Толкования на Апостола Павла послание к римлянам 7:21

Итак я нахожу закон, что, когда хочу делать доброе, прилежит мне злое

Итак, вижу я закон некий, который желает совершать во мне доброе нечто, что трудно для воли моей, ибо она склонна к совершению зла.

Ст. 21-23 Обретаю убо закон, хотящу ми творити доброе, яко мне злое прилежит. Соуслаждаюся бо закону Божию по внутреннему человеку: вижду же ин закон во удех моих, противу воюющь закону ума моего и пленяющь мя законом греховным, сущим во удех моих

Обретаю убо закон, хотящу ми творити доброе, яко мне злое прилежит (ст. 21). Сказанное неясно. Что оно значит? Хвалю закон по совести, рассуждает Павел, и, когда я хочу делать доброе, нахожу себе в нем защитника, который напрягает мою волю; как я услаждаюсь законом, так и он одобряет мое расположение. Видишь ли, как (апостол) доказывает, что с начала было вложено в нас разумение добра и зла, и что закон Моисея хвалит это разумение и сам восхваляется им? Как выше он не сказал: я учусь у закона, но: хвалю закон, так и теперь не говорит: воспитываюсь законом, но: соуслаждаюся закону. Что значит - соуcлaждaюcя? Соглашаюсь с ним, как с добрым, равно как и он согласен со мною, желающим делать добро. Человеку дано было свыше - желать добра и не желать зла. Закон же, явившись, и во зле сделался обвинителем очень многого и в добре хвалителем большего. Видишь ли ты, что (апостол) приписывает закону не больше, как некоторое усиление и дополнение? Хотя закон хвалит доброе, а я соуслаждаюсь и желаю добра, однако же злое еще прилежит и действие его не уничтожено. Таким образом, закон для намеревающегося сделать что-нибудь доброе является в этом только союзником и настолько, насколько он сам себе того же желает. А так как (апостол) неясно это выразил, то впоследствии раскрывает и приводит в большую ясность, показывая, каким образом прилежит зло и каким образом закон содействует желающему делать доброе. Соуслаждаюся бо закону Божию по внутреннему человеку (ст. 22). Я знал добро и до закона, говорит (апостол), и, нашедши его изображенным в письменах, хвалю. Вижду же ин закон во удех моих, противувоюющь закону ума моего (ст. 23).

Здесь опять законом противовоюющим (апостол) назвал грех, не по достоинству, а вследствие чрезмерного послушания повинующихся ему. Как маммону он называет господином и чрево богом не по собственному их достоинству, но вследствие большого рабства подчиненных, так и здесь назвал грех законом вследствие того, что люди служат ему и боятся оставить его так же, как получившие закон страшатся не исполнить закона. И грех, говорит (апостол), противится закону естественному, это и есть - закону ума моего. И вот (апостол) изображает состязание и битву и весь подвиг возлагает на закон естественный. Закон Моисея дан после и как бы в добавление; но, однако, и тот и другой закон, один научивший доброму, а другой - восхваливший, не совершили в этой борьбе ничего великого: такова побеждающая и превосходящая власть греха. Павел, изображая это и говоря о поражении в зависимости от силы, сказал: вижду ин закон противоюющь закону ума моего, и пленяющь мя. Не сказал просто - побеждающий, но - пленяющь мя законом греховным. Не сказал также - влечением плоти, или - природою плоти, но - законом греховным, то есть властью, силой. Как он говорит - сущим во удех моих? Что это значит? Не члены называет грехом, но совершенно отделяет от греха, потому что иное пребывающее в чем-нибудь, и иное то, в чем оно пребывает. Как заповедь не есть зла, хотя грех получил в ней повод, так не зла и природа плоти, хотя грех чрез нее борется с нами, потому что в таком случае и душа будет зла, и еще в большей мере, насколько она имеет власть в том, что должно делать. Но это не так, нет! Если тиран или разбойник овладеет каким-нибудь прекрасным зданием или царским дворцом, то случившееся не может быть осуждением для дома, а вся вина падает на тех, кто совершил это злоумышление. Этого не понимают враги истины, которые вместе с нечестием впадают в совершенное безумие. Они не только обвиняют плоть, но клевещут и на закон. Хотя плоть и зла, но закон добр, потому что воюет с нею и противится ей. А если закон не благо, то благо плоть, потому что она, согласно их мнению, борется с законом и враждует против него. Как же они говорят, что плоть и закон от диавола и вводят противоположное друг другу? Видишь ли, какое вместе с нечестием и безрассудство? Но не таково учение церкви, которое осуждает только один грех и утверждает, что оба закона, данные от Бога, - и естественный, и Моисеев - находятся во вражде с грехом, а не с плотью; плоть же есть не грех, а Божие творение, весьма полезное для нас и в подвигах добродетели, если мы бодрствуем.

Итак я нахожу закон, что, когда хочу делать доброе, прилежит мне злое

Если, говорит апостол, мне предстоит зло как живущее во плоти, то закон подает помощь и мыслится как советник, но не как избавитель. Тем же, кто поражен грехом, непременно нужно не только знать, что они должны поступать лучше, но и что они смогут делать то, что хорошо и что велит закон.

Итак я нахожу закон, что, когда хочу делать доброе, прилежит мне злое

Опять по краткости Апостол выразил сие неясно. Разумеет же, что и закон кажется мне добрым, потому что хвалю предписываемое им как нечто хорошее и сам, подобно ему, люблю доброе, а противное тому ненавижу. Но, однако же, прилежит мне злое, то есть грех, потому что имею смертное и страстное тело, душевную нерадивость и немощь. Потом Апостол яснее показывает борьбу ума и страстей.

Итак я нахожу закон, что, когда хочу делать доброе, прилежит мне злое

Выражение неясное; в нем чего-то недостает. Надлежало бы сказать: итак, когда хочу делать доброе, нахожу себе в законе защитника, однако не делаю доброго, потому что прилежит мне зло. Смысл настоящего места такой: познание добра из начала вложено в меня; нахожу также, что и закон защищает оное, и хвалит, и я желаю делать добро, но вовлекаюсь какой-то другой силой, и мне прилежит зло, то есть действие зла не уничтожается во мне. Впрочем, святой Иоанн Златоуст, истолковав настоящее место как неполное, внушает, что его можно понимать и иначе, именно так: нахожу, что закон дан не другому кому, но мне, желающему делать доброе; ибо закон есть закон только для желающих делать доброе, как желающий того же, чего желает и он. Это уяснится из последующего.

Обретаю убо закон, хотящу ми творити доброе, яко мне злое прилежит

Если принять здесь: закон — в смысле закона писанного, то и синтаксический строй речи окажется затруднительным, и мысль текста неясною, так что для определения ее потребуется доразуметь и вставлять целые предложения. Потому лучше под законом разуметь закон жизни, во мне действующий, или всегдашний порядок происходящих во мне явлений, как делает русский перевод. Экумений приводил разные перифразы, какие употребляемы были толковниками для уяснения сего места, при понимании закона яко закона писанного, и прибавляет наконец: «можно и так, ближе к речениям принять: нахожу, что, когда хочу я делать доброе по закону, то мне злое предлежит». Но никакой нужды нет относить слово: закон — к: доброе, — чтоб сказать: доброе — по закону; потому что доброе само в себе содержит мысль, что оно есть по закону писанному или не писанному. Потому лучше оставить сие слово на своем месте, соединяя с ним понятие закона вообще, как однажды навсегда установленного порядка течения явлений. Выйдет: так я нахожу в себе такой закон, — такой закон совершающихся или происходящих внутрь меня явлений, — что когда хочу творить доброе, то в то же время предлежит или предлагается мне: παράκειται — злое. Этим не особое что указывается, но что все знают по опыту. Тут начало соблазна на грех. Против всякого добра есть в нас противоположное худо. Когда замышляет человек делать добро, прямо ли от себя или по поводам внешним, тотчас выникает извнутрь же — противоположное зло и себя предлагает вниманию, вместо добра. Оно еще не нудит, а только предлагает себя. Просят помощи: хочу поделиться. Но является своекорыстие и говорит: себе нужно, для себя побереги — и откажи. Так при всяком добром деле. Не надо упускать из внимания выражение: хотящу ми творити доброе. Злое, живущее в нас, молчит, будто его нет. Но как только задумаем сделать что доброе или подвинемся на него, оно откуда возьмется и начнет поперечить и вязать руки и ноги, мысли и желания. Что же дальше? Происходит спор: доброе к себе влечет, злое к себе.

Итак я нахожу закон, что, когда хочу делать доброе, прилежит мне злое

Павел говорит, что закон Моисея согласен с его желанием не творить греха, который пребывает в его плоти и побуждает делать нечто противное и его собственному желанию, и указанию закона.

Ст. 19-21 Доброго, которого хочу, не делаю, а злое, которого не хочу, делаю. Если же делаю то, чего не хочу, уже не я делаю то, но живущий во мне грех. Итак я нахожу закон, что, когда хочу делать доброе, прилежит мне злое

Апостол повторяет здесь высказанные выше (ст. 15-17) мысли, так как он придает им чрезвычайную важность. - Нахожу закон. Апостол даже признает, что такое бедственное состояние, такой душевный разлад стал у него чем-то нормальным, как бы вошел в закон или порядок жизни. - Прилежит мне. Даже когда он задумает совершить что-нибудь доброе, то с удивлением замечает, что в руке у него вместо добра очутилось зло, вместо золота - камень! Какая-то сила превращает во зло всякое его доброе начинание - и эта сила, очевидно, - сила демонская, свившая себе гнездо во плоти человека [Мы считаем очень удачным объяснение, какое дает положению Апостола «О владычестве греха во плоти» Теодор Симон. Он приводил немало мест из посланий Ап. Павла, где выражение «грех» обозначает не только действие сатаны и демонов, но и самого сатану и его царство. Напр., желание какого-либо греха изображается у Апостола как давание места диаволу (Еф. 4:27). Действие греха и действие диавола в отношении к человеку - одинаковое (ср. Рим. 7:11 и 2Кор. 4:4). Диавол, пребывая во плоти, действует через нее и на душу человека, так как несомненный факт - что тело влияет на душу, как и душа на тело. (См. у Симона. cтр. 60 и сл.)]…

См. также Толкование на Рим. 7:14