Толкования на Книга пророка Осии 10:11

Ефрем юница наученая, еже любити молотьбу. Ефрем - юница, которая любит молотить и вместе расхищать. Я наступлю на выю ея, на коня всажу Ефрема, молотить будет Иуда, добычу возмет Иаков. Я посадил Ефрема на царском престоле, соделал, чтобы Ефрем обиловал царственным туком, Иуда домогался правды, Иаков расхищал врагов своих.

Ефрем-телица, приучавшаяся любить молотьбу, и Я прошел по красивой шее его и сяду верхом на Ефрема: Иуда будет пахать; Иаков будет разрыхлять свои борозды

Это место и все то, что следует за этим стихом, принадлежит к числу наиболее темных мест. Поэтому и от меня, и со стороны благоразумного читателя требуется особое внимание, чтобы Я мог открыть если не истинный смысл, что́ весьма трудно, то, по крайней мере, наиболее вероятное объяснение. Слово Божие имеет обыкновение выражать историческую истину чрез аллегории и метафоры. Таким образом Ефрем сравнивается с коровою или телицею, научившеюся с молодых лет вымолачивать хлеб и влачить железные круги по кучам хлебных растений, чтобы отделялись зерна от соломы, и не только научившеюся, но и начавшею, вследствие весьма сильной привычки, любить то, чему она научена. И Я, говорит, прошел по красивой шее его. Еврейское слово аbаrthi, то есть прошел, всегда, а в особенности когда употребляется Богом, означает наказания и бедствия. Поэтому и об истребителе говорится, что он прошел посреди Египта. Итак, поелику Ефрем подобен корове или телице, любящей вымолачивать хлеб, то Я, говорит, прошел по красивой шее его и посредством ига усмирил вздувшиеся мускулы его шеи. Что сказать об иге закона? Я сам сел на нее, и когда Я таким образом трудился, Иуда, то есть два колена, начал разрыхлять поля оралом и делать в земле борозды. Когда же Ефрем носит иго, а Иуда пахал, Иаков разрыхлял у себя борозды. Здесь под Иаковом, в отличие от Израиля и Иуды, мы должны понимать двенадцать колен: они оралом (или граблями) начали разбивать глыбы и разрыхлять землю, чтобы она после размягчения была засеяна и чтобы могла вскоре после того принести обильную жатву. Вместо молотьбы или гумна LХХ переведи прение. Смысл этого следующий: так как Ефрем не хочет принять ига закона, то Я пройду и сяду на красивую шею его, чтобы эта упрямая и своевольная корова приучилась исполнять те работы, от которых она отказывается. Иуда же будет добровольно пахать, потому что он имеет храм и пребывает в законе, так что двенадцать колен одно перед другим будут приготовлять все поля к посеву. Следующие затем слова по тем же LХХ: возложу на Ефрема и умолчу об Иуде; Иаков будет укрепляться у себя могут иметь следующий смысл: на Ефрема, как на упрямого и не желающего нести бремя закона, Я наложу плен; Иуду Я оставлю на некоторое время и ничего не буду говорить о нем; а всякий как из Ефрема, так из Иуды, кто будет соблюдать заповеди Мои, будет укрепляться у себя и называться Иаковом. Применительно к иносказательному смыслу можно сказать следующее. Ефрем, который был наставлен в законе Божием и который занимался молотьбою на гумне Писаний и поучался в них день и ночь, начал любить прение, и отвергать иго закона и вступать в состязания с чадами Церкви на погибель слушателей. Поэтому Господь или возложит иго на гордую шею [Ефрема], питающего высокие надежды, или Сам пройдет и будет попирать его ногами Своими и воссядет на него, чтобы он знал, что он имеет Господа. Иуда же, то есть чадо Церкви, будет пахать, постоянно продолжая начатое дело. Или: Я умолчу, говорит, об Иуде, потому что не требуют здравии врача, но болящии (Лук. 5, 31). Что же касается Иакова, имя которого означает запинателя, который ежедневно делает запинания грехам и порокам, получает право первородства от своего брата, делается наследником отцовского имущества и спит в Нефиле, означающем дом Божий, то он будет разрыхлять борозды и глыбы, чтобы земля приняла посеянные семена в свои размягченные недра и принесла сто мер ячменя или, как стоит в еврейском, во сто крат (Быт. 26, 12). Ибо не следует думать, что патриарх Исаак занимался [посевом] не пшеницы, а только ячменя. И до сего времени чадо Церкви, Иаков, раздробляет грубые комья истории и буквы на части и разделяет их духовно, чтобы они могли приносить духовные плоды. Эго сделал, как мы читаем, и Господь, когда Он пять хлебов закона, которые народ не мог есть в целом виде, разломал на куски, чтобы дать их чрез руки апостолов в пищу верующим (Лук. гл. 9). Что же касается слов по переводу LХХ: Иаков будет укрепляться у себя, то они показывают, что всякий трудящийся трудится для себя, чтобы получать вечные плоды.

Ефрем юница наученая, еже любити прение: аз же найду на доброту выи ея, наступлю на Ефрема, умолчу о Иуде, укрепится себе Иаков

Уподобляет Ефрема тельцу, свирепому и весьма дикому, не способному сдержать свой порыв, куда бы он ни был случайно направлен, не допускающему приручения, напротив стремящемуся всегда брать верх и своевольно следовать необузданным порывам. Но хотя он и таков, все-таки должен будет уступить, даже против воли: укрощен будет напором несчастий, когда Бог возложит на него ярмо и, можно сказать, упразднит «доброту выи его», т. е. наиболее необузданную часть во Израиле. Это были их цари, побуждавшие подвластных им людей к отступлению. Поэтому будут низвержены тем, что Бог отяготеет над ними. Это, думаю, означает: «наступлю на Ефрема. Умолчу о Иуде», – искусно говорит вместо: слегка налягу на Иуду, не подвергая его наказаниям, не наводя уже бедствий гнева, напротив тихо укрепляя и подсобляя (ему). По какой же причине? – Ефрем, или десять колен, как я говорил уже ранее, совершенно уклонились к тому, что сочли своим долгом исполнять дела заблуждения: а два колена Иерусалимские, – разумею Иудино и Вениаминово, – часто бывали под властью царей правых и благочестивых, разрушавших учреждения идолослужения, которые убеждали жить пристойно и по закону: таков был Амасия, сын Иоаса, муж благочестивый и праведный, равным образом Езекия, достойный уважения наравне с предшествующим, ревнитель и боголюбец. Поэтому-то десять колен подвернулись плену: когда же Вавилонянин начал войну против Иерусалима, то не причинил ни малейшего вреда, напротив: ушел в свою землю беглецом и в страхе, потому что в одну ночь от руки ангела пало сто восемьдесят пять тысяч Ассириян (4Цар. 19:35).

Посему, если Бог непамятозлобен и терпит наши немощи, то и мы не будем нерадивы и не допустим обличить себя в равнодушии к обязанности – исполнять Ему угодное и любезное.

Я сказал, что Ассириянин, собрав на войну подвластную ему силу, опустошил всю Самарию, пожег ее города и храмы и после этого осадил Иерусалим: однако, благодаря помощи Божией, не взял, потому что в одну ночь были умерщвлены ангелом сто восемьдесят пять тысяч. Вот это, как я думаю, и предвозвещает теперь, говоря: «укрепится ему Иаков». Кому же «ему»? Не ясно ли, что Рапсаку, который намерен был осадить (Иерусалим)? А Иаковом называет потомков Иакова, – разумею Иуду и Вениамина: если же кому угодно, это слово можно относить и ко всему Израилю. Далее: цель пророчества, как кажется, состоит в том, чтобы привести нам на память древнейшее событие, потому что Бог (в этом случае), скорее всего, исполнял обещание, данное божественному Иакову. Так, когда Он, как человек, боролся с ним ночью на другой стороне потока Иакова, то при наступлении зари и при дневном рассвете Бог, желая удалиться, сказал: «пусти мя, взыде бо заря»; а тот сказал, что не отпустит, если Он его не благословит, и тогда же услышал: «понеже укрепился еси с Богом, и с человеки силен будеши» (Быт. 32:26, 28). На это, по всей вероятности, указывает нам в настоящем случае пророческое слово, весьма ясно поставляя: «укрепится ему Иаков». Заметь точность обетования: не говорит: «Иаков одолеет Ассириян», но – «укрепится», потому что укрепится в Боге, а не сам собою.

Яко юница, душе, разсвирепевшая, уподобилася еси Ефрему, яко серна от тенет сохрани житие, вперивши деянием ум и зрением.