Толкования на Евангелие от Матфея 23:8

Ст. 8-12 А вы не называйтесь учителями, ибо один у вас Учитель - Христос, все же вы - братья; и отцом себе не называйте никого на земле, ибо один у вас Отец, Который на небесах; и не называйтесь наставниками, ибо один у вас Наставник - Христос. Больший из вас да будет вам слуга: ибо, кто возвышает себя, тот унижен будет, а кто унижает себя, тот возвысится

До сих пор, обличая пороки фарисеев, Спаситель обращался только к ним одним, так как пороки эти были не велики и не важны, и не было нужды предостерегать от них учеников; но когда дело дошло до причины всех зол - любоначалия и восхищения учительских кафедр, то Спаситель, выставляя на вид этот порок, обличает его со всею строгостью, восстает против него со всею ревностью и силою, обращаясь и к ученикам Своим. Что именно говорит Он? Вы же не нарицайтеся учители. А вслед затем указывает и причину этого: един бо есть ваш Учитель, вси же вы братия есте; и один другого ничем не превосходит, потому что ничего не имеет своего. Поэтому-то и Павел говорит: кто бо есть Павел? Кто же ли Аполлос? Кто Кифа? Но точию служителие (1Кор. III, 5) А не сказал: учители. И еще: не зовите себе отца (ст. 9). Это не то значит, чтобы они никого не называли отцом, но чтобы знали, кого собственно должно называть отцом. Как учитель не есть учитель в собственном смысле, так и отец. Один Бог есть виновник всех - и учителей, и отцов. И еще присовокупляет: ниже нарицайтеся наставницы, един бо есть наставник ваш Христос (ст. 10). Он не сказал: Я наставник. Подобно тому, как прежде Он сказал: что вам мнится о Христе? - а не сказал: обо Мне, - так и здесь. Но желал бы я здесь спросить: что на это скажут те, которые слова: един и един часто относят только к одному Отцу, отвергая Единородного? Скажут ли они, что Отец есть наставник? Это подтвердят все, и никто не будет противоречить. И однако же один, говорит Спаситель, есть наставник ваш Христос. Как говоря: един есть наставник Христос, Спаситель не отвергает того, что и Отец есть наставник, так и называя Отца единым учителем, не отвергает того, чтобы вместе и Сын был учителем. Слова един и един сказаны для отличения от людей и от прочих тварей. Итак, предохранив учеников от этого жестокого недуга и обличив его, Спаситель показывает и способы избегать его - посредством смиренномудрия. Поэтому и присовокупляет: болий же в вас да будет вам слуга. Иже бо вознесется, смирится, и смиряяйся вознесется (ст. 11-12). Подлинно ничто не может сравниться со смирением, почему и Спаситель напоминает им часто об этой добродетели: и когда малых детей поставил пред ними, и в настоящей беседе; и когда, беседуя на горе о блаженствах, с этой добродетели начал Свое слово, и теперь, когда с корнем исторгает гордость, говоря: смиряяйся вознесется. Видишь ли, как Он здесь ведет слушателя к делам, совершенно противоположным гордости? Он не только запрещает искать первенства, но и предписывает избирать последнее место. Чрез это, говорит Он, ты получишь желаемое. Итак, желающему первенства надлежит избрать себе место ниже всех: смиряяйся бо вознесется.

Как тот, кто изрекает видение и слово Божье, говорит не свое, так и тот, кто называет себя апостолом, преподает не свое учение, а то, какое повелел ему Пославший. Достоинство апостола (посланника) – не прибавлять ничего от самого себя. Потому и Христос говорил: «и отцом себе не называйте никого на земле: ибо один у вас Наставник – Христос», показывая, что начало всех наших догматов происходит свыше, от небесного Владыки, хотя люди служат к их преподаванию.

Ст. 8-12 А вы не называйтесь учителями, ибо один у вас Учитель - Христос, все же вы братья; и отцом себе не называйте никого на земле, ибо один у вас Отец, Который на небесах; и не называйтесь наставниками, ибо один у вас Наставник - Христос. Больший из вас да будет вам слуга: (minister = διάκονος) ибо, кто возвышает себя, тот унижен будет, а кто унижает себя, тот возвысится

Ни учителем, ни отцом не должно называть кого-либо другого, кроме Бога Отца и Господа нашего Иисуса Христа. Он Отец, потому что все от Него; а Тот - Учитель, потому что все через Него, или потому, что через домостроительство плоти Его мы все примирились с Богом. Спрашивается теперь, почему же апостол вопреки этому повелению называет себя учителем языков (2Кор. 5:20); или каким образом на простонародном языке, особенно в Палестине и Египте в монастырях, взаимно называют один другого отцами? Этот вопрос разрешается так: иное дело быть отцом по природе, как и учителем, а иное - по милости (indulgentia). Если мы называем человека отцом, то показываем этим почтение к его возрасту, а не то, что он виновник нашей жизни. Также и учитель называется этим именем по участию в деле истинного Учителя. Но чтобы не расширять возражение в бесконечность [скажу]: подобно тому, как по естеству один Отец и один Сын не препятствуют другим, чтобы они по усыновлению назывались богами и сынами, и единый Отец и Учитель не препятствует другим, чтобы они назывались несвойственными им именами отцов и учителей (abusive appelentur patres et magistri).

Ст. 8-12 А вы не называйтесь учителями, ибо один у вас Учитель-Христос, все же вы - братья. И отцем себе не называйте никого на земле, ибо один у вас Отец, который на небесах; и не называйтесь наставниками, ибо один у вас Наставник-Христос. Больший из вас да будет вам слуга. Ибо кто возвышает себя, тот унижен будет; а кто унижает себя, тот возвысится

Христос не запрещает называться учителями, но возбраняет страстно желать этого наименования и всячески стараться о приобретении его. Учительское достоинство в собственном смысле принадлежит только Богу. Также и словами: «отцом не называйте» не возбраняет почитать родителей; напротив, Ему угодно, чтобы мы почитали родителей и особенно духовных отцов. Этими словами Христос возводит нас к познанию истинного Отца, то есть Бога, так как отец в собственном смысле есть Бог, плотские же родители не суть виновники нашего бытия, а только содействователи и орудия Божии. Показывая пользу смиренномудрия, Христос говорит, что больший из нас должен быть слугой и последним. Кто будет сам себя возвышать, считая себя чем-то великим, тот будет покинут Богом и унижен.

А вы не называйтесь учителями, ибо один у вас Учитель - Христос, все же вы - братья

См. Толкование на Иак. 3:1

Ст. 8-10 А вы не называйтесь учителями, ибо один у вас Учитель - Христос, все же вы - братья; и отцом себе не называйте никого на земле, ибо один у вас Отец, Который на небесах; и не называйтесь наставниками, ибо один у вас Наставник - Христос

Все люди - братья: по общему Отцу небесному, по своей природе и особенностям своей природы; они братья также и по немощи, и по знанию и незнанию; и по добру и по злу: все суть в границах адамовой человечности. Поэтому, и в строгом смысле слова, никто среди людей не выделяется настолько, чтобы он мог себя называть учителемъ людей. Насколько самые мудрые среди людей обладают мудростью, она им дана в дар от Бога; это не их собственное создание и достижение. В правильном смысле слова, в роде человеческом существует одно человеческое существо, которое по праву носит название: Учитель. Это Богочеловек Христос, из-за Своей Божественной всемудрости: ибо Он Один знает все тайны неба и земли, все тайны, вплетенные в естество человеческого существа; Он Один знает до конца и края: что есть жизнь и смерть, добро и зло, истина и ложь, правда и неправда, мудрость и безумие, Бог и человек, рай и ад, бессмертие и вечность. По сравнению с Ним таким, все люди, даже самые мудрые и ученые, просто школьники, всегда школьники. Все, что они знают, - знают от Него, и Им знают. Отсюда такая решительность в словах Божественного Учителя: А вы не называйтесь учителями: ибо одинъ у васъ Учитель, Христосъ (стих 10).

Ст. 1-12 Тогда Иисус начал говорить народу и ученикам Своим и сказал: на Моисеевом седалище сели книжники и фарисеи; итак все, что они велят вам соблюдать, соблюдайте и делайте; по делам же их не поступайте, ибо они говорят, и не делают: связывают бремена тяжелые и неудобоносимые и возлагают на плечи людям, а сами не хотят и перстом двинуть их; все же дела свои делают с тем, чтобы видели их люди: расширяют хранилища свои и увеличивают воскрилия одежд своих; также любят предвозлежания на пиршествах и председания в синагогах и приветствия в народных собраниях, и чтобы люди звали их: учитель! учитель! А вы не называйтесь учителями, ибо один у вас Учитель - Христос, все же вы - братья; и отцом себе не называйте никого на земле, ибо один у вас Отец, Который на небесах; и не называйтесь наставниками, ибо один у вас Наставник - Христос. Больший из вас да будет вам слуга: ибо, кто возвышает себя, тот унижен будет, а кто унижает себя, тот возвысится

Господь, приближаясь к концу Своего служения, почел за нужное без всякой пощады обнаружить перед всем народом всю низость характера и поступков Своих врагов, чтобы, по крайней мере, предостеречь от подражания им простые души. Его грозные обличения, подобно громам небесным, раскат за раскатом поражали их преступные головы. С Божественным спокойствием, но и со страшной торжественностью, и с несокрушимой силой и властностью Он произносит ту обличительную речь, от которой всегда будут трепетать лицемеры. Тогда Иисус начал говорить народу и ученикам Своим и сказал: на Моисеевом седалище сели книжники и фарисеи, они заняли место законодателя Моисея, присвоили себе право истолкования Закона. Итак все, что они, оставаясь верными Закону Моисея, велят вам соблюдать, в чем они не извращают Закона, то соблюдайте и делайте.

«Когда слышишь слово все, – говорит святитель Златоуст, – не разумей здесь всего Закона, как, например, постановлений о пище, о жертвах и тому подобное. Ибо как Он мог говорить теперь о том, что отменил еще прежде? Но под словом все разумеет Он предписания, служащие к исправлению нравов, улучшению образа жизни, согласные с правилами Нового Завета и освобождения от ига Закона. Почему же Он повелевает в жизни руководствоваться не Законом Благодати, а Законом Моисеевым? Потому что еще не время было говорить об этом ясно, прежде креста. Заметь, какое Он оказывает уважение Моисею, желая снова доказать согласие Своего учения с Ветхим Заветом, когда и самых книжников повелевает почитать из почтения к Моисею: «на Моисеевом седалище сели», – говорит Он. Так как Он не мог представить их достойными доверия по их жизни, то предлагает законные побуждения, упоминая о кафедре и учении Моисея». Вместе с тем Спаситель желает «всячески показать Свое совершенное согласие с Отцом. Ибо если бы Он был противен Отцу, то противное говорил бы о Законе. Но вот, Он предписывает оказывать такое уважение Закону, что велит держаться его, несмотря на развращение учителей Закона. Спаситель особенно повелевает им соблюдать то, что наиболее споспешествует ко спасению, именно: не презирать учителей и не восставать против священников, и не только другим повелевает, но и Сам исполняет это. Ибо и у развращенных этих учителей не отнимает должного уважения, и таким образом их подвергает большему осуждению, а у слушающих Его учение отнимает всякий предлог к преслушанию, чтобы кто не сказал: я потому ленив, что учитель мой худ. Поэтому-то Спаситель, несмотря на развращение книжников, так твердо ограждает права их власти, что и после столь сильного обличения говорит народу: «все, что они велят вам соблюдать, соблюдайте и делайте». Ибо они предлагают не свои заповеди, а Божии, которые Бог открыл через Моисея. И чтобы народ не подумал: мы должны слушать их и подражать им, для этого Спаситель прибавляет следующие слова: по делам же их не поступайте. И действительно, что может быть несчастнее того учителя, ученики которого тем только и спасаются, что не смотрят на его жизнь? Таким образом, мнимая честь законоучителей обращается в величайшее для них осуждение, когда жизнь их такова, что, подражая ей, надобно совершенно испортиться». «Желайте искренне душеспасительного наставления, – поучает святитель Филарет, – расположитесь принимать его с верой: силен и верен Бог, желающий всем спастись и через недостойного наставника преподать вам совершенное наставление.

Некоторые, стараясь не столько исправить, сколько оправдать свою небрежную жизнь, думают найти себе оправдание в том, что иные наставники не так хорошо живут, как учат. Нет, самопоставленные судии своих наставников, вы не найдете своего оправдания в нашем осуждении. Мы будем осуждены, если живем недостойно преподаваемого нами учения, но и вы также будете осуждены, и за то, что осуждаете ближнего вопреки запрещению Самого Иисуса Христа, и за то, что не следуете святому учению, которое не перестает быть святым от того, что проходит через грешные уста». «Смотри же, – говорит святитель Златоуст, – с чего начинает и чем усиливает Господь Свои обличения фарисеям: ибо они говорят, и не делают, – говорит Он. И всякий преступник достоин обвинения, тем более тот, кто имеет власть учить. Таковой заслуживает вдвое и втрое больше осуждения, во-первых, потому что преступает закон: во-вторых, потому что имея обязанность исправлять других, сам хромает и подвергает себя большему наказанию по важности сана; а в-третьих, потому что он, как учитель, сильнее увлекает других к пороку своим худым примером». Далее Господь обвиняет фарисеев в том, что они жестоко поступают с людьми, вверенными их попечению: связывают бремена тяжелые и неудобоносимые и возлагают на плечи людям, как вьючным животным, невыносимое иго самых разнообразных и многочисленных предписаний Моисеева Закона, принуждают народ исполнять все эти мелкие заповеди без всякого снисхождения к немощам человеческим, а сами не хотят и пальцем коснуться возлагаемой на других ноши: а сами не хотят и перстом двинуть их. Они и знать не хотят, что добрый начальник всегда строг и взыскателен к себе самому, а к другим кроток и снисходителен. «Когда учитель, – говорит блаженный Феофилакт, – не только учит, но и делает, то он вместе с учащимся несет бремя и вместе с ним трудится. Но когда он возлагает на меня тяжкое бремя, а сам ничего не делает, то он еще более обременяет меня, показывая своим бездействием невозможность исполнить то, чему учит». «Смотри, – замечает святитель Златоуст, – как Спаситель еще более увеличивает обвинения книжников. Он не сказал: не могут, но – не хотят; не сказал: нести, но – перстом двинуть, т.е. не хотят даже и приблизиться, даже и прикоснуться. О чем же они особенно заботятся? К чему устремлены все их усилия? К тому, что возбранено Законом»: все же дела свои делают с тем, чтобы видели их люди: если они кое-что и исполняют из Закона, то делают это не ради послушания Закону, но только из преступного тщеславия, чтобы люди видели их мнимое благочестие и славили их.

Оставляя все важное, все существенно нужное в Законе без всякого исполнения, книжники и фарисеи в то же время хотят казаться исправными даже в мелочах: они выходят на молитву в своих длинных одеждах, особенно во время праздников, расширяют хранилища (повязки на лбу и на руках со словами из Закона) свои, нарочно надевают на свой лоб и левую руку (против сердца) необычной величины кожаные ящички, в которых вложены выписки из Закона, и увеличивают воскрилия одежд своих, увеличивают кисточки, привешенные в честь Закона у плащей своих, чтобы это было для всех заметно. Моисей повелел делать эти хранилища, эти воскрилия не для украшения, не для того, чтобы тщеславиться ими, а для того, чтобы эти вещи напоминали заповеди Божии и побуждали к добрым делам. Но истинно добрых дел у этих лицемеров не было, а такими пустыми и ничтожными вещами они гордятся! И везде эти тщеславные люди любят первенство: также любят предвозлежания на пиршествах, первые места за пиршественным столом, и председания в синагогах, где они стараются всегда занять места у самых кафедр, близ кивота, хранящего священные книги, любят слушать и приветствия в народных собраниях, почтительные приветствия на торговых площадях, всегда наполненных народом, и чтобы люди звали их: учитель! учитель! «Увы, – замечает блаженный Феофилакт, – понятны для нас слова Господа: убоимся же! Господь обличает фарисеев за то только, что они любят предвозлежания; но если только любящий осуждается, то чего достоин тот, кто все делает для этого?» «Может быть, кто-нибудь сочтет все это за малость, – говорит святитель Златоуст, – но эти малости бывают причиной великих зол. От них разрушились целые города и церкви. Фарисеями овладевало тщеславием там, где особенно заповедано им было предохранять себя от тщеславия, т.е. в синагогах, куда они ходили учить других. На пиршествах это могло бы еще показаться не столь предосудительным, хотя и там учителю надлежит быть образцом, чтобы другие взирали на него с уважением. Он должен быть таков не только в церкви, но и везде. Говорит ли, молчит ли, обедает ли или что другое делает, он во всем должен показывать себя образцом, и в походке, и во взоре, и в одежде, и вообще во всем. Напротив, фарисеи во всем показывали себя достойными осмеяния и стыда, стараясь гоняться за тем, чего убегать надлежало». Яд честолюбия силен и заразителен; страсть тщеславия волнует иногда и смиренные, по-видимому, сердца. Поэтому, когда речь дошла до причины всех зол, т.е. любоначалия и предвосхищения учительской кафедры, то Спаситель, обличая этот порок со всей строгостью, восставая против него со всей ревностью и силой, обращается и к Своим ученикам со словами предостережения.

А вы не называйтесь учителями, не восхищайте этого звания, сами себе не ищите, не домогайтесь, чтобы вас звали учителями, и не вызывайтесь учить, когда вы не призваны к сему; а если и будете к этому призваны, если Бог поставит, если священный закон наречет вас учителями, принадлежит, ибо учительское достоинство в собственном смысле принадлежит одному Богу: первоначально и по праву, ибо один у вас Учитель - Христос, все же вы - братья, и «один другого ничем не превосходит, потому что ничего не имеет своего», – говорит блаженный Феофилакт, а потому и почитайте себя не более, как братиями тех, которые называют вас учителями. Объясняя эти слова Господа, святитель Филарет говорит: «как же, может быть, скажут, и в Христианской Церкви некоторые называются учителями? Как и апостол Павел называет себя учителем язычников? Как еще говорит он, что «иных Бог поставил в Церкви, во-первых, Апостолами, во-вторых, пророками, в-третьих, учителями»? (1Кор. 12:28). Как все это согласить? Нетрудно согласить все это. Божественный апостол, без сомнения, не погрешает, когда свидетельствует, что Бог положил в Церкви учителей, а потому не погрешаем и мы, почитая учителей Церкви, которых в это звание Бог поставил; и опять апостол свидетельствует об истине, когда говорит: «я поставлен проповедником и Апостолом, – истину говорю во Христе, не лгу, – учителем язычников в вере и истине» (1Тим. 2:7). Господь же не служение учительское уничтожает, не говорит, – да не будет учителей. Это невозможно, так как когда есть ученики, – а все христиане суть ученики, и в начале не иначе назывались, как учениками, – то по необходимости должны быть и учители, особенно после того, как единый Учитель вознесся на небо; и не о имени ревнует Тот, Кто превыше всякого имени; но наше мудрование смиряет, превозношение низлагает, дерзость обуздывает, своеволие отсекает, осуждает и запрещает, так сказать, самозванство в учительстве. Истинно духовные люди и достойные учители скрываются, насколько можно, в числе учеников и никогда по своей воле не умножают собой числа учителей. В апостолах видим готовность проповедовать Царство Небесное; но ни в одном из них не видим того, чтобы он сам себя представил к званию апостола, не говорю, – поставил себя к этому. Таким образом, если не искать и даже убегать учительства есть отличительная черта достойных его, то искать и домогаться его есть признак недостойных». И отцом себе не называйте никого на земле, – говорит Господь, – ибо один у вас Отец, Который на небесах.

«Это не то значит, – толкует святитель Златоуст, – чтобы никого не называть отцом, но чтобы знали, Кого собственно называть Отцом. Ибо как учитель не есть учитель в смысле первоначальном, так и отец. Один Бог есть виновник всех, и учителей и отцов». «Господь не возбраняет почтения к родителям, – говорит блаженный Феофилакт, – особенно же к духовным отцам, но возводит нас этими словами к познанию истинного Отца, т.е. Бога, поскольку Отец в собственном смысле есть Бог, а плотские родители не суть виновники бытия, а только содействователи и слуги Божии». И еще раз Господь подтвердил: и не называйтесь наставниками, не домогайтесь названия наставников, ибо один у вас Наставник - Христос. Святитель Златоуст замечает: «не сказал: Я наставник, подобно как и прежде не сказал: что вы думаете о Мне, но что вам думается о Христе». Таким образом, в самом способе выражения показывая образец смирения, Господь дает и прямой урок этой великой добродетели Своим ученикам, дает общий закон для всех христианских учителей и наставников, для всех Своих последователей: больший из вас, кто призван быть первым, быть для других учителем, начальником и отцом, тот пусть забудет о своем первенстве, пусть считает себя только послушником Божиим и со страхом проходя свое служение, как Богом возложенное на него послушание, да будет всем вам слуга, «да будет слугою, – говорит Филарет, митрополит Московский, – а не властителем учения и учеников». Гордость и самовозношение противны Богу, и потому Бог смиряет гордых: ибо, кто возвышает себя, сам себя возносит, тот унижен будет, а кто унижает себя, тот возвысится. «Ничто не может сравниться со смирением, – говорит святитель Златоуст. – Видишь ли, как Он здесь ведет слушателя к делам совершенно противоположным гордости, ибо не только запрещает искать первенства, но и предписывает избирать последнее место».

Вы же не нарицайтеся учителие: един бо есть ваш Учитель, Христос: еси же вы братия есте

Все другое, относящееся к обличению их, приводил как пустое и не нуждающееся во многих словах для пояснения, а теперь выставляет на вид властолюбие, как причину многих зол, и с большей настойчивостью заботится об его устранении. Не нарицайтеся, т.е. не желайте страстно называться. А если другие вас называют так, то это не послужит к вашему осуждению.

А вы не называйтесь учителями, ибо один у вас Учитель — Христос, все же вы — братья

“Не называйтесь” — сами себя не называйте и не принимайте такого названия от других. Слово “равви” изменено здесь во втором случае в “учитель.” В русском и славянском это не выражено, ραββεί и διδάσκαλος переведены одинаково: учитель (слав. наставницы, наставник). Но в Вульгате, возможно, точно: vos autem nolite vocare rabbi: unus est enim magister vester. Таким образом, Христос не говорит: “вы не называйтесь раввинами, один у нас раввин«; но, говоря о Себе, заменяет “раввин” словом “учитель.” Слово “раввин” начало связываться с “ненавистными ассоциациями,” стало обозначать людей, склонных “к словопрениям, самодовольству и догматизму,” поэтому Спаситель оставляет название с некоторым недовольством и Сам более скромно называет Себя учителем (διδάσκαλος). Выражение ό διδάσκαλος указывает, что Христос говорит здесь о Самом Себе. В русском, славянском и вообще в recepta (но не в Вульгате) после “один у вас учитель” добавлено еще “Христос”. Последнее доказывается очень слабо и потому обыкновенно выпускается, хотя вставка его и указывает, к кому относили древние выражение ό διδάσκαλος. Прибавка сделана по образцу ст. 10 (конец).

Альфорд думает, что под ό διδάσκαλος разумеется не Христос, а Святой Дух на основании Ин. 14:26; Иер. 31:33-34; Иез. 36:26-27. По поводу этого можно сказать, что Спаситель называл учителем и Самого Себя (например, Мф. 26:18; Ин. 13:13-14 и проч.). Прибавка Χριστός, сделанная по смыслу, собственно правильна. Это доказывается и тем, что дальнейшие слова “все же вы братья” могут быть объяснены лучше отношением учеников ко Христу, чем к Святому Духу. Во всяком случае, если бы Спаситель говорил здесь о Святом Духе, то тут встретилось бы умолчание, которое делало бы речь Его совершенно непонятною ученикам. Выражение “все же вы братья” больше, по-видимому, подходит к концу 9 стиха: “один у вас Отец, который на небесах; все же вы братья.” Ни для такого переноса, встречающегося только в одном унциальном кодексе U (10 или 9 в.) и более, чем в тридцати, курсивных, нет достаточных оснований. Изменение ό διδάσκαλος в καθηγητς, как в 10 стихе, встречающееся во многих рукописях, не доказывается однозначно.

При рассмотрении этого стиха многие комментаторы предлагают такой вопрос: если Христос запретил ученикам называться учителями (раввинами), то правильно ли стремление к получению так называемых ученых степеней, доктора, магистра и проч.? Иероним спрашивал, почему вопреки этой заповеди Апостол Павел называл себя “учителем язычников” (1Тим. 2:7; 2Тим. 1:11; цитаты у Иеронима, 2Кор. 5; Кол. 1, по-видимому, неверны). Или каким образом в народной речи, преимущественно в палестинских и египетских монастырях, называют себя взаимно отцами? Это, отвечает Иеороним, решается так: иное дело быть отцом или учителем по природе, и иное по “снисхождению” (indulgentia). Если мы называем человека отцом, то оказываем ему честь, соответственную его возрасту, а не считаем его виновником своей жизни. Корнелий Ляпид рассуждает: “стремиться к получению степени доктора, как свидетельства о знании, дозволительно, чтобы при помощи этого свидетельства приобретался авторитет учить и проповедовать народу, и таким образом приносился больший плод учением и проповедью.” Поэтому Тридентский собор, Sess. 24, сар. 12, предписал, “чтобы все почетные должности и по крайней мере половина канонических должностей в кафедральных церквях и важных коллегиатах замещалась магистрами и докторами; или даже лиценциатами богословия или канонического права.” Поэтому Христос не говорит: не будьте, но — не называйтесь учителями. “Христос, следовательно, запрещает не gradum doctoratus, а гордость и тщеславие по поводу получения этой степени, высокомерие и спесь, когда лицо, получившее степень доктора, считает себя выше других, ходит надувшись и презирает других, как будто имеет знание и учение от себя, а не от Христа, как делали книжники.” Барнс (Barnes), на основании слов Христа, возражал против названия «doctor divinitatis» (доктор богословия), потому что Христос запретил называться так. Но, говорит Морисон, Барнс не обратил внимания на факт, что титул, по своему значению — учитель богословия, огромен; Барнс не заметил также, что если он действительно заслужен, то не видно причины, почему люди не должны допускать этого и говорить так.

Факт то, что в древности у евреев не было ученых степеней. “Равви,” “раввин” и проч. есть произведение раввинизма и фарисейства. В первоначальной христианской церкви не было кандидатов, магистров и докторов, такие названия были совершенно чужды первоначальной христианской древности. “Все, принимавшие слово, были вполне учениками только одного Иисуса; в этом выражался принцип равенства всех.” Христос не был основателем школы. Титул doctor ecclesiae появился в позднейшие времена схоластики; а относительно theologus сделано было определение на 2-м Латеранском соборе 1215 года, по которому “столичная церковь должна иметь одного теолога, чтобы он преподавал священникам и другим Священное Писание и особенно учил их пастырскому попечению о душах.” Как и всегда бывает, первоначально степени означали просто “фах,” деятельность и занятия какого-либо лица, занимавшегося учительством; но впоследствии, с одной стороны, препятствия и затруднения для лиц, желавших приобрести ученые степени, а с другой — преимущества, породили целый ряд мечтателей, которые, называясь докторами и учителями, стали смотреть на себя, как на богов и научных законодателей. Христос именно это и обличает в лице книжников и фарисеев, разъясняя принцип, что никакое название не должно устранять в человеке сознания своего недостоинства, равно как и зависимости всей своей деятельности от Христа, как от Лозы, только в связи с которою ветви могут приносить добрый плод.