Толкования на Числа 35:26

Убежище, города-убежища. 

Убежище, города-убежища. Первоначальное учреждение городов убежища подробно описано в книге Чисел (Чис.35,10-15). Как в патриархальные времена до Моисея, так при Моисее и после него человеческая жизнь считалась весьма священной. Сознательный убийца был осуждаем на смерть и, даже убивши своего ближнего ненамеренно, подвергался опасности отмщения со стороны его ближайшего родственника (отмстителя за кровь). Впрочем, эта суровая справедливость растворялась милосердием, так как для таких невольных убийц были назначены особые города: три Моисеем на восточном берегу Иордана и три Иисусом Навином на западном, как города убежища, в которые мог бежать и спасаться невольный убийца и оставаться в них, по исследовании дела, до смерти первосвященника (Чис.35,10-32, Втор.19,7-13, Нав.10,1-8).
Города-убежища на восточном берегу Иордана были следующие: Бецер, Рамоф и Голан (Втор.4,43), а на западном берегу – Хеврон (Нав.21,13), Сихем (Нав.21,21) и Кедес (IПар.6,74). 
В каждый из означенных городов мог бежать несчастный, невольный убийца и спасаться в нем от мстителя крови. По свидетельству раввинов, дороги в означенные города были всегда свободны, находились в хорошем состоянии, а по направлениям, ведущим к ним, стояли указательные столбы, и вообще убийце давалась полная возможность спастись туда бегством от руки мстителя.
Если по исследовании дела оказывалось, что он повинен в умышленном убийстве, то его удаляли даже из города-убежища и предавали смерти (Чис.35,31-32); если же находили, что он совершил преступление невольно или случайно, то ему дозволялось жить в городе убежища, но не выходить за пределы оного до смерти первосвященника. Жилище давалось таковому безвозмездно, граждане обучали его какому-либо ремеслу или искусству, и таким образом он приобретал себе средства к пропитанию; но если по какой-либо случайности отмститель крови встречал его за пределами города, то мог убить его и остаться безнаказанным (Чис.35,26-27).
Были города-убежища и у других народов древности, у греков и римлян. Так, например, Дафны близ Антиохии был городом-убежищем (IIМак.4,33-34). Храм Дианы в Эфесе также считался местом убежища и др. Вообще же храмы и алтари в древности, помимо городов, считались местами убежища для невольных убийц (Исх.21,14). Так, мы читаем, что Адония и Иоав, по смерти Давида, опасаясь за свою жизнь, убежали к жертвеннику и ухватились за рога оного.
Впрочем, это святое место убежища не спасло Иоава. Он был умерщвлен, несмотря на принятую предосторожность (IIIЦар.1:50-51,2:28-31). Так, в греческой истории мы читаем, что Павзаний, подвергаясь опасности лишиться жизни, убежал в капище Минервы, но посланные за ним убийцы завалили двери капища и обрушили потолок, чтобы он скорее там умер.

26. Если же убийца выйдет за предел города убежища, в который он убежал,
27. И найдет его мститель за кровь вне пределов города убежища его, и убьет убийцу сего мститель за кровь, то не будет на нем вины кровопролития,
28. Ибо тот должен был жить в городе убежища своего до смерти великого священника; а по смерти великого священника должен был возвратиться убийца в землю владения своего.

   Мы видим, что бытовой закон кровомщения остается во всей силе своей, ограниченный лишь условием пребывания убийцы в том городе, который находится под особым покровительством Божиим. Стало быть мысль эта, что перед Богом всякое мщение невозможно, должна была проникать в народ и подготовлять чувства его к более правильному пониманию нравственных своих обязанностей. Позволение безнаказанно убить убийцу (хотя невольного) вышедшего из места убежища основывалось на двух причинах: во-первых, мститель, встретившись вне священного убежища с убийцею не смел не убить его в виду стыда, который бы пал на него в среде древнего общества; во-вторых, убийца, хотя бы невольный, должен был нести наказание за кровь им пролитую и этим долгим изгнанием искупить преступление, ибо «взыщу, говорит Господь, душу человека от руки человека, от руки брата его» (Быт.9:5).
  В Талмуде сохранено предание, что города убежища были снабжены водою и всеми необходимыми принадлежностями для жизни, дабы живущие в них убийцы не были принуждены выходить за пределы города. Внутри города не позволялось держать никакого оружия и никаких принадлежностей охоты и никто не смел входить в город вооруженный. На перекрестках главных дорог Палестины стояли столбы с указательными надписями дороги к убежищу. ( Филотт в библ. слов. Смитта; ссылки на Фагиуса по комм. Таргума, Онкелоса, и на Лейтфута).

Чис.35:9-34

Распространенный на древнем Востоке обычай кровавой мести убийц со стороны родственников или людей близких к убитому имеет признание и в законе Моисея (ст. 19), как принцип, сдерживающий страсти враждующих, — хотя, в своем применении к укладу еврейской жизни, получает некоторые существенные видоизменения, гарантировавшие общество от несправедливости и жестокости возбужденного мстителя. Всякое убийство (и намеренное, и ненамеренное) подлежало прежде всего формальному судебному расследованию (ст. 16–24, 30). Оказавшийся умышленным убийцей предавался смертной казни (ст. 16–21, 30) без права выкупа (31–34). Оказавшийся же невольным убийцей получал возможность избегнуть кровавой расправы со стороны гоэла, спасшись в один из шести городов убежища и находясь там до смерти первосвященника. Со смертью первосвященника мститель лишался права кровавой мести, и невольный убийца получал все свои прежние права свободного гражданина (ст. 9–15, 22–29).

«Выкуп за убежавшего в город убежища, дабы позволить ему жить в своей земле прежде смерти первосвященника» (ст. 31), — не допускался. Страх возмездия и стеснительное во многих отношениях проживание в городе убежища должны были приучать евреев к осторожности в обращении с жизнью ближнего.

Разрешающее в данном случае значение смерти ветхозаветного первосвященника прообразовало собою, по учению блаж. Феодорита, искупительные плоды смерти первосвященника по чину Мелхиседекову (Толк. на кн. Чис., вопр. 50).

О названии и местоположении городов убежища для неумышленных убийц см. Втор IV:41–43; XIX:1–10; Нав ХХ-ХХI.