Толкования на Евангелие от Иоанна 11:33

Ст. 33-37 Иисус убо, яко виде ю плачущуся и пришедшыя с нею Иудеи плачущя, запрети духу и возмутися Сам и рече: где положисте его; Глаголаша Ему: Господи, прииди и виждь. Прослезися Иисус. Глаголаху убо жидове: виждь, како любляше его. Нецыи же от них реша: не можаше ли Сей, отверзый очи слепому, сотворити, да и сей не умрет

Потом Он обуздывает Свою скорбь (это именно и означает выражение: запрети духу – ст. 33) и тогда спрашивает: где положисте его? (ст. 34), – чтобы вопрос не был соединен с рыданием. Но зачем же Он спрашивает? Затем, что не хочет Сам по Себе приступить (к совершению чуда), но хочет все узнать от других и сделать по их просьбе, чтобы освободить чудо от всякого подозрения. Глаголаша Ему: Господи, прииди и виждь. Прослезися Иисус (ст. 34–35). Видишь ли, что еще до сих пор Он ничем не указал на воскресение и что Он идет как будто не для того, чтобы воскресить, но чтобы плакать? А что действительно казалось, что Он пошел с этим намерением, то есть с тем, чтобы плакать, а не воскресить, это показывают иудеи, которые потому и говорили: виждь, како любляше его. Нецыи же от них реша: не можаше ли Сей, отверзый очи слепому, сотворити, да и сей не умрет? (ст. 36–37). Даже и в несчастии они не оставили своей злобы. Но (Христос) намерен совершить дело еще более удивительно: отгнать смерть, уже наставшую и овладевшую (человеком), гораздо важнее, нежели остановить смерть наступающую. Таким образом, они порицают Его тем самым, из-за чего следовало бы дивиться Его могуществу. Допускают до времени, что Он отверз очи слепому; но вместо того чтобы за это дивиться Ему, они, из-за смерти Лазаря, клевещут и на то чудо, как будто его не было, впрочем, не отсюда только видно, что они все были развращены, но также и из того, что еще прежде, нежели Он пришел и явил (Свою силу), они уже предваряют Его обвинениями, не дожидаясь конца дела. Видишь, как превратно было их суждение?

Итак, Он приходит ко гробу и опять удерживает скорбь. Но для чего евангелист тщательно и не раз замечает, что Он плакал и что Он удерживал скорбь? Для того, чтобы ты знал, что Он истинно облечен был нашим естеством. Так как этот (евангелист), очевидно, более других говорит о Нем великого, то и о человеческих Его делах повествует здесь гораздо уничиженнее. О смерти Его Он не сказал ничего такого, что другие, именно – что Он был прискорбен, что Он был в подвиге; но совсем противное – что Он и ниц поверг (воинов). Итак, что было опущено там, то он восполнил здесь, сказав о плаче. И Сам Христос, беседуя о смерти, говорит: область имам положити душу Мою (10, 18), и не произносит ничего уничиженного. Поэтому-то, повествуя о страданиях, (евангелисты) и приписывают Ему много человеческого, показывая тем, что Его воплощение истинно. Так Матфей удостоверяет в этом, говоря о Его предсмертных муках, смущении и поте; а этот – повествуя о плаче. В самом деле, если бы Он не был нашего естества, то не был бы одержим скорбию, и притом не однажды, а дважды. Что же Иисус? Он нисколько не защищает Себя пред иудеями от их обвинений. Да и для чего было словами опровергать тех, которые тотчас же имели быть опровергнуты самим делом? А между тем это (опровержение) было не так тягостно и более могло пристыдить их.

Ст. 33-34 Иисус, когда увидел ее плачущую и пришедших с нею Иудеев плачущих, Сам восскорбел духом и возмутился и сказал: где вы положили его? Говорят Ему: Господи! пойди и посмотри

Ст. 33-34 (церк-сл.) Иисус убо, яко виде ю плачущуся и пришедшыя с нею иудеи плачущая, запрети духу и возмутися Сам и рече: где положисте его? Глаголаша Ему: Господи, прииди и виждь

А как не только Богом по природе, но и человеком был Христос, терпит вместе с другими людьми человеческое. Лишь только начала в Нем возникать печаль и Святая Плоть (Его) уже готова была к слезам, не допускает ей свободно испытать это, как сие обычно у нас, но воспрещает духом, то есть силою Святаго Духа запрещает как бы Своей плоти. Она же, не выдержав движения соединенного с нею Божества, содрогается и поражается некоторым смущением, ибо это, полагаю, означает выражение возмутился. Разве мог Он подвергнуться какому другому смущению? Каким образом всегда чистая и покойная природа может быть возмущена?

Итак плоть останавливается чрез дух, научаемая мыслить выше своей природы. Ибо для того и явилось во плоти или вернее – стало плотью всемогущее Слово Бога, чтобы действиями Своего духа укрепить немощи плоти, освободить природу (человека) от земных помыслов и как бы преобразить (направить) ее к одному только угодному Богу. Итак, недугом человеческой природы является подвластность скорбям. Но и это вместе с другим всем упраздняется в первом Христе, дабы и на нас перешло.

Или так надо разуметь изречение: запрети духу и возмутися, что оно употреблено вместо: подвигнутый к милости плачем многих, Он как бы повелел Собственному духу преодолеть, даже прежде времени, смерть и воскресить Лазаря.

Не по незнанию спрашивает: Где положили вы его? Разве мог не знать гроба Тот, Кто, находясь в другом месте, знал, что он умер? Но говорит это как чуждый надменности. Не сказал: Пойдем к гробу, ибо Я воскрешу его, – хотя и этот вопрос несомненно имеет такую именно конечную цель. Однако и так сказав, Он побудил многих предшествовать Ему, чтобы показать искомое место. Таким образом, и это сказал промыслительно, чтобы этим вопросом многих привлечь к тому месту, – и делает вид, что не знает, отнюдь не отказываясь от человеческой бедности, как Бог по природе зная все, не бывшее только, но и будущее, прежде бытия (Ист. Сусан. 42).

И самый этот вопрос отнюдь не обнаруживает незнания в Том, Кто ради нас стал подобным нам, но, напротив, в самом этом вопросе оказывается равным Отцу. Ведь и Отец вопрошает: «Адам, где ты?» (Быт.3:9). И Он представляет вид незнающего и спрашивает: Где положили вы? – так что чрез вопрос этот собирается много людей для показания, и более того – чудо оживления уже подвергшегося тлению было засвидетельствовано даже врагами.

[Не признаком незнающего служит вопрос: Где положили вы Лазаря? – но так как очень любезно Ему было смирение, отказывается говорить: «Пойдем к гробу», – но выражает это другим образом. Или иначе можно толковать: говоря где положили вы его, Господь во многих вызывает желание идти с Ним и показать место, особенно потому, что Вопрошавший считался лицом высокопочтенным. Естественно, что так как в Нем был и Бог и человек, то с Божественным смешивает человеческое. Отходит для чудотворения как Бог, а говорит как человек. И что знал как Бог, показывал иногда вид незнающего это, отнюдь не отказываясь от бедности человечества.]

Ст. 33 Иисус, когда увидел ее плачущую и пришедших с нею Иудеев плачущих, Сам восскорбел духом и возмутился

    Так как Мария и пришедшие с нею плакали, то природа Человеческая располагалась к слезам и смущалась. Господь же подавляет потрясение в духе, то есть Духом обуздывает смущение и удерживает оное, и делает вопрос, нисколько не обнаруживая слез. Но как Господь скорбел, ибо был воистину Человек и желал удостоверить в действительности Своей Человеческой природы, то позволил ей сделать свое. В то же время Он ограничивает плоть, запрещает ей силой Духа Святаго; но плоть, не вынося запрещения, смущается, воздыхает и предается печали. Все это Господь допускает испытать Своему Человечеству частью для того, чтобы утвердить, что Он был Человек по истине, а не по провидению, а частью для того, чтобы научить нас полагать пределы и меру печали и беспечалью. Ибо не иметь сочувствия и слез - свойственно зверям, а проливать много слез и предаваться много печали - свойственно женщинам. И так как Господь воспринял на Себя нашу плоть и кровь (Евр. 2, 14), то принимает участие и в том, что свойственно человеку и природе, и показывает нам меру в том и другом.

Иисус убо, яко виде ю плачущуся и пришедшыя с нею Иудеи плачущя, запрети духу и возмутися Сам

Не сказал Иисус Христос Марии того, что сказал сестре ее, так как с ней пришло много иудеев; кроме того, Он знал, что Мария на досуге все это узнает от сестры; но как человек Он тотчас же почувствовал сострадание, потому что слезы других обыкновенно вызывают сожаление у человеколюбивых. Запрети духу (ενεβριμπσατο τω πνευματι), т.е. удержал сильное смущение духа, строго и сурово посмотрел, чтобы предложить вопрос без слез. Под словом – дух здесь и разумеется такое сильное смущение духа. Удерживая это смущение, Иисус Христос возмутися (εταροξεν εαυτον), т.е. содрогнулся, так как случается, что верхние части тела содрогаются несколько при такого рода сдерживании. Некоторые же, разумея здесь под словом дух Божество Иисуса Христа, изъясняют это место так, – что Иисус Христос чрез Свою Божественную природу запретил человеческой, и последняя содрогнулась, убоявшись такого запрещения.

Ин.11:28-40.

  После этого разговора с Господом Марфа отправилась в дом и сообщила Марии (тайно, потому что в доме были и лица, нерасположенные к Господу), что Учитель здесь и зовет ее. Когда Мария, обрадованная этим известием, поспешно встала и пошла, то бывшие в доме ее иудеи, думая, что она пошла на гроб Лазаря, последовали за нею. Пришедши к Господу, Мария пала к ногам Его и высказала Ему то же сожаление, которым встретила Иисуса и Марфа. Он же, когда увидел ее плачущую и пришедших с нею иудеев плачущих, Сам восскорбел духом и возмутился. В ответ же Марии спросил: «Где вы положили его? – Пойди и посмотри, Господи», – отвечали Ему. Сострадание Господа к скорбящим вызвало из глаз Его слезы, и бывшие тут иудеи говорили между собою: смотри, как Он любил его. Но враждебно-расположенные к Господу говорили: «Если Он любил Лазаря, то как же Он, отверзший очи слепорожденному, допустил, что Лазарь умер? Не показывает ли это, что и слепорожденного Он не исцелил на самом деле?» Это сильно возмутило дух Господа. Подойдя к пещере, Господь велел отвалить камень, замыкавший вход в нее. Но в это время запах разлагающегося трупа достиг обоняния присутствовавших, и это так сильно подействовало па скорбную душу Марфы, что она, кажется, и забыла то, чего она несколько минут назад с уверенностию просила от Господа и что обещал ей Спаситель (ст. 22–27); она подавлена ужасом от представления, в каком безобразном виде она увидит труп любимого брата, если исполнят повеление Господа отнять камень от пещеры, и вот она говорит Ему: «Господи! уже смердит, ибо четыре дня как он во гробе». Тогда Господь тоном упрека за слабость ее веры напоминает Марфе о том, что было сказано ей несколько минут назад (Ин.11:25-26).

Ст. 33-35. Иисус, когда увидел ее плачущую и пришедших с нею Иудеев плачущих, Сам восскорбел духом и возмутился и сказал: где вы положили его? Говорят Ему: Господи! пойди и посмотри.  Иисус прослезился. 

– Восскорбел духом и возмутился: греческое слово, переведённое словом восскорбел, заключает в себе понятие негодования, гнева и отвращения, причиняемого возмутительным поступком, а слово, переведённое словом – возмутился, заключает понятие содрогания, потрясения; значит, всё выражение точнее будет перевести: возмутился и содрогнулся. – Чем же так возмущена была душа Господа в эту минуту? Несколько после, когда иудеи, бывшие тут, выразили довольно ясно враждебное отношение к Нему, Он опять возмутился (Ин.11.38; то же греческое слово); это даёт основание предполагать, что Господь и в эту минуту возмутился тем же, т. е. иудеями, их поведением в это время. Евангелист говорит, что Господь возмутился так, когда увидел Марию плачущую и пришедших с ней иудеев плачущих, т. е. когда увидел, с одной стороны, искренние слезы глубоко скорбящей сестры умершего. А с другой стороны, рядом с нею, плач этих людей (или некоторых из них), которых слёзы, казалось, были также искренни, как и слезы Марии, но которые питали злую вражду (ср. Ин.11.37 и прим.) против Него, возлюбленного друга скорбящих сестёр. Крокодиловыми слезами врагов Его – иудеев Господь возмущён был до глубины души. К тому же Господь видел, что эта вражда к Нему доведёт Его до смерти, и вот органы этой вражды к Нему здесь, при величайшем имеющем сейчас совершиться чуде. Это чудо будет величайшим знамением и доказательством Его мессианского достоинства и должно бы потушить эту вражду; но вместо сего оно будет, Он знал это, решительным поводом к приговору о Его смерти (Ин.11.47-53). Величайшее Его чудо сатана сделает сигналом к роковому решению о Его смерти, и вот некоторые из органов этой темной силы тут и – плачут крокодиловыми слезами: Господь возмутился духом. Это возмущение было так сильно, что произвело внешнее телесное потрясение, но это потрясение, по смыслу греческого слова, не было вполне невольным потрясением, а выражало некоторое усилие Самого Господа подавить это духовное возмущение. Это возмущение сопровождаемо было минутою душевной борьбы, выражением которой было телесное потрясение, но оно же было выражением победы над этим движением при этой борьбе. «Господь подавляет потрясение в духе, т. е. духом обуздывает смущение и удерживает оное» (Феофил.). Внешним выражением этой быстрой и решительной победы над возмущением духа был краткий и быстрый вопрос: где вы положили его? «Богочеловек знал, где погребён Лазарь, но, обращаясь с людьми, поступал по-человечески» (Август., tract. 49 in Ioh.). Вопрос обращён, без сомнения, к сёстрам умершего, и они же, конечно, отвечали Ему: пойди и посмотри. – Иисус прослезился: возмущение духа побеждено и разрешилось слезами Господа – дань человеческой природы Его (ср. Злат. и Феофил.), которая способна сострадать страданию, сорадоваться радостию и искушаться во всём, кроме греха (Евр.4:15,5:7). Слёзы сестёр и им сочувствующих вызвали, по утишению возмущения духа, слёзы у Господа. Греческое слово означает тихие слёзы, а не плач или рыдание. О чём плакал Господь, намереваясь вызвать из гроба умершего?.. Кто проникнет в тайну мысли Богочеловека и сможет анализировать её?

 

Ст. 33-35 Иисус, когда увидел ее плачущую и пришедших с нею Иудеев плачущих, Сам восскорбел духом и возмутился и сказал: где вы положили его? Говорят Ему: Господи! пойди и посмотри. Иисус прослезился.

Плачет Господь, да слезу похвальну соделает, говорит Григорий Богослов. Возмутися и воскорбе, яко человек, соверши чудо яко Бог. Великая и радостная тайна разъясняется нам в этих человеческих чувствованиях, волновавших Богочеловека и записанных близким Господу учеником. В чуде являлся Бог Творец мира, в скорби и слезах многострадальный человек, и Бог освящает Своим примером слезу соболезнования и любви к ближнему. Да будут далеки от нас те мнения и взгляды, которые не допускают возмущения души и скорби в человеке, мнящем себя быти мудрым. Чувства любви и скорби и сочувствия к чужим скорбям должны быть поистине чувства священные, если Господь проявил их. Не есть признак величия духа ничем не возмутимое спокойствие: оно раскрывает в большей части случаев лишь тупой и бездушный эгоизм. Душа человеческая хотя выше материи и сил ее, но связана с материей в земной своей оболочке. Если она сочувствует ближнему и откликается на страдания братьев своих, то она силою своею возмущает и тело ей принадлежащее; замкнувшийся в себе человек, холодным и гордым взором смотрящий на чужия скорби, не брат людям: душа его не Богу принадлежит, а отцу гордыни. Душа живет в мире мысли и нравственных ощущений; мир этот общий всем людям, доколе они волею своею не выделятся из него, а потому дух человеческий и откликается на страдания других людей, ибо, как говорит Апостол: «страдает ли один член, страдают с ним все члены... ибо мы тело Христово, а порознь члены» (1Кор.12:26-27). И Господь, как человек, благоволив войти в общение с людьми в духе человеческом, освятил его стремления всеобъемлющею любовию Духа Божия: «ибо кто из человеков знает, что в человеке кроме духа человеческого, живущего в нем. Так и Божияго никто не знает кроме Духа Божия» (1Кор 2:11). «Для чего, – говорит св. Златоуст, – Евангелист тщательно и не раз замечает, что Господь плакал и что Он удерживал Свою скорбь? Для того, чтобы ты знал, что Он истинно облечен был нашим естеством» . 

Другого рода скорбь и слезы были о Иерусалиме, записанные у Евангелиста Луки (Лк.19:44). Здесь Господь скорбит вкупе с братиями Своими по плоти и соединяется с душою предстоящих человеческою душою Своею в едином чувстве, но за сим совозносит эти души с Собою в сферу Божественной мысли и деяний. Над Иерусалимом Господь плакал и скорбел также как человек, но как человек соприсущий всеведению Божества; как Иудей и член народа избранного, Божия, но единосущный и тождественный с Иеговой, Богом Завета, Он скорбит и плачет о нарушении народом Завета и о известной Ему гибели народа. Перед лицем же плачущих родственников и друзей умершего Лазаря Господь плачет не о Лазаре, «ибо знает что хощет творити», а входит в скорбь предстоящих и освящает, – как прекрасно говорит Григорий Богослов, – слезу скорби о ближнем. Мы еще должны заметить с Иоанном Златоустом, что не без основания всеведущий Господь требует, чтобы Ему указали другие гробницу Лазаря: это сделано для того, чтобы отнять всякий предлог у неверующих и врагов учения Господня сказать, что Господь воскресил кого либо другого.

Ст. 33-35 Иисус, когда увидел ее плачущую и пришедших с нею Иудеев плачущих, Сам восскорбел духом и возмутился и сказал: где вы положили его? Говорят Ему: Господи! пойди и посмотри. Иисус прослезился

Мария громко заплакала (κλαίειν), а с ней, по обычаю, громко плакали и подошедшие вслед за ней родственники Лазаря. Тогда и Господь Сам «восскорбел духом» (ἐνεβριμήσατο τῷ πνεύματι). Различно толкуют это выражение. Одни (например, Цан) видят здесь обозначение волнения, которое овладело душой Христа при мысли о силе смерти, которая (сила) обнаружилась так ясно в настоящем случае. При этом слово «духом» понимают как обозначение Духа Святого, Kоторый со времени крещения побуждал Христа к деятельности (ср. Ин.1:33). Точно так же Тренч говорит: «Христос созерцал все страшное значение смерти, этого греховного оброка. Пред Его глазами открывались все бедствия человечества в малом образе одного человека. Он видел пред Собой всех сетующих и все могилы. Ибо если Он готов был отереть слезы предстоящих друзей и на краткий срок превратить их печаль в радость, от этого положение вещей, в сущности, не изменялось: Лазарь будет оживлен, но скоро вторично вкусит горечь смерти» (Тренч. «Чудеса Иисуса Христа»). Другие (например, Мейер) видят здесь указание на гнев, который возбудили в Господе лицемерные слезы и рыдания иудеев. Но согласнее с течением мыслей Евангелия усматривать здесь не скорбь, а гнев, раздражение Христа (такой смысл, собственно, и имеет глагол ἐμβριμάομαι, см. Словарь Прейшена), которое возбудили во Христе всеобщие сетования, безутешный плач об умершем в присутствии Самого Начальника жизни. И Мария, и другие иудеи как будто вовсе забыли о том, что перед ними стоит Жизнедавец! И Господь возмутился таким проявлением маловерия в отношении к Себе (ἐτάραξεν ἑαυτόν). Что же касается слова «духом», то оно заменено в Ин. 11:38 выражением ἐν ἑαυτῷ – «внутренно» и, следовательно, не обозначает и в Ин. 11:33 Духа Святого.

«Где вы положили его?» Этими словами Господь дает понять, что Он намерен что-то предпринять для того, чтобы возбудить ослабевшую в окружающих веру в Себя как в Жизнедавца. При этом, однако, Христос отдает дань и общечеловеческому чувству скорби о Своем умершем друге – Он плачет. Да, и у Иоанна Он является не только Богом, но и человеком…

Воскрешение Лазаря (Ин.11:28-46)
 

Предстояло совершение величайшего чуда. Этим чудом Иисус хотел обратить к Себе сердца еще не уверовавших в Него и дать возможность Своим врагам одуматься и раскаяться; поэтому Он не только не уклонился от совершения его всенародно, но даже послал Марфу за сестрой Марией и оставался, в ожидании ее и ее спутников, на том самом месте, где встретила Его Марфа. Хотя Марфа тайно позвала Марию, но поспешность, с которой последняя встала и пошла, вынудила утешавших ее иудеев пойти за ней. Они, как объясняет Евангелист, думали, что она пошла ко гробу брата плакать, поэтому и они пошли за ней. Семья Лазаря пользовалась, по-видимому, особенной любовью и уважением среди знакомых, так как к осиротевшим сестрам пришли оплакивать их горе многие из иудеев, живших в Иерусалиме, отстоявшем от Вифании стадиях в пятнадцати (Ин.11,18) (около трех километров).

Мария подошла к Иисусу, со слезами пала к ногам Его и сказала: Господи! если бы Ты был здесь, не умер бы брат мой. Обливалась слезами Мария, плакали и пришедшие с ней иудеи; слезы Марии, исторгнутые из глубины ее удрученной горем души, вызвали слезы и на глазах Иисуса, притворные же слезы сопровождавших ее иудеев возмутили Его.

Евангелист говорит о впечатлении, какое произвели слезы Иисуса на присутствовавших при этом иудеев. Даже из них некоторые были тронуты Его слезами и говорили: смотри, как Он любил его. Другие же, злорадствуя, говорили: не мог ли Сей, отверзший очи слепому, сделать, чтобы и этот не умер? Если бы мог, то, конечно, любя Лазаря, не допустил бы его до смерти; однако Лазарь умер; следовательно, Сей не мог этого сделать, потому-то, досадуя, и плачет.

Озлобленные враги Христовы избегали называть Его по имени, а потому и теперь презрительно сказали о Нем – Сей.

Господь, подавляя в Себе чувство скорби, молча подошел к гробу Лазаря, то есть к пещере, вход в которую был заложен камнем; дойдя до нее, Он приказал отнять камень. Открытие пещер, в которых были погребены умершие, производилось только в исключительных случаях, и то лишь вскоре после погребения, а не тогда, когда труп уже разлагался. Разлагающийся труп человека производит вообще удручающее впечатление не только на родственников и друзей умершего, но даже и на посторонних лиц. К тому же в теплом климате Палестины разложение трупов начинается очень скоро после смерти, вследствие чего евреи хоронили своих покойников в тот же день, в какой они умерли; на четвертый же день после смерти разложение должно было достигнуть такой степени, что даже верующая Марфа начала сомневаться в возможности воскрешения Лазаря; поэтому она, как бы желая предотвратить это печальное и бесцельное, по ее мнению, зрелище, робко говорит Иисусу: Господи! уже смердит; ибо четыре дня, как он во гробе.

Когда посланные от сестер Лазаря сказали Иисусу, что тот, кого Он любит, болен, то Иисус ответил им, что эта болезнь не к смерти, а к славе Божией. Когда же Марфа вышла Ему навстречу и объявила Ему, что брат ее умер, то Он сказал ей: воскреснет брат твой, ибо Я есмь воскресение и жизнь... Веришь ли сему? (Ин. 11, 23, 25-26). Теперь же, напоминая Марфе прежде сказанное, Он спросил: не сказал ли Я тебе, что, если будешь веровать, увидишь славу Божию?

После того сестры изъявили согласие на открытие пещеры, и камень отняли от входа в нее. Иисус, самолично имеющий власть творить чудеса и воскрешать умерших, знал, однако, что озлобленные враги Его приписывают все Его чудеса силе диавола; поэтому, желая, вероятно, показать стоявшему тут же народу, что творит чудеса божественной, а не диавольской силой, Он возвел очи к небу и громко сказал: Отче! благодарю Тебя, что Ты услышал Меня. Апостолам же, ближе стоявшим к Нему, Он должен был показать, что сотворит сейчас необычайное чудо хотя и божественной властью, но лично Ему принадлежащей, так как Он в Отце и Отец в Нем. Поэтому, продолжая Свою молитву, вероятно, таким голосом, какой мог быть услышан только окружавшими Его Апостолами и сестрами Лазаря, Он сказал: Я и знал, что Ты всегда услышишь Меня; но сказал сие для народа, здесь стоящего, чтобы поверили, что Ты послал Меня.

Потом, подойдя ближе ко входу в пещеру, Он громким голосом позвал Лазаря: Лазарь! иди вон. И на глазах многолюдной толпы свершилось непостижимое умом человеческим чудо: встал из гроба не мнимоумерший, а человек, труп которого уже разлагался и издавал смрад; встал, обвитый погребальными пеленами с обвязанной платком головой; встал, вышел из пещеры и остановился у входа в нее, так как погребальные пелены стесняли его движения; и в таком виде предстал изумленной толпе. Развяжите его, – сказал Христос, – пусть идет.

Чудо это произвело потрясающее впечатление на народ. Даже многие из Иудеев уверовали в Него, но некоторые из них, затая свою злобу, молча удалились и поспешили в Иерусалим объявить синедриону о случившемся.