Евангелие от Иоанна 13:20

Истинно, истинно говорю вам: принимающий того, кого Я пошлю, Меня принимает; а принимающий Меня принимает Пославшего Меня

Какая связь настоящих слов с предыдущими? Ибо доселе говорил о предателе, а теперь прибавляет: «принимающий того, кого Я пошлю, Меня принимает?» Связь есть, и самая близкая. Господь сказал, что Он будет предан, говорил, что Он оставит их, что они потом разойдутся, рассеются, будут терпеть много бедствий; посему утешает их двумя способами. Во-первых, чрез Самого Себя. Ибо показал им, что Сам Он претерпит и что Он сделал предателю, умыв ему ноги и допустив к участию за столом. Ибо если будут иметь это на душе, то легко перенесут всякие бедствия. Итак, один способ состоит в том, что Господь утешает их тем, что Он сделал врагу, до конца врачуя его, и что Сам претерпит. Другой способ - в том, что Он отворяет для них дома всех, что все, которые послушают их учения, примут их. Видишь ли связь настоящих слов с предыдущими? Господь оставит их: они будут терпеть множество зол и бед; Он утешил их собственным примером, ибо будет предан учеником, а умывает его; утешает их и предречением им, что хотя они испытают много бед, но все будут их принимать. Принимающий вас Меня принимает, а чрез Меня - Бога и Отца. Примечай силу утешения. Вас, говорит, люди будут чтить, как Самого Бога; посему не унывайте от злобы гонителей.

Аминь, аминь глаголю вам: приемляй, аще кого послю, Мене приемлет: а приемляй Мене приемлет Пославшаго Мя

Иисус Христос и прежде сказал: иже вас приемлет, Мене приемлет: и иже приемлет Мене, приемлет Пославшаго Мя (Мф. 10, 40), и теперь говорит то же самое, чтобы еще больше ободрить Своих учеников тем, что они в скором времени пройдут всю вселенную.

Истинно, истинно говорю вам: принимающий того, кого Я пошлю, Меня принимает; а принимающий Меня принимает Пославшего Меня

Здесь Христос возвращается к главной мысли Своей беседы с учениками о смысле омовения ног и хочет обосновать мысль о том, что они могут назваться «блаженными» (см. стих 17). По содержанию это изречение сходно с 40-м стихом 10-й главы Евангелия Матфея, но здесь оно имеет тот смысл, что самоунижение, которому подвергнет Себя Христос и которое Он изобразил под символическим действием омовения ног ученикам, нисколько на самом деле не повредит Его величию. «Принимать Христа», т. е. верить в Него – все равно, что верить в Бога,а доверять апостолам, все равно, что слушать с верою проповедь Самого Христа. Не должны ли апостолы чувствовать себя блаженными, имея такое убеждение в силе своей проповеди, с которой они пойдут в мир? Если и они будут идти на всякое самоуничижение ради Христа и братьев своих по вере, это нисколько не повредит им.

Нужно заметить, что еще некоторые отцы и учители Церкви объясняли омовение ног в смысле символическом, то видя здесь отношение к Таинству Евхаристии, то понимая это действие как предуказание на Таинство христианского Kрещения. В новейшее время Луази подробно раскрыл значение этого действия с символической точки зрения. «Иисус, – говорит Луази, преимущественно останавливаясь на отношении омовения ног к Евхаристии и к смерти Христовой, лежащей в основе этого Таинства, – в смерти Своей сделался из любви служителем человека. Евхаристия есть постоянное воспоминание, реальный символ этого служения». Но это служение Христа человеку совершается и в обряде омовения. Евангелист Иоанн потому и не упоминает об установлении Евхаристии, что считает вполне соответствующим Евхаристии омовение ног. Снятие одежд Христом обозначает сложение Им с Себя жизни; полотенце, которым препоясался Христос, означало пелены, которыми Христос был обвит при погребении и т.д. Вода крещения также символически представляется водой, которую налил Христос в умывальницу.

Но такие объяснения представляются в высшей степени искусственными и проще сказать вместе с известным проповедником Нэбе, что омовение ног, во-первых, есть пример смиренной любви, во-вторых, символическое изображение действия благодати Христовой на наше сердце и, в-третьих, руководящий образец для нас в наших отношениях к братьям.

Слово Божие или Бог — Слово Отца таинственно присутствует в каждой из Своих заповедей, а Бог Отец естественным и неделимым образом присутствует во всем Слове. Воспринимающий божественную заповедь и исполняющий ее воспринимает в ней и Слово Божие. А воспринимающий через заповедь это Слово совоспринимает и естественно сущих в Нем Отца и [Святого] Духа, Ибо сказано: Истинно, истинно говорю вам: принимающий того, кого Я пошлю, Меня принимает; а принимающий Меня, принимает Пославшего Меня. Поэтому воспринявший заповедь и исполняющий ее таинственно воспринимает [всю] Святую Троицу.

Главы о богословии.

Ст. 20-23 Аминь, аминь глаголю вам: приемляй, аще кого послю, Мене приемлет: а приемляй Мене приемлет Пославшаго Мя. Сия рек Иисус возмутися духом и свидетелствова и рече: аминь, аминь глаголю вам, яко един от вас предаст Мя. Сзирахуся убо между собою ученицы, недоумеющеся, о ком глаголет. Бе же един от ученик Его возлежя на лоне Иисусове, егоже любляше Иисус

Приемляй вас, говорит Христос, Мене приемлет; а приемляй Мене приемлет Пославшаго Мя. А что может сравниться с принятием Христа и Его Отца? Но какую это имеет связь с тем, что сказано прежде? Что общего между словами: аще творите я, блажени есте, и следующими затем: приемляй вас? Связь тесная и весьма близкая. И смотри, какая именно. Так как (Апостолы) должны были выступить (на проповедь) и потерпеть великие бедствия, то Христос утешает их двумя способами: во-первых, чрез Самого Себя, а во-вторых, чрез других. Если, говорит, вы будете любомудрствовать, имея всегда в памяти Меня и представляя все, что Я потерпел и что сделал, то легко перенесете бедствия. Но не этим только (утешает их), но и тем, что они будут пользоваться великими услугами от всех. На первое Он указал, сказав: аще творите я, блажени есте, а на другое – словами: приемляй вас, Мене приемлет. Он отверз для них дома всех, так что они имели двойное утешение – и в своем любомудрии, и в усердии служащих им. Потом, завещав это им, как лицам, имеющим обойти всю вселенную, и помыслив, что предатель лишился и того и другого, и ничем этим не воспользуется, то есть ни терпением среди трудов, ни услугами людей, которые будут принимать, Он опять возмутился духом. Евангелист, означая это и показывая, что Он поэтому именно возмутился, присовокупляет: сия рек Иисус возмутися духом и свидетелъствова и рече: един от вас предаст Мя (13, 21). Опять на всех наводит страх, не назвав по имени. Хотя (Апостолы) и не сознавали за собою ничего худого, но приходят в недоумение, потому что более верили словам Христа, нежели собственным своим помыслам. Поэтому они и смотрели друг на друга. Таким образом, приписав все дело одному, Христос тем уменьшил страх; а присовокупив: един от вас, привел всех в смущение. И что же? Все прочие смотрят друг на друга, а всегда пламенный Петр подает знак Иоанну. Так как он уже прежде подвергся упреку и, когда (Христос) хотел умыть ему ноги, не дозволял, да и везде, несмотря на то что действовал по влечению любви, подвергался порицанию, то теперь, опасаясь (нового упрека), он не стал ни молчать, ни говорить, но чрез Иоанна хочет узнать. Здесь прилично спросить: отчего в то время, когда все были в томлении и трепете, когда верховный (Апостол) боялся, – Иоанн, как бы в радости, возлежит на лоне Иисусовом, и не только возлежит, но и припадает к персям? И не это только достойно исследования, но и следующее. Что же именно? То, что он говорит о себе: егоже любляше Иисус (13, 23). В самом деле, почему никто другой не сказал этого о себе? Ведь и другие были любимы. Но Иоанн больше других. Если же не другой кто сказал это о нем, но он сам о себе, то в этом нет ничего удивительного. Так поступает по требованию обстоятельств и Павел, когда говорит: вем человека прежде лет четренадесяти (2Кор. 12, 2); да немало он приписал себе и других похвал. И ужели маловажным тебе кажется то, что, как только услышал: гряди по Мне, тотчас же, оставив мрежи и отца, последовал (Мф. 4, 18–20), что он один с Петром взят был на гору, и опять, при другом случае, вошел в дом (архиерея)? Притом, сколько он же восхвалил Петра! Он не скрыл, что Христос сказал ему: Петр, любиши ли Мя паче сих? (Ин. 21, 15). И везде он выказывает Петра пламенным и искренно расположенным к себе. Так, когда (Петр) сказал: сей же что? (21, 21), то сказал это от великой любви. Вот почему никто другой не сказал так о себе; да и он не сказал бы, если бы ему не пришлось говорить об этом обстоятельстве. Если бы он, сказавши, что Петр дал знак Иоанну спросить, ничего больше не присовокупил, то привел бы нас в большое недоумение и заставил бы искать причину (поступка Петра). Потому-то, чтобы отстранить это недоумение, он сам говорит: бе возлежа на лоне Иисусове (13, 23). А ужели, по твоему мнению, ты мало узнал, услышав, что он возлежал и что Учитель дозволил ему такое дерзновение? Если же ты желаешь знать и причину этого, то это сделано было по любви. Потому-то он и говорит: егоже любляше Иисус. А я думаю, что он сделал это и с другою целию, именно – желая показать, что он был чужд обвинения в предательстве. Оттого-то он безбоязненно говорит и действует. Иначе, почему он сказал это не в другое время, а именно тогда, когда верховный подал ему знак? Так, чтобы ты не подумал, что подал ему знак, как старшему, – он говорит, что это сделано было по великой любви. Для чего же он припадает и к персям? (Ученики) не думали еще о Христе ничего великого, а притом (Иоанн) чрез это облегчал и печаль свою. Естественно, что тогда и лица их были печальны; ведь если они были смущены в своей душе, то тем более это смущение (видно было) на их лицах. Потому-то, утешая их и словами и вопросами, (Иисус) допускает и позволяет припадать к Своим персям. Заметь же и то, как Иоанн чужд хвастовства. Он не назвал себя по имени, но сказал: егоже любляше, подобно тому, как и Павел говорил: вем человека прежде лет четренадесяти.