Толкования на Книга пророка Иеремии 37:18

Иер.37:11-19

Потом Пророк извещает, что, во время прекращения военных действий, по отступлении Халдеев от города, пошел он из Иерусалима к домашним своим, с намерением купить хлеба (Иер.37:11-12). Но некто Саруия < Иреия в синодальном переводе>, подозревая его, что хочет бежать к врагам, донес о сем князьям (Иер.37:13); они же, услышав об этом, заключили Иеремию, не в общенародную темницу, потому что она, как сказано, была полна, но «в доме Ионафана книгочия»  (Иер.37:15). По прошествии же достаточного числа дней, тайно призывает к себе Седекия, и спрашивает: «аще есть слово от Господа?» (Иер.37:17)   Пророк предсказывает ему пленение, и по предречении жалуется на оказанную ему несправедливость (Иер.37:18-19), ибо говорит: «Чем я согрешил перед тобою и перед слугами твоими, и перед народом сим, что вы посадили меня в темницу? и где ваши пророки, которые пророчествовали вам, говоря: «царь Вавилонский не пойдет против вас и против земли сей»? то есть, когда сами дела доказали истину моего пророчества и лживость ваших пророков, должно было судить справедливо и наказать говоривших ложь, а не предрекавшего то, что истинно.

Иер. 37:17-21

Ст. 17-21 И посла Седекиа царь и призва его, и вопрошаше его царь отай, аще есть слово от Господа? И рече ему Иеремиа: есть. И рече: в руце царя и Вавилонска предан будеши. И рече Иеремиа царю: чим преобидех тя и отроки твоя и люди сия, яко ты вдаеши мя в дом темничный? И где суть пророцы ваши прорицавшии вам, глаголюще, яко не приидет царь Вавилонский на вас и на землю сию? Ныне же послушай, молютися, господи мой, царю, да падет моление мое пред лицем твоим: и не посылай мя паки в дом Ионафана книгочия, да не умру тамо. И повеле царь, и ввергоша его во храмину темничную, и даяху ему хлеб един на день извне, идеже пекут, дондеже скончашася хлебы из града. И седяше Иеремиа во дворе темничнем.

Царь приглашает к себе Иеремию тайно, из опасения вельмож, которые и заключили пророка в дом Ионафана (Иер. 37:15) и против которых еще позднее Седекия не мог ничего сделать (Иер. 38:5). Ответ пророка на вопрос царя составляет краткое повторение слов, произнесенных Иеремиею еще прежде, также в ответе на вопрос Седекии, предложенный чрез послов (см. Иер. 21:7). Из продолжения пророческой речи можно усмотреть, что халдеи, ушедшие-было из-под стен Иерусалима на встречу египтянам (Иер. 37:5), снова подступили к иудейской столице и что, следовательно, предсказание Иеремии ст. Иер. 37:7 (ср. также Иер. 34:22) уже исполнилось. Иеремия спрашивает: где суть пророцы ваши…, разумея вероятно тех же пророков, из которых один, Анания, еще в 4-м году царствования Седекии предсказывал «сокрушение ярма царя вавилонскаго» (ср. Иер. 28:4). Когда халдеи ушли из под Иерусалима на встречу египетскому царю фараону, на помощь которого надеялись иудеи (ср. Иер. 37:7): то эти лжепророки поспешили выразить пред народом свое убеждение, что царь вавилонский уже не возвратится к Иерусалиму. Иеремия своим вопросом указывает царю на то обстоятельство, что предсказания лжепророков не исполнились. Справедливо ли преследовать пророка, предсказания которого исполняются, между тем как предсказания других пророков, правда более сочувственные народу, но неисполняющиеся, не навлекают на этих лжепророков никакой неприятности? Седекия не смеет совсем освободить пророка, – он боится вельмож, и потому только назначает Иеремии лучшее место заключения – двор стражи (ср. Иер. 32:2). «Кусок хлеба», который давали здесь Иеремии ежедневно, имел форму круглой, весьма тонкой лепешки. От такого куска хлеба можно было только не умереть с голоду.

…во храмину темничную (начало стиха 21). Этими словами в стихе Иер. 37:15 называется помещение в доме Ионафана. Пророк просил не посылать его снова в этот дом и, в самом деле, представляется после того сидящим «во дворе темничнем» (конец стиха 21), а не в доме Ионафана. В начале стиха 21, по евр. тексту, Иеремия представляется ввергаемым туда же, где он сидит по последним словам того же стиха, т.е. во двор (а не в дом, ср. стих 18) темничный. Согласно с еврейским текстом в начале стиха и как с евр., так и с греч. в конце его, следовало бы в первом случае читать: εἰς τὴν αὐλὴν τῆς φυλαϰῆς = во двор темничный, во двор стражи. Извне, идеже пекут: соответствующее евр. чтение по русски яснее переведено так: из улицы хлебопеков.