Толкования на Псалтирь 54:14

Ты же, человече равнодушне, владыко Мой и знаемый Мой, то есть: ты, которого Я поставил владыкою, и именно – Иуда.

Ст. 14-15 Ты же, человече равнодушне, владыко мой и знаемый мой, иже купно наслаждался еси со мною брашен: в дому Божии ходихом единомышлением

Но всего прискорбнее кажется мне, если человек коротко знакомый, единомысленный, разделяющий со мною трапезу и тех же вкушающий брашен, бывший моим сообщником в делах божеских и человеческих, поступает неприязненно и как враг. А в сих словах пророчественная благодать ясно изобразила нам предателя Иуду, котораго Царь Христос поставил владыкою, по сказанному: «поставиши я князи по всей земли» (Пс.44:17), и который был причастником Его трапезы и таинственных словес, но соделался орудием злоумышляющих. Вместо слов: «владыко мой», Симмах сказал: коротко мне знакомый. Сие же никак не относится к блаженному Давиду, потому что его гонимаго Саулом не предавал ни один из близких к нему; ни Доик, ни Зифеи не были короткими его друзьями. С евангельским же сказанием согласно сие пророчество; сказано: «ядый со Мною хлеб, воздвиже на Мя пяту свою» (Ин.13:18). Так Пророк, предсказав предательство, предрекает и внезапную смерть предателя.

Ты же человече равнодушне (то же, что душа моя), владыко мой (владычественный у меня) и знаемый мой

Здесь из другого стиха надобно подразумевать общие глаголы: поносил и велеречил, то есть: ты, Иуда, тот (человек), кто тоже, что душа моя, уничижал меня и велеречил против меня, где выражением: тоже, что душа моя, Господе называет Иуду другом, также владычественным своим, потому что и он поставлен от Господа вместе с одиннадцатью апостолами предводителем и князем над верующими во Христа, согласно с сказанным: поставишь их начальствующими по всей земли (Пс. 44,17); знаемым же назвал его в смысле знакомого и ближайшего.

Ст. 13-15 Яко аще бы враг поносил ми, претерпел бых убо: и аще бы ненавидяй мя на мя велеречевал, укрылбыхся от него. Ты же, человече равнодушне, владыко мой и знаемый мой, иже купно наслаждался еси со мною брашен: в дому Божии ходихом единомышлением

Давид, принесши жалобу на весь град и на народ, здесь жалуется на одного особеннаго предателя, который был или Ахитофел, самый искренний друг и ближайший советник Давидов, или кто-нибудь другой из вельмож, с которым соединен был Давид теснейшим дружества союзом. Почему, во-первых, нарицает его человеком равнодушным, то есть, самым любезнейшим, и как бы одно сердце и одну душу с ним имеющим. Сим обстоятельством увеличивает грех предателя, во-вторых, нарицает его владыкою или предводителем своим; в-третьих, упоминает, что он купно с ним наслаждался брашен, то есть, за одним столом хлеб вкушал; в-четвертых, наконец, говорит, что вместе с ним ходил в дом Божий и молился Богу. В сем последнем члене жалуется, что оставлен от такого человека, котораго имел он сообщником не токмо в земных или гражданских делах, но и в Богослужении, которое соединяет людей самым священнейшим любви и дружества союзом. Исчислив все сии обстоятельства, Давид вкратце жалуется, что он не токмо явными, но и тайными, да и то самыми ближайшими врагами был окружен, от которых никоим образом защититься не мог. Мы отсюду видим, что сатана не токмо мечем и убийством озлобляет церковь, но и вооружает врагов домашних, кои коварством и лестию нападают на нее.

Ты же, человече равнодушне, владыко мой и знаемый мой

Ты же человече равнодушие: ты, человек со мною единомысленный, которого Я поставил владыкою, то есть апостолов. Ст. 19. Избавит миром душу мою: избави душу за мое миролюбие, с которым я хранил с ними мир; или, давши ей мир - во мнозе, - во многих отношениях имея с ними общение; изменения - исправления и оправдания. Ст. 21. Простре руку Свою на воздаяние, оскверниша завет Его. Бог простирал руку для подаяния благ, а они осквернили завет Его. Афан. Ст. 24. Не даст во век молвы праведнику - не позволит, чтобы праведник терпел весь день беспокойство.

Ст. 13-15 Яко аще бы враг поносил ми, претерпел бых убо: и аще бы ненавидяй мя на мя велеречевал, укрылбыхся от него. Ты же, человече равнодушне, владыко мой и знаемый мой, иже купно наслаждался еси со мною брашен: в дому Божии ходихом единомышлением.

Моим врагом сделался друг мой

Эти общественные настроения тяжело отзывались на Давиде, всю жизнь ратовавшем за возможное ее упорядочение и видевшем теперь разрушение своих преобразований. Но не в этом одном заключалась особенная туга, душевная тяжесть: если бы только Давид встречал обиды и заносчивые речи от своих врагов, то мог бы снести их или удалиться, но страдания Давида обширнее и глубже: он встретил измену в самом близком и доверенном лице, на которого, как и на всех врагов своих, он молит Бога наслать наказание (16 ст.). - «Но ты, который был для меня тоже, что я», т. е. доверенный, от которого Давид ничего не скрывал; «друг мой и близкий» - на которого Давид привык полагаться и от которого ничего не таил («разделил искренние беседы»); «ходили вместе в дом Божий», т. е. единение и близость Давида с этим лицом выражались и в одинаковой религиозной настроенности их, почему они вместе ходили в храм Божий. Под таким человеком нельзя не разгадать Ахитофела, близкого друга Давида, но потом его предателя.

Ст. 3–4 Вонми ми и услыши мя: возскорбех печалию моею, и смятохся от гласа вражия и от стужения грешнича: яко уклониша на мя беззаконие и во гневе враждоваху ми

Продолжая усердную молитву свою об услышании, Давид говорит: возскорбех печалию моею, – по переводу с греческого эти слова читаются так «я опечален при собеседовании моем», т.е. я упал духом, беседуя и размышляя сам с собою. И было о чем скорбеть и печалиться Давиду. Тайные враги его своими хитрыми наговорами народу о мнимых несправедливостях Давида причиняли последнему глубокую скорбь, а их тайные козни (2Цар. 17:1–2) приводили его в смущение. Удрученный такой скорбью, я размышлял, говорит Давид, каким бы способом избавиться мне от наветов врагов моих, и чем более размышлял, тем большей предавался скорби, потому что не находил никакого средства к освобождению себя. До слуха Давида доходит голос вражды и клеветы (гласа вражия) о мнимой его несправедливости, распространяемой (т.е. клеветы) Авессаломом с целью привлечения народа на свою сторону (2Цар. 15:3) и наводящей на душу Давида тяжелую тугу и скорбь (от стужения грешнича). Грешниками называет врагов своих не столько для обвинения их, сколько для собственного успокоения, когда сознает, что не за грехи, а безвинно и напрасно переносит тяжелое гонение. Следующими словами: яко уклониша на мя беззаконие – еще более выясняет причину глубокой скорби своей: так скорблю я, говорит, и в таком смущении нахожусь оттого, что (яко) враги мои возводят на меня беззакония, т.е. клевещут на справедливость мою, и поступают так не потому, чтобы я подавал какой-нибудь повод к тому, а просто потому, что хотят враждовать против меня, по злобе (во гневе) строят против меня ковы, во гневе враждоваху ми. В последних словах св. отцы усматривают пророчество о гонениях на Христа Спасителя со стороны книжников и фарисеев, которые клеветали на Него, возводили разные обвинения и по злобе на Него строили козни, от которых скорбела и приходила в смятение безгрешная и чистейшая душа Богочеловека.