Толкования на Левит 16:22

      В день очищения, который по Божию повелению был десятый день седьмого месяца. Ибо сказано: «рече Господь к Моисею: глаголи Аарону, брату твоему, да не входит во вся часы во Святое внутрь завесы, пред лице очистилища, еже есть над кивотом свидения, и да не умрет; во облаце бо явлюся над очистилищем» (Лев.16:2). Из сего явствует, что в очистилище Владыка Бог являл присутствие Свое и, открывая благодать Свою, бывал там видим не во мраке, не в дыме, не в огне, как на Синае, но в светозарном облаке.
      Научил же Он и обряду жертв, какие должен был принести архиерей, дерзая входить во Святилище. Ибо повелел заклать в жертву тельца греха ради и овна одного на всесожжение и сие принести за себя, а за весь народ взять два козла греха ради и овна единаго во всесожжение (Лев.16:3-5). Козлов же постановил различать по жребию и одного заклать в жертву, а другого отпускать в пустыню. Иные, понимая это неразумно, думали, что упоминаемое здесь отпущение есть некий демон. Ибо Моисей сказал: «един Господу, а другий отпущению» (Лев.16:8). Но они предполагали сие по великой простоте ума. Ибо возможно ли, чтобы Изрекший «да не будут тебе бози инии разве Мене; да не поклонишися, ни послужиши Богу иному, кроме Меня» (Исх.20:3-5), повелел какому-то демону отделять жертву, одинаковую с приносимою Ему Самому. Должно было обратить мысль на то, что и отпускаемого козла Бог повелел принести в жертву Ему же. Ибо говорит: «да возьмет козла жива пред Господем, яко помолишися над ним и яко отпустиши его во отпущение в пустыню» (Лев.16:10). А сие дает видеть, что отпущением назван сам козел, как отпускаемый в пустыню. Сие видно и из последующего: «и возьмет козел на ся беззакония их в землю непроходиму» (Лев.16:10). Симмах слово отпущение (τον άποπομπαίον) перевел «на козла, отходящего, чтобы отпустить его в отпущение», а Акила – «на козла, отрешаемого в пустыню». Посему не богу какому или демону отсылаем был козел, но оба козла приносимы были истинному Богу, и один закалаем в жертву, а другой принимал на себя грехи народа и отпускаем был в пустыню. Как при очищении прокаженного одну птицу закалали в жертву, а другую, омочив в крови первой, пускали на свободу, так из двух козлов, приносимых о грехах народа, одного закалали, а другого отпускали. И это были также прообразования Владыки Христа, и сих двух животных должно принимать за образ не двух лиц, но двух естеств. Поскольку козел смертен и невозможно было одним козлом изобразить во Владыке Христе и смертное, и бессмертное, то по необходимости закон постановил приводить двух, чтобы закалаемый в жертву прообразовал удобостраждущую плоть, а отпускаемый изображал бесстрастие Божества. Так и блаженный Давид, предрекая страдание, воскресение и восшествие на небеса Владыки Христа, сказал: «Боже, внегда исходити Тебе пред людьми Твоими, внегда мимоходити Тебе в пустыни, земля потрясеся, ибо небеса кануша» (Пс.67:8-9). Знаем же, что когда распят был Владыка Христос, тогда и земля потряслась, и камни рассыпались, и небо омрачением солнца возвестило чрезмерность нечестия. Да и пустыня есть образ смерти, посему-то Давид сказал: «внегда мимоходити Тебе в пустыни». И никто да не почитает неприличным того, что козлы прообразовали страдание Спасителя, когда и великий Иоанн наименовал Его агнцем. Да примем же во внимание, что принес Он Себя не за праведных только, но и за грешных. Козлищам же уподобил собрание грешных Сам Владыка. Ибо сказал: «поставит овцы одесную, а козлища ошуюю» (Мф.25:33). О грехе по закону приносим был козел, и Сам Господь назвал медного змия образом Своим. Ибо говорит: «якоже Моисей вознесе змию в пустыни, тако подобает вознестися Сыну Человеческому, да всяк веруяй в Онь не погибнет, но имать живот вечный» (Ин.3:14-15). Посему если бы неприлично было служить образом козлам, то тем паче неприлично было бы служить образом змию. Итак, что козел уносил грех в пустыню, сие предварительно научало спасению вселенной, а иудеев, как младенцев, утешало, потому что напоминало им о беззаконии, на какое отваживались они неоднократно в пустыне, и о неизреченном человеколюбии Владыки, по которому, избегнув законных наказаний, вошли они в Обетованную землю.
      Таким образом, закон, повелев совершать сие, научает, как надлежит архиерею входить во Святая Святых. Ибо говорит: «да приведет Аарон тельца, иже греха ради своего, и да помолится о себе и о доме своем; и да заколет тельца, иже греха ради своего. И да возьмет кадильник полн углия огненна от олтаря, иже пред Господем, и да наполнит руце фимиама сложения чиста, и да принесет внутрь завесы; и да возложит фимиам пред Господем, и покрыет дым фимиамный очистилище еже на свидениих, и не умрет» (Лев.16:11-13).  Из сего явствует, что в очистилище Владыка Бог являл присутствие Свое и, открывая благодать Свою, бывал там видим не во мраке, не в дыме, не в огне, как на Синае, но в светозарном облаке. Из сего явствует, что алтарь кадильный был вне завесы, ибо если бы он был внутри, то повелевалось бы взять уголья в кадильник и внутри завесы вложить в него фимиам. Сему же научил нас и блаженный Лука, повествуя о Захарии, отце Иоанна Крестителя. Ибо и он в сие время входил во Святая Святых и сподобился ангельского лицезрения. Повелел же Бог семижды воскропить перстом на очистилище от крове тельца и козла (Лев.16:14, Лев.16:19). Поскольку в семи днях вращается жизнь и каждый, так сказать, день прегрешаем в большом или малом, то равночисленное дням кропление крови приносилось за совершаемые в них прегрешения.
     Моисей же сказует, что очищает сие не их только, но и скинию. Ибо говорит: «и очистит Святое от нечистот сынов Израилевых и от неправд их, о всех гресех их; и тако сотворит скинии свидения сотворенней в них посреде нечистоты их» (Лев.16:16). Повелел же никому не быть в скинии, когда архиереем совершается сие священнослужение (Лев.16:17). Назначает и время, в которое должно совершаться сие. Ибо говорит: «в десятый день месяца покорите души ваша, и всякого дела да не сотворите, ни туземец, ни пришлец прилежай в вас; ибо в сей день очищают вас, чтобы сделать вас чистыми от всех грехов ваших, чтобы вы были чисты пред лицем Господним; это субботаокоя ["суббота суббот" в церк-сл. ] для вас, смиряйте души ваши: это постановление вечное».
     День сей наименовал Моисей субботою суббот, как именуется Святая Святых, потому что праздник сей гораздо досточестнее субботы. А смирением души назвал пост. Потом присовокупляет: «И да будет сие для вас вечным постановлением: очищать сынов Израилевых от всех грехов их однажды в году. И сделал он так, как повелел Господь Моисею». И сие прообразует домостроительство по плоти Спасителя нашего. Ибо как архиерей, однажды в году входя во Святое Святых, совершал сие священнослужение, так, по слову божественного апостола, Владыка Христос, единожды претерпев спасительное страдание, восшел на небо, «вечное искупление обретый» (Евр.9:12).

Козел для отпущения

Козел для отпущения (Лев.16,8-10) в великий день праздника, в день очищения, у евреев совершался следующий особенный обряд: приводили двух козлов и поставляли их пред Господом; затем бросали жребий, который из козлов должен быть принесен в жертву и который должен быть отпущен в пустыню. Первого из них закалали и приносили в жертву за грех, а на голову второго первосвященник, вышедши из Святая Святых, возлагал свои руки, исповедал над ним грехи всего народа и изгонял в пустыню: И понесет козел на себе, говорится в кн. Левит, все беззакония их в землю непроходимую и пустит он козла в пустыню (Лев.16,22).
Значение этого величественного обряда очевидно: он прообразовал собой вольную смерть Богочеловека за грехи всего рода человеческого и приобретенную нами через Его страдания и смерть благодать для победы над грехом и смертью.

В каком порядке и с какими обрядами совершались жертвы в день очищения? (Лев.16:11-28)

Сначала, шли жертвы о грехе, и прежде всего первосвященник приносил жертву за грехи свои и всего дома своего (Лев.16:11-28). Для сего он приводил к жертвеннику всесожжения тельца, возлагал на него свои руки и, по исповедании грехов, закалал его (Лев.16:11. Срав. Лев.4:4). Затем он наполнял целую кадильницу горящими углями с жертвенника всесожжений и, взяв полные горсти благовонных курений, входил в скинию. Положив курение на огонь кадильницы пред лицем Господним (пред внутренней завесой), он вступал во святая-святых, между тем как облако курений скрывало его от блеска славы Господней, которая могла быть для него смертельна (Лев.16:12,13). Так, до пришествия благодати новозаветной, страшен и далек был от людей Господь Бог! Потом, вышедши из скинии, первосвященник брал крови тельца о своем грехе, входил опять во святое святых, и кропил там с перста своего на крышку ковчега, спереди перед крышкой, семь раз – во очищение грехов своих. Затем начиналась жертва о грехах народа. Заколов для сей жертвы выбранного по жребию козла, первосвященник снова (в третий раз) входил во Святое святых, и совершал над очистилищем такое же кропление кровью козла, как и тельца – для очищения грехов народа.
В объяснение седьмеричного числа кроплений жертвенной кровью – блаженный Феодорит говорит: «поскольку в семи днях вращается жизнь и каждый, так сказать, день прегрешаем в большом или малом; то равночисленное дням кропление крови приносилось за совершаемые в них погрешения». Очистив грехи народа, первосвященник очищал и саму скинию. Для сего, смешав кровь козла и кровь тельца, он возлагал ее на роги жертвенника, который пред лицом Господним, т. е. на роги жертвенника всесожжений и еще с перста своего кропил на него седьмижды (Лев.16:18,19). Освящение скинии считалось нужным, потому что, находясь в продолжение года среди нечистот и грехов народа израильского и сама она представлялась как бы оскверненной ими; тем более, что многие, может быть, сознательно или бессознательно, позволяли себе сходить во двор скинии, a священники даже в святилище, имея на себе какую-нибудь нечистоту законную. Во все время, пока первосвященник совершал свои кропления и каждения, никто из священников не мог входить в скинию (Лев.16:17).
Совершив, вышеописанным образом, очищение святилища, скинии собрания и жертвенника (Лев.16:20), первосвященник приводил ко входу скинии другого козла, назначенного для отпущения, исповедовал над ним все беззакония сынов израилевых и отсылал его c нарочитым человеком в пустыню. Писание не говорит о дальнейшей судьбе козла; но раввины иудейские говорят, что сей козел низвергаем был со скалы, – конечно в знак уничтожения грехов народных. Первый же козел, заколотый в жертву за грехи народа, равно как и телец о грехе первосвященника, – поскольку кровь их вносилась в само святилище, – сжигаемы были вне стана и с кожами их и с мясом, и с нечистотами, как требовал закон (см. Лев.4:11,12; 4:30); только тук их воскурился на жертвеннике, по общему закону о туке. Сжигавший их человек должен был вымыть одежды свои и омыть все тело, равно как и тот, кто отводил козла в пустыню; ибо они прикасались к животным, которые понесли на себе грехи и нечистоты народа израильского.
После сего начинались жертвы всесожжения. Проводив козла отпущения со двора скинии, первосвященник опять возвращался во святилище скинии, снимал там с себя льняные одежды (т. е. хитон священнический) и омывал все тело свое водой из умывальницы, находившейся у входа во святилище. Сие омовение было символом чистоты, приобретенной жертвами о грехе. После сего, первосвященник облачался во все свои первосвященнические одежды, ибо по совершении очищения должны были миноваться все знаки покаянной скорби и плача. Наступала же торжественная и радостная жертва всесожжения, которую первосвященник мог не иначе совершить по закону, как в первосвященническом облачении. Как за себя, так и от народа, во всесожжение употреблены были два овна. Сии жертвы были как бы заключительным актом очищения всего народа израильского; ибо хотя жертвы всесожжения приносились главным образом в знак всецелой преданности Богу и подчинения, однако же, и они не лишены были очистительного и умилостивительного значения (см. Лев.1:4). Посему-то в Писании и говорится, что по принесении жертв всесожжения Аарон очистил себя и народ (Лев.16:24).

Ст. 20-22 И совершив очищение святилища, скинии собрания и жертвенника, приведет он живого козла, и возложит Аарон обе руки свои на голову живого козла, и исповедает над ним все беззакония сынов Израилевых и все преступления их и все грехи их, и возложит их на голову козла, и отошлет с нарочным человеком в пустыню: и понесет козел на себе все беззакония их в землю непроходимую, и пустит он козла в пустыню

По очищении скинии, первосвященник должен был совершить обряд отпущения козла живого (намеченного багряною лентою, привязанною к рогам его, — Иома IV:2). Он возлагал обе руки на голову козла (при чем, по преданию, сильно давил на голову козла) и исповедал над ним все грехи Израиля (в упомянутой, сохраненной традицией, форме), при чем стоявшие во дворе священники и народ, услышав имя Божие, падали ниц, взывая: «да будет благословенно славное имя Царства Его вовеки веков» (Иома VI:2). Затем обремененного грехами козла отсылали с «нарочным человеком» (обыкновенно не израильтянином) в пустыню, где он низвергался в пропасть (Иома VI:6). При этом, по преданию, вывешенная у ворот храма багряная лента изменялась в белую (Иома VI:8) — в знамение последовавшего от Иеговы прощения, а соответствие со словами пророка (Ис I:18): «если будут грехи ваши как багряное — как снег убелю». Таким образом, 2 козла дня очищения выражали 2 момента одной и той же идеи освобождения народа от грехов: очищение грехов (кропление кровью первого козла) и удаление грехов (отсылание козла отпущения).

См. также Толкование на Лев. 16:16