Толкования на Евангелие от Иоанна 19:15

– Услышав это слово: этой угрозой дело было окончено, твёрдость и решимость оставили римского чиновника, опасение за свою жизнь превозмогло, и – предание Господа на распятие было решено. Пилат формально и торжественно оканчивает суд.
– Вывел вон Иисуса: из судебной палаты, так как формальное решение суда должно было быть объявлено в присутствии обвинителей, а они не хотели входить в преторию (Ин.18:28).
– Сел на судилище, на судейском седалище, которое поставлено было на месте, называемом Лифостротон, а по-еврейски Гаввафа. Лифостротон – это было возвышенное место и открытое пред преторией или домом прокуратора; греческое название этого места произошло от того, что оно было выстлано камнем, вероятно, мозаикой, как то было в обычае у римских судей – чиновников. Еврейское название этого места Гаввафа не есть перевод греческого – Лифостротон, а коренное арамейское слово, означающее возвышенность, холм, и дано ему потому именно, что оно было возвышенно. – Так как это было время решительного осуждения Господа, то евангелист означает и день, и час его.
– Это была пятница пред Пасхой: самый праздник Пасхи еврейской падал тогда на субботу, но, по закону, пасхального агнца надлежало вкушать с вечера, т. е. в пятницу вечером, т. е. вечером того дня, в который утром происходил суд над Господом и Его распятие (см. прим. к Ин.18:28;13:1-4 и парал.).
– Час шестый: или точнее – час как бы шестый, так как шестый, или около шестого часа, т. е. около полуденного часа. В указании сего часа есть у Иоанна некоторое отличие от сказаний прочих евангелистов: по ним, от шестого часа или около шестого часа началась уже тьма по всей земле, а это было в то время, когда Господь висел уже на кресте (Мф.27:45; Мк.15:33; Лк.23:44). Из всех сказаний евангельских выходит, что Господь был распят около полудня; несколько ранее, несколько позднее – различие незначительное и для достоверности евангельских сказаний значения не имеющее. День, как и ночь, делился вообще на четыре части по три часа в каждой (см. прим. к Мф.14 и парал.); потому почти всюду в Новом Завете упоминается только о первом, третьем, шестом и девятом часах (ср. Мф. 20:3-4), и потому же так часто при указании на эти часы стоит оговорка – как бы, около. «Не сказал утвердительно: час был шестый, но как бы нерешительно и не с уверенностью: был час как бы шестый. Посему нисколько не должно быть важно для нас, что евангелисты, по-видимому, не совершенно согласны друг с другом, если даже допустим это разногласие. Ибо смотри, не все ли они сказали, что Иисус был распят? А что о часе говорят – один, что это был третий час, а другой – как бы шестый, то вредит ли это сколько-нибудь истине? Но весьма достаточно доказано, что разногласия даже и нет» (Феофил.).
– Се, Царь ваш: пред угрозой Синедриона – начать пред Кесарем обвинение Пилата в измене, рассеялась решимость Пилата освободить Господа; но пред произнесением окончательного приговора над Ним против совести он в раздражении, бессильном впрочем, бросает ещё раз жестокий упрёк всему Синедриону словами – се, Царь ваш. Кажется, впрочем, это не одна только колкость Синедриону и не одно простое сожаление над поруганным Господом; кажется, более важный смысл заключается в этих словах. Не осенила ли римского политика мысль, что если иудеи способны ещё составить политическую нацию как политическую единицу в мире, имеющую своё высокое призвание и назначение в мире, свою особенную религиозную задачу или миссию, то эту высшую задачу никто так не способен был выполнить, как обвиняемый теперь, что Он действительно духовный Царь Израиля, как Он Сам Себя называл так (Ин.18:36-37)? Не подтверждает ли сего и дело о надписи на кресте Христовом (Ин.19-22)? Конечно, Пилат не мог постигнуть вполне этой мысли во всем её духовном значении, но не предносилась ли смутно она ему, и не её ли он выразил в кратком – се, Царь ваш? Не поняли ли этого смысла речи и сами обвинители, и не потому ли так неистово выразилась ярость их в ответе на эти слова: смерть, смерть Ему! Распни Его? Это – крик от нанесённой в самое чувствительное место раны; но Пилат, прежде чем окончательно уступить, ещё раз повёртывает нож в этой ране словами: Царя ли вашего распну? Это вынудило у представителей народных ещё более отчаянный крик, которым они сами, своими устами, выражали разрушение своей древней теократии и своё полное ниспадение в круговорот лжи мира языческого: нет у нас царя, кроме Кесаря (ср. Феофил.). Этим было сказано всё, произнесён был приговор над всей дальнейшей историей народа еврейского, и Пилат предал, наконец, Его им на распятие. Некоторые подробности об этом предании передаёт ев. Матфей (Мф.27:24-25), которыми здесь и нужно дополнить сказание Иоанново.
– И взяли и повели: т. е. обвинявшие, чрез посредство своих рабов и римских солдат, которые должны были совершить казнь.

Cт. 14-15 Тогда была пятница перед Пасхою, и час шестой. И сказал Пилат Иудеям: се, Царь ваш! Но они закричали: возьми, возьми, распни Его! Пилат говорит им: Царя ли вашего распну? Первосвященники отвечали: нет у нас царя, кроме кесаря.
Cт. 14-15 Бе же пяток пасце, час же яко шестый: и глагола Иудеом: се царь ваш. Они же вопияху: возми, возми распни его. Глагола им Пилат: царя ли вашего распну? Отвещаша архиерее: не имамы царя, токмо Кесаря.

После всех колебаний Пилата, он решается сделать последнюю попытку спасти Господа, и затем в случае неудачи он совершенно готов пожертвовать невинным узником, для своего собственного спокойствия. Было еще утро этой Пятницы, когда Пилат, обращаясь к Иудеям, говорит им: «се царь ваш!» По всей вероятности Пилат намекает на ту торжественную встречу, которую народ сделал Господу несколько дней тому назад на спуске с горы Елеонской по пути Его в Иерусалим. Он пробовал обратиться к милосердию человеческому, выводя окровавленного Иисуса и провозгласив: «се человек!» (Ин. 19:5). Теперь он напоминает народу, что он признавал Господа Иисуса царем: «се царь ваш!» Но ни тот призыв к человеческим чувствам, как этот призыв к самолюбию, не имел успеха; фарисейская партия купно с «архиереями», решила во что бы то ни стало погубить ненавистного Учителя и овладела умами иудеев, или вернее той толпы, которая как всегда состоит из подонков общества и есть бессмысленное и готовое орудие для тех, кто хочет пользоваться давлением безумной силы для своих целей.

«Они же вопияху: возьми, возьми, распни Его». Они, суть голос этой именно безумной, опьяненной злобою, жаждущей крови толпы, но которая не знает истинной цели вожаков её, наталкивающих ее на преступление. В сущности это не только не народ, даже не сборище людей, это уже стадо диких животных, натравляемых на человека. Когда же Пилат во исполнение последнего возмущения своей совести, ставит народу последний вопрос: «царя ли вашего распну», особенно – если мы не ошибаемся – указывая на позорность казни, требуемой тому, кого именовали и признавали царем, – тогда уже не толпа, а группа вожаков, «архиерее отвещаша: не имамы царя, токмо Кесаря».

Слово «архиерее» заключает в себе, во-первых, всю группу лиц, находившихся во власти, и преимущественно семью Анны и Каиафы, которые породнились со всеми влиятельными саддукейскими фамилиями, но во вторых слово «архиерее» ближе еще означает Анну, сыновей его и Каиафу, которые действительно предстояли один после другого пред Богом в сане первосвященника. Если фарисеи были всегда во главе фанатического движения против Господа нашего Иисуса Христа, то бывшие во власти саддукеи взялись за то, чтобы довести до конца план убийства Его, и притом по возможности позорнее. Это истекает из самых слов Евангелиста Иоанна, который в стихе 15 не употребляет намеренно выражение Иудеи, как напр. в Ин. 19:12, и не прибавляет, как в Ин. 19:6 слов «и слуги», но приписывает всецело ответ: «не имамы царя, токмо Кесаря», – тем, которые доселе были духовными представителями народа перед Богом и римской властью, т. е. предыдущим и настоящему первосвященникам.

Что же говорят эти духовные главы народа, уже отрекшиеся от Господа Иисуса как Христа. Они дополняют меру беззакония, отрекаясь в ответе своем от всех пророчеств, от всех обетований, от всего прошедшего и будущего, от своей национальности и от обещанного Избавителя: «не имамы царя, токмо Кесаря!»

И Господь услышал это заклятие преступного народа, произнесенное устами преступных его первосвященников. По слову, пророчески ими произнесенному, царство Израильское, царство исключительное, – разрушено: вместо него воздвигается царство вселенское, в котором было бы место и народу священников, если бы они не отказались от части своей, как народ. Церковь вселенская, в которой единый Царь Господь наш Иисус Христос, не ведает ветхозаветного царства отрекшихся Иудеев, хотя воспринимает христиан всех племен, не исключая и Иудеев. Царство Божие на земле знает только верующих, на которых перенесено имя верного Израиля и чад Авраама (ср. Римл. 9:7; Гал. 3:9), а для Иудеев отныне навсегда царем был и будет Кесарь той страны, в которой живут эти чада рассеяния.