Толкования на 4-я книга Царств 4:27

Ст. 20-29 И понес его и принес его к матери его. И он сидел на коленях у нее до полудня, и умер. И пошла она, и положила его на постели человека Божия, и заперла его, и вышла, и позвала мужа своего и сказала: пришли мне одного из слуг и одну из ослиц, я поеду к человеку Божию и возвращусь. Он сказал: зачем тебе ехать к нему? сегодня не новомесячие и не суббота. Но она сказала: хорошо. И оседлала ослицу и сказала слуге своему: веди и иди; не останавливайся, доколе не скажу тебе. И отправилась и прибыла к человеку Божию, к горе Кармил. И когда увидел человек Божий ее издали, то сказал слуге своему Гиезию: это та Сонамитянка. Побеги к ней навстречу и скажи ей: «здорова ли ты? здоров ли муж твой? здоров ли ребенок?» - Она сказала: здоровы. Когда же пришла к человеку Божию на гору, ухватилась за ноги его. И подошел Гиезий, чтобы отвести ее; но человек Божий сказал: оставь ее, душа у нее огорчена, а Господь скрыл от меня и не объявил мне. И сказала она: просила ли я сына у господина моего? не говорила ли я: «не обманывай меня»? И сказал он Гиезию: опояшь чресла твои и возьми жезл мой в руку твою, и пойди; если встретишь кого, не приветствуй его, и если кто будет тебя приветствовать, не отвечай ему; и положи посох мой на лице ребенка

И сказала она [Елисею]: просила ли я сына у господина моего? не говорила ли я: «не обманывай меня»? (4Цар 4:28). {«Зачем ты обрек меня на муки Евы, которых я не знала? Зачем послал смерть, против которой я восставала, которая была мне безразлична и не имела власти надо мной? Да, в силу несчастного бесплодия я всегда была далека от этих двух зол. Из-за того что я боялась смерти, я не просила тебя наделить меня детьми, и из-за насмешек язычников, среди которых живу, я не желала их. Потому я сказала тебе: «Не проси детей для меня»}. [Прим. ред. - Отрывок в фигурных скобках - из армянской версии этих комментариев Ефрема, опубликованной в Венеции в 1836 году. Там мы часто находим строки, которые чрезвычайно уместно дополняют сирийский текст, сообщая очень интересные детали. См. Ephraem Syrus, Srboyn Ep’remi Matenagrowt' iwnk’, vol. I (Venezia, 1836), 453].

С ее уст срывались упреки, а руки тянулись в мольбе и, ухватив его за ноги, она удерживала его. Она клялась, что не покинет его до тех пор, пока он не окажет ей милость и не вернет к жизни ее сына, которого похитила смерть. Елисея глубоко тронули слова женщины. [Ибо он не столько страдал из-за смерти ребенка, сколько из-за насмешек, которые бы ему пришлось выносить от пророков Ваала].

Увидев ее страдания и боль, он немедленно послал своего ученика, вверив ему свой жезл. Он велел ему положить посох на умершего ребенка, а потом поведать ему об исходе такого служения. Он хотел, чтобы воскресение умершего произошло с помощью посоха учителя и рук его ученика, если слуга его окажется достойным такого чуда. А если бы было не так, он стал бы винить себя, ибо своей ленью он посрамил бы славу дома Моисеева.

Ст. 20-34 И понес его и принес его к матери его. И он сидел на коленях у нее до полудня, и умер. И пошла она, и положила его на постели человека Божия, и заперла его, и вышла, и позвала мужа своего и сказала: пришли мне одного из слуг и одну из ослиц, я поеду к человеку Божию и возвращусь. Он сказал: зачем тебе ехать к нему? сегодня не новомесячие и не суббота. Но она сказала: хорошо. И оседлала ослицу и сказала слуге своему: веди и иди; не останавливайся, доколе не скажу тебе. И отправилась и прибыла к человеку Божию, к горе Кармил. И когда увидел человек Божий ее издали, то сказал слуге своему Гиезию: это та Сонамитянка. Побеги к ней навстречу и скажи ей: «здорова ли ты? здоров ли муж твой? здоров ли ребенок?» - Она сказала: здоровы. Когда же пришла к человеку Божию на гору, ухватилась за ноги его. И подошел Гиезий, чтобы отвести ее; но человек Божий сказал: оставь ее, душа у нее огорчена, а Господь скрыл от меня и не объявил мне. И сказала она: просила ли я сына у господина моего? не говорила ли я: «не обманывай меня»? И сказал он Гиезию: опояшь чресла твои и возьми жезл мой в руку твою, и пойди; если встретишь кого, не приветствуй его, и если кто будет тебя приветствовать, не отвечай ему; и положи посох мой на лице ребенка. И сказала мать ребенка: жив Господь и жива душа твоя! не отстану от тебя. И он встал и пошел за нею. Гиезий пошел впереди их и положил жезл на лице ребенка. Но не было ни голоса, ни ответа. И вышел навстречу ему, и донес ему, и сказал: не пробуждается ребенок. И вошел Елисей в дом, и вот, ребенок умерший лежит на постели его. И вошел, и запер дверь за собою, и помолился Господу. И поднялся и лег над ребенком, и приложил свои уста к его устам, и свои глаза к его глазам, и свои ладони к его ладоням, и простерся на нем, и согрелось тело ребенка

И здесь мы также встречаем прообраз истины, когда сначала Елисей для воскрешения мертвого [дитя] посылает своего слугу с посохом. Ибо умер сын той женщины, которая оказала Елисею такую заботу и такое гостеприимство; и дошла до него об этом весть, и тогда он передал свой посох слуге и сказал: Возьми жезл мой в руку твою, и пойди… и положи посох мой на лице ребенка (4Цар 4:29).

Мог ли пророк не ведать, что делает? Слуга пошел впереди, возложил жезл на мертвого, мертвый из мертвых не восстал: Ибо если бы дан был закон, могущий животворить, то подлинно праведность была бы от закона (Гал 3:21). Не воскресил закон через посланного слугу. Лишь вслед затем тот, кто предпослал себе жезл свой через раба своего, пришел сам и воскресил. Ибо, коль скоро посланный вперед не воскресил, пришел сам Елисей, знаменуя собой в прообразе Господа, Который слугу Своего с жезлом, то есть законом, послал перед Собой, и пришел к лежащему на постели мертвому ребенку, и простерся на нем (4Цар 4:34). Но тот был дитя, а над ним взрослый: и уменьшил он стать свою и укоротил члены свои, и уподобился телесно мертвому ребенку. И тогда восстал ребенок из мертвых, когда живой уподобился мертвому. Ибо содеял Господь то, что не сделал посох; что не сделала буква, то свершила милость Господня.

Ст. 20-31 И понес его и принес его к матери его. И он сидел на коленях у нее до полудня, и умер. И пошла она, и положила его на постели человека Божия, и заперла его, и вышла, и позвала мужа своего и сказала: пришли мне одного из слуг и одну из ослиц, я поеду к человеку Божию и возвращусь. Он сказал: зачем тебе ехать к нему? сегодня не новомесячие и не суббота. Но она сказала: хорошо. И оседлала ослицу и сказала слуге своему: веди и иди; не останавливайся, доколе не скажу тебе. И отправилась и прибыла к человеку Божию, к горе Кармил. И когда увидел человек Божий ее издали, то сказал слуге своему Гиезию: это та Сонамитянка. Побеги к ней навстречу и скажи ей: «здорова ли ты? здоров ли муж твой? здоров ли ребенок?» - Она сказала: здоровы. Когда же пришла к человеку Божию на гору, ухватилась за ноги его. И подошел Гиезий, чтобы отвести ее; но человек Божий сказал: оставь ее, душа у нее огорчена, а Господь скрыл от меня и не объявил мне. И сказала она: просила ли я сына у господина моего? не говорила ли я: «не обманывай меня»? И сказал он Гиезию: опояшь чресла твои и возьми жезл мой в руку твою, и пойди; если встретишь кого, не приветствуй его, и если кто будет тебя приветствовать, не отвечай ему; и положи посох мой на лице ребенка. И сказала мать ребенка: жив Господь и жива душа твоя! не отстану от тебя. И он встал и пошел за нею. Гиезий пошел впереди их и положил жезл на лице ребенка. Но не было ни голоса, ни ответа. И вышел навстречу ему, и донес ему, и сказал: не пробуждается ребенок

В этом месте, братья, смотрите, чтобы кому не вкралась нечестивая мысль, будто блаженный Елисей хотел прибегнуть к практике авгуров, а потому и запретил слуге отвечать на приветствие, если дорогой кто-то встретит его. Мы часто подобное читаем в Писаниях, но сказано это о поспешности, а вовсе не о чем-то излишнем или порочном. Он словно бы говорил так: «Иди так быстро, чтобы ничто в пути тебя не отвлекало и никакие разговоры не задерживали». Итак, слуга пошел и положил жезл на лицо ребенка, но ребенок не поднимался. Этот слуга был образом блаженного Моисея, которого Бог с жезлом послал в Египет; без Христа Моисей мог жезлом бичевать народ, но не мог ни освободить его, ни возродить от первородного или теперешнего греха. Как апостол говорит: Закон ничего не довел до совершенства (Евр 7:19). Нужно было, чтобы пославший жезл сам спустился. Жезл без Елисея ничего не смог сделать, потому что Крест без Христа не имел силы.

Когда же пришла к человеку Божию на гору, ухватилась за ноги его. И подошел Гиезий, чтобы отвести ее; но человек Божий сказал: оставь ее, душа у нее огорчена, а Господь скрыл от меня и не объявил мне

В молитвах и слезах Сонамитянки об умершем сыне ее представляется обличение нечувствительности тех родителей, которые оставляют детей своих коснеть в смерти греховной, не способствуя их духовному воскресению наставлением, обличением, и, всего более, пламенной молитвой за них к Богу.

4Цар.4:18-29

Сонам находится недалеко от Изрееля и от горы Кармила, где пророк имел часто свое местопребывание (См. напр 4Цар.2:25; 4Цар.4:25.). Не думаем впрочем, чтобы пророк жил там постоянно, потому что – как указано в 4Цар.2:25 – после пребывания на Кармиле пророк «возвратился в Самарию», и притом был постоянно почти в пути; но нельзя не заметить, что когда Сунамитянка идет отыскивать Елисея, то идет прямо на г. Кармил, где по-видимому была община сынов пророческих. Жизнь пророков того времени, – говорит Отто Герлах, – была соединением жизни созерцательной с жизнью деятельной; они принимали участие во всех выдающихся событиях жизни народа своего и при надобности выступали пред царей и их наместников. Но они при этом постоянно наблюдали за пророческими школами, обходили их постоянно, учили их, уединялись среди общины сынов пророческих, предаваясь молитве и духовному созерцанию и служили примером сынам пророческим, которые старались идти по стопам своих великих учителей.

Ребенок, дарованный Сунамитянке по молитве и пророчеству раба Божия Елисея, подрастает. Сколько ему было лет, когда он внезапно заболевает и умирает – мы не знаем, но полагаем – не более пяти, или шести лет, так как он сидит на руках у слуги и у матери (ст. 4Цар.4:19-20).

В один день во время жатвы, т.е. в самое знойное время года, пошел мальчик к отцу своему в поле, где жали. По-видимому он поражен был солнечным ударом (Ср. Пс.126:6: «Днем солнце не поразит тебя ни луна ночью». Очевидно здесь речь о солнечном ударе во-первых, и во-вторых об особенном болезненном влиянии луны, которой очень боятся, особенно в полнолуние, в Индии и вообще на востоке. О солнечном ударе см. еще Ис.49:10 и Иудиф.8:3): «и сказал отцу своему: голова моя! голова моя болит! И сказал тот слуге своему: отнеси его к матери его. И понес его и принес его к матери его. И он сидел на коленях у нее до полудня, и умер». С отчаянием в сердце при наружном спокойствии несет мать умершего сына своего на постель пророка, в ту верхнюю комнату, где он всегда останавливался. Она не говорит никому в доме, – даже мужу своему, – о смерти ребенка, но только призывает его и говорит ему, чтобы он сейчас прислал ей одну из ослиц с провожатым. Я еду, говорит она, к человеку Божию. Из ответа мужа (ст. 23–25) видно, что постановления закона Моисеева о праздниках и новомесячиях и собраниях народных в эти дни (О праздниках вообще и Субботах см. Лев.23; о новомесячиях Чис.28:1-15.) поддерживались и исполнялись во Израиле верными Господу при пророческих школах, к которым собирался народ. «Он (муж Сунамитянки) сказал: зачем тебе ехать к нему? сегодня не новомесячие и не суббота. Но она сказала: хорошо (Очевидно, она полная госпожа в семье своей.). И оседлала ослицу и сказала слуге своему: веди и иди. Не останавливайся, доколе не скажу тебе. И отправилась и прибыла к человеку Божию, к горе Кармил».

Мы обратим внимание на веру Сунамитянки и на замечательную ее твердость духа. Она не говорит мужу о постигшем их несчастии, она верит, что сын ее будет им возвращен, и во всяком случае хочет избавить мужа от тех тяжелых часов горя и сомнений и надежды, которые она переживает. Она несет одна все бремя горя, имея в душе луч веры и надежды.

Когда она подъезжает к горе Кармилу, человек Божий видит ее издали и говорит Гиезию: беги ей навстречу и спроси, здорова ли она и муж ее и ребенок? Гиезий исполняет приказание пророка, но она на вопрос его не отвечает вовсе; она ему сухо говорит: «здоровы», чтобы отклонить все дальнейшие расспросы. Она не может говорить ни с кем, кроме святого старца.

Когда же пришла к человеку Божию на гору, ухватилась за ноги его. И подошел Гиезий, чтобы отвести ее; но человек Божий сказал: оставь ее, душа у ней огорчена, а Господь скрыл от меня, и не объявил мне» (ст. 4Цар.4:37).

И в этом обстоятельстве нам раскрывается несколько духовная жизнь пророков и святых и спасительное действие благодати премудрого и многомилостивого Господа нашего. Если бы, думаем мы Елисею открыта была болезнь ребенка, то он поспешил бы к Сунамитянке и силою, от Господа ему дарованною, исцелил его. Но тогда не было бы случая раскрыться всей силе веры, которая обитала в душе этой женщины; и она сама бы не знала силы веры и духовных своих сил, пока Господу не угодно было вызвать их к полному развитию испытанием.

И для Елисея это было поучение от Господа. Не без внутреннего волнения и горя говорит пророк: «а Господь скрыл от меня и не объявил мне». Очевидно, что в душе его явилось спасительное недоверие к самому себе; чувство бессилия, страх за себя, сомнение в своем достоинстве, боязнь, – не огорчил ли он чем-либо милосердого Господа. Этим чувством своего человеческого ничтожества и бессилия, когда отнята помощь Божия, Господь готовит его к совершению великого чуда, ибо только сознавая всю свою немощность, может быть человек силен (2Кор.12:9-10.);. только человека кроткого и смиренного, сознающего свое ничтожество, творит Господь орудием Своей святой воли.

С чистосердечием, составляющим основание истинной молитвы, Сунамитянка излагает пред пророком и пред Богом горе души своей.

4Цар.4:28. «И сказала она: просила ли я сына у господина моего? Не говорила ли я: не обманывай меня?»

Елисей в это время чувствует разум свой освещенным светом Духа Божия. Он не расспрашивает женщину ни о чем; он все видит ясно и приказывает Гиезию: «опояшь чресла свои и возьми жезл мой в руку свою и пойди. Если встретишь кого, не приветствуй его, и если кто будет тебя приветствовать, не отвечай ему. И положи посох мой на лице ребенка» (ст. 4Цар.4:29).

Как увидим ниже, это действие, совершенное Гезием, не имело никаких последствий, а потому у многих комментаторов возникал вопрос: почему и для чего был послан вперед Гиезий с жезлом пророка, если жезл этот не произвел ожидаемого чуда? О. Герлах думает, что Елисей хотел дать урок Гиезию, – оказавшемуся впоследствии недостойным, – что чудо может быть совершено вследствие полной веры, по молитве верующего, а не по причине возложения вещи, принадлежащей пророку.

Но нам кажется, что уже в это время в душе пророка появилось сомнение в нравственной чистоте Гиезия, и что он пользуется этим случаем, чтобы произвести испытание его веры. Он посылает – как мы думаем – Гиезия с жезлом своим, чтобы удостовериться, есть ли чистота души и сила веры у слуги его: так, если бы они были у него, то мальчик воскрес бы; если же их не было, то возложение жезла должно бы было остаться без последствий.

Ст. 8-37 В один день пришел Елисей в Сонам. Там одна богатая женщина упросила его к себе есть хлеба; и когда он ни проходил, всегда заходил туда есть хлеба. И сказала она мужу своему: вот, я знаю, что человек Божий, который проходит мимо нас постоянно, святой; сделаем небольшую горницу над стеною и поставим ему там постель, и стол, и седалище, и светильник; и когда он будет приходить к нам, пусть заходит туда. В один день он пришел туда, и зашел в горницу, и лег там, и сказал Гиезию, слуге своему: позови эту Сонамитянку. И позвал ее, и она стала пред ним. И сказал ему: скажи ей: «вот, ты так заботишься о нас; что сделать бы тебе? не нужно ли поговорить о тебе с царем, или с военачальником?» Она сказала: нет, среди своего народа я живу. И сказал он: что же сделать ей? И сказал Гиезий: да вот, сына нет у нее, а муж ее стар. И сказал он: позови ее. Он позвал ее, и стала она в дверях. И сказал он: через год, в это самое время ты будешь держать на руках сына. И сказала она: нет, господин мой, человек Божий, не обманывай рабы твоей. И женщина стала беременною и родила сына на другой год, в то самое время, как сказал ей Елисей. И подрос ребенок и в один день пошел к отцу своему, к жнецам. И сказал отцу своему: голова моя! голова моя болит! И сказал тот слуге своему: отнеси его к матери его. И понес его и принес его к матери его. И он сидел на коленях у нее до полудня, и умер. И пошла она, и положила его на постели человека Божия, и заперла его, и вышла, и позвала мужа своего и сказала: пришли мне одного из слуг и одну из ослиц, я поеду к человеку Божию и возвращусь. Он сказал: зачем тебе ехать к нему? сегодня не новомесячие и не суббота. Но она сказала: хорошо. И оседлала ослицу и сказала слуге своему: веди и иди; не останавливайся, доколе не скажу тебе. И отправилась и прибыла к человеку Божию, к горе Кармил. И когда увидел человек Божий ее издали, то сказал слуге своему Гиезию: это та Сонамитянка. Побеги к ней навстречу и скажи ей: «здорова ли ты? здоров ли муж твой? здоров ли ребенок?» - Она сказала: здоровы. Когда же пришла к человеку Божию на гору, ухватилась за ноги его. И подошел Гиезий, чтобы отвести ее; но человек Божий сказал: оставь ее, душа у нее огорчена, а Господь скрыл от меня и не объявил мне. И сказала она: просила ли я сына у господина моего? не говорила ли я: «не обманывай меня?» И сказал он Гиезию: опояшь чресла твои и возьми жезл мой в руку твою, и пойди; если встретишь кого, не приветствуй его, и если кто будет тебя приветствовать, не отвечай ему; и положи посох мой на лице ребенка. И сказала мать ребенка: жив Господь и жива душа твоя! не отстану от тебя. И он встал и пошел за нею. Гиезий пошел впереди их и положил жезл на лице ребенка. Но не было ни голоса, ни ответа. И вышел навстречу ему, и донес ему, и сказал: не пробуждается ребенок. И вошел Елисей в дом, и вот, ребенок умерший лежит на постели его. И вошел, и запер дверь за собою, и помолился Господу. И поднялся и лег над ребенком, и приложил свои уста к его устам, и свои глаза к его глазам, и свои ладони к его ладоням, и простерся на нем, и согрелось тело ребенка. И встал и прошел по горнице взад и вперед; потом опять поднялся и простерся на нем. И чихнул ребенок раз семь, и открыл ребенок глаза свои. И позвал он Гиезия и сказал: позови эту Сонамитянку. И тот позвал ее. Она пришла к нему, и он сказал: возьми сына твоего. И подошла, и упала ему в ноги, и поклонилась до земли; и взяла сына своего и пошла

Рождение у благочестивой Сонамитянки сына по слову пророка и воскрешение его последним

И рассказ о рождении сына у жены сонамитянки, его смерти и воскресении имеет очевидное сходство с параллельным рассказом 3Цар XVII:17 и д. о воскрешении пророком Илией сына вдовы сарептской, и опять каждый рассказ имеет своеобразные черты, и один не может считаться повторением другого. Пророк Елисей из Галгал отправился на гору Кармил (II:25), любимое местопребывание пророка Илии (ср. ст. 25), а оттуда приходит в близлежавший Сонам (ст. 8; о положении Сонама см. замечание к 3Цар I:3).

Рассказ о сонамитянке, независимо от прочего, интересен сообщением бытовых, общественно-гражданских и религиозных особенностей древнееврейского быта из данной эпохи. В бытовом отношении характерно описание утвари или мебели даже зажиточного древнееврейского дома: в комнате, устроенной благочестивой сонамитянкой для пророка Елисея (ст. 10) – «небольшой горнице над стеной» (род мезонина, нередко устрояемого на плоских крышах Востока, ср. 1Цар IX:25; 2Цар XVI:22), имели быть принадлежности, очевидно, обычные в древнееврейском доме: постель, (евр. люта), стол (евр. шулхан нередко в Библии означает, как и у теперешних бедуинов, простое полотно или кожу, расстилаемые на полу для обеда), но равным образом и стол в нашем смысле, (ср. 3Цар XIII:20 сл.; Чис IV:7. См. Gesemi. Thesaurus linguae Iebr, p. 1417), стул (евр. кисев), светильник (менора).

В гражданско-правовом смысле типичен ответ, данный сонамитянкой на предложение пророка Елисея походатайствовать за нее у царя или военачальника (какую силу имел пророк Елисей у обоих еврейских царей, видно из III:12 и д.), что она не имеет в этом нужды, так как «живет среди своего народа» (ст. 13; Ср. блаж. Феодорит, вопр. 15), т. е. принадлежит к довольно сильному и знатному роду. Это бросает некоторый свет на силу и значение родовых связей и отношений в древнем Израиле. «Если бы мы более знали об этих родах, то, вероятно, многие события в истории Израиля выступили бы пред нами в ином и более ясном свете. Так, напр., в высшей степени вероятно, что непрерывные революции и переменная политика в Израильском царстве – дружественная то Ассирии, то египтянам, стоит в связи с этими родами, имевшими своих представителей в городах» (Buhl. Die Sociale Verhaltnisse des Israel, 1899, s. 39). Наконец в религиозно-богослужебном отношении данный рассказ поучителен тем, что свидетельствует (ст. 25), что субботы и новолуния праздновались в Израильском царстве не одними жертвами, как предписано в законе (Чис XXVIII:9, 11), а и нарочитыми собраниями (ср. блаж. Феодорит, вопр. 16), и что центром этих религиозно-назидательных собраний в десятиколенном царстве, за неимением законного храма, служили дома пророков. Все отношения сонамитянки к пророку в рассказе проникнуты глубоким благоговением (ст. 9, 15, 22, 27, 37); она прямо называет (ст. 9) пророка «святым» (евр. кадош, греч. ἄγιος, лат. Sanctus: это впервые в Библии живой человек именуется святым не по идее только, как в Лев XI:44 и мн. др, но и в действительности). О том, почему и когда избрал пророк Елисей в служители при себе Гиезия (ст. 12 и д.), не отличавшегося нравственными качествами (V:20 и д.), неизвестно ничего. Предсказание пророка о рождении сына у сонамитянки (ст. 16) совершенно сходно с обетованием Аврааму о рождении Исаака (Быт XVIII:10, 14; сн. блаж. Феодорит, вопр. 16). Болезнью сына благочестивой женщины (9 ст.), видимо, был солнечный удар (Иудифь VIII:2-3; Пс СXX:6). Из слов пророка (ст. 27): «Господь скрыл от меня и не объявил мне», «видно, что не все провидели пророки, а только то, что открывала им благодать Божия» (блаж. Феодорит, вопр. 17); то же обнаруживается и в посольстве пророком Елисеем Гиезия вместо себя (29), оказавшемся бесплодным (31). Как удрученная горем женщина в поспешности избегала долгих разговоров (ст. 23, 26), так и Гиезию пророк приказывает дорожить временем (подозревая, может быть, лишь мнимую смерть ребенка) и избегать, обычно длинных на Востоке, приветствий при встречах (29, сн. Лк X:4); притом «пророк знал», что Гиезий честолюбив и тщеславен и что встречающимся на пути расскажет причину своего путешествия, а тщеславие препятствует чудотворению (блаж. Феодорит, вопр. 17); по талмудистам (Pirke Elieser, 33), Гиезий не выполнил приказания пророка, и потому не мог оживить сына сонамитянки (ст. 31). Действия самого пророка при воскрешении умершего ребенка (ст. 35-36) близко сходно по существу с действиями пророка Илии при воскрешении сына вдовы сарептской (3Цар XVII:19-23), частное же отличие: а) более рельефное в данном случае изображение жестов пророка Елисея (ст. 34-35): «собственные свои орудия чувств пророк приложил к орудиям чувств умершего; глаза к глазам, уста к устам, руки к рукам, чтобы умерший стал причастен жизни живого, очевидно, по действию духовной благодати, дарующей жизнь» (блаж. Феодорит, вопр. 18); б) не упоминается слов призывания Бога, как у пророка Илии (3Цар XVII:21); но, без сомнения, и пророк Елисей равным образом молился при совершении чуда наряду с другим, прообразовавшего воскресение Господа Иисуса Xриста (4Цар IV:8-37) читается в качестве паремии 12-й на богослужении Великой субботы).