Братья Симеон и Димитрий родились в селе Ключевом Максатихинского уезда Тверской губернии в благочестивой семье крестьянина Михаила Воробьёва. Семён родился в 1871 году, а Дмитрий — в 1873-м, и во время гонений 1937 года им было за шестьдесят лет. Хотя братья и не были нарочито образованны, но были грамотны и весьма начитанны в церковной литературе, с детства были приучены к молитве и церковной службе. Оба брата служили в армии рядовыми: Семён с 1903 по 1907 год, а Дмитрий в 1914–1915 годах. До революции братья имели небольшие крестьянские хозяйства, Семён — лошадь, корову и овцу, а Дмитрий — две коровы, две овцы и ветряную мельницу. Поскольку хозяйства были ничтожны, то во время революции и сразу после нее они не были отобраны, но положение изменилось в начале тридцатых годов: тогда братья были арестованы, все их имущество конфисковано, а сами они были сосланы вместе со своими семьями на Урал. У Семёна было два сына — Николай одиннадцати и Михаил пяти лет, а у Дмитрия две дочери, четырнадцати и тринадцати лет, и сын одиннадцати лет.
Через год им было разрешено вернуться на родину, но ни имущества, ни хозяйства им не вернули. Семён еще до ссылки был церковным старостой в храме в селе Ключевом, и приехавший в село священник Александр Диевский предложил ему работать при храме сторожем, а его сына, Николая, научил петь и читать на клиросе, и вскоре он стал исполнять обязанности псаломщика. Дмитрий Михайлович, чтобы не умереть в родном селе с голоду, обзавелся кое-каким хозяйством.
Главное, что было в братьях, — это вера и великая любовь к храму, и поэтому, когда в село Ключевое был назначен священником о. Александр, он остановился и жил у братьев Воробьёвых; эти благочестивые семьи были опорой прихода.
Наступил 1937 год; 23 июля Дмитрий и Семён и сын его Николай были арестованы и заключены в Бежецкую тюрьму. Сразу же начались допросы.
— Когда и где вы познакомились с Диевским и в чем заключалось ваше знакомство? — спросил следователь Семёна Михайловича.
— В 1930 году я служил церковным старостой в ключевской церкви, в этом же году приехал священник Александр Степанович Диевский, который остановился у меня квартировать... Мое знакомство с Диевским заключается в том, что он служил священником, мой сын Николай псаломщиком, а я сторожем.
— Расскажите подробно, какую вы вели контрреволюционную деятельность среди населения.
Контрреволюционной деятельности среди населения я не вёл.
Скажите, Воробьёв, признаете ли себя виновным?
В предъявленном мне обвинении виновным себя не признаю.
— Почему вы следствию даете лживые показания, тогда как следствием установлена ваша контрреволюционная деятельность?
— В контрреволюционной деятельности виновным себя не признаю».
Был допрошен сын Семёна Михайловича, Николай. Ему в это время едва исполнилось семнадцать лет.
— Скажите, когда вы познакомились со священником Диевским и по какой причине?
— В 1930 году мой отец был церковным старостой, в этом году приехал священник Александр Степанович Диевский, остановился у нас квартировать и с тех пор мне знаком. Я лично с самого детства посещал церковь, узнал обязанности псаломщика, на эту должность меня поставил церковный совет уже два года тому назад, зарплату мне платят тридцать рублей
— Какую вы проводили контрреволюционную деятельность?
— Служил псаломщиком, контрреволюционной деятельности не проводил.
— Скажите, Воробьёв, признаете ли вы себя виновным в агитации против советской власти и мероприятий партии?
— В предъявленном мне обвинении в контрреволюционной деятельности и агитации против проводимых партией и советской властью мероприятий виновным себя не признаю, поясняю, что агитацию среди населения я не проводил, моя связь со священником и отцом заключалась в совместной службе в одной церкви, Диевский был священником, а мой отец церковным сторожем. Антисоветской деятельности у меня с Диевским и отцом не было, и они в моём присутствии никогда и ничего не говорили против проводимых советской властью и партией мероприятий, Псаломщиком меня рекомендовал священник, который мне в этой работе помогал.
В тот же день был допрошен и Дмитрий Михайлович.
— Скажите, когда вы познакомились с Александром Диевским и в чём ваше знакомство заключалось?
— Со священником Александром Степановичем Диевским я познакомился в 1930 году, то есть с тех пор, как он стал служить священником в селе Ключевом.
Скажите, какую вы вели контрреволюционную деятельность среди населения? Подтвердите, так как следствию об этом известно.
Контрреволюционной деятельности среди населения я не вел.
— Скажите, Воробьёв, признаете вы себя виновным?
— В предъявленном мне обвинении виновным себя не признаю.
— Почему вы даете лживые показания, тогда как следствием ваша контрреволюционная деятельность установлена?
— В контрреволюционной деятельности виновным себя не признаю. Поясняю следующее: моя связь с Диевским, братом Семёном и племянником Николаем состояла в посещении церкви.
Вот всё, что сочли нужным ответить на вопросы следователя братья, единственная вина которых была в ревностном отношении к храму.
13 августа Тройка НКВД приговорила Семёна и Дмитрия к расстрелу. Николай не был приговорен к расстрелу только из-за того, что ему было в то время семнадцать лет, его приговорили к восьми годам исправительно-трудового лагеря. Братья Симеон и Димитрий были расстреляны 17 августа 1937 года.
Причислены к лику святых Новомучеников и Исповедников Российских на Юбилейном Архиерейском Соборе Русской Православной Церкви в августе 2000 года для общецерковного почитания.
Игумен Дамаскин. "Мученики, исповедники и подвижники благочестия Русской Православной Церкви XX столетия". Тверь, Издательство "Булат", т.1 1992, т.2 1996, т.3 1999, т.4 2000, т.5 2001.
Источник: www.fond.ru
