Толкования на Апостола Павла послание к евреям 9:10

ст.9-10 Она есть образ настоящего времени, в которое приносятся дары и жертвы, не могущие сделать в совести совершенным приносящего, и которые с яствами и питиями, и различными омовениями и обрядами, относящимися до плоти, установлены были только до времени исправления 

Приточно, говорит Апостол, научаемся мы скиниею, что закон полезен в этой жизни и приспособлен к имеющим еще природу смертную. Посему-то «священницы в первую скинию вхождаху» и совершали узаконенное служение, а во Святое Святых они не входили; «един» же только «архиерей», входя, представлял образ Владыки Христа, Который первый восшел на небо и соделал оное доступным для нас. Но сими также словами Апостол ясно научил нас, что не весь закон отвергает, но узаконенное об яствах и питиях, о семеноточивом, о прокаженном, о жене на родильном ложе и кровоточивой; ибо они омывались и очищались кроплением. Ни одно из этих средств не имело силы сделать совесть чистою, но каждое дано было не без основания, а по какой-либо потребности, которую объяснять теперь не время. Впрочем, все это было временно, ожидало времени совершенства. Сие-то и сказал Апостол: «установлены были только до времени исправления ​​​​​​». 

9. Она (прежняя скиния) есть образ настоящего времени, в которое приносятся дары и жертвы, не могущие сделать в совести совершенным приносящего,
10. и которые с яствами и питиями, и различными омовениями и обрядами, относящимися до плоти, установлены были только до времени исправления.

       - Слыша, что апостол считает несовершенными «дары и жертвы», «яства и пития, омовения и обряды», штундисты относят это к таинствам новозаветной Церкви, к жертве и трапезе Евхаристии, к водному крещению. Под «настоящим временем» они разумеют время господства православия, а под «временем исправления» время распространения своего «духовного» христианства. Посему в ответ православным миссионерам, когда последние доказывают несомненно божественное установление крещения и причащения, они говорят, что все подобное установлено до «времени исправления». Однако апостол дает нам ясно понять, что под временем исправления он разумеет время пришествия Христова, ибо непосредственно присовокупляет: «но Христос, Первосвященник будущих блага, – однажды вошел во святилище и приобрел вечное искупление» (Евр.9:11-12), – и далее говорит: «Кровь Христа, Который – принес Себя непорочного Богу, очистит совесть нашу от мертвых дел» (Евр.9:14). В том, что апостол называет вечным («вечное искупление»), мог ли он допускать еще какое-то исправление? Конечно нет, равно как не мог он знать и говорить о штундизме, который явился после него спустя 18 веков. Итак «время исправления» есть время пришествия Христа и с Ним – Нового Завета, сменившего и восполнившего Завет Ветхий. Соответственно этому нужно понимать и «настоящее время», о котором апостол говорит, что образом его была прежняя скиния: это есть время Ветхого Завета, время кровавых жертв, когда оскверненные очищаемы были кровью тельцов и козлов (Евр.9:13); оно называется здесь «настоящим», потому что при ап. Павле, писавшем это послание, существовал, еще и храм иерусалимский, и ветхозаветная обрядность соблюдалась, а Церковь Христова была в самом начале. Действительно, весь Ветхий Завет изображался в устройстве и расположении частей скинии (или храма), и то, что во Святое Святых («вторая скиния» Евр.9:7) даже первосвященник мог входить только один раз в год, знаменовало, что ветхозаветные средства очищения и оправдания были недостаточны и не могли открыть людям доступа в небесное царство.
       - Если апостол считает несовершенными обряды, дары и жертвы, яства и пития, бывшие в Ветхом Завете, то этого отнюдь нельзя распространять на тайнодействия Нового Завета. Несовершенство ветхозаветных установлений происходило оттого, что они были образом (Евр.8:5), а образ ниже предмета, который им изображается; новозаветные предметы и события отбрасывали в Ветхий Завет как бы тени, заключавшиеся в ветхозаветных установлениях; понятно, что, сравнительно с этими «тенями», они имеют большую силу и достоинство. Там были кровообразовательные жертвы и связанные с ними яства и пития, кропления и омовения, а в Новом Завете принесена истинная жертва Христова, и все тайнодействия основаны на этой жертве и неразрывно с нею связаны. Посему те жертвы не могли сделать приносящих «совершенными в совести», и способствовали только внешнему или плотскому очищению (Евр.9:9,13); Кровь же Христа несомненно имеет силу очищать нашу совесть от мертвых дел для служения Богу живому и истинному (Евр.9:14).

Сим Дух Святый показывает, что еще не открыт путь во святилище, доколе стои́т прежняя скиния. Она есть образ настоящего времени, в которое приносятся дары и жертвы, не могущие сделать в совести совершенным приносящего, и которые с яствами и питиями, и различными омовениями и обрядами, относящимися до плоти, установлены были только до времени исправления. (Евр.9:8-10)

Взятый в отдельности 8 стих, с которого начинается это глубокомысленное рассуждение Апостола, недостаточно разъясняет, каким образом существование ветхозаветной скинии (или храма) делает «путь святых» закрытым. Поэтому Апостол далее разъясняет, что всё, бывшее в священнодействиях по закону Моисея, не приводило к совершенству, не давало спасения, было подобно пути непроходимому. Доказавши, таким образом, непригодность всех ветхозаветных установлений для открытия пути святых, Апостол совершенно естественно переходит к доказательству того, как он открылся с пришествием Христа. Христос совершил это, явившись к Отцу на небеса со Своей особенной скинией, со Своей кровью, с которой Он вошёл в небесное Святое святых и тем открыл туда путь всем, следующим за Ним и получающим оправдание по вере в Него, и как посредник Нового Завета сделал верующих наследниками Своих обетований, которые, как обычно, сделалось возможным унаследовать только по смерти завещателя.
Во всём этом, можно сказать, раскрывается бездна богословской премудрости. А между тем всё это служит как бы только предуготовлением к ещё более глубоким и важным богословским мыслям, а именно: о первосвященническом служении И. Христа, через необходимое пролитие крови Его, о чём Апостол ведёт речь до самого последнего стиха этой главы.

Она есть образ настоящего времени, в которое приносятся дары и жертвы, не могущие сделать в совести совершенным приносящего, и которые с яствами и питиями, и различными омовениями и обрядами, относящимися до плоти, установлены были только до времени исправления.

Еврейский народ до настоящего времени совершает свое служение Богу по образцу служения в скинии, продолжает приносить Богу за свои грехи дары и жертвы, которые не могут приносящего сделать чистым - совершенным, не могут успокоить его совести, обличающей его за совершенный грех. Все эти обрядовые постановления, касающиеся пищи, питья, различных омовений и другие обряды, относящиеся до плоти, установлены были Богом временно, до исправления, до пришествия Христа Господа, «имевшего все исправить и ввести истинное и духовное богослужение» (Феофилакт).
 

Ст. 6-10 При таком устройстве, в первую скинию всегда входят священники совершать Богослужение; а во вторую – однажды в год один только первосвященник, не без крови, которую приносит за себя и за грехи неведения народа. Сим Дух Святый показывает, что еще не открыт путь во святилище, доколе стои́т прежняя скиния. Она есть образ настоящего времени, в которое приносятся дары и жертвы, не могущие сделать в совести совершенным приносящего, и которые с яствами и питиями, и различными омовениями и обрядами, относящимися до плоти, установлены были только до времени исправления.

Апостол хочет, собственно, указать типический, сеновный характер богослужения, совершавшегося в скинии. Имея в виду эту цель, он выставляет на вид прежде всего ограниченность прав на совершение богослужения, какими пользовались ветхозаветные священнослужители. Священники вовсе не могли входить во Св. Святых, а первосвященнику позволялось делать это только однажды в год. Этим самым, по представлению апостола, богодухновенное писание ясно указывало на то, что путь к истинной святости, к престолу Божию еще не был открыт для людей при существовании передней части скинии (ср. εἴσοδος τῶν ἁγίων в Евр. 10:19 и сл.). Даже и теперь, говорит апостол, эта передняя часть скинии (ἥτις) может служить притчей, наглядно представляющей нам существо настоящего времени, к которому она принадлежит. Это время – последняя пора существования жертвоприношений, не могущих, по воззрению апостола, доставить человеку, приносящему жертву, сердечного успокоения, поставить его в правильное отношение к Богу. Это такое время, когда все законные постановления о чистоте и нечистоте, имеющие отношения только к плоти и плотской жизни человека, переживают последние часы своей жизни и, налегая на евреях как тяжелое бремя (ἐπικείμενα), ждут того времени, когда все будет приведено в порядок, когда будет утверждено в своих правах истинное богослужение (καιρός διορθώσεως).

ст 9-10
Она есть образ настоящего времени, в которое приносятся дары и жертвы, не могущие сделать в совести совершенным приносящего, и которые с яствами и питиями, и различными омовениями и обрядами, относящимися до плоти, установлены были только до времени исправления.

«Она есть образ настоящего времени, в которое приносятся дары и жертвы, не могущие сделать в совести совершенным приносящего, и которые с яствами и питиями и различными омовениями и обрядами, относящимися до плоти, установлены были только до времени исправления». Та скиния, в которую входили священники, а первосвященник один раз (в святое святых), была образом времени, наступившего после нее, когда был устроен храм (по образу скинии), и в нем по закону приносились дары и жертвы, бессильные сделать приносящего «в совести совершенным». «Какое время он называет наступающим? Время прежде пришествия Христова, – отвечает святой Иоанн Златоуст, – а время после пришествия Христова уже не есть наступающее. Как в самом деле оно может быть наступающим, когда оно уже наступило и оканчивается?» – «Что сказал выше, – пишет блаженный Феофилакт, – то теперь утверждает апостол, а именно, что та скиния, в которую всегда входили священники, была притчей, т.е. образом и сенью времени настоящего, по закону, времени пред пришествием Христа: в это время приносятся такие жертвы и настолько немощные, что не могут «в совести», то есть по внутреннему человеку, усовершить приносящих их. Они очищали телесные скверны, но не душевные прегрешения. Они не могли очистить ни прелюбодеяния, ни убийства, ни святотатства». 

Во время написания Послания к Евреям (64 г.) храм иерусалимский еще существовал, и в нем совершалось богослужение, и приносились дары и жертвы. Апостол и указывает (стих 9–10), что все эти установления (жертвы, правила о яствах и питиях, омовения и проч.) были обязательны для людей того времени, но только «до времени исправления», т.е. до пришествия Христа и основания им Церкви, и нуждались в исправлении, так как очищали тело, но не душу. Дары и жертвы только внешним образом примиряли человека с Богом, давали ему право доступа в святилище на молитву, чтобы он там при виде жертв сознавал свою греховность и возводил свои душевные взоры к единой, истинной жертве грядущего Искупителя. Продолжать исполнять ветхозаветные установления в век христианства не имеет никакого смысла.

Опровержение сектантских возражений о Церкви.

Сектанты говорят:   О ковчеге читай: Иер.3:16.
 

Ответ:   Пророчество Иеремии исполнилось, так как ковчега завета, устроенного Моисеем, нет у евреев (2Мак.2:4-7), и потому они «не приходят к нему». Эти пророческие слова касаются евреев, а не христиан, у которых будет восстановленная скиния Давидова (Амос.9:11; Деян.15:16) и исправленная (Евр.9:10). Так исправление ветхозаветных священных изображений в Новом Завете состоит в том, что Бог изображается в человеческом виде, тогда как евреям, склонным к идолопоклонству, образ Божий не был показан (Втор.4:15-16), почему и ковчег для них заменял изображение Бога. Если же мы говорим о ковчеге, то подражаем Господу, Который говорил о медном змее, уничтоженном царем Езекиею (Ин.3:14; 4Цар.18:4).