Но́вый Заве́т: Мф. Мк. Лк. Ин. Деян. Иак. 1Пет. 2Пет. 1Ин. 2Ин. 3Ин. Иуд. Рим. 1Кор. 2Кор. Гал. Еф. Флп. Кол. 1Фес. 2Фес. 1Тим. 2Тим. Тит. Флм. Евр. Откр.
Толкования на Левит 11:2
скажите сынам Израилевым: вот животные, которые можно вам есть из всего скота на земле:
Прочие
Георгий Константинович Властов (†1899)
Законы о животных чистых и нечистых даются Моисею и Аарону вместе, так как на священников возлагалось преимущественно «научать сынов Израильских всем уставам» (Лев. 10:11). Подобное же откровение Моисею совместно с Аароном мы находим в Лев. 13 и Лев. 15 о проказе и нечистотах, так как священники определяли чистоту или нечистоту человека, пораженного болезнью. Прежде, чем мы приступим к рассмотрению текста этой главы, мы считаем нужным привести несколько мыслей викария Самуила Кларка об этом предмете и о причинах разделения животных на чистых и нечистых в законе Моисеевом. Разделение животных на чистые и нечистые древнее Моисеева закона, и встречается уже при упоминании о животных, взятых в ковчег Ноя (Быт. 7:8; 8:20). С древнейших времен и во всех народах предание, обычай и, более всего, инстинктивное чувство не допускало употреблять в пищу многих животных и птиц, и именно тех, которые принадлежали к породам плотоядным и пожирающим падаль. Древнейшие постановления браминов указывали на общий закон, по которому могли употребляйся в пищу только те животные вообще, которые питались предметами, принадлежащими к другому, низшему органическому царству, чем то, в котором они сами находились. Так, птицы, питавшиеся насекомыми были чисты; но птицы, пожиравшие птиц и четвероногих – были нечисты. Закон данные Израилю, имели важнейшее и глубочайшее значение: пока животное было живо, оно всегда было чистым; осел и верблюд, признаваемые нечистыми в законах о пище, никогда не оскверняли своим прикосновением человека, пока они были живы. Нет и следов такого постановления в Пятокнижии, или примеров осквернения живых животных во всей Библии. Животное делалось нечистым только после смерти, и притом всякое животное, как только огонь жизни угасал в нем, делалось также нечистым, как труп умершего человека осквернял прикоснувшегося к нему. В доказательство этого взгляда, указывают на символическое значение допущенных в видении пророков образов, льва и орла (Иез. 1:10), которые по закону были нечистые животные. Но в виду доставления человеку пищи, Господь освящает употребление в пищу некоторых животных, которых смерть прощается человеку. (Сравни выражение в Лев. 17:4, о незаконном заклании животного «человеку тому вменена будет кровь; он пролил кровь»). Прощение это получается лишь под условием привести животное для заклания к входу скинии (Лев. 17:1-5) и выпустить всю кровь из него; последнее наблюдается строго и для животных, убитых на охоте, «ибо душа всякаго тела есть кровь». Важное значение закона о чистых и нечистых животных было двоякое: оно поселяло в народе уважение к жизни, полученной от Иеговы, и жизнь эта могла быть отнята у животного лишь пред лицом Иеговы, проливая кровь животного пред алтарем Его, или, по крайней мере, выливая ее на землю (на охоте). Второе и важнейшее значение закона о чистых и нечистых животных было выделение народа Израильского из среды других народов не родом пищи, которая, вероятно, для всех народов была одинакова, а образом ее посвящения Богу и теми понятиями и чувствованиями, которые соединялись в уме народа с употреблением в пищу животных, принадлежащих не человеку, а Создателю их. К этому надо еще присовокупить, что не каста жрецов должна была исполнять эти законы, а весь народ святой, который должен был помнить ежедневно и постоянно свое священническое призвание (сравни Лев. 11:44-45). Присовокупим к этому, что в случае крайности не вменялось в преступление вкусить животного, хотя чистого, но или неправильно заколотого, или умершего, следовало только омыться и остаться нечистым до вечера (Лев. 17:15). Здесь ясно выступает смысл законов: памятование о воле Иеговы и сохранение себя от осквернения.
Толковая Библия А.П. Лопухина (†1904)
Ст. 1-2 И сказал Господь Моисею и Аарону, говоря им: скажите сынам Израилевым: вот животные, которые можно вам есть из всего скота на земле
Прежде, чем Израиль, богоизбранное общество Иеговы, начал жить новою теократическою жизнью по Синайскому закону, он должен был быть предохранен от разного рода нечистого (Лев XV:31), как-то: 1) от употребления в пищу нечистых животных (гл. XI); 2) от нечистоты, связанной с половою человеческою жизнью (гл. XII и XV); 3) от нечистоты проказы (гл. XIII–XIV). Законы о всех этих предметах даются Моисею совместно с Аароном (XI:1; XIII:1; XV:1), так как именно священники обязаны были научать сынов Израилевых всем им, в особенности в отличении священного от несвященного, чистого от нечистого (X:10–11). Что касается причины или основания признания в частности целой группы животных нечистыми, то здесь прежде всего, — как и относительно и других видов ритуальной нечистоты древнееврейской, — имеет силу инстинктивное, органическое нерасположение или отвращение человека к известным породам животных и птиц, именно к породам плотоядным и питающимся падалью; потому-то разделение животных на чистых и нечистых не только встречается в библейской древности задолго до Синайского закона — в истории Ноя (Быт VII:2; VIII:20), но и существовало у других народов древности — египтян, арабов, персов, индусов, конечно, с своеобразными видоизменениями в частностях. Затем, физическая нечистота, естественно, служила образом нравственной нечистоты; Иегова, святый Бог Израилев, требуя от Своего народа святости, воспрещает ему употребление в пищу и даже соприкосновение с нечистою пищею и вообще с ритуально нечистыми предметами (ср. ХI:44–45; Исх XXII:30; Втор XIV:21; Чис V:3; Втор XXIII:15). Этого рода постановления должны были выделять народ Божий из среды других народов, воспитывая в нем особую бдительность и памятование о воле Иеговы и чуткую осторожность к возможным осквернениям. Действительно, по свидетельству Тацита, законы иудейские о чистой и нечистой пище воздвигли великое средостение между иудеями («separati epulis, discreti cubilibus», Hist. V, с. 5) и другими народами древности. В новое время, по почину Г. Спенсера и др., в Библейских понятиях «чистого» и «нечистого» признают (Nowack, Benzinger, Baentsch и др.) позднейшую дифференциацию древнего первобытного понятия «табу» (доселе сохранившегося у австралийцев и др. дикарей), обозначавшего одновременно и святое, и нечистое, позже же, с развитием религиозного сознания в Израиле, все чистое и святое приурочено было к культу Иеговы, а все нечистое — к культу демонов и тотемов. Некоторую вероятность эта теория имеет, но в целом принята быть не может, как вносящая в развитие ветхозаветного Царства Божия закон чистой натуральной эволюции. Частные мотивы запрещения тех или иных животных более подразумеваются, чем прямо высказываются.
