Толкования на Псалтирь 43:2

Ст. 2,10-11 Боже, ушима нашима услышахом. Ныне же отринул ecu, и посрамил ecu нас, и не изъидеши Боже в силах наших. Древле, говорит, был Ты вождем нашим во бранях, а ныне не только не исходишь с нами, но и возвратил ecu нас вспять, потому, стали мы в расхищение ненавидящим нас. Говорит же это пророческий сонм, себе усвояя народные бедствия.

Боже, ушима нашима услышахом, и отцы наши возвестиша нам дело, еже соделал еси во днех их, во днех древних

Этот псалом, хотя произносит пророк (Давид), но произносит не от собственного лица, а от лица Макка­веев, предвозвещая и изъясняя имевшее быть в их время. Таковы пророки: они созерцают все времена, прошедшие, на­стоящие и будущие. Но необходимо наперед сказать, кто были Маккавеи, что они потерпели и что совершили, дабы яснее было содержание сказанного. Когда Антиох, прозван­ный Епифаном, напал (на иудеев), разрушил все и мно­гих из них принудил отступить от отеческих обычаев, эти Маккавеи остались непреклонными среди таких иску­шений; и когда началась жестокая война, они, не будучи в состоянии ничего сделать, скрылись. Так поступали и апостолы. Они не всегда открыто шли на опасности, но иногда и уклоня­лись, убегали и скрывались. Когда же они несколько ободрились, то, как мужественные львы, вставши из пещер и вышедши из убежищ, решились спасти не только себя самих, но и других, сколько могли; обходя отечественный город и всю страну, они собирали всех, кого находили еще в здравом состоянии, но многих и из пострадавших и развращенных обращали, убеждая возвратиться к отеческому закону. Бог чело­веколюбив, говорили они, и никогда не лишает спасения за покаяние. Возвещая это, они собрали войско из храбрых му­жей. Они сражались не за жен, детей, слуг, или за разруше­ние и порабощение отечества, но за закон и отеческие обычаи; потому предводительствовал ими Бог. Таким образом, всту­пив в борьбу и жертвуя собственной жизнью, они прогоняли врагов, надеясь не на оружие, но вместо всякого оружия находя достаточную силу в самом побуждении к борьбе. А отправ­ляясь на войну, они не прибегали к шуткам и не пели песен, как делают некоторые, и не имели при себе игроков на музыкальных инструментах, как бывает при других вой­сках, но молили всевышнего Бога быть и соратовать с ними, и простирать им руку помощи, – Бога, за Которого и вели они войну, за славу Которого и подвизались. Посмотрим же, что говорит это воинство Божие, ограждаемое духовным заступле­нием, намереваясь идти против врагов. «Боже! Ушами нашими мы слышали». Так как некоторые, из принадлежавших к их ополчению, видя многочисленность и стройность Антиохова войска, и то, как оно побеждало и овладевало всем при первом на­беге, и представляя собственную слабость и малочисленность, впали в малодушие и изнеможение, то пророк, желая ободрить их дух и внушить, что все зависит от водительства Божия и что, при Его содействии, можно и без войска одержать по­беду, под видом молитвы предлагает воинам некоторое уве­щание и наставление, и своим собеседованием с Богом воз­буждает ревность в них. А это не мало доставляло утешения. Не столько силы имели бы слова, обращенные к ним, сколько обращенные к Богу. Поэтому и далее он говорит: «ибо они не мечем своим приобрели землю и не мышца их спасла их, но десница Твоя и мышца Твоя, и светлое лице Твое, ибо Ты благоволил к ним» (Пс.43:4). Этим он воодушевляет тех, которые имели слабое располо­жение к подвигам и надеялись достигнуть победы человече­скими средствами. Итак, вся эта молитва есть ободрение воинам, внушающее возложить все на Бога и искать победы в надежде на Него. Почему же он не сказал просто: слышали, но: «ушами нашими мы слышали»? Разве можно слышать каким-ни­будь другим членом тела? Не излишни ли эти слова? Нет. Так люди обыкновенно поступают: когда они рассказывают что-нибудь такое, в чем сами вполне убеждены, и рассказы­вают что-нибудь важное и необычайное людям, еще не вполне убежденным, то всегда указывают на свои уши и говорят: мы слышали собственными ушами. И не в этом только случае, но и в других мы обыкновенно так же поступаем, призывая во свидетели сами чувства. Таким образом, когда ссылаются на свои уши, то делают это для уверения слушателя. То же мы делаем и в отношении к глазам и рукам, когда, например, говорим: мы осязали своими руками. Так и апостолы говорили: «что видели своими очами, что рассматривали и что осязали руки наши» (1Ин.1:1). Но по­смотри на добродетель Маккавеев, открывшуюся и здесь, в самом начале: претерпев столько тяжких бедствий для Бога, лишившись отечества и свободы, подвергшись опасностям, а некоторые из них сделавшись даже беглецами, скитавшимися по горам и пустыням, они не указывают теперь ни на что подобное, не говорят: мы претерпели для Тебя то и то, помоги нам; но, как бы не имея никаких прав и не полагаясь на собственные добродетели, обращаются к благодеяниям, оказан­ным от Бога предкам их. Нисколько не было бы удиви­тельно, если бы так поступили люди, не имеющие дерзновения, которых необходимость заставляет делать это; но когда те, которые могли бы сказать многое о своих добродетелях, ищут спасения не от них, а от человеколюбия Божия, которого удо­стоились и отцы их, то это – знак великого их смиренномудрия. В этом они находили и для самих себя немалое побуждение к мужеству, потому что даже одно имя Божие может прекра­тить бесчисленные войны.

«Отцы наши возвестили нам». Послушайте вы, которые нерадите о своих детях, позволяете им петь диавольские песни и не занимаетесь божественными повествованиями. Не таковы были древние, но они постоянно проводили жизнь в повествовании о делах Божиих, и приносили двоякую пользу. Получавшие благодеяния, воспоминая об этих благодеяниях, делались лучшими; а потомки их находили в таких пове­ствованиях не мало предметов богопознания и возбуждали в себе ревность к добродетели. Уста родителей служили для них книгою; и всякое занятие, всякая беседа сопровождалась этими повествованиями, приятнее и полезнее которых ничего не было. В самом деле, если простые рассказы о событиях, басни и вымыслы часто бывают поучительны для слушателей, то тем более эти повествования, объясняющие великую благо­детельность, силу, премудрость, промышление (Божие), вместе с удовольствием доставляли слушателю ободрение и делали его ревностнейшим. Те, которые присутствовали при событиях и воспринимали их посредством зрения, передавали их другим посредством слуха, и таким образом, слух не менее зрения способствовал к вере. Не присутствовавшие и не видев­шие веровали не менее тех, которые присутствовали и видели; и это самое служило для них не малым пособием в вере.

«Отцы наши возвестили нам о деле, какое Ты сделал во дни их, во дни древние». Можно разуметь это изречение и в отношении к нам, в переносном смысле. Если им возвестили отцы, то и нам божественная благодать, наитием Духа, даро­вала подобное тому, что познали они. Как же можно разуметь эти слова в переносном смысле? Относя их к действиям новой благодати, – к тому, что мы возведены на небо, что мы удостоились царства, что Бог сделался человеком, разрушив средостение ограды. Но обратимся к повествованию. «О деле, какое Ты сделал во дни их, во дни древние». Пророк воспоминает о некоторых древних событиях, говорит о древних делах. Почему же он не воспоминает о чем-нибудь новом и недав­нем? Потому, что о недавнем мы по справедливости рассказы­ваем людям и этим убеждаем их, так как у них слабая память; но Богу все одинаково известно, как древнее, так и новое. «Ты, Господи», говорит Псалмопевец, «узнал все последнее и первое» (Пс.138:4). Для Него нет никакого различия, скажет ли кто о древнем событии, или о новом, только бы это соответствовало предмету.

«Боже, ушима нашима услышахом, и отцы наша возвестиша нам дело, еже соделал еси во днех их, во днех древних». Хотя и не были мы самовидцами чудес Твоих, Владыка; однако же от отцев наших дознали, сколько чудес сотворил Ты в те времена, исполняя обетования, данныя нашим предкам.

Боже, ушима нашима слышахом, и отцы наши возвестиша нам дело, еже соделал ecи во днех их, во днех древних.

Боже, говорят Маккавеи, мы слышали собственными нашими ушами, где—собственными нашими ушами, по словам Божественного Златоуста, прибавлено потому, что мы имеем обыкновение, когда повествуем о достоверных для нас предметах, представлять во свидетельство свои чувства. Так говорил и возлюбленный Иоанн: что видели своими очами и руки наши осязали—о слове жизни (1Иоан. 1,1). Сказав—слышали, далее говорят и то, от кого слышали, именно, от праотцев своих, то есть, из писаний и книг, оставленных праотцами. Что же слышали, о том говорят в следующем стихе.

Общеполезны слова, сказанные на сие место Златословесным: Послушайте вы, которые нерадите о детях ваших, которые позволяете им петь диавольские песни, а не заботитесь о сказаниях Божественных. Но те не так поступали. Они непрерывно всю жизнь свою истощали в повествованиях о делах Божиих, так что родители свои уста сделали для детей книгами; как сами провождая жизнь в воспоминании благодеяний Божиих и, улучшая себя чрез оные, так и вводя более и более в Богопознание детей своих чрез таковые повествования. Ибо находившиеся при событиях и приняв оные посредством зрения, предали слуху, а слух был равен с зрением по отношению к вере. Он же присовокупляет: Замечай добродетель их (Маккавеев) в самом начале стольким опасностям подвергшись ради Бога… они ничего подобного не говорят, не говорят, что мы потерпели то и то ради Тебя, помоги нам, но как не имеющие никакого оправдания и дерзновения на свои дела, они прибегают к тому, что произведено Богом для праотцев и просят о спасении своем по одному человеколюбию Божию, которого удостоились и отцы их. Это знак великого смирения их.