Толкования на Откровение Иоанна Богослова 1:19

Ст. 17-20: И когда я увидел Его, то пал к ногам Его, как мертвый. И Он положил на меня десницу Свою и сказал мне: не бойся; Я есмь первый и последний и живый; и был мертв, и се, жив во веки веков, аминь; и имею ключи ада и смерти. Итак, напиши, что ты видел, и что есть, и что будет после сего. Тайна семи звезд, которые ты видел в деснице Моей, и семи золотых светильников, есть сия: семь звезд суть Ангелы семи церквей; а семь светильников, которые ты видел, суть семь церквей.

«И когда апостол пал как мертвый, к ногам Христа, Господь, укрепляя, сказал ему: не бойся, потому что Я, безначальный и бесконечный, пришел не умертвить тебя, но ради вас Сам был мертв и имею ключи ада и смерти – т.е. смерти телесной и душевной».

Дважды вводимый здесь признак живый (ὁ ζῶν) уже в Ветхом Завете усвоялся Богу, входя в состав пророческой клятвенной формулы жив Господь (3Цар.22:14; 4Цар.2:4), чем оттенялась противоположность Его бездушным и мертвым богам народов языческих. Как живый, Он непрестанно обнаруживает Свою Божественную деятельность в истории мира, бодрствует и промышляет о человеке, избавляет и спасает, умерщвляет и оживляет, поражает и исцеляет, совершает чудеса и знамения на небе и на земле (Дан.6:27, 1Цар.2:6–7; Втор.32:39). Так и в Евангелии Спаситель не раз указывал на Себя как на источник и принцип жизни (особенно в беседе с Марфою, передаваемой тем же Иоанном Богословом пред воскрешением Лазаря. – см.: Ин.11-я гл.). Понятие царственного величия и могущества в Иисусе Христе изображается, далее, в словах: И имам ключи ада и смерти. Обладание ключами (ср. Мф.16:19: ключи царствия; Лк.11:52: ключ разумения; Откр.9:1: ключ кладязя бездны и 20:1: ключ бездны) есть символ полной власти над известной областью, с правом открывать и закрывать доступ в нее. Ад в Священном Писании часто изображается в виде темницы или крепости с воротами и запорами (см.: Пс.9:14; 106:18; ср.: 1Петр.3:19), а смерть телесная, когда отверзает душе человека, не омытого Кровью Христа, врата адовы (шеол; см.: Пс.88:48–49), и сама у прор. Исаии называется вратами ада, вратами преисподней (см.: Ис.38:10). Отсюда и данный образ – ключи смерти и ада.Таким образом, всю эту речь явившегося Господа можно передать такими словами: «Я – твой всемогущий и вечный Творец и премудрый Промыслитель. Я вечен по Своему Божеству. Я испытал и общую всем людям участь смерти. Но Я воскрес Своею Божественною силою. Ради Своих добровольных страданий Я имею ключи ада и смерти, т.е. имею власть над тем и над другою, ибо победил диавола».

А затем Господь повелевает Иоанну записать все виденное – записать 1) ту обстановку, среди которой он получил свой Апокалипсис (что видишь); 2) то, что он узнал о состоянии малоазийских церквей (что есть), и 3) то, что, по Божьему откровению. должно совершиться в будущем... Стих 20-й: Семь церквей (мы уже знаем, что в библейском словоупотреблении число семь обозначает законченность и полноту) «названы здесь вместо единой Вселенской Церкви, вместо всех христиан, ибо для всех их (Откр.1:1) назначено это откровение Божие». О символе семи светильников, под коим явлены были эти церкви Иоанну, св. Андрей в своем толковании Апокалипсиса пишет так: «Так как истинный Свет есть Христос (см.: Ин.1:9), то обогатившиеся Его просвещением подобны светильнику, просвещающему тьму настоящей жизни. – Собственно же светильниками называются церкви, как обладающие светилами, содержащими, по апостолу, слово животно (Флп.2:15–16). Светильники и свещники суть золотые, по причине честности и непорочности их веры».

Что касается семи звезд, кои, по указанию Самого Господа, Ангелы седми церквей суть, то у толкователей Апокалипсиса в понимании этих ангелов наблюдается ощутительное различие. Св. Андрей, объясняя это место, говорит: «У каждой из них (церквей) предстоит ангел хранитель (см.: Мф.18-я гл.)». Григорий Богослов категорически заявляет: «Верую, что особенный ангел покровительствует каждой церкви, ибо так научает меня Иоанн в Откровении». Почему, прощаясь с Константинопольской церковью, он взывает: «Простите, ангелы, надзиратели сей церкви и также моего здесь пребывания и отшествия отсюда». Так и Епифаний Кипрский, «основываясь на тех же словах Апокалипсиса, называет ангелов хранителями церквей и стражами алтарей», а св. Амвросий утверждает, что «для защищения всякой паствы Божией Господь поставляет не только епископов, но определяет и ангелов», а св. Василий Великий изгоняемых пресвитеров утешал тем, что с ними «пребывает ангел хранитель церкви». Проф. Жданов, приведя эти свидетельства св. отцов, ссылается затем и на ряд видений, где ангелы выступали в житиях святых как хранители храмов и алтарей (св. Архипа, преп. Аммония, Феодосия Печерского). Отсюда, говорит он, и входя в храм для молитвы, мы вступаем, так сказать, в земное небо – «приступаем ко граду Бога живого и тмам ангелов» (Евр.12:22), входим в молитвенное общение с блаженными духами, возносящими молитвы наши пред алтарь Вышнего (см.: Откр.8:3).

Однако из той же глубокой древности идет и другое понимание семи ангелов церквей – как предстоятелей их, епископов, которое мы находим у блаж. Августина (IV–V века) и Иустина Философа (II век) и которого по преимуществу держится наша Православная Церковь. Оно, бесспорно, подтверждается и самим текстом Апокалипсиса, ибо в следующих (2–3-й) главах Господь обращается к ангелам этих семи церквей поодиночке с такими словами и в таком тоне, что несомненно имел в виду земных предстоятелей и представителей их. Но принято Церковью и верование в ангелов хранителей алтарей и храмов, как это особенно ясно сказывается в чине церковного освящения их; так что для нас, православных, приемлемо и то и другое понимание.

 В заключение Явившийся повелевает Иоанну написать то, что он увидит и чему подобает быть, объясняя, что семь звезд – это дягелы, или предстоятели семи церквей, а семь светильников обозначают самые эти церкви.

 «Так как   „Свет истинный“ есть Христос (Ин.1:9), то обогатившиеся Его просвещением подобны светильнику, просвещающему тьму настоящей жизни» (св. Андрей, гл.2).