Толкования на Книга пророка Иезекииля 2:6

А ты, сын человеческий, не бойся их и не бойся речей их, если они волчцами и тернами будут для тебя, и ты будешь жить у скорпионов; не бойся речей их и не страшись лица их, ибо они мятежный дом

Хотя они с огрубелою выею и неукротимым cердцем, однако Мои повеления сильнее. И ты не должен считать себя обманутым, если тебя посылают к тем, которые не слушают говорящего. Вот Я предрекаю тебе, что они рассвирепеют и соберутся против тебя и окружат тебя, не оставляя тебе никакого убежища. Сделают же это потому, что они не веруют и презирают веления Божии.

И ты живешь с скорпионами. Не бойся слов их и не страшись лица их, ибо они – дом ожесточающий.

Это те, которые могут уязвлять, которые могут поражать желтушною раною и жалом, имеющим вид трубочки, чтобы одно и тоже поранение и раскрывало кожу и разливало яд. Каждый получает название сообразно с своими нравственными качествами. Книжникам и Фарисеям говорится: порождения ехиднины (Мф. 23:33). И об Ироде, который был лукавым (vеrsiреllis): шедше рцыте лису тому (Лк. 13:32). И лжепророки у этого же самого пророка сравниваются с лисицами. А теперь говорится о скорпионах с неукротимым сердцем. Поэтому и в Евангелии читаем: вси, елико их прииде прежде Мене, татие суть и разбойницы (Ин. 10:8). Но как погибшие овцы дома Израилева слушали врагов? Чрез это дается понять, что слушавшие воров и разбойников утратили название овец и приняли другие названия, чтобы они погибли не как овцы, но как ехидны, лисицы и скорпионы.

А ты, сын человеческий, не бойся их и не бойся речей их, если они волчцами и тернами будут для тебя, и ты будешь жить у скорпионов; не бойся речей их и не страшись лица их, ибо они мятежный дом

Очевидно, к каким развратникам посылается на проповедь тот, которого увещевают, чтоб он не боятся. И поелику все нечестивые и неприятности делают говорящим для них доброе, и еще другим угрожают, то против делаемых говорится: да не убоишися их; а против угроз присовокупляется: словес их не убойся. Или вернее: поелику нечестивые и злодействуют против добрых, и всегда унижают цену добрым их делам, то посланному Пророку дается наставление, чтоб он ни жестокости их не боялся, ни слов не страшился. Итак выражением — да не убоишися — дается Пророку авторитет проповедания. А поелику все мы, живущие в Боге, органы истины, так что часто чрез другого мне она сообщается, а часто чрез меня другим, то в нас должен быть авторитет на доброе слово, так чтобы и тот, кто начальствует, свободно говорил истину, и тот, кто состоит под начальством, не отказывался смиренно высказывать ту же истину. Ибо добро, предлагаемое от низшего высшему, бывает истинным добром тогда, когда высказывается смиренно. Но если правота чувствования потеряет смирение в речи, то корень чувства опорочен будет в ветви языка. Этот именно порок происходит уже не из ветви, но из корня; потому что, если бы сердце не было надменно, то язык не выражал бы гордости. Итак в первом должен быть авторитет смирения для того, чтобы говорить, а во втором — свободное смирение. Но среди людей часто расстраивается самый порядок собеседования, как сказали мы выше. Ибо иногда говорит кто-либо чрез надутость гордости, и думает, будто он говорит с авторитетом свободы; а другой молчит иногда по глупому страху, и думает, будто он молчит по смирению. Тот, занимаясь местом своего начальствования, не умеряет чувства надутости; тот, рассуждая о месте своего подчинения, боится говорить о благе, которое чувствует, и не замечает того, насколько он делается виновным пред любовью молчанием.

Но гордость авторитетом и человеческий страх смирением прикрываются так, что часто ни тот не может обсудить, чем он обязан Богу, ни этот, чем он обязан ближнему. Ибо тот, взирая на подчиненных себе, и не обращая внимания на Того, Кому все подчинены, предается гордости, и своею гордостью славится как бы авторитетом. А этот иногда, боясь лишиться благоволения со стороны высшего, и чрез то потерпеть некоторый временный вред, скрывает правду, которую знает, и молча про себя самый страх, которым стесняется, называет смирением. Но молча в помышлении осуждает того, кому ничего не хочет сказывать; а потому он ужасно горд потому именно, почему считает себя смиренным. Поэтому всегда надобно различать свободу от гордости и смирение от страха, для того, чтобы ни страх не прикрывался смирением, ни гордость свободою. Итак, поелику Иезекииль посылается на проповедь не только народу, но и старейшинам его, то, чтоб он не считал неуместного страха за смирение, ему дается наставление, чтоб он не боялся, когда говорится: да не убоишися. А чтоб он не страшился и слов поношения их, присовокупляется: словес их не убойся.

Но почему он не должен бояться слов поносителей, присовокупляется и причина, когда там же говорится: зане разсверепеют, и обыдут тя окрест, посреде бо скорпиев ты живеши. Ибо те, к которым посылаем был Пророк, не были бы страшны, если бы верою и делами благоугождали всемогущему Богу. Но поелику они неверующие и развратники, в словах своих поносители, то их страшиться нечего, потому что весьма глупо, если мы желаем нравиться тем, о которых знаем, что они противны Богу. Но суды праведных должны быть принимаемы со страхом и благоговением; потому что они суть члены всемогущего Бога, и порицают на земле то, что с неба обличает Бог. Ибо поношение нечестивых есть одобрение нашей жизни; потому что уже открывается, что мы имеем несколько праведности, если начинаем не нравится тем, которые не нравятся Богу. Ибо никто в одном и том же деле не может быть приятным всемогущему Богу и врагам Его. Так как отказывается быть другом Богу тот, кто угождает врагу Его. И тот будет противен врагам истины, кто будет сердечно подчиняться той же истине. Поэтому святые мужи, воспламененные обличением свободного слова, не боятся возбуждать ненависть к себе тех, о которых знают, что они не любят Бога. Пламенно выражая это Пророк, считал как бы обязанностью к Создателю всяческих, говоря: не ненавидящия ли Тя, Господи, возненавидех; и о вразех Твоих истаях? (Пс.138:21). Совершенною ненавистью возненавидех я: во враги быша ми (ст. 22). Ясно говорит он как бы так: суди, (Господи), сколько люблю Тебя я, который не страшусь возбуждать против себя вражду врагов Твоих. Поэтому-то он еще говорит: воздающии ми злая воз благая, зане гонях благостыню (Пс.37:21). Весьма доброе дело делает праведник, когда свободно противоречит неправедным. Но неправедные люди воздают за добро злом, когда бесславят праведников за то, что сии защищаются против них правдою. Ибо праведники не взирают на суждения человеческие, но взирают на суд вечного Судии, а потому и презирают слова бесславящих. Ибо поэтому Павел бесславящим Коринфянам говорит: для меня очень мало значит, как судите обо мне вы, или другие люди (1Кор.4:3). Он, не находя ничего даже в своей совести, за что мог бы укорить себя, присовокупляет: я и сам не сужу о себе. Но видя, что ему для совершенства в святости не достаточно было своего суждения, присовокупил: судия мой Господь (Там же, ст. 4). Ясно он говорит как бы так: я думаю, что даже собственному моему суждению о мне не должно верить; потому что меня судит Тот, суда Которого я не постигаю. Поэтому блаженный Иов, когда среди болезней от ран терпел еще раны от слов, произносимых языками уничижающих его друзей, тотчас мысленно обратился к совести, и чтобы где-либо иметь опору для души, воззрел на небо, говоря: и ныне се на небесех послух (свидетель) мой, свидетель же ми во вышних (Иов.16:19). Он и еще присовокупил: да приидет моя мольба ко Господу, пред Нимже да каплет око мое (ст. 20).

Ибо во всем, что говорят о нас, мы должны всегда молча обращаться к душе, прибегать к внутреннему свидетелю и судии. Ибо что пользы в том, если все хвалят, но совесть обвиняет? Или какой вред может быть от того, что все поносят нас, и одна только совесть защищает нас? Поэтому-то блаженный Иов, пребывая в душе непоколебимым среди речей обличителей, поелику видел, что он препирается на земле с ложными мыслями, искал свидетеля на небе. Поэтому-то и Иcaия говорит: людие мои, блажащии вас льстят вы, и стези ног ваших возмущают (Ис.3:12). Дабы эти именно люди не обращали внимания на слова похвалы себе, и не гибли во грехах, тотчас говорится, что они должны взирать на Того, Которого суда должно страшиться, когда присовокупляется: но ныне устроится Господь на суд, и поставит на суд люди своя (Ст. 13). Ясно он говорил как бы так: почему последуешь мнениям человеческим ты, который знаешь, что над тобою стоит небесный Судия?

Поэтому-то Истина утверждает, что Иоанн Креститель не был подобен трости, колеблемой от ветра, говоря: чесо изыдосте в пустыню видети; трость ли ветром колеблему? (Мф.11:7). Что это сказал Он отрицательно, а не утвердительно, о том свидетельствуют следующие затем слова. Ибо говорит: но чесо изыдосте видети? человека ли в мягки ризы облеченна? се, иже мягкая носящии, в домех царских суть (Там же, ст. 8). Трость же, колеблемая ветром, то вверх поднимается от дуновения, то вниз приклоняется от них же. Но всякая слабая душа, которая или от поношений приходит в уныние, или от похвал надмевается, есть трость, колеблемая ветром. Иоанн не был таковым; потому что среди похвал человеческих и поношений был непоколебим душою.

Но этот предмет требует тщательного обсуждения. Когда мы ведем жизнь неукоризненную, то всегда ли мы должны презирать слова бесславящих нас, или в известных случаях должны обуздывать их? Об этом надобно знать, что как с намерением не должны мы раздражать языки злословящих, дабы они не погибли, так равнодушно должны мы переносить злоречие, возбужденное собственною их злостью, чтобы наша заслуга возрастала; но иногда должны мы и обуздывать их, для того, чтоб они, рассевая о нас худую молву, не вредили невинным сердцам тех, которые с пользою для себя могли нас слушать. Поэтому-то Иоанн обуздал язык своего порицателя; говоря: первенстволюбец их Диотрев не приемлем нас. Сего ради, аще прииду, воспомяну его дела, яже творит, словесы лукавыми укоряя нас (3Ин.1:9-10). Так и Павел о Коринфских порицателях рассуждает, говоря: так как некто говорит: он в письмах строг и силен, а в личном присутствии слаб, и речь его низка; таковый пусть знает, что каковы мы на словах в письмах заочно, таковы и на деле лично (2Кор.10:10-11).

Ибо те, коих жизнь представлена в пример для подражания, должны, если могут, обуздывать язык своих порицателей, дабы мнения сих последних не слушали те, которые могли слушать, и оставаясь в нечестии, не призирали добродетельной жизни. Но в этом деле необходимо тщательно испытывать самого себя, дабы не искать славы в похвале себе, и не притворяться в нашем помышлении, будто оно заботится о пользе душ. Ибо часто душа услаждается хвалою своего имени, и как бы под предлогом духовной пользы радуется, когда узнает, что о ней говорят хорошо. И часто при защищении своей славы гневается на поносителей, и воображает себе, будто она это делает по ревности к тем, коих сердца смущает речь поносителя на их добром пути. Итак о том, чтобы против их мнения не имели перевеса слова порицателей, чрезвычайно должны заботиться те, которые, тонко испытав свою совесть, находят, что они в ней не имеют никакого пристрастия к личной славе.

Поэтому-то праведные и совершенные (люди) иногда проповедуют о своих добродетелях, рассказывают о благах, полученных свыше, не для того, чтоб им иметь успех в прославлении себя пред людьми, но для того, чтобы примером своим привлечь в жизни тех, которым они проповедуют. Поэтому-то Апостол Павел повествует Коринфянам, сколько раз били его палками, сколько раз побивали его камнями, сколько раз претерпевал он кораблекрушения, сколько претерпел за истину, что он восхищен был даже до третьего неба, восхищен был в рай (2Кор.11:25, 12:2, 4), — для того, чтоб отвратить мысль их от ложных проповедников, чтобы, дав знать о себе, кто он, унизить пред ними цену тех, о которых знал, что они несправедливо пользуются уважением. Когда совершенные (люди) это делают, т.е. когда говорят о своих добродетелях; тогда они даже в этом подражают всемогущему Богу, Который говорит людям о славе своей для того, чтобы люди познали Его. Ибо, если Он чрез Писание заповедует, говоря: да хвалит тя искренний, а не твоя уста (Притч.27:2), то почему Сам Он делает то, что запрещает? Но если бы всемогущий Бог молчал о силах своих, то никто не знал бы Его; если никто не знал бы Его, то никто не любил бы; если бы никто не любил Его, то никто не возвращался бы к жизни. Поэтому и чрез Псалмопевца о Нем говорится: крепость дел Своих возвести людем Своим, дати им достояние язык (Пс.110:6). Следовательно, Он возвещает о силах Своих, не для того, чтобы Самому преуспевать в хвалах Своих, но для того, чтобы познавшие Его достигали наследия вечного. Итак праведные и совершенные (люди) неукоризнены, не только тогда, когда опровергают бранные слова на них, но и тогда, когда говорят слабым о тех добродетелях, которые имеют; потому что своею жизнью, о которой поведают, приобретают к жизни души других.

Впрочем надобно знать, что они никогда не открывают своих добрых дел, если не принуждает их к тому, как я сказал, или польза ближних, или решительная необходимость. Поэтому Апостол Павел, перечислив свои добродетели Коринфянам, присовокупил: бых несмыслен хваляся: вы мя понудисте (2Кор.12:11). Но иногда бывает так, что они, вынужденные необходимостью, в добрых делах, которые поведают о ceбе, ищут пользы не других, а своей, как блаженный Иов исчисляет свои добродетели, говоря: око бых слепым, нога же хромым: аз бых отец немощным, распрю же, еяже не ведях, изследих (Иов.29:15-16). И многое другое, что сделал он хорошего, воспоминает. Но это потому, что святой муж, находясь в болезненных ранах, и терпя обличения друзей, которые говорили, будто он жил нечестиво, обижал ближних, притеснял бедных, видел, что душа его сильно потрясена и близка к рву отчаяния; он тотчас мог пасть, если бы не возобновил в памяти своих добрых дел, чтобы возвратить душу к надежде, дабы от мучительных слов и ран не погибнуть в отчаянии. Итак, что он исчисляет свои добрые дела, этим не желает как бы из тщеславия сделаться известным для других, но возвращает душу к надежде. Итак праведники, как без гордости говорят иногда о добрых делах, которые они совершают, так без ревности к личной славе обуздывают языки своих поносителей, потому что сии говорят вредное. Когда же языки поносителей не могут быть исправлены, тогда они во всем равнодушно должны быть терпимы. Поносительных слов бояться не должно, дабы, страшась поношения нечестивых, не оставить пути правого. Поэтому-то теперь Пророку Иезекиилю говорится: словес их не убойся, зане дом огорчеваяй есть.

Но они менее были бы злы, если бы те, которые суть неверующие, менее были разорителями. Но они как сами не веруют, ни в награды царства небесного, ни в наказания геенны, будучи погружены в нечестие, так и других отклоняют от веры и добродетели так, чтоб и другие не достигали того царства, которого сами они не желают. Ибо они, как только узнают, что некоторые чувствительные люди начинают прилепляться к добру и уклоняться зла, то осмеянием того, что обещается на небе, то презрением того, чем угрожает всемогущий Бог в наказаниях ада, то хвалою временных благ, то обещанием наслаждений настоящего века, хитро убеждая, сбивают с толку сердца невинных, и превращают пути их. Радуются, если кого смогут уклонить от жизни и привлечь к смерти; радуются в своем нечестии, торжествуют и о нечестии других. Наказания за себя недостаточно для тех, которые действуют так, чтобы не одним погибать. Но если они найдут какого-либо праведника с такою силою, что уже не решаются и говорить ему противное, то, не имея возможности быть разорителями, тотчас превращаются в скорпионов. Ибо скорпион ласково наступает, но жалит хвостом; не угрызает с лица, но вредит сзади. Итак скорпионы суть все льстивые и злые (люди), которые, хотя и не противятся добрым прямо в лицо, но тотчас, как только отойдут от них, злословят их, воспламеняют против них других, которых могут, всеми возможными средствами вредят им, и тайно не перестают наносить им смертельные раны. Итак скорпионы суть те, которые на вид кажутся ласковыми и невинными, но за спиною носят нечто такое, из чего изливают яд. Ибо те, которые язвят скрыто, скрыто как бы тащат за собою смерть. Поэтому-то и чрез Псалмопевца говорится: обыдоша мя яко пчелы сот, и разгорешася, яко огнь в тернии (Пс.117:12). Ибо пчелы в устах имеют мед, но в хвосте ядовитое жало. И все те, которые языком ласкательствуют, а тайно по злости язвят, суть пчелы; потому что словами предлагают сладость меда, но скрытно уязвляя наносят рану. Но поступающие таким образом разгораются яко огнь в тернии, потому что пламенем поношающих не сожигается жизнь праведников, но выжигаются терния грехов, если какие-либо могли быть в них. Итак говорится: неверующе и разорители с тобою, посреди бо скорпиев ты живеши. Они неверующие, т.е. Богу, разорители же для слабых ближних, а скорпионы даже для мужественных и сильных. Хотя последним они не решаются противоречить в лицо, однако же тайно наносят им рану бесславия. Поэтому они вместе суть и неверующие, и разорители, и скорпионы; потому что и не веруют тому, что слышали о Боге, и развращают добрые нравы в тех, которых пересиливают, и сокровенными средствами уязвляют тех, которых совратить с пути не имеют силы.

В этом деле замечательно еще то, что когда Пророку говорится: неверующие и разорители с тобою, посреди бо скорпиев ты живеши, тогда предлагается врачество утешения нам, которым часто бывает скучно жить, если мы не хотим жить вместе с злыми людьми. Ибо мы жалуемся, почему не все добры те, которые живут вместе с нами. Мы не хотим терпеть зла ближних, решаем, что уже все должны быть святыми, когда не хотим, чтоб было то, что должны мы переносить от ближних. Но в этом деле яснее солнца открывается, что когда мы отказываемся терпеть злых, тогда еще очень много доброго не имеем сами. Ибо тот не совершенно добр, если кто не остается добрым даже среди злых. Поэтому блаженный Иов утверждает о себе самом, говоря: брат бых сиринам, друг же птичий (Иов.30:29). Поэтому Апостол Павел говорит ученикам: посреде рода строптива и развращена, в нихже является якоже светила в мире (Флп.2:15). Поэтому Петр, пастырь стада Господня, говорит: праведнаго Лота обидима от беззаконных в нечистоте сожития избави (2Пет.2:7). Видением бо и слухом праведный живый в них, день от дне душу праведну беззаконными делы мучаше (ст. 8). Но мы часто, жалуясь на жизнь ближних, стараемся переменить место, избрать уединение отшельнической жизни, не зная того, что если нет духа, место не помогает. Ибо тот же самый Лот, о котором говорим, в Содоме пребыл святым, а на горе согрешил (Быт.19:2-30 и след.). А что места не укрепляют души, тому свидетель первый родоначальник человеческого рода, который и в раю пал. Но все, что мы говорим о земле, ничтожно. Ибо, если бы место могло спасать; то сатана не пал бы с неба. Поэтому Псалмопевец, видя везде в этом мире искушения, искал места, куда мог бы убежать, но без Бога не мог найти укрепления. Почему и просил быть для него местом Того Самого, ради Которого отыскивал места, говоря: буди ми в Бога защитителя, и в дом прибежища, еже спасти мя (Пс.30:3). Итак везде должны быть терпимы ближние, потому что Авель не может быть сильным, если его не упражняет злобою Каин.

Но есть одно исключение, по которому должно убегать сожительства с злыми, дабы они не привлекли к себе, если сами не могут уже исправиться; и чтоб они не развратили тех, которые живут вместе с ними, когда сами не переменяются в своей злобе. Поэтому Павел говорит: тлят обычаи благи беседы злы (1Кор.15:33). И как чрез Соломона говорится: не бывай друг мужу гневливу, и со другом жестокосердым не соводворяйся: да не когда научишися путем его, и приимеши тенета души твоей (Притч.22:24-25). Посему, как совершенные мужи не должны убегать от развращенных ближних, потому что они и сих последних привлекают к добродетельной жизни, и сами всегда безопасны от развращения: так все слабые должны уклоняться от сожительства с нечестивыми, дабы не соблазниться к подражанию тому злу, которое часто видят, а исправить не имеют силы. Ибо мы чрез слух принимаем душою ежедневно слова ближних так, как вдыхая и выдыхая принимаем воздух телом. И как вредный воздух, втягиваемый непрестанным дыханием, расстраивает тело; так нечестивые слова, непрестанно слышимые, расстраивают душу слабых, так что она начинает чахнуть от услаждения нечестием. — Затем следует: словес их не убойся, и от лица их не ужасайся, зане дом огорчеваяй есть.

А ты, сын человеческий, не бойся их и не бойся речей их, если они волчцами и тернами будут для тебя, и ты будешь жить у скорпионов; не бойся речей их и не страшись лица их, ибо они мятежный дом

Пророк встретит не одно неверие со стороны Израиля. Последний причинит ему немало прямых неприятностей. “Но ты, сын человеческий, не бойся их”. Три раза повторяет Бог это успокоение пророку, замечая в особенности, что ему не нужно бояться “речей их”, которыми только и могли д. б. вредить соотечественники Иезекиилю при стеснительных условиях плена, притом уже м. б. смягчившего народ; так след. нужно понимать и употребленные далее образы - волчцы и терние (LXX, читая слова не как существительные, а как причастия: “рассвирепеют и обыдут”); образ скорпионов с их вредоносным жалом хорошо указывает на опасность со стороны именно “речей”. Этих враждебных речей пророк не должен смущаться: на то Израиль - дом противления.