас к Богу; присовокупил к сему, что если Бог так возлюбил нас, то и мы должны любить друг друга. Теперь - снова возводит речь к тому же и говорит: так как на нас лежит долг любить брата, по примеру любви Бога к нам, и, воздавая любовью Богу, мы удовлетворяем этому долгу; то нам непременно должно любить брата для совершеннейшего доказательства любви к Богу. Ибо если этого не будет, то не сохранится и любовь наша к Богу, так как будет нарушен долг по отношению к ближним, долг, вытекающий из любви к Богу. Прибавляет и еще более сильное слово на обличение тех, которые хотят извращать божественную любовь. Апостол говорит как бы так: любовь, очевидно, образуется чрез обращение друг с другом; обращение же предполагает, что человек видит своего брата и по обращению с ним еще более привязывается к нему любовью; ибо видение весьма много привлекает к любви. Если же так, то кто ни во что ставит гораздо более влекущее к любви, не любит брата, которого видел, как может быть признан истинным, когда говорит, что любит Бога, Которого не видел, Который ни в обращении с ним, ни объемлется никаким чувством? Если кто-нибудь бесстыдно будет говорить, что Бога любит, а брата ненавидит, тот, извращая божественную любовь, оказывается сверх сего и преступником следующей Его заповеди: по тому узнают все, что вы Мои ученики, если будете иметь любовь между собою (Иоан. 13:35). Посему, кто любит Бога и старается быть Его учеником, тот, по заповеди Его, любит и брата своего.

Ст. 20-21 аще кто речет, яко люблю Бога, а брата своего ненавидит, ложь есть: ибо не любяй брата своего, егоже виде, Бога, Егоже не виде, како может любити? И сию заповедь имамы от Него, да любяй Бога, любит и брата своего

Любовь ко Христу разветвляется на любовь к ближнему, любовь к истине, любовь к святости, к миру, к чистоте, ко всему Божественному, ко всему бессмертному и вечному. Все эти виды любви Божественны, святы и вечны, потому что корень их Божественнен, свят и вечен. И корень этот – любовь ко Христу. Все эти виды любви являются естественными и непременными проявлениями любви ко Христу.

Если не существует этих видов любви, то не существует и любви ко Христу. Если же не существует любви ко Христу, то не существует ни истинного Боголюбия, ни истинного человеколюбия. Христос есть Богочеловек, и любовь к Нему значит всегда: любовь к Богу и любовь к человеку. Она есть человеколюбие в христианстве. Боголюбие и человеколюбие. Человеколюбие есть свидетельство Боголюбия, и Боголюбие – свидетельство человеколюбия. Любовь к Богу проявляется в любви к человеку как к богоподобному существу, то есть как к одухотворенному брату. Поэтому святой Иоанн Богослов приводит следующее изречение: Кто говорит: “я люблю Бога”, а брата своего ненавидит, тот лжец: ибо не любящий брата своего, которого видит, как может любить Бога, Которого не видит? И мы имеем от Него такую заповедь, чтобы любящий Бога любил и брата своего. Только человек, который чувствует “в Боге” ближнего, только человек, который видит “в Боге” ближнего, только такой есть одухотворенный брат, есть бессмертный собрат и ближний. Таким образом, чувствует и видит людей только человек, который близ Христа, который близ Бога, который в Его Божественной любви.

Ст. 19-21 будем любить Его, потому что Он прежде возлюбил нас. Кто говорит: «я люблю Бога », а брата своего ненавидит, тот лжец: ибо не любящий брата своего, которого видит, как может любить Бога, Которого не видит? И мы имеем от Него такую заповедь, чтобы любящий Бога любил и брата своего

Устранив несовершенство любви в виде страха (ст. 18), Апостол переходит к заключению своей речи о любви к Богу и ближним во взаимных отношениях этих двух сторон любви, с указанием необходимости обоснования любви к ближним на любви к Богу. Первым предметом любви христианина должен быть Бог (ст. 19), Тот, Кто Своею любовью, проявленною прежде, чем мы узнали Его, и даже тогда, когда мы еще были враждебны Ему (ст. 9-10), возжег в душе нашей пламень истинной любви. Но любовь к Богу, если она действительно существует, должна отражаться в действиях человека и главным образом - в его любви к ближнему; недостаток, а тем более полное отсутствие любви к ближним говорит непременно и о недостатке любви к Богу, о любви лишь мнимой, - так что любовью к ближним может быть измеряема наша любовь к Богу (ст. 20). «Любовь, очевидно, образуется чрез обращение друг с другом; обращение же предполагает, что человек видит своего брата и по обращению с Ним еще более привязывается к Нему любовью, ибо видение весьма много привлекает к любви. Если же так, то кто ни во что ставит гораздо более влекущее к любви, не любит брата, которого видел, как может быть признан истинным, когда говорит, что любит Бога, Которого не видел, который ни в обращении с ним, ни объемлется никаким чувством» (Феофил.). Речь свою Апостол заключает указанием на то, что тесная, неразрывная связь любви к ближним с любовью к Богу, составляет прямую, положительную заповедь Божию (thn entolhn autou), ст. 21.

Ст. 20-21 кто говорит: «я люблю Бога», а брата своего ненавидит, тот лжец: ибо не любящий брата своего, которого видит, как может любить Бога, Которого не видит? И мы имеем от Него такую заповедь, чтобы любящий Бога любил и брата своего

Любящий Бога соблюдает Его заповеди, ибо любовь к своему брату есть исполнение божественных заповедей. Не любящий брата своего не сохранил заповедь, а не сохранивший не любит Бога. Ибо лжец - не любящий, но говорящий, что любит.

Кто говорит: я люблю Бога, а брата своего ненавидит, тот лжец: ибо не любящий брата своего, которого видит, как может любить Бога, Которого не видит

Внушая истинную любовь к Богу, Апостол опять показывает необходимость любви к ближнему. Говорит, что без этой любви нельзя любить Бога, и кто говорит, что он любит Бога, а в то же время питает ненависть к ближнему, тот говорит неправду. Кто говорит: «я люблю Бога», а брата своего ненавидит, тот лжец. Почему лжец?

Ибо нелюбящий брата своего, которого видит, как может любить Бога, которого не видит? – Прежде сказал святой Иоанн: Бога никто никогда не видел. Если мы любим друг друга, то Бог в нас пребывает, и любовь Его совершенна есть в нас (1Ин. 4:12). Каждый ближний наш носит в себе образ Божий; взирая на сей образ и помня заповедь о любви к ближнему, можно ли не любить его тому, кто питает в себе любовь к Богу? Чем легче, и чем скорее можем мы выразить свою любовь к Богу, как не любовью к своему ближнему, как образу Божию? Кто, пренебрегая заповедь Божию о любви к ближнему, не любит брата своего, которого видит, которому тем или другим добрым делом всегда может показывать любовь свою: тот как может питать в себе любовь к Богу, которого не видит, для которого непосредственно ничего не может сделать: ибо Он не имеет нужды ни в чем нашем?

кто говорит: «я люблю Бога», а брата своего ненавидит, тот лжец: ибо не любящий брата своего, которого видит, как может любить Бога, Которого не видит

Кто говорит и проч.: мы должны любить Бога, но любить Его поистине возможно только тогда, когда мы любим друг друга. Поэтому, кто говорит словом, или языком, или даже в сердце своем, заблуждаясь в совести своей, что любит Бога в сердце своем, и считает себя христианином, исполняющим заповедь Божию и Христову, а брата своего ненавидит (1Ин. 2:9, 11; 1Ин. 3:15 и прим.) в сердце своем и показывает это делами, тот лжец, иное думает и говорит, и иное показывает на деле (1Ин. 2:4), видно, что он лжец, что кто не любит брата своего, или ненавидит его (1Ин. 2:9), хотя бы он был враг его (1Ин. 3:15),брата своего, которого видит своими глазами (увидел, в подлиннике прошедшее время, для выражения состояния несомненно одинаково всегда продолжающегося; ср. с. 12), Бога, Которого не видит (ст. 12), как может любить? То есть это дело невозможное, чтобы таковой любил Бога. Кто неспособен к более легкому, тот не в силах исполнить более трудное; любить невидимое гораздо труднее, чем любить видимое. Брату своему, которого видит, тем или другим добрым делом всегда может показать любовь; а Бога, Которого не видит и, следовательно, непосредственно не может ничего сделать для Него, — как может любить? Дело это невозможное. Любовь к Богу может только выражаться и свидетельствоваться любовию к ближним. «Любовь очевидно образуется чрез обращение друг с другом; обращение же предполагает, что человек видит своего брата и по обращению с ним еще более привязывается к нему любовию, ибо видение весьма много привлекает к любви. Если же так, то кто ни во что ставит гораздо более влекущее к любви, не любит брата, которого видел, как может быть признан истинным, когда говорит, что любит Бога, Которого не видел, Который ни в обращении с ним, ни объемлется никаким чувством?» (Феофилакт).