Иисус говорит ему: ты сказал; даже сказываю вам: отныне у́зрите Сына Человеческого, сидящего одесную силы и грядущего на облаках небесных.

Святые отцы

Прочие

Иоанн Златоуст, свт. (†407)

Ст. 61-66 и сказали: Он говорил: могу разрушить храм Божий и в три дня создать его. И, встав, первосвященник сказал Ему: что же ничего не отвечаешь? что они против Тебя свидетельствуют? Иисус молчал. И первосвященник сказал Ему: заклинаю Тебя Богом живым, скажи нам, Ты ли Христос, Сын Божий? Иисус говорит ему: ты сказал; даже сказываю вам: отныне узрите Сына Человеческого, сидящего одесную силы и грядущего на облаках небесных. Тогда первосвященник разодрал одежды свои и сказал: Он богохульствует! на что еще нам свидетелей? вот, теперь вы слышали богохульство Его! как вам кажется? Они же сказали в ответ: повинен смерти

Приступльше же лжесвидетели реша: сей рече: разорю церковь сию, и треми деньми воздвигну ю (Матф. XXVI, 61; Мрк. XIV, 58; Иоан. II, 19). И Он действительно говорил, что в три дня воздвигнет Церковь, но не говорил: разрушу, а: разрушьте; и притом говорил не о Церкви, а о собственном теле. Что же сказал на это первосвященник? Желая побудить к защите самого обвиняемого, чтобы чрез это уловить Его, он говорит: не слышишь ли, что сии на Тя свидетельствуют? Он же молчаше (ст. 62-63). Ответ был бесполезен, когда никто не слушал, да и суд их имел только наружный вид суда, на самом же деле был не что иное, как нападение разбойников, которые бросаются на проходящих из своего вертепа. Поэтому Христос и молчал. Между тем первосвященник продолжал говорить: заклинаю Тя Богом живым, да речеши нам, аще Ты еси Христос Сын Бога живаго? Он же сказал: ты рекл еси. Обаче глаголю вам, отселе узрите Сына человеческаго седяща одесную силы, и грядуща на облацех. Тогда архиерей растерза ризы своя, глаголя: хулу глагола (ст. 63-65). Это Он сделал для того, чтобы усилить обвинение, и свои слова подтвердить самым делом. И так как слова его привели в страх слушателей, то они точно так же, как и во время осуждения Стефана, затыкали уши свои.

Но в чем состоит эта хула? Ведь и прежде Христос говорил собравшимся к Нему: рече Господь Господеви моему: седи одесную Мене (Матф. XXII, 44; Псал. CIX, 1), и изъяснил эти слова; и они тогда не смели говорить, а молчали, и с того времени ни в чем уже Ему не противоречили. Как же теперь слова Его они назвали хулою? Для чего и Христос дал такой ответ? Для того, чтобы отнять у них всякое извинение, так как Он учил их до последнего дня, что Он есть Христос, сидит одесную Отца, и имеет прийти опять судить вселенную, - что самое свидетельствовало о совершенном Его согласии с Отцом. Итак первосвященник, растерзав ризы свои, сказал: что вам мнится? Не объявляет своего мнения, но требует его от своих советников, как будто об очевидных преступлениях и явном богохульстве. Но так как первосвященники знали, что если дело будет исследовано и тщательно рассмотрено, то Христос окажется совершенно невинным, то и осуждают Его сами и, предупреждая слушателей, говорят: вы слышасте хулу, едва не вынуждая тем, едва не насильно исторгая приговор. Что же отвечали эти слушатели? Повинен есть смерти, - чтобы, как будто уже обвиненного, только оставалось представить Его на суд Пилата. Сознавая это, они и говорят: повинен есть смерти! Сами обвиняют Его, сами судят, сами произносят приговор, - сами все делают. Почему же они не выставили в обвинение Христа Его дело в субботу? Потому, что Он прежде часто заграждал им уста, когда они начинали говорить об этом, и притом они хотели уловить Его и осудить на основании настоящих Его слов. Итак, первосвященник, предварительно исторгнув у них это осуждение на Иисуса, и раздранием риз своих склонив всех на свою сторону, ведет Его как злодея к Пилату. Так он доселе действовал. Но у Пилата они ничего подобного не говорят, но что же? Аще не бы был сей злодей, не быхом предали Его тебе (Иоан. XVIII, 30), - желая умертвить Его как виновного в преступлении против общественного блага. Но почему они не умертвили Его тайно? Потому что хотели уничтожить и самую славу Его. Так как много было таких, которые слышали Его беседы и сильно удивлялись Ему, то враги Его стараются предать Его смерти публично, пред всеми. А Христос с своей стороны не препятствовал этому, но злобу их употребил к утверждению истины, так как чрез это смерть Его стала всем известною. Таким образом случилось совсем не то, чего хотели. Враги хотели предать Его публичному позору, чтобы таким образом посрамить Его, а Он чрез это самое еще более прославил Себя. И подобно тому как они говорили прежде: убьем Его, да не когда приидут Римляне, и возмут град и язык наш (Иоан. XI, 48); а когда убили Его, то это с ними и случилось, - так и здесь они хотели публичным распятием повредить Его славе, но вышло напротив. А что они имели власть сами по себе предать Его смерти, это видно из слов Пилата: поимите Его вы и по закону вашему судите Его (Иоан. XVIII, 31). Но они не хотели этого, чтобы показать, что Он предан смерти как законопреступник, как самозванец, как возмутитель. Вот почему и распяли вместе с Ним разбойников; потому же и говорили: не пиши, что сей есть царь иудейский, но, яко сам рече (Иоан. XIX, 21).

Все это делалось для утверждения истины, чтобы врагам не осталось даже и тени бесстыдного оправдания. Точно так же печать и стража при гробе только способствовали к яснейшему обнаружению истины; то же самое должно сказать о посмеянии, злословии, поношении. Таково обыкновенно коварство: что оно злоумышляет, тем самым и разрушается. Так случилось и здесь: те, которые думали одержать верх, остались наиболее посрамленными, побежденными и низложенными; а кто казался побежденным, тот особенно прославился и одержал верх.

Беседы на Евангелие от Матфея

Иероним Стридонский, блж. (†420)

Иисус говорит ему: ты сказал; даже сказываю вам: отныне узрите Сына Человеческого, сидящего одесную Силы и грядущего на облаках небесных

Как Пилату, так и Каиафе дается одинаковый ответ, чтобы они были осуждены собственным приговором.

Феофилакт Болгарский, блж. (†1107)

Ст. 61-64. и сказали: Он говорил: могу разрушить храм Божий и в три дня создать его. И, встав, первосвященник сказал Ему: что же ничего не отвечаешь? что́ они против Тебя свидетельствуют? Иисус молчал. И первосвященник сказал Ему: заклинаю Тебя Богом живым, скажи нам, Ты ли Христос, Сын Божий? Иисус говорит ему: ты сказал; даже сказываю вам: отныне у́зрите Сына Человеческого, сидящего одесную силы и грядущего на облаках небесных.

 Это действительно были лжесвидетели, ибо Христос не говорил, что «могу разрушить», но «разрушьте», и не сказал: «храм Божий», но «храм сей», то есть «тело Мое», и опять не говорил «созижду», но «воздвигну» (Иоан.2:19). Таким образом, это – явные лжесвидетели, утверждавшие, что Христос говорил то, чего не говорил. Поэтому, видя беззаконный суд их, Христос молчал, ибо тех, коих не убеждали знамения, как убедили бы оправдания? Желая вовлечь Христа в богохульство, продолжает архиерей спрашивать Его – для того, чтобы, если Он скажет: «Я Сын Божий», осудить Его, как богохульника, или же, если Он отречется от того, иметь Его свидетелем против Самого Себя. Но Господь, уловляющий премудрых в коварстве их, отвечает: «ты сказал». Это вместо следующего: «твои уста исповедали, что Я – Сын Божий».

Возвещает им словами из Даниила-пророка, так как тот сказал, что «видел я как бы Сына Человеческого, грядущего на облаках». Так как обвинители считали Его обманщиком, являющимся в смиренном образе, то говорит им, что «увидите Меня тогда грядущим с силою и сидящим со Отцом»; силою здесь называет силу Отца, а грядущим – не от земли, а с небес.

Толкование на Евангелие от Матфея

Троицкие листки (XIX в.)

Ст. 57-68 А взявшие Иисуса отвели Его к Каиафе первосвященнику, куда собрались книжники и старейшины. Петр же следовал за Ним издали, до двора первосвященникова; и, войдя внутрь, сел со служителями, чтобы видеть конец. Первосвященники и старейшины и весь синедрион искали лжесвидетельства против Иисуса, чтобы предать Его смерти, и не находили; и, хотя много лжесвидетелей приходило, не нашли. Но наконец пришли два лжесвидетеля и сказали: Он говорил: могу разрушить храм Божий и в три дня создать его. И, встав, первосвященник сказал Ему: что же ничего не отвечаешь? что они против Тебя свидетельствуют? Иисус молчал. И первосвященник сказал Ему: заклинаю Тебя Богом живым, скажи нам, Ты ли Христос, Сын Божий? Иисус говорит ему: ты сказал; даже сказываю вам: отныне узрите Сына Человеческого, сидящего одесную силы и грядущего на облаках небесных. Тогда первосвященник разодрал одежды свои и сказал: Он богохульствует! на что еще нам свидетелей? вот, теперь вы слышали богохульство Его! как вам кажется? Они же сказали в ответ: повинен смерти. Тогда плевали Ему в лице и заушали Его; другие же ударяли Его по ланитам и говорили: прореки нам, Христос, кто ударил Тебя?

Святой евангелист Иоанн Богослов, дополняя рассказы трех первых евангелистов, говорит, что воины и тысяченачальник, и служители иудейские взяли Иисуса, связали Его и отвели Его сперва к Анне. Это был отставной первосвященник, тесть Каиафы, самый хитрый и злобный враг Господа Иисуса. Ему первому и доставили удовольствие – видеть связанным Того, Кто еще так недавно казался неприступным для синедриона. Анна спросил Иисуса Христа об учениках Его и об учении Его. Господь ничего не сказал ему об учениках Своих: так берегла их любовь Его; об учении же Своем так ответил Анне: «Я говорил явно» (открыто) «всему миру; Я всегда учил в синагоге и в храме, где всегда Иудеи сходятся, и тайно не говорил ничего. Что спрашиваешь Меня? спроси слышавших, что Я говорил им». Таков был ответ Господа, ответ, полный кротости, простоты, ясности и величия Божественного. Сам первосвященник ничего не нашел возразить против такого ответа, хотя, конечно, не мог быть доволен таким искусным, как думал он, уклонением от дела. Но не так смотрел на все это один из льстецов, служителей Анны: он тотчас ударил Господа по ланите, вскричав при этом: «так-то Ты отвечаешь первосвященнику?» Господь кротко сказал дерзкому оскорбителю: «если Я сказал худо, покажи, что худо; а если хорошо, что ты бьешь Меня?»

Какой трогательный пример терпения для всех последователей Божественного Узника! «Представь, – говорит святитель Златоуст, – Кто сказал, кому сказал, для чего сказал, – эти слова будут для тебя некоторым Божественным и непрестанным припевом, который возможет низложить всякую гордыню. Представь достоинство Безчестимого, ничтожество безчестящего, тяжесть безчестия, ибо не только оскорбил, но и ударил, и не просто ударил, но в ланиту; нет ничего безчестнее этого удара; однако же Он все перенес, чтобы ты вполне научился поступать кротко». Анна все это видел и слышал, но не его дело было обуздывать безрассудную дерзость своих слуг; его дело было судить и преследовать невинных. Потеряв надежду привести Господа в замешательство своим допросом и сам спеша на общее собрание к Каиафе, он послал туда же и Божественного Узника. А взявшие Иисуса отвели Его к Каиафе первосвященнику, куда собрались книжники и старейшины, где с нетерпением ожидал связанного Назарянина синедрион. Была глубокая ночь, когда по Закону нельзя было разбирать уголовных дел; обычай не дозволял разбирать уголовные дела и накануне таких праздников, как Пасха; но синедрион не счел нужным справляться ни с Законом, ни с обычаем, спеша довести дело до конца. В делах неотложных Закон позволял собираться и не всем членам синедриона, которых было семьдесят два: достаточно было двадцати трех, но члены поусердствовали на этот раз и собрались почти все, за исключением Никодима и Иосифа Аримафейского. Поистине это было беззаконное сборище, «сборище злонамеренных», по выражению Псалмопевца (Пс. 25:5). Между тем два ученика Господа, Петр и Иоанн, из особенной к Нему любви, последовали за Господом до дома первосвященникова. Петр же, – говорит святой Матфей, – следовал за Ним издали, чтобы не быть замеченным, до двора первосвященникова. Можно думать, что оба первосвященника, Анна и Каиафа, жили в одном доме, и двор их был общий. Святой Иоанн Богослов пишет, что он сам, как знакомый первосвященнику, сказал придвернице и ввел Петра, причем раба придверница из предосторожности спросила Петра: «и ты не из учеников ли Этого Человека? Он сказал: нет». Между тем рабы и служители, разведя огонь, потому что было холодно, у огня стояли и грелись. Петр также стоял с ними и грелся (Ин. 18:17–18). Когда Господа привели к Каиафе, Петр оставался во дворе: и, войдя внутрь, сел со служителями, чтобы видеть конец, узнать, чем кончится дело. А дело велось поспешно к желанному для судей концу.

Несмотря, впрочем, на твердое, давно принятое решение лишить жизни Господа Иисуса, «синедрион хотел дать этому делу вид справедливости и какими бы то ни было средствами приписать Иисусу вину, достойную смерти. В самом деле, приятно ли было членам синедриона казаться в глазах народа убийцами Того, Кого народ считал Мессией?.. Члены синедриона потребовали свидетелей. Закон требовал только трех, или даже двух… В глубокую полночь, когда весь город спал, свидетелей надобно было искать – и не без труда» (Иннокентий, архиеп. Херсонский). Начиная от первосвященника и до последнего члена все занялись этими поисками: первосвященники и старейшины и весь синедрион искали лжесвидетельства против Иисуса, искали клеветы, обвинения в каком-либо уголовном преступлении, чтобы предать Его смерти. Каждый приводил себе и другим на память человека, способного лжесвидетельствовать на Иисуса и по своему образу мыслей, и по тому, что слыхал Его беседы, и не находили. «Но почему же, – говорит Иннокентий, архиепископ Херсонский, – не решились воспользоваться услугами Иуды, который, зная учение и все деяния Господа, из угождения врагам Его, за новую плату, и даже в оправдание своей измены Учителю, мог быть самым жестоким обвинителем? Предатель, исполнив преступное обещание указать местопребывание своего Учителя, тотчас удалился, а потому его не сразу можно было отыскать. И едва ли бы сам Иуда имел столько дерзости, чтобы клеветать на своего Учителя в Его присутствии. Мы увидим, что в мрачной душе его и после предательства невольно сохранилось еще сильное чувство уважения к Его невинности. Всеми искавшиеся лжесвидетели, наконец, начали появляться. Что они ставили Господу в вину, неизвестно; только свидетельства их были не согласованы между собой и не содержали в себе уголовного обвинения. Вероятно, они указывали на какие-либо нарушения покоя субботнего, на несоблюдение преданий фарисейских и прочее, но такие преступления не содержали в себе законной причины для осуждения на смерть: между тем, судьям хотелось найти преступление именно такого рода», и потому святой Матфей говорит: и, хотя много лжесвидетелей приходило, желанного лжесвидетельства не нашли. Но наконец пришли два лжесвидетеля и сказали: Он неуважительно отзывается о храме Божием… Члены синедриона обрадовались: эти лжесвидетели хотели обратить в уголовное обвинение слова Спасителя, произнесенные Им за два года перед этим в храме Иерусалимском; Он сказал тогда: «разрушьте храм сей, и Я в три дня воздвигну его» (Ин. 2:19), причем подразумевал не храм Иерусалимский, а собственное тело, так что Его слова были пророчеством о Его крестной смерти и воскресении.

Но оба лжесвидетеля злонамеренно или от непонимания и давности времени исказили слова Иисуса Христа; один утверждал: Он говорил: могу разрушить храм Божий и в три дня создать его. «В таком ложном виде слова, приписываемые Иисусу Христу, – говорит Иннокентий, архиепископ Херсонский, – могли перед судьями показывать дерзость и самохвальство, соединенное с неуважением к самым священным вещам, каков храм. Другой лжесвидетель объявлял, будто ему слышалось, как Господь говорил: «Я разрушу храм сей рукотворенный, и в три дня воздвигну другой, нерукотворенный». В таком превратном виде слова эти казались обнаружением чего-то мятежного, богопротивного, как будто Иисус Христос не только имеет самое низкое понятие о храме Иерусалимском, «ибо слово рукотворенный в Священном Писании употребляется для обозначения идола и храма идольского, – но и намерен разрушить его, чтобы создать другой, неизвестно какой, храм, всего вероятнее никакого. Это представлялось явной хулой на храм, равной хуле на Бога и Моисея, которая, по Закону, вела за собой смерть хулившему». «Поистине это были ложные свидетели! Ибо Христос не говорил: могу разорить, но – разорите, притом не сказал церковь Божию, но храм сей, т.е. тело Мое; опять же, не говорил созижду, но воздвигну. Ясно, что лжесвидетели приписывали Иисусу Христу то, что Он не говорил» (блаженный Феофилакт). Поэтому, несмотря на все желание судей осудить Господа Иисуса, и это свидетельство было признано ими недостаточным, как неясное, сбивчивое и несогласное в выражениях. Все время, пока выслушивали лжесвидетелей, Господь безмолвствовал. При этом величественном безмолвии судьи должны были невольно почувствовать, будто обвиняемыми были сами они, а Христос был им Судией… «Это Его молчание для их мелкого самолюбия казалось непростительным невниманием или презрением, – говорит Иннокентий, архиепископ Херсонский. – Если бы Господь защищал Себя, то могли надеяться, что в собственных Его словах найдется что-либо противное Закону, ибо первосвященники и книжники уже не раз испытали на себе строгость Его обличений, почитаемую ими за дерзость и богохульство. И вот Каиафа, который доселе сидел на своем месте и сохранял, хотя и не без принуждения, важность председателя нечестивого совета, первым потерял терпение». И, встав со своего места и выступив на середину, где находился Господь, первосвященник с гневом сказал Ему: что же ничего не отвечаешь? Разве не слышишь, что они против Тебя свидетельствуют? Иисус молчал: «как овца, веден был Он на заклание, и как агнец пред стригущим его безгласен» (Ис. 53:7), так не отверзал Он уст Своих.

«Да и к чему было говорить? – вопрошает Филарет, архиепископ Черниговский. – Он говорил, когда готовы были слушать Его, по крайней мере, без ненависти к истине. А теперь? Теперь и само дело говорило о себе ясно. Мнимые свидетели были не более, как клеветники». «Ответ был безполезен, когда никто не слушал, и когда суд их имел только наружный вид суда, а на самом деле был ничем иным, как нападением разбойников, которые бросаются на проходящих из своего вертепа» (свт. Иоанн Златоуст). «Раздраженный этим молчанием, – говорит Иннокентий, архиепископ Херсонский, – первосвященник скорее всего согласился бы посчитать это молчание за признание в преступлении, но некоторый остаток приличия еще обуздывал его личную ненависть. Между тем, вступив в разговор с Узником, он не мог уже без стыда закончить его ничем. Хитрость саддукея нашла средство, не прибегая к явно несправедливым мерам, не только заставить Подсудимого говорить, но и сказать нечто такое, чем весь допрос в немногих словах мог быть совершенно окончен. Как первый служитель Бога Израилева, первосвященник, при всем недостоинстве своем, имел право спрашивать обвиняемого под клятвой: тогда уже нельзя было не отвечать, не преступив должного уважения к клятве, к сану первосвященника и к самому Закону. К этому-то средству и прибег Каиафа». Перед лицом Бога обвиняемый не мог сокрыть истины. И первосвященник сказал Ему с притворным уважением к словам, которые сам произносил: заклинаю Тебя Богом живым, Богом истинным, проклинающим тех, которые ложно говорят от Его имени или ложно клянутся Им: скажи нам, Ты ли Христос, Сын Божий? Сын Бога, вовеки благословенного? Ты ли – Мессия? Вопрос был так поставлен, что грешно было не отвечать, и из любого ответа судьи могли вынести обвинение Господу. Если Он скажет: да, – Его объявят богохульником; если скажет: нет, – Его обвинят как обманщика, потому что Он перед народом явно выдавал Себя за Мессию. В том и другом случае приговор готов: повинен смерти… И Господь наш, благоговея перед именем Отца Своего Небесного и подавая всем нам пример такого благоговения, дал Каиафе ответ… Со спокойным сознанием Своего Божественного достоинства Иисус говорит ему: ты сказал… Ты сказал справедливо, что Я Христос. Я действительно Сын Бога Живаго. «Хотя Господь знал, что не уверуют в Него, однако исполняет Свой долг, чтобы потом не могли сказать они: если бы Он исповедал Себя после заклинания, то мы уверовали бы в Него».

Для Каиафы и его союзников этого ответа было достаточно, но Спаситель грешников и теперь искал их заблудших душ, и теперь призывал их – одуматься, остановиться в кровавом замысле, и для того напомнил им древние пророчества о будущей славе Мессии. Он сказал: даже сказываю вам: отныне узрите Сына Человеческого, сидящего одесную силы, одесную Бога всесильного, как говорит пророк Давид, и грядущего на облаках небесных, как пророчествует Даниил. Скоро самые дела покажут вам, что Я – тот самый Царь, Который, по описанию пророка Даниила, сидит на облаках одесную Ветхого денми, и Который грядет со славою судить вселенную. Итак, знайте, на какое ужасное дело вы идете. Каиафа не хотел слушать, не хотел понимать голоса пророческого; ему нужно было теперь только из приличия скрыть свою радость, и он спешит принять на себя вид ревнителя славы Божией, который пришел в ужас от богохульства. Тогда первосвященник разодрал одежды свои, разорвал переднюю часть одежды своей, и без всякого расследования объявил слова Господа Иисуса богохульством, и сказал: Он богохульствует! на что еще нам свидетелей? вот, теперь вы слышали богохульство Его!… Все молчали, притворяясь, что поражены ужасом по причине мнимого богохульства. Как вам кажется? как вы думаете, что заслуживает Он? – спросил наконец он… Они же сказали в ответ: повинен смерти!.. Так произнесен смертный приговор над нашим Спасителем. Святитель Иоанн Златоуст говорит: «первосвященник не объявляет своего мнения, но требует его от своих советников, как будто об очевидных преступлениях и явном богохульстве. Но так как первосвященники знали, что если дело будет исследовано и тщательно рассмотрено, то Христос окажется совершенно невиновным, поэтому сами осуждают Его и, предупреждая слушателей, говорят: «вы слышали богохульство Его». Смотрите, как они едва не вынуждают, едва не насильно исторгают суждение о Нем. Они сами обвиняют Его, сами произносят приговор, сами все делают». Было уже далеко за полночь. Оставалось в утреннем заседании подтвердить уже вынесенный приговор и передать дело римскому прокуратору для окончания. «Но почему они не умертвили Его тайно? – спрашивает святитель Златоуст и отвечает; – потому, что хотели самую славу Его уничтожить. Много было таких, которые слышали Его беседы и удивлялись Ему; поэтому враги Его стараются предать Его смерти публично, перед всеми. А Христос, со Своей стороны, не препятствует этому, но злобу их употребляет как орудие истины: через это смерть Его стала всем известной.

Таким образом, случилось совсем не то, чего хотели. Враги хотели предать Его публичному позору, а Он через это самое еще более прославил Себя. Они говорили: прежде убьем Его, а то «придут Римляне и овладеют и местом нашим и народом» (Ин. 11:48); но когда убили, то наперекор их осторожности это с ними и случилось. И здесь хотели публичным распятием повредить Его славе, но вышло напротив. А что они имели власть сами по себе предать Его смерти, то это видно из слов Пилата: «возьмите Его вы, и по закону вашему судите Его» (Ин. 18:31). Но они не хотели этого, чтобы показать другим, что Он предан смерти как законопреступник, как самозванец, как возмутитель. Поэтому и распяли вместе с Ним разбойников; поэтому также говорили: «не пиши: Царь Иудейский, но что Он говорил» (Ин. 19:21). А все это делалось для утверждения истины. Таково обыкновенно коварство: что оно злоумышляет, тем самым и разрушается». В ожидании нового собрания синедриона, Господь был выведен из палат Каиафы во двор и отдан на поругание буйной толпе стражников храма и слуг архиерейских. «Те и другие почитали за долг выказать свое раздражение и презрение к Человеку, Который, по их мнению, имел дерзость быть врагом их начальников. Может быть даже, что от первосвященников дан был слугам намек, как поступать с Узником» (Иннокентий, архиеп. Херсонский). «Пророк Галилейский, Мессия самозванец!» Такими насмешками началось поругание. Но скоро от слов перешли к делу. Тогда плевали Ему в лице, чтобы показать крайнее к Нему презрение и унижение, и заушали Его: били по голове, по устам, ударяли руками с пригнутыми пальцами, или проще – били кулаками: другие же ударяли Его по ланитам. Иные хотели показать свое остроумие: закрывали лице Его одеждой, и при каждом ударе спрашивали, со злым издевательством и говорили: прореки нам, Христос, кто ударил Тебя? Угадай, Христос, кто Тебя ударил? Если Ты Мессия всеведущий, то должен знать все. Господь переносил все эти поругания, не говоря ни слова. Евангелисты не сочли за нужное даже упомянуть об этом. Еще через пророка Исайю Мессия сказал о Себе: «Я предал хребет Мой биющим и ланиты Мои поражающим: лица Моего не закрывал от поруганий и оплевания» (Ис. 50:6). И теперь это пророчество исполнилось в точности. «И для чего они все это делали, когда уже вознамерились умертвить Его? – восклицает святитель Златоуст. – Что за нужда в ругательстве таком? Разве та, чтобы видел ты наглый нрав их? Подлинно, как будто нашедшие добычу, они прорывались бешенством, со злобной радостью бросались на Него, высказывая убийственный свой нрав.

Подивись при этом любомудрию учеников. Безчестное, как видим, они пересказывают со всей точностью; ничего не утаивают, ничего не стыдятся; так как они за великую честь считают, и справедливо, что Владыка всяческих благоволил понести толикие за нас страдания. Это показывало неизреченную Его попечительность и непростительную злобу врагов Его, которые со столь Кротким и Тихим поступали так, как только может поступать лев с агнцем. Ничего здесь не опущено – ни с Его стороны в кротости, ни с их – в злобе и жестокости. Все это предвозвестил и пророк Исайя: «Как», – говорит, – «многие изумлялись, смотря на Тебя, – столько был обезображен паче всякого человека лик Его, и вид Его – паче сынов человеческих!» (Ис. 52:14). И что может сравниться с этим оскорблением? На то самое лице, которого море устыдилось, от которого солнце, узрев Его на кресте, сокрыло свои лучи, – на то самое лице плевали, то самое лице заушали, били по главе, по щекам, к язвам присовокупляли оплевания, но и этого мало: громко повторяли едкие насмешки. Об этих-то событиях должны мы читать Писание как можно чаще; об этом-то слушать со всем вниманием, это-то начертывать в сердце нашем, так как все это для нас истинно честь. Сим я хвалюсь, хвалюсь не тысячей только мертвецов, которых воскресил Он, но и теми страданиями, которые Он понес. Об этом и Павел непрестанно повторяет; он то говорит: «Итак выйдем к Нему за стан, нося Его поругание» (Евр. 13:13), то проповедует: «Который, вместо предлежавшей Ему радости, претерпел крест, пренебрегши посрамление» (Евр. 12:2)…».

Троицкие листки. №801-1050

Евфимий Зигабен (†1118)

Глагола ему Иисус: ты рекл еси

И здесь, если отбросить: аще, остается: Ты ли еси Христос, Сын Божий. Марк (14, 62) говорит, что Иисус Христос сказал: Аз есмь. Он сказал и то, и другое: ты рекл еси: Аз есмь. Хотя знает, что не уверуют в Него, однако исполняет Свой долг, чтобы потом они не могли сказать: если бы Он исповедал Себя после заклинания, то мы веровали бы.

Обаче глаголю вам: отселе узрите Сына Человеческаго седяща одесную силы и грядуща на облацех небесных

Отселе, т.е. немного спустя. Указывает на время после Воскресения. Узрите Меня, Которого вы теперь убиваете, сидящим одесную силы Божией, или сопрестольным Богу и Отцу, и во Второе Пришествие грядущим свыше на облаках небесных, как Бога. Сказал: узрите не потому, чтобы они могли так видеть Его, а потому, что так засвидетельствовано о Нем; или слова эти направлены к тем из них, которые должны были уверовать в Него, так как узрите значит – узнаете. И Лука (22, 69) говорит: отселе будет Сын Человеческий седяй одесную силы Божия, т.е. коротко время злоумышления против Меня; немного спустя Я стану выше злоумышляющих.

Стефан (Яворский), митр. (†1722)

Догмат о предании
 
Преткновение
Как Соборы могут быть определителями истины, если сами истины не держатся? Потому, что те, кто собирались на Соборы, часто заблуждались, что ясно из Священного Писания Ветхого и Нового Завета.

Собор архиереев, книжников и старейшин осудил Христа на смерть (Мф.26:57-66).

Исправление претыкающимся
Иудейская синагога и весь Собор архиереев и книжников в это время уже истощились и, как заканчивается ночь, когда восстает солнце, так и Ветхий Завет и тень закона закончились, когда пришла благодать. Поэтому не удивительно, что когда отступил от них за неверие Святой Дух, пошли они по пути заблуждения и погибели и предали Христа на смерть.

Камень веры Православно-Кафолической Восточной Церкви

Никифор (Бажанов), архим. (†1895)

Облака, столп облачный

Облака, столп облачный
 (Исх.13:21). Когда израильтяне вышли из Египта с разрешения фараона и вступили в пустыню Аравийскую, Господь шел пред ними днем в столпе облачном, показывая им путь. В дневное время столп походил на облако темное, тяжелое, а во время ночи – на светлое и пламенеющее, как огонь. Некоторые думают, что были два облака: одно для того, чтобы осенять их, а другое для того, чтобы осветить шествие. Оно служило также знаком для остановки и нового похода (Чис.9:17-23).

Облако служило обычным символом присутствия Божия среди своего народа. Оно часто останавливалось над покрышкой Кивота Завета или наполняло Скинию свидения.

Когда Исаия зрел в видении славу Божию в храме Его, то дом наполнился курениями, или густым облаком (Ис.4:5).

Когда Бог Отец свидетельствовал о Своем Сыне на горе Преображения, то облако светлое осенило их (Мф.17:5).

Пророк Исаия предсказывает присутствие Божие в Церкви во все времена в следующих живых и выразительных образах: И сотворит Господь над всяким местом горы Сиона и над собраниями ее облако и дым во время дня, и блистание пылающего огня во время ночи, ибо над всем чтимым будет покров (Ис.4:5).

Облако представляется иногда образом численности, множества, как, напр., в Послании к Евреям (Евр.12:1), где встречается выражение: такое облако свидетелей; равным образом в кн. пр. Исаии (Ис.60:8) читаем следующие слова: кто это летят как облака, и как голуби к голубятням своим? и далее: изглажу беззакония твои, как туман и грехи твои как облако (Ис.44:22).

Слово «облако», принимаемое в иносказательном смысле, представляет также величие Божие. Се грядет с облаками, говорит о Господе Иисусе св. тайновидец и еванг. Иоанн (Откр.1:7).

Сказываю вам, сказал Господь первосвященнику на суде, отныне узрите Сына человеческого, сидящего одесную силы и грядущего на облаках небесных (Мф.26:64).

Сверх того облако служит образом обилия и довольства. Царское благоволение представлено в книге Притчей Соломоновых облаком с поздним дождем (Притч.16:15).

Господь наш Иисус Христос, как передает св. ев. Лука, сказал однажды народу: когда вы видите облако, поднимающееся с запада, то тотчас говорите: дождь будет, и бывает так (Лк.12:54). Сими словами Он, несомненно, указывал на явление природы, которое было хорошо известно народу, и потому Он называет его облаком – облаком, восходящим с запада, или с Ливанских гор, что служило верным признаком обильного проливного дождя.

Вслед за появлением подобного облака на западном горизонте неизменно начиналась дождливая погода (3Цар.18:44). В означенной цитате говорится, что слуга Илии увидал небольшое облако, величиною в ладонь человеческую, но прозорливец Божий знал, что это облако служило верным провозвестником обильного дождя. Вслед за появлением его небо сделалось мрачно от туч и от ветра и пошел большой дождь (ст. 45).

Библейская энциклопедия 1891г

Толковая Библия А.П. Лопухина (†1904)

Иисус говорит ему: ты сказал; даже сказываю вам: отныне узрите Сына Человеческого, сидящего одесную силы и грядущего на облаках небесных

(Мк. 14:62). Лк. 22:66-70 следует, вероятно, относить ко второму и дневному заседанию Синедриона (ως έγενετο ήμερα — Лк. 22:66), когда Христос повторил то же исповедание. Но некоторые считают рассказ Луки параллельным настоящему рассказу, на основании сходства Лк. 22:64; Мк. 14:62; Лк. 22:69. Вопрос об этом труден, и его решить теперь невозможно. Настоящее исповедание Христа было совершенно противоположно тому, к какому искушал Его диавол, предлагая Ему с кровли храма броситься вниз. Это было бы не словесным, а прагматическим исповеданием пред людьми Его собственного достоинства, как Сына Божия. Тогда это было бы торжественно, и изумленная толпа немедленно признала бы в Нем силы, свойственные только Сыну Божию. Но силой Божией Христос возведен был, вместо горы искушения, на гору преображения. С этой высокой горы Он как бы бросился вниз и предстал теперь пред людьми в истинном, а не мнимом, достоинстве Сына Божия. Но Он является теперь не в образе Царя, а связанного и униженного Отрока Господня, и люди совершенно отказываются рукоплескать и торжествовать по поводу такого Его явления. Они сомневаются даже в том, действительно ли Он Сын Божий. Они заклинают Его сказать им об этом. И Христос утвердительно отвечает на это заклятие.

Σύ είπας, ср. 26:25. Как там это выражение не было клятвой, так его нужно принимать в том же смысле и здесь. Многие утверждают, что Христос здесь произнес клятву на том основании, что у иудеев не было обычая, при ответах на клятву, повторять те же самые слова, какие содержались в клятвенной формуле. Но против этого можно сказать, что в выражении συ είπας нет самого главного слова, которым иудеи выражали, что слова их произносятся под клятвою, именно шевуа или, может быть, “аминь” (см. трактат Шевуот, Переф. т. 4, с. 359-402, особенно гл. 3 и 4). Невероятно, что Христос, говоривший “не клянитесь вовсе” (Мф. 5:34), Сам произнес теперь клятву. Ориген писал: “Он и не отрекся от того, что Он — Христос, Сын Божий, и не исповедал этого ясно (nec manifeste confessus est); но как бы ставя самого заклинающего свидетелем, потому что он сам в вопросе объявил Его Христом, Сыном Божиим, говорит: “ты сказал.” Высказывалось много и других соображений в подтверждении мысли, что Христос произнес здесь клятву; но она могла бы показаться вынужденной при таких обстоятельствах. Подобные же слова сказаны были Пилату, но без заклятия (Мф. 27:11). Объясняли слова Христа даже в том смысле, что “это ты произносишь клятву, а не Я;” “Я предоставляю твоей собственной совести ответить на данный тобою вопрос.” С этим последним толкованием нельзя согласиться. Христос не произносил никакой клятвы. Тем не менее, Его слова заключали в себе утверждение мысли, высказанной первосвященником, равносильное “да, да” (Мф. 5:37). Что ответ Христа был утвердительным, видно из того, что он и понят был в таком именно смысле первосвященником, как видно из ст. 65. “Враги Христа не должны были думать, что Он утвердит Свое Царство силою и оружием; и что если теперь Он лишен возможности делать так, Он сомневается и в собственном призвании и в Самом Себе” (Цан).

Απ άρτι (отныне) относили к λέγω ύμιν (говорю вам отныне), или к καθήμενον (отныне сидящего). Марк это слово пропускает, а Лука (если только 22:69 может считаться параллелью) από του νυν — 'απ' άρτι относит к καθ'μένος. Правильнее относить 'απ' άρτι у Матфея к δψεσθε (как в русск.). Думали также, что нужно читать не 'απ' άρτι (отныне) а άπαρτί (точно, прямо, ровно).

Но что же все это значит? Слова Христа представятся нам совершенно непонятными, если мы предположим, что в них указывается на нечто, подобное Его торжественному явлению, например, как в Мф. 25:31. Потому что когда же было, что Каиафа и остальные судьи видели Его таким “отныне?” Слова Христа нужно понимать в совершенно обратном смысле, Он говорит здесь не о Своих торжественных явлениях, а о крайнем, предстоящем Ему уничижении, страданиях, кресте и воскресении, которые равнялись полному Его величию, сидению одесную Силы и шествию на облаках. В изречении Христа заключается, следовательно, весьма тонкий и глубочайший богословский смысл. Крайнее уничижение Отрока Господня — вот в чем было Его крайнее величие. Эту, так сказать, отрицательную славу Христа враги Его видели лично. Христос говорит здесь словами Пс. 109:1 и Дан. 7:13.

Толковая Библия

Олег Стеняев, протоиерей

Ст. 63-66 Иисус молчал. И первосвященник сказал Ему: заклинаю Тебя Богом живым, скажи нам, Ты ли Христос, Сын Божий? Иисус говорит ему: ты сказал; даже сказываю вам: отныне узрите Сына Человеческого, сидящего одесную силы и грядущего на облаках небесных. Тогда первосвященник разодрал одежды свои и сказал: Он богохульствует! на что еще нам свидетелей? вот, теперь вы слышали богохульство Его! как вам кажется? Они же сказали в ответ: повинен смерти.

Объясняя, почему «Иисус молчал», блаженный Иероним пишет: «Охваченный гневом и в нетерпении, и не находя места для клеветы, первосвященник вскакивает с места, так что движением тела обнаруживает возмущение души. Чем более Иисус молчал перед недостойными ответа Его ложными свидетелями и нечестивыми священниками, тем более первосвященник, одержимый гневом, вызывает Его на ответ, это для того, чтобы каким-либо случайным выражением в словах найти повод к обвинению. И тем не менее, Иисус молчал, ибо Он как Бог знал, что, что бы Он ни ответил, все будет обращено в клевету».

Итак, приговор вынесен – «повинен смерти». В действительности, иудеи вынесли этот приговор сами себе (см. Талмуд, Трактат «Макот»). И теперь начнется Крестный путь страданий Сына Божия; и теперь начнется нескончаемый холокост еврейского народа, ибо сказано в Торе (Пятикнижие Моисея): «то сделайте ему то, что он умышлял сделать брату своему; и так истреби зло из среды себя» (Втор.19:19).

Беседы на Евангелие от Матфея, том 2

Михаил (Лузин), еп. (†1887)

Иисус говорит ему: ты сказал; даже сказываю вам: отныне ýзрите Сына Человеческого, сидящего одесную силы и грядущего на облаках небесных.

Ты сказал: утвердительный ответ на предлагаемый вопрос; ты сказал справедливо, что Я действительно Христос (ср. Мк.14:62).
– Отныне узрите: ср. Ин.1:51.
– Сидящего одесную силы: или одесную сильного, т.е. Бога (ср. подобн. 2Пет.1:17). Сидеть одесную – признак власти и особенного достоинства сидящего (ср. прим. к Мф.20:21). Это, конечно, указание на слова Псалма Пс.109:1, в котором изображается Мессия сидящим одесную Бога (ср. прим. к Мф.22:42 и дал.); этим указанием еще сильнее подтверждался утвердительный ответ Господа на вопрос – Мессия ли Он.
– Грядущего на облаках небесных: это указание на пророческое изображение Мессии в книге Даниила пророка (Дан.7:13-14), каковое указание также подтверждало ответ Его. Смысл изречения общий: Я действительно Мессия, и вы увидите Меня в том величии и славе, в каком Мессию изображали древние пророки. Речь вообще о славном состоянии Иисуса Христа, и в частности о пришествии на будущий всемирный суд (ср. Злат.).

Толкование на Евангелие от Матфея

Димитрий Владыков, протопресвитер (†1955)

Опровержение сектантских возражений о Церкви.
 

Сектанты говорят:   Иисус Христос запретил клятву именем Божиим: «Я говорю вам: не клянись вовсе ни небом, потому что оно престол Божий; ни землею, потому что она подножие ног Его; ни Иерусалимом, потому что от город великого Царя; ни головою твоею не клянись, потому что не можешь ни одного волоса сделать белым или черным. Но да будет слово ваше: да, да; нет, нет» (Мф.5:34-37).

Ответ:   Книжники иудейские и фарисеи, зная общее уважение и доверие к тому, что подтверждено клятвою и боясь ответственности пред законом за произнесение имени Божия в обыкновенных разговорах и сделках, не подлежащих контролю закона, установили клятвы сотворенными предметами. (Мф.23:16-18).
Евреи клялись этими предметами во лжи, нарушали клятвенные обеты и думали, что за все это невиновны пред Богом, так как клятвы их не сопровождались произнесением имени Божия.
Господь Иисус Христос, пришедший не нарушить закон или пророков, но исполнить Своим учением (Мф.5:33-37), осудил установившуюся у евреев практику, восстановил истинный смысл закона о клятве и пресек поводы к обходу его. Он напомнил (Мф.5:33) слушателям постановления закона, в которых идет речь о непозволительности вносить ложь (Лев.19:12) и обман в дело клятвы (Втор.23:21), запретил (Мф.5:34-36) употреблявшиеся в частной жизни и в частных сношениях друг с другом клятвы предметами, о которых умалчивал закон, причем определенно указал на род таких клятв: небом, землею, Иерусалимом, головою, – и установил, что последователи Его, стремясь к идеалу (будьте совершенны, как совершен Отец ваш небесныйМф.5:48), должны так располагать свое поведение, чтобы их слова да-да, нет-нет в обыкновенном течении жизни были достаточны для уверения других. О клятве именем Божиим, заповеданной Богом, и употреблявшейся среди народа иудейского в потребных случаях, Иисус Христос в Нагорной проповеди совсем не упомянул. Если бы Он отрицал всякую клятву, то непременно и прежде всего должен был указать на клятву именем Божиим и безусловно воспретить ее. Наоборот, Сам Он неоднократно ссылался на Бога Отца во свидетельство истинности своих слов и даже не противился принятию присяги на суде (Мф.26:63-64). Из этого очевидно, что Иисус Христос клятвы именем Божиим не запрещал, а допускал ее в особых случаях.
Согласившись с сектантским утверждением об отмене Иисусом Христом всякой клятвы и в том числе клятвы именем Божиим, необходимо допустить, будто бы Он говорил одно, а делал другое (?!). Но кто не ужаснется от таких мыслей?
Отвергающие клятву указывают на слова Спасителя: не клянись вовсе в которых будто бы содержится безусловное воспрещение всякой вообще клятвы. Но если бы это выражение содержало безусловное запрещение всякой клятвы, то представляется непонятным, зачем Господь перечисляет еще виды запрещаемых Им клятв (ни небом... на землею... ни Иерусалимом... ни головою). Это перечисление подает мысль, что запрещение (не клянись вовсе) не безусловное и простирается не на все виды клятв, а только на перечисленные. Во-вторых, если Он безусловно воспретил всякую клятву, то почему, перечисляя виды запрещаемых клятв, не поименовал клятвы именем Божиим? Наконец, запрещение клятвы именем Божиим свидетельствовало бы, что Иисус Христос разорил закон, установивший ее (Втор.6:13) и пророков (Ис.45:23, 65:16; Иер.12:16), предвещавших о существовании клятвы именем Божиим в Новом Завете.

Православная Церковь и сектанты


Опровержение сектантских возражений о Церкви.
 

Сектанты говорят:   Мы и без клятвы именем Божиим говорим правду, почему и отказываемся от присяги.
 

Ответ:   Сектанты, говоря так о себе, горделиво превозносятся своею правдивостью и забывают слово Божие: не тот достоин, кто сам себя хвалит, но кого хвалит Господь (2Кор.10:18; Рим.12:3). Неужели они по своему нравственному совершенству выше апостола Иоанна, учившего: «если говорим, что не имеем греха, – обманываем самих себя, и истины нет в нас?» (1Ин.1:8).
Наша личная правдивость, если бы даже и была несомненною, не дает права отказываться от присяги в особенных случаях, так как другие люди бывают лишены возможности знать о ней. Сама воплощенная Истина (Ин.14:6) Иисус Христос, когда видел недоверие к Себе, ссылался на Бога Отца во свидетельство истинности Своих слов, а по Его примеру поступал и апостол Павел. Отказываясь от клятвы и присяги под предлогом своей правдивости сектанты ставят себя выше Иисуса Христа, принявшего присягу на суде (Мф.26:63-64) и сказавшего: ученик не выше учителя, а слуга не выше господина своего: довольно для ученика, что бы от был, как учитель его, и для слуги, чтобы он был, как господин его (Мф.10:24-25).

Православная Церковь и сектанты

Стих: Предыдущий Следующий Вернуться в главу
Цитата из Библии каждое утро
TG: t.me/azbible
Viber: vb.me/azbible