Толкования на Экклезиаст 2:10

Ст. 4-11 Я предпринял большие дела: построил себе домы, посадил себе виноградники, устроил себе сады и рощи и насадил в них всякие плодовитые дерева; сделал себе водоемы для орошения из них рощей, произращающих деревья; приобрел себе слуг и служанок, и домочадцы были у меня; также крупного и мелкого скота было у меня больше, нежели у всех, бывших прежде меня в Иерусалиме; собрал себе серебра и золота и драгоценностей от царей и областей; завел у себя певцов и певиц и услаждения сынов человеческих - разные музыкальные орудия. И сделался я великим и богатым больше всех, бывших прежде меня в Иерусалиме; и мудрость моя пребыла со мною. Чего бы глаза мои ни пожелали, я не отказывал им, не возбранял сердцу моему никакого веселья, потому что сердце мое радовалось во всех трудах моих, и это было моею долею от всех трудов моих. И оглянулся я на все дела мои, которые сделали руки мои, и на труд, которым трудился я, делая их: и вот, все - суета и томление духа, и нет от них пользы под солнцем

Видишь, как он, перечислив множество домов, полей и прочего, о чем он упоминает, не нашел в них никакой прибыли, ибо от них он не сделался лучше по душе и не приобрел родства с Богом. По необходимости переносит он речь на истинное богатство и прочное имение. Желая показать, какие из приобретений остаются у владельца, постоянно пребывают и сохраняются при нем, он прибавил: и мудрость моя пребысть со мною. Она одна пребывает, а все прочее, что он перечислил выше, удаляется и исчезает. Мудрость моя пребысть со мною, и я восстал чрез нее. Все остальное падает и производит падение тех, которые прибегают к нему, Но ему хотелось сделать сравнение между мудростью и так называемыми благами человеческими. И все, ею же просиста очи мои, прибавляет он, не отъях от них и т. д. И он порицает не только те труды, которые с усилиями переносятся людьми, в изобилии пользующимися наслаждением, но и те, которые по необходимости и поневоле переносятся людьми трудящимися, занимающимися в поте лица различными искусствами. Труд велик, говорит он, а искусство, происходящее от труда, временно и не прибавляет ничего полезного к наслаждениям. Вследствие этого (и от таких трудов) не получается никакой выгоды. Где нет излишка, там и нет и выгоды. Итак, воистину суета и произволение духа то, о чем заботятся люди. А духом называет он душу, ибо произволение есть качество, а не движение. И Давид говорит: в руце твои предложу дух мой (Псалом XXX, 6). И воистину мудрость пребысть со мною, потому что она вразумила и научила говорить обо всем, что нет никакого изобилия под солнцем. Итак, если мы хотим доброй прибыли, если желаем изобилия, если ищем нетления, то будем заниматься трудами, направленными выше солнца. В них уже не суета и не произволение духа, тщетно обращающегося туда и сюда.

И не возбраних сердцу моему от всякаго веселия моего, и сердце мое возвеселися во всяком труде моем: и сие бысть часть моя от всего труда моего

«Частию» Екклезиаст называет обладание. Итак, когда по частям описал наслаждения, продолжая от начала до конца, и изображая словом все, с чего наслаждающимся собираются удовольствия, красоту зданий, виноградники, вертограды, купели, сады, начальство над соплеменниками, обилие денег, приготовление увеселений на пиршествах, все, как называет он, «услаждения», которыми занималась его мудрость, исследывая и примышляя подобное тому, чем, как говорит Екклезиаст, наслаждался он всяким чувством, и глазами находящими, что служит к удовольствию, и душею не возбранно имеющею все, чего она вожделевала; тогда объясняет то выражение, которое употребил в начале слова, обо всем отозвавшись, что все суета. Ибо, смотря на сие, решительно говорит о человеческой жизни, что все суета, и что чувство видит, и что предначинается людьми для веселия.

Чего бы глаза мои ни пожелали, я не отказывал им, не возбранял сердцу моему никакого веселья, потому что сердце мое радовалось во всех трудах моих, и это было моею долею от всех трудов моих

И все, чего ни просили глаза мои, я не отнимал у них, и не возбранял сердцу моему никакой радости, ибо сердце мое радовалось во всяком труде моем. И это было долею моею от всякого труда моего. Очи души и порывы ума стремятся к созерцанию духовному, а грешник, не зная сего созерцания, возбраняет сердцу своему истинное наслаждение. Этому созерцанию Екклезиаст предался всецело и незначительные скорби в мире возместил вечною славою. Слава эта есть доля наша и вечная награда, если здесь мы подвизаемся ради добродетели.

Толкование на книгу Екклезиаст.

См. также Толкование на Еккл. 2:4

Чего бы глаза мои ни пожелали, я не отказывал им, не возбранял сердцу моему никакого веселья, потому что сердце мое радовалось во всех трудах моих, и это было моею долею от всех трудов моих

Радости и увеселения Екклезиаста не были развлечениями ленивого и бездеятельного человека. Они были отдыхом и наградой за тяжелые труды и, по-видимому, должны были бы дать ему полное нравственное удовлетворение.