Толкования на Евангелие от Матфея 11:27

Все предано Мне Отцем Моим, и никто не знает Сына, кроме Отца; и Отца не знает никто, кроме Сына, и кому Сын хочет открыть

И чтобы ничего не считалось в Нем меньше, чем в Боге, Он говорит, что все предано Ему Отцом, и Его знает только Отец, и Отца знает только Он или тот, кому Он пожелает открыть, и Он откроет тому, кто будет молиться о том, чтобы Он захотел открыть. Этим открытием Он учит, что во взаимном познании того и другого одна и та же сущность, поскольку тот, кто познает Сына, познает также и Отца в Сыне, так как Ему все предано Отцом, <…> и что в Сыне, знает только Отец, и одному Сыну известно, что Отцово. Так в этой тайне взаимного познания становится понятно, что в Сыне не было ничего, что было неизвестно в Отце.

Все предано Мне Отцем Моим, и никто не знает Сына, кроме Отца; и Отца не знает никто, кроме Сына, и кому Сын хочет открыть

Изречение сие означает не начальство над тварью, или господство над вещами сотворенными, но имеет в виду дать некоторое понятие о домостроительстве.

Если тогда «предана» Ему вся, когда сказал сие; то явно, что прежде приятия Им всего тварь не имела в себе Слова. Как же сказано: «всяческая в нем состоятся» (Кол. 1, 17)? Если же вместе с тем, как произошла тварь, вся она предана Ему; то не было нужды предавать, потому что «вся тем быша» (Ин. 1, 3), и излишне было бы предавать Господу то, чему Сам Он Создатель. Он был Господь сотворенного по тому самому, что сотворил сие. Но если уже по сотворении «вся предана» Ему, то вникни в несообразность. Ибо если «предана» и на принятии Им, Отец устранился; то подвергаемся опасности впасть с иными в баснословие, будто бы Отец, предав Сыну, Сам отступился от мира. Или если, когда содержит все Сын, содержит также и Отец, то надлежало бы сказать не предана, но Отец принял в общение, как Павел Силуана. А в этом еще более несообразности. Бог ни в ком не имеет нужды и не по необходимости принял в помощь Сына; но будучи Отцом Сыну, чрез Него все творит, и не предает Ему твари, но чрез Него и в Нем промышляет о твари, так что и воробей не падет на землю без воли Отца, и трава не оденется без Бога. Впрочем, тогда как «делает Отец» и Сын «делает доселе» (Ин. 5, 17).

Когда человек согрешил и пал, а с падением его все пришло в смятение, усилилась «смерть от Адама даже до Моисея» (Рим. 5, 14), земля подверглась проклятию, отверзся ад, заключился рай, раздражилось небо, человек в конец развратился и уподобился скотам, дьявол же поругался над нами; тогда Бог, Который человеколюбив и не хочет, чтобы погиб созданный по образу Его человек, изрек: «кого послю, и кто пойдет?» (Ис.6,8). Все безмолвствовали, и Сын сказал: «се Аз… посли мя» (Ис.6,8). Тогда-то, конечно, Отец сказал Ему: «иди» (Ис. 6, 8, 9), предал Ему человека, чтобы само Слово стало плотью и, приняв на Себя плоть, во всем обновило его. Ибо Слову предан человек, как Врачу, чтобы уврачевать от угрызения змия; как Жизни, чтобы воскресить мертвого; как Свету, чтобы озарить тьму; и сущему Слову, чтобы обновить словесную тварь. Посему, как скоро «вся предана» Слову, и Оно стало человеком, тотчас все обновлено и усовершено: земля вместо проклятия приемлет благословение, рай отверст разбойнику, ад ужаснулся, гробы отверзлись, когда мертвецы воскрешены, взялись врата небесные, да внидет Грядущий от Эдома (Пс. 23, 9). Сам Спаситель, чтобы показать, каким именно образом «вся предана» Ему, как говорит Матфей, немедленно присовокупил: «приидите ко Мне вси труждающиися и обремененнии, и Аз упокою вы» (Мф. 11, 28). Мне вы преданы, да упокою утружденных и оживотворю умерщвленных. Согласно с сим и читаемое у Иоанна: «Отец любит Сына и вся даде в руце Его» (Ин. 3, 35). Дал для того, чтобы как и все Им сотворено, так все о Нем же могло и обновиться. Ибо не для того, чтобы из бедного стал Он богатым, предается Ему, не для того, чтобы, не имея власти, приять власть, приемлет Он все: да не будет сего! – а напротив того, чтобы Ему, как Спасителю, все обновить; ибо прилично было как в начале создания Им, так и при исправлении, о Нем же прийти сему в бытие, с тою разностью в речениях, что в начале Им пришло в бытие, а впоследствии, когда все пало, Слово стало плотью и облеклось в плоть, в Нем все обновилось. Ибо Само страдая, нас упокоило, Само алча, нас напитало, и, нисходя во ад, нас возвело из ада. Тогда, при сотворении всего, было повеление прийти в бытие, напр.: «да произведет», «да будет» (Быт. 1, 3–20); при исправлении же прилично было, чтобы Ему было предано, да само Слово соделается человеком, и все в Нем обновится. Ибо оживотворится сущий о Нем человек. Для того Слово и соединилось с человеком, чтобы клятва не имела более силы над человеком, Для того в 71-м псалме умоляющие Бога о человеческом роде говорят: «Боже, суд Твой цареви даждь» (Пс. 71, 1), чтобы смертное наше осуждение, которое было против нас, предано было Сыну, и Он уже в Себе уничтожил сие осуждение, умерши за нас, Сие разумея, и Сам Он сказал в 87-м псалме: «на Мне утвердися ярость Твоя» (Пс. 87, 8); потому что Сам понес на Себе гнев, который лежал на нас, как говорит и в 137 псалме: «Господь воздаст за Мя» (Пс. 137, 8).

Посему так должны понимать сказанное: «вся предана» Спасителю; и в этом смысле, можно сказать, предается Ему то, чего не имел. Ибо прежде сего не был Он человеком; стал же человеком, чтобы спасти человека. В начале не было плотью Слово, но впоследствии стало плотью и ею, по слову апостола, примири вражду с ними, и «закон заповедей ученьями упразднило, да оба созиждет… во единого нового человека, творя мир, и примирит обоих во едином теле Отцу» (Еф. 2, 15, 16).

Все предано Мне Отцем Моим, и никто не знает Сына, кроме Отца; и Отца не знает никто, кроме Сына, и кому Сын хочет открыть

Далее, чтобы ты не подумал, что, когда Господь говорил: Славлю Тебя…, что Ты утаил сие… и открыл то младенцам (Мф. 11:26), сам по Себе не имел той же силы и не мог совершить того же, – так благодарит, говоря: Все предано Мне Отцем Моим. И тем, которые радуются, что им повинуются бесы, говорит: чему вы удивляетесь, что бесы вам повинуются? Моя суть вся: Все предано Мне. Когда же слышишь – предано, не предполагай тут ничего человеческого. Это выражение не должно вести тебя к той мысли, будто два Бога нерожденных. А что Он родился и вместе есть Владыка всего, это видно из других многих мест.

Далее Он предлагает нечто еще более важное, и тем направляет твое разумение: И никто не знает Сына, кроме Отца; и Отца не знает никто, кроме Сына. Незнающим кажется, что эти слова не зависят от предыдущих, между тем как они стоят с ними в тесной связи. Сказавши: Все предано Мне Отцем Моим, Господь дает разуметь эти слова, говоря: чему тут дивиться, что Я Владыка всего, когда Я имею и нечто большее? Я знаю Отца, и единосущен Ему. И на это последнее указывает Он прикровенно, говоря, что Он один так Его знает, потому что слова: Отца не знает никто, кроме Сына – это и означают.

И заметь, когда Он говорит это апостолам: тогда, когда они получили доказательства силы Его из самых дел, когда не чудодействующим Его только видели, но и сами во имя Его могли производить такие чудеса. Далее, так как он сказал раньше – открыл то младенцам (см. Мф. 11:26), (разумея Отца), то показывает, что и это Его же дело. Отца не знает никто, кроме Сына, и кому Сын хочет открыть. Не сказано: кому заповедует, или кому повелевает, но: кому Сын хочет открыть. Сын же, открывая Отца, открывает и Себя. Но это последнее, как известное всем, оставляет, а первое предлагает подробнее; и везде так же поступает, когда например говорит: Никто не приходит к Отцу, как только через Меня (Ин. 14:6). Этими словами Он научает и другому, именно объясняет, что Он во всем согласен и единомыслен со Отцем.

Не только Я, говорит Он, не противлюсь и не враждую против Него, но никому невозможно и придти к Нему, как только чрез Меня. Так как фарисеев вводило в соблазн в особенности то, что Он казался им противником Бога, то Он всеми мерами и опровергает эту мысль, и старается об этом не менее, чем и о знамениях, или еще и гораздо более. Когда же говорит: Отца не знает никто, кроме Сына, не то разумеет, что все Его не познали, но что никто не имеет об Отце такого знания, какое имеет о Нем Сын.

Все предано Мне Отцем Моим, и никто не знает Сына, кроме Отца; и Отца не знает никто, кроме Сына, и кому Сын хочет открыть

Все предано Мне Отцем Моим

И Отца передающего, и Сына принимающего понимай в таинственном смысле; в противном случае, т. е. если мы захотим понимать это в смысле, соответствующем нашей тленной природе, то [должны допустить, что] когда Получивший начал иметь, Давший перестал иметь [переданное] (incipit non habere = начал не иметь). А под всем переданным Ему нужно понимать не небо и землю, и составные части мира и прочее, созданное и устроенное Им Самим; а нужно понимать тех, которые через Сына имеют доступ к Отцу и которые прежде были в возмущении против Бога, а потом начали чувствовать Его в себе.

и никто не знает Сына, кроме Отца; и Отца не знает никто, кроме Сына, и кому Сын хочет открыть

Пусть покроется стыдом Евномий, с хвастовством приписывающий себе столь же великое знание об Отце и Сыне, какое Они взаимно имеют о себе; а если он будет настаивать на этом и утешать свое недомыслие словами: Кому Сын хочет открыть, [то пусть знает что] иное дело знать, что ты знаешь по соответствию природы, а иное дело знать по благоволительному снисхождению открывающего.

Все предано Мне Отцем Моим, и никто не знает Сына, кроме Отца; и Отца не знает никто, кроме Сына, и кому Сын хочет открыть

Видящий Сына, имеющего в Себе образ Отца, видит Самого Отца. Сын открывает Отца, Сам проявляясь в Нем как в Прообразе и являя, в свою очередь, Первообраз в Своем образе. Это следует понимать подобающим Богу образом. Поскольку Он сказал все предано Мне, то, чтобы не показалось, будто Он иного происхождения и меньше Отца, Он добавил и это, чтобы показать, что Его природа таинственна и непостижима, как и у Отца. Ибо только божественная природа Троицы познает сама себя. Только Отец знает собственного Сына, плод Его природы, только божественное Порождение познает Того, от Которого Оно родилось, только Святой Дух знает глубины Божьи (1Кор. 2:10), то есть мысли Отца и Сына.

Все предано Мне Отцем Моим, и никто не знает Сына, кроме Отца; и Отца не знает никто, кроме Сына, и кому Сын хочет открыть

Все предано Мне Отцом Моим

Раньше Господь сказал Отцу: Ты открыл, Отче. Поэтому, чтобы ты не подумал, что Христос Сам ничего не делает, а все принадлежит Отцу, говорит: «все предано Мне», и одна власть Моя и Отца. Когда ты слышишь: «предано», не подумай, что Ему «предано», как рабу, как низшему, но как Сыну, ибо Он родился от Отца, поэтому Ему «предано». Если бы он не родился от Отца и не был одного с Ним естества, то не было бы Ему «предано». Смотри же, что говорит: «Все предано мне» не Владыкой, но «Отцом Моим». Подобно тому, как, например, красивое дитя, родившись от красивого отца, говорит: «Моя красота предана мне отцом моим».

и никто не знает Сына, кроме Отца; и Отца не знает никто, кроме Сына, и кому Сын хочет открыть

Большее говорит: нет ничего удивительного в том, что Я - Владыка всего, когда имею другое, большее этого - знаю Самого Отца, и притом знаю так, что могу открывать знание о Нем и другим. Обрати внимание: раньше сказал, что Отец открыл тайны младенцам, а здесь говорит, что Сам Он открывает Отца. Итак, ты видишь, что одна мощь у Отца и Сына, потому что открывает и Отец, и Сын.

Все предано Мне Отцем Моим, и никто не знает Сына, кроме Отца; и Отца не знает никто, кроме Сына, и кому Сын хочет открыть

Потому, говорит Дамаскин, если кто-либо не услышит от самого сказавшего слово, с каким намерением оно сказано, то не может сказать: знаю намерение, с которым он это сказал. Как же осмелится кто-либо сказать, что знает намерение Божие, сокрытое в Святых Писаниях, без откровения Сына Его? Когда Сам Христос сказал: Емуже аще волит Сын открыти, то есть тому, кто имеет произволение получить от Него мысленно, чрез соблюдение Божественных Его заповедей, без которых говорящий, что он знает, — обманывается, ибо он говорит гадательно, а не поистине научился от Бога, сказал Лествичник, хотя по самомнению и хвалится безмерно. К такому говорит Богослов иногда: о ты, любомудрейший, и прочее, а иногда: о ты, книжник, — порицая возношение, вследствие которого таковой неразумно думает, что имеет что-либо. Но и самое то, что он думает иметь, взято будет от него, потому что не захотел он сказать: «не знаю», как и все святые, чтобы чрез смирение (исполнилось на нем) дано будет ему и преизбудет (Ср.: Мф. 13:12), подобно тем, которые, и зная, говорили, что ничего не знают, как пишет Златоуст. Ибо апостол не сказал, не у что разуме, но не уразумел, якоже подобает разумети (1Кор. 8:2), а потому хотя и знает, но не якоже подобает.

Никто не знает Сына, кроме Отца; и Отца не знает никто, кроме Сына, и кому Сын хочет открыть

Есть много духовных вопросов, которых не может постичь не только естественный человеческий разум, но и просвещенный христианским видением. Таковы вопросы о Божеском существе: о начале, вечности Бога, о бытии Его без мира ангелов и всей вселенной и иные. Для нашего ума крайне опасно вторгаться в эту сокровенную область, она бесконечно выше нашего кругозора, и обнять своим пониманием эти вопросы мы не в силах. Святые отцы Церкви (святители Григорий Богослов, Григорий Нисский, Василий Великий, Иоанн Златоуст и другие) учат, что мы можем познать Божий свойства: премудрости, благости, всемогущества и другие, – и то, что Бог есть, существует; но что есть Бог по существу Своему – знать сие не надо – человеку. Благомудрый Иоанн Дамаскин говорит, что Бог открыл нам все, что нужно для нашего спасения… Входить в размышление о Божием существе – признак гордости человеческой мысли. И вообще, движение христианского ума направляется не на завоевание новых истин, а на усвоение данных от Бога. Нам всегда нужно помнить, что, если только угодно Богу, Он откроет тайны Своим людям, и кому Сын хочет открыть… Посему, возлюбленный, если к тебе вдруг приходят мысли о Божием существе и вообще о том, чего нет в слове Божием, что не открыто нам, знай – эти мысли праздны, вредны; они – от лукавого, который искушал и прародителей: будете, как боги (Быт. 3:5). Гони от себя этот соблазн и отвечай искусителю словами великого апостола: кто из человеков знает, что в человеке, кроме духа человеческого, живущего в нем? Так и Божьего никто не знает, кроме Духа Божия (1Кор. 2:11). Действительно, как много мы не знаем и не можем понять из окружающей жизни; например, как из семени человеческого, жидкого вещества, рождается человек с костями, глазами, и красивый, и с удивительно целесообразной природой тела, а тем более души Божественной!.. Как разлучается душа с телом? А между тем, эти события рождения и смерти человека так часты у нас перед глазами!

Все предано Мне Отцем Моим, и никто не знает Сына, кроме Отца; и Отца не знает никто, кроме Сына, и кому Сын хочет открыть

Нужно слово Божие, чтобы описать неизмеримую глубину Божия милосердия и Божия прощения. С таким словом и обращается к нам сегодняшнее Евангелие. И кто еще на небе и на земле мог бы изречь и описать Божие, кроме единого Господа нашего Иисуса Христа, предвечного Сына Божия?

Вся мне предана суть Отцем моим: и никтоже знает Сына, токмо Отец: ни Отца кто знает, токмо Сын, и емуже аще волит Сын открыти

Вся Мне предана суть Отцем Моим

Все, конечно, что принадлежит Отцу, потому что и в другом месте говорит: вся, елика имать Отец, Моя суть (Ин. 16:15). Если Ему передано все, то Он есть Господь всего, а если Он есть Господь всего, то, конечно, равен Отцу.

Слово – предана понимай, как прилично Божественному достоинству, а не так, что Он не имел этого прежде, но получил впоследствии; ничто не предшествовало Ему, ни даже Сам Отец, но вместе Отец, вместе Сын и вместе Господь всех. Но говорит Он обыкновенно так, сообразно с целями Домостроительства, воздавая почтение Отцу. Это объяснение имей в виду в подобных случаях.

и никтоже знает Сына, токмо Отец: ни Отца кто знает, токмо Сын

Познание разумеет не общее простое, а познание, сообразное с их природою. Что есть Отец и Сын, это знаем мы все, верующие, но кто такой Отец по Своей природе и кто – Сын, этого никто не знает. Лука говорит: никтоже весть, кто есть Сын, токмо Отец: и кто есть Отец, токмо Сын (Лк. 10:22). Итак, Христос сказал это, яснее показывая равенство с Отцом: если только Они одни имеют равное знание один о другом, то, конечно, Они равны.

и емуже аще волит Сын открыти

И это указывает на равенство. Если открывает Отец, как выше сказано, то открывает и Сын, следовательно, они равны. Откроет достойным природу Отца в будущем веке. Если откроет природу Отца, то, конечно, откроет и Свою, и Духа Святого, потому что она – одна и та же у Троицы. Говоря: никтоже знает, разумел тварей, но Духа Святого, как не сотворенного, конечно, не включал сюда. Но почему же не сказал ясно и о Нем? Потому что еще не пришло время учить о Нем. Необходимо, чтобы прежде напечатлено было в умах учеников познание Сына, а затем было открыто им и о Святом Духе.

Все предано Мне Отцем Моим, и никто не знает Сына, кроме Отца; и Отца не знает никто, кроме Сына, и кому Сын хочет открыть

(Лк. 10:22 — с небольшой разницей в выражениях). Мысль высказывается в чрезвычайно тонкой связи с предыдущим стихом и вообще с тем, о чем говорилось раньше. Спаситель говорит здесь как бы так: Ты дал младенцам разумение тайн и скрыл их от мудрых и разумных. Я знаю эти тайны, потому что и это, и все остальное предано Мне Отцом Моим. Из этих тайн самая главная — знание Сына (понимание всей Его деятельности, всего Его учения и самого Его существа) и знание Отца. И то и другое непостижимо для обыкновенных людей: никто не знает Сына, кроме Отца, и проч. Замечательно, что уже в древнее время старались несколько переиначить этот стих. Казалось несообразным, что здесь говорится прежде о Сыне, которого знает Отец; нужно было совершенно обратное. Поэтому встречаются перестановки у Иустина Dial. 100 и Apol. Ι, 63, Тертуллиана, Adv. Маrс. IV, 25. У Иринея, I, 13, 2 также обратный порядок; но в 4:11,1 он говорит: hi autem, qui peritiores apostolis volunt esse sic describunt: Nemo cognovit patrem nisi filius, nec filium nisi pater et cui voluerit filius revelare (люди, которые хотят быть искуснее апостолов, так пишут: никто не узнал Отца, кроме Сына, и Сына, кроме Отца, и кому Сын захотел открыть).

Из слов Спасителя явствует, что знание Отца (как и Сына) не невозможно, но преподается только тем, кому Сын желает открыть. Тут некоторая тайна, понятная только людям, которые любят Сына и которым Сын отвечает такою же любовью.

Ст. 27-30 Все предано Мне Отцем Моим, и никто не знает Сына, кроме Отца; и Отца не знает никто, кроме Сына, и кому Сын хочет открыть. Придите ко Мне все труждающиеся и обремененные, и Я успокою вас; возьмите иго Мое на себя и научитесь от Меня, ибо Я кроток и смирен сердцем, и найдете покой душам вашим; ибо иго Мое благо, и бремя Мое легко

Апостолы радовались детской радостью, что и бесы им повинуются о имени Господа, и Господь возблагодарил Отца Своего Небесного за то, что открыл Он тайны Своего спасительного промышления о людях этим простосердечным младенцам. Но дабы они не подумали, что Он Сам по Себе не имеет той же силы и власти, как и Отец, Господь прямо и открыто сказал им: Все предано Мне Отцем Моим, не так предано, как будто Я не имел прежде, но так, что у Меня и у Отца Моего власть одна. «Не подумай, – замечает блаженный Феофилакт, – что Ему все предано как рабу, напротив, – как Сыну. Если бы Он не был одного естества с Отцом, то и не было бы Ему предано. Смотри, говорит: «все предано Мне» – не Господом, но «Отцем Моим», т.е. как благообразное дитя, родившись от благообразного отца, говорит: мое благообразие передано мне от отца моего, так надобно понимать и слова Христовы».

Святитель Афанасий Александрийский толкует: «Мне предан человек как Врачу, чтобы уврачевать его от угрызения змия, предан как Жизни, чтобы воскресить его мертвого, предан как Свету, чтобы просветить его тьму». «Все, что имеет Отец, есть Мое» (Ин. 16:15). «Христос говорит так сообразно с целями домостроительства, воздавая почтение Отцу» (Е. Зигабен). Господь говорит как бы так: чему тут дивиться, что Я – Владыка и Господь всего? Я имею и нечто большее. Люди могут соблазняться Моим убогим видом, могут мне не верить, потому что они не знают Меня. И никто не знает Сына, никто из сотворенных существ, ни люди, ни Ангелы, не знают, Кто есть Сам в Себе, в Божественном Существе Своем, Сын, кроме Отца, это знает один Отец Мой, Мне единосущный; и те, которые думают, что Я оскорбляю Бога, когда именую Себя Сыном, Ему единосущным, сами не знают Моего Отца; и Отца не знает никто, кроме Сына, – Отца, живущего в свете неприступном, никакое существо не может постигнуть и познать вполне, кроме Сына, от вечности сущего в лоне Отчем. Никто не имеет об Отце такого знания, какое имеет о Нем Сын. Святитель Кирилл Александрийский так толкует слова Господа: «Мы имеем равное знание: Я знаю Отца, знаемый Отцем, и Отец знает Меня и знаем Мною. Но вся тварь лишена такого Нашего знания, ибо как можно ей, не причастной Нашему естеству, участвовать в этом знании? Впрочем, некоторые получают слабое некое созерцание, ибо Я, сколько возможно, открываю тем, кому хочу, знание об Отце». «Видишь, – говорит блаженный Феофилакт, – у Отца и Сына сила одна, потому что открывает и Отец и Сын. Так Он показал Свое совершенное равенство с Отцем». «Господь, – замечает святитель Златоуст, – не разумеет здесь какого-то неведомого Бога, Который никому не открыл Себя, но прикровенным образом показывает невозможность полного о Нем познания, ибо мы и Сына не знаем так, как должно знать. Об этом ясно говорит Павел: «Ибо мы отчасти знаем, и отчасти пророчествуем» (1Кор. 13:9). Заметь же и то, когда Он говорит это: когда они получили доказательство силы Его из самых дел, когда не чудодействующим только Его видели, но и сами, во имя Его, могли производить такие чудеса. Потом, когда говорит: «и открыл то младенцам», показывает, что и это – Его же дело, ибо – «Отца не знает никто, – говорит Он, – кроме Сына», и кому Сын хочет открыть. Бог вполне открывает Себя человеку, насколько сам человек это откровение вместить может, но открывает в Сыне и через Сына; а чтобы познать Его в Сыне, нужно верой в Него и любовью к Нему привлечь к Себе благодать и благоволение Самого Сына. Сын хочет всякому человеку открыть Отца, но для этого нужно, чтобы человек сам был способен и достоин принять такое откровение».

Почему же Господь говорит здесь только о Себе и об Отце, но не сказал ясно о Святом Духе? «Потому, – отвечает один толковник (Е.Зигабен), – что еще не пришло время учить о Нем. Необходимо было прежде напечатлеть в умах учеников познание Сына, а затем открыть им и о Святом Духе». Показав ученикам Своим равенство с Отцом Своим, Господь изрекает глубоко трогательные, исполненные Божественной любви и неизреченного милосердия слова, обращенные уже не к апостолам только, но и ко всему народу, ко всем людям, ко всему роду человеческому – всех веков и времен, а следовательно и к нам, грешным: придите ко Мне все труждающиеся и обремененные, – не тот или другой приходи, но идите ко Мне все утружденные и обремененные, воздыхающие под игом Закона и разных преданий человеческих, или томимые скорбью о своих грехах, все, у кого болит душа, как у Давида (Пс. 50:5, 37:5), когда он говорил: «грех мой всегда предо мною, беззакония мои превысили голову мою, как тяжелое бремя отяготели на мне»; придите не для того, чтобы Я подвергнул вас истязанию, но чтобы Я разрешил грехи ваши; придите не потому, что Я требую от вас славы, но потому, что требую вашего спасения, вашего же счастья: и Я успокою вас! Я сниму с вас иго ветхозаветных обрядов и преданий человеческих, Я облегчу иго ваших болезней и скорбей, дам вашему бедному, измученному сердцу мир в общении со Мной, и вы успокоитесь, как усталые путники, пришедшие на ночлег и сложившие тяжелые ноши свои. Возьмите иго Мое на себя и научитесь от Меня, соделайтесь Моими учениками, взирайте на Меня, подражайте Мне. Не бойтесь, не смущайтесь приступать ко Мне, ибо Я кроток и смирен сердцем, И потому в общении со Мной вы найдете покой страждущим душам вашим, покой еще здесь, на земле, в мире совести, в благодатной радости о Боге, наипаче же «Я успокою вас» в будущей блаженной вечности. Не скрываю от вас, что Я предлагаю вам не удовольствие, а иго, не льготы, а бремя, но не бойтесь этого ига: ибо иго Мое благо, И не страшитесь бремени, бремя Мое легко. «Мои заповеди не тяжки», Я никого не отвергну из-за его бедности греховной, Я снизойду к нуждам каждого, кто придет ко Мне. Первый человек, «в чести не пребудет», не разумеет превосходства своего ангелоподобного состояния и, обманутый искусителем, добровольно «уподобится животным, которые погибают» (Пс. 48:3), и вот тяжелое иго легло на рамена всех сынов Адамовых; человек, подобно несмышленому животному, всегда труждается без успокоения, обременяется без облегчения. Как впряженный скот, он не имеет сил сам себя разрешить от этого ига.

В этом состоянии обретает его Христос и переменяет злое и тяжкое иго страстей погибельных на иго заповедей спасительных. И Христовы заповеди суть иго, потому что скотские похоти надлежит обуздать, зверские страсти укротить; но это иго заповедей есть иго благое, потому что ведет человека из состояния скотоподобного в состояние истинно человеческое, ангелоподобное и даже богоподобное, – есть бремя легкое, потому что Господь, возлагающий его, в то же время благодатно подает соразмерную силу и нести его. И чем охотнее человек несет благое иго Христово, тем более сам становится благим, а чем более он становится благим, тем легче для него становится исполнять благие заповеди, так что наконец он творит волю Господню с большей легкостью и удовольствием, чем собственную, и таким образом иго на раменах его совсем исчезает или превращается в крылья, которые непрестанно несут его на Небо! Вот почему многие, живо чувствуя эту благодатную легкость, не только носили всецело иго необходимых заповедей, но и добровольно приложили к нему иго советов евангельских: отреклись не только от любостяжания, но и от самого стяжания; не только отказывали плоти своей в наслаждении, но и ограничивали самые необходимые ее требования. «Человек, знающий за собой грех, – поучает святитель Филарет Московский, – не труждаешься ли ты? не обременен ли? Чувствуя уязвленную совесть, не усиливаешься ли ты бежать сам от себя, подобно тому, как раненый олень бежит по лесу, но уже не может убежать от раны, которую несет с собой и только истощает силы? Не мечешься ли иногда, как рыба, поглотившая уду, безполезными однако же порывами, потому что иго, тебя вяжущее, находится внутри тебя? Не медли, приди ко Иисусу Христу: «Вот, Агнец Божий, Который берет на себя грех мира!» Человек, подвизающийся в добродетели! Не труждаешься ли и ты? И ты не обременен ли? Путь добродетели идет в гору: крут, узок, усеян тернием; там, где, по-видимому, кончится «наша брань» против крови и плоти, вновь начинается брань «против начальств, против властей, против мироправителей тьмы века сего, против духов злобы поднебесных» (Еф. 6:12). Приди ко Христу: иго Христово благо, а бремя Его легко: с Ним и самый безсильный может сказать: «Все могу в укрепляющем меня Иисусе Христе» (Фил. 4:13). Человек, застигнутый бедствием, страданием, печалью! Тебя не нужно и вопрошать, находишься ли ты в числе труждающихся и обремененных. Собери же остатки расточенных сил, приблизься ко Христу; Он может самое страдание растворить радостью.

Его это дело, что Иов после потери имения и детей благословляет Бога и в несносной болезни на гноище не соглашается роптать: что Петр, в темнице и в оковах, как будто на празднике, поет всенощную песнь; что Павел радуется в страданиях; что Киприан на смертный себе приговор отвечает: «Слава Богу!» «Придите ко Мне все труждающиеся и обремененные, и Я», – глаголет Иисус Христос – «успокою вас».